CC BY
16
2. Вернадский, Г. В. Два подвига св. Александра Невского / Г. В. Вернадский // Русский узел евразийства: Восток в русской мысли: Сб. тр. Евразийцев. - Москва, 1997. - С. 236-237.
3. Кармин, А. С. Культурология / А. С. Кармин. - СПб. , 2001. - С. 526.
4. Савицкий, П. Н. Степень и оседлость / П. Н. Савицкий // Мир России - Евразия ; Антология -Москва, 1995. - С. 60.
5. Трубецкой, Н. С. Наследие Чингисхана / Н. С. Трубецкой. - Москва, 1999. - С. 237.
6. Трубецкой, Н. С. О туранском элементе и русской культуре / Н. С. Трубецкой // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. - Москва , 1993. - С. 75.
7. Хара-Даван, Э. Чингисхан как полководец и его наследие / Э. Хара-Даван. - Элиста, 1991. - С. 182.
УДК 316.347: 316.4.063.3
О. Е. Ноянзина, С. Г. Максимова, Д. А. Омельченко, М. И. Черепанова Алтайский государственный университет,
Барнаул, Россия
СОЦИАЛЬНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ ДИАСПОРНЫХ И ЗЕМЛЯЧЕСКИХ ГРУПП В РЕГИОНАЛЬНОМ СОЦИУМЕ1
В статье на основе проведенного экспертного опроса руководителей этнических общественных объединений Алтайского края проведена оценка степени интегрированности национально-культурных общественных объединений в процессы реализации государственной национальной политики региона на уровне внутри- и межсекторных коммуникаций, включая взаимодействия с диаспорными и земляческими сообществами.
Ключевые слова: социальная интеграция, диаспора, национально-культурная общественная организация, межсекторное взаимодействие.
O. E. Noyanzina, S. G. Maksimova, D. A. Omelchenko, M. I. Cherepanova
Altai State University, Barnaul, Russia
SOCIAL INTEGRATION OF DIASPORAS AND COMPATRIOT COMMUNITIES
IN THE REGIONAL SOCIUM
In the article, an assessment of the degree of integration of national-cultural public associations into the implementation of the state national policy of the region at the level of intra- and intersectoral communications, including interactions with diasporas and compatriot communities, was conducted on the basis of an expert survey of the leaders of ethnic public associations of the Altai Territory.
Keywords: social integration, diaspora, national cultural public organization, intersectoral interaction.
Многообразие национального состава населения Алтайского края, многовековой опыт межкультурного взаимодействия, традиции учета культурного потенциала и интересов всех проживающих на его территории народов, высокий уровень самосознания этнических общностей составляют интеграционный ресурс края, определяют состояние и позитивный вектор дальнейшего развития межнациональных отношений. Именно развитие национально-культурных общественных объединений является одним из существенных факторов, позволяющих судить о состоянии и развитии общества, готовности этих объединений стать инструментом реализации национальной политики государства [1].
По состоянию на 01.06.2017 г. в регионе функционировала 54 национально-культурных общественных организаций. Наиболее представлены в численном выражении общественные объединения немцев (10), кумандинцев (7), казахов (6), татар (4). Зарегистрировано 3 организации, представляющие этнокультурные интересы азербайджанцев, по 2 организации имеют армяне, поляки, белорусы, таджики и украинцы. Представлены в общественной сфере Алтайского края и чечено-ингуши, осетины, литовцы, евреи, алтайцы, мордва, узбеки, и киргизы, деятельность 6 объединений имеет межнациональный характер. В крае активно работает три региональных национально-культурных автономии (немцев, казахов и татар) и 14 местных национально-культурных автономий.
Таким образом, довольно существенная часть организаций данной сферы представляют интересы диаспоральных этнических групп региона и, зачастую, именно этим объединениям приходится решать
1 Статья подготовлена при поддержке Гранта РФФИ, проект № 17-46-220967 «Межнациональные отношения как ресурс социальной интеграции диаспорных и земляческих групп в региональном социуме» (2017).
задачи социально-культурной адаптации и интеграции соотечественников, преодоления эффектов отчуждения и ксенофобии, сопровождающих миграционный процесс. В данном контексте можно рассматривать общественные объединения данного типа в качестве субъектов презентационной стратегии диас-порных и этнических групп общества.
