CC BY
94
УДК 159.9.613
Т.И. Дрынкина
социально-демографические особенности самосохранительного поведения
На современном этапе социально-экономического развития любой общественной системы основным источником национального богатства является человеческий капитал. Его определяющая компонента — физическое, психическое и социальное здоровье населения. Анализ состояния человеческого капитала России свидетельствует о том, что в сфере общественного здоровья за последние десятилетия возникло особенно много негативного, и уже сегодня здоровье населения является одной из острейших социальных проблем России.
В социальных науках здоровье рассматривается как результат множества взаимосвязанных социальных влияний, формирующихся и на индивидуальном уровне, и на различных уровнях социальной организации общества. Специалистами ВОЗ наиболее детально разработана многоуровневая модель механизма формирования здоровья, включающая как характеристики общего контекста страны или определенной территориальной общности людей (экономические, социальные, культурные), так и индивидуальные предикторы, связанные с принадлежностью человека к определенной социально-структурной группе. Представляется очевидным, что здоровье — многоаспектная категория междисциплинарного характера, соответственно существует не один десяток его определений, каждое из которых акцентирует отдельные стороны. Наиболее ценное определение дает ВОЗ: здоровье — это сохранение полного физического, духовного и социального благополучия, а не просто отсутствие болезни [2]. Но практически все исследователи этой проблематики сходятся во мнении, что индивидуальное здоровье определяется рядом факторов: генетической предрасположенностью, эффективностью здравоохранения, социально-демографическими, экономическими характеристиками населения, условиями жизни, экологическими условиями проживания, поведением человека в отношении к своему здоровью, наконец, социокультурными факторами, выраженными в национальных, се-
мейных традициях отношения к здоровью и его поддержания [8, 9].
К числу объективных показателей общественного здоровья относятся показатели смертности и продолжительности жизни. Рассмотрим их динамику в нашей стране за пять лет (см. таблицу и рисунок). Показатели снижения смертности практически по всем видам заболеваний и роста ожидаемой продолжительности жизни, фиксируемые статистикой в течение последних трех лет, не вселяют особого оптимизма в отношении их долговременности и устойчивости. Сравнение показателей за 2005 и 2011 годы свидетельствует о снижении смертности по всем возрастно-половым группам. В абсолютном выражении показатели снижения смертности наиболее значительны в старших возрастных группах, особенно у мужчин: на 11 пунктов промилле смертность снизилась у мужчин 60—64 лет (35,3 на 100 тыс. человек в 2011 году против 46,3 в 2005 году), на 12,9 — у мужчин 65—69 лет (45,2 против 58,1). В относительном выражении наибольшее снижение отмечалось у мужчин в возрастных группах 5-9, 20-29, 40-54 года (на 36-40 %), у женщин в возрастных группах до 15 лет (на треть), 15-24 и 50-54 года (на 29-31 %).
Ожидаемая продолжительность жизни и общие коэффициенты смертности в РФ (2005-2011 годы)
Год Ожидаемая продолжительность жизни, при рождении, лет Общие коэффициенты смертности (на 1 тыс. человек)
Все население Мужчины Женщины
2005 65,3 58,87 72,39 16,1
2006 66,6 60,37 73,23 15,2
2007 67,51 61,39 73,9 14,6
2008 67,88 61,83 74,16 14,6
2009 68,67 62,77 74,67 14,2
2010 68,12 62,11 74,23 14,2
2011 67,67 61,41 73,92 13,5
120
100
80
60
40
20
0
^ СЛ
4 СЛ 4 СЛ 4 СЛ 4 СЛ 4 СЛ 4 СЛ
^ 2 2 т т 4 4 5 5 6 6
0 5 0 5 0 5 0 5 0 5 0 5
1 1 2 2 т т 4 4 5 5 6 6
Возраст, лет
- Мужчины, 2011 Женщины, 2011
- Мужчины, 2005 -О- Женщины, 2005
Возрастные коэффициенты смертности мужчин и женщин в России в 2005 и 2011 годах (на 1 тыс. человек соответствующего пола и возраста)
Значение коэффициентов смертности людей в возрасте до 5 лет превышает значения коэффициентов смертности в последующих пятилетних возрастных группах — у мужчин до 20 лет, у женщин до 30 лет. Смертность устойчиво увеличивается с возрастом: у мужчин начиная с возрастной группы 10—14 лет (0,3 умерших на 1 тыс. человек в возрасте 5—9 лет, 0,4 — в возрасте 10—14 лет), у женщин начиная с возрастной группы 15—19 лет (по 0,2 умерших на 1 тыс. человек в группах 5—9 и 10—14 лет, 0,5 — в возрасте 15—19 лет).
