CC BY
558
Раздел 4. Уголовное законодательство и криминологическая наука
СОЦИАЛЬНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ УСТАНОВЛЕНИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЭА ДОВЕДЕНИЕ ДО САМОУБИЙСТВА ИЛИ ДО ПОКУШЕНИЯ НА САМОУБИЙСТВО
Н.Г. Чукаева
(заместитель декана общеправового факультета Тюменского юридического института
МВД России; 8 (3452) 59-84-69)
На основе исследования генезиса правовой оценки и общественной опасности доведения до самоубийства определяется социальная обусловленность криминализации доведения до самоубийства, а также предлагается внести соответствующие изменения в Уголовный кодекс России.
Ключевые слова: самоубийство, доведение до самоубийства, общественная опасность доведения до самоубийства, криминализация доведения до самоубийства.
Жизнь человека - высшая ценность в любом цивилизованном обществе, поэтому совершенствование правового механизма охраны жизни человека во все времена представляется актуальным. Важным элементом в системе такого механизма являются нормы уголовного права, обеспечивающие безопасность жизни человека. В российском законодательстве в ряду этих норм ныне имеет место и норма, предусматривающая уголовную ответственность за доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ).
Идея охраны жизни от действий (бездействия), которые способны довести потерпевшего до самоубийства (попытки самоубийства), в России возникла и была отражена в уголовном законодательстве не сразу. Анализ памятников российского законодательства и специальной литературы позволяет говорить о том, что «длительное время такого правового понятия, как “доведение до самоубийства”, не существовало» [1, с. 12]. Лишь в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных (в редакции 1885 г.) осуществляется криминализация склонения и пособничества к самоубийству, которые приравнивались к пособничеству в предумышленном убийстве (ст. 1475 Уложения). Наряду с этим подлежали наказанию побуждение к самоубийству (близкое, по словам М.Д. Шар-городского, к составу доведения до само-
убийства в советском праве) и жестокость в отношении подчиненного лица или лица, находящегося на попечении, приведшая к самоубийству последнего (ст. 1476 Уложения) [2, с. 36; 1, с. 12].
Советское уголовное право предусматривало уголовную ответственность за доведение до самоубийства или покушения на него, но лишь лица, находящегося в материальной или иной зависимости от виновного (ч. 1 ст. 141 УК РСФСР 1926 г.; ст. 107 УК РСФСР 1960 г.).
Действующее уголовное законодательство России «пошло» дальше: «Исключение из диспозиции ст. 110 УК требования материальной или иной зависимости потерпевшего от виновного при доведении до самоубийства расширило рамки применения этой статьи по сравнению с рамками применения ст. 107 УК РСФСР» [3, с. 245]. Такое решение вполне согласуется с внешней политикой Российского государства и интеграцией его в мировое сообщество, предполагающей отражение в национальном законодательстве общепризнанных принципов и норм международного права. Из основополагающих международных документов, ориентированных на всестороннюю охрану жизни человека, следует указать на Всеобщую декларацию прав человека, принятую резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 217 А (III) 10 декабря 1948 г. [4]; Международный
Юридическая наука и правоохранительная практика пакт «О гражданских и политических правах», принятый резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 2200 А (XXI) 16 декабря 1966 г. [5]; Международный пакт «Об экономических, социальных и культурных правах», принятый резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 2200 А (XXI) 16 декабря 1966 г. [6]; Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, принятую 4 ноября 1950 г. [7]; Декларацию прав и свобод человека и гражданина, принятую Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г. [8], и некоторые другие. В названных документах закреплен приоритет личности, ее прав и свобод в сравнении с иными ценностями в обществе. А поскольку среди прав человека право на жизнь является основным, постольку всемерная охрана данного права должна обеспечиваться всеми государствами, ратифицировавшими данные международные документы. Следовательно, установление ответственности в Уголовном кодексе России за доведение до самоубийства любого лица (ст. 110) соответствует общепризнанным принципам и нормам международного права.
