CC BY
67
Социальная эффективность политических режимов -имеет ли значение демократия?1
Александр Николаевич Королёв,
старший научный сотрудник Школы публичной политики имени Ли Куан Ю, Национальный университет Сингапура, Сингапур; старший научный сотрудник Центра политических исследований и прогнозов Института Дальнего Востока РАН, Москва. E-mail: akorolev@nus.edu.sg
Известно, что демократизация часто воспринимается как главный шаг на пу -ти к социально эффективному государству. Цель данной статьи — продви -нуться в понимании влияния характера политического режима на его соци -альную эффективность, под которой понимается степень удовлетворения государством базовых социальных нужд населения. В отличие от предыду -щих исследований, которые измеряли агрегированный эффект демократии, в данной работе рассматриваются два ключевых компонента — конкурен -ция элит за власть и общественное участие — и проверяется их относитель ное влияние на удовлетворение базовых социальных нужд общества. Кросс -национальные статистические тесты показывают, что влияние демократии вовсе неоднозначно: общественное участие оказывает позитивный эффект, тогда как высокий уровень межэлитной конкуренции оказывает скорее нега -тивное воздействие на социальную эффективность государства. В пред -ставленной статье обосновывается необходимость пересмотра следующих ключевых вопросов: что такое демократия, как её можно измерить и какой могла бы быть идеальная модель демократии. Попытка «проникнуть внутрь» и узнать, какие аспекты режимов могут повлиять на улучшение социального благосостояния, а какие нет, предполагает новое прочтение самой сути де мократизации, её этапов и, главное — первоначальных шагов к демократии. Особого внимания требует анализ роли таких компонентов последней, как выборная конкуренция и политическое участие.
Ключевые слова: демократия, демократизация, базовые нужды, конкурен -ция, политическое участие, социальная эффективность.
The social effectiveness of political regimes - does democracy matter? Alexander Korolev, National University of Singapore, Singapore, Singapore; Institute of Far Eastern Studies, Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia. E-mail: akorolev@nus.edu.sg.
1 Основные теоретические положения, а также похожая стратегия анализа были ра -нее разработаны и опубликованы автором в статье [23].
Democratization is routinely perceived as the main step toward a socially effec -tive state. The goal of this paper is to enhance understanding of the political re -gime's impact on social effectiveness, understood as a degree of satisfaction of the population's basic social needs. In contrast to previous studies, which ex -plored democracy' saggregate impact, this paper disintegrates democracy into two key components — competition and participation — and explores the rela -tive impact of each on social basic needs. Cross - national statistical tests dem -onstrate that democracy's impact is not clear - cut: while public participation in politics has a positive impact on basic needs, the impact excessive inter elite competition on states' social effectiveness is rather negative. The article is fo cused on the rational for revisiting the such "huge" questions as what democra -cy is it, how can we measure it, and what kind might have been the ideal model of democracy. The attempts to get inside and find out — which aspects of politi cal regimes could exert the impact for improving the social wellbeing, but which could not, means a new interpretation of the essence of the democratization. Keywords: democracy, democratization, basic needs, competition, participation, social effectiveness
ВВЕДЕНИЕ
Какой тип режима наиболее эффективно удовлетворяет базовые нуж -ды своих граждан? На первый взгляд, ответ очевиден: демократия должна лучше обеспечивать социальное благосостояние, чем недемократические режимы. Это убеждение только усилилось после «третьей волны демо -кратизации», когда к нормативной самоценности демократии добавилась убеждённость в том, что демократизация это ещё и инструмент повы -шения благосостояния общества. Имеется множество эмпирических ис следований, доказывающих позитивный эффект воздействия демократии на различные показатели социального благополучия, такие как качество здравоохранения, образования, продолжительность жизни и др. [2, 3, 10, 11, 13, 14, 23, 24, 27, 28, 31, 33, 38, 41, 46, 52, 55]. Таким образом, исследования показывают, что демократии справляются с задачами удов летворения базовых нужд населения лучше, чем недемократии. Логика здесь проста: демократические институты, например конкурентные вы боры, создают стимулы для политических лидеров удовлетворять запро сы общества, что обеспечивает более высокое качество социальных услуг. И, напротив, в недемократиях у политиков отсутствует мотивация прини мать эти запросы всерьёз.
Однако существуют причины сомневаться в этой устоявшейся точке зрения. Во первых, есть количественные исследования, выявляющие сла бость или отсутствие связей между демократией и социальными резуль -татами. Например, Уилльямсон показал, что в развивающихся странах де -мократия не влияет на физическое качество жизни [53]. Уид обнаружил, что демократия не имеет практически никакого полезного воздействия на
индекс развития человеческого потенциала (HDI) и продолжительность жизни [51]. Гаури и Кхалегхиан выяснили, что за исключением очень бед -ных стран, демократии демонстрируют меньший уровень иммунизации населения, чем автократии [12]. Кифер, изучая страны с низким доходом, обнаружил, что бедные демократии выдают те же результаты, что и бед ные недемократические страны в плане общедоступности начального об -разования и ряда показателей физического здоровья [20]. Мак- Гир изучал младенческую и детскую смертность и тоже пришёл к неоднозначным вы -водам о влиянии демократии [27, 28, 29]. Росс, в свою очередь, заключил, что обнаруживаемая корреляция между демократизацией и снижением младенческой смертности является результатом несовершенных стати стических расчётов, которые систематически упускают из внимания неде мократические режимы с хорошими показателями [39].
Вторым поводом для сомнения являются тенденции изменения инди -каторов человеческого благополучия в мире. Касательно уровня младен ческой смертности Беларусь, например, не хуже Швейцарии (4 и 4,1 смер -тей на тысячу родившихся соответственно); Объединённые Арабские Эмираты опережают Соединённые Штаты (6,1 и 6,5 соответственно); а Куба расположилась рядом с Великобританией (4,6 в обеих странах). Индекс развития человеческого потенциала Казахстана выше, чем в Бра -зилии (0,745 и 0,718), а Китай намного опережает Индию (0,687 и 0,547). Мировые тенденции также показали, что все государства, независимо от характера их политического режима, значительно продвинулись в своём социальном развитии за последние десятилетия. К лидерам относятся Ки тай, Индонезия и Южная Корея. Значительный прогресс отмечен в Непале, Омане, Тунисе, Эфиопии, Ботсване, Бенине и Буркина - Фасо [45]. Южная Корея, Сингапур, пореформенный Китай и Тайвань, бывшая Югославия, Шри - Ланка, Коста - Рика, Куба и иные страны были способны значитель -но улучшить показатели в течение короткого времени, несмотря на раз ницу в общей демократичности их политических режимов.
Итак, неоднозначность результатов академических исследований и ми ровые тренды социального развития ставят под сомнение теорию о том, что демократические режимы низменно показывают лучшие социаль ные результаты. Это наталкивает на мысль, что на самом деле влияние демократии гораздо сложнее, чем это видится в существующих теори -ях, а именно: разные измерения демократии могут иметь различное, да -же противоположное, влияние на социальную эффективность государств. Это значит, что видимое совокупное влияние демократии может скрывать разнонаправленное воздействие её составных компонентов.
Действительно, существующие на сегодняшний день исследования, как правило, используют агрегированные индексы демократии (напри мер, Polity III или IV, шкалы Freedom House или индекс демократии Болле-на), которые сводят в единый индекс очень разные характеристики, такие как свобода слова и регуляторные способности государства. Такая ана литическая стратегия имеет смысл, только когда наверняка известно, что
все параметры политического режима, собранные в индексе, взаимодей -ствуют со знаком плюс, генерируя влияние на реагирование государства на базовые социальные нужды общества. В противном случае такие сум -марные индексы непродуктивны, поскольку они не позволяют исследова -телям разглядеть воздействие отдельных элементов политического режи -ма. Что если при проведении государством социальной политики аспекты демократии «тянут» в разных направлениях и не все из них способствуют отзывчивости государства на базовые потребности населения?
