Социальная стигматизация в период пандемии Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

Социодинамика

Правильная ссылка на статью:

Туркулец С.Е., Туркулец А.В., Листопадова Е.В., Сокольская М.В. — Социальная стигматизация в период пандемии // Социодинамика. - 2020. - № 5. DOI: 10.25136/2409-7144.2020.5.32945 URL: https;//nbpublish.com'library_read_article.php?id=32945

Социальная стигматизация в период пандемии

Туркулец Светлана Евгеньевна

доктор философских наук, кандидат социологических наук

профессор, кафедра Уголовно-правовые дисциплины, Дальневосточный государственный университет

путей сообщения

680021, Россия, Хабаровский край, г. Хабаровск, ул. Серышева, 47, ауд. 3348

И turswet@rambler.ru Туркулец Алексей Владимирович

доктор философских наук

профессор, кафедра Уголовно-правовые дисциплины, Дальневосточный государственный университет

путей сообщения

680021, Россия, Хабаровский край, г. Хабаровск, ул. Серышева, 47, ауд. 3348

ЕЗ tual63@mail.ru Листопадова Евгения Вячеславовна

кандидат социологических наук

доцент, кафедра Уголовно-правовые дисциплины, Дальневосточный государственный университет

путей сообщения

680021, Россия, Хабаровский край, г. Хабаровск, ул. Серышева, 47, оф 3348

И ugpd@rambler.ru

Сокольская Марина Вячеславовна

доктор психологических наук

профессор, кафедра психологии, социологии, государственного и муниципального управления,

Российский университет транспорта (РУТ - МИИТ)

127994, Россия, г. Москва, ул. Образцова, 9, кв. 9 И mvsokolskaya@mail.ru

Статья из рубрики "Актуальный вопрос"

DOI:

10.25136/2409-7144.2020.5.32945

Дата направления статьи в редакцию:

21-05-2020

Аннотация

П I ■ I ■ и ■ ы ц пл ■

Предмет статьи - социальная стигматизация. Целью статьи является выявление и анализ форм социальной стигматизации в особых условиях распространения пандемии. Авторы подчеркивают, что стигме подвергаются лица, оказавшиеся мишенью коронавируса, а также их родные и близкие. Агрессивное и неадекватное поведение окружающих нередко проявляется и в отношении медиков, находящихся на передовой в борьбе с пандемией. Определение факторов, влияющих на процесс социальной стигматизации в данных условиях, позволит снизить уровень психологической напряженности в обществе. Основные методы исследования: обзор и анализ теоретических источников, новостных и других телепередач на протяжении 4-х недель режима самоизоляции, анализ публикаций в социальных сетях; онлайн-опрос (594 респондента). Эмпирическую базу исследования составили также данные статистики Всемирной организации здравоохранения. Новизна и значимость исследования заключается в том, что в российской социологии недостаточно внимания уделяется проблемам стигматизации. Особая социальная ситуация, связанная с пандемией, представляет собой весьма специфический социальный фон и поле для стигмы. В условиях пандемии стигматизация приобретает особый размах и специфические формы: ей стали подвергаться не только люди, отличные от других по признакам социальной роли, внешности, образу жизни, но даже те, у кого просто обнаруживаются легкие признаки простуды. Стигматизация сопровождается агрессией, страхом, тревогой, зачастую порождаемыми предубеждениями, стереотипами и слухами.Полученные результаты могут быть использованы при реализации социальной политики органами государственной и местной власти, в деятельности средств массовой коммуникации. Основные результаты исследования могут быть полезны для дальнейшего изучения проблем социальной стигматизации.

Ключевые слова: социальная стигматизация, стигма, пандемия, стереотипы, тревога, страх, ^УЮ-19, психологическое здоровье, предубеждение, клеймение

Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ. Грант № 19-011-00152.

В последние годы в социогуманитарных науках обострился исследовательский интерес к вопросам социальной стигматизации. Как в российской, так и в зарубежной науке ученые различных направлений все чаще стали обращать внимание не только на сам факт «маркирования», но и на механизмы и последствия стигматизации. В настоящее время становится очевидным, что данная проблема носит междисциплинарный характер, и усилиями только одной науки (социологии, философии, психологии, социальной медицины, психиатрии, юриспруденции и др.) не осуществить всестороннего комплексного анализа столь сложного социального феномена.

В традиции, идущей от Ирвинга Гофмана, под стигматизацией понимается процесс выделения индивидов на основании некоторых отклонений от нормы с целью применения общественных санкций. С помощью понятия «стигма» И. Гофман обозначал разрыв между тем, каким человек должен быть и тем, что он представляет собой на самом деле.

Тот, кто имеет разрыв между этими двумя идентичностями, «заклеймен»

Зарождение и сущность теории социальной стигматизации мы уже рассматривали в других своих работах и показали, что в научном сообществе интерес к проблемам стигматизации традиционно актуализируется в ситуациях, когда мировое сообщество переживает наиболее сложные периоды своего существования, когда возникают обстоятельства, инициирующие дискриминацию, социальную изоляцию индивидуума от

общества [2]. Установили мы и амбивалентный характер стигматизации на примере территориальной стигматизации

В настоящее время человечество оказалось перед лицом глобальных вызовов, связанных с пандемией СОУШ-19. На фоне этой ситуации стали все чаще разворачиваться практики социальной стигматизации. Если ранее стигме подвергались люди, страдающие различными психическими заболеваниями, ожирением, лица нетрадиционной сексуальной ориентации и т.п., то в условиях коронавирусной эпидемии стигматизации стали подвергаться даже те, у кого просто обнаруживаются легкие признаки простуды. Что же касается заболевших СОУШ-19, их близких, соседей, а также врачей, то эти категории людей сегодня нередко оказываются в эпицентре социально-агрессивного поведения окружающих.

В данной статье на основе анализа теоретических научных источников, официальных новостных сообщений, публикаций в социальных сетях, данных социологического опроса предпринята попытка определения причин нового типа социальной стигматизации, выявления механизма негативного влияния стигматизации на процесс социальной адаптации и идентификации людей, подвергшихся клеймению.