Необходимость установления уголовной ответственности за доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство обусловлена не только исторически сложившейся юридической практикой в области уголовно-правовой охраны жизни человека, а также требованиями международных договоров России, но и общественной опасностью такого преступления, как доведение до самоубийства (покушения на него). Стоит заметить, что об общественной опасности деяния как об основании его криминализации начали говорить лишь советские ученые. Так, К. Кенни говорил о шести условиях установления уголовной наказуемости деяния:
1) вред от криминализируемой группы деяний должен быть значительнее прямого и косвенного вреда, который неизбежно влечет за собой применение уголовного наказания (можно заметить, что данное условие в определенной степени относится к характеристике общественной опасности деяния);
2) криминализируемое деяние должно поддаваться определению с точностью, необходимой для права;
3) это деяние должно быть с достоверностью доказуемым;
4) доказывание подобных деяний должно достигаться «без ущерба для неприкосновенности частной жизни и отношений доверия между близкими людьми»;
5) деяние должно в значительной мере возмущать привычные чувства общества, общественное мнение;
6) достаточная защита общества от данного вида деяний не может быть обеспечена более мягкими мерами - административными или гражданско-правовыми [9, с. 27-29].
В советской уголовно-правовой науке вредоносность деяния связывали с категорией «общественная опасность», одновременно признавая ее в качестве одного из существенных факторов для криминализации деяния [10, с. 101-103; 11, с. 81; 12, с. 215-218].
Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, может проявляться многообразно: в самом деянии, в последствиях данного деяния, в иных сущностных характеристиках данного преступления.
Общественная опасность доведения до самоубийства (покушения на самоубийство) проявляется в самом действии (бездействии) виновного. «Помимо того, что оно посягает на безопасность жизни другого человека, рассматриваемое деяние характеризуется исключительной безнравственностью, циничным отношением к достоинству и душевному состоянию другого человека» [13, с. 64]. Цитируемое положение подтверждается тем, что способы доведения до самоубийства (угрозы, жестокое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего) должны быть сами по себе преступными. Так, Ю.А. Уколова однозначно утверждает: «Действия (бездействие) виновного по доведению потерпевшего до самоубийства в обязательном порядке должны носить преступный, уголовно наказуемый характер. В противном случае они не представляют
достаточной степени общественной опасности (курсив наш. - Н. Ч), и квалификация действий виновного как преступления в таком случае является необоснованной»
[1, с. 9].
Гораздо раньше М.Д. Шаргородский уточнял эту мысль: «Если самоубийство явилось результатом законных действий обвиняемого, то даже при наличии причинной связи и заведомости уголовная ответственность не может иметь места; так, нельзя привлечь к уголовной ответственности начальника, законно уволившего сотрудника, или мужа, разошедшегося с женой, если они даже были предупреждены, что сотрудник или жена намерены покончить с собой, и все же не отказались от своих действий» [2, с. 41]. Не может быть оценено как доведение до самоубийства обоснованное выставление неудовлетворительной оценки на экзамене. Так, московский школьник, не сдавший Единый государственный экзамен (ЕГЭ), покончил жизнь самоубийством. Около полуночи 16-летний подросток выбросился из окна квартиры жилого дома по ул. Пулковская г. Москвы. От травм подросток погиб на месте [14]. Не может также влечь уголовной ответственности прекращение личных отношений между юношей и девушкой. Так, 17 апреля 2010 г. в г. Тобольске Тюменской области 17-летняя студентка училища после дискотеки пришла к своей подруге и выбросилась из окна пятого этажа. Причиной, побудившей девушку свести счеты с жизнью, стало расставание с молодым человеком, предложившим свою дружбу другой девушке.