Настоящее исследование пересматривает значение влияния демокра -тии на социальные результаты. Основной вопрос в этой связи заключа -ется не в том, хорошо или плохо демократия сказывается на результатах соцразвития, а в том, какие её аспекты способствуют улучшению этих по -казателей, а какие нет. В сущности, проверяется отдельное влияние двух основных параметров процессуальной демократии — политической кон -куренции и политического участия. Если демократические государства действительно демонстрируют лучшие социальные результаты, то чем это обусловлено — конкуренцией или участием? Каково их влияние на социальную эффективность государства? В работе показано, что только один параметр — общественное участие в политическом процессе — спо собствует улучшению социальных показателей. Чрезмерная же конку ренция между элитами может помешать осуществлению политики, ори ентированной на удовлетворение базовых социальных нужд. Этот вывод позволяет сделать важные рекомендации для стран переходного периода.
В первой части данной работы поднимается проблема относительного влияния конкуренции и участия на удовлетворение базовых социальных нужд. Во второй части разрабатывается аналитическая стратегия и рас сматриваются статистические тесты. Разбор начинается с регрессионно -го анализа связей между исследуемыми переменными в одной времен ной точке и продолжается проверкой полученных показателей методом регрессионного анализа временных рядов. В третьей части представлены результаты анализа, тогда как четвёртая часть предлагает их теоретичес кое объяснение. Последняя, пятая часть суммирует выводы.
КОНКУРЕНЦИЯ, УЧАСТИЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ
Согласно демократической теории Роберта Даля любой политический режим, в той или иной степени, можно охарактеризовать двумя измере ниями — политическим соперничеством (contestation) и включённостью масс в политический процесс (inclusiveness) [7]. В самом деле, первое под -разумевает политическую конкуренцию и оппозиционность, а последнее — участие общественности в политической жизни. Согласно Далю эти два параметра, хотя и взаимодействуют, могут меняться независимо друг от друга. При этом, как показано ниже, их относительное воздействие на от зывчивость государства на базовые нужды населения до конца не понято.
Политическая конкуренция и социальные результаты
Конкурентные выборы по праву считаются основным механизмом, за ставляющим власть реагировать на социальные требования. Борьба за го -лоса избирателей заставляет конкурирующие за власть элиты обращать внимание на проблемы благополучия граждан. Однако этому, на пер вый взгляд очевидному утверждению есть мало доказательств. И вопрос о природе влияния политической конкуренции на удовлетворение вла -стью базовых социальных нужд можно считать открытым.
Гинсберг, например, показывает, что авторитарные государства со слабыми силовыми структурами порой превосходят демократии с выбор ной конкуренцией по крайне мере по одному показателю социального благополучия. Он демонстрирует, что затраты конкурентных демократий на здравоохранение и образование ниже, чем в авторитарных режимах с ограниченной способностью принудительного подавления обществен ных беспорядков. Предвыборная борьба, таким образом, ограничивает политическое влияние масс [15]. Согласно Киферу одержимость поли -тиков максимизацией количества голосов в молодых демократиях ведёт к расходам на удовлетворение потребностей организованных и влиятель ных групп интересов, а не на широкие социальные программы, направ ленные на повышение общего благополучия населения [20]. Мак- Гир же считает, что предвыборные стимулы даже в зрелом демократическом го сударстве не всегда способствуют обеспечению социальных гарантий. Так, один из кандидатов на пост губернатора штата Миссисипи (США) участвовал в выборах в ноябре 2003 г. с программой, усложняющей по -лучение бесплатной медицинской помощи нуждающимися слоями насе ления. Тем не менее этот кандидат одержал победу, несмотря на то, что большое количество жителей Миссисипи, имеющих право голосовать на выборах, бедные. В результате последовавших нововведений младенчес кая смертность среди афроамериканцев в штате значительно возросла. Таким образом, механизмы конкурентной демократии временами приво дят к власти людей, выступающих с программами, которые идут вразрез с базовыми социальными нуждами [27, с. 308]. Шведский учёный Бо Рот -штайн сравнивает Ямайку и Сингапур, которые были схожи по ряду пара -метров социального благополучия до провозглашения независимости, но стали абсолютно разными после. Согласно индикаторам конкурентности предвыборной борьбы, Ямайка всегда была впереди Сингапура. Однако это не помогло ей достичь удовлетворительных социальных результатов. Страна безнадёжно отстаёт от Сингапура в плане процветания, снижения уровня бедности и стандартных показателей здоровья населения. Наличие высокого уровня конкуренции, таким образом, не обеспечило реагирова ние политического режима на базовые социальные нужды общества [39].
Эти наблюдения ставят под сомнение роль конкуренции в формиро вании политического стимула для улучшения социальной эффективно сти. С чем же тогда связана часто наблюдаемая корреляция демократии
и социальной эффективности: с политической конкуренцией или с более мощным позитивным эффектом других параметров демократии, которые подавляют негативное влияние конкуренции? Противоречивость наблю -дений требует проведения систематических исследований влияния кон куренции на реагирование государства на базовые социальные нужды.
Политическое участие и социальные результаты
Политическое участие — это вторая основная характеристика полити -ческих режимов, находящаяся в центре демократической теории. Однако влияние участия на социальные результаты также неоднозначно.
Основная форма участия (голосование на выборах), как правило, по -ложительно коррелируется с удовлетворением властью базовых социаль ных нужд. В Аргентине, например, где сокращение младенческой смерт -ности шло медленно, участие бедных слоёв в выборах было ограничено. В результате этого конкурирующие политические партии отзывались на потребности среднего класса и некоторых сегментов рабочего класса, ко торые активно голосовали на выборах, оставляя наименее обеспеченных граждан без внимания. В Коста - Рике начала 1970- х гг., напротив, степень участия среди бедных была выше, чем среди богатых и, видимо, по этой причине правительство страны осуществило ряд реформ здравоохране ния, нацеленных именно на бедные слои, что гарантировало заметный спад уровня младенческой смертности [27, p. 65—145].
Что касается других форм политического участия, то их влияние на социальные результаты менее ясно. С одной стороны, есть подтверждение положительного влияния. В работе Вона о социальных реформах в Корее и на Тайване, например, показано, что демократизация в конце 1980- х — начале 1990- х гг. привела там к включению ряда новых участников в ра -нее закрытый политический процесс, что существенно расширило дис курс социального благосостояния и спровоцировало соответствующие реформы. В 1989 г. в Корее и в 1995 г. на Тайване изначально узкие про -граммы социальных гарантий были расширены и фактически стали по крывать всё население [54, p. 8—10].
Тем не менее существует свидетельство того, что участие в полити ческой жизни может и препятствовать реагированию государства на ба зовые социальные нужды. Мак - Гир отмечает, что в Аргентине активное участие городских рабочих, студентов университетов и других представи -телей среднего класса, имеющих больше ресурсов для этого, оккупирова ло внимание политической элиты, которая удовлетворяла их требования в ущерб нуждам бедных сельских слоёв и населения городских трущоб. В результате правительству страны удавалось избегать критики в СМИ. Аналогично в Бразилии в 1970- х гг. активное политическое участие трудо -вых организаций и профессиональных ассоциаций заставляло руководство страны удовлетворять запросы этих групп, но игнорировать наиболее уяз -вимые слои населения, нуждающиеся в базовых медицинских услугах, т.к.
требования первых часто шли вразрез с нуждами вторых [27, p. 145, 180]. Участие сравнительно состоятельных групп общества, таким образом, пре пятствовало удовлетворению базовых нужд наиболее бедных слоёв.
