CC BY
55БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ ЛОЦИЯ: СОЦИАЛЬНАЯ СЕМИОТИКА
М.В. Ильин, И.В. Фомин
СОЦИАЛЬНАЯ СЕМИОТИКА: КОМПЛЕКСНОЕ ИЗУЧЕНИЕ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ И СМЫСЛОВЫХ СТОРОН ОБЩЕСТВЕННЫХ ПРОЦЕССОВ И ЯВЛЕНИЙ1
Родословную социальной семиотики можно вести сразу от двух дат. Первая - 1978 год - отмечена изданием книги выдающегося лингвиста Майкла Халлидея, где язык характеризуется не только как знаковая система, но и как социальная семиотика [Halliday, 1978]. Тем самым Халли-дей выявил новый предмет изучения - функциональные и смысловые стороны социальной жизни людей, как они проявляются в человеческом общении и языке. Вторая - 1988 год - связана с публикацией книги его учеников Роберта Ходжа и Гюнтера Кресса [Hodge, Kress, 1988], которые сделали термин социальная семиотика (social semiotics) обозначением и для особого междисциплинарного комплекса исследований, и самого предмета этих исследований. На 2018 г., таким образом, для этого направления приходятся сразу два юбилея.
В первой книге М. Халлидей предложил рассматривать язык не только как знаковую систему, но также как социальный факт (social fact) [Halliday, 1978, p. 1], т.е. как социальный институт или даже систему институтов. Халлидей подчеркивает, что «язык таков, как он есть, в силу функций, которые он развил дабы служить людям в их жизни» («Language is as it is because of the functions it has evolved to serve in people's lives») [Halliday, 1978, p. 4]. Сущность не только языка, но всей жизни людей, отмеченной его использованием, проникнута метафунциями - мыслительной (ideational), межличностной (interpersonal) и текстовой (textual), - а также и функциями меньшего масштаба и ранга.
1 Работа выполнена в рамках темы «Способы обновления методов социально-гуманитарных наук» Программы РАН на 2013-2020 гг.
399
М.В. Ильин, И.В. Фомин
Разумеется, концепция Халлидея начала складываться гораздо раньше. Ее общие контуры лингвист наметил в своих «Исследованиях функций языка» [Halliday, 1973]. Впоследствии, в конце 80-х и в 90-е годы, она получила развитие уже в виде так называемой системной функциональной грамматики (systemic functional grammar - SFG), ставшей своего рода лингвистическим ядром социальной семиотики (см. подробнее: [Halliday, Matthiessen, 2014]).
Ученики и последователи Халлидея Гюнтер Кресс и Роберт Ходж в своей книге 1988 г. сделали следующий шаг. Как уже отмечалось, они использовали словосочетание социальная семиотика не просто для обозначения тех аспектов человеческой жизни, на изучение которых направил свои усилия М. Халлидей, но для объяснения характера новой, еще только складывающейся традиции междисциплинарных исследований на пресечении таких областей, как лингвистика и политология, психология и социология, системные и когнитивные исследования, т.е. семиотики и социальных наук в целом. Собственно книгу Ходжа и Кресса можно и нужно рассматривать как первый шаг на пути формирования данной традиции.
Очерчивая предметную область социальной семиотики, Ходж и Кресс отнесли к ней весь набор антропосемиотических явлений, которые по сути своей, как заявили авторы книги, всегда социальны. Что касается аналитического инструментария, которым предлагают пользоваться Ходж и Кресс, то здесь стоит обратить внимание на категории миметического и семиозического планов, которыми пользуются авторы книги, препарируя социосемиотические феномены, вычленяя в них референциальную и социальную составляющие. Каждый такой феномен указывает на определенную версию реальности - в этом суть миметическского плана. В то же время такой феномен еще и предполагает определенное семиотическое событие, объединяющее определенным образом отправителя, получателя сообщения и знаки, которыми они пользуются, - этот аспект Ходж и Кресс называют семиозическим планом. Во многом эта дихотомия напоминает различение концептуальной и межличностной языковых мета-функций у Халлидея, а также разделение семантики и прагматики в семиотической систематике Ч.У. Морриса.
