CC BY
73
Социальная структура бандитских групп Ленинграда во второй половине 40-х годов
XX века Самарин В. А.
Самарин Владимир Александрович / Samarin Vladimir Aleksandrovich -кандидат исторических наук, начальник кафедры
организации кадровой и воспитательной работы,
Санкт-Петербургский институт повышения квалификации работников ФСИН России,
г. Санкт-Петербург
Аннотация: изучение истории организованной преступности в Ленинграде - Санкт Петербурге невозможна без исследования особенностей причинно-следственной связи социально-экономической обстановки в Ленинграде в первые послевоенные годы и социального происхождения и профессиональной принадлежности осужденных членов банд. На основе анализа архивных источников изучена динамика социально-демографических характеристик участников организованных преступных групп в зависимости от общей ситуации в стране и политики, проводимой городскими властями по профилактике преступности в Ленинграде.
Abstract: studying the history of organized crime in Leningrad - St. Petersburg is impossible without studies of the causal relationship of socio-economic situation in Leningrad in the early postwar years and the social origin and professional affiliation of convicted gang members. Based on the analysis of archival sources studied the dynamics of socio-demographic characteristics of organized criminal groups, depending on the overall situation in the country and the policy pursued by the city authorities for crime prevention in Leningrad.
Ключевые слова: Ленинград, бандитизм, рабочие, интеллигенция, организованная преступность.
Keywords: Leningrad, banditry, workers, intellectuals, and organized crime.
Исследование социальной структуры организованных преступных групп является чрезвычайно важным для анализа такого явления, как послевоенный бандитизм. На наш взгляд, изучение данного вопроса позволяет правильно оценить механизм вовлечения различных слоев населения в организованную преступную деятельность. Криминологическая экспертиза социального состава бандитских формирований позволяет уяснить весь причинный комплекс, породивший данный вид преступности в послевоенном Ленинграде. Исследованию причин послевоенной преступности в Ленинграде посвящены монографии И. В. Говорова [12] и М. Э. Жаркого [13]. Однако основное внимание в данных работах уделено изучению деятельности правоохранительных органов Ленинграда, в то время как анализу социальной структуры преступности, а особенно бандитизма, в данных работах не было уделено внимания.
Исследование автором архивных материалов показало, что в период с 1946 по 1950 гг. Ленинградским городским судом было рассмотрено 37 дел по обвинению в бандитизме, по которым осуждено 147 человек. По годам количество осужденных участников банд распределялось следующим образом: в 1946 г. - 27 человек, 1947 г. - 40, 1948 г. - 25, 1949 г. - 37 и в 1950 г. - 18 человек [1]. Конечно, эти дела не охватывают все случаи бандитских проявлений в Ленинграде, так как часть бандитов (в основном из числа военнослужащих) были осуждены военными трибуналами.
В ходе анализа архивных документов выяснилось также, что уголовным бандитизмом в городе в основном занимались мужчины. На их долю приходилось 130 эпизодов бандитских нападений (более 88%), характеризующихся особой жестокостью, внезапностью, дерзостью и основательной вооруженностью. Они являлись организаторами, руководителями, а также активными членами бандитских групп. Было установлено также, что женщины (17 чел. или около 12%) в основном сбывали краденое, укрывали преступников, были «наводчицами», и лишь в исключительных случаях сами участвовали в нападениях. Анализ участия женского населения в бандитских формированиях показывает, что в 1946-1947 гг. происходит увеличение их количества соответственно с 11% до 20%. Это были наиболее тяжелые для страны и Ленинграда годы, прежде всего из-за голода и массовых дефицитов. В последующие годы произошел резкий спад, и уже в 1950 г. участие женщин в бандах не отмечалось.
Исследование показало, что по возрасту бандиты являлись в основном молодыми людьми. О возрасте участников бандитских сообществ можно судить по сводным данным, отраженным в таблице 1.
