CC BY
50
Как известно, стрессу способствуют бедность и социальное неблагополучие, экономические трудности и сопутствующие им конфликтные ситуации [8]. Стрессовые жизненные события способны вызвать расстройство сна. Подавляющее большинство лиц с хроническим нарушением сна объясняют свои недомогания жизненной ситуацией, причем чаще всего называются личные проблемы; их жизнь сопряжена с большими перегрузками в различных сферах жизни, вызывающими большое внутреннее перенапряжение. Субъективная оценка стресса и недостаток стратегий совладания могут быть важными факторами поддержания сна [9].
Было доказано, что плохой и хороший сон эквивалентен количеству стрессовых событий в жизни. Нарушение сна было вызвано как влиянием каждодневных стрессовых ситуаций, так и серьёзными негативными событиями в жизни. Кроме того, оказалось, что отсутствие контроля над негативными
ситуациями, беспомощность вызывают нарушение сна, а не количество негативных ситуаций возникающих в жизни [10]. Выводы
1. Только 1/3 мужчин в возрасте 25-64 лет с вновь возникшим ИМ, расценивали свой сон как «хороший», а 2/3 имели нарушения сна.
2. Относительный риск развития инфаркта миокарда у мужчин в возрасте 25-44 лет в течение 8-летнего периода был в 9,25 раза выше с оценкой сна «плохо», чем «хорошо», т.е. в этой возрастной группе нарушения сна являются одним из важнейших факторов, приводящим к возникновению ИМ; в возрасте 45-64 лет эти различия не значимы.
3. Риск возникновения инфаркта миокарда при нарушениях сна оказался выше у мужчин с низкими уровнями социального градиента и социальной поддержки.
Библиографический список
Новосибирск, 2002.
1. Гафаров, В.В. Психология здоровья населения в России / В.В. Гафаров [и др.]
2. Каплан, Г.И. Клиническая психиатрия / Г.И. Каплан, Б.Дж. Сэдок.-М., 1998.
3. Проснись Америка: предупреждение нации о проблемах сна. Доклад Национальной комиссии по исследованию расстройств сна. - М., 1997.
4. Proposal for the Multinational Monitoring of trends in cardiovascular disease. - Geneva, 1985.
5. Гафаров, В.В., Пак В.А., Гагулин И.В., Гафарова А.В. Эпидемиология и профилактика хронических неинфекционных заболеваний в течение 2-х десятилетий и в период социально-экономического кризиса в России / В.В. Гафаров [и др.].-Новосибирск, 2000.
6. Berkman, L.F., Syme L. Social networks, hostility resistance and mortality: a nine year follow-up study of Amelia County residents. Amer. J. Epidem., 1979.
7. Бююл, А. SPSS: искусство обработки информации / А. Бююль, П. Цёфель; под ред. В.Е. Момота. - М.: DiaSoft, 2002.
8. Судаков, К.В. Психоэмоциональный стресс: профилактика и реабилитация: Тер. арх., 1997.
9. Перре, М., Бауманн У. Клиническая психология.-С/Пб., 2002.
10. Morin, C.M., Rodrigue S., Ivers H. Role of Stress, Arousal, and Coping Skills in Primary Insomnia. Psychosom. Med., 2003.
Статья поступила в редакцию 12.07.09
УДК 616.12-008.331.1-058-07
И.В. Гагулин, В.В. Гафаров, А.В. Гафарова, Е.А. Громова, Ю.Н. Кабанов, E-mail: [email protected] СОЦИАЛЬНАЯ ПОДДЕРЖКА И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА РИСК ВОЗНИКНОВЕНИЯ АРТЕРИАЛЬНОЙ ГИПЕРТЕНЗИИ
Установлено, что относительный риск развития АГ у мужчин 25-64 лет за 8-летний период оказался значительно выше у лиц с низкими индексом социальных связей и близких контактов. Наибольшая частота развития АГ наблюдалась у мужчин с низкими индексами близких контактов и социальных связей и относящимися к группам вдовых, разведенных; имеющих незаконченное среднее - начальное образование, а также среди пенсионеров, с низким уровнем социальной поддержки. Полученные результаты указывают на то, что у мужчин 25-64 лет риск возникновения артериальной гипертензии связан с низким уровнем социальной поддержки, социальным градиентом.
Ключевые слова: социальная поддержка, риск, артериальная гипертензия.