Одной из особенностей России является высокий уровень преждевременной смертности мужчин; ожидаемая продолжительность жизни женщин на 10,5—12,5 лет выше ожидаемой продолжительности жизни мужчин и имеет тенденции роста с 2005 по 2009 год. В целом по России отмечается высокий уровень смертности в трудоспособном возрасте. Ранжирование ее основных причин показывает, что лидирующей причиной является смертность от несчастных случаев, отравлений и травм. Далее следуют болезни системы кровообращения и новообра-
зования. Обращает на себя внимание высокий уровень смертности в трудоспособном возрасте от социально значимых причин. Такая ситуация вызывает беспокойство и требует государственных мер, в том числе активной антиалкогольной кампании, пропаганды здорового образа жизни и улучшения качества жизни населения.
Неблагоприятное положение дел в сфере общественного здоровья в нашей стране становится особенно очевидным при оценке ситуации в международном контексте. По данным медицинской статистики, показатели физического и психического здоровья в России одни из самых низких в мире [2]. По показателю продолжительности здоровой жизни мы более чем на 10 лет отстаем и от большинства восточноевропейских государств, испытавших столь же серьезные проблемы в период трансформации, как и наша страна. Первое место в мире Россия занимает по потреблению алкоголя на человека. За последние двадцать лет доля курильщиков увеличилась вдовое, тогда как по количеству юных курильщиков (13—15 лет) наша страна занимает 4-е место в мире.
Для каждого из нас представляется очевидным, что здоровье является необходимым условием жизни и активности человека, однако понимание этого не всегда находило выражение в заботе о здоровье, так как российскому обществу была свойственна невысокая ценность жизни, нередко пренебрежительное отношение к ней [1]. Понимание и осознание значимости самосохранительного поведения (СП) начали складываться в России только в конце прошлого столетия. Представители отечественного научного направления «самосохрани-тельное поведение» (А.И. Антонов, Л.С. Шилова, И.В. Журавлева) в качестве основной концептуальной позиции выдвинули тезис, что поведение в отношении здоровья опосредует влияние остальных групп факторов [6]. Как добиться того, чтобы сохранение здоровья стало ведущей целью, органичной потребностью человека на всем протяжении его жизненного пути, т. е. речь идет о формировании мотивации сохранения здоровья и его укрепления.
Отечественные ученые отмечают, что наряду с медициной средством современного человека в защите своего здоровья становится культура самосохранения. Она ставит здоровье на уровень высочайшей ценности в личностной структуре жизненных ценностей и на общественном уровне. Культура самосохранения определяет активность в отношении к здоровью, снабжает человека навыками поддержания здоровья, стремлением к максимальной продолжительности жизни. Только при высокой ценности здоровья человек мотивирован на исключение из жизни или нейтрализацию факторов риска заболеваний на индивидуальном уровне (вредные привычки, генетические предрасположенности).
По мнению Л.С. Шиловой, СП личности «выражается в системе действий и отношений, направленных на сохранение здоровья, полноценное прохождение всех жизненных циклов, установку на продление срока жизни» [7, с. 135]. Каждый жизненный цикл (детство, юность, зрелость, пожилой возраст и старость) имеет свои стандарты физической и интеллектуальной активности, стандарты здоровья, которые и являются ориентирами их полноценного прохождения. СП имеет многофакторную детерминацию, его изучение возможно через категорию образа жизни. «Уникальность
понятия „образ жизни" состоит в том, что оно (и не только оно) дает ответ на вопрос, что делают люди при тех или иных условиях, при том или ином их благосостоянии, при тех или иных их демографических, статусных, национальных и других характеристиках» [Там же. С. 137].
