CC BY
90
УДК 30
Харсеева Наталия Вячеславовна
кандидат культурологии, доцент кафедры истории Кубанского социально-экономического института katusj [email protected] Natalia V. Kharseeva
candidate of cultural studies, associate professor of the chair of history Kuban Social-and-Economical Institute katusj a2002@mail .ru
Социально-духовные аспекты дореволюционного предпринимательства
SOCIAL AND SPIRITUAL ASPECTS OF THE PRE-REVOLUTIONARY
BUSINESS
Аннотация. В статье отмечается, что дореволюционные предприниматели имеют ряд общих черт: социальную значимость, демократическую направленность, полнейшее бескорыстие, давние традиции благотворительности, что было обусловлено принципами, убеждениями, личностными качествами подвижников. Они были потрясающими хозяйственниками, но при этом проявили себя также успешно в неэкономической деятельности: в моральной, политической, правовой, социальной, экологической, художественной, эстетической, доказав тем самым, что «хозяйствующий человек» может осуществлять свою деятельность без ставки на наживу и индивидуализм.
Ключевые слова: социально-духовные аспекты, купечество, дореволюционное предпринимательство, образовательные особенности предпринимательских групп; рационализм, практицизм, собственность, богатство, индивидуализм, традиции; общественно-религиозная деятельность.
Abstract. Pre-revolutionary entrepreneurs have some common features: social significance, democratic orientation, sheer altruism, a long tradition of philanthropy, which was caused by the principles, beliefs, personality, ascetics. They were awesome business executives, but also proved successful in non-economic activities: moral, political, legal, social, environmental, artistic, aesthetic, thus proving that "an managing man" can carry out their activities without betting profits and individualism .
Keywords: social and spiritual aspects, merchants, prerevolutionary business, educational features of enterprise groups, rationalism, empiricism, property, wealth, individualism, traditions, social and religious activities.
К концу Х!Х века Россия преображается: в ней нарождаются новые силы и отмирают изжившие себя старые. Ломка старых отживших
феодально-крепостнических отношений и приход новых, буржуазных отношений вызвали появление предпринимателей.
Российские предприниматели представляли собой уникальных хозяйственников, которые значительно отличались своим менталитетом, культурой, духовностью, психологией, социальной деятельностью и образом жизни от своих западных коллег. Отличались и социально-духовные аспекты предпринимательства, а именно: образовательные особенности предпринимательских групп; представления о рационализме, практицизме, собственности, богатстве, индивидуализме и традициях; общественно-религиозная деятельность; проблема социальной стратификации; этноконфессиональная структура; отношение к труду; деловая этика.
Это были дети купцов - культурные, воспитанные под присмотром гувернеров, получившие образование в лучших гимназиях, российских или заграничных университетах, отлично говорившие на иностранных языках и внешне мало отличавшиеся от представителей родового дворянства. Стремление к образованию породило в среде купечества не только меценатов, но и ученых, художников, врачей, публицистов, писателей.
Русские предприниматели, по сравнению с другими слоями общества, в большей степени вобрали в себя и сумели сохранить самобытные черты и ценности русского национального сознания и русской культуры.
Большинство предпринимателей имели старообрядческие корни. Историю предпринимателей-старообрядцев, например в Москве, можно изучать, не выходя за пределы Рогожского старообрядческого кладбища. «Имена на могильных памятниках сейчас же вскроют нам социальную основу старообрядчества. Тут лежат все представители крупной буржуазии: Шелапутины, Рахмановы, Пуговкины, Бутиковы, Кузнецовы, Рябушинские, линия Тимофея Саввича Морозова, Капырины, Рязановы, Ленивовы и мн. др.» [9, с. 352].
Старообрядчество представляло в России религиозное меньшинство (20 % российского населения). Изолированность и положение меньшинства привело к тому, что старообрядцы стали в какой-то степени больше индивидуалистами, чем остальные россияне. Они стали частными собственниками.
Религиозные меньшинства, терпя притеснения со стороны государства, как правило, искали иную сферу деятельности, кроме государственной службы. И такой сферой оказывалось предпринимательство, торгово-промышленная деятельность. Как отмечал М. Вебер, «религиозные меньшинства, противостоящие в качестве «подчиненный» какой-либо другой, «господствующей» группе, обычно - именно потому, что они добровольно или вынужденно отказываются от политического влияния и политической деятельности, - концентрируют все свои усилия в сфере предпринимательства...» [5, с. 64]. Так же как и протестантизм на Западе, старообрядчество дало в результате капиталистический тип личности.