Существует целый ряд исследований, в которых наглядно продемонстрирована связь между социальной поддержкой и здоровьем. В общем, считается, что у людей с развитой социальной сетью меньше риск заболеть, по сравнению с социально депримированными индивидуумами. [1-7]. Положительные эффекты социальной поддержки связывают с уменьшением общей смертности, а также снижением риска сердечно-сосудистых заболеваний [8-11]. Предполагается, что у лиц с развитой социальной сетью более низкие цифры артериального давления и риск развития артериальной гипертензии у них ниже [12; 13].
Хотя связь между социальной поддержкой и здоровьем выявлена, существующие исследования обеспечивает только ограниченное восприятие относительно механизмов этого эффекта. Возможным механизмом является непосредственное воздействие социальной поддержки на физиологические реакции, возникающие в ответ на стресс [14-24].
Целью нашего исследования было изучить влияние социальной поддержки на риск развития артериальной гипертензии у мужчин в возрасте 25-64 лет в течение 8 лет.
Материалы и методы. В рамках программы ВОЗ «MONICA
- психосоциальная» [25; 26] в 1994 г. было проведено скрини-рующее исследование населения. Обследованы мужчины в возрасте 25-64 лет, жители одного из районов г. Новосибирска. Репрезентативная выборка была сформирована согласно требованиям протокола программы «MONICA» [25] на основе избира-
тельных списков с использованием таблицы случайных чисел. В исследование включены 657 мужчин (средний возраст 44,3±0,4). Респонс составил 82,1%. Программа скринингового обследования включала измерение АД (артериального давления). АГ (артериальная гипертензия) диагностировали, если систолическое АД составляло 140 мм рт. ст. и более, диастолическое - 90 мм рт. ст. и более [26]. Социально-демографические показатели регистрировали в соответствии с требованиями протокола программы. Уровень образования оценивался как: 1-высшее, 2-
незаконченное высшее - средне специальное, 3-среднее, 4-незаконченное среднее-начальное, 5-образования не имеет. Пол: 1-мужской, 2 - женский. Принадлежность к профессиональной группе оценивалась следующим образом: 1-руководители высшего звена; 2 - руководители среднего звена; 3-руководители; 4
- инженерно-технические работники; 5 - рабочие тяжелого физического труда; 6 - рабочие среднего физического труда; 7 -рабочие легкого физического труда; 8-учащиеся; 9-пенсионеры; 10 - другие категории. Семейный статус определялся как: 1- никогда не был женат; 2- женат; 3- разведен, 4 -вдов. Было проведено тестирование социальной поддержки (индекс близких контактов, индекс социальных связей) (тест Брекман-Сим) [1]. Вопросник заполнялся испытуемыми самостоятельно. Наблюдение за когортой велось в течение 8 лет (1994-2002гг.). Когорты наблюдения были сформированы в соответствии с вышеописанными категориями психосоциального риска. После исключения из исследования всех мужчин с выявленной сердечно-сосудистой
патологией на скрининге (ишемическая болезнь сердца, сосудистые заболевания головного мозга, АГ, инфаркт миокарда, сахарный диабет), в анализ были включены - 190 мужчин, в возрасте 25-64 лет, на период проведения скрининга. Впервые возникшие случаи АГ были выявлены в результате 8 летнего наблюдения за когортой в рамках программы MONICA [27; 28]. Всего в течение первых 8 лет наблюдение было выявлено 85 (53%) случаев впервые возникшей АГ. Контроль качества проводился в центрах контроля качества программы «MONICA»: Данди (Шотландия), Прага (Чехия), Будапешт (Венгрия). Представленные результаты признаны удовлетворительными [25-28]. Статистический анализ велся с помощью пакета программ "SPSS-11,5" [29]. Кокс-пропорциональная регрессионная модель использовалась для оценки относительного риска (RR) развития АГ с учётом различного времени контроля. Для проверки статистической значимости различий между группами использовался критерий х2 [30].
Результаты
Возрастная структура мужчин с АГ составила: 13,2%-25-34 лет; 21,3%-35-44 лет; 25,3%-45-54 лет и 39,7%-55-64 лет.
Распределение по индексу близких контактов было: 63,9%-низкий индекс близких контактов; 25,4%-средний индекс близких контактов; 10,7%-низкий индекс близких контактов.
Распределение по индексу социальных связей представлено в следующем виде: 43,0%-низкий индекс социальных связей; 36,5%-средний-1 индекс социальных связей; 16,5%-средний-2 индекс социальных связей; 4,0%-высокий индекс социальных связей (х2=8,863, и=4, р=0,065) .