Таблица 1. Сравнительные показатели количества и возраста осужденных участников бандитских нападений
(1946-1950 гг.) [1]
Возраст (лет) 1946 1947 1948 1949 1950 Итого
кол- во % кол -во % кол -во % кол- во % кол -во % кол -во %
до 16 0 0 1 2,5 5 20 0 0 0 0 8 4,1
16-18 8 29, 6 1 2,5 5 20 8 21,6 6 33,3 28 19
19-21 7 26 8 20 8 32 21 56,8 7 38,9 51 34,7
22-25 9 33, 3 13 32,5 4 16 2 5,4 2 11,1 30 20,4
26 и старше 3 11, 1 17 42,5 3 12 6 16,2 3 16,7 32 21,8
При сравнении данных таблицы 1 видно, что около 60% участников банд, действовавших в Ленинграде, в этот период были люди до 21 года. Также не трудно заметить, что это была молодежь, которая, как правило, не успела повоевать, но она в полной мере знала последствия военных невзгод.
При детальном изучении степени участия различных возрастных групп в бандитских нападениях можно увидеть следующие тенденции. Во-первых, в 1946-1947 гг. происходил рост количества преступников старших возрастов, так, в 1947 г. осужденных в возрасте 22-25 лет было 13 чел. (32,5%), а в возрасте от 26 лет и старше даже 17 чел. (42,5%) [1]. Это увеличение было вызвано появлением в городе большого числа демобилизованных, амнистированных и репатриированных граждан. Эти люди, столкнувшись с неустроенным бытом, отсутствием достаточных средств к существованию, встали на путь преступлений, а многие амнистированные не хотели вернуться к честному труду. Однако по мере приспособления фронтовиков к мирной жизни и под влиянием других причин происходит заметное уменьшение бандитов этих возрастных категорий (в 1949 г. 22-25-летних - 2 чел. (5,4%), 26 лет и старше - 6 чел. (16,2%)) [1].
Вместе с тем стала намечаться еще одна тенденция к увеличению числа несовершеннолетних участников банд в возрасте 16-18 лет: с 1 чел. (2,5%) в 1947 г. до 6 чел. (33,3%) в 1950 г. Советская криминологическая наука 40-х гг. XX века практически не уделяла внимания изучению причин, толкавших людей, и в частности молодежь, на преступления. По оценке органов милиции, основными причинами преступности среди молодых людей были недостатки в содержании и направленности воспитательной работы и досуга, прежде всего со стороны комсомольских организаций. Поэтому при обсуждении доклада начальника Управления НКВД ЛО генерала И. Шикторова на совещании в ГК ВЛКСМ в октябре 1945 г., первый секретарь ГК и ОК ВЛКСМ В. Чернецов сделал вывод, что тяжкие преступления чаще совершает та молодежь, которая осталась без влияния комсомола, не охвачена культурно-воспитательной работой через актив домохозяйств, общежитий, в клубах и домах культуры, не работает и не учится [17].
Действительно, материалы архивных уголовных дел свидетельствуют, что бандитствующие элементы состояли в основном из молодых людей, чьи интересы сводились к выпивке, танцам и азартным играм. Значительная часть награбленного пропивалась и прогуливалась преступниками со своими сообщниками. В то же время этот анализ позволяет сделать заключение, что основной причиной участия юношей и подростков в бандах было их тяжелое материальное положение.
Нельзя не отметить и то обстоятельство, что лица, осужденные в изучаемый период за бандитизм, по своему социальному происхождению являлись в основном выходцами из рабочей среды. Об этом можно судить по данным таблицы 2.
Таблица 2. Социальный состав осужденных за бандитизм в Ленинграде в 1946-1950 гг. [1]
Соц. происх ожд. 1946 1947 1948 1949 1950 Итого
кол -во % кол- во % кол -во % кол- во % кол -во % кол -во %
из раб. 13 48,1 19 47,5 15 60 20 54,1 12 66,7 79 53,7
из крест. 8 29,7 16 40 6 24 15 40,5 5 27,8 50 34
из служ. 6 22 5 12,5 4 16 2 5,4 1 5,5 18 12,3
По мнению автора, это вполне объяснимо, так как Ленинград являлся, прежде всего, промышленным центром, в котором проживало значительное количество рабочих. К тому же следует учитывать тяжелое материальное положение рабочего класса Ленинграда в послевоенные годы, которое мало чем отличалось от предвоенного [14, с. 79].
