CC BY
30
О. Т. Лойко
СОЦИАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ: ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ
Томский политехнический университет
К середине XX в. окончательно оформился онтологический разрыв, приведший к отчетливому противопоставлению традиционной культуры и культуры модерна. Наиболее остро этот феномен сказался на бытии социальной памяти, в рамках которой существенным образом изменились как способы существования социальной памяти, так и формы ее трансляции. В традиционной культуре процесс передачи ценностно-смысловых характеристик осуществлялся непосредственно от поколения к поколению в рамках семьи, системы образования, профессиональной подготовки, включая выбор профессии, и в конечном счете определял жизненный путь индивида.
Соответственно социальная память формировалась как память коллективная, представляющая собой совокупность действий, предпринимаемых социумом по ценностно-символической реконструкции прошлого в настоящем. Сохранение прошлого как коллективной памяти в традиционном обществе задавалось самим его укладом. В обществе модерна и постмодерна коллективная память именно в силу своей аксиологической нагруженно-сти зачасту ю становится источником легитимизации тех социальных групп, которые посредством манипуляции ценностно-смысловым содержанием исторического прошлого, составляющим значительный раздел социальной памяти, пытаются создать в массовом сознании тот или иной зачасту ю фальсифицированный образ прошлого.
Расширение ментальной вместимости социальной памяти позволяет глубже понять ценность прошлого, смысл настоящего и гипотетическую значимость будущего, что в определенной мере способно предотвратить манипуляционные процессы. Чем богаче памяггь, тем богаче историческое и актуальное бытие человека и общества. Так, память в античности - это способ самоидентификации человека и социума, наиболее полно раскрывающийся в памяти устной. В платоновском диалоге «Федр» Сократ предлагает своему собеседнику парадоксальный вывод о вреде письменной памяти. Общество, основанное на письменности, представляется Сократу беспамятным и аномальным, а бесписьменное общество — нормальной структурой с твердой коллективной памятью. Устная память позволяет каждому новому поколению как бы «прожить», проговорить то, что было с их предками, и тем преобразовать представление о прошлом в свое
актуальное настоящее в рамках коллективной социальной памяти.
Именно сущностная, бытийствснная значимость социальной памяти в современном обществе особенно в период переоценки ценностно-смыслового бытия общества особо значима, так как именно она может, с одной стороны, наиболее адекватно выявить процесс самоидентификации общества, а с другой - раскрыть возможные вариативно-модальные характеристики его будущего.
Бытие социатьной памяти в различных ее формах одновременно выступает и предметом теоретического дискурса в рамках современного гуманитарного знания. Для выявления особенностей гносеологического подхода к анализу социатьной памяти отметим основные концепции памяти. Можно выделить несколько концепций памяти. Наиболее продуктивными из них, в контексте настоящего исследования, являются: ассоционистская, когнитивная, культурно-историческая и семиотическая.
Возникновение ассоционистской концепции относится к периоду античности. Свидетельством тому является сочинение Цицерона «Об ораторе», в котором рассказывается об искусстве памяти, мнемонической способности запоминания «мест» и «образов». Но, как отмечает современная английская исследовательница памяти Френсис Йейтс в работе «Искусство памяти» [1], Цицерон касается проблем запоминания лишь в связи с ораторским искусством. Около 86-82 гг, до Р.Х. неизвестный римский учитель риторики составил пособие для обучающихся, обессмертившее не свое собственное имя, а имя человека, которому оно было посвящено. «А(1 Негеппгат» содержит сведение не только об уровне развития исследований памяти, но и способах улучшения памяти. Автор послания к Герению отмечает, что существует естественная память, данная нам от рождения, и память искусс-ная - развитая и укрепляемая упражнениями. В соответствии с этой концепцией механизм запоминания сводится к образованию ассоциаций между впечатлениями, непосредственно следующих друг за другом. Экспериментальные исследования ассо-циониетов выявили некоторые важные закономерности взаимосвязи количественных и временных аспектов функционирования памяти.
Одновременно в рамках ассоционисткой концепции игнорировались зависимости памяти от направления и деятельности человека, элиминиро-
валась связь памяти с мышлением, речью и личностью, практически не рассматривается детерминация процессов, протекающих в памяти общества.