В течение 8 летнего периода наблюдения RR АГ выше:
1. у лиц 55-64 лет с низким и средним индексами близких контактов по сравнению с мужчинами, с высоким индексом близких контактов (в 8,5 раз; p<0,05); 2. у лиц с низким индексом социальных связей по сравнению с мужчинами, имеющими средние или высокий индексы социальных связей (в 4,8 раз; p<0,01). В возрастной группе 55-64 лет RR АГ значительно выше, чем в общей возрастной группе. В этой категории RR АГ выше в 15,9 раз (p<0,01) у лиц с низким индексом социальных связей.
Распределение по семейному положению мужчин с АГ было следующим: 3,3%о-«никогда не были женаты»; 87,8%-женаты»; 6,3%о-разведены; 2,7%-вдовые (х2=9,580, и=3, р=0,022).
Статистически достоверные различия частоты возникновения АГ были найдены при проведении сравнительного анализа между группой вдовых мужчин с низким индексом близких контактов и группой женатых с низким и средним индексами близких контактов (х2=5,013, р=0,025; %2=10,783, р=0,001 соответственно); между группой развёденных со средним индексом близких контактов и группой женатых с низким и средним индексами близких контактов (х2=5,013, р=0,025; Х2=10,783, р=0,001 соответственно); между группой разведённых с низким индексом близких контактов и группой женатых со средним индексом близких контактов (%2=5,331, р=0,021).
Достоверные различия частоты возникновения АГ в группах лиц, отличающихся по семейному положению и индексу социальных связей, были найдены при сравнении группы разведённых мужчин с низким и со средним-1 индексами социальных связей (х2=5,237, р=0,022); между группой развё-дённых со средним-1 индексом социальных связей и группами женатых с низким, средним-1 и высоким индексами социальных связей (х2=21,318, х2=16,228, р=0,0001; х2=7,6612, р=0,006 соответственно).
Распределение по уровню образования мужчин с АГ составило: 26,1%-высшее; 25%-незаконченное высшее - средне специальное; 20,7%-среднее; 28,3%-незаконченное среднее -начальное (х2=16,416, р=0,003).
Статистически значимые различия частоты возникновения АГ были найдены при сравнении между собой группы с незаконченным средним - начальным уровнем образования с низким индексом близких контактов с группами с низким
индексом близких контактов, имеющих высшее и незаконченное высшее - средне специальное образование (х2=7,283, р=0,007; х2=8,710, р=0,003 соответственно).
Частота возникновения АГ была статистически различна при сравнении группы с незаконченным средним - начальным уровнем образования со средним-1 индексом социальных связей и группы с незаконченным высшим - средне специальным образованием с низким индексом социальных связей (Х2=6,405, р=0,011).
Распределение по профессиональному статусу мужчин с АГ: 4,1%-руководители высшего звена; 6,8%-руководители среднего звена; 9,3% -руководители; 9,6%-ИТР; 16,1%-рабочие тяжелого физического труда; 25,1%-рабочие среднего физического труда; 3,6%-рабочие легкого физического труда; 0,5%-учащиеся; 18,9%-пенсионеры (х2=29,548, р=0,001).
Статистически значимые различия в частоте возникновения АГ были обнаружены при проведении сравнительного анализа между группой пенсионеров с низким индексом социальных связей и группой рабочих тяжелого физического труда с низким индексом социальных связей (х2=4,430, р=0,035).
Обсуждение
Большинство мужчин, с впервые возникшей АГ имели низкий индекс близких контактов и низкий и средний-1 индекс социальных связей. В течение 8 летнего контрольного периода наибольший риск развития АГ наблюдался у мужчин старшей возрастной категории, причем как с низким индексом близких контактов, так и с низким индексом социальных связей. Возможное объяснение данного факта заключается не только в том, что мужчины с АГ в основном относились к возрастной категории 55-64 лет, но также и с социальным статусом мужчин. Мы установили, что наибольшая частота развития АГ была у вдовых, разведённых мужчин, у которых, как правило, чаще встречались низкие индексы близких контактов и социальных связей. Известно, что у вдовых по сравнению с женатыми мужчинами риск смерти гораздо выше. В исследовании НеЫ^ е! а1. было установлено, что общий коэффициент смертности для вдовых мужчин, гораздо выше, чем у женатых [31]. Аналогичные результаты получены в проспективном исследовании проведённом в США, где проводилось сравнение мужчин с развитой социальной сетью и социально изолированных (холостых, имеющих менее 6 друзей или родственников и не состоящих ни в каких общественных организациях). Оказалось, что у социально депримиро-ванных лиц был повышен риск смерти от сердечнососудистых заболеваний (РБ=1.9) [32].