В современной психологической литературе стигматизируемого характеризуют как индивида, не соответствующего по каким-либо параметрам общепринятым нормативным требованиям и ожиданиям, что является нежелательным для социального большинства, для которого данный индивид превращается в неполноценного «подпорченного»

человека [4]. Особенно ярко это проявляется в отношении людей, обладающих

внешними признаками различного рода заболеваний. Так, некоторые ученые [5, 6] в своих исследованиях анализируют распространённость феномена социального отторжения людей, страдающих ожирением, а также эмоциональные реакции участников социальных взаимодействий на этот феномен. Исследователи пришли к выводу, что эмоциональный отклик окружающих людей, как правило, выражается в таких переживаниях, как жалость, непонимание, неуверенность, насмешливость.

В отечественной и зарубежной научной литературе в последнее время все чаще анализируются многочисленные факты, характеризующие негативные социальные

последствия для пациентов психиатрических клиник [7, 8 9—101—Выявлено, что больные с легким уровнем психических расстройств страдают не столько от проявлений болезни, сколько от стигматизации, связанной с болезнью. Изучая причины восприимчивости больного к стигме, выделяют внешнюю стигматизацию (дискриминацию) и внутреннюю (самостигматизацию). Первая формируется под влиянием негативного отношения к больным со стороны врачей, общества, а самостигматизация - принятие роли душевнобольного - в результате снижения самооценки пациента под влиянием

дискриминации I12!. В настоящее время самостигматизация определяется как совокупность реакций пациента на проявления психической болезни и статус психически

больного в обществе Аутостигматизация может привести к самоизоляции,

самоограничению жизнедеятельности, собственных возможностей. Ученые установили, что под влиянием стигматизации у больных эпилепсией во всех возрастных группах прослеживается формирование комплекса личностной деформации, который характеризуется «преобладанием конформных установок, слабым самоконтролем и высокой напряженностью, склонностью переносить ответственность за собственные неудачи на других лиц, социальной незрелостью, негативным отношением в сферах достижений, производственных и межличностных отношений» [14. р. 139]

Ряд ученых обращают внимание на то, что болезни различного рода часто вызывают у простых людей желание стигматизировать и отвергнуть человека [15, 16]. В этой связи стигматизация как негативный социальный конструкт дает определенные бонусы «здоровой» части общества: возможность повышения самооценки, формирование позитивной социальной идентичности, повышение социального статуса и контроль социальных страхов, управление тревожностью J-17!.

Эпидемические глобальные кризисы приводят к тому, что процесс стигматизации приобретает особый размах и новые формы. Стигма становится клеймом для всех, кто имеет хоть какое-то отношение к заболеванию: заболевшие, их родные и близкие, врачи и средний медицинский персонал. В этой связи в статье Deblina Roy, Sarvodaya Tripathy, Sujita Kumar Kar, Nivedita Sharma, Sudhir Kumar Verma, Vikas Kaushal-^18 говорится о том, что новая коронавирусная болезнь (COVID-19), возникшая в конце 2019 года в Китае, быстро пересекла границы, приобрела характер пандемии. Все это вызывает большую обеспокоенность у людей, приводит к повышенному уровню тревоги и стресса. В исследовании указанных авторов была предпринята попытка оценить знания, отношение, переживание тревоги и предполагаемой потребности в психиатрической помощи среди взрослого индийского населения во время пандемии COVID-19. В статье отмечается, что поскольку COVID-19 является новой болезнью и имеет самые разрушительные последствия в мире, её возникновение и распространение вызывает смятение, беспокойство и страх среди широкой общественности. Как известно, страх является питательной средой для ненависти и стигмы. Ученые настаивают на необходимости избегать этой стигмы, поскольку она может заставить людей скрывать свою болезнь и не сразу обращаться за медицинской помощью, что, в свою очередь, приведет к значительному увеличению числа заболевших. Результаты проведенного авторами статьи социологического опроса показали, что страх, опасения, стигма отражаются, когда людей спрашивают о возвращении выздоровевших пациентов с COVID-19 в основной поток общества. Такого рода стигма связана со многими инфекционными заболеваниями. Адекватная осведомленность может минимизировать стигму и ускорить процесс завершения пандемии.

Другие авторы U21, также обратившиеся к анализу вспыхнувшей в декабре 2019 г. коронавирусной болезни, отмечают, что во многих странах людям, которые потенциально могут контактировать с инфекцией, было рекомендовано изолировать себя дома или в специальном карантинном учреждении. Карантин - это разделение и ограничение пе ре дв иж е ния л юде й, кото рые могли быть инфицир о в а ны, с це лью в ыя с не ния на лич ия у них заболевания. Применение данной меры снижает риск заражения других людей. Карантин отличается от изоляции, то есть разделения людей, у которых была диагностирована заразная болезнь, от людей, которые не больны; тем не менее, эти два термина часто используются взаимозаменяемо, особенно в повседневном общении. Карантин часто является неприятным опытом для тех, кто проходит через него. Разлука с близкими, ограничение свободы, неуверенность в отношении состояния болезни и скука могут вызывать драматические последствия, вплоть до самоубийств. Ученые справедливо подчеркивают, что потенциальные выгоды от обязательного массового карантина необходимо тщательно сопоставить с возможными психологическими издержками. Успешное использование карантина в качестве меры общественного здравоохранения требует от нас, насколько это возможно, уменьшить негативные последствия, связанные с ним. В статье проведен анализ литературы, в которой стигма является главной темой. Отмечается, что часто стигма продолжалась еще некоторое время после карантина, даже после сдерживания вспышки. При сравнении медицинских

работников, находящихся на карантине, и тех, кто не был помещен на карантин, выяснилось, что ряд участников на карантине значительно чаще сообщали о стигматизации и отторжении от людей в местах их проживания. Данный факт позволил авторам выдвинуть предположение о существовании стигмы, особенно в отношении людей, которые были помещены на карантин. Участники нескольких исследований сообщили, что окружающие относились к ним по-разному: избегали их, отзывали социальные приглашения, относились к ним со страхом и подозрением и высказывали критические замечания. Несколько работников здравоохранения, причастных к борьбе со вспышкой лихорадки Эбола в Сенегале, сообщили, что карантин заставил их семьи признать работу медика слишком рискованной, создающей напряженность внутри семьи. В том же исследовании несколько участников сообщили, что они не могут возобновить свою работу даже после того, как контроль прекратился, потому что их работодатели выразили страх перед заражением. Ученые выражают убеждение, что просветительские мероприятия по поводу болезни, распространение объективной информации о необходимости карантина и услугах системы здравоохранения, предоставляемых населению, могут быть полезными для снижения стигматизации. Подчеркивается, что зачастую стигматизации общества способствуют репортажи в СМИ. Средства массовой информации оказывают сильное влияние на общественное мнение. В частности, доказано, что драматические заголовки, шокирующие факты, распространение слухов, предубеждений и стереотипов способствуют формированию и усилению социальной стигматизации.