Если политическое участие, подобно конкуренции, может привести к противоречивым результатам с точки зрения социальной эффективно сти, какой вывод можно сделать об относительных ролях этих двух па раметров демократии? Даль, создавший двухмерную концепцию де мократии (полиархию в его терминологии), утверждал, что участие и конкуренция могут представлять собой независимые параметры де мократизации, понимаемой автором как движение к «отзывчивой по -литической системе» (responsive polity). Это означает, что режим может оставаться без изменений по одному параметру или меняться в противо положном направлении по другому [7, p. 4—8]. Это указывает на важность оценки отдельного влияния каждого из параметров. В реальности в боль -шинстве существующих режимов баланс конкуренции и участия неоди -наков: где- то сильнее выражена одна сторона, а где- то другая. Но какой элемент — конкуренция или участие — важнее для повышения отзывчиво сти режима на базовые социальные нужды? Какому из них следует уде лять больше внимания на ранних стадиях демократизации, чтобы не на нести ущерб благосостоянию широких масс населения? Чтобы ответить на эти вопросы, в приведённой ниже аналитической модели конкурен -ция и участие представлены как две отдельные независимые переменные.
АНАЛИТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ И ИЗМЕРЕНИЯ
Используемая в данной работе аналитическая стратегия включает два этапа: регрессионный анализ с различными индикаторами социаль ного развития в одной временной точке, а также регрессионный анализ длинных временных рядов с фиксированным условием, где младенчес кая смертность взята в качестве показателя уровня удовлетворения базо вых социальных нужд. Первый этап представляет собой информативный предварительный тест с различными социальными индикаторами, но для которых нет достоверных данных временного ряда. Второй же этап — это более надёжный тест теоретических связей между переменными, мини мизирующий случайные корреляции посредством значительного увели чения выборки за счёт временных рядов, но только с теми индикаторами, для которых есть достаточные данные за последние десятилетия.
Итак, модель первого этапа включает в себя три группы независимых переменных, влияющих на социальные индикаторы (рис. 1). Первая груп -па — это основные исследуемые переменные, т.е. конкуренция и участие. Поскольку задачей является выяснить их относительное влияние, обе пе ременные включаются в модель раздельно, а не как агрегированный ин декс. Для того чтобы изолировать эффект конкуренции и участия, необ ходимы контрольные переменные. Следовательно, вторая группа состоит из социально экономических и демографических переменных с вероят
Социальная эффективность (HDI, MPI, IMR, HALE, MMR)
(Политическая конкуренция )
Политическое участие
Институциональная эффективность
Социально - экономические факторы
ВВП на душу населения
Плотность населения
Урбанизация
Этническая фракциона лизация
Рис. 1. Регрессионная модель анализа
ным эффектом на социальные результаты. Третья же группа включает индикаторы институциональной эффективности государственной вла -сти. Используется обычный метод наименьших квадратов множествен -ного регрессионного анализа. Выборка включает в себя развивающиеся и развитые страны и варьируется от 89 до 147 стран в 2010 г. в зависи -мости от доступности данных2.
Зависимая переменная — социальная эффективность
Использовано пять взаимозаменяемых количественных выражений за -висимой переменной — социальной эффективности, понимаемой как сте -пень удовлетворения базовых социальных нужд. К ним относятся индекс развития человеческого потенциала (HDI), многомерный индекс бедности (MPI), уровень младенческой смертности (IMR) (общее количество смертей в возрасте до одного года на 1000 родившихся за определённый год), продолжительность здоровой жизни (HALE) (среднее количество
2 Выборка варьируется в зависимости от доступности данных. Например, такой со -циальных показатель, как многомерный индекс бедности (MPI) охватывает только развивающиеся страны, тем самым уменьшая размер выборки в моделях, где MPI появляется в качестве зависимой переменной. То же касается и индекса институциональной эффективности Бертельсмана, который не применим к развивающим -ся странам. Замещение различных индексов позволяет усилить надёжность моде -ли. В свою очередь, включение в модель как развитых, так и развивающихся стран позволяет максимизировать варьирование рассматриваемых переменных, что то же даёт возможность лучше протестировать исследуемую гипотезу.
лет, которое человек проживает в «полном здравии», исключая года бо -лезни или травмы) и показатель материнской смертности (MMR) (ко -личество смертей матерей во время родов за определённый период вре -мени на 100 000 деторождений).
Несмотря на то, что эти показатели измеряют различные социаль -ные результаты, все они выражают степень удовлетворения «базовых со -циальных нужд». Более того, все показатели хорошо коррелируют друг с другом и демонстрируют схожие характеристики в плане зависимости от ВВП на душу населения, скорости и модели изменения. Их взаимозаме -щение не компрометирует модель и результаты анализа и в то же время является одним из способов проверки надёжности полученных результа -тов, т.к. используются различные источники данных и способы эмпири -ческой операционализации зависимой переменной.
Исследуемые независимые переменные: конкуренция и участие
Индикаторы конкуренции и участия взяты из индекса полиархии (Po -lyarchy), разработанного финским политологом Тату Ванханеном (так -же индекс Ванханена) [48, 49]. Этот индекс основан на демократической теории Даля и измеряет демократию с помощью двух индикаторов: кон -куренции и участия. Конкуренция выражается как процент голосов, от -данных всем партиям, за вычетом самой популярной партии на парла ментских или президентских выборах (в зависимости от политической системы той или иной страны) и рассчитывается вычетом процента голо сов самой популярной партии из 100 процентов. Такой подход позволяет измерить интенсивность предвыборной межпартийной борьбы. Участие измеряется фактической явкой на выборы. Оно рассчитывается как про -цент от общего числа населения. Уровень участия в выборах указывает на степень участия электората в политике. Если в выборах задействовано лишь меньшинство, то такое участие ограничивается наиболее активным слоем населения. И наоборот, чем шире уровень участия, тем выше сте пень вовлечения народа в политику3.
Вероятно, эти приближённые индексы процессуальной демократии не могут в полной мере отразить столь сложные явления политичес кой жизни, как конкуренция и участие. Показатель конкуренции не учи тывает в необходимой мере отличия избирательных систем, что мо жет сказаться на долях меньших партий. Кроме того, не принимаются во внимание различия в структуре партий. Показатель участия, в свою очередь, не берёт в расчёт варьирование возрастной структуры населе ния. С учётом того, что процент взрослого населения в развитых стра -
3 См. Введение. Манускрипт данных индекса Ванханена для подробной информации о процедурах кодирования // WWW.PRIO.ORG: сайт Института исследований про -блем мира в Осло. URL: https://www.prio.org/Data/Govemance/Vanhanens - index - of -democracy/Polyarchy- Dataset - Manuscript/ (дата обращения: 10.06.2016).
нах выше, различия степени участия в выборах между богатыми и бед ными странами могут оказаться преувеличенными4.
Тем не менее автор считает, что отсутствие безупречных баз данных, содержащих отдельные шкалы конкуренции и участия, не означает, что этот вопрос не должен изучаться политологами. Цель анализа, таким обра зом, заключается в привлечении внимания к необходимости исследования относительного влияния отдельных компонентов демократии (возможно, не только конкуренции и участия) на социальную эффективность в наде жде, что другие исследователи, используя более совершенные индексы, в будущем либо подтвердят, либо оспорят результаты данной работы.
Стоит также подчеркнуть и преимущества шкал полиархии в контек сте данного исследования. Во - первых, в отличие от многих других индек -сов демократии, которые агрегируют очень разные параметры полити ческих систем, индекс полиархии состоит из простых, но одновременно наиболее важных компонентов демократии, позволяющих легко отделить политический режим от других элементов государства. Это даёт возмож -ность избежать размывания границ между типом режима (демократия/ недемократия) и другими факторами (эффективность институтов власти, уровень коррупции, культурные ценности и т.д.) и обеспечивает простоту и прозрачность определения причинно - следственных связей [32, p. 54; 6].