Схожий случай произошел в селе Большая Ченчерь Казанского района Тюменской области, где днем 28 марта 2010 г. в надворных постройках дома был обнаружен труп 19-летней студентки. Следствие установило, что повесилась девушка после того, как повздорила со своим приятелем. Парень отказался проживать совместно с ней и арендовать для этих целей отдельную квартиру. Решив, что молодой человек ее не любит, студентка совершила суицид.
29 марта 2010 г. 17-летний житель г. Тобольска Тюменской области, нахо-
дясь в состоянии алкогольного опьянения, пришел в гости к своей знакомой. Во время разговора девушка обратила внимание парня на то, что он пьян, и гость сразу же ушел. Через несколько часов девушке сообщили, что ее знакомый покончил жизнь самоубийством.
Ночью 30 марта 2010 г. в деревне Ачиры Тобольского района Тюменской области обнаружено тело 16-летней ученицы
10 класса, покончившей с собой в кладовой своего дома. В ходе осмотра места происшествия следователь обнаружил мобильный телефон погибшей, при изучении содержания которого найдено смс-сообщение, отправленное подруге, следующего содержания: «Дорогая, передай Денису, чтоб смог простить меня... И ты тоже смирись... Прощайте...» [15].
Не могут также быть оценены как доведение до самоубийства «нравоучения» родителей, если они не связаны с унижением человеческого достоинства самоубийцы. Так, 17 апреля 2010 г. самоубийство совершил 18-летний житель села Ембаево Тюменского района Тюменской области. Молодой человек учился на первом курсе одного из тюменских вузов. Перед тем как свести счеты с жизнью, он поссорился со своей матерью, которая пыталась убедить сына «взяться за ум» и посвящать больше времени учебе. Сразу после разговора молодой человек закрылся в гараже и, несмотря на все уговоры матери, дверь не открыл и повесился. Приехавший вскоре отец сумел открыть ворота гаража, однако спасти сына не смог [16].
Вместе с тем изложенная выше позиция не всегда находит одобрение среди ученых. В частности, Н.А. Сафонова считает необходимым «предусмотреть в числе форм доведения до самоубийства иные противоправные или аморальные (курсив наш. - Н. Ч.) действия (бездействие)» [17, с. 8]. Но в этом случае общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, «переносится» исключительно на последствия преступления - доведение до самоубийства или до покушения на него. Стоит указать, что аналогичного свойства вопрос был задан экспертам - фе-
Юридическая наука и правоохранительная практика деральным и мировым судьям, следователям, дознавателям (всего 81 человек). В частности, вопрос звучал следующим образом: «В действующей редакции УК РФ (ст. 110) способы доведения до самоубийства являются по своей сути противоправными (преступными). На Ваш взгляд, следует ли криминализировать деяние, когда по сути непреступные действия (например, прекращение личных отношений, уход из семьи, развод родителей и т.п.) влекут за собой самоубийство человека (попытку самоубийства)?». При этом вариант ответа: «по сути непреступные действия, повлекшие за собой самоубийство человека (попытку самоубийства), также должны быть наказуемыми во всех случаях» - не отметил ни один из опрашиваемых; вариант ответа: «по сути непреступные действия, повлекшие за собой самоубийство человека (попытку самоубийства), также должны быть наказуемыми, только если они грубо нарушают моральные и нравственные нормы (курсив наш. - Н. Ч.)» выбрали 2 респондента (2,5 % от общего числа экспертов). В то же время предлагают «оставить так, как есть в законе» 74 опрошенных (91 %). Вопрос вызывал затруднения у 5 экспертов (6,2 %).