Основным принципом когнитивной концепции в изучении памяти является неразрывная связь всех психических процессов, составляющих целостную когнитивную сферу деятельности человека. Соответственно память в этой парадигме рассматривается как один из аспектов общего процесса переработки информации у человека. Существенное влияние на становление и развитие этой концепции памяти оказала научно-техническая революция в области информационных систем. В итоге появилась так называемая блоковая модель переработки информации, в соответствии с которой когнитивная сфера представляла собой набор информационных блоков (хранилищ), в которых осуществлялась переработка поступающего материала от блока кратковременной до блока долговременной памяти. Эта концепция развивалась в основном в США и получила наиболее полное отражение в монументальном исследовании Дж, Солсо «Когнитивная психология». Исследование памяти в рамках когнитивной психологии породило надежду в раскрытие глубинных психических основ памяти. Так, в работе А Н. Лебедева «О нейрофизиологических основах восприятия и памяти» [2] отмечается, что прогресс в исследованиях памяти в итоге будет способен расшифровать «коды индивидуальной памяти человека, раскрыть механизмы его обучения и творчества».
Одновременно с кризисом позитивизма представление о памяти в рамках когнитивной психологии утратило свою привлекательность. И основная причина сложившейся ситуации - сведение сложнейших феноменов памяти человека к технически сложным, но все-таки техническим компонентам.
Выход из создавшейся ситуации был предложен отечественной школой психологии в работах Л.С. Выготского. А Р. Лурии, A.A. Леонтьева, в которых все более отчетливо проступает научная позиция, которая позволяет рассматривать память как культурно-историческое явление. Так, в работе Л.С. Выготского и А.Р. Лурии «Этюды по истории поведения» (М., 1993) при анализе-развития ребенка раскрываются специальные, культурные функции становления психики. «В целом ряде экспериментов. - отмечают авторы, - мы имели случай проследить эти культурные приемы, связанные с памятью ребенка» [3, с. 75]. Под памятью в этом случае понимается природная пластичность нервно-психического аппарата, благодаря которой закрепляются полученные человеком впечатления. Анализ памяти как культурно-социального явления, позволил прийти к выводу о том, что изучение памяти культурного человека - это не исследование изолированной «мнемической функции», а
раскрытие всего социокультурного континуума человека, зафиксированного не только в его личной памяти, но и в памяти предшествующих поколений этих двух сфер деятельности человека. Понимание памяти как культурно-исторического явления породило установление новых связей между историками и психологами.
Появление в XX в. нового научного направления - семиотики - позволило применить методы семиологического анализа к исследованию памяти. Наиболее полно эта позиция нашла свое отражение в исследованиях Ю.М. Лотмана, где память рассматривается как знаковая система, способная хранить и воспроизводить знаковую информацию. Се-миологический подход позволил отчетливо выделить социальную память как родовую характеристику памяти на уровне социума. Понимание социальной памяти как знаковой системы позволяет выявить основные способы ее бытия. Учитывая, что генетически социальная память возникает на экзистенциально-социальном уровне бытия, попытаемся рассмотреть некоторые из возможных способов ее существования, таких как артефакт и текст.
Для того, чтобы ку льтурный человек был способен раскрывать свое бытие в современном ему мире, не утрачивая связь с предшествующим, необходимо, чтобы он мог понимать смысл уже существующих артефактов и умел находить в них отзвуки своей культуры. Лишь в этом случае его культурно-историческая деятельность будет носить ценностно-ориентированный, осмысленный характер. М. Вартовский выдвинул продуктивную идею трехуровневой иерархии артефактов. Согласно этой концепции артефакты высту пают как объективизация человеческих потребностей и намерений, уже насыщенных когнитивным и аффективным содержанием. Первый уровень артефактов составляют так называемые первичные артефакты, непосредственно используемые в производстве. Вторичные артефакты включают, кроме первичных артефактов, способы их использования. Третий уровень представляет собой класс артефактов, которые, оставаясь посредниками между человеком и окружающим его культурным миром, одновременно выходят за свои собственные пределы, составляя как бы свой, автономный мир. И если на начальных этапах развития культуры примитивный человек должен был удерживать в своей памяти в первую очередь артефакты первого и второго уровней, то современный культурный человек должен быть способен «прочитывать» смысловой код артефактов третьего уровня [4].
Не отрицая эвристическую роль артефактов в понимании механизмов развития и функционирования памяти культурного человека, особенно когда речь идет о филогенезе памяти, следует отмс-
тать, что изначальная «привязанность» артефактов к материально-практической деятельности человека несколько ограничивает их эвристическую ценность для культурно-исторического творчества. С помощью артефакта можно различить первоначальный смысл явления культуры, составляющего содержание социальной памяти.
