CC BY
97
ФИЛОСОФИЯ
УДК 101.1:316
А.Д. Орлов, А.Л. Сафонов
СОЦИАЛЬНАЯ ПРИРОДА ЭТНИЧЕСКОЙ И НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Идентичность рассматривается с позиций структурализма как субъективное отражение одновременного участия индивида в ряде объективно существующих социальных групп и структур.
Ключевые слова: глобализация, идентичность, этнос, нация, социальная группа.
A.D. Orlov, A.L. Safonov
SOCIAL NATURE OF THE ETHNICAL IDENTITY IN THE GLOBALIZATION CONTEXT
The identity is considered by the means of structuralism as a subjective reflection of simultaneous participation of individual in a number of objectively existing social groups and institutions.
Key words: globalization, identity, ethnicity, nation, social group.
Как показывает практика последних лет, проблема идентичности национальной, этнической и религиозной и ее влияние на ход социальных процессов становится одной из ключевых в мире, определяющих устойчивость политических образований и локальных сообществ. Несмотря на возникновение глобального рынка, этнорелигиозные различия не нивелируются, а усиливаются и, все чаще перерастая в конфликты, сначала латентные, а со временем - и явные, оказывают все большее влияние на мировую политику.
В предшествующих работах, посвященных проблеме разграничения сфер этнического и национального, авторы обосновали тезис, что наблюдаемый в глобальном масштабе «ренессанс» этничности, необъяснимый с точки зрения конвергентных моделей глобализации и распространенных теорий этногенеза, объективно связан с кризисом гражданской нации как системообразующей социальной группы, ослабление и деактуализация которой ведет к росту этнического и религиозного сознания.
Превращение постиндустриального государства в открытую социальную систему, переток ресурсов в транснациональный сектор экономики ведет к тому, что государство и его институты теряют свою роль центра экономической и политической жизни общества. А это нарушает систему воспроизводства социальных структур и отношений, ведет к системному социальному регрессу.
Повсеместное ослабление национального государства как следствие глобализации экономики и снижение роли нации как социальной группы, все больше утрачивающей свое значение для индивида, ведут к актуализации альтернативных социальных групп, наиболее устойчивыми и значимыми из которых являются этнические и религиозные группы с характерной для них идентичностью и другими атрибутами группового сознания.
По мнению авторов, продуктивные подходы к проблеме этнической и национальной идентичности следует искать не в сфере психологии, а в области социальных явлений, формирующих сознание, но при этом поддающихся объективному анализу в рамках современной социологии. В частности, различие феноменов этноса и нации заключается в механизмах их воспроизводства и функционирования как различных социальных групп [1; 2]. Была высказана гипотеза, что в условиях индустриального общества этносы не «отмирают» и не трансформируются в гражданские нации, а продолжают латентное (скрытое) функционирование, уходя в тень наций, и вновь проявляются при кризисе локальном или глобальном институтов национального государства.
Подчеркнем, что в этих работах авторы концентрировались на объективно существующих социальных группах, уходя от психологических подходов к идентичности, связанной с такой субъективной и трудно поддающейся изучению
6/2013
сферой, как общественное и индивидуальное сознание.
Данный подход создает, на наш взгляд, хорошую методологическую основу для анализа такого субъективного, изменчивого и ускользающего от анализа явления, как идентичность.
Вытекающее из нашего подхода определение таково: идентичность есть субъективное отражение принадлежности индивида к объективно существующей социальной группе и его социальный статус в ней.
Также предпосылкой предлагаемого подхода является хорошо известный в социологии принцип одновременного участия индивида в ряде социальных групп, с каждой из которых связана определенная социальная роль и социальный статус. Иначе говоря, набор социальных статусов (статусный набор) индивида соответствует его одновременному участию в нескольких группах, причем групповая идентичность связана с соответствующим социальным статусом.
Из этого с необходимостью следует, что по своей природе идентичность всегда множественна, поскольку, обладая набором социальных ролей и статусов (статусным набором), индивид одновременно участвует в ряде социальных групп (принцип одновременного участия).
Учитывая, что социальные статусы индивида, связанные с участием в группах, неравноценны по своей значимости и затратам социального времени, идентичность индивида представляется как иерархия идентичностей, выстроенная в зависимости от субъективной значимости для него отдельных социальных статусов, причем второстепенные идентичности не «исчезают», а переходят в латентную форму.
Таким образом, идентичность - осознанная принадлежность индивида не к единственной социальной группе, а иерархия или даже более сложная структура, отражающая соотношение социальных групп, в которых участвует индивид.
Из этого следует, что структура идентичности как ключевого элемента индивидуального и общественного сознания, определяющего социальные действия индивида и группы, непроизвольно формируется политической надстройкой, как полагают сторонники конструктивизма, и не возникает на уровне индивидуального сознания, как привычно полагают психологи, а объективна и отражает принадлежность индивида к определенным социальным группам.