Большая частота АГ наблюдалась в группах мужчин с низким индексом близких контактов и социальных связей, имеющих только начальное или незаконченное среднее образование, а также среди пенсионеров с низким индексом близких контактов.
Таким образом, социальная изоляция или социальная интеграция влияют на возникновение, развитие АГ. Психосоциальные факторы, вытекающие из социо-экономического недостатка и дискриминации, вследствие неразвитости социальной сети, могут влиять на исходный уровень АД. Вместе с тем, эмоциональная поддержка, получаемая через систему межличностных отношений, социальных связей (социальная поддержка), играет роль буфера при воздействии стрессогенных событий и является одним из факторов, снижающих риск развития АГ.
Выводы
1. Относительный риск возникновения артериальной гипертензии связан с социальным градиентом: повышение частоты артериальной гипертензии наблюдалось у вдовых мужчин; лиц, имеющих незаконченное среднее или начальное образование, пенсионеров.
2. В течение первых 8 лет относительный риск возникновения артериальной гипертензии выше (в 4-15 раз) у мужчин, имеющих низкую социальную поддержку (низкие индекс близких контактов и индекс социальных связей).
3. Протективными факторами в отношении риска развития профессиональный уровни, семейный статус-«женат», и вы-артериальной гипертензии явились высокий образовательный, сокий уровень социальной поддержки.
Библиографический список
1. Berkman, L.F., Syme S.L. Social networks, host resistance, and mortality: a nine-year follow-up study of Alameda County residents. Am. J.Epidemiol., 1979.
2. House, J.S., Robbins C., Metzner H.L. The association of social relationships and activities with mortality: prospective evidence from the Tecumseh Community Health Study. Am. J. Epidemiol., 1982.
3. Orth-Gomer, K., Johnson J. Social network interaction and mortality: a six year follow-up study of a random sample of the Swedish population. J. Chronic Dis., 1987.
4. House, J.S., Landis K.R., Umberson D. Social relationships and health. Science, 1988.
5. Yasuda, N., Zimmerman S.I., Hawkes W., Fredman L., Hebel J.R., Magaziner J. Relation of social network characteristics to 5-year mortality among
young-old versus old-old white women in an urban community. Am. J. Epidemiol., 1997.
6. Penninx, B., van Tilberg T., Kriegsman D., Deeg D.J., Boeke A.J., van Eijk J.T. Effects of social support and personal coping resources on mortality in older age: the longitudinal aging study in Amsterdam. Am. J. Epidemiol., 1997.
7. LaVeist, T.A., Sellers R.M., Brown K., Nickerson K.J. Extreme social isolation, use of community-based senior support services, and mortality among African American elderly women. Am. J. Community Psychol., 1997.
8. Reed, D., McGee D., Yano K. Social networks and coronary heart disease among Japanese men in Hawaii. Am. J. Epidemiol., 1983.
9.Blumenthal, J.A., Burg M.M., Barefoot J., Williams R.B., Haney T., Zimet G. Social support, Type A behavior and coronary artery disease. Psychosom. Med., 1987.
10. Seeman, T.E., Syme S.L. Social networks and coronary artery disease: a longitudinal analysis. Soc. Psychol. Q., 1987.
11. Williams, R.B., Barefoot J.C., Califf R.M., Haney T.L., Saunders W.B., Pryor D.B., Hlatky M.A., Siegler I.C., Mark D.B. Prognostic importance of
social and economic resources among medically treated patients with angiographically documented coronary artery disease. JAMA, 1992.
12. Krantz, D.S., Manuck S.B. Acute psychophysiologic reactivity and risk of cardiovascular disease: a review and methodologic critique. Psychol. Bull, 1984.
13. Krantz, D.S., Manuck S.B. Psychophysiologic reactivity in coronary heart disease and essential hypertension.In Matthews K.A., Weiss S.M., Detre T., Dembroski T.M., Falkner B., Manuck S.B., Williams R.B., editors. Handbook of stress, reactivity, and cardiovascular disease. New York: Wiley, 1986.
14. Kamarck, T.W., Manuck S.B., Jennings J.R. Social support reduces cardiovascular reactivity to psychological challenge: a laboratory model. Psycho-som. Med. 1990.