С социальным происхождением тесно связан и род занятий осужденных за участие в бандитских сообществах. Как показывает анализ архивных материалов, на первом месте среди осужденных стояли лица рабочих специальностей - около 62% (из них более 80% - промышленные рабочие). В основном это были молодые люди с низким образовательным уровнем и низкой квалификацией, следовательно, и с невысокими доходами и социальным статусом. Помимо этих проблем, как отмечалось выше автором, в городской молодежной печати 40-х годов встречались жалобы молодых рабочих, что они после окончания ремесленных училищ и школ ФЗО по несколько месяцев сидели без работы или назначались подсобными рабочими, причем администрация предприятия зачастую мало обращала внимания на их проблемы. Так, в начале марта 1947 г. несколько десятков рабочих УВСР-321 в возрасте 17-18 лет по этой причине не выходили на работу, но ни руководство управления, ни партбюро никак на это не реагировали. Проверка этих фактов комиссией Кронштадтского РК ВКП(б) показала, что в УВСР-321 и ранее имели место систематические задержки выплаты заработной платы, не было организовано питание, в запущенном
состоянии находилась политико-массовая работа и др. Однако районный прокурор Кронштадтского района попытался привлечь к ответственности именно рабочих, подписав ордер на арест 7 марта на 5 чел., правда, трое вскоре были отпущены [2]. Районному прокурору и в голову не приходило вынести частное определение в адрес администрации учреждения по этим фактам, ущемляющим трудовые права граждан. В начале апреля того же года не вышли на работу 47 работниц Лентелефонстроя из-за тяжелых условий жизни и бездушия администрации [3]. И вновь репрессии коснулись непосредственных участников этих протестных акций, а не администрации.
Несмотря на суровые законы 1940 г., рабочие зачастую могли бесконтрольно уйти с производства в течение рабочего дня и вновь вернуться на рабочие места. О том, что это так, свидетельствует такой факт: при обсуждении социалистических обязательств на заводе «Большевик» основными обязательствами работников цеха № 45 были заверения не опаздывать на работу, а во время работы никуда не уходить, «...все 480 минут отдавать производству» [4]. Как показал анализ архивных уголовных дел, подобная организация труда на некоторых предприятиях способствовала тому, что некоторые рабочие могли совершать различные преступления в любое время суток. Что касается их участия в бандитских нападениях, то они осуществлялись главным образом в вечернее и ночное время. Отдельные их участники числились между тем находящимися на работе.
Процент участия рабочих в бандитских нападениях в целом совпадал с общим состоянием преступности среди них. Так, в 4 квартале 1946 г. среди привлеченных к уголовной ответственности в Ленинграде и области рабочие стояли на первом месте и составляли 39,9%. В 1 квартале 1947 г. их количество сократилось до 36,7%, но они оставались на первом месте [5]. За период 1946-1947 гг. рабочие также находились на первом месте среди осужденных по делам о бандитизме, причем их количество даже несколько выросло с 12 чел. (44,4%) в 1946 г. до 18 чел. (45%) в 1947 г. [1].
Из анализа архивных данных следует, что количество рабочих, привлеченных к уголовной ответственности за бандитизм, продолжало расти и составило в 1949 г. 30 чел. (или 81,1%) [1]. Такая же картина имела место и в целом по городу. Так, в 1 квартале 1949 г. количество рабочих, привлеченных к уголовной ответственности, достигло 41,9% [6]. Эта тенденция была обусловлена рядом факторов: медленным ростом благосостояния рабочего класса Ленинграда, плохой организацией воспитательной работы и их досуга, а также активизацией деятельности милиции по очистке города от деклассированного элемента, составлявшего ранее значительный процент от лиц, привлеченных к уголовной ответственности.
При этом следует учесть, что с 1950 г. началось снижение количества рабочих, осужденных за бандитизм, до 13 чел. (72%) [1], это, по мнению исследователя, связано с тем, что к началу 50-х годов, как отмечалось выше, уровень зарплаты достиг довоенного и даже несколько превысил его.
Довольно многочисленную группу среди бандитов составляли лица без определенных занятий - более 34 чел. (23%). Наибольший процент осужденных из данной категории падал на 1946-1947 гг. соответственно 37% (10 чел.) и 42,5% (17 чел.) [1]. Подобная тенденция имела место в целом по Ленинграду и области. Так, в 4 квартале 1946 г. к уголовной ответственности оказалось привлеченными 2754 чел. (33,8%) деклассированного элемента, а в 1 квартале 1947 г. 3208 чел. (36,7%) [5]. На наш взгляд, это было вызвано тем, что во второй половине 1945 г. в Ленинград хлынул большой поток населения: амнистированные, демобилизованные, репатрианты и т. п. Если в первое полугодие 1945 г. население города росло сравнительно медленно: с 977517 чел. в январе до 1106254 чел в июне [7], то к концу года число жителей достигло уже 1631030 чел. [8]. Таким образом, за полгода количество горожан выросло в 1,5 раза.