На наш взгляд, установление уголовной ответственности лишь за преступные сами по себе способы доведения до самоубийства (покушения на него) обосновано. Каждый человек индивидуален, у каждого свой темперамент. Как справедливо отмечал Л.А. Рогачевский, «Реальные жизненные ситуации воспринимаются людьми на основе их познавательной деятельности. Воспринимая внешнее явление, человек проникает в его сущность и определяет его значение для себя. В то же время всякое воздействие внешнего мира на человека, пройдя через сознание, проявляется не только в виде мыслей, но и чувств. Акт восприятия, как каждый конкретный психический акт, включает в себя два компонента - интеллектуальный (познавательный) и эмоциональный. Восприятие ситуации получает оценку, вследствие чего у субъекта возникает определенное оценочное отношение. Даваемая внешнему явлению оцен-
ка также содержит два компонента. Чисто рациональной оценки быть не может. Занимая определенную позицию по отношению к данному явлению, человек его эмоционально переживает. Возникающая при этом эмоция - чувственное воплощение оценки» [18, с. 8]. Следовательно, одни и те же действия (бездействие) третьих лиц разными людьми чувственно (эмоционально) будут оценены по-разному: одни не обратят внимания на поступки третьего лица; другие внутренне осудят поведение третьих лиц; третьи сочтут такое поведение достаточным поводом для того, чтобы не жить (для самоубийства). Приведенный выше пример самоубийства школьника подтверждает наш вывод.
В связи с этим с практических позиций представляется абсолютно невозможным определить даже примерный перечень действий (бездействия), повлекших за собой самоубийство человека (попытку самоубийства), которые подлежали бы криминализации. Объявляя же абсолютно неконкретизированный перечень деяний, которые могут повлечь за собой самоубийство человека (попытку самоубийства), в качестве преступных - по типу: «совершение действий (бездействия), повлекших за собой самоубийство человека (попытку самоубийства) - является законодательно допустимой аналогией, что противоречит принципу законности (ст. 3 УК РФ). Таким образом, лишь сами по себе преступные действия (бездействие) могут выступать в качестве способов доведения до самоубийства (покушения на него).
Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, проявляется и в последствиях данного деяния, в качестве которых выступают самоубийство или покушение на самоубийство.
Россия - один из лидеров по числу самоубийств. Так, по словам руководителя отдела экологических и социальных проблем психического здоровья Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского профессора Б.С. Положего, Россия остается на одном из первых мест в мире по частоте суицидов. В 2007 г. этот показатель составил 29
на 100 тыс. населения, тогда как в мире в среднем он составляет 14 на 100 тыс. При этом, указал Б.С. Положий, ежегодно в России от суицидов гибнет больше людей, чем в дорожно-транспортных происшествиях. Так, в 2007 г. вследствие суицида в стране погибли 41 тыс. 329 человек - это население небольшого города [19].
По официальной статистике, ежегодно в мире кончает жизнь самоубийством
1 000 000 человек, 50 тысяч из которых - россияне. Официальная статистика самоубийств значительно отличается от реальной (приблизительно в 4 раза), поскольку в нее попадают только явные случаи. Никто не фиксирует случаи неудачных попыток самоубийства, число которых, по разным оценкам, в 10-20 раз больше, чем законченных самоубийств. Только один из четырех (24 %) тех, кто совершил попытку самоубийства и остался жив, соприкасается с профессиональной системой здравоохранения. По прогнозам, к 2020 году число самоубийств в мире достигнет 1 500 000 человек в год [20].
По свидетельству И. Тулинского, в Тюменской области в 2009 г. добровольно ушло из жизни по различным данным от 900 до 1 150 человек. Это почти в два раза больше, чем в среднем по стране [21].
Цифры, действительно, пугающие. И хотя доля лиц, совершивших суицид вследствие угроз, жестокого обращения или систематического унижения их человеческого достоинства со стороны других лиц (жертв преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ), в общем числе самоубийц ничтожно мала, сами последствия в виде «ухода из жизни» ввиду невосполни-мости (невозможности восстановить утраченное благо) обусловливают общественную опасность доведения до самоубийства (покушения на него).