Исходя из вышеизложенного, под СП как одним из видов социального поведения мы понимаем целостное взаимодействие социально-культурных, экономических, социально-демографических, генетических, социально-гигиенических, медицинских и социально-психологических факторов, результат которого проявляется в интеграционной адаптации человека к жизненной среде без ухудшения физического и духовного состояния. Наше исследование было нацелено на изучение социально-демографических особенностей СП. Как правило, к социально-демографическим характеристикам СП относят: пол, возраст, семейный статус, образование, занятость, место проживания, жилищные условия, доход, состав семьи и т. д. Из результатов проведенного в 1993—1994 годах в Великобритании и Финляндии кросскультур-ного исследования здоровья и болезни людей, в котором сравнивались соответствующие показатели, видно, что важнейшими факторами здоровья и болезни являются культура, возраст и пол, а гендерные различия в здоровье и болезнях отражают социально-экономическую и социально-психологическую ситуацию в стране. В данной работе к социально-демографическим факторам мы будем относить половозрастные характеристики, от которых непосредственно зависит физическое и психическое состояние человека. Говоря о влиянии пола на формирование и проявление СП, мы будем использовать термин «гендерные особенности». Применение данного термина при описании особенностей отношения к здоровью не только правомерно, но и необходимо, так как оно подчеркивает прежде всего социокультурную, а не биологическую обусловленность различий между мужчинами и женщинами. Гендер — это социальный пол, формирующийся в процессе социализации и проявляющийся в полоспе-цифичном ролевом социальном поведении в отличие от биологического пола, детерминированного хромосомным набором индивида.
Одной из задач нашего исследовании было выявление и сравнение выраженности пока-
зателя самооценки здоровья. В исследовании приняли участие 150 респондентов в возрасте от 25 до 60 лет; из них 70 мужчин и 80 женщин. Исследование проводилось в сентябре-ноябре 2012 года в Санкт-Петербурге.
В нашем исследовании зависимая переменная - субъективная оценка здоровья измерялась с помощью методики САН и биографического опросника. Категориальность здоровья устанавливалась преимущественно на основе самооценок (по 5-балльной шкале) и некоторых объективных показателей (число хронических заболеваний, частота визитов к врачу, расходы на медикаменты, особенности питания, частота курения и употребления алкоголя).
Согласно полученным результатам, более половины опрошенных (52 %) в целом чувствовали себя достаточно хорошо. Как «отличное» свое физическое здоровье оценили 18 % респондентов, как «хорошее» - 63 %. Как и следовало ожидать, переменная возраста оказывает наиболее сильное влияние на самооценку здоровья: в каждой последующей возрастной группе доля нездоровых увеличивалась на 5 %. Несомненно, что этот паттерн в определенной степени объясняется биологическими причинами. Однако заметим, что приращение плохого самочувствия с возрастом в России значительно более выражено, нежели на Западе, что соотносится с социальными факторами (условиями жизни, труда, доступностью услуг здравоохранения и пр.) [4].
Представители среднего (от 35-40 до 55 лет) и особенно старшего поколения (от 55 лет) чаще всего отводят здоровью приоритетную роль. Молодые люди обычно относятся к проблеме здоровья как к чему-то достаточно важному, но абстрактному, не имеющему к ним прямого отношения. В их иерархии ценностей доминируют материальные блага и карьера. Если они и уделяют внимание здоровью, то главным образом его физической составляющей. В их понимании не находит должного места роль психического и социального здоровья. Однако результаты опроса показали, что студенты с высокими образовательными притязаниями демонстрируют рациональные стратегии СП, привнося в действительность нормы отношения к здоровью как к неотъемлемой характеристике профессиональной ценности и перспективности личного карьерного роста, и являются свое-
го рода носителями «моды на здоровье». Они отслеживают статьи в глянцевых журналах, воспевающие красоту физического здоровья, регулярно посещают фитнес-клубы и в дальнейшем готовы осуществить определенные шаги по поддержанию и укреплению своего здоровья. Но одновременно рискованные практики в отношении здоровья - курение, алкоголь, тяготение к экстриму и т. п. - по-прежнему широко распространены среди молодежи.
Существует обратная зависимость между возрастом и уровнем ответственности за сохранение своего здоровья. Так, например, в возрастной группе до 35 лет около 25 % опрошенных связывают состояние своего здоровья преимущественно с личностными характеристиками. По мере увеличения возраста респондентов индекс личной ответственности снижается и появляются патерналистские установки, когда ответственность «перекладывается» на внешние факторы, в частности на врачей учреждений первичной медицинской помощи и т. д.