Так как легальный въезд в Ленинград был крайне затруднен из-за большого количества документов, необходимых для оформления пропуска и прописки, многие люди въезжали в город незаконно и вынуждены были скрываться от органов милиции, не могли устроиться на постоянную работу. За нарушение паспортного режима этой категорией граждан только за 4 квартал 1945 г. и 1 квартал 1946 г. из города было удалено 14032 чел. [9]. Однако население продолжало расти, хотя не такими темпами, и составило на 1 апреля 1947 г. 2063398 чел., при этом следует учитывать, что за 4 квартал 1946 г. и 1 квартал 1947 г. из Ленинграда было выслано 22745 чел. [10]. Таким образом, в городе скапливалось большое количество деклассированного элемента, лишенного карточек и возможностей законным путем добывать себе средства к существованию. По этому поводу пенсионер Н. Ядровский писал своему сыну в армию: «Народ стонет от голода и безработицы.» [15, с. 240].
В связи с тем, что после окончания войны рабочие получили право относительно свободно выбирать место работы, в 1946 г. была отмечена массовая текучесть кадров на предприятиях Ленинграда. За 9 месяцев 1946 г. она составила 58,5%. Люди искали более приемлемые условия труда и зарплаты, но найти высокооплачиваемую работу в городе как для горожан, так и для репатриантов было непросто. Так, после того как в октябре 1946 г. промышленные предприятия Ленинграда приняли на работу в 2 раза больше людей, чем в сентябре, на некоторых заводах администрация была вынуждена отказывать в приеме всем желающим, мотивируя это недостатком хлебных карточек. Например, в марте 1947 г. Калининский РК ВКП(б) докладывал в горком, что в районе сложилось тяжелое положение с трудоустройством прежде всего семей военнослужащих и инвалидов войны. Руководство заводов им. Сталина, им. Фрунзе, «Прогресс» и ряда других принимали на работу только высококвалифицированных рабочих, обеспеченных жильем, ссылаясь на ограниченность лимита на продовольственные карточки и отсутствие жилья [11].
Тем же, кто находил работу, зачастую приходилось трудиться в качестве вспомогательных рабочих, так как их доля на производствах Ленинграда составляла 40-60%, а зарплата не превышала 300-400 руб. в месяц [16, с. 32]. Поэтому многие люди, особенно бывшие преступники, вышедшие по амнистии или отбывшие наказание, предпочитали зарабатывать себе на жизнь преступным путем. В результате среди деклассированного элемента число ранее судимых бандитов достигало 20 чел. (58,8%), в том числе неоднократно судимых 11 чел. (55%) [1]. И только благодаря усилению работы органов милиции по удалению из города и ближайших районов деклассированного и паразитического элемента, число бандитов и их пособников из данной категории лиц к началу 50-х гг. значительно сократилось.
Начавшие в то же время активно работать предприятия легкой, пищевой промышленности города и городского хозяйства, «заморозившие» производство в годы войны, заметно сняли остроту проблемы безработицы. Количество лиц без определенных занятий среди бандитов резко сократилось до 2-3 чел. (8%) в 1948-1949 годах [1].
Анализ архивных уголовных дел дал возможность заключить, что учащиеся и студенты стоят на третьем месте по количеству среди осужденных за бандитизм в исследуемый период, что составило 13 чел (8,9%). При этом следует отметить, что подавляющим большинством из них были студенты техникумов (6 чел.), далее шли учащиеся ремесленных училищ и старших классов средних школ (по 3 чел.) и один студент Ленинградского университета. Этот же анализ показал, что в основном это были выходцы из семей служащих 10 чел. (76%). Причины, толкнувшие их на преступления, были различными: желание материально помочь семье, так как в послевоенные годы учеба, начиная со старших классов средних школ и выше, была платной, так как зарплата у многих категорий служащих не намного превышала зарплату рабочих, а иногда была и меньше.