Во вторых, используемые индикаторы более объективны. Многие суще ствующие комплексные индексы демократии субъективны, т.е. их значения часто указываются согласно субъективным суждениям экспертов, а не из меряются посредством наблюдений. Это порождает сомнительные оценки. Например, согласно популярному индексу полития (Polity) США имеют мак -симальный возможный балл +10 за период с 1845 по 1849 гг., несмотря на существование рабства в стране и отсутствие права голоса у женщин. Подоб ным же образом Южная Африка с её расовой сегрегацией набрала +7 бал -лов с 1910 по 1987 гг., что выше, чем показатель Чили за период с 1964 по 1998 гг. (+6) и Аргентины за период с 1990 по 1998 гг. Оценки «Дома сво -боды» (Freedom House) также были подвергнуты критике за их предраспо -ложенность к американскому либертарианскому пониманию демократии [4, 32, 50]. В индексе полиархии, напротив, индикаторы как конкуренции, так и участия основаны на объективных источниках, таких как количествен ные данные о выборах, свободных от субъективного суждения экспертов.
В третьих, что особенно важно для данной работы, все другие индексы демократии усложняют анализ независимого влияния участия, поскольку не уделяют ему должного внимания. Как было замечено, «то, что многие считают характерной чертой демократических обществ, а именно, размах
4 Сам Ванханен отмечает, что в экстремальных случаях такое расхождение может со -ставлять около 10—15 процентных пунктов. Более подробно с процедурами кодирова -ния можно ознакомиться здесь: Манускрипт данных индекса Ванханена для подробной информации о процедурах кодирования // WWW.PRIO.ORG: сайт Института исследо -ваний проблем мира в Осло. URL: https://www.prio.org/Data/Govemance/Vanhanens -index - of- democracy/Polyarchy - Dataset - Manuscript/ (дата обращения: 24.09.2015).
и характер участия населения в выборах, либо полностью отсутствует, ли -бо недооценивается при определении степени демократии» [16, р. 376]. «Дом свободы», несмотря на отсылку при определении политических прав к «праву всех взрослых голосовать», по какой - то причине исклю -чает этот аспект из списка политических прав, вошедших в количествен ный индекс [40]. Аналогично индекс Боллена, несмотря на подчёркива -ние важности всеобщего права голоса, исключает его из своих атрибутов. Следствием таких упущений является то, что в результате количествен -ных исследований возможна либо недооценка влияния демократии на со циальные результаты, либо неверная трактовка такого влияния [30, р. 3]. Индекс полиархии устраняет эти проблемы, поскольку включают в себя участие, хотя и в минималистском понимании, и измеряет объём факти -ческого участия, а не просто право на него.
В четвёртых, согласно индексу полиархии участие и конкуренция обозна чают два независимых параметра и могут использоваться отдельно, что так -же важно для настоящего исследования [47, р. 262]. Более того, параметры конкуренции и участия, согласно Ванханену, не являются ни избыточными, ни высоко коррелированными, в то время как корреляция компонентов дру гих индексов демократии достигает 0,95, как в случае с «Домом свободы», что говорит о дублировании и избыточности компонентов индекса. Корреля -ция между участием и конкуренцией в полиархии составляет всего 0,251, что
Ванханен, 2010 г. (конкуренция)
Рис. 2. Корреляция значений участия и конкуренции в индексе Ванханена
Контрольные переменные
Необходимо прояснить логику включения институциональной эффек тивности государственной власти в качестве контрольной переменной. Цель данного исследования — изучение влияния политического режима, понимаемого как «форма правления», а не «степень правления» [17, p. 1]. Различие между «государством» и его возможностями с одной стороны и «режимом» с другой аналитически оправдано, поскольку вопросы эф фективности государства и государственной власти логически первосте пенны по отношению к вопросам, касающимся природы политических режимов [36, p. 13]. Эффективность, или «инфраструктурная мощь» [25], служит основой любого успешного государства, будь то демократия или автократия, поскольку является необходимым условием для поддержа ния общественного порядка. Коррупция, а также слабые регулятивные и административные возможности неизбежно приведут к мисаллокации ресурсов во всех типах режимов. Было продемонстрировано, например, что показатели затрат на здравоохранение коррелируют с понижением уровня смертности населения только в странах с эффективными госу дарственными учреждениями [37]. Эффективность государства также мо -жет определить работу демократических механизмов, особенно спосо бы участия людей в политической жизни и типы методов, используемых политиками для завоевания голосов. В свете этих обстоятельств при лю бой попытке понять независимое влияние элементов режима необходимо проконтролировать воздействие эффективности государственной власти.
В качестве индикаторов эффективности использованы такие пере -менные, как смертность в результате умышленных убийств (незакон -ное намеренное умерщвление одного человека другим на 100 000 насе -ления), демонстрирующая степень монополии государства на насилие, а также размер теневой экономики, показывающий способность госу -дарства обеспечивать исполнение экономических регуляций. Данные для первой переменной взяты из статистики Управления ООН по наркоти -кам и преступности (UNODC). Данные для второй переменной — из ра -боты Шнайдер, Буен и Монтенегро «Теневая экономика в мире: Новые оценки по 162 странам», они включают в себя денежный рынок, рынок труда, а также состояние официальных экономических показателей для оценки размера и тенденции развития теневой экономики [43]. Выбор этих индикаторов продиктован озабоченностью по поводу объективно -сти многих индексов эффективности государства, основанных на сужде ниях экспертов, например, индекса государственной эффективности Все мирного банка5.
5 Для более детального анализа проблем, связанных с субъективными (экспертны -ми) индексами эффективности государственных институтов, см.: Popov V. Develop -ing New Measurement of State Institutional Capacity. PONARS Eurasia Policy Memo, no. 158, May, 2011.
Модель также содержит четыре социально - экономические и демо -графические контрольные переменные. Во - первых, ВВП на душу населения, который является одним из самых важных факторов, определяющих показатели смертности и здоровья [35]. Следовательно, для изоляции других переменных подушевой ВВП необходимо контролировать. По -казатели ВВП взяты из данных Всемирного банка и Организации эко -номического сотрудничества и развития (ОЭСР). Во - вторых, плотность населения, которая также может влиять на социальные показатели: боль -шая плотность может упростить оказание и использование, например, базовых медицинских услуг, не только потому, что это инфраструктурно проще, но и потому, что информация о социальных проблемах граждан распространяется быстрее в более населённых районах (данные о плот ности населения взяты из оценки численности населения Всемирным банком). Аналогично урбанизация предполагает улучшение жилищных условий, а также инфраструктуры, облегчающей оказание социальных услуг. Кроме того, она влияет на организацию социальной и культур ной среды, улучшает социальное взаимодействие и меняет структуру за нятости (индекс урбанизации взят из данных демографического отде ла ООН). Этнолингвистическая фракционализация включена в состав контрольных переменных, поскольку установлено, что социальную поли тику сложнее осуществлять в этнически разделённых регионах [9]. Вы сокий уровень этнических противоречий препятствует эффективному внедрению социальной политики даже в высокоиндустриальных стра нах [1]. Данные для этой переменной взяты из работы А. Алесина и др. «Фракционализация» [1].