У нас всегда существовала гендерная асимметрия в демографических показателях здоровья и в показателях отношения к нему [5]. Согласно полученным данным, у мужчин значительно выше показатели по состоянию самочувствия, активности, настроению и жизненной энергии, чем у женщин. Кроме того, более половины опрошенных мужчин (57 %) считают, что они обладают гораздо большей активностью и повышенным жизненным тонусом по сравнению со своими сверстниками; в свою очередь, лишь 30 % опрошенных женщин считают, что они превосходят своих сверстниц по этим показателям. Среди мужчин доминируют доктрины «мужчины не жалуются», «мужчины всегда бодры и активны», поскольку они считают «ниже своего достоинства отмечать у себя пассивность, плохое настроение и низкий жизненный тонус». Очевидно, существует бытовой стереотип в оценке своего физического и психического самочувствия. Мужчины высказывают мнение, что они и физически, и эмоционально сильнее большинства их сверстников и уж тем более большинства женщин. Восприятие своего здоровья как плохого и очень плохого наблюдается у следующей категории женщин: безработная, замужняя, практически непьющая, с минимальным уровнем образования и материальной обеспеченности.
Женщины (26 %) чаще, чем мужчины (10 %), вспоминали себя в детстве болезненным ребенком; отличное состояние своего физического и психического здоровья отмечено у 55 % мужчин и 42 % женщин. В дальнейшем при оценке временной перспективы респондентов с разных сторон — ориентация на будущее, гедонистическое и фаталистическое настоящее, позитивное и негативное отношение к прошлому — было выявлено, что женщины по шкале «негативное прошлое» набрали больше баллов, чем мужчины. Иными словами, свое прошлое (фрагментами или же в целом) женщины вспоминали как неприятное и вызывающее сожаление. Для мужчин чаще, чем для женщин, характерна ориентация на позитивное прошлое, детство видится им приятным, иногда с ноткой ностальгии. В женской выборке была выявлена положительная взаимосвязь (0,38) между показателями негативного восприятия своего прошлого и оценками своего физического и психического состояния как в детстве, так и в настоящее время.
Негативно оценили изменения здоровья за последний год 41 % женщин и 34 % мужчин. Особенно низкие оценки своему здоровью дали люди старшего возраста (от 55 лет). Анализ самоотчетов испытуемых и анамнестических сведений выявил, что посещение врача и профилактический медосмотр далеко не самые популярные способы заботы о здоровье среди респондентов. Отношение к своему здоровью находит выражение в том, что более трети опрошенных очень редко или никогда не проходят профилактический медицинский осмотр и более половины посещают врача не чаще, чем раз в два года. Для большинства опрошенных, особенно для мужчин, характерно позднее обращение к врачам. Обычно это объяснялось наличием очередей. Только 13 % респондентов посещают врача регулярно, а 40 % обращаются к врачу только в крайних случаях (среднемировой — 66 %). Только 20 % обращаются к участковому врачу в большинстве случаев заболеваний, а свыше половины опрошенных (54,2 %), как правило, не прибегают к помощи врача-терапевта, 24 % вообще не обращаются к врачу при заболеваниях любой тяжести.
Что касается опыта и квалификации врачей, то всецело им доверяют только 25 % респондентов, а 6 % категорически не доверяют
врачам. Большинство опрошенных (60 %) имеют ярко выраженные патерналистские установки, выражая желание, чтобы доктора рассказывали им обо всех возможных вариантах лечения и делали выбор за них.
Как показали результаты исследования, все респонденты по своему усмотрению квалифицируют симптомы или свои заболевания как «легкие» (их можно «переходить», надо просто «отлежаться», можно на них «не обращать внимания»). Ну а «тяжелые» заболевания — это когда утрачивается не только работоспособность, но и дееспособность, лишь такие состояния вынуждают обратиться к врачу. Но и в данном случае основной мотив обращения к врачу заключается в необходимости получить больничный лист, освобождающий от работы. Последствия стратегии поведения, когда болезнь «переносится на ногах», вредны и для заболевшего, и для окружающих. Для здоровья последствия очевидны: возможные осложнения, запущенные заболевания, сниженный иммунитет, который открывает пути для других заболеваний. Пользы от болеющего человека для работы или иной деятельности немного, так как работоспособность человека в такой период все равно снижена. Если «переносить на ногах» инфекционные заболевания, то это способствует их распространению среди окружающих людей.