Старообрядцам постоянно приходилось «доказывать истинность своих убеждений, своей веры. Таким доказательством, как для старообрядцев, так и
для протестантов стала успешная хозяйственная деятельность. Будучи ортодоксальными православными, старообрядцы, тем не менее, не отождествляли святость с бедностью, как это было принято в православии. Вместо культа бедности старообрядцы создали новый для России - культ труда. Их зажиточность и материальное благополучие стали его естественным результатом. Именно старообрядцам мы обязаны созданием трудовой этики. До них труд в России рассматривался исключительно как подневольная повинность, "каторга"» [11]. Труд для старообрядцев - это прежде всего дело святое и добродетельное, которое является высшим жизненным наслаждением, так как помогает преодолеть греховность человека, тем самым приблизит его к Богу. Но в обществе не все понимали духовную сущность отношения старообрядцев к труду, характерную для мировоззрения Древней Руси. Например, М. Горький пытался объяснить это с каких-то поверхностно-западноевропейских технических позиций, когда анализировал беседы с купцом-старообрядцем Н. А. Бугровым о его работе: «.в его речах о ней звучало что-то церковное, сектантское. Мне казалось, что к труду он относится почти религиозно, с твердой верой в его внутреннюю силу, которая со временем свяжет всех людей в одно необозримое целое, в единую разумную энергию, цель ее: претворить нашу грязную землю в райский сад» [7, с. 8]. Такое отношение к труду было характерно для многих русских предпринимателей.
В. Шкарина, проведя анализ мемуаров девятнадцати представителей московского купечества, пришла к выводу: «Отношение к труду, его результату - капиталу стало одним из основных факторов формирования капитализма. Труд занимал одно из центральных мест в деловой культуре московского предпринимательства и имел огромное значение для достижения успеха, в шестнадцати из девятнадцати воспоминаний особенно значительное внимание уделяется именно труду» [13]. Наиболее характерное отношение русского купечества к труду выразил И. Ф. Мамонтов: «Праздность есть порок, труд не есть добродетель, а прямая непременная обязанность как исполнение прямого долга в жизни» [4, с. 10].
Купечество идею стяжательства не рассматривало как богатство ради богатства, как постоянное наращивание обладания все большим числом вещей и предметов, а - как преображение мирской жизни через преодоление греховности человека посредством богоугодного самоотверженного труда, как средство для созидания добра и служения людям. Богатство стало признанием молитвы перед Богом, к чему привел особый взгляд на труд как «благой и богоугодный», перед которым любой труд, будь то физический, духовный, организационный, предпринимательский и т.д., признавался одинаково важным.
Как уже было сказано выше, богатство в деловой этике православных предпринимателей не являлось самоцелью и дорогой к наслаждению жизнью (что допускалось), это было прежде всего средство для созидания добра и служения людям. «Хозяйственная деятельность человека ни в коем случае не имеет самостоятельного, самодовлеющего значения, но должна быть
регулируема высшими, сверхэкономическими мотивами» [3, с. 231], - писал С. Н. Булгаков. Именно так психология русского хозяйствующего человека смиряется с греховностью богатства и стяжательства.
Русские предприниматели непротиворечиво соединили религиозность (духовность) с рационализмом, разделили духовную жизнь и практическую деятельность, в которой проявляли вполне «западный» рационализм, прагматизм, трудолюбие и личный интерес. В социально-духовной жизни они строго следовали предписаниям веры, занимались благотворительностью и меценатством. Тем самым, в конце XIX — начале XX века материально подготовили и способствовали возрождению русского национального искусства (духовной живописи, церквей в русском стиле, поддерживали мастеров, создававших произведения в национальном духе и т.п.) в то время, когда господствовали западноевропейские представления об искусстве.
Одним из ценностных и поведенческих стереотипов, постепенно закреплявшихся в пореформенные десятилетия в сознании крупной московской буржуазии, стала необходимость благотворения. В издании «Век», написанному на стыке двух столетий, отмечалось: «Сотни тысяч ежедневно жертвуются московским купечеством на дела благотворения. Клиники, больницы, богадельни, приюты с каждым годом преумножаются в Москве. Знаменитый Ермаков, израсходовавший на благотворительность свыше 5 млн. рублей... Имена Боевых, Бахрушиных, Морозовых, Алексеевых, Солдатенковых, Хлудовых увековечены в сооружениях, воздвигнутых на их средства...» [6, с. 49].