Регрессионный анализ с использованием временных рядов
При переходе к статистической модели с использованием временных рядов некоторые переменные отбрасываются в связи с отсутствием дан ных. Теперь зависимой переменной выступает натуральный логарифм младенческой смертности IMR, который регрессируется на индексы по -литической конкуренции, участия, ВВП на душу населения (натуральный логарифм) и уровень урбанизации, для которых есть достоверные дан ные за период 1960—2012 гг. Получившаяся выборка варьируется от 184 до 185 стран, но за счёт временных рядов количество наблюдений зна -чительно возрастает и находится между 6980 и 7288. Как развитые, так и развивающиеся страны были включены с целью максимизации варьи рования значений переменных. Модель также была протестирована без временного лага и с лагом независимых переменных в один и два времен ных периода с целью защитить анализ от эндогенности Х:^
Анализ также включает в себя фиксированное условие по времени (т.е. контроль за возможным влиянием самого временного ряда на ре зультаты) и по стране/наблюдению (т.к. контроль за страновыми осо -бенностями). Введение фиксированного условия по стране представляет
собой статистический приём дополнительного контроля случайных фак -торов, которые неизбежны в кросс - страновых статистических моделях и могут скомпрометировать результаты. Логика проста: поскольку невоз -можно проконтролировать все факторы характеристики стран, которые оказывают воздействие на зависимую переменную, результаты анализа могут слабо отражать воздействие основных исследуемых независимых переменных. Введение фиксированного условия вводит дополнительные автоматически генерируемые статистической программой контрольные переменные, которые стирают страновые идиосинкразии, влияющие как на зависимые, так и на независимые переменные. То же самое можно ска -зать и о фиксированном условии по времени. Повторяющееся наблюде -ние какого либо параметра отдельной страны не является независимым друг от друга, и существуют причины полагать, что часть вариации зна -чений во временном ряде является функцией общих тенденций или иных временных факторов. Это как раз случай с показателями младенческой смертности, которые являются относительно стабильными во времени и в статистической модели могут обладать значительной каузальной си -лой, которая может повлиять или даже стереть воздействие других фак торов. Эти явления должны учитываться через функцию контроля вариа тивности во времени6.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Результаты первого этапа анализа представлены в таблицах 1—5, а второго этапа — с использованием временных рядов — в таблице 6. В таблицах 1—5 схожий набор соответствующих контрольных и незави -симых переменных применён к различным показателям базовых социаль -ных нужд за 2010 г: индексу развития человеческого потенциала (табл. 1), многомерному индексу бедности (табл. 2), продолжительности здоровой жизни (табл. 3), уровню младенческой смертности (табл. 4) и показателю материнской смертности (табл. 5). Базовая модель, исключающая конку -ренцию и участие, представлена в столбцах 1—3, 2—3, 3—3, 4—3, 5—3, тогда как полная модель со всеми переменными в 1—4, 2—4, 3—4, 4—4, и 5—4. В таблице 6 представлены результаты регрессионного анализа с использованием временных рядов без и с лагами независимых пере менных для проверки устойчивости результатов. Во всех таблицах ука занные коэффициенты являются стандартизированными бета - коэффици -ентами, показывающими пропорциональный вклад каждой независимой переменной в объяснение вариации зависимой переменной при сохране -нии постоянства всех других факторов.
Для проверки мультиколлинеарности использовался фактор ин -фляции вариативности — Variance Inflation Factor (VIF), обозначающий
6 Современные статистические программы, такие как STATA, позволяют легко про -водить эти операции, задавая необходимые функции через интерфейс программы.
Таблица 1
Конкуренция, участие и HDI
1-1 1-2 1-3 1-4
Зависимая переменная ^ HDI HDI HDI HDI
ВВП на душу населения 0,687*** (11,.25) 0,304*** (5,73) 0,266*** (4,25) 0,208*** (3,41)
Плотность населения -0,033 (0,76) -0,039 (0,89) -0,016 (0,38)
Урбанизация 0,507*** (9,72) 0 499*** (9,61) 0,475*** (9,61)
Этническая фракционализация -0,300*** (6,60) -0,273*** (5,84) -0,214*** (4,60)
Смертность в результате убийств -0,094** (1,99) -0,085* (1,89)
Теневая экономика -0,032 (0,56) -0,052 (0,95)
Политическое участие 0,184*** (3,47)
Политическая конкуренция 0,021 (0,43)
Количество наблюдений 144 144 144 144
R-квадрат 0,471 0,748 0,757 0,785
VIF (макс.) 1,00 1,56 2,21 2,34
Значимость: *<10%; **<5%; ***<1%. Абсолютное значение t - статистики в скоб -ках. VIF относится к фактору инфляции дисперсии.
Таблица 2
Конкуренция, участие и MPI
2-1 2-2 2-3 2-4
Зависимая переменная ^ MPI MPI MPI MPI
ВВП на душу населения -0,510*** (5,69) -0,242*** (2,78) -0,224** (2,46) -0,209** (2,42)
Плотность населения 0,095 (1,10) 0,102 (1,16) 0,158* (1,87)
Урбанизация -0,381*** (4,19) -0,379*** (4,10) -0,282*** (3,07)
Этническая фракционализация 0,356*** (4,19) 0,338*** (3,84) 0,322*** (3,82)
Смертность в результате убийств 0,058 (0,72) 0,057 (0,74)
Теневая экономика 0,037 (0,46) 0,061 (0,80)
Политическое участие -0,214*** (2,68)
Политическая конкуренция -0,127 (1,63)
Количество наблюдений 94 94 94 94
R-квадрат 0,260 0,501 0,506 0,572
VIF (макс.) 1,00 1,47 1,51 1,67
Значимость: *<10%; **<5%; ***<1%. Абсолютное значение t - статистики в скоб -ках. VIF относится к фактору инфляции дисперсии.
Таблица 3
Конкуренция, участие и HALE
3-1 3-2 3-3 3-4
Зависимая переменная ^ HALE HALE HALE HALE
ВВП на душу населения 0,617*** (9,35) 0,256*** (4,02) 0,178** (2,40) 0,114 (1,56)
Плотность населения -0,008 (0,15) -0,020 (0,38) 0,004 (0,81)
Урбанизация 0,440*** (7,03) 0,430*** (6,99) 0,404*** (6,80)
Этническая фракционализация -0,339*** (6,23) -0,296*** (5,33) -0,237*** (4,23)
Смертность в результате убийств -0,126** (2,26) -0,125** (2,31)
Теневая экономика -0,089 (1,30) -0,107* (1,63)
Политическое участие 0,149** (2,33)
Политическая конкуренция 0,080 (1,35)
Количество наблюдений 144 144 144 144
R-квадрат 0,381 0,638 0,658 0,689
VIF (макс.) 1,00 1,56 2,21 2,34
Значимость: *<10%; **<5%; ***<1%. Абсолютное значение t - статистики в скоб -ках. VIF относится к фактору инфляции дисперсии.
Таблица 4
Конкуренция, участие и IMR
4-1 4-2 4-3 4-4
Зависимая переменная ^ IMR IMR IMR IMR
ВВП на душу населения -0,730*** (12,73) -0 419*** (7,70) -0,350*** (5,45) -0,287*** (4,68)
Плотность населения -0,033 (0,75) -0,023 (0,53) -0,047 (1,13)
Урбанизация -0,342*** (6,40) -0,333*** (6,36) -0,308*** (6,18)
Этническая фракционализация 0,336*** (7,23) 0,298*** (6,29) 0,238*** (5,09)
Смертность в результате убийств 0,115** (2,43) 0,113** (2,50)
Теневая экономика 0,076 (1,30) 0,094* (1,71)
Политическое участие -0,154*** (2,88)
Политическая конкуренция -0,073 (1,47)
Количество наблюдений 144 144 144 144
R-квадрат 0,533 0,736 0,752 0,783
VIF (макс.) 1,00 1,56 2,21 2,34
Значимость: *<10%; **<5%; ***<1%. Абсолютное значение t - статистики в скобках. VIF относится к фактору инфляции дисперсии. Натуральный логарифм был применён к мла -денческой смертности, чтобы привести связи между переменными к линейному виду.