Последствия преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, в виде «покушения на самоубийство» определяют общественную опасность содеянного потому, что наносят существенную психическую травму человеку. Решение лишить себя жизни как единственный способ избежать издевательств уже является свидетельс-
твом глубокой душевной травмы. Более того, решение совершить суицид воплощается в реальных действиях потерпевшего от преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, что уже сопряжено с последствиями физического (а не только морального) вреда здоровью жертвы насилия. Так, прокуратура Ленинского округа г. Тюмени 8 ноября 2006 г. возбудила, но впоследствии прекратила уголовное дело в отношении пяти несовершеннолетних девочек, совершивших общественно опасные деяния, формально предусмотренные ч. 1 ст. 163,
ч. 1 ст. 175 УК РФ, ст. 116, ст. 110 УК РФ (вымогательство, приобретение имущества, добытого преступным путем, побои, доведение до самоубийства). Как установлено следствием, несовершеннолетние на протяжении 2005-2006 гг. систематически избивали, унижали честь и достоинство своей сверстницы, 14-летней школьницы
Н. Суворовой, вымогали у нее деньги. Находясь в отчаянном положении, она 4 ноября 2006 года выбросилась с 8-го этажа жилого дома. В результате падения с большой высоты ее здоровью был причинен тяжкий вред. В ходе расследования уголовного дела факт совершения несовершеннолетними указанных выше деяний подтвердился. При этом следствием установлено, что ни одна из несовершеннолетних возраста привлечения к уголовной ответственности не достигла, в связи с чем уголовное дело в отношении них было прекращено [22].
Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, может проявляться и в иных сущностных характеристиках данного преступления. Так, согласно результатам проведенного нами экспертного опроса, общественная опасность доведения до самоубийства (покушения на него) может быть обусловлена особенностями взаимоотношений преступника и жертвы, в частности, нахождением потерпевшего в какой-либо зависимости от виновного (так считают 6,2 % от числа опрошенных). О справедливости этого свидетельствует то, что в советских уголовных кодексах, как отмечалось выше, уголовная ответственность была установлена за доведение до самоубийства (поку-
Юридическая наука и правоохранительная практика шения на него) «специального» потерпевшего - лица, находящегося в материальной или иной зависимости от виновного. Более того, современные исследователи указывают на необходимость установления повышенной уголовной ответственности за доведение до самоубийства (покушения не самоубийство) лица, также находящегося в материальной или иной зависимости от виновного [17, с. 8; 23, с. 9].
Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, по мнению опрошенных, достаточно часто может проявляться и в особенностях обстановки совершения преступления. Так,
11 % экспертов указали на то, что общественная опасность доведения до самоубийства обусловлена невозможностью потерпевшего уклониться от посягательства на свои права в связи, например, с нахождением в детском доме, обучением в военном училище, службой в армии. Последнее, по-видимому, связано с освещением в средствах массовой информации фактов последствий «дедовщины» в армии. В частности, по мнению главного военного прокурора России А. Савенкова, притеснения со стороны сослуживцев являются основной причиной самоубийств. Это более половины всех случаев суицида в армии. Так, в Кабардино-Балкарии прокуратура Нальчикского гарнизона возбудила уголовное дело по факту самоубийства рядового А. Богданова. Уголовное дело возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ («Доведение до самоубийства»). Труп рядового был обнаружен в поселке Звездный под Нальчиком. Солдат повесился, предварительно вскрыв себе вены. По ст. 110 УК РФ военная прокуратура расследовала и самоубийство матроса срочной службы Е. Ган-зина, застрелившегося в Москве из своего автомата при заступлении в караул. Побоев и иных следов насилия на его теле не обнаружено [24].
Челябинец Е. Малахов покончил с собой в карауле, практически сразу после заступления на пост. Как сообщил старший помощник прокурора военной прокуратуры по Уральскому военному округу
С. Богомолов, возбуждено уголовное дело по статье 110 УК РФ «Доведение до самоубийства» [25].
