CC BY
26
М. ВОЕЙКОВ,
доктор экономических наук, профессор, зав. сектором ИЭ РАН
Г. АНИСИМОВА,
кандидат экономических наук, старший научный сотрудник ИЭ РАН
Э. СОБОЛЕВ, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник ИЭ РАН
СОЦИАЛЬНАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ И ДИНАМИКА ПРОТЕСТНОЙ АКТИВНОСТИ* Поляризация российского общества как фактор социальной напряженности
Поляризация доходов. Одной из наиболее ярко выраженных негативных тенденций, проявившейся за годы трансформации российской экономики, явилась усиливающаяся поляризация социально-
экономической структуры общества. Углубление дифференциации населения России по размерам доходов приобрело устойчивый и угрожающий характер. Согласно имеющимся оценкам, на долю 20% наиболее обеспеченных граждан приходится более 50% денежных доходов, а на долю 20% наименее обеспеченных - всего 6%. Это порождает фрагментацию социальной структуры общества на множество все более автономных и изолированных друг от друга слоев и групп, подрыв общественной солидарности, а, в конечном счете, выдавливание отдельных категорий населения из социальной жизни. Количество миллиардеров в России уверенно растет. По их числу наша страна занимает третье место в мире после США и Германии. По данным журнала «Forbes» в 2004 г. их было 27 человек, а через год уже 33. Состояние российских долларовых миллиардеров в 2006 г. оценивалось в 172,1 млрд. долл.2
* I Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного фонда (проект № 07-02-00179а).
2 См.: Эксперт. - 2006. - №10. С.6.
В настоящее время в России образовались два уровня жизни со своими доходами, два потребительских рынка, различающиеся ценами и наборами потребительских благ. Эти полярные группы населения все больше удаляются друг от друга. Одну крайнюю группу представляют крупные и крупнейшие собственники (олигархи), которые объединяют весьма тонкий слой населения (2% очень богатых и 3% - богатых)3. Это, прежде всего, собственники крупных банков и финансовые магнаты, а также владельцы стратегических предприятий российской экономики. К ним примыкают 6% обслуживающего их слоя - высокообеспеченные директора и менеджеры. Другую масштабную группу представляет основная масса населения, среди которых 40% находятся за границей бедности. В ту же группу входят 10% людей, представляющих «социальное дно», по существу отвергнутых обществом. К слою бедных примыкают 20% малообеспеченных, текущие доходы которых не превышают два прожиточных минимума.
Рассматривать усиление поляризации российского общества только как следствие трансформационного кризиса не удается. Сопоставление динамики основных экономических показателей и динамики степени социального расслоения показывает, что между ними не прослеживается четкой взаимосвязи и одинаковой направленности тенденций. Так, в 1990-1999 гг. происходило резкое снижение основных социальноэкономических показателей. К 1999 г. ВВП сократился почти в два раза, объем выпуска промышленной продукции сократился на 46%, а выпуск сельскохозяйственной продукции - почти на 40% (табл. 1).
Таблица 1
Индексы социально-экономических показателей
(стоимостные показатели в сопоставимых ценах, в % к предыдущему году)
Годы ВВП Промышленное производство Продукция сельского хозяйства
1990 97,0 99,9 96,4
1992 85,5 82,0 90,6
1995 95,9 96,7 92,0
3 Римашевская Н.М. Две России - социальная поляризация российского общества. -Справедливые и несправедливые социальные неравенства в современной России. - М.: Референдум, 2003. С.43.
1998 94,7 94,8 86,8
1999 106,4 111,0 104,1
2000 110,0 111,9 107,7
2001 105,1 104,9 107,5
2002 104,7 103,7 101,5
2003 107,3 107,0 101,5
2005 107,2 106,0 103,1
2006 106,4 104,0 102,0
Источник: Россия в цифрах М.: Госкомстат РФ, 2002 . С.32; 2004. С. 32; 2006. С.35.
На фоне обвального падения экономических показателей в 90-е гг. произошел значительный рост социальной дифференциации российского общества. Коэффициент дифференциации доходов (коэффициент фондов) приобрел устойчивую тенденцию к росту. Характеризуя степень социального расслоения и являясь наиболее чувствительным коэффициентом, он позволяет наиболее четко оценить состояние доходов групп населения, находящихся на крайних полюсах распределения - бедных и богатых. Как показывает его динамика, соотношение между средними уровнями денежных доходов 20% населения с самыми высокими доходами и 20% населения с самыми низкими доходами стремительно увеличивалось и к 1999 г. достигло 14,1 раз (табл. 2).
Таблица 2
Дифференциация денежных доходов населения
1992 1994 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2003 2004 2005
Первая (с наименьшими доходами) 6,0 5,3 6,2 5,8 6,0 6,0 5,8 5,6 5,6 5,4 5,5
Вторая 11,6 10,2 10,7 10,5 10,5 10,4 10,4 10,4 10,3 10,2 10,2
Третья 17,6 15,2 15,2 15,2 15,0 14,8 15,1 15,4 15,3 15,1 15,2
Четвертая 26,5 23,0 21,5 22,3 21,5 21,1 21,9 22,8 22,7 22,7 22,7
Пятая (с наибольшими доходами) 38,3 46,3 46,4 46,2 47,0 47,7 46,8 45,8 46,1 46,6 46,4
Коэффициент фондов, в разах 8,0 15,1 13,0 13,6 13,8 14,1 13,9 14,1 14,3 15 14,8
Коэффициент 0,289 0,409 0375 0,390 0,394 0,400 0,395 0,398 0,400 0,407 0,405
Джини
Источник: Социальное положение и уровень жизни населения России. - М., 2001. С.130; 2004. С.166; 2006. С.138. Российский стат. Ежегодник, 2005. С.205.
Также к 1999 г. значительно увеличился и индекс концентрации доходов (коэффициент Джини), который характеризует степень отклонения линии фактического распределения общего объема доходов от их равномерного распределения (чем ближе его значение к 1, тем более неравномерно распределены доходы). К 1999 г. коэффициент Джини достиг своего максимального значения с начала 90-х гг. и составил 0,400.
Стремительное усиление поляризации социальной структуры российского общества к 1999 г. можно было бы объяснить снижением основных экономических показателей в условиях трансформационного кризиса. Но с 1999 г., как показывают данные Госкомстата, начался устойчивый экономический рост. С 1999 г. по 2006 г. ВВП вырос почти на 50%, объем промышленной продукции - на 48,5%, сельскохозяйственной -на 27,4%.