Другим способом бытия социальной памяти является текст, который знаменует собой новый этап существования социальной памяти, связанной в первую очередь с письменной культурой. Общение посредством текста предполагает наличие общей социальной памяти. Последняя способна расширять или, напротив, сужать свой объем. Этот процесс обусловлен особенностями коммуникативных связей, которые возникают между автором и реципиентом текста. Если участники этого коммуникативного процесса принадлежат к одной культуре и, соответственно, включены в единую семиосферу, трансляция смысла текста опирается на достаточное поле общей социальной памяти всех участников диатога. Этот тип бытия социальной памяти ориентирован на предельно общее парциальное поле общения. В этом случае текст как бы реконструирует тип общей социатьной памяти как для автора, так и для аудитории, на которую он направлен. Если текст обращен к единственному лицу, объем памяти которого известен создателю текста и являет собой общее с ним семантическое поле, то в этом случае достаточным будет обращение к этому общему полю социальной памяти для того, чтобы процесс коммуникации состоялся. В подобном диалоге вполне допустимы энтимемы, намеки, сознательные недоговоренности.
Текст как предельно общий способ бытия социальной памяти демонстрирует два ее вида - память общества (социума) и память отдельного человека, которые обладают общим знаковым полем и одновременно бесчисленным множеством вариантов его индивидуализации на личностно-интимном уровне.
Ситуация коренным образом меняется, когда текст обретает иную аудиторию, встреча с которой не входила (осознанно или нет) в план создателя текста. Как отмечает Ю.М. Лотман, смена аудитории влечет за собой сменх объема общей социальной памяти. Текст, став достоянием иной аудитории, с необходимостью требует расширения объема памяти последней. Адресату текста необходимо вспомнить не только то, что находилось в его личном, индивидуальном опыте, но и то, что входит в состав семиотического поля социальной памяти той культуры, к которой он принадлежит. В текстах литературных, ориентированных на предельно общее семантическое поле, происходит своеобразный разрыв внутри коммуникативных связей. Социальная память как бы переходит из реального бытия в бытие реконструируемое - идеальное, где,
наряду с ценностями, откристаллизовываются нормы, задающие последующим поколениям новую ценностно-смысловую парадигму [5].
Семиотический анализ социальной памяти позволяет поставить вопрос о ее структуре как асимметрическом единстве центра (ядра) социальной памяти, определяющем ее парциальность, и периферии. Центр представляет собой наиболее артикулированные, отстоявшиеся ценностно-нормативные феномены, образующие основу общего в самой социальной памяти. Соответственно периферия может включать все бесконечные вариативно-модальные возможности бытия социальной памяти на индивидуальном и групповом уровнях. Периферийная социальная память зачастую выступает как корпоративно-маргинатьная. Центр и периферия находятся в постоянном взаимодействии. В критические эпохи, как правило, происходит агрессия корпоративно-маргинальной памяти на ее центр. Но сам по себе агрессивный десант маргинально-корпоративных феноменов социальной памяти на ее центр может в конечном счете войти в своей содержательной части в состав центра социальной памяти. Как заметил Б.А. Успенский по поводу жанров в искусстве, периферийные жанры революционнее тех, которые расположены в центре культуры и воспринимаются современниками как искусство элитарное. Это же может быть отнесено и к влиянию на центр социальной памяти ее окраинных, групповых феноменов.
Наиболее продуктивные семиотические процессы осуществляются на границе, где происходит встреча - взаимодействие ядра социатьной памяти с ее маргинальными окраинами, где осуществляется перевод ценностно-символических кодов с одного языка на другой. Цель этого перевода - создание нового парциального ядра общего поля социатьной памяти, расширение границ ментатьной вместимости ее субъектов.
