Социальная семиотика: изучение дискурсов и практик социального взаимодействия

Ильин М.В.; Фомин И.В.

УДК 316.77+81

DOI 10.17506/dipi.2018.32.3.1524

социальная семиотика:

ИЗУЧЕНИЕ ДИСКУРСОВ И ПРАКтИК

эк

социального взаимодеиствия*

Ильин Михаил Васильевич,

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»,

Центр перспективных методологий социально-гуманитарных исследований ИНИОН РАН, Москва, Россия,

E-mail: [email protected]

Фомин Иван Владленович,

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»,

Центр перспективных методологий социально-гуманитарных

исследований ИНИОН РАН,

Москва, Россия,

E-mail: [email protected]

Аннотация

В статье дается очерк развития социальной семиотики в течение последних четырех десятилетий. Рассматриваются предмет и дисциплинарные параметры социальной семиотики, а также современные вызовы мультимодальности и междисциплинар-ности.

Ключевые понятия:

Социальная семиотика, мультимодальность, междисциплинарность, дискурс, социальные практики, социальное взаимодействие.

* Исследование выполнено при поддержке Российского научного фонда (проект №17-18-01536).

I \01ЯС0ипВШ-Р Ж Л -р

итщсш Тропы метода

На 2018 год пришлось сразу два важных библиографических юбилея социальной семиотики. Первый связан с выходом в 1978 году книги Майкла Халлидея «Язык как социальная семиотика» (Language as social semiotic) [5]. Второй - с публикацией десятью годами позже книги Боба Ходжа и Гюнтера Кресса «Социальная семиотика» (Social Semiotics) [6]. В своей книге они развили некоторые из идей Халлидея, сделав важные шаги в направлении того, чтобы перейти от изучения «социальной интерпретации языка» к более общим задачам изучения механизмов коммуникации во всем их разнообразии.

Работы Халлидея, Ходжа и Кресса послужили импульсом для формирования семиотики как самостоятельного исследовательского направления, которое при всем разнообразии объектов своего изучения сохраняет достаточно отчетливую общую методологическую установку - изучение интерфейса между способами общения людей и формами их социального взаимодействия.

По ряду общих установок к сфере социальной семиотики близка область исследований, именуемая (критическим) дискурс-анализом, однако фактически между этими направлениями существует довольно отчетливая граница. Если для дискурс-анализа характерен отчетливый крен в сторону изучения лингвистического материала, социальная семиотика целенаправленно стремится к тому, чтобы расширить свой предметный охват и не ограничивать себя изучением одной лишь устной или письменной речи. Благодаря этому социальной семиотике удается поддерживать отчетливую социологическую доминанту, избегая замыкания в поле «лингвистических» подходов.

Впрочем, необоснованным оптимизмом было бы утверждение о том, что интерфейс между семиотическими исследованиями и социальными состоялся в полной мере. Каждый новый шаг к его формированию вместе с тем открывает и новые задачи. В этой статье мы постараемся проследить, как эти шаги совершались, в чем состояла суть совершенных достижений, и какие новые лакуны при таком продвижении возникали.

Социальная интерпретация языка и значения

Книга Майкла Халлидея имела подзаголовок «Социальная интерпретация языка и значения» («The social interpretation of language and meaning»). Что же понимает Халлидей под социальной семиотикой, и как он трактует «социальную интерпретацию языка»? Свою работу Халлидей открывает отчетливой установкой на систематическое рассмотрение языка как социального факта (social fact), а не только как знаковой системы. Тем самым выявляется новый предмет изучения - функциональные и смысловые стороны социальной жизни людей, как они проявляются в человеческом общении и языке. Именно этот предмет изучения Халлидей называет социальной семиотикой. Она предстает как соединение знаковой системы и речевой деятельности с социальной системой и практикой. Халлидей подчеркивает, что «язык таков, как он есть, в силу функций, которые он развил, дабы служить людям в их жизни» [5, р. 4].

Язык и вся осмысленная жизнь людей проникнуты тремя метафунк-циями: мыслительной (ideational) как средства репрезентации мира, межличностной (interpersonal) как средства участия и действия, текстовой (textual)

как операционального средства для производства связных и контекстуально релевантных сообщений.