Термин «диаспора» появился в сфере научных интересов сравнительно недавно - около 30 лет назад в журнале «Diaspora» вышла статья Вильяма Сафрана (Safran) [2], который доказывал, что большинство научных дискуссий в отношении этничности и иммиграции уделяют «мало, если вообще уделяют», внимание диаспорам. Подобное утверждение уже кажется странным на сегодняшний день. Начиная с 1980-х, научный интерес к диаспорам существенно возрос.
Если в 1970-е годы слово «диаспора» или сходные с ним слова появлялись в диссертациях в качестве ключевых слов лишь один-два раза в год, в 1980-х годах -13 раз, то в 2001году - уже 130 раз [3]. Более того, данный термин употребляется не только в научной дискуссии, определение диаспоры может «похвастаться» миллионами просмотров в Google, но существующие подходы к ее пониманию в большинстве случаев не академичны.
Поскольку данный термин весьма распространен, его значение «растягивается» по различным интеллектуальным, культурным и политическим темам и понимается в угоду той теме, в которую он ангажирован. В результате это привело к дисперсии термина «диаспора» как в семантическом, так концептуальном и дисциплинарном пространстве.
Самые ранние толкования диаспоры восходили к концептуальной «родине», они концентрировались в парадигмальном ключе и мало объясняли сущность понятия. Таким «парадигмальным» случаем была, например, еврейская диаспора. И многие определения не просто иллюстрировали диаспоры, а использовали случай евреев для объяснения термина [4].
Со временем в понимании диаспор стали отходить от «еврейского случая», ориентируясь просто на «родину», но, тем не менее, он продолжает описываться как одна из «классических» диаспор наряду с армянской и греческой. Например, историк Джордж Шепперсон (Shepperson) в своих работах представил определение африканской диаспоры с использованием еврейского опыта [5-6]. В частности палестинская диаспора схожим образом конструировалась как «катастрофическая диаспора», согласно терминологии Коэна (Cohen) [7], а еврейский случай - как «диаспора - жертва». Концепция «торговой диаспоры» в отношении евреев возникла в терминах Джона Армстронга (Armstrong), а «мобилизованная диаспора» конструировалась в описании других аспектов евреев, схожий опыт мы можем найти и в отношении греков и американцев. Китайцы, индусы, ливанцы, балтийские немцы и народность хайуса фулани из Нигерии также часто упоминаются как торговые диаспоры [8].
Некоторые современные трактовки этого термина сохраняют парадигмальный уклон, однако в более мягком варианте. Некоторые эмигрантские группы характеризуются в качестве «дистанцированных националистов» [9], но конструируются в качестве диаспор из-за своей длительной вовлеченности в политические процессы на родине, некоторые из них поддерживают террористические или ультранационалистические движения [10-11]. Албанцев, ирландцев, курдов, палестинцев и талибов, индустан-цев, тамилов в этом контексте часто называют диаспорой.
Отметим ряд подходов к определению диаспоры последних лет, которые связывают ее с трудовыми мигрантами, которые поддерживают (в некоторой степени) эмоциональные и социальные связи с родиной. Алжирцы, выходцы из Бангладеша, филиппинцы, греки, гаитяне, индусы, итальянцы, корейцы, мексиканцы, пакистанцы, пуэрториканцы, поляки, сальвадорцы, турки, вьетнамцы и многие другие иммигрантские популяции концептуализируются как диаспоры в этом ключе [10].
Наиболее распространенным подходом на сегодняшний день является отнесение по родине, что определяет «классическую» диаспору, как «потерянных (заблудившихся) вместе. Так объединяются, например, транэтнические, трансграничные и лингвистические категории, например, франкоязычные, англоязычные и португалоязычные «сообщества» (термин, который согласно Бауманну, используется только в кавычках [11] также можно назвать диаспорами. С этих позиций моно назвать диаспорой глобальные религиозные «сообщества», такие как индуисты, сикхи, буддисты, конфуцианцы, гугеноты, мусульмане и католики. Пусть в данном случае речь идет о чуть более широкой дисперсии, но, тем не менее, позволительно называть такие сообщества диаспорами.
С точки зрения принадлежности к родине, эмигрантские группы можно называть диаспорой, даже если они глубоко ассимилированы. Таким случаем является итальянская диаспора. В широком смысле она стала результатом миграции границ, а не людей. Венгры, русские и другие этнонациональные сообщества, отделенные политическими границами от своей предполагаемой национальной родины, также являются диаспорой в данном ключе.
