CC BY
16М.А. Кужелев
Соискатель кафедры социологии, политологии и права ИППК Южного федерального университета *
Социальная эксклюзия как индикатор образа жизни сельской молодежи в России
В лексиконе отечественных социологов термины «депривация» (англ. deprivation от лат. privation - «лишения, отнятие») и «социальная эксклюзия» (англ. social exclusion от лат. exclusion -«исключение») еще не стали общепринятыми, но скрытые за ними процессы - данность современной России и, соответственно, предмет социологических исследований. Так, отечественные социологи справедливо отмечают, что российская пауперизация сопряжена с нарушением конституционных прав, дезинтеграцией общественного воспроизводства и формированием устойчиво низких статусных диспозиций. При наличии таких тенденций в общественном развитии принципиальной становится не бедность, а нищета, означающая обособление индивидов от социально приемлемых условий и способов жизнедеятельности, особый дезинтегрированный образ жизни. В западной социологии этот феномен уже три десятка лет отслеживается с помощью понятия социальной эксклюзии. Для современной России социальная эксклюзия - новая проблема, пока не в полной мере осознанная специалистами и общественностью.
Социальная эксклюзия связана с недоступностью механизмов социальной интеграции и распространяется на детей из семей «исключенных». Поэтому вполне закономерен поворот исследователей социального неравенства в современной России от фактов низкого уровня потребления к фактам неблагоприятных социальных условий, «порочному кругу нищеты», неравных жизненных шансов1. Сегодня их теоретико-методологический арсенал содержит как специализированно-теоретические, так и эмпирико-прикладные разработки проблем социального неравенства российской молодежи, ее дискриминации, участия в воспроизводстве рисков и т.п. как на общероссийском, так и региональном уровнях2.
Российские исследователи социальной эксклюзии констатируют, что, как теоретический конструкт, это понятие пока лишено определенности. Позаимствованное из зарубежных социологических
* Кужелев Максим Александрович, e-mail: kma@fromru.com
1 Чернобровкина Н.И. Нормативный диссонанс как условие (следствие) социального контроля в России // Социально-гуманитарные знания. 2013. № 7. С. 41-47.
2 Посухова О.Ю. Работа мечты: сравнительный анализ представлений жителей Ростовской области и России // Власть. 2013. № 11. С. 130-134.
исследований бедности, оно содержит «больше вопросов, чем ответов». Между тем опыты объяснения фактов социальной эксклюзии в развитых странах претерпевают изменения по мере актуальности тех или иных объективных процессов общественной жизни.
Первоначально в поле зрения западных социологов попали результаты социальной политики государств «всеобщего благоденствия». В ней на первый план выходило неэффективное перераспределение доходов и богатства. Социальные трансферты для низших слоев населения в лучшем случае могли поднять уровень потребления, но не повышали их жизненных шансов. Кроме того, некоторые исследователи не без оснований усматривали в такой социальной политике корыстные интересы государства. В частности, ученые указывают на то, что социальное обеспечение содействовало укреплению властной структуры. Оно было, с одной стороны, способом «смягчения» ущерба, понесенного проигравшими в частной погоне за выигрышем, с другой - методом присмотра за «людьми без хозяев»; таких людей следовало поставить в условия предопределенности их поведения.
Критики социальной политики государства всеобщего благоденствия пришли к важному выводу о том, что рост национального благосостояния не ликвидирует неблагоприятных обстоятельств социальной жизни, напротив, сопровождается
о
накоплением социальных невыгод3. По справедливому замечанию З. Баумана, «непроизносимая вслух функция соцобеспечения - создать различия и тем самым оттенить и укрепить "нормальное", законное, социально одобренное - вышла на первый план и постоянно растет в значении»4. Бауман имеет в виду стратификационную нацеленность политики социального обеспечения, ее «вклад» в закрепление социального неравенства и диспропорцию жизненных шансов.
Отправной момент большинства зарубежных концепций социальной эксклюзии - положение об ограничении или лишении прав по какому-либо признаку. Если во Франции «отверженными» сначала оказывались не адаптированные к социальной среде слои (инвалиды, дети-сироты, матери-одиночки, преступники), то впоследствии круг такой категории людей расширился за счет любых групп и индивидов, испытывающих материальные и социокультурные лишения. В англосаксонских странах под категорию «отверженных» подпадают люди, не имеющие доступа к ресурсообеспечению (личным активам, высокопроизводительному труду, образованию и т.д.). Поэтому здесь эксклюзия трактуется как следствие социальной дифференциации и разделения труда. Внимание западных социологов все чаще
3
Paugam S. Poverty and Social Disqualification: a Comparative Analysis of Cumulative Social Disadvantage in Europe // J. of European Social Politic. 1996. Vol. 6, № 4.
4 Бауман З. Свобода. М., 2006. С. 91.