Таблица 5
Конкуренция, участие и MMR
5-1 5-2 5-3 5-4
Зависимая переменная ^ MMR MMR MMR MMR
ВВП на душу населения -0,686*** (11,34) -0,363*** (6,22) -0,292*** (4,36) -0,246*** (3,69)
Плотность населения 0,010 (0,21) 0,021 (0,46) 0,005 (0,10)
Урбанизация -0,352*** (6,13) -0,341*** (6,19) -0,319*** (5,91)
Этническая фракционализация 0,364*** (7,30) 0,313*** (6,29) 0,261*** (5,12)
Смертность в результате убийств 0,182*** (3,67) 0,185*** (3,80)
Теневая экономика 0,053 (0,86) 0,065 (1,09)
Политическое участие -0,120** (2,03)
Политическая конкуренция -0,061 (1,10)
Количество наблюдений 147 147 147 147
R-квадрат 0,470 0,692 0,723 0,742
VIF (макс.) 1,00 1,57 2,26 2,37
Значимость: *<10%; **<5%; ***<1%. Абсолютное значение t - статистики в скоб -ках. VIF относится к фактору инфляции дисперсии. Натуральный логарифм был при -менён к материнской смертности, чтобы привести связи между переменными к ли -нейному виду.
Таблица 6
Конкуренция, участие и IMR (анализ временных рядов)
Зависимая переменная IMR IMR IMR (IV_lag1) IMR (IV_lag1) IMR (IV_lag2) IMR (IV_lag2)
Политическая конкуренция 0,0012*** (5,66) 0,0007*** (3,86) 0,0009*** (4,80) 0,0006*** (3,24) 0,0007*** (3,73) 0,0005** (2,47)
Политическое участие -0,0029*** (13,45) -0,0020*** (9,39) -0,0029*** (13,12) -0,0020*** (9,23) -0,0028*** (12,85) -0,0020*** (9,05)
ВВП на душу населения -0,2689*** (45,42) -0,2648*** (44,97) -0,2592*** (44,11)
Урбанизация -0,0013** (2,29) -0,0014** (2,53) -0,0015*** (2,73)
Количество наблюдений 7956 7288 7813 7135 7667 6980
Количество стран 185 184 185 184 185 184
Скорректированный R-квад-рат (общий) 0,2224 0,7311 0,2197 0,7302 0,2179 0,7278
Период выборки 1960 — 1012 1960—2012 1960—2012 1960—2012 1960—2012 1960—2012
Значимость: *10%; **<5%; ***<1%. Абсолютное значение 1 - статистики приве -дено ниже в скобках. обозначает лаг независимых переменных на один вре -
менной период; обозначает лаг независимых переменных на два времен -
ных периода.
степень увеличения стандартных ошибок из - за коллинеарности. Счита -ется, что VIF выше пяти является признаком нежелательной мультикол -линеарности [19]. В таблицах представлены максимальные значения VIF. В большинстве случаев они намного меньше предельной отметки, это свидетельствует о том, что мультиколлинеарность не является пробле мой и нет дублирующих или избыточных переменных.
Результаты анализа влияния социально - экономических факторов и институциональной эффективности государственной власти в большин -стве случаев соответствуют интуиции. Подушевой ВВП является самым мощным фактором, определяющим уровень удовлетворения базовых со циальных нужд в обществе, что во многом соответствует логике и ре зультатам предшествующих исследований [35]. Этническая фракциона -лизация демонстрирует ожидаемую сильно негативную корреляцию при p<0,01, что не удивительно, поскольку дискриминация и коммуникаци -онные барьеры, как последствия фракционализации, приводят к ухудше -нию качества социальных услуг, неравному доступу к таким услугам и, как следствие, к негативным социальным результатам. Урбанизация также имеет ожидаемое положительное соотношение с уровнем удовлетворе ния базовых нужд. Плотность населения при этом не имеет статистически значимого коэффициента корреляции, что говорит о противоречивости её влияния на благополучие масс. Видимо, поскольку бедность связана, помимо прочих вещей, с перенаселением, большая плотность может при определённых обстоятельствах мешать улучшению социальных резуль татов. Что же касается эффективности институтов власти, то результаты тоже не противоречат интуиции. Тем не менее следует признать, что за -мерить эффективность непросто и выбранные индикаторы небезупречны. Хотя статистически значимые корреляции говорят о том, что государст -венной эффективностью при исследовании влияния политического режи ма на социальные результаты пренебрегать не стоит.
Главным открытием анализа является то, что во всех моделях полити -ческая конкуренция оказывается не связанной с социальными результа -тами, тогда как влияние участия оказывается сильным, положительным, статистически значимым и устойчивым во всех моделях, независимо от выбранного индекса социальных результатов. Политическая конкуренция имеет очень низкие бета коэффициенты, значение которых даже не на уровне p<0,1. Этот результат подтверждает предположение о том, что разные компоненты демократии имеют различное влияние на социаль ную эффективность.
Проведённый анализ говорит о том, что есть причины сомневаться в положительном влиянии политической конкуренции на реагирование власти на базовые нужды населения и что, возможно, различные парамет ры демократии могут иметь разнонаправленное воздействие. Для более надёжной проверки этого предположения, приведём результаты регрес сионного анализа с использованием временных рядов с выборкой дан ных для периода с 1960 по 2012 гг., где за зависимую переменную был
взят натуральный логарифм уровня младенческой смертности. В табли -це 6 приведён результат без лага независимых переменных (колонки 2 и 3), с лагом в один временной период (колонки 4 и 5) и с лагом в два временных периода (колонки 6 и 7). Во всех моделях конкуренция появ -ляется со статистически значимым положительным знаком (р<0,01), что в случае IMR (чем меньше, тем лучше) означает, что высокий уровень ме -жэлитарной конкуренции ассоциируются с более высокой младенческой смертностью. Участие в политике, в свою очередь, демонстрирует силь -ную и значительную отрицательную взаимосвязь (в большинстве случаев р<0,001), которая говорит о том, что режимы, предполагающие активное участие масс в политическом процессе, имеют лучшие показатели IMR. Результаты не меняются после включения в модель натурального лога -рифма подушевого ВВП и уровня урбанизации (которые также оказались значимыми и с предполагаемым знаком коэффициента корреляции). Сле -довательно, удовлетворение режимом базовых нужд населения во мно -гом предопределено участием масс в политическом процессе, тогда как конкуренция элит за власть может препятствовать отзывчивости власти на базовые нужды и иметь нежелательные последствия для социальных результатов. Это заключение имеет большое значение для теории демо -кратии и требует внимательной теоретизации.
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ДИСКУССИЯ
Для объяснения положительного влияния политического участия на удовлетворение базовых нужд общества и отсутствие такового или же негативный эффект в случае с конкуренцией необходимо понять концеп цию «базовых социальных нужд» как целей публичной политики. Тогда станет ясно, что отзывчивость политического режима на эти нужды про тиворечит логике стимулов, задаваемых выборной конкуренцией, в то время как участие такой логике не противоречит и, следовательно, име ет позитивный эффект.
Во первых, базовые нужды изменяются медленно, и политика, на правленная на их удовлетворение, приносит результаты тоже постепен но7. По сравнению с общественными «настроениями», «мнениями», «же -ланиями», на которых часто основываются озвучиваемые гражданами политические требования и которые характеризуются неустойчивостью и изменчивостью по ряду причин, базовые нужды, такие как физичес -кое здоровье, свобода от недоедания, продолжительность жизни, остают ся постоянными в течение длительного периода. Следовательно, в случае с отзывчивостью на базовые нужды важна постановка долгосрочных за дач, что не вполне соответствует той модели политических реакций, ко торая задаётся для политиков мотивами предвыборной борьбы. В то же
7 Более подробный анализ концепции «отзывчивости режима» на «базовые нужды» в сравнении с «желаниями» разработана в статье А. Королёва [22].