Динамика участия учащихся в бандах была весьма неровной. Достаточно взглянуть на сводные данные по этой проблеме, чтобы убедиться в этом: в 1946 г. - 4 чел. (14,9%), 1947 г. - 1 чел. (2,5%), 1948 г. - 4 чел. (16%), 1949 г. - 2 чел. (5,4%), 1950 г. - 2 чел. (11,1%) [1]. При сравнении общего состояния преступности среди учащихся в Ленинграде и области можно заметить, что процент бандитов среди учащихся выше, чем среди других преступников. Например, в 4 квартале 1946 г. было привлечено к ответственности 309 чел. (3,8%), а в 1 квартале 1947 г. 341 чел. (3,9%) [5], однако сравнительно малое количество учащейся молодежи среди бандитов не позволяет сделать окончательный вывод о ее устойчивом участии в организованных преступных группах.
Исследование показало также, что осужденных за бандитизм в 1946-1950 гг. служащих оказалось лишь 9 человек (или чуть более 6%). Среди них «лидируют» работники торгово-сбытовой сферы (7чел.), затем шли инженерно-технические кадры (3чел.) и по одному представителю пришлось на военнослужащих и сотрудников милиции[1].
В целом же число служащих в среде осужденных за участие в бандах был не велик в пределах 1-2 человек в год, что составляло 3,7% - 5,6% от общего количества осужденных за бандитизм (за исключением 1947 года, когда их количество достигло 4 чел (10%)) [1]. Процент служащих, осужденных за бандитизм, был в целом ниже общего уровня преступности среди данной категории населения. Так, в 4 квартале 1946 г. было привлечено к уголовной ответственности по Ленинграду и области 839 служащих (10,3%), в 1 квартале 1947 г. их количество сократилось до 798 чел. (9,2%) [5], а в 1949 г. их число составило 390 чел. (15%), привлеченных к уголовной ответственности. Небольшой процент служащих в бандитской среде объясняется их сравнительно высокими доходами, а также в силу иных культурно-социальных ориентиров и ценностей, отрицательного отношения к подобной крайней форме уголовщины.
Таким образом, рост бандитских проявлений во второй половине 40-х годов был вызван целым комплексом социально-экономических последствий Великой Отечественной войны. Разрушенная промышленность, особенно легкая, трудности в сельском хозяйстве, начавшаяся «холодная» война потребовали увеличения размера средств, вкладываемых в развитее тяжелой промышленности. Неурожай и голод 1946-1947 гг. привели к острой нехватке в Ленинграде товаров первой необходимости, создали условия для расцвета хищений, спекуляции и «черного рынка». На низком уровне оставалась зарплата многих категорий рабочих, особенно молодых. В этих условиях значительная часть населения стала добывать средства к существованию преступным путем. Помимо объективных трудностей росту уголовной преступности, в том числе и бандитизма, способствовало недостаточное внимание партийных органов и руководителей предприятий и организаций к быту рабочих и служащих, особенно молодых, повышению их жизненного и образовательного уровня. Большие людские потери привели к качественному ухудшению сторожевой охраны домов и учреждений и кадрового состава милиции. На улицах городов опять появились беспризорные и безнадзорные дети, которые являлись резервом для преступного элемента. На полях сражений осталось большое количество оружия, которое легко попадало в руки преступников. В результате недостаточного внимания к проблемам бывших фронтовиков не все они смогли войти в нормальную мирную жизнь, некоторые встали на преступный путь. Также после войны в Ленинград прибыли большие массы населения, среди которых могли легко затеряться и преступники.
Комплекс вышеуказанных причин привел к складыванию в Ленинграде во второй половине 40-х гг. XX века соответствующей структуры бандитского элемента, в котором преобладали молодые мужчины (88,4%), в возрасте до 25 лет (79,2%), выходцы из рабочей среды (53,7%), промышленные рабочие (62,6).
Литература
1. Ленинградский областной государственный архив в г. Выборге. Ленинградский городской суд Ф. Р-4375.