В условиях улучшения экономической ситуации можно было бы ожидать и сглаживания социальной дифференциации. Но действительность свидетельствует об обратном. На фоне начавшегося в 1999 г. экономического роста степень социального расслоения, хотя и медленно, но продолжала расти. Коэффициент фондов после некоторого сокращения в 2000 г. снова стал увеличиваться и к 2005 г. доходы наиболее обеспеченного населения в 14,8 раза превысили доходы наименее обеспеченного. Был даже превзойден разрыв 1999 г. (14,1 раз). То же происходило и с коэффициентом Джини (к 2005 г. он достиг 0,405).
Следует отметить, что анализируемая динамика показателей дифференциации доходов исчислена на основе данных Госкомстата, которые явно занижены, т.к. рассчитываются по информации бюджетной статистики. А любое обследование домашних хозяйств не включает маргинальные слои, которых сегодня, по оценкам социологов, составляют 7-10% населения. В сеть обследования не попадают также доходы сверхбогатых (5%)4. Однако, даже опираясь на официально
4 Римашевская Н.М. Указ. соч. С.52.
публикуемые данные, выявляется явное несоответствие динамики экономических показателей и степени социально-экономического расслоения.
Снижение реальной заработной платы. По официальным оценкам, за период 1990-2002 гг. реальная заработная плата снизилась в стране на 43%5. Столь значительное сокращение произошло в результате трех резких падений этого показателя. Первое произошло в 1992 г., когда реальная заработная плата сократилась на треть, второе - в 1995 г., когда она уменьшилась на 28%, и третье - в 1998-1999 гг., когда она снова обесценилась почти на треть. В 1999 г. зарплата в долл. США оказалась почти в 2,5 раза меньше, чем в 1997 г. и на одну треть меньше в рублевом исчислении. В 2005 г. среднемесячная начисленная зарплата работников организаций в ценах 1991 г. все еще не дотягивала до уровня 1991 г. на 20%6. Резко снизилось и реальное наполнение всех официальных выплат.
Если раньше низкий уровень заработной платы можно было объяснить низкой производительностью труда (в советский период страна традиционно отставала по данному параметру), то сегодня это объяснение не выдерживает критики. Уже в первые годы реформ темпы падения производительности труда были ниже, чем темпы снижения реальной заработной платы. Так, в 1993 г. производительность труда снизилась на 25% по отношению к 1990 г., а реальная заработная плата на 63%. Реальные издержки заработной платы в расчете на единицу выпускаемой продукции уменьшились приблизительно в 2 раза. Это значит, что в 90-е годы шел интенсивный процесс изменения структуры стоимости продукции в реальном измерении - значительная часть, приходившаяся ранее на заработную плату, «переместилась» в
материальные затраты и прибыль. Реальные возможности работодателей экономить на заработной плате обеспечивались как законодательно закрепленной децентрализацией политики заработной платы (руководство может самостоятельно пересматривать ставки оплаты труда), так и устоявшейся практикой неисполнения положений и норм трудового законодательства.
5 Труд и занятость в России. - М.: Госкомстат России, 2003. С.359.
6 Россия в цифрах. 2006: Крат. стат. сб./ Росстат - М., 2006. С.113.
Таким образом, в современной России налицо явная тенденция перераспределения вновь созданной стоимости (ВВП) от труда к капиталу. Это показывает и анализ важнейшего результирующего макроэкономического показателя, характеризующего положение работников, - удельного веса заработной платы в ВВП. Этот показатель в 2005 г. составил 31,1%. Причем весьма негативной тенденцией является его снижение (по сравнению с 2003 г. доля оплаты труда в ВВП снизилась почти на 5%)7. Аналогичный показатель в США, Евросоюзе и Японии составляет 70-75% ВВП.
Экономический рост последних лет сопровождался более чем скромным увеличением заработной платы. Рост экономических показателей, в том числе и достигнутый за счет повышения производительности труда, не приводит к пропорциональному повышению заработков. Как показывают расчеты, заработная плата в России в 2004 г. была меньше, чем в большинстве развитых стран в 2-10 и более раз. При этом российский наемный работник в среднем производил продукции на один доллар заработной платы примерно в
2,7 раза больше, чем американский, в 3,3 раза больше немецкого работника и в 3 раза больше английского8. Опосредующим звеном между динамикой этих показателей выступают имеющиеся распределительные механизмы в экономике, которые в настоящее время носят явно «антизарплатный» характер.
Международно-признанным считается положение, что заработная плата ниже 3 долл. в час не обеспечивает даже простого воспроизводства рабочей силы и с неизбежностью ведет к деградации трудового потенциала общества. Согласно официальным данным, в 2005 г. среднемесячная номинальная начисленная зарплата составила 8554,9 руб.9. Следовательно, при 165 рабочих часах (в среднем) среднечасовая оплата труда работника составляла 51,8 руб., т.е. менее 2 долл. Таким образом, российский наемный работник получает около 1/3 международно-признанного минимума оплаты труда.
Для сравнения с приведенными данными можно привести среднюю
7 Там же. С.155.
8 Капустин Е.И. Уровень, качество и образ жизни населения России. - М.: Наука, 2006. С.130-131.
9 Соц. положение и уровень жизни населения России. 2006. С.116.
почасовую оплату наемного работника в США и Англии. Американский работник в 2000 г. получал в час 13,8 долл., английский - 10 фунтов стерлингов. В расчете на месяц это составляло в США от 2208 долл. до 3200, т.е. в 27-40 раз больше, чем у российского работника10.
В развитых странах роль регулятора рынка труда играет минимальная зарплата. В России минимальный размер оплаты труда (МРОТ) многократно занижен и в силу этого не только утратил значение стимулятора эффективности труда, но его сложившийся к настоящему времени уровень в принципе не обеспечивает даже физического выживания работника. На протяжении последних лет вплоть до 2001 г. этот норматив составлял не более 10-15% прожиточного минимума, и лишь в начале 2003 года едва превысил 20%, составив в 2004 г. 23%и.
За годы радикального реформирования резко увеличилось число работников, получающих зарплату ниже прожиточного минимума. И хотя в последние годы, по официальным данным Госкомстата России, доля таких работников уменьшилась (17,6 % в 2005 г.)12, следует учитывать, что установленный в настоящее время прожиточный минимум может в лучшем случае обеспечить только биологическое выживание человека, но не его развитие. Прожиточный минимум, который в 2005 г. составлял примерно 2,5 тыс. руб., ставит человека за грань выживания. О недостаточном уровне прожиточного минимума свидетельствует и предусмотренная им структура потребления. Расходы на питание составляют 68% (у населения развитых стран - примерно 35%). При этом предусмотренная калорийность питания на 30% ниже развитых стран. В 2005 г. почти 20% населения не располагало даже этим минимумом.