Adel F.Almutairi, Abdallah A. Adlan, Hanan H. Balkhy, Oraynab A. Abbas, Alexander M. Clark подготовили статью i20!, в которой описали психологическое состояние медицинских работников, заболевших в 2015 году коронавирусной инфекцией MERS и подвергшихся стигматизации, в том числе со стороны своих коллег. Ближневосточный респираторный синдром (MERS) был вызван вирусом, который был впервые обнаружен в сентябре 2012 года. Он быстро стал вирусом международного значения из-за высокого уровня смертности (около 35% инфицированных людей) и его способности быстро распространяться. Более 80% зарегистрированных случаев произошли на Аравийском полуострове. Большинство инфекций MERS-CoV передаются от человека человеку через прямой или косвенный контакт с инфицированными людьми, например, через капли от кашля или чихания, от рукопожатия или от прикосновения к загрязненным поверхностям. Эти инфекции могут передаваться среди близких членов семьи, в обществе и в медицинских учреждениях от пациентов к медицинским работникам. Исследования показали, что такие вспышки имеют не только организационные последствия: вспышки тяжелых вирусов, таких как SARS-CoV и MERS-CoV могут вызывать страх, эмоциональные и культурные конфликты и напряженность у медицинских работников на рабочих местах и у тех, кто оказывает непосредственную помощь инфицированным пациентам. Авторы статьи провели качественное исследование посредством интервью с семью медицинскими работниками, ухаживающими за заболевшими и заразившимися MERS. Результаты бесед позволили сделать ряд выводов. Так, ученые отмечают, что вспышка MERS в больнице вызвала страх и панику среди медицинских работников и других сотрудников. Они стали подозрительными друг к другу, оказались вовлечены в предрассудки и стигматизацию в отношении тех, кто работал в больничных отделениях, принимающих пациентов с коронавирусом. Участники исследования рассказали о своем собственном негативном и болезненном опыте того, что их считают носителями MERS, и о том, как это повлияло на них психологически и эмоционально. По-видимому, стремление людей избежать эпидемической инфекции и оставаться здоровым приводило к социальному отторжению и пренебрежению теми, кто

пережил инфекцию. Участники объяснили различные болезненные переживания отторжения и избегания со стороны своих коллег и соседей даже после выздоровления. Эта стигма была воспринята как следствие общественного подозрения, что выжившие все еще заразны. Страх и беспокойство людей привели к тому, что они намеренно игнорировали и исключали выживших из своей социальной жизни. Такое поведение привело к социальной изоляции и, по-видимому, снизило самооценку участников, чувство значимого существования, что привело к душевной боли и страданиям. Ученые пришли к выводу, что социальное отторжение и пренебрежение, даже когда оно проявляется в более мягких формах, оказывает болезненное и печальное негативное воздействие на людей. Эти последствия социальной травмы могут длиться дольше, чем физическая травма, и воздействовать на людей психологически.

Wei Zheng в своей статье ^^ описывает сложившуюся в Китае ситуацию с распространением COVID-19. Автор отмечает, что число смертей, связанных с COVID-19, быстро увеличивалось, а это приводило к ощущению беспомощности, социальной изоляции, тревоги, депрессии, нарушению сна, агрессии и суицидальному поведению среди подтвержденных пациентов и подозреваемых лиц. Стрессовое воздействие COVID-19 качественно отличается от воздействия других бедствий, особенно для медицинских работников, находящихся в тесном контакте с пациентами COVID-19. В частности, стрессовое воздействие инфекционного заболевания может объясняться следующими факторами: 1) воздействие инфекционного заболевания требует межличностной изоляции в результате усилий медицинских работников по сдерживанию угрозы (таких как меры предосторожности при изоляции) и сама угроза (такая как стигма и избегание контактов); 2) медицинские работники обеспокоены возможностью заражения своих друзей и семьи. Таким образом, воздействие инфекции снижает доступность социальной и семейной поддержки, которая участвует в смягчении воздействия стресса. Когда медицинские работники заражаются COVID-19, внезапное переключение ролей с поставщика медицинских услуг на пациента может привести к серьезным проблемам адаптации, включая чувство разочарования и беспомощности. Автор справедливо утверждает, что боязнь дискриминации и стигматизации потенциально мешает работникам здравоохранения обращаться за психотерапевтическими и фармакотерапевтическими вмешательствами.

О проблемах стигматизации медицинских работников во время пандемии пишут и Waleed

Rana, Sonia Mukhtar, Shamim Mukhtar [22]. Авторы отмечают, что 30 января 2020 г. Всемирная организация здравоохранения объявила о появлении нового коронавируса и объявила PHEIC (Чрезвычайная ситуация в области общественного здравоохранения, имеющая международное значение). Пандемия привела не только к высокой смертности от вирусной инфекции, но и к нарушению психологического покоя и психологической катастрофе для всего мира. В статье говорится о том, что подобные эпидемии часто приводят к множеству психологических проблем, таким как страх, беспокойство, стигма, предрассудки, маргинализация по отношению ко всем людям: от здоровых до групп риска. Массовый карантин может вызвать чувство коллективной истерии, страха и беспокойства у работников здравоохранения, работающих в больницах, стационарных и амбулаторных учреждениях, крупных центрах оказания медицинской помощи, домах престарелых и всех изоляторах. Медицинские работники, которые находятся в непосредственном контакте с подтвержденными и подозреваемыми случаями коронавируса, уязвимы как к инфекциям высокого риска, так и к проблемам с психическим здоровьем - они обеспокоены, напуганы, испытывают психологическую травму.