Есть возможность назвать крупнейшие пожертвования. Накануне революции, в 1916г., по некоторым сведениям, сумма пожертвований династии Бахрушиных составила 3,4 млн. рублей, Третьяковых - 3,1 млн., А. К. Медведниковой и К. Т. Солдатенкова более чем по 2 млн., Г. Г. Солодовникова - свыше 10 млн. рублей [12, с. 23].
Можно сказать, что русское купечество выполняло функции, свойственные в других странах преимущественно интеллигенции. Не в этом ли кроется причина серьезных разногласий между купечеством и интеллигенцией?
Интеллигенция, в значительной части лишенная национального сознания, воспитанная преимущественно на западноевропейских ценностях, русских предпринимателей (особенно купцов - оплот сохранения национального духа России), подобно крестьянам, воспринимала как существ отсталых, темных и невежественных. И если к крестьянам она относилась снисходительно как к «эксплуатируемому» классу, то к предпринимателям -недоброжелательно и зло, и создавала миф о купцах-мошенниках, тугодумах и т.п.
Образ купца конца XIX - начала XX века неоднороден, и даже противоречив: это самодур и интеллигент; невежа и образованная личность; эксплуататор и человек, заботящийся о благе рабочих; вор и благотворитель, меценат; безбожник и набожный человек. Н. Н. Зарубина объясняет это тем, что «в целом эти противоречивые и на первый взгляд взаимоисключающие
характеристики оказываются равно присущими общей системе российской культуры, образующей сложную иерархию ценностных ориентации и поведенческих стереотипов» [8].
Несмотря на негативное отношение к купечеству, в России происходило сближение дворянского и купеческого сословий. Это явление получило в философии и социологии название «интерференция» (лат. mterferentю — взаимодействие, взаимовлияние) образов и поведенческих стереотипов. Из их, хоть и нежелательного союза, появилось новое поколение, которое приняло образованность от дворянства, а деловую хватку от купечества. Но это новое поколение, называемое буржуазией, не успело вылиться в определенный класс. Нужно было время, чтобы распри между дворянами и купцами утихли, окрепли люди новой «расы», создали свой кодекс чести, свою мораль, единую сильную группу.
В дореволюционной России индивидуализм и практицизм играли весьма заметную роль. Стремление к выгоде, обогащению, наживе, к материальному благополучию, к демонстрации своего состояния, к обустройству и организации материального мира выступало существенным мотивом предпринимательской и хозяйственной деятельности. Но это стремление само по себе не становилось культурным образцом, ему была необходима высшая идея, которая выводила утилитарную деятельность за бытовые рамки, придавала ей некий духовный, нравственный смысл. И этой идеей стало служение государству.
У русских предпринимателей существовал своеобразный негласный кодекс чести, который осуждал все виды развития ростовщического, паразитического, спекулятивного капитала. Предприниматели по неписаному табелю о рангах делились на две почтенных и одну непочтенную, презираемую группы. К первой группе относились промышленники, крупные и мелкие фабриканты, крупные торговцы-оптовики, имевшие также и свои промышленные предприятия, а позднее финансисты и предприниматели в области страхования и кредита. Ко второй — крупные, средние и мелкие торговцы, ведущие дело «по чести и без обмана». А к третьей, «презираемой», группе относились разнообразные спекулянты, перекупщики, процентщики, наживающиеся путем махинаций и обмана. Предприниматели, разбогатевшие на сомнительных финансовых операциях, авторитетом, как правило, в деловых кругах не пользовались. Ю. А. Бахрушин отмечал: «Так, считалось недопустимым принимать на званых вечерах выскочек, то есть быстро разбогатевших на удачных спекуляциях купцов без купеческих родословных или купцов, получивших дворянство» [2, с. 55]. Большую часть дельцов третьей группы составляли выходцы из западных и южных губерний России. Заметим, что, как при нэпе, так и сегодня, предпринимательство пытались возродить на базе именно подобных элементов. Обман потребителей, спекуляция, фирмы-однодневки, финансовые мошенничества, отмывание денег стало у нас обычным явлением. Предприниматели конца XIX - начала ХХ века, соблюдающие кодекс чести, с подобными явлениями боролись очень жестко (это
подтверждает, в частности, П. А. Бурышкин [3]), потому что существование подобных паразитических элементов подрывало доверие общества к предпринимателям в целом [1].