сосредоточивается на динамических сторонах социального неравенства, накапливании неблагоприятных условий жизни у отдельных групп населения. При таком анализе различают ситуацию социальной эксклюзии и состояние «отверженности», или, другими словами, конкретное ущемление каких-либо прав отличают от индивидуального восприятия своего положения и возможностей.
Рассматривая сельский образ жизни в современной России как интегрированный показатель поляризации общества, нужно уточнить: сельский образ жизни, обусловленный диспропорциональной дифференциацией сельскохозяйственных укладов и трансформацией расселения, - тот формат, который оказывает решающее воздействие на образ жизни там молодых возрастных когорт, в частности 15-23-летних. Сельское местожительство 15-23-летних - критерий накапливания у них лишений. Образ жизни сельской молодежи, в отличие от образа жизни городской молодежи, напрямую связан с сельскохозяйственным укладом, с особой организацией социального времени и пространства. В настоящее время на формирование образа жизни сельской молодежи оказывают воздействие не столько цикличность сельскохозяйственного производства, сколько его нестабильность и малодоходность в условиях дисперсности и депопуляции расселения. Лишь в отдельных типах сел (пригородах больших городов, селах южных регионов с крупнотоварным сельскохозяйственным производством или в селах с большой долей рентабельных личных подсобных хозяйств) наличествуют точечные источники ресурсообеспечения молодежи, благодаря которым у нее есть «цепочки преимуществ».
К точечным источникам «преимущественного»
ресурсообеспечения сельской молодежи в настоящее время можно отнести: 1) превышающие прожиточный минимум доходы (собственные или родительские, от трудовой, предпринимательской деятельности или личного подсобного хозяйства); 2) символический капитал семьи (образование родителей, их социально-профессиональный статус); 3) наличие привлекательных (требующих высокой квалификации, экономически выгодных и т.п.) рабочих мест на селе; 4) доступ к получению качественного общего и специально-профессионального образования; 5) многочисленность жителей (более 3 тысяч человек) с преобладающей долей трудоспособного и молодого населения. Однако, согласно статистическим данным, нигде по России совокупного индекса этих признаков не наблюдается.
Недостаток денежных доходов сельским жителям приходится компенсировать добыванием средств в натуральной форме. Между тем, как отмечает А.Е. Суринов, натуральные поступления в структуре ресурсов сельского населения имеют устойчивую тенденцию снижения (в 1997 г. они составляли 27,4 %, в 2002 г. - 18,0). Этот факт свидетельствует не только об ухудшении материального положения
людей на селе, но и об утрате престижа сельскохозяйственных профессий (например, механизатора, агронома, животновода)5. В пореформенное время доля желающих работать в сельскохозяйственном предприятии, будь то товарищество, акционерное общество или фермерское хозяйство, среди молодого трудоспособного населения села постоянно сокращается. Среди учащейся молодежи в возрасте от 15 до 18 лет также мало желающих связать свою дальнейшую судьбу с сельским хозяйством. Одна из причин того, что сельская учащаяся молодежь не соотносит свое будущее с работой в сельском хозяйстве, заключается в асимметрии ее запросов и низких возможностей нынешнего аграрного производства в России. Содержание запросов сельской молодежи в большинстве случаев демонстрирует его зависимость от современных информационно-технологических каналов передачи социального опыта и знаний.
Авторы социолого-педагогического исследования «Ценностные ориентации сельских учителей, учащихся и их родителей в условиях становления рыночной экономики на селе» установили, что возрастная когорта 15-18-летних сельских школьников в своих жизненных установках все более ориентируется на «богатство и деньги». Каждый четвертый из опрошенных считает «богатство и деньги» важным условием материального благополучия и социального комфорта. Социологи предположили, что такая ценностная ориентация складывается у учащейся сельской молодежи под влиянием телевидения на фоне нищих условий жизни. В силу специфической деятельности отечественных СМИ, осуществляющих в основном маркетинговую стратегию, в центре внимания сельской молодежи оказываются образцы потребительского поведения. По данным исследования, отношение сельской молодежи к такого рода информации разное: от имитационного до негативного. 46 % опрошенных от 13 до 16 лет - аудитория потенциального влияния телевизионной информации, 15-19 % отчасти подвержены телевизионному влиянию, 23-25 % критически воспринимают телеинформацию, 14-18 % вообще не смотрят телевизор6.
Между тем ценность «богатства и денег» не отменяет трудовых устремлений у сельской молодежи, а именно их желания «много работать и хорошо зарабатывать». Потребительская ориентация («не работать и не учиться, но иметь все, что хочется») практически несвойственна сельской молодежи: ее сторонниками в возрастной группе 16-18-летних являются всего 5,7 %7.