Комплексный функциональный подход Халлидея строится на различении аналитических типов коммуникативных ситуаций. Это различение позволяет выводить собственно речевую практику в пространство социальной, а затем возвращать ее снова в языковую сферу. Это различение строится на трех основаниях: во-первых, что происходит; во-вторых, кто принимает участие; в-третьих, какую роль играет язык. Эти три переменных, взятые вместе, определяют регистр (register) или диатип, то есть область значений и средств выражения, определяемых ситуацией.

Сами по себе ситуативные типы, или социальные контексты, имеют, по Халлидею, три измерения: поле, тональность, модус (field, tenor, mode). Под полем Майкл Халлидей понимает предметную сферу общения. Это не только тематика собственно речи, но и вся социальная деятельность коммуникантов. Тональность касается отношений между участниками общения и характеризует степень их формализованности. Могут учитываться, например, такие показатели, как наличие старшинства и иерархии, степень знакомства, сходство или различие по личностным характеристикам. Модус характеризует каналы общения. Например, средства и способы взаимодействия: устные или письменные, подготовленные или спонтанные, с микрофоном и записью или нет и т. д. Три измерения социальной ситуации (поле, тональность, модус) изоморфны трем языковым метафункциям (мыслительной, межличностной и текстуальной, соответственно).

Языковая вариативность трактуется Халлидеем как вариативность относительно говорящего или диалект (dialect) и относительно языка или регистр (register) [5, p. 35]. Различие между диалектом и регистром состоит, по мнению Халлидея, в том, что диалект строится на факторах социального происхождения, пола, возраста и т. п., а регистр - поля, тональности, модуса и т. п.

Ставшее ключевым основанием социальной семиотики признание тесной взаимозависимости между структурами языка и общества фактически равнозначно установлению изоморфизма социальных и языковых структур. Именно этот изоморфизм позволяет делать социальные структуры осмысленными и содержательными, а лингвистические структуры социально действенными. Разумеется, структуры языкового и социального планов совпадают далеко не полностью. Это позволяет каждому из планов сохранять свою специфику. Более того, и в одном, и в другом плане есть немало таких элементов, которые не соотносимы однозначным образом с явлениями противоположного плана.

Суть новации Халлидея и одно из главных его достижений заключается в том, что он трактует язык как широкую социальную практику, а не только как знаковую систему. Ему удалось показать, что язык как явление, и тем самым коммуникационная практика, является не только знаковым - лингвистическим, семиотическим - феноменом, но и социальным. Однако это важное достижение имело существенные ограничения: работа Халлидея была проведена почти исключительно на языковом материале. Он сумел вычленить функции языка и показать, что многие из них социальны, при этом, однако, инсти-

I \01ЯС0ипВШ-Р Ж ft -р

ижщсш Тропы метода

туциональные аспекты фактически остались в тени - оказались прояснены функциональные аспекты языка как социальной семиотики, но не структурные.

Социальная семиотика: дисциплина и предмет

В работе Халлидея термин социальная семиотика используется преимущественно для обозначения предмета системно-функциональных исследований, а вот в качестве названия особой междисциплинарной области это словосочетание было введено в оборот уже его учениками Робертом Ходжем и Гюнтером Крессом, о которых мы упоминали выше. По-русски это различение передать трудно, но и в самой форме используемых терминов между Халлидеем и его последователями есть расхождения. В заглавии книги Халлидея (Language as Social Semiotic) английское слово semiotic («семиотика», «семиотический») стоит в единственном числе, поэтому, вероятно, более точным вариантом перевода была бы формула «Язык как социосемиотическое явление». В работе же Ходжа и Кресса (Social Semiotics) то же слово употреблено уже во множественном (semiotics), что, во-первых, перекликается с английскими названиями некоторых научных дисциплин (mathematics, economics, physics и т. п.), а, во-вторых, показывает, что авторы выходят за пределы халлидеевской лингвистическской проблематики, фокусируясь не на естественном языке как на одном из семиотических явлений, а предлагая рамку, которая могла бы вписать все этого рода явления (включая, конечно, и язык).

В своей трактовке социальной семиотики Ходж и Кресс переносят акцент на трансфер знаний между дисциплинами и на конвергенцию соответствующих методологических традиций. В поле их зрения пресечение таких областей, как лингвистика и политология, психология и социология, системные и когнитивные исследования, то есть семиотики и социальных наук в целом.

Отправной точкой для рассуждений Ходжа и Кресса во многом послужило марксистское понимание социальной динамики, осмысленное, в том числе, через призму концепций Михаила Бахтина (авторы «Социальной семиотики» ссылаются на Валентина Волошинова), Антонио Грамши и Луи Альтюссера. По этой причине в их категориальном аппарате довольно отчетливо выражен критический аспект социосемиотического анализа.