Представитель известной купеческой династии В. П. Рябушинский на примере разного отношения к делу выделил пять типов русского предпринимателя: «Первая группа - хозяева в душе, работящие, бережливые, деловитые. Они - организаторы труда, созидатели ценностей, накопители мировых богатств. Вторая группа - святые, бескорыстные, неприхотливые, невзыскательные... Третья группа - завистники, люди озлобленные и бесплодные, тип, дальнейшего пояснения не требующий. Четвертая группа -бесхозяйственные люди, безалаберные, лишенные делового чутья и понимания, бездарные, расточительные, бестолковые, ленивые... Пятая группа - это пассивное большинство, не имеющее ни определенных мнений, ни определенных убеждений, совершенно неустойчивое в своих настроениях. Эта бесформенная масса способна примкнуть к любой из вышеупомянутых активных групп - сегодня к одной, завтра к другой» [7, с. 56 ].
Рябушинский оговаривает, что в чистом виде указанные типы встречаются редко, чаще - в смешанном. Например, Савва Тимофеевич Морозов, богатейший предприниматель, Почётный член Общества пособия нуждающимся студентам Московского университета, щедрый меценат МХАТа и жертвователь огромных сумм на революционное движение в России (финансировал большевистские газеты «Искра», «Новая жизнь» и «Борьба», политический «Красный крест», а также прятал от полиции большевиков и устраивал им побеги) представлял собой комбинацию двух типов: «хозяин» и «наивный мечтатель» [7].
Купцы сыграли большую роль в формировании предпринимательской этики. Авторитет многих купцов-староверов был настолько велик, что для совершения сделки им не требовалось подтверждения кредитоспособности, расписок, договоров - достаточно было честного слова, скрепленного крестным знамением.
Все приведенные примеры имеют ряд общих черт: социальную значимость, демократическую направленность, полнейшее бескорыстие, давние традиции благотворительности, что было обусловлено принципами, убеждениями, личностными качествами подвижников. Дореволюционные предприниматели были потрясающими хозяйственниками, но при этом они проявили себя также успешно в неэкономической деятельности: в моральной, политической, правовой, социальной, экологической, художественной, эстетической, доказав тем самым, что «хозяйствующий человек» может осуществлять свою деятельность без ставки на наживу и индивидуализм.
Основными социально-духовными аспектами предпринимательства в дореволюционной России были профессионализм и нравственность, которые включали в себя активность, новаторство, смелость, способность к риску, оптимизм, деловитость, честность, образованность, культуру личности, самоконтроль, наличие веры, чувство долга, независимость, индивидуализм, рационализм и практицизм. Стремление к выгоде, обогащению, наживе, к
материальному благополучию, к демонстрации своего состояния, к обустройству и организации материального мира выступало существенным мотивом предпринимательской и хозяйственной деятельности. Но это стремление само по себе не становилось культурным образцом, ему была необходима высшая идея, которая выводила утилитарную деятельность за бытовые рамки, придавала ей некий духовный, нравственный смысл. И этой идеей стало служение обществу. Она основывалась на православной культуре, являющейся ограничителем дестабилизирующих факторов предпринимательской активности, как и протестантская этика.
Подытожим все вышеизложенное словами П. А. Бурышкина: «Может создаться впечатление, что я рисую какую-то идиллическую картину, закрывая глаза на все имевшиеся злоупотребления, и хочу возвеличить то, что не было этого достойно. Я знаю и свидетельствую, что злоупотребления были, были недостойные и нечестные деятели и дельцы, но в то же время утверждаю, что они не являлись правилом, а представляли собою исключение, и повторяю лишь то, что уже говорил: тот значительный успех в развитии производительных сил и всего народного хозяйства России не мог бы иметь места, если бы база была порочной, если бы те, кто этот успех создавали, были жулики и мошенники» [4, с. 114]. Главное, чтобы отрицательные черты купечества не заслонили собой его созидательную деятельность, которая включала в себя профессионализм и нравственность, активность, новаторство, смелость, способность к риску, оптимизм, деловитость, честность, образованность, культуру личности, самоконтроль, наличие веры, чувство долга, независимость, индивидуализм, рационализм и практицизм. Служение обществу выводило утилитарную деятельность за бытовые рамки, придавало ей некий духовный, нравственный смысл. Оно основывалось на православной культуре, являющейся ограничителем дестабилизирующих факторов предпринимательской активности, подобно протестантской этике.