В ноябре 2007 г. в Челябинском гарнизонном военном суде начался процесс по делу о самоубийстве 16-летнего Н. Самито-ва, повесившегося в Челябинском высшем военном авиационном училище штурманов 30 января 2007 года. На скамье подсудимых двое сокурсников погибшего - 19летний А. Бондарев и 18-летний Н. Крупский. По мнению прокуратуры, именно они довели Самитова до самоубийства. Из обвинительного заключения следует, что 27 октября 2006 года, когда молодые люди только поступили на первый курс, на общем собрании отделения Бондарев заявил, что Самитов украл мобильный телефон у одного из сослуживцев, и потребовал от Самитова добровольно отчислиться из училища. В противном случае обещал сделать жизнь курсанта невыносимой. Самитов отказался уйти из вуза, Бондарев и Крупский начали исполнять свою угрозу. Регулярно после отбоя они поднимали Самитова с кровати и на глазах всего курса, обзывая «крысой», заставляли идти в туалет. Там потерпевшего заставляли мыть полы или просто развлекались, кулаками и нецензурной бранью воспитывая непокорного. Следствие установило, что по крайней мере дважды Бондарев и Крупский посылали Самитова за спиртным в ближайший магазин в нарушение всех правил. За любое неповиновение, например, отказ дать сигарету, Самитов получал с их стороны удары. По мнению гособвинения, «последней каплей» стал случай, произошедший 23 января 2007 г. Бондарева после подъема назначили наводить порядок в казарме, однако он решил заставить выполнять свои служебные обязанности Самитова. Неделю спустя Самитов, заступив в наряд, закрылся в туалете и повесился на ремне [26].
Относительно закрытый коллектив -воинская часть, военное училище, детский дом, место лишения свободы и т.п. - порождает у жертвы чувство безысходности, когда единственным способом избежать издевательств является суицид. Таким образом, особенности обстановки совершения
преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, в частности, невозможность потерпевшего уклониться от противоправного воздействия со стороны других лиц, свидетельствуют об общественной опасности доведения до самоубийства.
Один респондент (1,23 %) указал на общее равнодушие окружающих к проблемам личности как обстоятельство, объясняющее общественную опасность доведения до самоубийства.
Стоит отметить, что «иные» варианты ответа респондентам не предлагались, они их предлагали самостоятельно.
Характеристика общественной опасности любого преступления будет неполной, если обойти стороной вопрос о его прецедентности, «несущей угрозу наступления негативных последствий в результате совершения новых преступлений» [27, с. 11]. И здесь по меньшей мере странно видеть, когда исследователи, обосновывая актуальность проблемы уголовно-правовой борьбы с доведением до самоубийства, почему-то иллюстрируют это количеством суицидальных актов вообще, а не количеством тех случаев самоубийств (покушений на самоубийство), которые были обусловлены угрозами, жестоким обращением или систематическим унижением человеческого достоинства потерпевшего [17; 1]. Вместе с тем Ю.А. Уколова указывает, что в период с 2001 по 2006 гг. за доведение до самоубийства было осуждено 172 человека. В период с 1997 по 2007 гг. на территории Оренбургской области по ст. 110 УК РФ суд рассмотрел 13 уголовных дел, лишь по шести из которых были постановлены обвинительные приговоры [1, с. 2].
В процессе изучения судебной практики в г. Тюмени и Тюменской области нами не было выявлено ни одного обвинительного приговора по ст. 110 УК РФ, вынесенного в период с 2000 по 2010 гг. Более того, анализ практики по уголовным делам Верховного Суда РФ за период с 2008 по 2010 гг. также показал, что дела о преступ-
лениях, предусмотренных ст. 110 УК РФ, Верховный Суд РФ не рассматривал*.
По данным проведенного нами экспертного опроса дознавателей, следователей и судей, ни одному из экспертов (100 % опрошенных) в своей деятельности лично не приходилось квалифицировать деяние по ст. 110 УК РФ «Доведение до самоубийства».
