CC BY
118
ФИЛОСОФИЯ
УДК 1:316
Арутюнян Каринэ Сергеевна
кандидат философских наук Рязанский государственный радиотехнический университет
carin@mail.ryazan.ru
СОЦИАЛЬНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ КАК ПУТЬ ПРЕОДОЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО КРИЗИСА СОВРЕМЕННОСТИ
В статье рассматриваются кризисные явления общественного сознания и общества; выявляются причины социального кризиса и способы его преодоления в условиях современной российской действительности. В частности, внимание уделено перекрестному консенсусу как способу интеграции общества, способствующему преодолению социального кризиса.
Ключевые слова: общественное сознание, интеграция, высшие интегративные ценности, ценностный консенсус, перекрестный консенсус.
Современный этап развития российского общества характеризуется широким многообразием изменений во всех сферах социального бытия. Именно наличие данных изменений позволяет нам говорить о современной «постсоветской» России. Процесс социальной трансформации проходит непросто: наряду с неоспоримыми достоинствами новой России, он содержит и множество кризисных явлений, выражающих кризисное состояние.
Трансформация российского общества сопровождается глубокими преобразованиями общественного сознания, играющего весьма значимую роль в его цивилизационном развитии.
Исследование кризисных явлений в общественном сознании постсоветской России является необходимым для многоаспектного понимания хода преобразований и определения тех злободневных проблем, которые возникли и осложняют его конструктивное становление. Сложность интерпретации смыслового наполнения категории «общественное сознание» обусловлена следующими факторами.
1. Во-первых, в современной социальной философии и научном дискурсе, в целом, до сих пор нет однозначного подхода к категории «общественное сознание», которая все еще содержит множество коннотаций и протосмыслов, укорененных в парадигме «советской философии».
2. Во-вторых, в связи с тем, что активные исследования трансформации российского общества и сознания ведутся последние пятнадцать лет и носят в основном прикладной характер, еще не сформирован методологический аппарат для осмысления данных проблем.
Социальная трансформация российского общества характеризуется следующим рядом особенностей, опосредующих динамику общественного сознания:
1) макромасштабность - охватывает все социальное бытие;
2) стихийность - неуправляемость трансформационными процессами;
3) преобразования в социальной структуре общества;
4) разрушение ценностной системы, утрата старых ценностей и неспособность сформировать новые;
5) отсутствие идеологии, которая бы повлияла на сознание граждан и их поведение.
Подобные процессы социальной трансформации общества создали условия для формирования кризисных явлений в общественном сознании. Наличие данных кризисных явлений обусловлено крахом советской и тяжелым процессом формирования постсоветской социальной системы. Поскольку экономические и политические детерминанты исследуются весьма масштабно, а зачастую вообще считаются единственными основаниями преобразованиями общества и сознания постсоветской России, необходимо остановиться на социальных реалиях. Следует выделить два аспекта таких реалий:
1. Необходимо дать интерпретацию характера общественных преобразований. Общество постоянно изменяется, именно наличие изменений есть показатель его существования как социальной реальности. В обществе и общественном сознании постсоветской России активизировались кризисные явления: вестернизация ценностных ориентаций населения; институционализация власти по западному образцу; становление «независимых» политических партий, плюрализация и легитимизация форм собственности, атомизация и аномизация сознания, кризис социокультурной идентичности, антропологический кризис.
2. Необходимо охарактеризовать адаптацию населения России к новым условиям существования. Этот аспект важен и в том плане, что именно человек в его объективированном варианте является носителем общественного сознания и основным фактором всех социальных трансформаций. Социальная адаптация является условием перехо-
112
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2014
© Арутюнян К.С., 2014
Социальная интеграция как путь преодоления социального кризиса современности
да общества от состояния реформирования, трансформации к социальному соответствию.
В целом трансформация общественной жизни привела к глубокому кризису общественного сознания. При этом не следует рассматривать «кризис общества», «кризис общественного сознания» с точки зрения прямого детерминизма, когда первое - причина, а второе - следствие. Как социальный кризис влияет на общественное сознание, так и кризисные тенденции общественного сознания усугубляют общественный кризис.
Общества, не имеющие абсолютных и общепризнанных целей и ценностей, теряют способность к органической эволюции и нормативному развитию. Аксиологический подход к социальному кризису современности отмечает, что причины данного кризиса необходимо искать в процессах трансформации системы духовных ценностей как интегральной составляющей общественного сознания.