Ji-Seon Park, Eun-Hyun Lee, No-Rye Park, Young Hwa Choi продолжают обсуждение обозначенной проблемы стигматизации медиков. В своем исследовании í23^ авторы обращаются к опыту медсестер, подвергавшихся стигме в период респираторного синдрома на Ближнем Востоке (MERS-CoV). Так же, как и многие их коллеги, ученые убеждены, что во время эпидемии медсестры могут страдать проблемами с психическим здоровьем. Анализируя теоретические и эмпирические источники, авторы отмечают, что стигма является важной проблемой среди работников здравоохранения, связанных с инфекционными заболеваниями из-за ее механизма воздействия. Около 20% работников здравоохранения, задействованных во время вспышки атипичной пневмонии на Тайване, чувствовали стигматизацию и отторжение со стороны своих соседей. В Сингапуре 49% работников здравоохранения во время вспышки атипичной пневмонии подвергались социальной стигматизации из-за своей работы. Аналогичным образом корейские медсестры, работающие в больницах с пациентами с MERS-CoV, были отделены от своих близких (семьи или друзей) и им было запрещено пользоваться лифтами в их квартирах, а их детям не разрешалось посещать детские сады и школы.

Проблема стигматизации людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, сегодня в условиях глобальной пандемии является сверхактуальной. Распространение заболевания, инициированного вирусом COVID-19, само по себе несет множество проблем, драматических исходов, страхов и тревог, а психологическая травля, клеймение людей, ставших мишенью вируса, только многократно усугубляет сложившуюся социальную ситуацию.

На 20 мая 2020 года, по данным Всемирной организации здравоохранения, в мире зарегистрировано 4,81 млн заразившихся COVID-19, подтвержденных летальных случаев - 319 тыс i24!.

Анализ официальных новостных телепрограмм не позволяет сделать заключение о существующей в российском обществе стигматизации. Лишь в нескольких выпусках новостных программ на протяжении марта-апреля 2020 года эпизодично прозвучала информация о медиках в одной из европейских стран, которым запретили работать в защитных масках в больницах, где были зараженные COVID-19, чтобы, якобы, не раздражать тем самым пациентов, и о врачах, отказавшихся работать с заболевшими коронавирусом, отношение к которым со стороны общественности приняло характер осуждения и стигматизации. В основном информация о стигме медперсонала и самих заболевших в российских официальных новостях касается зарубежных стран.

Однако в специализированных телепередачах, в социальных сетях, в новостях интернет-пространства постоянно появляется информация о негативном отношении, с которым приходится сталкиваться врачам, медсестрам, людям, заболевшим коронавирусом и их родственникам со стороны соседей, коллег, знакомых и даже совсем незнакомых людей.

Так, в одной из апрельских телепередач «Пусть говорят» Первого общероссийского канала [25] был показан сюжет о 38-летней женщине, которая заболела коронавирусом, находясь в командировке. Она осталась в чужом городе на карантине. А в это время в ее родном поселке соседи подняли шум по поводу того, что два ее ребенка и престарелые родители, якобы, тоже больны. Была вызвана полиция, люди требовали изолировать семью, запретили знакомым покупать и приносить им продукты и предметы первой необходимости. Требовали, чтобы они уехали из поселка. Такая негативная агрессивная реакция со стороны окружающих была спровоцирована слухами, страхами и предубеждениями, сформировавшимися у общественности из-за отсутствия или

искажения подлинной информации о состоянии дел.

Похожий случай был описан на новостном интернет-сайте aNEWS[26]. Публикация рассказывает о том, как показывают себя россияне в условиях коронавирусной истерии. Одним из пострадавших от коронавирусной паники регионов стал Дальний Восток, ввиду его близости к Китаю. Однако попавшая в неприятную ситуацию В. прибыла в родной Хабаровск не из приграничного Китая, а из Аргентины транзитом через Италию. Сразу по прилету женщина ощутила недомогание и обратилась к медикам. Вскоре В. была госпитализирована, в больнице у нее выявили коронавирус. Заболевшей не пришлось испытать травлю на себе лично, но родственница рассказала, что, пока В. лежала в больнице, на двери ее квартиры появилась записка с недвусмысленным содержанием, которую она сфотографировала: «Сдохни, тварь, сама быстрей. Из-за тебя страдают наши дети. Сдохни!!! Сдохни!!!».

На этом же сайте описывается еще один случай социальной стигматизации. Семья из города Ш. Курганской области пострадала от информационной недобросовестности медиков. 11 апреля Марину М., приехавшую из Москвы навестить родителей, госпитализировали в областную больницу, где анализы выявили коронавирус. Фельдшер машины «скорой помощи», вёзшей пациентку, узнал об этом и на следующее утро опубликовал пост в сообществе «Подслушано Ш.». Жителям небольшого города не составило труда вычислить личные данные девушки и ее семьи, которые были написаны в комментариях. Вскоре на семью Марины посыпались проблемы. «В переписках и группах — рабочих, школьных, просто междусобойчиках — постят мои фотографии с подписями „вот это она притащила". Меня обвиняют в том, что я умышленно приехала заражать свой родной город!» — рассказала госпитализированная Марина. Девушка добавила, что уже в день опубликования поста ее отец не смог сделать закупки в продуктовом магазине. Мужчина хотел запастись продуктами, чтобы отправиться с семьей на самоизоляцию, но продавцы спрятались в подсобку и не отзывались. Друзья предупреждают Марину: «Ты, когда приедешь, будь осторожна: тебя тут ждут». В городе пишут, что камнями закидают, что «их сжечь надо»...

Одна из самых громких историй коронавирусной истерии произошла в городе Усть-Кут Иркутской области, где информация о заболевшем 7-летнем мальчике, вернувшемся из Таиланда, быстро распространилась по соцсетям. «В инстаграме, в WatsApp, в „Одноклассниках" и „ВКонтакте" — везде началась эта рассылка», — рассказала жительница города А., — „Сжечь, убить, расстрелять мать, которая мало того, что сама поперлась, но и потащила детей с собой"». Как только люди не обзывали детей и их маму! Призывали наказать их и буквально "поднять на вилы". Называли тварями: мол, не знали куда поехали и в какое время, теперь якобы перезаражают полгорода. В группу класса, где учится ребенок, также кинули сообщение со всеми персональными данными семьи и подписали: "Врага надо знать в лицо"».