15. Gerin W., Pieper C., Levy R., Pickering T.G. Social support in social interaction: a moderator of cardiovascular reactivity. Psychosom. Med., 1992.
16. Lovallo, W.R., Wilson M.F.. The role of cardiovascular reactivity in hypertension risk. In Turner JR, Sherwood A, Light KC, editors. Individual differences in cardiovascular response to stress. New York: Plenum, 1992.
17. Snydersmith, M.A., Cacioppo J.T. Parsing complex social factors to determine component effects: I. Autonomic activity and reactivity as a function of human association. J. Soc. Clin. Psychol, 1992.
18. Lepore, S.J., Allen K., Evans G.W. Social support lowers cardiovascular reactivity to an acute stressor. Psychosom. Med., 1993.
19. Gerin, W., Milner D., Chawla S., Pickering T.G. Social support as a moderator of cardiovascular reactivity: a test of the direct effects and buffering hypothesis. Psychosom. Med., 1995.
20. Kamarck, T.W., Annunziato B., Amateau L.M. Affiliation moderates the effects of social threat on stress-related cardiovascular responses: boundary conditions for a laboratory model of social support. Psychosom. Med., 1995.
21. Uchino, B., Cacioppo J.T., Kiekolt-Glaser J.K. The relationship between social support and physiological processes: a review with emphasis on underlying mechanisms and implications for health. Psychol. Bull, 1996.
22. Christenfeld N., Gerin W., Linden W., Sanders M., Mathur J., Deich J.D., Pickering T.G. Social support effects on cardiovascular reactivity: is a stranger as effective as a friend? Psychosom. Med., 1997.
23. Sheffield, D., Carroll D. Social support and cardiovascular reactions to active laboratory stressors. Psychol. Health, 1994.
24. Sheffield, D., Carroll D. Task-induced cardiovascular activity and the presence of a supportive or undermining other. Psychol. Health, 1996.
25. WHO MONICA Project: prepared by Kuulasmaa K. et al. Baseline population survey data book. MONICA Memo 178 A. Helsinki, 1990.
26. WHO MONICA Project: prepared by Hense H. W. Kuulasmaa K et al. Quality assessment of blood pressure measurements in epidemiological surveys. The impact of last digit preference and the proportions of identical duplicate measurements. Rev. Epidemiol. Santa Publique, 1990.
27. Гафаров В. В. Эпидемиология и профилактика хронических неинфекционных заболеваний в течение 2-х десятилетий и в период социальноэкономического кризиса в России / Гафаров В.В. [и др.].-Новосибирск, 2000.
28. Гафаров, В.В. Психология здоровья населения в России / Гафаров В.В. [и др.]. - Новосибирск, 2002.
29. Бююль, А. SPSS: искусство обработки информации. Анализ статитстических данных и восстановление скрытых закономерностей / А. Бю-юль, П. Цёфель: пер. с нем. - С/Пб.: ООО «ДиаСофтЮП» , 2002.
30. Гланц, С. Медико-биологическая статистика: пер. с англ.-М.: Практика, 1998.
31. Helsing, K.J., Szklo M., Comstock G.W. Factors associated with mortality after widowhood. Am. J. Public. Health, 1981.
32. Glicksman, M.D. et al. Social support, marital status and living arrangement correlates of cardiovascular disease risk factors in the elderly. Soc. Sci. Med., 1995.
Статья поступила в редакцию 12.07.09 УДК 378
Л.А. Никитина, канд. пед. наук, доц., г. Барнаул, E-mail: [email protected]
СТАНОВЛЕНИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ У БУДУЩЕГО ПЕДАГОГА В ПРОЦЕССЕ ВЫПОЛНЕНИЯ КУРСОВЫХ РАБОТ ПО МЕТОДИКЕ ОБУЧЕНИЯ
В статье описана форма включения будущего педагога в исследование при подготовке курсовой работы по методике обучения; представлены и обоснованы необходимые исследовательские действия, позволяющие студентам занять субъектную позицию в своём образовании, приобрести опыт методической деятельности, проявив исследовательскую компетентность.
Ключевые слова: исследование, образовательная деятельность, методическая деятельность, исследовательская компетентность, субъектная позиция, совместная деятельность, исследовательские шаги, изменение профессиональной подготовки.
Исследование как способ познания присутствует во фессиональной. Тем не менее, это не означает, что человек
всех видах деятельности: игровой, учебной, трудовой, про- несет в себе этот способ уже сформированным в раз и навсе-