Анализ трансформаций общественного сознания демонстрирует, что основной причиной социального кризиса современности являются ускоряющиеся дезинтеграционные процессы, связанные с фрагментацией ценностных оснований социальной жизни.
Важнейшим проявлением дезинтеграции является то, что универсальные ценности (добро, красота, свобода, справедливость и т.д.), нацеленные на обеспечение общего блага, все чаще начинают уступать место партикулярным ценностям. В современной идеологии ценности, связанные с общим благом, фактически не артикулируются, а в публичной риторике они обычно воспринимаются как морализаторство или как идеологические штампы, скрывающие за собой какой-либо частный интерес.
Представляется, что наиболее адекватным путем выхода из социального кризиса должны послужить меры (образовательные, воспитательные, информационные), направленные на переориентацию всех форм общественного сознания прежде всего на признание безусловного приоритета общих ценностей перед партикулярными. Однако при более пристальном рассмотрении такая рекомендация выглядит не очень реалистичной.
В философской мысли, основанной на идеях Просвещения, общее благо традиционно воспринималось как идеал, ради достижения которого можно жертвовать многим. Девизом такой социально ориентированной философии могут служить слова В.Г. Белинского, который призывал к отказу от всего, что не способствует реализации общественного идеала: «Отрекись от себя, подави свой эгоизм, попри ногами твое своекорыстное "я", дыши для счастья других, жертвуй всем для блага ближнего, Родины, для пользы человечества, люби истину и благо не для награды, но для истины и блага» [1, с. 334].
Такие слова для большей части современников уже не являются руководством к действию. Постмодернистская философия показала, что время «великих метанарративов» в ХХ столетии закончилось: мало кто готов жертвовать чем-либо значительным ради великих идеалов и абстрактных ценностей. Во многом это связано с тем, что все практические попытки построить общество на основе общего идеала и при отрицании частного интереса привели к неудачам.
Кроме того, отрицание благотворной роли частного интереса в развитии общества фактически во всех случаях приводило к атрофии инициативности, снижению экономической эффективности и политической активности людей. Еще в XVIII в. Б. Мандевиль в «Басне о пчелах» указал, что не только добродетели, но и пороки необходимы для развития общества. Часто пороки, основанные на эгоистических стремлениях человека, стимулируют общественный прогресс и способствуют экономическому процветанию. Фактически достижение общественного блага оказывается невозможным без индивидуального стремления к выгоде, власти, без расточительности, зависти и ревности и т.д. [2, с. 132].
Признание общей цели, помимо прочего, обозначает, что все частные цели, не соответствующие ей, должны каким-то образом нивелироваться. На практике это сложно сделать без насилия и устрашения, подразумевающих сползание общества к тоталитаризму. Экономист Ф. Хайек в работе «Дорога к рабству» пишет: «Различные виды коллективизма, коммунизма, фашизма и пр. расходятся в определении природы той единой цели, к которой должны направляться все усилия общества. Но все они расходятся с либерализмом и индивидуализмом в том, что стремятся организовать общество в целом и все его ресурсы в подчинении одной конечной цели и отказываются признавать какие бы то ни было сферы автономии, в которых индивид и его воля являются конечной ценностью. Таким образом, они тоталитарны в самом подлинном смысле этого нового слова, которое мы приняли для обозначения неожиданных, но, тем не менее, неизбежных проявлений того, что в теории называется коллективизмом» [6, с. 76].
Следовательно, важнейшей целью должна быть не смена ориентации общества с частных целей на общественное благо, а взаимовыгодное соединение частных и общих ценностей, их интеграция. Такая интеграция подразумевает диалектическое рассмотрение ценностей, при котором тезисом выступает общее благо и традиционные добродетели, антитезисом - личное благо, а итоговые интегративные ценности представляют собой синтез. Ведущая роль подобных ценностей в общественном сознании является залогом решения задач преодоления негативных явлений в обществе.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2014
113
ФИЛОСОФИЯ
Таким образом, важным ориентиром для выхода из социального кризиса современности является новая система ценностей, которая способствовала бы интеграции народов и стран.
В социальной философии последних десятилетий отмечается, что в настоящее время формируются особого рода ценности - высшие интегратив-ные ценности человечества. Главное назначение этих ценностей состоит в согласовании общих интересов всех стран и народов во имя выживания человечества на современном кризисном этапе своего развития.