время, поскольку результаты политики, направленной на удовлетворение базовых нужд, материализуются медленно (здравоохранение не может быть улучшено за один день), то вероятно, что её осязаемые электора -том блага придутся уже на долю других политиков в отдалённом буду -щем. В такой ситуации политические конкуренты с ограниченным сроком пребывания в должности, стремящиеся заполучить как можно больше го лосов «здесь и сейчас», лишены мотивации для инвестирования времени, ресурсов и своей политической репутации в улучшение объективных со -циальных результатов. С точки зрения победы на выборах выгоднее со -средоточиться на краткосрочных популистских проектах.
Во - вторых, базовыми нуждами, в отличие от «желаний», нельзя ма -нипулировать и их не получается удовлетворить символически. Нужды невозможно спровоцировать искусственно за счёт внешних манипуля ций, что отличает их от мнений и желаний, которые можно формиро -вать информационными кампаниями или пропагандой, особенно в таких сложных вопросах, как социальные реформы. Манипулирование уводит желания и предпочтения и, следовательно, артикулируемые требования масс от объективных базовых нужд. В условиях политической конкурен ции охотники за голосами избирателей должны реагировать на озвучи ваемые запросы, чтобы иметь популярность и выигрывать на выборах. Если же желания населения не отражают его базовых нужд, что часто происходит, конкуренция вынуждает политиков реагировать на эти же лания в ущерб нуждам.
В - третьих, базовые нужды часто бывают менее заметными, а потому могут оставаться за рамками популярного общественно политического дискурса. Для того, чтобы демократическая подотчётность (accountability) работала, электорат должен уметь идентифицировать существующие ну жды и возлагать на политиков ответственность соответственно. Хотя это может прозвучать как банальное утверждение о неосведомлённости из -бирателей и отсутствии у них информации, в реальном мире распростра нены ситуации, когда запросы общества не совпадают с мерами, необхо димыми для улучшения социальных результатов. Проблема осложняется ещё и тем, что уязвимые группы населения обычно в меньшей степени, чем другие группы, способны артикулировать свои нужды и в наимень шей степени могут оценить качество предоставляемых им услуг. Под дав лением предвыборной борьбы у политиков нет интереса переубеждать общество, вскрывая существующие «нужды»: это не всегда популярно. Больше политических дивидендов можно получить, отзываясь на ярко выраженные требования, даже если известно, что такая политика не бу дет способствовать удовлетворению базовых нужд.
В этом отношении политическое участие обладает важными характе -ристиками, которые делают его воздействие на реагирование режима на базовые нужды положительным. Участие выполняет обучающую функ -цию, поскольку граждане узнают о социальных потребностях именно по средством участия. Как ранее считалось, если граждане будут привносить
в политический процесс только свои собственные корыстные интересы, а не интересы более широкой общественности, социальное благо серьёз но пострадает. Участие может научить граждан считаться с общим бла гом, а не со своими узкими интересами. Как утверждал Милл, когда ко -рыстные люди привлекаются к участию в действиях, напрямую влияющих на интересы страны, познаются т.н. «гражданские добродетели», а эти лю ди получают знания [30].
Участие в политике может выступать оптимизатором разрозненных индивидуальных предпочтений. Это позволяет участвующим узнавать об интересах и ожидаемых последствиях политик для «всех других задейст вованных людей» [8, р. 112]. Обучающая роль участия заключается в его важном «конструктивном аспекте», когда через него происходит концеп туализация и восприятие нужд [44, р. 153]. Участие — это процесс обу -чения, расширяющий границы восприятия экономической и социаль ной жизни, а также общественного дискурса. Следовательно, это способ добиться сближения субъективных желаний и объективных потребно стей общества. Через участие люди могут узнать о «нуждах», мерах, на правленных на их удовлетворение, о потенциальном влиянии этих поли тик, и формулировать требования соответствующим образом. Это также способствует правильному распределению ответственности за результа -ты политической деятельности между теми или иными лидерами. Таким образом, участие способствует формированию политического курса, на правленного на удовлетворение базовых нужд.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Широко распространено мнение о том, что демократизация начинает -ся с конкурентных выборов. На сегодняшний день, однако, присутствует разочарование в социальной эффективности демократических государств «третьей волны» [5], и некоторые учёные стали предполагать, что между демократизацией, с одной стороны, и улучшением социальных результа -тов, с другой, есть некоторое противоречие [34]. Настоящая работа — это попытка продвинуться в этой дискуссии и предложить практические со веты для менее «болезненного» процесса демократизации.
Если и демократия, и другие цели, например снижение уровня мла денческой смертности или улучшение иных социальных результатов, яв ляются желательными, то основной вопрос заключается в том, как осу ществить демократизацию так, чтобы не снизить уровень удовлетворения базовых нужд. Для этого нам необходимо знать механизмы, через кото рые демократия влияет на социальные результаты. Так, зная о различном влиянии параметров демократии на базовые социальные нужды, мож -но решить практические вопросы перехода к демократии и предложить стадиальное и последовательное преобразование политической систе мы. Оно предполагает ускорение прогресса в одних направлениях и на
меренное замедление в других вместо одновременного «удара по всем флангам», при условии веры в самоценность демократии в её популярном понимании. Такой более нюансный подход к политическим реформам может сделать желанный переход плавным и уменьшить его издержки. Тот факт, что безудержная политическая конкуренция фактически пре -пятствует улучшению социальных результатов, тогда как участие способ ствует их улучшению, означает, что, возможно, демократизацию нужно начинать с мер, нацеленных на стимулирование различных форм участия, а не на усиление политической конкуренции любыми способами.
С теоретической точки зрения, знание того, что конкуренция может нанести вред, оказывая негативное влияние на реагирование режима на базовые нужды, проливает новый свет на очевидно неоднозначные ре зультаты предшествующих исследований, связывающих демократию, из -меренную как агрегированный показатель, с различными социальными индикаторами. Другими словами, необходимо основательно пересмот -реть существующие теоретические положения о роли демократии в по -вышении благосостояния масс — с акцентом на «многомерный подход» с учётом результатов данного исследования. Появляется необходимость по - новому взглянуть на следующие вопросы: что такое демократия, как её можно измерить и какой могла бы быть идеальная модель демокра тии, если такая вообще существует. Попытка «проникнуть внутрь» и уз нать, какие аспекты режимов могут повлиять на улучшение социального благосостояния, а какие нет, требует критического взгляда на саму суть демократизации и демократии, особенно на роль таких её компонентов, как выборная конкуренция и политическое участие.
REFERENCES
1. Alesina A., Devleeschauwer A., Easterly W., Kurlat S., Wacziarg R. Fractionalization. Journal of economic growth, 2003, vol. 8, pp. 155—194. (In Eng.)
2. Besley T., Kudamatsu M. Health and democracy. American economic review, 2006, vol. 96(2), pp. 313—318. (In Eng.)
3. Boix C. Democracy, Development and the public sector. American journal of political science, 2001, vol. 45, pp. 1 — 17. (In Eng.)
4. Bollen K.A., Paxton P. Subjective measures of liberal democracy. Comparative political studies, 2000, vol. 33, pp. 58—86. (In Eng.)
5. Carothers T. The end of the transition paradigm. Journal of democracy, 2002, vol. 13 (1), pp. 5—21. (In Eng.)
6. Cheibub J.A., Gandhi J., Vreeland J.R. Democracy and dictatorship revisited. Public choice, 2010, vol. 143, pp. 67 — 101. (In Eng.)
7. Dahl R.A. Polyarchy: participation and opposition. New Haven, CT, Yale University Press Publ., 1971, 257 p. (In Eng.)
8. Dahl R A. Democracy and its critics. New Haven, CT, Yale University Press Publ., 1989, 397 p. (In Eng.)
9. Easterly W., Levine R. Africa's growth tragedy: policies and ethnic divisions. Quarterly journal of economics, 1997, vol. 111 (4), pp. 1203—1250. (In Eng.)
10. Franco Ä., Alvarez - Dardet C., Ruiz M.T. Effect of democracy on health: ecological study. British medical journal, 2004, vol. 329, pp. 1421-1423. (In Eng.)