Анализ социальной памяти в онто-гносеоло-гическом ключе является необходимым, но недостаточным для полного ее исследования. Социальная память - это не только реальность, имеющая особые способы своего бытия, это еще и определенный уровень отношений, которые постоянно образуются в рамках социальной памяти, связуя прошлое, настоящее и будущее. Соответственно сложность исследования такого объекта, каковым является социальная память, требует и некоторой коррекции методологического курса. Мы полагаем, что допущение при исследовании культуры существования множественности культурных миров и, соответственно, множественности гносеологических траекторий, используемых в теоретико-поз-навательном дискурсе, предполагает и некоторую корреляцию онто-гносеологического подхода. В современном культурологическом знании в на-
стоящее время происходят процессы, аналогичные тому. которые привели в середине XX в. к инсти-туатизации нового научного направления ~ науковедения. Период, предшествующий этому явлению в теоретическом плане, характеризовался значительной корреляцией гносеологических позиций. Используя метол аналогии, попытаемся предложить для дальнейшего рефлективного дискурса применение модального метода. Модальный метод является гносеологической вариацией онто-гно-сеологического метода, который выступает в качестве основного инстру мента в настоящем исследовании. Привлечение же модального метода, пока еще слабо ангажированного в философско-социо-логическом знании, может способствовать раскрытию новых аспектов трансмутации ценностно-смыслового содержания социальной памяти.
Под модальным методом исследования мы будем понимать такой способ познания, при котором основные характеристики рассматриваемого явления зависят от характера устанавливаемой им достоверности. которая может высту пать как возможная, действительная или необходимая. Модальная методология позволит разрешить парадокс «плюрального понимания» феноменов социальной памяти Центральным положением модальной методологии является то, что фиксируемые модальные отношения служат лишь своеобразными метами, помогающими устанавливать относительные разделы объекта (в нашем случае социальной памяти), и тем самым выявить типологию его понимания.
-Для 'построения типологии понимания социальной памяти с перспективой ее последующей реализации при объяснении процессов трансмутации, а также способов, какими эти процессы осуществляются, необходимо ввести представление о трех степенях реальности, в которых бытийствует социальная память.
1. Степень абсолютной реальности, опыт пребывания в которой не фальсифицируется никаким иным опытом. Пребывание в данной культурной реальности подразумевает абсолютную невозможность отмены факта ее существования. Эта характеристика относится прежде всего к прошлому, т.е. к такому состоянию бытия, которое уже нельзя изменить и которое отражается в социальной памяти, вне зависимости от того, происходит ли реальное востребование этого содержания в актуальном бытии. Это положение в особенности актуально для сегодняшнего дня нашего общества, когда постоянно осуществляются попытки исказить степень реальной значимости прошлого.
2. Степень феноменации, опыт пребывания в которой может фальсифицироваться иным опытом. Иными словами, та деятельность, которую мы осуществляем, отнеся се субъективно к неизменному бытию, является модификацией социальной
памяти как актуальной. Сами факты социальной памяти, обретающиеся в феноменатизации культурной реальности, имеют своей неизменной «как бы» причиной пребывание в степени абсолютной реальности, но так как степень фсномснализации отражает вариативность настоящего, она отражает тот момент фактов социальной памяти, которые могут быть реализованы или не реализованы. Своеобразный «невод памяти», содержание которого трудно оценить до того момента, пока не стало ясным его истинное содержание. Реализация переведет их в степень абсолютной реальности. Если этого не произойдет, то сами феномены социальной памяти перейдут в степень абсолютной нереальности.
3. Степень абсолютной нереальности включает в себя опыт бытия, который ни фальсифицируется и ни не фальсифицируется, т.е. относится к гипотетическому бу ду щему . Можно с известной долей метафоричности сказать, что в этом варианте социальная память высту паст как «воспоминание о будущем». Несмотря на абсолютную нереальность, опредмеченные феномены культуры, если они уже зафиксированы в явлениях культуры (текстах), описывая будущее, могут влиять на актуальное настоящее и формировать либо деформировать отдельные составляющие социальной памяти. Последнее обстоятельство возникает тогда, когда в памяти культуры оседают такие мифологемы, как «золотой век», «раньше все было лучше» и т.д.
Существование социальной памяти в трех названных выше типах реальности может приобретать различные варианты модальности - гипотетическую, аподиктическую и деонтическую.
Гипотетическая модальность определяет понимание ку льтурной ценности, поскольку сама ценность опознается лишь по возможному' к ней устремлению. Овеществленное устремление упраздняет саму ценность (достаточно вспомнить чеховский рассказ «Крыжовник»), а поэтому последняя всегда гипотетична.
Аподиктическая модальность денотиру ет понимание основных идей культуры. Именно в рамках аподиктической модальности выстраиваются схемы, модели, которые позволяют связать воедино некоторое множество объектов культурологического познания. Аподиктическая модальность позволяет производить операции теоретизирования фи-лософско-культурологического знания.