Наиболее важными из них, согласно концепции известного австрийского философа К. Гюнцля, развивающего идеи космизма, выступают единство космического мира и человечества, эволюционный переход к интегративной целостности всего человечества, признание в качестве духовной основы интеграции человечества общечеловеческих, гуманистических ценностей, признание экономической основой интеграции партнерских отношений и свободной взаимовыгодной кооперации, определение принципа субсидиарности в качестве политической основы объединения [5, с. 134].
Главное назначение высших интегративных ценностей - согласование общих интересов во имя выживания человечества на кризисном этапе его глобальной интеграции. Однако имеется также ряд политических, религиозных и прочих ценностей, которые не могут являться основой интеграции, но и не могут быть отброшены, не затронув оснований самоидентификации человека и общества. Исследования в области изучения ценностных предпочтений подводят к необходимости решения проблемы консенсуса в области подобных целей и ценностей.
Проблема ценностного консенсуса является одной из важнейших в социальных науках. Т. Пар-сонс полагал, что согласие по поводу ценностей является основанием социальной интеграции. Общие ценности ведут к постановке общих целей, а общие цели являются важнейшей предпосылкой для установления отношений сотрудничества. В этих отношениях ценности институционализируются, кристаллизуются и оформляются в виде норм, ожиданий и социальных ролей. Социализация с одной стороны и социальный контроль с другой способствуют подобной институционализации. В итоге на основании базовых ценностей устанавливается социальный порядок, определяемый Пар-сонсом как «социальное равновесие» [3, с. 550].
Однако в современном обществе, где господствует мультикультурализм, ценностный плюрализм и толерантность по отношению к различным ценностным позициям, консенсус представляется маловероятным.
Тем не менее имеются теоретические модели консенсуса, предполагающего взаимовыгодную интеграцию в условиях несогласия по поводу ряда
базовых ценностей. Наиболее известная из подобных моделей известна как «перекрестный консенсус». Идея такого консенсуса была предложена известным американским политическим философом Дж. Ролзом. Дж. Ролз полагал, что на согласие в практических вопросах не обязательно оказывают решающее влияние различия в исходных посылках. Даже в случае серьезных «глубинных» разногласий можно прийти к консенсусу: «Это возможно, так как различные посылки могут дать одно и то же заключение. В этом случае существует то, что мы называем пересекающимся (overlapping), а не строгим консенсусом» [4, с. 339-340].
Дж. Ролз полагал, что по поводу метафизических доктрин практически нельзя договориться. Но этого, согласно Дж. Ролзу, и не требуется. Принятие той или иной метафизической доктрины - это личное дело и самостоятельный выбор каждого индивида. Что касается политических концепций, то консенсус тут возможен и необходим. Политические концепции касаются характера практического взаимодействия индивидов, а не их частной жизни. В публичной сфере нужно не спорить о метафизических доктринах, а договариваться о совместных действиях, которые могут служить на благо всему обществу. Разногласие в доктринах не обозначает, что люди, их разделяющие, не способны договориться о каких-то действиях. Так, все разумные люди могут договориться о действиях по защите окружающей среды, о необходимости поддержки образования, науки и медицины, о важности сохранения национальных культурных ценностей и т.д. Всем этим действиям, в принципе, не противоречат наиболее распространенные глубинные метафизические убеждения.
Таким образом, метафизические доктрины признаются частным выбором, а политические идеи -выбором публичным. По поводу последних возможен консенсус, который и называется Дж. Ролзом «перекрестным». Поиск такого консенсуса предполагает процедуру коммуникации, при которой глубинные убеждения человека выносятся за скобки, а к сведению принимаются только их практические следствия.
Перекрестный консенсус - важный способ интеграции общества. Для каждой формы общественного сознания важно в дискуссиях и диалогах обнаружить те ценности, вокруг которых общество может консолидироваться.
Для того чтобы перекрестный консенсус был возможен, необходимы определенные условия -наличие в обществе «публичных арен» (таких как свободные СМИ, особенно Интернет-площадки для открытых слушаний, и т.д.), наличие четких процедур принятия решений, которые бы предусматривали невмешательство в дискуссию метафизических доктрин, а касались только договоренностей о конкретных действиях.