Произошло не только количественное увеличение низкооплачиваемых работников, но и расширение круга работников этих категорий. Заработки ниже уровня прожиточного минимума стали реальностью для тех трудящихся, которые ранее к категории низкооплачиваемых не относились. Это - работники бюджетной сферы, где заработная плата даже у имеющих высшие разряды лишь незначительно превышает
10 Расчет по данным: Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат России, 2002. С.640, 647.Месячный фонд рабочего времени принимался в 160 часов и 232 часа.
11 Стат. бюллетень №5.М., Госкомстат России, 2005. С.37-38.
12 Соц. положение и уровень жизни населения России. 2006. С.147.
прожиточный минимум, а в некоторых регионах ниже него; работники кризисных отраслей экономики. Работники сельского хозяйства имели рекордно низкие размеры заработков в течение всего пореформенного периода (в 2000 г. они лишь немного превышали половину прожиточного минимума).
Переход к рынку и приватизация освободили предприятия от жесткого прямого регулирования сферы оплаты труда, дали им самостоятельность в определении форм и методов стимулирования работников. При этом отсутствие действенных институциональных рычагов регулирования (таких как минимальная заработная плата и единая тарифная система), откровенная слабость профсоюзов и несовершенство правовой базы привело к существенным перекосам и огромной дифференциации в оплате труда, недооценке квалифицированного труда. Учитывая неблагоприятную для работника конъюнктуру российского рынка труда (снижение спроса на труд в условиях экономического спада и слабое развитие институциональных форм защиты работников), заработная плата в условиях «свободной» игры рыночных сил без вмешательства государства неминуемо должна была оказаться заниженной. Государство, между тем, сделало сознательный выбор, направив усилия не на поддержку основной массы работающего населения, а на дополнительное сдерживание заработной платы.
Снижение уровня жизни. Именно низкий уровень зарплаты стал одной из основных причин катастрофического падения среднего уровня реальных доходов населения, т.к. заработная плата по-прежнему остается главным источником дохода для населения России, занимая не менее 60% в структуре денежных доходов населения (табл. 3).
Таблица 3
Структура денежных доходов населения (%)
Оплата труда* Доходы от предпринимате льской деятельности Доходы от собственности Социальные выплаты
1990 76,4 3,7 2,5 14,7
1997 66,4 12,5 5,7 14,8
1998 64,9 14,4 5,5 13,4
1999 66,5 12,4 7,1 13,1
2000 62,8 15,4 6,8 13,8
2001 64,6 12,6 5,7 15,2
2002 65,8 5,2 15,2 11,9
2003 63,9 12,0 7,8 14,1
2004 64,9 11,7 8,3 12,9
2005 63,4 11,6 10,3 12,8
* включая скрытую (официально не учтенную) заработную плату.
Источники: Социальное положение и уровень жизни населения России. - М.: Госкомстат России, 2002. С.104; 2006.С.112.
Согласно социологическим опросам 2002 г. о материальном положении своей семьи, 42% россиян считали, что «едва сводят концы с концами, все средства уходят на питание» и 3% - что «бедствуют, не доедают»13. 3/4 населения страны, т.е. подавляющая часть населения, считает нынешнее российское общество «несправедливым» потому, что оно не может создать нормальных условий жизни. Данные социологических опросов позволяют выявить главные факторы неудовлетворенности. Это - размер зарплаты (недовольны им 82% опрошенных), материальное положение семьи (71%), условия отдыха (60%), условия труда (50%)14.
Значительная часть населения недовольна материальными составляющими условий жизни, которые и формируют «зону неудовлетворенности», а соответственно, и популяцию тех, кто считает нынешнее российское общество несправедливым. Этот весьма тревожный вывод касается проблемы стабильности развития российского общества.
Для основной массы трудящихся оплата труда не обеспечивает им нормальных условий жизнедеятельности. Как показывает мировая практика, если удельный вес затрат на питание в структуре расходов не превышает 50%, то обеспечивается нормальное воспроизводство, а если расходы на питание составляют свыше 75% всех расходов, наступает процесс деградации. Если исходить из этого критерия, то на многих предприятиях работники живут на нижнем пределе социальной нормы
13 Карпова И. Кризис преодолен? // Экономика и жизнь. - 2002. - №3. С.11.
14 Рывкина Р.В. Оценка населением справедливости устройства постсоветского общества в сравнении с советским: какое общество справедливее? - Справедливые и несправедливые социальные неравенства в современной России. - М.: Референдум, 2003. С.62.
или находятся буквально в бедственном положении. Практически можно говорить о деградации рабочей силы на многих предприятиях, где удельный вес работников, расходующих на питание более 75% своего бюджета, достигает иногда 85% и более. Это явление имеет не меньшее социальное, и даже политическое значение, чем массовая безработица.
Всё это свидетельствует о том, что провалы в проведении экономических реформ в значительной степени покрывались за счет снижения уровня жизни основной массы населения страны. Что касается существующих правовых и экономических механизмов в сфере регулирования доходов, то они не только не решают задачу борьбы с неравенством и бедностью, а, напротив, воспроизводят последние в расширенном масштабе.
Наиболее опасным социально-экономическим результатом реформ является поляризация доходов населения и социальный раскол общества, так как полярные группы различаются не только уровнем материальной обеспеченности, но у них разные системы ценностей и приоритетов, разные предпочтения и потребительский спрос. Для них характерны разные мотивации, стереотипы общественного поведения. Особенно это опасно тем, что в группу богатых и очень богатых, а также высокообеспеченных фактически входит политическая элита, которая не хочет знать, как существует большинство населения, бедняки, доходы и потребление которых не достигают даже прожиточного минимума, сформированного на биологическом уровне.
Потенциальная и реальная конфликтность
Ухудшение положения работников в сфере трудовых отношений вследствие ущемления или игнорирования их интересов само по себе не является конфликтом, а лишь создает социально-экономические предпосылки для его возникновения. Если работники по тем или иным причинам не доводят свое внутреннее недовольство до открытого столкновения с администрацией, конфликт остается в потенции, то есть в подавленном состоянии. Иначе говоря, следует различать два связанных, но в то же время различных процесса - потенциальную конфликтность и реальные конфликтные ситуации.