ОП. 3. Д. 1004. Л. 28. Д. 1006. Л. 32. Д. 1018. Л. 220. Д. 1021. Л. 504. Д. 1027. Л. 335. Д. 1029. Л. 1а. Д. 1030. Л. 332. Д. 1037. Л. 547. Д. 1041. Л. 121. Д. 1042. Л. 205. Д. 1046. Л.171. Д.1047. Л.139. Д. 1048. Л. 118. Д. 1050. Л. 373. Д. 1073. Л. 402. Д. 1085. Л. 196. Д. 1145. Л. 137. Д. 1154. Л. 390. Д. 1158. Л. 208. Д.
1164. Л. 512. Д. 1209. Л. 240. Д. 1211. Л.303. Д. 1213. Л. 265. Д. 1240. Л. 1, 65. Д. 1260. Л. 191. Д.1275. Л.
329. Д. 1279. Л. 317. Д.1280. Л. 394. Д. 1282. Л. 330. Д. 1293. Л. 196. Д. 1296. Л. 351. Д. 1300. Л. 186. Д.
1302. Л. 54. Д. 1306. Л. 107. Д. 1307. Л. 74. Д. 1314. Л. 3д. Д. 1327. Л. 87,88. Д. 1335. Л. 261. Д. 1345. Л.
411. Д. 1351. Л. 298 (Подсчитано автором).
2. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга.
Ленинградской городской комитет ВКП(б) Ф. 25. ОП. 5. Д. 1181. Л.76.
3. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга.
Ленинградской городской комитет ВКП(б) Ф. 25. ОП. 5. Д. 1181. Л. 100.
4. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга.
Ленинградской городской комитет ВКП(б) Ф. 25. ОП. 5. Д. 1217. Л. 44.
5. Отдел реабилитации и архивной информации Информационного центра ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Статистические отчеты УНКВД-УМВД по Ленинграду и области Ф. 28. ОП. 1. Д. 18. Л. 4.
6. Отдел реабилитации и архивной информации Информационного центра ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Статистические отчеты УНКВД-УМВД по Ленинграду и области Ф. 28, ОП.1, Д. 29, Л. 17.
7. Центральный государственный архив Санкт-Петербурга. Ленинградский городской исполнительный комитет Советов депутатов трудящихся Ф. 7384. ОП. 36. Д. 148. Л. 12, 133.
8. Центральный государственный архив Санкт-Петербурга. Ленинградский городской исполнительный комитет Советов депутатов трудящихся Ф. 7384. ОП. 36. Д. 149. Л. 107.
9. Отдел реабилитации и архивной информации Информационного центра ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Статистические отчеты УНКВД-УМВД по Ленинграду и области Ф. 28. ОП. 1. Д. 14. Л. 24.
10. Отдел реабилитации и архивной информации Информационного центра ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Статистические отчеты УНКВД-УМВД по Ленинграду и области Ф. 28. ОП. 1. Д. 18. Л. 29.
11. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга. Ленинградской городской комитет ВКП(б) Ф. 25. ОП. 5. Д. 1261. Л.32.
12. Говоров И. В. Преступность и борьба с ней в послевоенном Ленинграде (1945-1955): опыт исторического анализа / И. В. Говоров. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. - 504 с.
13. Жаркой М. Э. Милиция Ленинграда в механизме реализации карательной политики послевоенных лет (1945-1957 гг.). Исторические уроки деятельности / М.Э Жаркой. - СПб.: Изд-во Политехнического университета, 2004. - 250 с.
14. Зима В. Ф. Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия / В. Ф. Зима. - М.: Эксмо, 1996. - 375 с.
15. Иванов В. А. «Скорпионы»: коррупция в послевоенном Ленинграде / В. А. Иванов // Политический сыск в России: История и современность / отв. за вып.: Измозик В. С. и др.; СПб. ун-т экономики и финансов; Музей полит. истории России.: материалы международной научной конференции «Политический сыск в России: история и современность», проходившей в Санкт-Петербурге 13-15 мая 1996 г. — СПб.: Изд-во СПбУЭФ, 1997. - С. 238-250. С. 240.
16. Очерки истории Ленинграда. В 6-ти тт. Т. VI. Ленинград в период завершения строительства социализма и постепенного перехода к коммунизму. 1946-1965 гг. / отв. ред. З. В. Степанов и др. - Л.: Лениздат, 1970. - 691 с. С. 32.
17. Материалы совещания актива Ленинградского горкома ВЛКСМ // газета Смена. Орган Ленинградского городского и областного комитетов ВЛКСМ 1945. 31 октября