Такой подход предлагает определять в качестве диаспор широкий набор предполагаемых этнокультурных или определяемых по стране происхождения сообществ. Академическая литература относит к таким «остаточным» сообществам белорусов, бразильцев, камбоджийцев, колумбицев, египтян, англичан, эстонцев, эфиопов, цыган, гавайцев, иранцев, иракцев, японцев, жителей Явы, казахов, литовцев,
латышей, Майя, поляков, румын, шотландцев, сенегальцев, сомалийцев, суданцев, сирийцев, тутси и украинцев. Выделяются и диаспоры другого «сорта»: дикси, янки, белые, либеральные, консервативные, геи, мертвые, странные (чудаковатые), краснокожие, цифровые, фундаментальные и террористические.
Существует и определение, согласно которому применение термина «диаспора» возможно к широкому ряду случаев: практически к каждой популяции, которую возможно категоризировать, и которая имеют некоторую степень дисперсии в пространстве. Итак, термин, который раньше описывал исключительно евреев, греков и армян, сейчас приобретает смысл и большее семантическое значение, которое включает в себя такие определения, как иммигранты, экспатрианты, беженцы, трудовые мигранты, изгнанники, зарубежное/заграничное сообщество, этническое сообщество [12].
В ноябре 2016 - марте 2017 гг. в рамках исследования состояния межнациональных отношений в Алтайском крае проведена оценка2 степени интегрированности национально-культурных общественных объединений в процессы реализации государственной национальной политики региона на уровне внутри- и межсекторных коммуникаций организаций данного типа, включая оценку взаимодействия с диас-порными и земляческими сообществами этнических групп, населяющих территорию Алтайского края.
Национально-культурные общественные объединения региона не представляют собой изолированные сообщества: 18 руководителей национальных объединений указали на то, что они активно взаимодействуют с коллегами. При этом география взаимодействия довольно широка, они поддерживают контакты как с национальными объединениями своего поселения (города, села) - 85,0 %, так и всего края (70,0 %). Половина представленных в исследовании организаций имеет налаженные контакты с национальными объединениями, которые работают на территориях других регионов. Деятельность 30,0 % организаций связана с контактами за пределами России в пределах стран Союза Независимых Государств, 15,0 % - связаны с организациями, функционирующими за рубежом.
Любопытно, что в 100,0 % случаев объединяющим фактором такого взаимодействия выступает деятельность органов власти, вернее те мероприятия в сфере реализации государственной национальной политики, которые они проводят. Активно вовлекаются и национально-культурные общественные объединения в деятельность мероприятий своих коллег (90,0 % выборов). 65,0 % руководителей отметили своей участи в информационном обмене между организациями края, 50,0% - вовлекаются в работу разного рода общественных консультативно-совещательных органов, в том числе в формате общественных палат и общественных советов, 10,0 % указали на то, что получают организационную и правовую поддержку от других этнических объединений, а в 5,0 % - это финансовая помощь.
Это взаимодействие носит довольно интенсивный характер. Данные исследования свидетельствуют о том, что большинство организаций (13 из 20, ответивших на вопрос) часто контактируют со своими коллегами в крае, 2 организации делают это довольно редко и 5 лишь иногда. Все руководители, имеющие налаженные контакты с другими национальными объединениями, этими связями удовлетворены, 5 - скорее удовлетворены, негативный опыт имеет только один эксперт.
Реализация государственной национальной политики в Российской Федерации требует от органов исполнительной власти соответствия принимаемых решений происходящим процессам в этнокультурной сфере с учетом региональных особенностей. В Алтайском крае с 2012 года приняты следующие правовые акты, направленные на реализацию региональной национальной политики, развитие правовых основ взаимодействия органов исполнительной власти с национально-культурными общественными объединениями: постановления Администрации Алтайского края от 22 июня 2011 года № 341 «О комиссии Алтайского края по противодействию экстремизму», от 31 декабря 2014 года № 602 «Об утверждении государственной программы Алтайского края «Противодействие экстремизму и идеологии терроризма в Алтайском крае» на 2015-2019 годы», от 26 августа 2015 года № 343 «О Совете по вопросам реализации государственной национальной политики Алтайского края», от 24 февраля 2016 года № 52 «Об утверждении положения о взаимодействии уполномоченных представителей коренного малочисленного народа Алтайского края с органами исполнительной власти Алтайского края», распоряжение Администрации Алтайского края от 5 августа 2015 года № 220-р, а также иные нормативные правовые акты в отношении коренных малочисленных народов Севера и российского казачества.