Для перехода потенциальной конфликтности в реальную необходимы определенные объективные и субъективные условия. К важнейшим из них можно отнести: определенный уровень развития правовых
институтов, наличие дееспособных профсоюзов, экономическую свободу работника, связанную с достаточным уровнем развития рыночных отношений, соответствующий менталитет, основанный на традициях защиты своих интересов. Все эти условия в той или иной мере присутствуют в странах с развитой рыночной экономикой. В странах с переходной экономикой наблюдается лишь процесс формирования этих условий, что предопределяет более низкий уровень конфликтности.
Наибольшей конфликтогенностью обладают факторы, так или иначе связанные с динамикой реальной заработной платы. Для западных стран таким фактором являлся уровень инфляции, который во многом определял уровень забастовочной активности. В 70-е гг., когда инфляция порой превышала 10%, одним из главных требований профсоюзов была индексация зарплаты. Теперь, с резким снижением темпов инфляции, рабочим уже не приходится постоянно добиваться существенного повышения заработной платы, чтобы сохранить свои реальные доходы, что в значительной мере способствовало разрядке напряженности между профсоюзами и работодателями15.
В 90-е гг. XX в. российская экономика переживала тяжелейший трансформационный кризис, проявившийся в существенном спаде производства, сокращении инвестиций, резком и неоправданном ни с социальной, ни с экономической точек зрения падении уровня жизни населения. Тем не менее, при анализе динамики протестных действий не прослеживалось прямой связи между размахом забастовочного движения и динамикой денежных доходов работников (см. рис.1).
15 Леш Х. Забастовочная активность в Западной Европе идет на убыль. // Рынок и человек. - 2003. - №10.
Динамика забастовочного движения и доходов населения
1000 800 600 400 200 0
1991 1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000
л численность населения с доходами, ниже прожиточного минимума (тыс. чел.)
—•—численность работников, участвовавших в забастовках (тыс. чел.)
Рис.1.
В то же время просматривалась тесная связь динамики забастовочного движения с объемами задолженности предприятий по заработной плате. Для России именно задержки выплаты заработной платы выступали в качестве самого мощного конфликтогенного фактора (табл.
4).
В 90-х гг. XX в. отсутствие денежных средств прямо вело к тому, что подавляющее большинство предприятий и организаций лишились оборотных средств, необходимых для выплаты налогов и зарплаты. Бюджеты всех уровней, не получая «живых» денег, не могли выплачивать зарплату бюджетникам. Каждое четвертое предприятие по состоянию на конец 1997 г. было признано неплатежеспособным. Общая сумма задолженности к 1 декабря 1997 г., по данным Госкомстата РФ, составляла 55,6 трлн. руб. Из-за отсутствия бюджетного финансирования увеличение задолженности имело место в 25 субъектах РФ.
Таблица 4
Динамика забастовочного движения и показатели задолженности по заработной плате в России
(1993 - 2003 гг.)16
Годы
Задолженность по зарплате (на конец года) млрд. руб.
Численность участников забастовок, ___________в % (1997 = 100)_________
16 Данные Госкомстата России
1993 0,8 13
1994 4,2 17
1995 13,4 55
1996 48,6 75
1997 52,7 100
1998 77,0 60
1999 43,7 27
2000 31,7 3,5
2001 29,9 1,5
2002 30,5 0,4
2003 24,7 0,6
К началу 1998 г., по информации ФНПР, около 100 тыс. предприятий, на которых было сконцентрировано подавляющее число работающих по найму, не выполняли своих обязанностей по расчетам с работниками17. Продолжалась практика замены денежных выплат промышленными и продовольственными товарами. Получавшая все большее распространение бартерная система не давала возможности работникам получать достойное вознаграждение за свой труд.
Были и такие предприятия, которые, имея возможность своевременно и полностью выплачивать заработную плату, тем не менее, использовали полученные денежные средства не по их прямому назначению. При этом администрация (территориальная, в том числе), как правило, исходила из личных корыстных интересов. Так, например, в Кировском муниципальном автопредприятии, несмотря на задолженность по оплате труда, около 1,5 млрд. бюджетных средств было израсходовано на приобретение квартир, автомобилей, гаражей, на поездки руководителей в зарубежные страны. А руководство АО «Ростсельмаш» деньги, предназначенные на зарплату, израсходовало на загранкомандировки и закупку 12 автомобилей. Такое же произвольное использование денег имело место в АО «Меланж» (Ивановская обл.), в ОАО «Хакасуголь», в ОАО «Текстильмаш» (Чувашия), на многих других предприятиях. Систематически, в течение длительного времени задерживая зарплату работникам, себе, между тем, администрация назначала многомиллионные оклады и регулярно получала их, а также
17 Независимая газета, 1998, 24 янв.
выписывала для собственных нужд дополнительные ссуды18. Эти и другие подобные нарушения были вскрыты в ходе проверок, проведенных Рострудинспекцией Министерства труда и социального развития РФ. Только за 1997 г. ею было проверено около 45 тыс. предприятий и организаций и выявлено 27,5 тыс. нарушений. Общая сумма выплаченных долгов по заработной плате по требованию госинспекторов труда составила 5,7 трлн. руб.
После 1997 г. начала сокращаться задолженность по заработной плате и происходил спад забастовочной активности трудящихся. В 2000 г. задолженность по зарплате по сравнению с 1999 г. в здравоохранении уменьшилась на 75%, в образовании - на 72%. Таким образом, основной, если не единственной, причиной забастовок в 90-х гг. являлась несвоевременная выплата заработной платы.
Более слабая (по сравнению с экономически развитыми странами) зависимость между расширением поля потенциальной конфликтности, связанным с объективным ухудшением условий труда и занятости, и числом открытых трудовых конфликтов19 является одной из особенностей социально-экономического климата в России. Низкий уровень конфликтности российского работника, не соответствующий остроте проблем, с которыми он реально сталкивается, есть следствие совокупности факторов20. В условиях общей нестабильности на рынке труда происходит возрастание так называемого порога терпимости, превышение которого необходимо для возникновения реальных конфликтных ситуаций. В какой мере устойчивость положения работников на рынке труда влияет на уровень их реального участия в конфликтах, можно судить на основе сопоставления данных
18 Аргументы и факты. - 1997. - №25.
19 Даже в 1997 г., на который в России приходится пик забастовочного движения, уровень забастовочной активности, определяемый как отношение среднегодовой численности бастующих к численности работающих по найму, почти в 2,5 раза уступает соответствующему показателю в США в 1963 г., когда было зафиксировано самое низкое количество забастовок (Кацва А.М. Социально-трудовые конфликты в современной России. - СПб.: Летний сад, 2002. С.4-5).