Деонтическая модальность, как относящаяся в первую очередь к терминам, выражающим действие, определяет значение действия вне его знаково-сти. То, что обычно показывается, а не доказывается. При анализе любой культуры деонтическая модальность дает понимание уже существующей культурной нормы. И, на первый взгляд, может быть отнесена к степени абсолютной реальности
социальной памяти, т.е. к прошлому. Но теоретическая позиция поиска линейного соотношения степеней реальности социальной памяти и типов модальности нарушала бы принцип плюрализма, который является исходным при анализе самой культуры.
Наиболее приемлемым в нашем случае была бы попытка соотнесения выделенных типов реальности бытия социальной памяти и типов модальности. Этот теоретический дискурс в силу своей неординарности позволит выделить новые грани трансмутации ценностно-смыслового содержания памяти. И, возможно, выявить еще один аспект со-циокода культуры.
Следует отметить, что все три типа модальности с необходимостью присутствуют в трех степенях реальности. Но конкретное их соотношение различно. Возьмем для примера степень абсолютной реатьности. Применяя к анализу его содержания деонтическую модальность, можно выявить процесс становления норм поведения в данном культурно-историческом социуме, но если на этом этапе прекратить диску рс, то станет неясным процесс передачи этих норм, который возможно осуществить лишь в рамках аподиктической модальности. Нормы запечатлены в идеях, идеи могут найти свое оформление в традициях и законах, но если не произойдет перехода на уровень гипотетической модальности. в рамках культуры не осуществится главного - не будут выработаны вечные, идеальные ценности.
Модальный метод исследования социальной памяти выявил еще одну необходимую грань ее исследования. Каким образом осуществляется процесс функционирования социальной памяти. Как один из возможных вариантов ответа на поставленный вопрос, рассмотрим значимость социокода в процессе перехода от одного типа социальной памяти к другому. Социокод способен отразить актуальное состояние социальной памяти, которая способна реализоваться в деятельности и общении. Для функционирования социокода необходимы постоянные усилия по обеспечению целостности, координации и социализации результатов познавательной деятельности. М.Г. Петров для решения этой проблемы предлагает соответствующие теоретические шаги, которые он определяет как коммуникацию, трансляцию и трансмутацию [6, с. 45-46].
Коммуникация - это предельно широкое понятие, связанное в первую очередь с координацией уже имеющейся знаковой информации. Коммуникация связывает людей, живущих в одном историческом времени, в одном культурном пространстве и достаточно хорошо ориентирующихся в его со-циокодах. Коммуникация аксиологичееки нейтральна и одновременно ориентирует индивида на
определенные, установленные в данном обществе нормы жизни и поведения. Коммуникация способна передать парциальное содержание социальной памяти.
Трансляция - понятие, которое объясняет дина-мик\ процесса общения. По своему онтологиче-с,ком\ статусу трансляция ориентирована на поколения, которые ешс только готовятся вступить в общение и деятельность. Основное отличие трансляции от коммуникации состоит в характере режима общения. Коммуникация предполагает значительную степень подобия сторон общения, знание или понимание определенных нормативных программ поведения и общения. Трансляция ориентирована на обучение, на постоянный диалог учителя и ученика. В рамках трансляции устанавливается изначально субъект-объектные отношения. Учитель (воспитатель, наставник, гуру), действующий от имени социума, а в реальности от определенного, им самим освоенного фрагмента социокода. призван передать воспитанникам то, чем они еще не располагают. Субъект-объектная парадигма отношений зачастую преобразуется в субъект-субъектную. Ибо ученик «возьмет» из всего безграничного объема социокода лишь часть, соответствующую его ментальной вместимости.
Трансмутация - это категория, отражающая такой тип общения, при котором в социокоде либо появляются новые элементы постижения мира, либо видоизменяются (вплоть до полного неузнавания) уже имеющиеся составляющие предшествующего социокода. В самом процессе трансмутации возможны варианты соединения как первого, так и второго случая. Огличие трансмутации от трансляции можно проследить в процессе их функционирования. Трансляция предполагает передачу элементов уже имеющегося, отрефлексированного, исторически и культурно апробированного способа передачи знания в форме общения. В трансляции основными формами знаковых связей могут быть символы и метафоры. Причем как те, так и другие достаточно узнаваемы и понимаемы человеком, обладающим достаточно развитой ментальной вместимостью. Значительно расширяя возможности понимания мира культуры, в рамках трансмутации осуществляется узнавание того, что еще до недавнего времени было неузнаваемо.