Отдельного упоминания заслуживает ключевой документы сферы государственной национальной политики Алтайского края.
5 апреля 2017 года Правительство Алтайского края утвердило государственную программу Алтайского края «"Реализация государственной национальной политики в Алтайском крае" на 2017-2021 годы» (постановление Правительства Алтайского края от 05. 04. 2017 № 110).
Государственная программа направлена на создание комплекса мер по укреплению единства многонационального народа, проживающего на территории Алтайского края. Основные мероприятия программы определяют стратегические направления реализации государственной национальной политики
2 На основе данных экспертного опроса руководителей национально-культурных общественных объединений с использованием структурированной экспертной анкеты, п = 20.
на территории Алтайского края и содержат меры по формированию механизма проектно-целевой поддержки проектов и комплексов мероприятий в соответствующей сфере. Государственная программа обеспечит координацию государственной национальной политики, выработку региональной стратегии этнокультурного развития, поддержку диалога между органами исполнительной власти края, национально-культурными и иными общественными объединениями.
Достижение цели государственной программы будет осуществляться в рамках реализации мероприятий, направленных на гармонизацию межнациональных отношений в Алтайском крае, развитие этнокультурного многообразия народов, создание системы взаимодействия органов исполнительной власти, органов местного самоуправления, институтов гражданского общества в реализации государственной национальной политики, формирование благоприятной среды для социально-экономического и этнокультурного развития коренного малочисленного народа Алтайского края, российского казачества и в целом на формирование имиджа Алтайского края как территории гармоничных межнациональных отношений.
Выполнение мероприятий обеспечит повышение роли общественных институтов, системное участие институтов гражданского общества в социально ориентированной деятельности, включая вопросы укрепления гражданского и духовного единства российской нации, воспитание патриотизма, сохранение духовных традиций народов, проживающих на территории Алтайского края.
Помимо этого, Правительством Алтайского края проводится комплекс мероприятий, предполагающий обеспечение взаимодействия руководителей этнических диаспор и национально-культурных общественных объединений с органами власти, формирование дискуссионных площадок на базе Совета по вопросам реализации государственной национальной политики Алтайского края, Общественной палаты Алтайского края, общественных советов при органах исполнительной власти и местного самоуправления городов и районов края.
Согласование деятельности органов власти и институтов гражданского общества проводится в ходе заседаний Совета по вопросам реализации государственной национальной политики Алтайского края. Совет действует в крае с 2010 года, до 2015 года - как Совет по этнокультурному развитию региона. Совет является консультативным совещательным органом при Правительстве Алтайского края, создан с целью реализации Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года, укрепления традиций гражданской солидарности и межнационального согласия, сохранения этнокультурной самобытности народов Алтайского края, обеспечения прав граждан на этнокультурное развитие, профилактики дискриминации по признакам расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности, формирования атмосферы лояльности и уважения в межнациональных отношениях.
Основными задачами Совета являются:
• обеспечение взаимодействия органов государственной власти Алтайского края, органов местного самоуправления, общественных объединений, научных и других организаций по вопросам межнациональных отношений;
• выработка согласованных действий органов государственной власти, органов местного самоуправления и национально-культурных объединений, направленных на удовлетворение культурных, образовательных, информационных и иных потребностей жителей Алтайского края, относящих себя к определенным этническим общностям;
• участие в подготовке проектов нормативных правовых актов, а также других решений, затрагивающих права и законные интересы жителей Алтайского края, имеющих потребность в сохранении и развитии национальных (родных) языков и национальной культуры.
Членами Совета могут быть представители зарегистрированных в установленном законом порядке общественных, национально-культурных, религиозных и иных объединений Алтайского края, представители органов государственной власти Алтайского края, территориальных органов федеральных органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов и организаций.