20 Доля работников, чьи трудовые права нарушались за последние 2-3 года, составляет (по
данным опросов) не менее 60-65% (Заславская Т., Шабанова М. Проблема
институционализации неправовых практик в сфере труда. // Куда идет Россия. - М., 2002. С.137).
обследования трудовых отношений 1999 г. Работники, высоко оценивающие свои шансы на рынке труда, вступают в конфликт почти на 40% чаще, чем работники, считающие, что найти равноценную работу им практически невозможно.
К другим факторам «миролюбивого», бесконфликтного поведения работников можно отнести сильные патерналистские традиции в российском трудовом менталитете, слабость профсоюзов, отсутствие навыков серьезной экономической борьбы, слабую информированность рядовых работников о хозяйственной деятельности и финансовом состоянии предприятия, недостаточную правовую защищенность работников в случае противозаконных действий администрации. Таким образом, видимость «социального мира», за фасадом которого по существу скрываются потенциальные конфликты, преимущественно достигается за счет подавления требований работников в условиях отсутствия полноценного механизма выявления и согласования интересов внутри предприятия, без которого невозможен равноправный конструктивный диалог между социальными партнерами. В этом состоит коренное отличие российской действительности от западных стран, где отрицательная динамика трудовых конфликтов, в том числе забастовок, есть результат не подавления или игнорирования требований работников, а все более широкого развития компромиссных форм согласования интересов в сфере трудовых отношений.
С первого взгляда может показаться, что утверждение о слабой конфликтности противоречит фактам, поскольку в 90-х гг. наблюдалась тенденция роста забастовочной активности работников в разных отраслях и регионах. Однако это недовольство было направлено, прежде всего, против центральных властей и лишь в незначительной мере непосредственно против руководства предприятий. Более того, эти акции зачастую исподволь специально организовывались самой же администрацией с целью, во-первых, выбивания финансовых ресурсов из центра, а во-вторых, формирования «отводного клапана» в случае накопления недовольства деятельностью администрации со стороны трудового коллектива. Имеется достаточно много примеров манипулирования рабочим движением со стороны политических партий, особенно, в предвыборный период, а также использования «позиции» трудового коллектива при переделе собственности.
При этом эффективность забастовок была крайне низкой, чаще всего
они не вызывали никакой реакции со стороны тех, против кого были направлены. Трудящиеся столкнулись с полнейшим равнодушием власти, особенно федеральной, с полнейшим спокойствием нарождающегося класса собственников-предпринимателей. Это вело к тому, что все более широкое распространение начали получать крайние формы протеста - голодовки, перекрытие железных дорог и автомагистралей, взятие руководителей предприятий в «заложники» и т.п. Низкая эффективность забастовок, отсутствие желаемого результата привели к тому, что значительно возросла численность россиян, считающих, что забастовками ничего нельзя добиться (с 5% в 1998 г. до 33% в 2001 г.)21. Усилился скептицизм по поводу невозможности добиться позитивных результатов с помощью забастовок. Неспособность и нежелание государства, правовых и общественных организаций защищать права людей объясняет то, что 1/3 опрошенных россиян считает, что в защите своих прав можно полагаться только на себя и собственные силы. Причем 80% опрошенных в принципе одобряют тех людей, которые в случае нарушения их гражданских прав обращаются в различные общественные и государственные органы, начиная от профсоюза и кончая Президентом страны. Но готовности бороться за свои права у самих этих людей мало. На практике она не реализуется. И это при том, что 79% опрошенных сталкивались с теми или иными нарушениями их гражданских прав22.
В России с начала экономических реформ политика государства была направлена, в первую очередь, на накопление средств производства у относительно малой части общества и практически полное самоустранение из социально-трудовой сферы. Это привело, в конечном счете, к деформации экономической и общественной жизни. Поэтому самым мощным источником несправедливых неравенств является, по нашему убеждению, государство, поскольку проводимая им политика реально меняет положение социальных групп общества. Механизм влияния государства самоочевиден: если вследствие той или иной проводимой политики меняются условия жизни или условия труда тех
21 Ьйр://шшш.шсют.сот./пеш.ги
22 Коленникова О.А. Кто нарушает и кто защищает права граждан - мнение жителей страны. - Справедливые и несправедливые социальные неравенства в современной России. - М.: Референдум, 2003. С. 510.
или иных категорий населения, то тем самым меняются и их статусные позиции. А, следовательно, меняется и характер неравенства между ними.
Снижение забастовочной активности рабочего класса
Имеются и более глубокие причины снижения протестной активности трудящихся. Связаны они, на наш взгляд, с ослаблением рабочего движения в целом. И действительно, если, например, в 1912 г. и в 1913 г. бастовало соответственно 33,7% и 52,2% рабочих промышленности России, то в два наиболее активных в новейшее время на забастовки года (1996 и 1997 гг.) бастовало соответственно 2,2% и 1,2% от общего числа рабочих, занятых в этой отрасли. В последующие годы забастовочная активность рабочих практически сошла на нет. Казалось бы, социально-экономические права рабочих постоянно нарушаются, уровень жизни рабочих все больше отстает от уровня жизни «новых русских», а классовая борьба затухает. Более того, появились достаточно обоснованные, на наш взгляд, соображения, что промышленные рабочие сегодня уже не могут выступать ведущей социальной силой в трансформации капиталистической системы. «По той простой причине,
- пишет А.И. Колганов, - что промышленный пролетариат существует только как продукт этой системы... Он не обладает достаточным потенциалом для формирования системы общественного и экономического устройства принципиально нового типа, поскольку не включен в эти принципиально новые отношения, не обладает знаниями, навыками и культурой участия в таких отношениях...»23.
Шахтерские забастовки конца 80-х гг. сыграли одну из заметных ролей в расшатывании политической ситуации в СССР, что и способствовало его развалу. Правда, всплеск протестной активности в 1989 и 1990 гг. заметно уступал той же самой активности в 1996 и 1997 гг. Так, если в результате забастовок по России было потеряно человеко-дней в 1989 г. 1235 тыс. и в 1990 г. - 207,8 тыс., то тот же показатель в 1996 г. составил 4009,4 тыс. человеко-дней потерь и в 1997 г. - 6000,5 тыс.24. Более того, в
23 Колганов А. Буржуа и пролетарии: теоретическая ошибка и историческая правота марксизма. - Альтернативы. - 1999. - № 3. С.28.