Для обозначения системы правил, предписывающих, в каких ситуациях какие сообщения должны отправляться (режим производства смыслов) и получаться (режим рецепции смыслов), Кресс и Ходж вводят понятие логономических систем. Они тем самым моделируют взаимодействия между социальными группами. В их понимании логономические системы фиксируют информацию о том, какими должны быть условия производства и получения сообщений: кто, при каких обстоятельства и каким образом какие сообщения может отправлять (или получать) [6, p. 4].

Резонно задать вопрос, к какой сфере принадлежат логономические системы. К социальной, к собственно языковой или к более широкой коммуникативной сфере, если пользоваться привычными и не слишком строгими терминами? К сфере адаптации, целедостижения, интеграции или латентного

поддержания образцов, если обратиться к более строгой парсонсианской терминологии? Однозначный ответ затруднителен в любом случае. Дело в том, что логономические системы являются своего рода связками между различными аналитическими сферами человеческого существования.

Авторы «Социальной семиотики» в своей работе совершают сразу два важных шага в становлении и развитии социальной семиотики как одной из ключевых трансдисциплинарных методологий. Первое их достижение состоит в том, что всё «человеческое» (не только язык) объявляется семиотическим, и именно из этой позиции происходит выстраивание всей новой аналитической рамки. Второе - в том, что разные стороны социальных взаимодействий оказываются представлены как семиотические модусы. Однако, заявляя это, Ходж и Кресс не проходят по начатому пути до конца. Фактически в их работе модусы оказываются редуцированы до привычных коммуникативных практик. А непривычные коммуникативные практики типа властных, хозяйственных и прочих «прямых», как бы и не коммуникативных, взаимодействий фактически выносятся за скобки.

В своих недавних работах Ходж и Кресс намечают новые перспективы развития социальной семиотики, связанные с нынешними вызовами науки и практики [2; 4; 8; 11; 12].

Социальная семиотика сегодня: вызовы мультимодальности

Ходж и Кресс последовательно и решительно выходят за пределы рассмотрения и анализа текстов в узком значении этого термина. Предмет их изучения - дискурсы, куда тексты вплетены наряду с другими символическими образованиями - визуальными, звуковыми, тактильными и т. д. Соединение различных способов или модусов социальной коммуникации становится важной находкой Ходжа и Кресса. Отсюда берет начало важнейшее научное направление, получившее название мультимодальность [3; 4; 8; 9; 10; 13; 14]. Что же это такое? Научный лидер этого направления Гюнтер Кресс утверждает, что использование этого понятия варьируются в широком спектре: от того, что можно было бы охарактеризовать как «позицию здравого смысла» (commonsense positions), к «позиции теории» (theory-based positions) [2, с. 80]. «Позиция здравого смысла» часто проявляется в том, что о мультимо-дальности рассуждают в логике «добавления». При этом ядром, к которому «добавляются» новые аспекты, обычно выступает лингвистический материал, а весь комплекс других модусов коммуникации оказывается отнесен к области экстралингвистического.

При всем разнообразии школ и традиций мультимодального анализа их все можно было бы отнести к социальной семиотике в широком значении этого слова. Во всех них одним из главных стержней оказывается проблематика взаимодействия языка и социальности, которая не менее важна для интеграции области мультимодальных исследований. Ведь мультимодальность по большей части интересует исследователей, работающих в этой области, не сама по себе, а именно в контексте вопросов о соотношении социального и коммуникативного.

I \01ЯС0ипВШ-Р Ж ft -р

итщсш Тропы метода

При этом и понимание социальности существенно расширяется: «Если в лингвистике отправной точкой для мышления или работы выступает «язык», понимаемый как речь или письмо, то в мультимодальности «материальные» ресурсы языка в своей многочисленности и своем разнообразии выходят далеко за пределы речи и письма. Слово материальные здесь используется в значении, отсылающем к тем феноменам, которые доступны средствам восприятия, (человеческому) сенсориуму» [2, с. 78].

Подобная трактовка социальности позволяет осуществить существенную новацию в мультимодальных исследованиях за счет разработки комплексного понимания техник и технологий, одновременно коммуникативных и социальных, то есть «социально сконструированных культурных ресурсов, которые участвуют в создании значащих материалов (meaning materials)» [2, с. 79].