Таким образом, идентичность отражает социальную структуру общества через призму индивидуальных интересов и ценностей.
Очевидное следствие множественной природы идентичности - наличие ведущей, доминирующей идентичности, обычно воспринимаемой как единственной и неизменной. Однако при ее утрате или деактуализации, в частности при кризисе государства, институты которого обеспечивают воспроизводство гражданской нации, на первый план выходят альтернативные групповые идентичности, прежде всего этнические и религиозные.
Субъективность идентичности носит двойственный характер. С одной стороны, это групповая идентичность, связанная с массовым и групповым сознанием, которое в значительной степени формируется политической и культурной сферой социума. В этом отношении идентичность, включая национальную и этническую, действительно во многом является политическим конструктом, формируемым элитами. Однако даже в этом качестве идентичность приобретает устойчивость, инерционность и самодостаточность: при определенных условиях «искусственный конструкт», становясь явлением группового сознания, обретает независимость от создателей, обретая социальную плоть в лице реальных, объективно существующих общностей.
Однако абсолютизация конструктивистами политической, субъективной стороны идентичности приводит их к неспособности понять ключевые социальные процессы, связанные с национальной и этнической идентичностью.
С одной стороны, многие видные социологи и этнологи, констатируя отсутствие общепринятых и однозначных определений этноса и нации, предлагают исключить из научного дискурса само понятие нации как неоднозначное и субъективное [3]. С другой стороны, современную активизацию этничности и этнической идентичности зачастую упрощенно объясняют исключительно политическим заказом локальных и маргинальных элит [4]. При этом игнорируется очевидный факт избирательности действия этнической пропаганды, прямо указывающей на объективное существование соответствующих социальных общностей, изначально обладающих выраженным этническим самосознанием.
Несомненная эффективность политической пропаганды, якобы «конструирующей» этническое сознание чуть ли не с чистого листа, обусловлена именно тем, что она целенаправленно апеллирует к наиболее острым интересам реальной социальной группы, успешно пережившей череду социальных трансформаций и периоды латентного существования. Соответственно, фактором, объединяющим локальные элитные
группы для «конструирования» этничности, также является сама этническая идентичность целевых групп.
В результате «политическое конструирование» этнического самосознания на поверку оказывается не более чем управлением уже существующим этносом, активизацией группового сознания, групповой идентичности объективно существующей этнической группы, в результате чего латентный «этнос в себе» превращается в «этнос для себя».
Таким образом, конструктивизм абсолютизирует субъективную составляющую идентичности, не рассматривая ее отношения к объективно существующей социальной структуре и ее объективным, измеримым методами социологии, особенностям.
В конечном счете, конструктивизм не способен объяснить ключевую особенность реальной глобализации - неожиданную для теоретиков активизацию этничности и этнической идентичности на фоне кризиса гражданских наций.
С другой стороны, иерархия идентичностей индивида зависит как от значимости социальных групп, так и от занимаемой в группе социальной позиции: более высокий статус в социальной группе существенно повышает ранг соответствующей групповой идентичности.
В настоящее время в мире наблюдается снижение социальной значимости национальногражданской идентичности, и как следствие, происходит актуализация этнической и религиозной идентичности. В условиях социальной нестабильности проявлением этого феномена становится конфликт социальных статусов, связанных с участием в различных группах [5].
Механизм формирования идентичности можно представить следующим образом.
На объективном уровне ведущую идентичность формирует та социальная группа, которая обеспечивает жизненные потребности и наиболее значимые социальные роли и статусы.
Так, в традиционном обществе бесспорно доминирует этническая идентичность. В условиях индустриального общества, когда основные жизненные потребности и наиболее привлекательные социальные статусы и права опосредованы государством и его институтами, ведущей становится национальная идентичность, в то время как этническая безусловно сохраняется (что показывают современные переписи и опросы), но отходит на второй, латентный, план.
В условиях глобализации, когда социальные функции государства сокращаются, а ресурсы распределяются через транснациональный биз-
нес или неформальные связи, на первый план вновь выходит этническая и религиозная принадлежность, связанная с повышением роли общин, этнического и религиозного сознания. Внешне это проявляется как «ренессанс» этноса.
Так, для исламских диаспор в Европе ведущую роль играет иммигрантская община (особенно при анклавном расселении), ставшая монопольным посредником между своими членами и принимающим социумом. Для этих общин характерна безусловно ведущая этнорелигиозная идентичность.