24 Народное хозяйство СССР в 1990 г. Стат. ежегодник. - М., 1991. С.111; Россия в цифрах. Крат. стат. сб. - М., 2001. С.91.
научной литературе отмечается, что многие шахтерские забастовки, особенно весны 1991 г., были «навязаны рабочим со стороны формирующейся номенклатурной буржуазии»25. Или как пишет другой исследователь этого вопроса, «в конце концов, шахтеры и шахтерское движение оказались игрушкой в борьбе за власть разного рода «демократов»26. Эта протестная активность не была выражением классового сознания рабочих. В результате рабочие оказались обманутыми. Иллюзии держались долго, но в конце 90-х гг. они окончательно рассеялись.
После вспышки рабочего движения в конце 80-х гг., особенно после забастовок шахтеров, некоторого подъема в 1996-1997 гг., со второй половины 90-х оно заметно ослабевает и в удельном весе значительно уступает другим отрядам трудящихся. Об этом говорят, например, данные о забастовочном движении по отраслям экономики (табл. 5).
Начиная с середины 90-х гг. значительную долю в забастовочном движении занимают работники образования. Так, из общего количества забастовок после 1994 г. на отрасль «образование» приходится подавляющее число забастовок: 1995 г. - 96,6% общего количества забастовок; 1996 г. - 89,3%; 1997 г. - 91,8%; 1998 г. - 94,8%; 1999 г. - 97,8%; 2000 г.
- 96,6%, 2004 г. - 94,4%.
И по количеству участников забастовок на отрасль «образование» приходится больше половины, за исключением 1996 г. Так, в 1995 г. на эту отрасль приходилось 65,4% общего количества участников забастовочного движения; 1996 г. - 37,9%; 1997 - 59,9%; 1998 - 68,0%; 1999 -90,3%; 2000 г. - 77,3%, 2004 г. - 92,3 %. При этом надо иметь в виду, что прямо сравнивать количество участников забастовок в промышленности и в образовании не всегда корректно, ибо по количеству занятых это совершенно несоизмеримые величины.
Таблица 5
Забастовки по отраслям экономики
25 Левчик Д.А. «Шахтерский удар» по СССР. Забастовка весны 1991 г. и распад Союза. - В сб.: Рабочий класс и рабочее движение России: теория, история, современность. Под ред. А.В. Бузгалина, Д.О. Чуракова. - М., 2003. С.32.
26 Величко С. Рабочее движение шахтеров Кузбасса в годы перестройки (июль 1989 - 1991 гг.). // Альтернативы. - 2004. - № 4. С. 119.
Число предприятий и организации, на которых прошли забастовки
Пер иод Всего в том числе
промыш ленность строите льство транс порт образ овани е здравоо хранен ие прочие отрасли
1993 264 176 45 13 - 1 29
1994 514 209 8 8 279 - 10
1995 8856 220 11 25 8555 5 40
1996 8278 527 34 28 7396 229 64
1997 17007 272 38 84 15610 712 286
1998 11162 228 24 34 10586 143 144
1999 7285 21 5 6 7130 49 73
2000 817 7 - 4 789 3 14
2001 291 4 - - 280 - 7
2002 80 2 1 5 59 2 11
2003 67 4 1 3 46 1 11
2004 5993 4 1 6 5658 110 154
Численность работников, принимавших участие в забастовках, тыс. человек
1993 120,2 109,6 6,7 2,4 - 0,0 1,5
1994 155,3 115 1,3 1,3 36,1 - 1,6
1995 489,4 144,4 5,2 9,2 319,9 0,5 10,2
1996 663,9 365,6 8,5 5,8 251,3 24,9 7,9
1997 887,3 184,3 9,2 16,4 531,8 95,2 50,3
1998 530,8 122,7 4,2 5,4 361,0 23,0 14,6
1999 238,4 8,7 1,2 0,9 215,2 3,8 8,6
2000 30,9 1,9 - 2,3 23,9 0,7 2,2
2001 13,0 0,4 - - 11,6 - 1,0
2002 3,9 0,4 0,01 0,4 1,8 0,1 1,2
2003 5,7 3,0 0,03 0,2 1,5 0,03 0,9
2004 195,5 0,4 0,1 1,0 180,5 9,2 4,3
Источник: Труд и занятость в России. М., 1999 г. С.224; 2001 г. С.261; 2005. С.311.
Если же отнести участников забастовок ко всей
численности занятых в данной отрасли, то мы получим более отчетливую картину забастовочной активности тех или иных отрядов трудящихся (см. табл. 6). Так, в
1995 г. среди работников промышленности принимали участие в забастовках лишь 0,8% общего числа занятых в этой отрасли, а по другим отраслям материального производства еще меньше. А вот в образовании бастовало 5,2% всех занятых в этой отрасли. Можно сказать, что забастовочная активность в 1995 г. работников образования была в 6,5 раза выше, чем среди рабочего класса промышленности.
Таблица 6
Забастовочная активность по отраслям
(% участников забастовок к численности занятых)
Период Промышле нность Строительс тво Транспор т Образован ие Здравоох ранение
1995 0,8 0,1 0,2 5,2 0,0
1996 2,2 0,1 0,1 4,0 0,5
1997 1,2 0,2 0,4 8,8 2,1
1998 0,9 0,1 0,1 6,1 0,5
1999 0,1 0,0 0,0 3,6 0,1
2000 0,0 - 0,0 0,4 0,0
2001 0,002 - - 0,2 -
2002 0,002 0,0002 0,01 0,03 0,002
2003 0,02 0,0005 0,005 0,03 0,0006
2004 0,002 0,002 0,02 3,03 0,0
Рассчитано по: Труд и занятость в России. - М. 2001. С.261, 2005 г. С.198; Рос.
стат. ежегодник. - М. 2001. С.141.
По данным табл. 6 наглядно видно, что и по другим годам забастовочная активность работников
образования существенно превышает протестную активность занятых в отраслях материального производства. Таким образом, можно заключить, что в современной России рабочий класс не является авангардом забастовочного движения. Таковы факты.