Литература
1. 1 000 лет русского предпринимательства: Из истории купеческих родов / сост., вступ. ст., примеч. О. Платонова. М., 1995. URL: http://lindex.lenin.ru/Lindex4/Text/8120/index.htm (дата обращения: 05.02. 2014).
2. Бахрушин Ю.А. Воспоминания. М., 1994.
3. Булгаков С. Н. История экономической мысли. Основные мотивы философии хозяйства в платонизме и раннем христианстве. Понимание в христианстве вопроса о собственности // Русская философия собственности (XVIII-XXвв.). СПб., 1993.
4. Бурышкин П.А. Москва купеческая. М., 1991.
5. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные произведения. М., 1990.
6. Век. Русский альбом XIX-XX. Общественная жизнь. Искусство. Литература и наука. Торговля. Промышленность. Одесса, 1901.
7. Горький М. Н.А. Бугров // Нижний Новгород. 1998. № 2.
8. Зарубина Н.Н. Этика предпринимательства в русской культуре // Отечественные записки. 2002. № 4-5. URL: http://www.strana-oz/ru (дата обращения: 19.08. 2013).
9. Прогулки по Москве и ее художественным и просветительным учреждениям. М., 1991.
10. Рябушинский В.П. Старообрядчество и русское религиозное чувство. Русский хозяин. Статьи об иконе. Москва-Иерусалим: «Мосты», 1994.
11. Сергеева О. Старообрядчество как архетип российского предпринимательства // Международная научно-практическая конференция Российское бизнес-образование: зарождение евразийской концепции. URL: http://www.forleader.ru/konf/Sergeeva.htm (дата обращения: 29.09. 2013).
12. Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей: 1860-1914. М., 1999.
13. Шкарина В. Отношение к труду московских предпринимателей в конце XIX - начале XX вв. (опыт анализа мемуарных источников). URL: http:// www.auditorium.ru/ books/725/stud11.htm (дата обращения: 27.08. 2013).
Literature
1 . 1 000 years of the Russian business: From history of merchant childbirth / сост. вступ. Art., примеч. O. Platonova. M, 1995. URL: http://lindex.lenin.ru/Lindex4/Text/8120/index.htm (address date: 05.02 . 2014).
2 . Bakhrushin Yu.A. Memoirs. M, 1994.
3 . Bulgakov S. N. History of economic thought. The main motives of philosophy of economy in a platonizm and early Christianity. Understanding in Christianity of a question of property//the Russian philosophy of property (XVIII-XX of centuries). SPb. 1993.
4 . Buryshkin P. A. Moskva merchant. M, 1991.
5 . Weber M. Protestantskaya ethics and spirit of capitalism//Chosen works. M, 1990.
6 . Century. Russian album of XIX-XX. Public life. Art. Literature and science. Trade. Industry. Odessa, 1901.
7 . Bitter M. N. A. Bugrov//Nizhny Novgorod. 1998 . No. 2.
8 . Mark N. N. Etika of business in the Russian culture//Domestic notes. 2002 . No. 4-5. URL: http://www.strana-oz/ru (address date: 19.08 . 2013).
9 . Walks across Moscow and its art and educational establishments. M,
1991.
10 . Ryabushinsky V.P. Staroobryadchestvo and Russian religious feeling. Russian owner. Articles about an icon. Moscow-Jerusalem: "Bridges", 1994.
11 . Sergeyev of O. Staroobryadchestvo as archetype of the Russian business//International scientific and practical conference Russian business education: origin of the Euroasian concept. URL: http://www.forleader.ru/konf/Sergeeva.htm (address date: 29.09 . 2013).
12 . Ulyanova G. N. Charity of the Moscow businessmen: 1860-1914 . M,
1999.
13 . Shkarina V. Attitude to work of the Moscow businessmen at the end of XIX - the beginning of the XX centuries (experience of the analysis of memoirs sources). URL: http:// www.auditorium.ru/books/725/stud11.htm (address date: 27.08. 2013).