По данным мониторинга реализации Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года на территориях муниципальных образований Алтайского края, на 01.01.2017 в регионе действует 25 совещательных, консультативных структур, на которых рассматриваются вопросы межнациональных и межконфессиональных отношений. Они образованы в форме общественных советов (Залесовский, Змеиногорский, Солтонский районы), комиссий (Кулундинский, Табунский, Шелаболихинский районы), координационных советов (Михайловский район), в том числе по взаимодействию с общественными организациями и общественными формированиями (Ребрихин-ский район, город Алейск), рабочих групп (город Славгород), советов по вопросам сохранения и развития национальных культур (Михайловский район), совета по взаимодействию с религиозными и национальными объединениями (город Бийск). В городе Барнауле ежеквартально организуются встречи главы администрации города с руководителями национально-культурных объединений.
В каждом муниципальном образовании края создана профильная комиссия по профилактике терроризма и экстремизма.
В рамках названных общественных консультативных структур обсуждаются вопросы, связанные с:
• координацией деятельности по профилактике экстремизма и терроризма;
• воспитанием толерантности через систему образования;
• профилактикой экстремизма и терроризма среди подростков и в молодежной среде;
• формированием мировоззрения и духовно-нравственной атмосферы, основанных на принципах уважения прав и свобод человека, стремления к миру и согласию, готовности к диалогу;
• взаимодействием органов власти с общественными организациями по сохранению традиционных культур;
• развитием эффективного диалога между органами местного самоуправления с национально-культурными центрами;
• регулированием трудовой миграции, социокультурной адаптации людей различных народностей, приезжающих в муниципальные образования;
• информационным освещением мероприятий национальных культур;
• мониторингом политических, социально - экономических и иных процессов в районе, оказывающих влияние на ситуацию в области профилактики межнациональных конфликтов;
• планированием и проведением встреч, посвященных вопросам профилактики экстремизма с участием представителей национальных общественных объединений и общественных молодежных объединений;
• проведением культурно-массовых мероприятий, направленных на профилактику экстремизму, укрепление межнационального согласия и др.
Правительством Алтайского края, краевой комиссией по противодействию экстремизму на постоянной основе организуются встречи с лидерами этнических диаспор, национально-культурных объединений, работодателями, использующими труд иностранных граждан, осуществляется сопровождение мероприятий, связанных с национальными праздниками и иными значимыми мероприятиями в этно-конфессиональной сфере.
Частота контактов с Советом по вопросам реализации государственной национальной политики Алтайского края национально-культурных общественных объединений существенно выше, нежели чем с подобными формированиями местного уровня. Так, 6 руководителей часто взаимодействуют с краевым совещательным органом, 3 - с местным, по 9 экспертов отметили контакты и с тем и другим совещательным органом как «время от времени», 5 и 4 организации соответственно редко взаимодействуют с этими советами. 3 организации никогда не взаимодействовали с местным совещательным органом, тогда как все опрошенные взаимодействуют так или иначе с Советом по вопросам реализации государственной национальной политики Алтайского края.
Любопытно отметить, что наличие данного механизма общественно-государственного взаимодействия не только интенсифицирует контакты общественников с властью разного уровня, но, что существенно важно, приносит удовлетворение. Так, 16 из 20 руководителей чаще (11) и когда как (5) удовлетворены содействием совета краевого масштаба и 13 - местного уровня (8 чаще удовлетворены, 5 - «когда как»). 2 руководителя чаще недовольны своим взаимодействием с Советом по вопросам реализации государственной национальной политики края и 1 - с советом местного уровня.
Целесообразной представляется и оценка частоты контактов и в целом интегрированности национально-культурных объединений в диаспоральную жизнь региона. Это поможет нам понять степень включенности в социальную и культурную жизнь этнических меньшинств региона тех, кто предположительно представляет их интересы, в том числе и во властных кругах, понять, насколько оторванными или, наоборот, включенными в этнокультурное пространство соотечественников, являются алтайские национальные общественные формирования.
Дополнительной целью исследования было определение степени интегрированности национально-культурных общественных объединений в диаспоральные сообщества в Алтайском крае. Мы видим, что руководители таких объединений скорее часто взаимодействуют с этнически диаспорами, 11 опрошенных (часто 4 и время от времени 7) указали на вовлеченность в дела этнических сообществ, 2 организации делают это редко, а 4 - никогда. В данном случае вызывает вопрос, чьи же этнические интересы представляют общественные объединения, созданные именно в целях удовлетворения диаспо-ральных интересов этнических сообществ Алтайского края.