Отправной точкой для рассуждений Ходжа и Кресса во многом послужило марксистское понимание социальной динамики - осмысленное в том числе через призму концепций Валентина Волошинова, Антонио Грамши и Луи Альтюссера, по этой причине в их категориальном аппарате довольно отчетливо выражен критический аспект социосемиотического анализа. Согласно концепции Ходжа и Кресса, социальные взаимодействия в рамках семиотических актов конституируются двумя противоположными и вместе с тем комплементарными видами отношений - отношениями власти (порядка и субординации) и отношениями солидарности (когезии и антагонизма) [Hodge, Kress, 1988, p. 266]. Этим принципам, по Ходжу и Крессу, подчинены все знаковые системы в человеческом обще-
400
стве. Например, даже система сигналов светофора может быть проанализирована через призму этих категорий.
Взятый изолированно, светофор транслирует довольно ограниченный набор посланий: красный - «стой», желтый - «приготовься», зеленый -«можно ехать». Однако если рассмотреть функционирование светофора в социальном контексте, то оказывается, что смысл его сообщений этим простым набором не ограничивается. Выступая беспристрастным автоматическим регулирующим устройством, светофор сам по себе выступает знаком, указывающим на то, что существует некоторая справедливая, рациональная и благодетельная власть, регулирующая происходящие в обществе процессы. И за сигналами, которые подает светофор, стоит специальная подкрепляющая его система принуждения, состоящая из комплекса законодательно закрепленных правил дорожного движения и института дорожной полиции, которая следит за их соблюдением. Нарушители предписаний этой системы рискуют получить штраф или даже оказаться под арестом. Таким образом, в светофорной знаковой системе реализуются отношения власти и порядка. Но есть в ней и отношения солидарности, которые, как было сказано выше, комплементарны отношениям власти. Сигнал светофора всегда имеет определенный круг адресатов, за счет чего возникают связные солидарные группы: например, «те, кто движутся», и «те, кто стоят», или «пешеходы» и «автомобилисты» [Hodge, Kress, 1988, p. 37-40].
Системы правил, предписывающих, в каких ситуациях какие сообщения должны отправляться (режим производства смыслов) и получаться (режим рецепции смыслов), - Кресс и Ходж называют логономическими системами. Такие системы, которые сами по себе тоже суть наборы сообщений, фиксируют информацию о том, какими должны быть условия производства и рецепции сообщений: кто, при каких обстоятельства и каким образом какие сообщения может отправлять (или получать) [Hodge, Kress, 1988, p. 4].
В целом в книге Ходжа и Кресса довольно отчетливо проявлено агоническое видение социальных процессов. Как отмечают авторы книги, сила логономических систем не безгранична. Они оказываются чем-то вроде арены символического противоборства между доминирующими и подавляемыми социальными группами. Как пишут Ходж и Кресс, атаковать ло-гономические системы люди могут напрямую - разрушая устанавливаемые режимы семиотического взаимодействия, - но более интересен феномен возникновения так называемых зон исключений (domains of exception). По этому второму пути часто идут маргинализуемые социальные группы, которые создают собственные антиязыки, антиобщества и антимиры, в которых доминирующие логономические правила ослаблены или инвертированы. Роль такого антиязыка играет, например, тюремное арго.
Через всю книгу Ходжа и Кресса проходит одна принципиально важная для авторов линия. Они последовательно и решительно выходят за
401
М. В. Ильин, И. В. Фомин
пределы рассмотрения и анализа текстов в узком и точном понимании этого термина. Предмет их изучения - дискурсы, куда тексты вплетены наряду с другими символическими образованиями - визуальными, звуковыми и даже тактильными. Соединение различных способов или модусов социальной коммуникации становится важной находкой Ходжа и Кресса. Собственно, отсюда берет начало важнейшее научное направление, получившее название мультимодальность1.