Сказанное выше свидетельствует о том, что большой распространенности в следственно-судебной практике дела о преступлениях, предусмотренных ст. 110 УК РФ, не имеют.
Какие выводы из этого можно сделать? Прежде всего, напрашивается вывод
* Едва ли не единственным решением в этой части можно назвать определение № 4-17/08 Военной коллегии Верховного Суда РФ о том, что «непризнание матери погибшего потерпевшей влечет отмену постановления судьи». Так, постановлением следователя военной прокуратуры гарнизона от 15 апреля 2005 г. прекращено за отсутствием события преступления уголовное дело, возбужденное по постановлению следователя той же прокуратуры от 11 декабря 2003 г. по признакам преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ. Основанием для прекращения уголовного дела послужил вывод следователя о том, что смерть обнаруженного в туалете казарменного помещения курсанта Ж. наступила по причине его самоубийства, совершенного в состоянии невротической депрессии и выраженного эмоционального напряжения; лиц, виновных в его смерти, нет. Постановлением судьи гарнизонного военного суда от 17 января 2008 г. жалоба матери погибшего Ж., в которой она просила об отмене постановления следователя и устранении допущенных нарушений, оставлена без удовлетворения. Военная коллегия Верховного Суда РФ отменила постановление, поскольку согласно ст. 42 УПК РФ потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред. По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные этой статьей, переходят к одному из его близких родственников. Оставление судьей без внимания этого обстоятельства при рассмотрении жалобы заявителя на постановление следователя о прекращении ранее возбужденного уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, повлекло нарушение норм процессуального права. Следовательно, постановление судьи подлежит отмене, а материалы судебного производства - направлению в тот же суд для рассмотрения жалобы заявителя (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 11).
Юридическая наука и правоохранительная практика о нецелесообразности сохранения в УК РФ ст. 110 «Доведение до самоубийства». Однако ввиду высокой общественной опасности способов доведения до самоубийства (покушения на него), а равно самих последствий в виде смерти (попытки суицида) вопрос о декриминализации фактов доведения до самоубийства (покушения на него) ставить нельзя. На первый взгляд, такой вывод видится противоречивым. Вместе с тем указания на преступные способы доведения до самоубийства (покушения на него) фактически «разбросаны» по многим нормам Особенной части УК РФ. Часть этих норм в качестве квалифицирующего (особо квалифицирующего) признака предусматривает факт суицида потерпевшего (попытку самоубийства), о чем прямо говорится в постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ [28; 29; 30].
Стоит также предположить, что суицид (попытка суицида) жертвы преступных действий (бездействия) может быть последствием не только преступлений, обозначенных Пленумом Верховного Суда РФ, но и иных преступлений, по которым в УК РФ предусмотрено (или должно быть предусмотрено) наступление тяжких последствий в качестве квалифицирующего (особо квалифицирующего) обстоятельства. Например, Ю.П. Попова к тяжким последствиям как к квалифицирующему признаку состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 301 УК РФ «Незаконное задержание, заключение под стражей или содержание под стражей», относит «самоубийство или попытку самоубийства потерпевшего или его близких в результате незаконного задержания, заключения под стражу или содержания под стражей» [31, с. 74]. Такое решение, как представляется, позволит не только «сэкономить» уголовно-правовой материал (исключить из него практически недействующую уголовноправовую норму), но и будет способствовать «упрощению» следственно-судебной практики при квалификации конкурирующих норм [3, с. 246-252].
Таким образом, мы полагаем целесообразным не декриминализацию доведения до самоубийства (покушения за него), а
лишь исключение из УК РФ ст. 110 «Доведение до самоубийства», с одновременным приданием факту суицида (покушения на суицид) характера отягчающего (квалифицирующего или особо квалифицирующего) обстоятельства в иных преступлениях (например, предусмотренных статьями 117, 119, 122, 126, 127, 127.1, 127.2, 128, 129, 130, 131, 132, 136, 150, 151, 156, 201, 202, 203, 205, 206, 230, 240, 241, 242.1 и др. УК РФ).