Постоянно функционируя в рамках социального кода, социальная память способна посредством коммуникации, трансляции и трансмутации не только восстановить постоянно разрывающуюся связь времен, но и значительно расширить границы ментальной вместимости субъекта.
Проведенный достаточно конспективный абрис философских оснований анализа социальной памяти позволяет определить ее как всеобщее свойство социума (общества, группы, человека) способное в
.своем бытии постоянно трансмутировать от степени абсолютной реальности (прошлого) к степени абсолютной нереальности (будущему) через посто-
янное обращение к основным формам своего бытия (артефакт, текст и др.) с целью постоянного расширения ментальной вместимости социума.
Литература
1. Йейтс Ф. Искусство памяти. «Университетская книга». СПб., 1997.480 с.
2. Лебедев А.Н. Память человека, ее механизмы и границы II Исследование памяти. М.: Наука, 1990. С. 104-118.
3. Выготский ПС., Лурия А.Р. Этюды по истории поведения. М.: Наука, 1983.197 с.
4. Вартовский М, Модели. Репрезентация и научное понимание: Пер. с англ: /Общ. ред. и послесл, И.Б. Новика и В.Н. Садовского. М.: Прогресс, 1988.507 с. .
5. Лотман Ю.М. Память в культурном освещении II Лотман Ю.М. Избр. статьи. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуоы Таллин: Александра, 1992. С. 200-202,
6. Петров М.К. Язык, знак, культура, М.: Наука. Гл. ред. вост. лит-ры, 1991. 328 с.
А.Ю.Михайличенко
ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОГО КОНТИНУУМА
ТОТАЛИТАРНОГО ОБЩЕСТВА
Томский государственный педагогический университет
В настоящее время перед философской и культурологической мыслью стоит насущная потребность осмыслить феномен тоталитаризма, который особенно отчетливо проявился в XX в. В момент возникновения этого феномена и в последующем были предприняты попытки осмыслить и определить основные черты этого явления. Предлагалось бесчисленное множество дефиниций тоталитаризма. его типов и разнови дностей, вырабатывались теоретические концепции природы тоталитаризма, тоталитарного сознания, которые вызывали активные споры.
Утверждение, что каков социум, такова и его культура, и наоборот. - какова культура, таков и социум, одинаково верно, но малопродуктивно. Необходимо проследить историю возникновения понятий и феноменов тоталитаризма, их этимологическое значение, обозначив их основные черты и закрепив за ними тот смысл, который мы логически и исторически вычерпали из теорий и опыта XX в. Это позволит нам осуществить- философский анализ поставленной проблемы - очертить социально-культурный континуум тоталитарного, общества.
Анализ тоталитарного общества в социально-культурных теориях
Термин «тоталитаризм» возник как политическое понятие после первой мировой войны, которая вызвала появление многочисленных теорий волюнтаризма и политического радикализма, обосновывающих культ «действия». Появление этощ^рми-на было связано с движением итальянского фашизма, который не имел четко разработанной фи-
лософской доктрины и «слагался из идей, заимствованных из разных источников: религиозно-мистических, иррационалистичсских, националистических, позитивистских, неогегельянских, синдикалистских и др.» [10, с. 35]. Он был использован. с одной стороны, фашистами для самопонимания и характеристики своего движения, а с другой - ранними критиками фашизма, «которые пытались выявить особенности этой новой и, с их точки зрения, исключительно опасной формы господства» [2, с. 17].
С середины 30-х гг. понятие «тоталитаризм» распространяется в художественной литературе как осмысление практики нацизма и сталинизма. Благодаря европейским писателям Францу Боркенау, Артуру Кестеру, Анри Мальро, Джоржу Ору эллу и Игнацио Силоне концепция тоталитаризма обрела характерные признаки: всеохватывающая идеология, обращенная не к разуму, а к инстинктам; монолитная партия как носитель этой идеологии; мощная властная машина, которая контролирует все сферы жизни общества и личности; наделенный харизматическими качествами вождь и жестокий аппарат массового террора.
; В исследованиях тоталитаризма можно выделить шесть концептуальных подходов.
1. Тоталитаризм увязывают с эмансипацией «массового человека», с его выходом на политическую сцену. Критика омассовления общества, получившая распространение с конца XIX в. и связанная с именами Ф. Ницше, О. Шпенглера, X. Ор-теги-и-Гассета, А. Бердяева, К. Ясперса. получила в период утверждения в Европе фашистских диктатур новое концептуальное направление: аристокра-