Более взрослые люди, особенно женщины, лучше заботятся о своем здоровье, чаще посещают медицинские учреждения, расходуют значительно больше средств на медикаменты, чем мужчины и молодежь. Женщины лучше информированы о своих недугах, чем мужчины. Среди жертв «медикализации», связанной с разрастанием неконтролируемого фармацевтического рынка, также преобладают женщины. Женщины демонстрируют более высокий уровень нервно-психической и соматической заболеваемости, однако болезни у них протекают легче. У опрошенных женщин хронические заболевания встречались на 18 % чаще, чем у мужчин.
Серия зарубежных и отечественных исследований выявила, что мужчины менее внимательно относятся к здоровью, проявляют более высокий уровень психосоматических расстройств, и эти заболевания, так же как и вообще соматическая патология, протекают у
них тяжелее [4, 10]. В условиях кризисной ситуации мужчины плохо усваивают деструктивные процессы и вынуждены больше трудиться, чтобы содержать семью, не обращая внимания на состояние самочувствия. Они в большей мере страдают от социальных болезней, чаще имеют вредные привычки и погибают от внешних причин, будучи здоровыми, не имея хронических заболеваний. Смертность мужчин в отличие от женщин чаще связана с криминальными причинами, травматизмом и алкоголизацией. Суицидов среди мужчин в 6 раз больше, чем среди женщин. Соответственно средний возраст дожития, т. е. тот, в котором наступает смерть, у мужчин, как правило, ниже, чем у женщин [1].
Экологический риск, повышенные требования к стрессовой устойчивости, реактивности человека и высокие психологические и информационные нагрузки - эти условия постоянно сопровождают повседневную жизнь. Развитие техники и производства несет человеку не только благо, но и негативные последствия. В сфере здоровья негативные последствия прогресса выражаются в том, что процесс постоянного изменения окружающей среды предъявляет повышенные требования к адаптационным возможностям, а человеческий организм не всегда в состоянии соответствовать этим требованиям. В результате, побеждая одни заболевания, человек приобретает новые. На основе анализа самоотчетов испытуемых и анамнестических сведений ставилась задача выявления возможных гендерных различий в адаптационных резервах организма.
Сопоставление индексов адаптивности в группах лиц разного пола позволило установить, что гендерные различия проявляются преимущественно в показателях эмоциональности и пластичности поведения. При этом выявленные отличия связаны в основном с адаптационными возможностями в социальной сфере. В целом женщины демонстрируют более высокие показатели социальной адаптивности, нежели мужчины, за счет более успешного и эффективного переключения с одной программы поведения на другую.
Анализ самоотчетов испытуемых и анамнестических сведений позволил установить, что в стрессирующих условиях у мужчин чаще всего развиваются нарушения деятельности сердечно-сосудистой системы, а у женщин пре-
имущественно наблюдаются головные боли на фоне вегетососудистых нарушений. У женщин гораздо чаще, чем у мужчин, встречаются случаи одновременного появления нарушений деятельности различных вегетативных и соматических систем.
Вышеприведенные статистические данные свидетельствуют о том, что уровень здоровья у женщин действительно ниже, но их организм более устойчив и готов сопротивляться болезням. Женщины более ориентированы на сохранение своего здоровья, чем мужчины, о чем свидетельствует более выраженная частота моделей СП.
Большинство респондентов осознают неадекватность своего поведения в отношении здоровья, но у них нет возможности поступить иначе. Очевидно, что их стратегии являются вынужденными, ответными на сложившиеся условия получения услуг первичной помощи. Поскольку главные компоненты этих условий (рост неравенства в доступности медицинских услуг, низкий статус учреждений первичной помощи) пока неустранимы, в ближайшем будущем население будет по-прежнему придерживаться нерациональных стратегий поведения по отношению к своему здоровью. Важно также отметить, что основная социализация молодых поколений в отношении к здоровью происходит в семье. Как показывают исследования, семья в качестве «здорового социализатора» доминирует над воспитательным воздействием институтов образования и воспитания. Если семья и, например, школа транслируют различные по содержанию и направленности системы ценностей здоровья и установок, в противостоянии «выигрывает» семья, так как семейное воспитание носит непрерывный характер и осуществляется на осознаваемом и неосознаваемом уровнях. Другие социальные институты, и прежде всего само здравоохранение, а также СМИ, культура, образование в социализации молодых поколений в отношении здоровья участвуют незначительно. Это означает, что девиантные стратегии поведения будут продолжать транслироваться от старших (родители, бабушки) молодым поколениям (до 25 лет), если условия их жизни не изменятся в лучшую сторону.