Подобное отношение, на наш взгляд, спровоцировано низким уровнем культуры населения, слабой информированностью жителей о заболеваемости в конкретной местности, распространением фейковых новостей, слухов, предубеждений в средствах массовой информации и глобальной сети интернет.

Важно обратить внимание также и на следующие факты. Многочисленные телевизионные ток-шоу в течение дня обсуждают с экспертами самого разного уровня и качества положение с заболеваемостью в мире, сюжеты от наших корреспондентов из разных стран и регионов, политическую ситуацию и прочие проблемы, возникшие в связи с пандемией. Такое массированное информационное воздействие, сопровождающееся

зачастую слишком эмоциональным фоном, приводит к нагнетанию и без того далеко не оптимистичной обстановки; формирует панические настроения, усиливает состояние стресса у людей, которые в ситуации вынужденной изоляции смотрят телевизор гораздо чаще и уделяют этому больше времени, чем обычно. Часть людей в связи с таким информационным давлением вынужденно нарушают режим изоляции, не выдерживая негативного потока информации, не имея возможности переключиться на иные задачи. Кроме того, в заболевших люди видят причину своей вынужденной изоляции и тем самым неосознанно формируется определенная стигма.

Нами был проведен онлайн-опрос (апрель 2020) по выявлению общественного мнения относительно отдельных вопросов, касающихся пандемии. В онлайн-опросе приняло участие 594 респондента из 11 стран. Подавляющее число опрошенных - россияне (95,5%).

На вопрос «Считаете ли Вы пандемию 2020 года опасным социальным явлением общемирового масштаба?» ответы распределились следующим образом: «Безусловно, считаю» - 42,7%, «скорее, считаю» - 31,5%, «думаю, что ее значение сильно преувеличено» - 20,1%, «не считаю» - 3,2%, «затрудняюсь ответить» - 2,5%. Данные демонстрируют в целом серьезное отношение населения к сложившейся ситуации. Подавляющее большинство понимает всю опасность пандемии. Хотя, немало и таких людей, кто считает, что ее значение преувеличено. Очевидно, это обусловлено разнообразной и, зачастую, противоречивой информацией, поступающей из интернет-публикаций.

Отвечая на вопрос «Как Вы считаете, необходимо ли строго придерживаться режима самоизоляции в период пандемии?», респонденты ответили так: «считаю, что это объективно необходимо» - 58,6%, «считаю, что при желании можно делать исключение из правил» - 22,4%, «считаю, что требования преувеличены и можно их не соблюдать» -3,4%, «считаю, что самоизоляция - это личный выбор каждого» - 13,5%, «затрудняюсь ответить» - 2.2%. Большинство респондентов на сегодняшний день поддерживают решение органов власти о режиме самоизоляции, однако, если повторить подобный опрос через некоторое время, вполне возможно, что соотношение ответов изменится, поскольку люди устали от дистанционной работы, невозможности ведения нормального активного образа жизни.

Свое отношение к людям с признаками ОРВИ, которые в период пандемии без необходимости находятся на улице (в общественном месте), респонденты выразили следующим образом: «считаю таких людей социально безответственными» - 72,6%, «мне все равно, каждый должен защитить себя сам» - 12%, «считаю, что это их право» -9,4%, «затрудняюсь ответить» - 6,1%. Данные демонстрируют очень серьезное отношение людей к возможности заболевания от контактов с окружающими. Такой большой процент осуждающих потенциально заразных людей позволяет судить о страхах и тревоге подавляющего числа людей в период пандемии. В то же время это говорит о возможности стигматизации лиц, которые никак не причастны к СОУШ-19 (например, аллергиков, у которых внешние признаки заболевания идентичны ОРВИ).

На вопрос «Как, по Вашему мнению, следует относиться к тем, кто заболел «коронавирусом»?» респонденты ответили так: «с сочувствием, по возможности оказывать помощь» - 39,6%, «с осторожностью, чтобы обезопасить себя» - 32,2%, «следует исключить все контакты» - 20%, «мне нет до них дела» - 2,5%, «затрудняюсь ответить» - 5,7%. Ответы показывают, с одной стороны, гуманное отношение людей к заболевшим, готовность прийти на помощь, с другой - большинство солидарны с тем,

чтобы, прежде всего, обезопасить себя и исключить контакты с потенциально опасными источниками заражения. Следует отметить, что сочувствие, желание оказать помощь заболевшим представляет собой признак цивилизованности общества. В одном из неформализованных интервью с заболевшей жительницей Хабаровска, она, отвечая на вопрос, изменилось ли к ней отношение после распространения информации о ее заболевании СОУШ-19, отметила, что: «со стороны близких вижу только озабоченность, повышенное внимание, готовность помочь; со стороны врачей (нахожусь на стационарном лечении) - каких-либо специализированных процедур не проводится, контроль за состоянием, работу персонала считаю удовлетворительной; со стороны соседей - изменения отношения не наблюдаю; со стороны коллег - обеспокоенное отношение, боязнь заразиться, повышенное внимание; со стороны знакомых - относятся с сочувствием». Один из ее родственников, оказавшихся на карантине, полностью подтверждает очень заботливое отношение к ней и к себе со стороны друзей, коллег и знакомых.

В продолжение выяснения отношения к заболевшим в анкете был предусмотрен вопрос «Как Вы считаете, что в настоящее время допустимо по отношению к переболевшим коронавирусом (выздоровевшим)?». Ответы на него распределились следующим образом: «полное восстановление их прежнего образа жизни» - 37%, «установление периода социальной адаптации» - 22,9%, «временное ограничение социальных контактов (до 1 месяца)» - 21,9, «строгий контроль со стороны соответствующих служб» -9,8%, «затрудняюсь ответить» - 8,4%. Данные позволяют заключить, что в целом люди готовы принять в свое сообщество переболевших, однако с большой долей осторожности, поскольку новый вирус еще не показал, насколько он опасен в перспективе и возможно ли повторное заражение (по официальным данным, окончательных ответов исследования еще не дали).