Накопленный за три десятилетия опыт междисциплинарных исследований стал мощным потоком, который вышел далеко за пределы русла социальной семиотики. Достаточно упомянуть, помимо мультимодальности, такие заметные научные направления, как биосемиотика и киберсемиотика, меметика, биополитика и т. п. Ключом к дальнейшему прогрессу социальной семиотики и составляющих ее ореол научных начинаний, о которых шла речь, является интенсификация трансфера знаний между соответствующими научными традициями, а также конвергенция их теоретико-методологических установок.

Социальная семиотика завтра: вызовы

трансдисциплинарного функционализма

Одна из крайне важных задач, связанных с развитием трансдисциплинарных взаимодействий социальной семиотики, состоит в том, чтобы обобщить опыт междисциплинарной интеграции трех ведущих потоков функциональных исследований, связанных с социальными и политическими науками, с лингвистикой и с когнитивистикой [1].

Принято считать, что функциональный подход к изучению общественных процессов и явлений стал доминировать в социальных науках в середине прошлого века под маркой структурного функционализма. Он стал кульминацией длительного векового процесса, позволившего поставить предельно общие и фактически универсальные понятия структуры и функции в основу всего теоретико-методологического строя современной социальной науки или даже науки вообще. Всеобщий энтузиазм оправдался далеко не в полной мере и быстро сменился критикой функционализма.

Ключевая теоретико-методологическая проблема заключается в объяснении того, чем аппарат общей теории систем и структурно-функционального анализа не удовлетворил наших коллег полвека назад. За разного рода контекстуальными упреками и даже вымышленными причинами (дефицит критики, динамики и т. п.) кроется вполне отчетливое методологическое неудовлетворение слишком грубым характером инструментария, который не позволяет, как кажется при его прямом использовании, осуществить тон-

кие исследовательские процедуры. Означает ли это, что функционалистский инструментарий не годен в принципе (поспешный вывод, сделанный многими полвека назад) или что он требует наладки, заточки и переделки для более тонкого анализа? Скорее верно второе. Однако просто сказать об этом еще не означает решить проблему. Нужны альтернативы. Где их искать? Одно из направлений поиска заключается в том, чтобы рассмотреть функционалист-ские по своему характеру исследовательские практики последних полвека, которые были связаны с более узкими и специализированными контекстами изучения иных предметных областей.

Функциональные исследования в языкознании обычно связывают с традициями, заложенными выдающимися языковедами И. А. Бодуэном де Куртенэ, Ф. де Соссюром и О. Есперсеном. Своего рода программу лингвистического функционализма сформулировали представители следующего поколения. Это были Р. О. Якобсон, Н. С. Трубецкой и С. О. Карцевский, которые в «Тезисах Пражского лингвистического кружка» (1929) трактовали язык как целенаправленную систему средств выражения. Фактически одновременно выдающийся немецкий психолог К. Бюлер выдвинул идею трех функций языка — экспрессивной, апеллятивной и репрезентативной, посвятив последней большую часть своего замечательного труда «Теория языка».

В свою очередь Р. О. Якобсон выделял шесть основных функций речевой коммуникации. Эти функции ориентированы на различные аспекты речевого акта - на говорящего, воспринимающего его адресата, контакта между ними, ситуацию общения, код и собственно сообщение. Он также выдвинул концепцию «динамической синхронии», которая позволяла связать историческую эволюцию языка и овладение им отдельным человеком через развитие ключевых функций общения.

В нашей стране отдельным большим и очень значительным по полученным результатам стала так называемая функциональная стилистика языка. Создателями этой замечательной традиции стали В.В. Виноградов, Г. О. Винокур, Л.В. Щерба и другие выдающиеся лингвисты. Эта традиция окончательно оформилась в середине 50-х годов после масштабной дискуссии в журнале «Вопросы языкознания». Фактически данное направление на свой лад предвосхищало развитие дискурс-анализа и социальной семиотики.

Таким образом, функциональные исследования осуществлялись в самых разных дисциплинарных традициях. Одновременно отрабатывались различные функционалистские теоретико-методологические принципы с учетом специфики областей знания и предмета изучения. В результате всех этих усилий был накоплен богатейший, но крайне разнородный опыт, который сложно даже обозреть, не говоря уж о том, чтобы свести воедино. И именно в этом плане важно обратить внимание на потенциал социальной семиотики, которая как раз начала формироваться как естественный интерфейс между лингвистикой и социальными науками, отчасти затрагивающий также и сферу когнитивистики.