Дифференциация как фактор ослабления рабочей солидарности
Важным симптомом ослабления рабочего движения является утрата солидарности рабочим классом. На это обстоятельство уже обращали внимание в социологической литературе, но всестороннего анализа причин этого явления не проводится. Так, Б.И. Максимов пишет: «Приходится постоянно наталкиваться на отсутствие солидарности, начиная от действий на уровне подразделения предприятия и кончая акциями в масштабе всей страны». Далее автор приводит примеры протестного выступления бригады, которую не поддержали рабочие того же цеха, «хотя выдвинутое бригадой требование было актуальным для всех». Также автор вспоминает пикет шахтеров в Москве на Горбатом мосту в 1998 г., когда горняки рассчитывали, что «поднимется вся Россия». Но никто не поднялся. В свою очередь, пишет Б. Максимов, «горняки свернули пикет накануне всероссийской акции протеста, в которой они могли бы стать центром консолидации действий рабочих; в итоге рабочие промышленных предприятий назвали шахтеров предателями»27.
На наш взгляд, одна из важнейших причин утраты солидарности рабочим классом состоит в резком расслоении этого класса, проявившемся в сильной дифференциации оплаты труда.
Межотраслевая дифференциация. Прежде всего, сохраняется значительная отраслевая дифференциация в оплате труда, в частности,
27 Максимов Б.И. Положение рабочих и рабочее движение в России 1990-х гг. - Рабочий класс и рабочее движение России: история и современность. Под ред. А.В. Бузгалина, Д.О. Чуракова, П. Шульце. - М., 2002, С.33.
почти двукратное отставание ее уровня в отраслях непроизводственной сферы (здравоохранение, образование) от средней заработной платы в промышленности. Кроме того, очень велики различия в уровне оплаты труда внутри отраслей промышленности, в первую очередь между оплатой труда в отраслях ТЭК (особенно в газовой и нефтедобывающей промышленности) и легкой промышленности (в 10-11 раз). Во многих случаях дифференциация зарплаты по различным отраслям народного хозяйства усиливается (табл. 7). Так, согласно данным Госкомстата России, среднечасовая начисленная заработная плата в 2004 г. по сравнению с 1998 г. увеличилась в топливной промышленности более, чем в 7 раз, а, например, в легкой промышленности только в 5 раз. Отношение величины среднечасовой заработной платы в топливной промышленности к средней по промышленности в целом составляло в 1998 г. - 255%, а в 2004 г. - почти 300%, соответственно в легкой промышленности в 1998 г. оно составляло 68%, а в 2004 г. - 57%28. Столь высокий уровень дифференциации означает, что, во-первых, утратилась связь с результатами производства, а, во-вторых, не учитываются объективные различия в воспроизводстве рабочей силы различной квалификации.
Таблица 7
Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата рабочих предприятий и организаций по отраслям экономики
(1990-1995 гг. в тыс. руб.)
Отрасль 1990 1995 1998 2003 (1-е пол.)
Электроэнергетика 0,334 840,1 2135 9090
Топливная промышленность 0,429 1097,6 2496 15505
Газовая промышленность (добыча и переработка) 0,505 1698,6 4437 25646
Черная металлургия 0,334 584,6 1432 7902
Цветная металлургия 0,428 973,5 2307 11578
Химическая промышленность 0,281 460,1 1217 5792
Машиностроение 0,296 363,0 935 5368
Легкая промышленность 0,239 240,1 541 2782
28 Труд и занятость в России. - М.: Росстат, 2006. С.445.
Сельское хозяйство 0,289 236,7 467 2164
Пищевая промышленность 0,292 500,7 1215 5254
Источник: Труд и занятость в России. - М., 2001. С.360-364; Соц.-экон. положение России. - М., 2001. Январь-август; Соц. положение и уровень жизни населения России. 2004. - М., 2004. С.147.
Из приведенных данных видно, что в некоторых отраслях номинальная заработная плата рабочих за 90-е гг. увеличилась только в 2 раза (легкая, станкостроительная промышленность), в других отраслях увеличение составило 5 и даже 7 раз. В легкой промышленности рабочие в 1990 г. имели зарплату, составляющую 80% от средней величины зарплаты по промышленности в целом, а в 1998 г. стали получать лишь 40% от средней по промышленности. В такой отрасли как газовая в 1990 г. зарплата была на 70% больше средней, то в 1998 г. она стала уже на 240% больше среднеотраслевой. Т.о., скажем, в 1998 г. разница в оплате труда между различными отраслями в ее крайних значениях составляла
7,7 раз. В 2003 г. эта разница между этими же отраслями увеличилась до 11,8 раз. Любопытно отметить, что в начале ХХ в. в России, по имеющимся данным, этот же показатель между крайними значениями оплаты труда в различных отраслях составлял 2,5 раза (см. табл.8).29
Таблица 8
Заработная плата рабочих по данным фабричной инспекции в 1910 г. и в 1913 г. по отраслям
_____________________(средний заработок в год, руб.)________________
Группы производств 1910 г. 1913 г.
1. Обработка металлов, производство машин и орудий 380 417
2. Добыча нефти и подрядное бурение 370 373,7
3. Обработка животных продуктов 294 295,1
4. Обработка волокнистых веществ 285 286,7
5. Бумажное производство и полиграфия 277 296,8
6. Химическое производство 260 280,1
7. Механическая обработка дерева 250 256,4
8. Обработка шерсти 239 245,9
9. Обработка минеральных веществ 224 231,9
10. Обработка хлопка 218 217,2
11. Обработка шелка 218 216,7
29 См.: Воейков М.И. Трансформационная Россия: поиск адекватной теории. - М., 2003. С.65.
12. Обработка льна, пеньки и джута 169 178,9
13. Обработка пищевых и вкусовых веществ 149 169,4
Источник: Статистический ежегодник на 1912 г. Под ред. В.И. Шараго. -
СПб., 1912. Ч. 1.С.197; Струмилин С.Г. Проблемы экономики труда. - М.: Наука, 1982.С.298-299.
Отсюда ясно, что никакой солидарности и даже классовой общности между рабочими легкой и газовой промышленности сегодня возникнуть не может в отличии, скажем, от 1910 или 1913 г. Если в топливной промышленности в целом в 2003 г. лишь 3,8% работников имели зарплату на уровне или ниже прожиточного минимума, то в легкой
промышленности таких было 39,8%, а в сельском хозяйстве даже 74,0 %.