Принадлежность к нации принимающего государства для членов иммигрантской общины значима, но, как правило, не является ведущей. В результате интеграция иммигрантов в принимающее общество, которую часто смешивают с изменением идентичности, обычно носит инструментальный характер и ограничивается внешней адаптацией, минимально необходимой для получения доступа к ресурсам и социальным возможностям, при сохранении этнической и религиозной принадлежности в качестве ведущей. Возникает ситуация «двойной лояльности» и конфликта социальных статусов, в чем объективно заинтересованы элиты как иммигрантской общины, так и страны происхождения, для которых диаспоры становятся источником внешних ресурсов.
Примером несостоятельности модели гражданской нации как «плавильного котла», растворяющего этнические меньшинства, могут служить США, породившие как термин «плавильного котла» (melting pot), так и саму идею полиэтнической («мультикультурной») «нации иммигрантов». Собственно говоря, «плавильный котел» не работал, начиная с миграционной волны конца XIX в. , размывшей англосаксонскую основу США, в результате чего американский социум состоит из устойчивых этнических (ирландская, итальянская, китайская, афроамериканская и др.) общин, сохраняющих свою обособленность в городской среде, вплоть до анклавного расселения. Этническая неоднородность американского общества сохраняется и нарастает, несмотря на гораздо более высокую, чем в Старом Свете, территориальную мобильность рабочей силы. Фактически уже в конце 1960-х гг. под давлением ряда общин, в первую очередь афроамериканской, произошел вынужденный отказ от идеи «плавильного котла» и переход к модели «мультикультурализма».
По мнению Эдуарда Лозанского, автора монографии «Этносы и лоббизм в США» (2004), этнические диаспоры и меньшинства США все
6/2013
больше обособляются и конкурируют, формируя в органах власти влиятельные лоббистские группировки, сопоставимые с корпоративным лобби (ТНК) и партийной системой.
«Ориентация Америки на формирование не единого сплава в «тигле» многих национальностей, а на формирование пестрого многоцветья мультикультурализма привела к логическим результатам - к закреплению позиций этническими меньшинствами» [6]. Более того, Э. Лозан-ский отмечает озабоченность других исследователей перспективами этнической фрагментации американской политической нации, вплоть до угрозы «балканизации».
Так, Сэмюэль Хангтингтон подчеркивает усиление влияния «цивилизаций» в мировой политике и неожиданную устойчивость сохранения иммигрантами связей со странами происхождения. «Соединенные Штаты и Советский Союз напоминают друг друга в том, что не являются нацией-государством в классическом смысле этого слова. Обе страны в значительной степени определили себя в терминах идеологии, которая, как показал советский пример, является более хрупким основанием единства, чем единая национальная культура... Если мультикультура-лизм возобладает и если консенсус в отношении либеральной демократии ослабнет, Соединенные Штаты присоединятся к Советскому Союзу в груде исторического пепла» [7].
Учитывая, что Соединенные Штаты являются центром силы в глобальной мир-системе и могут рассматриваться как достаточно корректная модель постиндустриального мирового социума, мы имеем еще одно доказательство того, что тенденции к регенерации этничности и превращению диаспор в акторов мировой политики - не случайный парадокс, а одна из ведущих тенденций глобализации.
С другой стороны, определенные страты, связанные с транснациональным бизнесом, внешне космополитичны («новые номады» Ж. Аттали), но при этом устойчиво сохраняют национальную и этническую принадлежность в качестве вторичных идентичностей.
Таким образом, идентичность и ее иерархическая структура отражают участие индивида в социальных группах и ее эволюцию.
Однако идентичность является лишь отражением социального бытия в общественном и индивидуальном сознании, а отражение имеет свойство сохранять соответствие, но менять пропорции.
Ярким проявлением субъективной стороны идентичности является ее зависимость от конфликтов. Так, межгосударственные конфликты
существенно укрепляют, а часто - и формируют национально-государственную идентичность населения. Формирование национальногражданской идентичности через политический конфликт с внешним врагом - скорее правило, чем исключение. Пример этому - войны за независимость и их выдающаяся роль в массовом сознании и идеологии.
В то же время межэтнические и религиозные конфликты, актуализируя этническую идентичность, деактуализируют национальную, яркий пример чему - инициированный по этнополити-ческому сценарию распад Югославии или Советского Союза. Под влиянием психологических потрясений, связанных с конфликтами, смена ведущей национальной идентичности на этническую может происходить массово, одномоментно, в форме катастрофической инверсии массового сознания.
Так, прекрасно интегрированные в советскую гражданскую нацию и академическую среду московские армяне отмечают, что после погромов в Сумгаите и Баку, которые, благодаря вялой позиции союзного правительства и запоздалому вводу войск, состоялись и остались фактически безнаказанными, они сразу же изменили ведущую идентичность, почувствовав, что в первую очередь они - армяне, и лишь во вторую - граждане СССР. Безусловно, свой вклад внесли СМИ, формирующие общественное сознание. Таким образом, ряд спланированных межэтнических конфликтов психологически разрушил полиэтническую гражданскую нацию, вызвав инверсию идентичности у целого ряда титульных этнических групп в республиках, что вскоре завершилось политическим распадом Советского Союза.