Среди вопросов анкеты были вопросы, касающиеся врачей, оказавшихся на передовой в борьбе с коронавирусом. На вопрос «По Вашему мнению, должно ли государство осуществлять дополнительные меры поддержки врачей, работающих с заболевшими коронавирусом?» респонденты ответили: «безусловно, должно» - 86,5%, «скорее, должно» - 9,1%, «считаю это нецелесообразным» - 0,7%, «не считаю, что за их работу к ним должно быть особое отношение - это их обязанность» - 2,4%, «затрудняюсь ответить» - 1,3%. Очевидно, что население в основной своей массе понимает, в какой опасной и сложной ситуации оказались медики, которые вынуждены в силу своей профессии находятся на передовой в борьбе с эпидемией, и что государство должно приложить все силы для оказания поддержки и мотивации работникам этой сферы.

Следующий вопрос был более деликатного содержания: «Каково Ваше мнение по поводу врачей, отказавшихся работать в тяжелых условиях пандемии?». Респонденты могли выбрать несколько вариантов ответа. Указание на то, что таких врачей трудно осуждать, поскольку система здравоохранения не гарантирует их защиту (59,9%), демонстрирует определенную солидарность с медиками, которые вынуждены работать в ужасных условиях и в очень сложном режиме. Многие респонденты склоняются к тому, что, возможно, у врачей, отказавшихся работать с заболевшими коронавирусом, имеются объективные причины на это (49,5%). Безусловно, это могут быть такие причины, как малолетние дети, собственные хронические заболевания, престарелые родители, которых они не могут подвергать риску и многое другое. Каждый человек имеет право выбора - так решили 30,5% опрошенных. Совсем небольшое количество респондентов (11,8%) посчитали, что отказ врачей от работы в тяжелых условиях пандемии является предательством принципов их профессии.

Не оставили без внимания мы и такую социальную группу, как волонтеры. На вопрос «Как Вы считаете, насколько эффективны действия волонтеров в период пандемии?» ответы распределились так: «безусловно, действия волонтеров необходимы и продуктивны» - 45,5%, «волонтеры могут оказывать весьма ограниченный круг услуг» -27,1%, «считаю, что деятельность волонтеров формализована и осуществляется «для галочки»» - 12,5%, «волонтеры - это те, кто выслуживается перед властью» - 1,5%, «затрудняюсь ответить» - 13,5%. В целом отношение к волонтерам среди респондентов позитивное, однако некоторое недоверие к этой социальной группе, проявившееся в ответах, показывает, что нередко такая деятельность носит формальный характер.

Следует отметить, что с самого начала пандемии в России был начат проект #мывместе, благодаря которому тысячи волонтеров стали оказывать помощь нуждающимся и медикам. Такая деятельность показывает, что наряду с негативными реакциями со стороны окружающих на ситуацию с пандемией, существуют и созидательные социальные практики, противодействующие как общественному расколу, так и в целом дальнейшему распространению вируса.

Таким образом, наше исследование показало, что большинство опрошенных считают пандемию весьма серьезным социальным испытанием для всего человечества, которому, однако, не следует приписывать значения апокалипсиса. Отношение людей друг к другу, в том числе, к заразившимся коронавирусом, к медикам, в этих условиях обусловлено, прежде всего, субъективным психологическим настроем, той или иной степенью информированности, уровнем развития мировоззрения и нравственного сознания. Стигма в данном случае представляет собой негативную реакцию не общества в целом, а отдельных граждан, групп людей на сложную кризисную социальную обстановку. Провоцируется процесс стигматизации повсеместным распространением слухов, предубеждений, страхов.

В заключение охарактеризуем мифы, связанные с пандемией 2020.

1 . Первый миф касается того, что нынешняя пандемия представляет собой самое страшное из всех существовавших в последнее столетие заболевание по числу летальных исходов. Это неверно, поскольку, по данным ВОЗ, например, от употребления табака ежегодно погибает более 8 млн человек, что очевидно, гораздо больше жертв (реальных и потенциальных) нынешней коронавирусной инфекции.

2. Второй миф утверждает, что процесс заражения коронавирусом крайне прост и что любой, кто оказался в окружении заболевшего, непременно заразится (именно этот миф инициирует стигматизацию заболевших и медиков). Однако соблюдение элементарных рекомендаций по гигиеническому обеспечению своей безопасности во многом позволяет защитить себя от негативного воздействия пандемии.

3 . Третий миф предполагает наличие виновных в распространении коронавируса. Причем поиск виновных осуществляется на всех уровнях социальных коммуникаций: начиная от соседей по дому, иностранцев, въезжающих в страну, жителей отдельных районов, городов, регионов, и заканчивая целыми государствами. Однако очевидно, что бессмысленно приписывать вину в распространении и масштабах пандемии какому-то отдельному человеку, организации, стране.

4. Четвертый миф связан с самонадеянностью современных государств, убежденных в том, что они способны сами справиться с возникшей социальной опасностью. Закрытие границ, применение внутригосударственных медицинских и иных мер и т.п. может лишь на время снять остроту проблемы. Но поскольку проблема носит глобальный характер,

необходимо объединить усилия всего мирового сообщества в борьбе с ней. Библиография

1. Goffman E. Stigma: Notes on the Management of Spoiled Identity. NY.: Simon & Schuster, Inc, 1963.

2. Turkulets S., Turkuletc A., Listopadova E., Bazhenov R., Dimitrova S., Anikeeva N. The Process of Stigmatization as a Desocializing Factor. Advances in Social Science, Education and Humanities Research, 2018, 198, 8-13.

3. Turkulets S., Turkuletc A., Listopadova E., Gareeva I., Slesarev A. Ambivalence of social stigmatization of young people in the Russian Far East. Humanities & Social Sciences Reviews, 2019, 7(4), 433-439.

4. Major B., O'Brien L. T. The social psychology of stigma. Annual Review of Psychology, 2005, 56, 393-442.

5. Sikorski C., Luppa M., Angermeyer M. C., Schomerus G., Link B., Riedel-Heller S. G. The association of BMI and social distance towards obese individuals is mediated by sympathy and understanding. Social Science & Medicine, 2015, 128, 25-30.

6. Mooney S. J., El-Sayed A. M. Stigma and the etiology of depression among the obese: An agent-based exploration. Social Science & Medicine, 2016, 148, 1-7.