5
Суринов А.Е. Уровень жизни населения России: 1992-2002 гг. (по материалам статистических наблюдений). М., 2003. С. 43.
6 Силласте Г.Г. Влияние СМИ на жизненные планы сельской учащейся молодежи // Социс. 2004. № 12. С. 101.
7 Там же.
В присущей сельской молодежи локализованной среде социальных связей роль телевидения многократно выше, чем в городской среде. Пропагандируемый же телевидением культ денег вызывает у молодежной телеаудитории на селе амбивалентные чувства: зависть, уважение к богатству, восхищение богатыми, обиду за несправедливость и т.п. С опорой на данные опроса можно сделать вывод о том, что для сельской молодежи важнейшим средством получения информации и одновременно доминирующим фактором формирования ее ценностных ориентаций выступает телевидение.
Главенство телевидения среди источников трансляции социального опыта указывает еще на один критерий «отверженности» сельской молодежи: на дефицит у нее социокультурных средств. В стране в ходе разгосударствления системы воспроизводства и распространения культуры произошла унификация и одомашнивание досуга. Центральным средством культурной коммуникации стало телевидение. Как было установлено в одном специализированном исследовании, массовые институты культуры советского типа, прежде всего библиотеки, книжно-журнальное издательство, кинопрокат, более не востребуются. Автор этого исследования Дубин констатирует, что для большинства населения эти трансляторы культуры нынче заменены «привычным и безотказным телевизором», более требовательная и квалифицированная публика предпочитает иные источники - она активно осваивает сетевые коммуникации и формы общения, не обязательно опосредованные печатью и книгой8.
Этот факт не умаляет, напротив, актуализирует другую сторону дефицита социокультурных средств, связанную с плачевным состоянием социальной и досуговой инфраструктуры на селе. Из-за деградации социокультурного пространства в российской деревне «все больше становится вытесняемых из системы общественных связей маргинальных и люмпенизированных людей, резко снижаются социально-культурные контакты и связи между нормальными гражданами». Эти симптомы упадка социокультурного потенциала российской деревни также подтверждают наличие у сельской молодежи «ловушек отторжения», а точнее, дефицит у них социокультурных ресурсов, необходимых для развития своих способностей и полноценного общения.
Общее свойство «отверженности» какого-либо индивида или социальной группы - кумуляция неблагоприятных жизненных обстоятельств - особенно отчетливо проявилось в постсоветской России, что заставило отечественных социологов конкретизировать и уточнять его изучением условий жизни разных социальных групп, прежде всего молодежи. В отечественной ювенологии проблема
8 Дубин Б. Массовое чтение и общедоступная библиотека: перемены девяностых годов // Жить в России на рубеже столетий. Социологические очерки и разработки. М., 2007. С. 245.
социальной эксклюзии исследуется с позиций адаптивного и рискологического подходов. Их авторы независимо друг от друга констатируют депривационные «эффекты» российской социальной стратификации, в том числе превращение молодежи из особой социальной группы в обычную демографическую, подверженную, как и многие другие, социально-экономическим, социально-правовым, социально-политическим рискам. Социальную эксклюзию российской молодежи обусловливают деформация демографической структуры общества, дезинтеграция межпоколенных связей, социально-экономическая неопределенность, стратификационная система образования, утилитарное отношение власти в ней.
Накапливание неблагоприятных жизненных обстоятельств и, соответственно, ситуации социальной эксклюзии у сельской молодежи России в начале XXI в. связаны с их местожительством, принадлежностью к низкоресурсным группам населения, дефицитом социокультурных ресурсов для развития своих способностей и полноценного общения.
Кужелев М.А. Социальная эксклюзия как индикатор образа жизни сельской молодежи в России. В статье было выдвинуто и доказано положение о том, что образ жизни сельской молодежи России в начале XXI столетия формируется ситуациями социальной эксклюзии и содержит в себе черты «отверженности». Накапливание неблагоприятных жизненных обстоятельств и, соответственно, ситуации социальной эксклюзии у сельской молодежи России в начале XXI в. связаны с их местожительством, принадлежностью к низкоресурсным группам населения, дефицитом социокультурных ресурсов для развития своих способностей и полноценного общения.
Ключевые слова: социальная эксклюзия, сельская молодежь, низкоресурсные группы населения.
Kuzhelev M.A. Social exclusion as an indicator of the way of life of rural youth in Russia. The position that the way of life of rural youth in Russia in the beginning of the 21st century has been formed by the situations of social exclusion and contains traits of outcast has been put forward and proved in this article. The accumulation of negative life conditions and, consequently, situations of social exclusion of the rural youth in Russia in the beginning of the 21st century are determined by their residence, belonging to low-income groups of population, deficiency of socio-cultural resources for developing their abilities and for a full value communication.
Keywords: social exclusion, rural youth, low-income groups of population.