1. Уколова Ю.А. Проблемы квалификации доведения до самоубийства как преступного деяния: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М.: Московская гос. юрид. академия, 2008. 23 с.
2. Шаргородский М.Д. Избранные труды по уголовному праву. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. 434 с.
3. Бородин С.В. Преступления против жизни. М.: Юристъ, 1999. 356 с.
4. Рос. газ. 1998. 10 дек.
5. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. № 12.
6. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. № 12.
7. Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 2. Ст. 163.
8. Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1991. № 52. Ст. 1865.
9. Кенни К. Основы уголовного права. М.: Изд-во иностр. лит., 1949. 132 с.
10. Фефелов П.А. Критерии установления уголовной наказуемости деяний // Советское государство и право. 1970. № 11. С. 101-103.
11. Курляндский В.И. Уголовная политика: дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности // Основные направления борьбы с преступностью. М.: Юрид. лит., 1975. С. 81-83.
12. Основания уголовно-правового запрета (криминализация и декриминализация) / отв. ред. В.Н. Кудрявцев, А.М. Яковлев. М.: Наука, 1982. 304 с.
13. Уголовное право России: учебник для вузов. Особенная часть: в 2 т. Т. 2 / отв.
ред. А.Н. Игнатов, Ю.А. Красиков. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1998. 808 с.
14. URL: http://www.vesti.ru/doc.
html?id=365108 (дата обращения: 2 июня 2010 г.).
15. Келлер М. Весеннее обострение: семь самоубийств за три недели (27 апреля 2010 г.) [Электронный ресурс]. URL: http://72.ru/business/282448.html (дата обращения: 2 авг. 2010 г.).
16. URL: http://72.ru/business/282448. html (дата обращения: 2 авг. 2010 г.).
17. Сафонова Н.А. Доведение до самоубийства: социальный и уголовно-правовой аспекты: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург: Уральская гос. юрид. академия, 2002. 23 с.
18. Рогачевский Л.А. Эмоции и преступления. Л.: Знание, 1984. 32 с.
19. URL: http://www.nashgorod.ru/
news/news12296.html (дата обращения: 2 авг. 2010 г.).
20. URL: http://lossofsoul.narod.ru/
DEPRESSION/suicide/statistic.htm (дата обращения: 2 авг. 2010 г.).
21. URL: http://www.tumen-sloboda. ru/publ/novosti_tjumeni/kriminal/27-1-0-609 (дата обращения: 2 авг. 2010 г.).
22. URL: http://www.proctmo.ru/news/ news_117585985614/ (дата обращения:
2 авг. 2010 г.).
23. Эльмурзаев Д.И. Уголовная ответственность за доведение до самоубийства: дис. ... канд. юрид. наук. М.: Академия управления МВД России, 2004. 204 с.
24. Рос. газ. 2006. 1 февр.
25. Рос. газ. - Южный Урал. 2007. 14 февр. № 4294.
26. Рос. газ. - Южный Урал. № 4524. 2007. 22 нояб.
27. Шеслер А.В. Криминологические и уголовно-правовые аспекты групповой преступности: учеб. пособие. Тюмень: Тюменский юрид. ин-т МВД России, 2005. 118 с.
28. Абз. 2 п. 15. постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 9 от 27 мая 1998 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 7.
29. П. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 11 от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2004. № 8.
30. П. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 19 от 16 октября 2009 г. «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. № 12.
31. Попова Ю.П. Наступление тяжких последствий как квалифицирующий признак состава преступления, предусмотренного в ч. 3 ст. 301 УК РФ // Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях: материалы Всероссийской науч.-практ. конф. Вып. 2. Тюмень: Тюменский гос. ин-т мировой экономики, управления и права (ТГИМЭУП), 2006. С. 73-76.