Вопросы удовлетворения потребности в этнической идентификации, сохранения этнической культуры зачастую часто сопряжены с религиозной идентичностью и отправлением культовых практик своей национальной (этнической группы). Именно потому некоторые из национально-культурных общественных организаций активно контактируют с религиозными организациями края. Так, 4 организации
из 20 часто взаимодействуют с религиозными организациями, еще 4 делают это время от времени, 1 -редко и 7 - никогда.
Включены этнические объединения края и процессы функционирования гражданского общества -12 из экспертов взаимодействуют с некоммерческими организациями края, интересы которых не связаны с удовлетворением этнических интересов групп населения. В данном случае интенсивность контактов не так высока, как в случае совместной деятельности с коллегами, работающими в сфере этнокультурного развития.
11 объединений часто (3 - довольно часто и 8 - иногда взаимодействуют с другими некоммерческими организациями края), 2 - делают это довольно редко, а 2 - вообще никогда. Несмотря на меньшую интенсивность контактов с некоммерческим сектором, оценка этих связей носит позитивный характер: 8 руководителей чаще испытывают удовлетворение от совместной деятельности, 5 - иногда бывают удовлетворены, а иногда - нет, 1 опрошенный затруднился ответить.
Помимо отмеченных выше особенностей внутрисекторных взаимодействий современных алтайских национально-культурных объединений, обратим внимание, что 11 из 20 организаций входят в какие-либо союзы, ассоциации национально-культурных объединений.
Так, например, для консолидации работы этнокультурных центров по сохранению и развитию национально-культурных традиций представителей различных национальностей в крае создана Алтайская краевая общественная организация «Ассоциация национально-культурных объединений Алтая» (АНКО), задачами которой являются поддержка общественных объединений в их деятельности по решению социально значимых проблем; развитие связи исторических традиций и современного понимания духовных ценностей, сохранение и дальнейшее развитие культурного наследия народов, живущих на территории Алтайского края; сохранение интеллектуального потенциала народностей Алтая как залога процветания края и России в целом; повышение общественной активности молодежи, формирование толерантности по отношению к представителям иной национальности; сотрудничество и партнерство граждан различных национальностей с целью предотвращения межнациональной розни, конфликтов и терроризма. В состав АНКО входят 23 национальных объединения, руководители которых являются членами Межнационального совета названной организации.
Что касается устоявшихся международных контактов, то такие имеют лишь 2 организации из 20 опрошенных.
Таким образом, полученные оценки позволяют сделать вывод о том, что в Алтайском крае создана программная система мер, направленных на гармонизацию межнациональных отношений в Алтайском крае, развитие этнокультурного многообразия народов, создание системы взаимодействия органов исполнительной власти, органов местного самоуправления, институтов гражданского общества в реализации государственной национальной политики и в целом на формирование имиджа Алтайского края как территории гармоничных межнациональных отношений.
Механизмы как межсекторного, так и внутрисекторного партнерства в сфере госнацполитики в регионе развиты выше среднего, в том числе это партнерство развивается и в формате общественно-консультативных совещательных органов. Большее того отметим, что данные партнерские отношения преимущественно приносят удовлетворение их участникам. Существенным достижением является включенность этнических объединений в процессы функционирования гражданского общества Алтайского края.
Список литературы
1. Омельченко, Д. А. Состояние сферы межнациональных отношений в Алтайском крае I Д. А. Омельченко, С. Г. Максимова, О. Е. Ноянзина, М. И. Черепанова II Вестник Алт. гос. аграр. ун-та. - 2017 - № 6 (152). - С. 189-195.
2. Safran, W. Diasporas in modern societies: myths of homeland and return I W. Safran II Diaspora. - 1991. -Vol. 1. - № 1. - P. 83-99.
3. Brubaker, R. Ethnicity without groups II Archives Europe'enes de Sociologie I R. Brubaker. -2002. -Vol. XLIII. - № 2. -Р. 163-189.
4. Sheffer, G. Diaspora politics: at home abroad I G. Sheffer. - Cambridge : Cambridge Bniversity, 2003.
5. Shepperson, G. The African diaspora I or the African abroad I G. Shepperson II African forum. - 1966. -Vol. 1. - № 2. - Р. 76-93.
6. Alpers, E. Defining the African diaspora I E. Alpers II Paper presented at Comparative social analysis workshop, UCLA. - 2001.