7. Ениколопов С.Н., Мешкова Н.В. Направления исследования предубежденности в западной психологии межгрупповых отношений // Вопросы психологии.-2007.-№1.-С. 148-158.

8. Everett B. G., Hatzenbuehler M. L., Hughes T. L. The impact of civil union legislation on minority stress, depression, and hazardous drinking in a diverse sample of sexual-minority women: A quasi-natural experiment. Social Science & Medicine, 2016, 169, 180-190.

9. Subica A. M., Aitaoto N., Sullivan J. G., Henwood B. F., Yamada A. M., Link B. G. Mental illness stigma among Pacific Islanders. Psychiatry Research, 2019, 273, 578585.

10. Durna G., Yorulmaz O., Aktag A. Public stigma of obsessive compulsive disorder and schizophrenic disorder: Is there really any difference? Psychiatry Research, 2019, 271, 559-564.

11. Tuntiya N. The "Dignity of the Sick": Managing Social Stigma by Mental Patients in the Community. Advances in Medical Sociology, 2016, 17, 235 - 260.

12. Link B. G., Phelan J. C. Conceptualizing stigma. Annual Review of Sociology, 2001, 27, 363-385.

13. Михайлова И.И., Ястребов В.С. Ениколопов С.Н. Клинико-психологические и социальные факторы, влияющие на стигматизацию психически больных разных нозологических групп // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова.-2002.-№7.-С. 58-65.

14. Токарева Н.Г. Особенности трудоспособности при эпилепсии // Сб. матер. II Междунар. научно-практич. конф. «Актуальные проблемы медицины в России и за рубежом». Новосибирск, 2015. С. 138-140.

15. Whittle H. J., Palar K., Ranadive N. A., Turan J. M., Kushel M., Weiser S. D. "The land of the sick and the land of the healthy": Disability, bureaucracy, and stigma among people living with poverty and chronic illness in the United States. Social Science & Medicine, 2017, 190, 181-189.

16. Kayama M., Haight W. Balancing the stigmatization risks of disability labels against the benefits of special education: Japanese parents' perceptions. Children and Youth

Services Review, 2018, 89, 43-53.

17. Сокольская М.В., Туркулец С.Е., Гареева И.А. Стигматизация как социально-психологическое явление современного общества // Перспективы науки.-2019.-№ 11 (122).-С. 138-144.

18. Roy D., Tripathy S., Kar S. K., Sharma N., Verma S. K., Kaushal V. Study of knowledge, attitude, anxiety & perceived mental healthcare need in Indian population during COVID-19 pandemic [published online ahead of print, 2020 Apr 8]. Asian J Psychiatr. 2020;51:102083.

19. Brooks S., Webster R., Smith L., Woodland L., Wessely S., Greenberg N., Rubin G. The psychological impact of quarantine and how to reduce it: rapid review of the evidence. The Lancet, 2020, 395 (10227), 912-920.

20. Almutairi A. F., Adlan A. A., Balkhy H. H., Abbas O. A., Clark, A. M. "It feels like I'm the dirtiest person in the world." Exploring the experiences of healthcare providers who survived MERS-CoV in Saudi Arabia. Journal of Infection and Public Health, 2018, 11 (2), 187-191.

21. Zheng W. Mental health and a novel coronavirus (2019-nCoV) in China. Journal of Affective Disorders, 2020, 269, 201-202.

22. Rana W., Mukhtar S., Mukhtar S. Mental health of medical workers in Pakistan during the pandemic COVID-19 outbreak. Asian Journal of Psychiatry, 2020, 51, 102080.

23. Park J. S., Lee E. H., Park N. R., Choi Y. H. Mental Health of Nurses Working at a Government-designated Hospital During a MERS-CoV Outbreak: A Cross-sectional Study. Archives of Psychiatric Nursing, 2018, 32 (1), 2-6.

24. Всемирная организация здравоохранения (2020). Ситуация с COVID-19. URL: https ://who.maps.arcgis.com/apps/opsdashboard/index.html#/a 19d5d1f86ee4d99b013 eed5f637232d (дата обращения 20.05.2020)

25. Первый канал (2020). Пусть говорят. Выпуски и драматичные моменты. URL: https ://www.1tv.ru/shows/pust-govoryat/vypuski-i-dramatichnye-momenty(дата обращения 20.05.2020)

26. aNEWS (2020). Как россияне преследуют соседей из-за коронавируса. URL: https ://www.anews.com/p/128046472-kak-rossiyane-presleduyut-sosedej-iz-za-koronavirusa/Сдата обращения 20.05.2020)

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.

Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Представленная автором статья ставит цель рассмотреть социальную стигматизацию в период пандемии. Актуальность темы говорит сама за себя - весь мир охвачен пандемией, и в этой ситуации стигматизация возникает практически неизбежно. Между тем нужно иметь в виду при рассмотрении данной темы, что социальная стигматизация -это связывание некоторого качества, с отдельным человеком или множеством людей, хотя эта связь отсутствует или не доказана. Это явление предполагает обобщение и перенос якобы «негативного» качества с отдельных представителей на всех членов группы. С течением времени это может привести к дискриминации. Известный исследователь проблем стигматизации И. Гофман определил, что стигма может быть связана с 1) физическими недостатками человека, 2) с дефектом индивидуального характера, который возник в результате психического расстройства, алкоголизма,