Половозрастной подход к анализу СП четко продемонстрировал, что общие закономерности и тенденции его динамики имеют общий
характер, но конкретные условия и обстоятельства по-разному сказываются на положении женщин и мужчин. Анализ СП и политики в сфере здравоохранения призван идентифицировать различные потребности мужчин и женщин в охране здоровья, а также определить способы удовлетворения этих потребностей на основе принципов социальной справедливости. Это свидетельствует о необходимости тщательного учета половозрастной составляющей при формировании социальной политики [3]. Дальнейшее измерение социально-демографических особенностей СП позволяет предупредить деструктивные стратегии поведения человека в отношении своего здоровья.
Полученные данные о социально-демографических особенностях СП являются хорошей базой для разработки различного рода мер
по продвижению идеи здоровья и здорового образа жизни среди населения. Через грамотность и информированность можно нейтрализовать или снизить вред от тех факторов риска, которые устранимы только на уровне государства (экологические риски, качество продуктов питания, использование экологических материалов при строительстве жилья, условия производства и работы и т. п.). Результаты эмпирических исследований, полученные в рамках настоящей работы, имеют большое значение для разработки образовательных программ, ориентированных на различные социально-демографические группы населения, а также для деятельности государственных структур, некоммерческих организаций, занимающихся разработкой и реализацией профилактических программ, пропагандой здорового образа жизни.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бурмыкина, О.Н. Гендерные различия в практиках здоровья: подходы к объяснению и эмпирический анализ [Электронный ресурс] / О.Н. Бурмыкина. — Режим доступа: http://ecsocman.hse.ru/data/ 2010/12/01/1214825211/6aBurmikma.pdf.
2. Доклад о состоянии здравоохранения в мире [Электронный ресурс] / ВОЗ. — 2011. — Режим доступа: http://www.who.int/gho/publications/world_health_ statistics/EN_WHS2011_Full.pdf.
3. Дрынкина, Т.И. Политика социального страхования и страховые программы [Текст] / Т.И. Дрынкина, Л.С. Спанкулова // Пром-ть Казахстана. — 2012. - № 4 (73). - С. 35-37.
4. Здоровье и здравоохранение в гендерном измерении [Текст] / под общ. ред. Н.М. Римашев-ской. — М.: Социальный проект, 2007. — 240 с.
5. Лебедева, Н.М. Культурно-психологические особенности отношения к здоровью русских и китайских студентов [Текст] / Н.М. Лебедева, А.Н. Та-тарко, В.И. Чирков, Ц. Лю // Психол. журн. — 2007. — Т. 28, № 4. - С. 64-74.
6. Синельников, А.Б. Влияние демографического статуса и семейного положения на общественное мнение о системе здравоохранения [Электронный ресурс] / А.Б. Синельников. — М., 2001. — Режим доступа: http://vestnik.mednet.ru/content/view/256/30/.
7. Шилова, Л.С. Российские пациенты в условиях модернизации здравоохранения. Стратегии поведения [Текст] / Л.С. Шилова. — Saarbruken : LAMBERT Academic Publishing, 2012. — 212 с.
8. Almedom, A.M. Social capital and mental health: An interdisciplinary review of primary evidence [Text] / A.M. Almedom // Social Science and Medicine. -2005. - Vol. 61. - P. 943-964.
9. Hutton, J. «Health economics» and the evolution of economic evaluation of health technologies [Text] / J. Hutton // Health Econ. - 2012. - Vol. 21. - P. 13-18.
10. Denton, M. Gender Differences in Health: A Canadian Study of the Psychosocial, Structural and Behavioural Determinants of Health [Electronic resource] / M. Denton, S. Prus, V Walters // Social Science and Medicine. - 2003. - Access mode: www.elsevier.com/ locate/socscmed.