В нынешних условиях мультимодальность заняла положение ядра в пространстве разнообразных социосемиотических проектов. Сохранит ли она это положение? В ближайшие годы - несомненно. Однако когнитивные

I \01ЯС0ипВШ-1> Ж ft -р

итщсш Тропы метода

исследования, а также изучение антропогенеза и онтогенеза человека могут составить ей конкуренцию уже очень скоро.

В силу того обстоятельства, что сам Майкл Халлидей и его ученики были лингвистами, развитие дальнейших исследований в рамках социальной семиотики привело к тому, что отклонения от изоморфизма социальных и языковых планов рассматривали преимущественно как бы в перспективе взгляда изнутри языка. Возникающая асимметрия была вполне оправдана теми исследовательскими вопросами, которые ставились в социосемиотике, и не создавала существенных методологических проблем. Однако данная асимметрия если и не исключала, то значительно ограничивала возможности анализа от социальных институтов и явлений к их коммуникативным и символическим соответствиям. Тут существует громадный резерв и поле для мощнейшего развития социальных в целом и отдельных дисциплин в особенности.

Можно и нужно развернуть асимметрию и взглянуть в противоположном направлении - в перспективе взгляда изнутри социальных структур вовне, в знаковые системы. Это само по себе было бы крайне значимой новацией. Ее можно было бы усилить за счет комбинирования перспектив изнутри / вовне в их различных версиях и вариантах. Это потребовало бы усвоения непривычного, но крайне выигрышного методологического потенциала, выработки нового исследовательского языка или языков.

1. Гаврилова М.В. Социальная семиотика: опыт систематизации терминологической системы // Политическая наука. - М., 2016. - № 3. - С. 101117.

2. Кресс Г. Социальная семиотика и вызовы мультимодальности // Политическая наука. - М., 2016. - № 3. - С. 77-100.

3. Bateman, John. Multimodality and genre: A foundation for the systematic analysis of multimodal documents. Springer, 2008.

4. Bezemer J., Kress G. Multimodality, learning and communication: A social semiotic frame. - Routledge, 2015. - 170 p.

5. Halliday M.A.K. Language as social semiotic: The social interpretation of language and meaning. - L.: Edward Arnold, 1978. - 256 p.

6. Hodge R., Kress G. Social semiotics. - Cambridge: Polity press, 1988. -285 p.

7. Hodge R. Social semiotics for a Complex World. - Cambridge: Polity press, 2017. - 258 p.

8. Holsanova, J. (2012). New methods for studying visual communication and multimodal integration. Visual Communication 11, 251-257.

9. Introducing Multimodality / Carey Jewitt, Jeff Bezemer and Kay O'Halloran. - L., Routledge, 2016. - 220 p.

10. Kress G., Van Leeuwen T.V. Multimodal discourse: The modes and media of contemporary communication. - L.: Edward Arnold. 2001.

11. Kress, Gunther. Multimodality: A social semiotic approach to contemporary communication. - Routledge, 2009. - 232 p.

12. Kress, Gunther. "Multimodal discourse analysis." The Routledge handbook of discourse analysis. Routledge, 2013. 61-76.

13. O'Halloran, Kay L. "Multimodal discourse analysis." Companion to discourse (2011): 120-137.

14. O'Halloran, Kay, ed. Multimodal discourse analysis: Systemic functional perspectives. A&C Black, 2004.

15. Scollon, R., & Wong Scollon, S. (2003). Discourses in Place: Language in the Material World. London: Routledge.

References

1. Gavrilova M.V. Social'naya semiotika: opyt sistematizacii terminologicheskoj sistemy // Politicheskaya nauka. - M., 2016. - № 3. - S. 101117.

2. Kress G. Social'naya semiotika i vyzovy mul'timodal'nosti // Politicheskaya nauka. - M., 2016 . - № 3. - S. 77-100.

3. Bateman, John. Multimodality and genre: A foundation for the systematic analysis of multimodal documents. Springer, 2008.

4. Bezemer J., Kress G. Multimodality, learning and communication: A social semiotic frame. - Routledge, 2015. - 170 p.

5. Halliday M. A. K. Language as social semiotic: The social interpretation of language and meaning. - L.: Edward Arnold, 1978. - 256 p.