Своего рода основой для нового русла междисциплинарных исследований стал функционализм в самом широком смысле слова. Принцип Холлидея - комплексно изучать служащие людям функции без их расщепления на дисциплинарно редуцированные «стороны» и «аспекты» - получил дальнейшее развитие. Уже в последовавшие десятилетия во множестве новых научных проектов это достигалось за счет интеграции научных традиций и методологических подходов различных версий структурализма и функционализма.
Одним из важнейших открытий Майкла Халлидея, ставших основаниями социальной семиотики, было признание тесной взаимозависимости между структурами языка и общества [Halliday 1973; 1976; 1978]. Фактически можно вести речь об изоморфизме социальных и языковых структур. Именно этот изоморфизм позволяет делать социальные структуры осмысленными и содержательными, а лингвистические структуры - социально действенными. Разумеется, структуры языкового и социального планов совпадают далеко не полностью. Это позволяет каждому из планов сохранять свою специфику. Более того, и в одном, и в другом плане есть немало таких элементов, которые не соотносимы однозначным образом с явлениями противоположного плана. Вслед за Луисом Ельмслевом (он впервые выделил планы выражения и содержания в языке [Hjelmslev 1943; 1960]) такие несовпадения можно охарактеризовать как их неконформаль-ность, а сами несовпадающие единицы - как фигуры.
В силу того обстоятельства, что сам Майкл Халлидей и его ученики были лингвистами, развитие дальнейших исследований в рамках социальной семиотики привело к тому, что отклонения от изоморфизма социальных и языковых планов рассматривали преимущественно как бы в перспективе взгляда изнутри языка. Возникающая асимметрия была вполне оправдана тем, какие исследовательские вопросы ставились в социосемио-тике, и не создавала существенных методологических проблем. Однако данная асимметрия если и не исключала, то значительно ограничивала возможности анализа от социальных институтов и явлений к их коммуникативным и символическим соответствиям. Тут существует громадный резерв и поле для мощнейшего развития социальных дисциплин в целом и отдельных дисциплин в особенности.
1 См., напр., фрагмент статьи Гюнтера Кресса в наст. изд.
402
Накопленный за три десятилетия опыт междисциплинарных исследований стал мощным потоком, который вышел далеко за пределы русла, устойчиво именуемого социальной семиотикой. Он значительно шире и глубже, хотя именно социальная семиотика составляет его стержень. Вместе с тем фактически установки и устремления социальной семиотики реализуются в куда большем числе начинаний, и это число умножается год от года. Достаточно упомянуть помимо мультимодальности такие заметные научные направления, как биосемиотика и киберсемиотика, меме-тика, биополитика и т. п.
Книга Роберта Ходжа и Гюнтера Кресса, как и монография Майкла Халлидея, вышедшая несколько десятилетий назад, стали важным начальным этапом для оформления социальной семиотики как самостоятельной исследовательской области. Можно узнать об этом направлении больше, познакомившись с опубликованными ниже библиографией и словарем социосемиотческих терминов.
Список литературы
Halliday M.A.K. Explorations in the functions of language. - L.: Edward Arnold, 1973. - 140 p. Halliday M.A.K. An interpretation of the functional relationship between language and social structure // Sprachstruktur - Sozialstruktur: Zure Linguistichen Theorienbildung. - Konigstein / Ts.: Scriptor, 1976. - S. 3-42. HallidayM.A.K. Language as social semiotic: The social interpretation of language and meaning. -
L.: Edward Arnold, 1978. - 256 p. Halliday M.A.K., Matthiessen Ch. M.I. M. Halliday's introduction to functional grammar. -
Abingdon: Routledge, 2013. - 788 p. Hjelmslev L. Omkring sprogteoriens grundlaeggelse. Festskrift udgivet af Koebenhavns Universitet i Anledning af Universitetets Aarsfest. - Kebenhavn: Kebenhavns univ., 1943. Русский перевод: Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1960. - Вып. 1. - С. 264-389. Hodge R., Kress G. Social semiotics. - Cambridge: Polity press, 1988. - 285 p.
403