11. Frey S.R., Al - Roumi A. Political democracy and the physical quality of life. Social indicators research, 1999, vol. 47, pp. 73—97. (In Eng.)
12. Gauri V., Khaleghian P. Immunization in developing countries. World development, 2002, vol. 30 (12), pp. 2109—2132. (In Eng.)
13. Gerring J., Thacker S.C., Alfaro R. Democracy and human development. Journal of politics, 2011, vol. 74 (1), pp. 1 — 17. (In Eng.)
14. Ghobarah H.A., Huth P., Russett B. Comparative public health: the political econo -my of human misery and well - being. International studies quarterly, 2004, vol. 48, pp. 73—94. (In Eng.)
15. Ginsberg B. The Consequences of consent: elections, citizen control and popular acquiescence. Reading Mass., Addison -Wesley Publ., 1982, 271 p. (In Eng.)
16. Gleditsch K.S., Ward M.D. Double take: re - examining democracy and autocracy in modern polities. Journal of conflict resolution, 1997, vol. 41, pp. 361 — 83. (In Eng.)
17. Huntington S.P. Political order in changing societies. New Haven, CT, Yale University Press Publ., 1968, 488 p. (In Eng.)
18. Jacobs L.R., Skocpol T. Health care reform and american politics, what everyone needs to know. New York, Oxford University Press Publ., 2010, 221 p. (In Eng.)
19. Judge G.R., Hill C., Griffiths W., Lütkepohl H., Lee T.C. Introduction to the theory and practice of econometrics. New York, John Wiley & Sons Publ., 1988, 1024 p. (In Eng.)
20. Keefer P. Clientelism, credibility, and the policy choices of young democracies. American journal of political science, 2007, vol. 51 (4), pp. 804—821. (In Eng.)
21. Khaleghian P. Decentralization and public services: The case of immunization. Social science and medicine, 2004, vol. 59, pp. 163—183. (In Eng.)
22. Korolev A. Needs/wants dichotomy and regime responsiveness. Critical review, 2015, vol. 27 (1), pp. 23—48. (In Eng.)
23. Korolev A. Regime responsiveness to basic needs: a dimensional approach. Studies in comparative international development, 2015, doi: 10.1007/s12116-015-9209 -z. (In Eng.)
24. Lake D.A., Baum M.A. The invisible hand of democracy. Comparative political studies, 2001, vol. 34 (6), pp. 587—621. (In Eng.)
25. Lena H.F., London B. The political and economic determinants of healthoutcomes: a cross - national analysis. International journal of health service, 1993, vol. 23, pp. 585—602. (In Eng.)
26. Mann M. Infrastructural power revisited. Studies in comparative international development, 2008, vol. 43, pp. 355—365. (In Eng.)
27. McGuire J.W. Basic health care provision and under - 5 mortality: a cross - national study of developing countries. World development, 2005, vol. 34 (3), pp. 405—425. (In Eng.)
28. McGuire J.W. Wealth, health, and democracy in East Asia and Latin America. New York, Cambridge University Press Publ., 2010, 405 p. (In Eng.)
29. McGuire J. W. Political regime and social performance. Contemporary politics, 2013, vol. 19 (1), pp. 55—75. (In Eng.)
30. Mill J.S. Considerations on representative government. Buffalo, NY, Prometheus Publ., 1991, 365 p. (In Eng.)
31. Moon B.E. et al. Voting counts: participation in the measurement of democracy. Studies in comparative international development, 2006, vol. 41 (2), pp. 3—32.
32. Moon B.E., Dixon W.J. Politics, the state, and basic human needs: a cross - national study. American journal of political science, 1985, vol. 29 (4), pp. 661 —694.
33. Munck G.L., Verkuilen J. Conceptualizing and measuring democracy: evaluating alter -native indices. Comparative political studies, 2002, vol. 33 (1), pp. 5—34.
34. Navia P., Zweifel T.D. Democracy, dictatorship and infant mortality revisited. Journal of democracy, 2003, vol. 14, pp. 90—103.
35. Popov V., Polterovich V. Democratization, quality of institutions and economic growth. TIGER working paper, Warsaw, 2007, no. 102, pp. 11—45. (In Eng.)
36. Pritchett L., Summers L.H. Wealthier is healthier. Journal of human resources, 1996, vol. 31 (4), pp. 841—868. (In Eng.)
37. Przeworski A. and group on east - south systems transformations. Sustainable democracy. Cambridge, Cambridge University Press Publ., 1995, 141 p. (In Eng.)
38. Rajkumar A.S., Swaroop V. Public spending and outcomes: does governance matter? World Bank policy research working paper 2840. Washington DC, World Bank, 2002, p. 30
39. Ross M. Is democracy good for the poor? American journal of political science, 2006, vol. 50 (4), pp. 860—874.
40. Rothstein B. The quality of government: corruption, social trust, and inequality in international perspective. Chicago, University of Chicago Press Publ., 2011, 304 p. (In Eng.)
41. Ryan J.E. Survey methodology. Freedom review, 1994, vol. 25 (1), pp. 9—13. (In Eng.)
42. Safaei J. Is democracy good for health? International journal of health services, 2006, vol. 36, pp. 767—786. (In Eng.)
43. Schneider F., Buehn A., Montenegro C.E. New estimates for the shadow economies all over the world. International economic journal, 2010, vol. 24 (4), pp. 443—461. (In Eng.)
44. Sen A.K. Development and Freedom. New York, Alfred A. Knopf Publ., 1999, 336 p. (In Eng.)
45. Shandra J.M., Nobles J., London B., Williamson J.B. Dependency, democracy, and in -fant mortality: a quantitative, cross - national analysis of less developed countries. Social science and medicine, 2004, vol. 59, pp. 321 —33.
46. UNDP. Human development report, 2010. Available at: http://hdr.undp.org/en/re -ports/global/hdr2010/ (accessed 02.09.2015). (In Eng.)
47. Vanhanen T.A. New dataset for measuring democracy, 1810—1998. Journal of peace research, 2000, vol. 37, pp. 251—265. (In Eng.)
48. Vanhanen T. A. Polyarchy dataset — measures of democracy 1810—2002. Unpublished manuscript. Helsinki, University of Helsinki, 2002. Available at: https://www. prio.org/Data/Governance/Vanhanens index of democracy/Polyarchy Dataset Manuscript/ (accessed: 11.08.2016). (In Eng.)
49. Vanhanen T.A. Measures of democracy 1810—2012. Finnish social science data archive, 2010. Available at: https://services.fsd.uta.fi/catalogue/FSD1289?tab=descri ption&lang=en&study_language=en (accessed 25.03.2015). (In Eng.)
50. Vreeland J.A Continuous schumpeterian conception of democracy. Nashville, Tennes -see, March 21—23, 2003. Available at: http://faculty.georgetown.edu/jrv24/continu -ous_democracy.pdf (accessed 02.09.2015). (In Eng.)
51. Weede E. The impact of democracy or repressiveness on the quality of life, income distribution and economic growth rates. International sociology, 1993, vol. 8 (2), pp. 177—195. (In Eng.)
52. Wickrama K.A.S., Mulford C.L. Political democracy, economic development, disartic -ulation, and social well being in developing countries. The sociological quarterly, 1996, vol. 37 (3), pp. 375—390. (In Eng.)
53. Williamson J.B. Social security and physical quality of life in developing nations: a cross -national analysis. Social indicators research, 1987, vol. 19 (2), pp. 205—227. (In Eng.)
54. Wong J. Healthy democracies: welfare politics in Taiwan and South Korea. Ithaca, NY, Cornell University Press Publ., 2004, 209 p. (In Eng.)
55. Young F.W. Do some authoritarian governments foster physical quality of life? Social indicators research, 1990, vol. 22 (4), pp. 351 —366. (In Eng.)