7. Cohen, A. Cultural strategies in the organization of trading diasporas, In Claude Meillassoux (ed.), The development of indigenous trade and markets I A. Cohen. - London : Oxford University Press, 1971. - Р. 266-281.
8. Armstrong, J. Mobilized diaspora in tsarist Russia: the case of the Baltic Germans, In Jeremy Azrael (ed.), Soviet nationality policies and practices I J. Armstrong. - New York : Praeger, 1978. - Р. 63 - 104.
9. Anderson, B. The spectre of comparisons: nationalism, Southeast Asia, and the World I B. Anderson. - London : Verso, 1989.
10. Angoustures, A. Diasporas et financement des conflits / A. Angoustures, V. Pascal // Francois Jean, JeanChristophe Rufin (eds). E'conomie des guerres civiles. - Paris : Hachette, 1996. - Р. 495-542.
11. Baumann, G. Contesting culture: Discourses of identity in multi-ethnic / G. Baumann. - London, Cambridge Cambridge University Press, 1996.
12. Tololyan, K. The nation-state and its others: In lieu of a preface / K. Tololyan // Diaspora. - 1991. - Vol. 1. - №. 1. - Р. 3-7.
УДК 330.88:332.1
С. В. Реттих
Алтайский государственный институт культуры,
Барнаул, Россия
ИННОВАЦИОННЫЙ РЕСУРС КАК ИНСТРУМЕНТ УПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЕМ КУЛЬТУРЫ ЕВРАЗИЙСКОГО РЕГИОНА
В статье анализируется инновационный ресурс как инструмент развития культуры евразийского региона. Подчеркивается, что для устойчивого развития культуры необходима адаптированная система управления и регулирования инновационного ресурса. Предлагается авторское определение инновационного потенциала, характеризуются его составляющие элементы.
Ключевые слова: инновационный потенциал, евразийское пространство, регион, инновация, ресурс, классификация, стратегия, информационные ресурсы.
S. V. Rettikh Altai State Institute of Culture, Barnaul, Russia
INNOVATIVE RESOURCE AS A TOOL FOR MANAGING THE DEVELOPMENT OF THE EURASIAN REGION CULTURE
The article analyses an innovative potential as a means of development of Eurasian region culture. The author stresses that sustainable development of Eurasian region culture requires an innovation resource adapted control and regulation system. The article gives the author's version of "innovative potential" scientific concept, some characteristics of its components.
Keywords: innovative potential, Eurasian territory, Eurasian region, an innovation, a source, a classification, a strategy, information resources.
Евразийское пространство имеет древнейшую, еще с эпохи бронзы, историю цивилизационной интеграции. В результате исторических событий на просторах Евразии шло смешение разных народов, родов и племен, происходило взаимопроникновение различных культур. Но в основе своей духовные, мировоззренческие истоки этих культур едины и генетически происходят из Центральной Азии. Вокруг общей идеологии на широких просторах Евразии возникали древние политические, экономические союзы и государства. В последнее время ситуация переменилась. Вынужденный поворот России в сторону Азии, резкий рост амбиций Китая и его претензии на паназиатское, если не глобальное, лидерство, более тесное военное сотрудничество Пекина и Москвы сделали их интерес к Центральной Азии частью более масштабных стратегических построений. В центре этих стратегий - пространство Евразии, но в значительно более масштабном смысле, чем часть постсоветская территория, очерченная Евразийским союзом. В настоящее время актуализируется развития культуры Евразийского региона на основе адаптированной системы управления инновационным потенциалом [1].
Дефиниция «potential» происходит от латинского слова «потенция», что означает силу, мощь, возможность, способность, существующая в скрытой форме. Независимо от конкретной области развития культуры, потенциал можно рассматривать в виде способности перехода материи от одного состояния к другому. Ресурс - это источник, который может быть использован для конкретной цели, и, достижим при определенных условиях. Логическим дополнением к этой формулировке является инновация управления: основные формы запасов, которые способствуют реально и перспективы их использования (реальные и используемые, виртуальные и не используемые). Можно предположить, что ресурс - это не просто понятие, которое характеризует состояние объекта (модели), а категория, которая одновременно отображает сущность методологических основ множества реальных процессов и явлений. Такой подход позволяет адекватно отобразить не только ту или иную ситуацию, но и процессы и тенденции их развития, и, таким образом, эффективность функционирования социокультурной системы в целом.