пребывания в тюрьме или употребления наркотиков, 3) с родовой стигмой, в этом случае человек принадлежит к определенной расе, национальности или религии, все члены которой подвергаются стигматизации. Автор статьи также берет за основу типологию Гофмана, но выделяет, пожалуй, ключевой ее элемент, а именно клеймение («заклеймение»). Кроме того, при рассмотрении проблемы появления стигмы необходимо учитывать три взаимосвязанных фактора: проблема знания (невежество), проблема отношения (предрассудки) и проблема поведения (дискриминация). Автор в своей работе также прослеживает эту взаимосвязь, поэтому с точки зрения методологической проработки проблемы вопросов не возникает. Как известно, человек, подверженный стигматизации, нередко начинает соглашаться с навязанными обществом взглядами о своих особенностях. Это называют самостигматизацией. И хотя в статье специально этому аспекту проблемы внимания в полной мере не уделяется (хотя автор это понятие, конечно, имеет в виду) , тем не менее при анализе научного дискурса автор апеллирует в том числе и к данной позиции, что также придает вес в целом работе. В начале своей работы автор поясняет необходимость исследования темы социальной стигматизации тем обстоятельством, что «в настоящее время человечество оказалось перед лицом глобальных вызовов, связанных с пандемией СОУШ-19». Разумеется, вполне оправданным в этой связи является тезис о том, что на фоне этой ситуации стали все чаще разворачиваться практики социальной стигматизации. Автор в этом случае прибегает к сопоставлению ситуаций до пандемии, когда в зону социальной стигмы попадали люди, например, с психическими заболеваниями, и в условиях пандемии, когда причиной стигматизации становится коронавирусная эпидемия. Такое сопоставление дает автору возможность проанализировать зоны «усиления» проявления стигматизации, а читателю понять, как изменились проявления социальной стигмы в таких условиях. Итак, из всего сказанного можно понять, что в предлагаемой статье предпринята попытка определения причин нового типа социальной стигматизации, выявления механизма негативного влияния стигматизации на процесс социальной адаптации и идентификации людей, подвергшихся клеймению. Примечательно, что для реализации этой цели автор опирается на результаты анализа теоретических научных источников, официальных новостных сообщений, публикаций в социальных сетях, а также данные социологического опроса. Все эти приемы в совокупности дают возможность верифицировать полученные результаты и представить специфику социальной стигматизации в период пандемии. Автор обращается к анализу отечественной и зарубежной научной литературы, в которой поднимается проблема стигматизации в связи с психиатрическими заболеваниями - это нужно автору прежде всего для того, чтобы дифференцировать разные проявления стигмы, в частности от этих болезней, где есть своя специфика, так и о заболевания коронавирусной инфекцией, что несколько в ином ключе формирует социальную стигматизацию. Не обходит стороной автор статьи и так нам хорошо знакомое явление - карантин. Давая ему характеристику, автор отмечает его особенности и показывает его роль в усилении прежде всего негативных эмоций, тревожности, проявлений раздраженности в условиях карантина, но также подчеркивает, что успешное использование карантина в качестве меры общественного здравоохранения требует от нас, насколько это возможно, уменьшить негативные последствия, связанные с ним. Достоинством работы является также то, что в ней проведен анализ литературы, в которой стигма является главной темой. При этом, обобщая эту информацию, автор высказывает заслуживающую внимания мысль о том, что часто стигма продолжалась еще некоторое время после карантина, даже после сдерживания вспышки. При этом он сравнивает медицинских работников, находящихся на карантине, и тех, кто не был помещен на карантин: как выяснилось, «ряд участников на карантине значительно чаще сообщали о стигматизации и отторжении от людей в

местах их проживания». Для полноты оценки авторского подхода нужно обратиться к тем эмпирическим данным, на которые автор ссылается в формулировании своих суждений. Так, например, заявленный анализ официальных новостных телепрограмм не позволил автору сделать заключение о существующей в российском обществе стигматизации. В то же время он показал высокую дисперсию социальных групп, затронутых пандемией и вырабатывающих свои собственные принципы отношения к ней. При этом, как отмечается в статье, «в основном информация о стигме медперсонала и самих заболевших в российских официальных новостях касается зарубежных стран». Дается в статье и оценка роли многочисленных телевизионных ток-шоу, которые в течение дня обсуждают с экспертами самого разного уровня и качества положение с заболеваемостью в мире. Здесь автор также анализирует ситуацию с такими явлениями, как массированное информационное воздействие, повышенный эмоциональный фон, приводящий к нагнетанию и без того далеко не оптимистичной обстановки, панические настроения, усиливающие состояние стресса у людей и т.д. Я обратил внимание на проведенный автором онлайн-опрос в апреле текущего года, цель которого заключалась в выявлении общественного мнения относительно отдельных вопросов, касающихся пандемии. В онлайн-опросе приняло участие 594 респондента из 11 стран. Репрезентативность солидная - она позволяет верифицировать полученные данные; хотелось бы тем не менее узнать, кто были эти респонденты по возрасту, полу, роду занятий. Ясно лишь, что подавляющее число опрошенных - россияне (95,5%). А какое тогда значение для общей картины имеет 11 стран (?) на оставшиеся менее 5 процентов респондентов; здесь автор несколько не продумал стратегию самого исследования, да скорее всего и тактику анализа полученных данных. Между тем в статье представлены подробные выкладки с результатами исследования. В связи с изложенным полагаю, что статья состоялась, она содержит анализ проблемы с привлечением адекватной методологии, что не позволяет усомниться в аргументированности авторской позиции и исследуемой концепции. Как видим, автор в своем материале избрал для анализа актуальную тему и раскрыл ее содержание на высоком научном уровне. Я бы выделил следующие новые результаты, которые продемонстрированы в рецензируемой статье: 1. Исследование показало, что большинство опрошенных считают пандемию весьма серьезным социальным испытанием для всего человечества, которому, однако, не следует приписывать значения апокалипсиса. Дана оценка стигме, которая в данном случае представляет собой негативную реакцию не общества в целом, а отдельных граждан, групп людей на сложную кризисную социальную обстановку. 2. Автор раскрыл несколько мифов, связанных с пандемией, которые так или иначе связаны и с социальной стигматизацией. Итак, следует обратить внимание на то, что автору статьи удалось выбрать довольно любопытную тему для рассмотрения, обосновать ее актуальность и значимость для научного исследования, был предложен также и новый ракурс в оценке некоторых культурно-исторических фактов. Добиться такого положения позволил в том числе и выбор соответствующей методологической базы. Выводы, сформулированные в статье, согласуются с логикой научного поиска, отвечают цели и задачам исследования, не вызывают сомнений и не имеют очевидных противоречий. Статья имеет очевидные преимущества и в части концептуального осмысления поставленной проблемы, и в части достойного анализа научного дискурса (проанализировано всего 26 источников, половина из которых на иностранном языке). В связи с указанным выше полагаю, что рецензируемая статья может представлять интерес для читателей, и я рекомендую ее к опубликованию в научном издании.