114
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2014
К вопросу о существовании объектов математики
Таким образом, преодоление кризисных тенденций в современном обществе предполагает интенсификацию интеграционных процессов, основанную на взаимовыгодном соединении частных и общих ценностей, а в тех сферах, где ценности находятся в состоянии конфликта, - создание условий для достижения социального консенсуса.
Библиографический список
1. Белинский В.Г. Взгляд на литературу. - М.: Современник, 1988. - 651 с.
2. Мандевиль Б. Басня о пчелах. - М.: Наука,
2000. - 291с.
3. Парсонс Т. О социальных системах. - М.: Академический проект, 2002. - 832 с.
4. Ролз Дж. Теория справедливости. - Новосибирск: НГУ, 1995. - 514 с.
5. Фролов Д.Е. Иерархия социальных ценностей и смена парадигмы ценностного мышления // Материалы научной конференции «Космизм и новое мышление на Западе и Востоке». - СПб.: Нестор, 1999. - С. 131-136.
6. Хайек Ф. Дорога к рабству. - М.: Новое издательство, 2005. - 264 с.
УДК [1:316]:167; 119
Букин Дмитрий Николаевич
кандидат философских наук Волгоградский государственный университет hetfieldukin@mail.ru
К ВОПРОСУ О СУЩЕСТВОВАНИИ ОБЪЕКТОВ МАТЕМАТИКИ
В статье показано, что проблема существования объектов математики, не тождественная классической «проблеме обоснования математики», остается актуальной для современной философии. Рассмотрены терминологические и методологические особенности онтологических исследований, проводимых в данном направлении. Ключевые слова: онтология, существование, объект математики, математический объект, количество.
Как известно, уже на заре становления философского знания математика играет . значимую роль в развитии онтологии как учения о бытии как таковом, рассматривающем вещи не столько в качестве носителей неких пред-заданных свойств и отношений, сколько как нечто явленное, существующее. Вместе с тем многих современных математиков не интересует вопрос о том, «чем "на самом деле" являются точки, прямые и числа», в то время как онтолог по-прежнему едва ли сможет отказаться «от претензии... постижения "окончательной истины", от разгадки внутренней сущности мира» [6, с. 23]. В.В. Миронов и А.В. Иванов справедливо отмечают: «Математик не ставит вопрос в общей форме о том, познаваем ли мир. Наука всегда реализует познавательную установку, философ вправе сомневаться в ее реальности» [7, с. 15-16].
Традиционно центральной проблемой философии математики является проблема оснований последней, окончательно сформулированная после знаменитого «третьего» кризиса, разразившегося в начале XX в. (впрочем, нельзя отрицать, что и предыдущие два сыграли здесь свою роль). Примечательно, что на ее фоне зачастую почему-то нивелируются не менее важные вопросы существования и статуса объектов математики. Признавая наличие очевидной сильной взаимосвязи между данными проблемами, мы в то же время хотим обратить внимание на то немаловажное обстоятельство, что здесь затрагиваются все же нетождественные по своей сути предметные области, обладаю-
© Букин Д.Н., 2014
щие разным масштабом «охвата», неодинаковой степенью приближенности к реальной математической практике и т.д. Поясним это подробней.
Наиболее лаконично проблема оснований математики может быть сформулирована в виде вопроса: «Почему математические утверждения необходимы?» Очевидно, ответ на него подразумевает поиск некоего «фундамента» (foundations в противовес bases в англоязычной литературе по теме) условно целостного здания математики. Как известно, по своей природе «этажи» и уровни данного здания выстраиваются аподиктически, с опорой на определенную аксиоматическую базу или систему постулатов. В.А. Светлов отмечает: «Математическая необходимость есть не более чем необходимость следования теорем из посылок... Но это уже не онтологическая, а логическая необходимость» [8, с. 9]. При этом термин «логическая» здесь не означает безусловной апелляции к программе логици-стов - необходимость может интерпретироваться и как интуитивная очевидность (интуиционизм, конструктивизм), и как формальная непротиворечивость абстрактных конструкций (формализм), и даже как опытная верифицируемость (эмпиризм, натурализм). Не касаясь здесь истории противостояния классических философско-математических направлений, отметим, что во всех перечисленных случаях речь идет скорее не о философской, а о математической проблеме. Дело в том, что даже с семантической точки зрения множественное число многозначного термина «основание» фактически ничем не отличается от множественного же чис-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2014