Характерно, что приоритет национальной идентичности, имеющей политический генез, свидетельствует о высокой устойчивости, управляемости социума, наличии сплачивающих общество национальных интересов, в том числе - привлекательного для всех страт общенационального проекта развития, общей для нации исторической перспективы.
Утрата же национально-государственной, гражданской идентичностью ведущей роли, актуализация этнического и религиозного самосознания обычно связаны с политическим и идеологическим кризисом политического режима, исчерпанием принятой модели развития общества, регрессом социальных структур и институтов.
В результате кризис нации как ведущей, наиболее рационально и системно организованной социальной группы сопровождается конфлик-
том социальных статусов, связанных с национальной и этнической принадлежностью, нарастающей этнической фрагментацией общества, а в случае компактного расселения этнических меньшинств - ведет к сепаратистским тенденциям.
По мнению авторов, наблюдаемая сегодня глобальная тенденция к актуализации этнической идентичности, особенно на уровне элит, является несомненным признаком деградации гражданских наций как системообразующих социальных групп и должна рассматриваться не только как диагностический признак, но и как значимый фактор нарастания внутренней нестабильности отдельных государств, эскалации системного кризиса в глобальном масштабе.
Литература
1. Сафонов А.Л., Орлов А.Д. Этнос и нация как субъекты глобализации // Социально-гуманитарные знания. - 2011. - №4. - С. 218-232.
2. Сафонов А.Л., Орлов А.Д. Глобализация как дивергенция: кризис нации и «ренессанс» этноса // Вестник Бурят. гос. ун-та. Сер. Философия, социология, политология, культурология. - 2011. - №6. - С. 17-23.
3. Тишков В.А. Забыть о нации (пост-националистическое понимание национализма) // Вопросы философии. - 1998. - №9. - С. 3-29.
4. Тишков В.А. Этнос или этничность? / Этнология и политика. - М.: Наука, 2001. - 240 с.
5. Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. - М.: Логос, 2005. - С. 199-201.
6. Лозанский Э.Д. Этносы и лоббизм в США. О перспективах российского лобби в Америке. -М.:Международные отношения, 2004. - 272 с.
7. Huntington S. The erosion of American national interests // Foreign affairs. - 1997. - Sept./Oct. - p.35.
Орлов Александр Дмитриевич, кандидат технических наук, доцент кафедры гуманитарных наук филиала Московского государственного индустриального университета, г. Москва, e-mail: [email protected].
Сафонов Андрей Леонидович, кандидат технических наук, проректор по международным отношениям Московского государственного индустриального университета, доцент кафедры истории и социологии, г. Москва, e-mail: [email protected].
Orlov Alexandr Dmitrievich, candidate of technical sciences, associate professor, department of humanitarian sciences, Moscow State Industrial University, Moscow, e-mail: [email protected].
Safonov Andrey Leonidovich, candidate of technical sciences, vice-rector for international relations, associate professor, department of history and sociology, Moscow State Industrial University, Moscow, e-mail: [email protected].
УДК 1:316.64 А.В. Сабадуха
ДИСКУРСИВНО-КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРАКТИКИ КАК МЕХАНИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО КАПИТАЛА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
В статье проанализирован механизм функционирования дискурсивно-коммуникативных практик и проблема формирования социального капитала. Доказано, что только индивид высокого уровня развития сущностных сил способен продуцировать ответственные, доверительные и справедливые взаимоотношения в обществе.
Ключевые слова: дискурсивно-коммуникативные практики, социальный капитал, ответственность, доверие, личность.
A.V. Sabadukha
DISCURSIVE AND COMMUNICATIVE PRACTICES AS A MECHANISM OF DEVELOPMENT OF SOCIAL CAPITAL IN A MODERN WORLD
In the article a mechanism of functioning of discursive and communicative practices and a problem connected with development of social capital have been analyzed. It has been proved that only individual at a high level of development of essential powers is able to produce responsible, trustworthy and fair relationship in society.
Key words: discursive and communicative practices, social capital, responsibility, trust, personality.
В условиях глобализации мира актуальной том функционирования дискурсивно-становится проблема социального капитала - коммуникативных практик с целью принятия
меры взаимного доверия между субъектами дея- решений на основе доверия, равенства, справед-
тельности, их способность сохранять в обществе ливости, публичности и ответственности. Такой
принципы равенства и справедливости. Соци- тип отношений получил название «горизонталь-
альный капитал в обществе является результа- ные связи», где все члены равны и доверяют