Межрегиональная дифференциация. Весьма
существенна дифференциация заработной платы и по регионам Российской Федерации. В настоящее время среди регионов сформировались устойчивые полюса по уровню заработной платы. Наивысшие позиции сохраняют Москва, Тюменская обл., Ямало-Ненецкий и Таймырский автономные округа. Уровень заработной
платы здесь в 3-4 раза выше, чем в беднейших регионах. Весьма различаются по уровню заработной платы и отдельные области в рамках одного региона. Так, в г. Москве в 2005 г. заработная плата составляла 14425 руб., однако уже в 100 километрах от столицы окружающая реальность кардинально меняется. В границах Центрального федерального округа имеются беднейшие российские регионы, среди которых Брянская и Ивановская области, где уровень зарплаты более чем в два раза ниже московского (немногим выше 5 тыс. руб.)30. Причем с каждым годом внутрирегиональные различия по уровню заработной платы усиливаются. Так, если в 1995 г. разрыв между уровнями заработной платы г. Москвы и Владимирской обл. составлял 1,7 раза, то в 2004 г. - 2,2 раза. Факт устойчивого роста межрегиональных и
внутрирегиональных различий в уровне заработной платы свидетельствует о фактическом ухудшении
30 Соц. положение и уровень жизни населения России. 2006. С.132.
ситуации в области территориального распределения заработной платы.
Таким образом, рабочий класс экономически резко расслоен. Занятые, например, в топливных отраслях по уровню своих доходов приближаются или уже составляют так называемый, средний класс. Работники легкой, пищевой промышленности, наукоемких отраслей во многом находятся за чертой бедности. Рабочие утрачивают единое классовое самосознание, превращаясь в особые профессиональные группы.
В европейских странах этот процесс дифференциации рабочего класса начался много раньше. Вилли Брандт еще в 1949 г. отмечал: «Каждый опытный профсоюзный деятель знает, что единство пролетарских интересов - это миф, который не работает, когда необходимо согласовать групповые интересы с общим интересом работающих»31. Это размывание классового интереса рабочих сегодня
31 Брандт В. Демократический социализм. Статьи и речи. - М., 1992. С.197.
составляет серьезный фактор затухания рабочего движения в стране.
О так называемой авангардной роли рабочего класса
Эмпирическое изучение вопроса показывает, что рабочий класс численно сокращается в современной России, составляя лишь треть всех занятых в экономике. Рабочий класс еще продолжает оставаться довольно значительным социальным слоем, но, думается, свою авангардную роль в социальном прогрессе он начинает утрачивать. Конечно, процесс утраты рабочим классом своей авангардной роли еще далек до окончания, но эта тенденция набирает силу и в недалеком будущем, видимо, станет господствующей и в России.
Еще в 1990 г., когда многие исследователи рабочего движения находились под влиянием его размаха в конце 80-х гг., Г.Г. Дилигенский мудро заметил: «Было бы смешно думать, что наше рабочее движение может принять в современных условиях такой характер, может претендовать на такую роль, какую рабочее движение играло в конце XIX или начале XX века».32 И это действительно так. История не имеет заднего хода.
В последнее время некоторые наиболее серьезные эмпирические наблюдатели этого процесса стали задаваться вопросом о степени интенсивности современного рабочего движения. Так, один из ведущих российских заводских социологов, Б.И. Максимов, который более 10 лет исследует проблемы рабочего движения на конкретном заводском опыте Санкт-Петербурга33, приходит к характерному выводу. Он пишет: «Исходя из социально-экономической и политической ситуации, рабочее движение на данной стадии затянувшегося (можно сказать, перешедшего в застойное состояние) переходного периода должно бы стать заметной социальной силой, способной повлиять на застойную
32 Дилигенский Г.Г Классовые отношения и методология исследования. - В кн.: Рабочий класс в современном мире. - М.: ИМРД, 1990. С. 61.
33 См. серию статей Б.И. Максимова в журнале «Альтернативы»: 1995, № 4; 1996, № 1, 3, 4; 1997, № 1; 1998, № 1, 2, 4; 1999, № 1; 2000, № 1, а также его итоговую монографию «Рабочие в реформируемой России, 1990-е - начало 2000-х годов». - СПб.: Наука, 2004.
кризисную ситуацию, изменить ее, дать импульс назревшим переменам...»34. И после детального анализа различных проблем современного рабочего движения этот автор делает вывод: «Рабочее движение «не дотягивает» до уровня социально-политической силы, способной повлиять на ход коренных общественных преобразований»35. В другой статье тот же автор пишет, что, несмотря на постоянные предсказания «левой» прессы мощного выступления трудящихся, «оно все не происходит. Скорее, мы наблюдаем затухание протестной активности»36. То есть Б. Максимов по существу дает отрицательное заключение на возможности современного рабочего движения в России. Это очень интересно и характерно.
В то же время неправильно и невозможно проблему социального положения и статуса рабочего класса сводить только к современному кризису российской экономики. Суть этой проблемы лежит значительно глубже.
Одним из первых, кто обратил внимание на снижение роли рабочего класса, был Э. Бернштейн. Пересматривая положение основоположников марксизма об абсолютном и относительном обнищании пролетариата, он писал: «Количество членов имущих классов не только не сократилось, но, наоборот, выросло. Невиданный рост социального благосостояния сопровождается не уменьшением числа крупных капиталистов, а, напротив, увеличением числа всевозможных капиталистов. Характер среднего класса изменился, но
34 Максимов Б.И. Рабочее движение как социальная сила в России 2000. - Россия: социальные силы и пути преодоления системного кризиса. Доклады и выступления. Под ред. А.В. Бузгалина. - М., 2000. С.321.
35 Там же. С.324.
36 Максимов Б.И. Положение рабочих и рабочее движение в России 1990-х годов. -Рабочий класс и рабочее движение России: история и современность. Под ред. А.В. Бузгалина, Д.О. Чуракова, П. Шульце. - М., 2002. С.26.
сам класс не исчез с социальной сцены»37. Надо сказать, что и сам Ф. Энгельс, рассматривая в 1891 г. проект программы Социал-демократической партии Германии (Эрфуртская программа) и наткнувшись на фразу проекта «нищета пролетариев все больше возрастает», заметил: «В такой абсолютной форме, как сказано здесь, это не верно. Организация рабочих, их постоянно растущее сопротивление будут по возможности создавать известную преграду для роста нищеты»38. Ныне можно утверждать, что ни абсолютного, ни относительного обнищания пролетариата в современном капиталистическом обществе не наблюдается, хотя это и не отменяет отдельные периоды, когда происходит относительное снижение доли доходов рабочего класса в совокупном продукте общества. В целом, рабочий класс оказался «встроенным» в буржуазное общество и, благодаря организованности действий против национального капитала, добился существенного улучшения своего материального положения. Дальнейшие свои протестные действия и выступления он связывает в основном или исключительно с требованиями экономического характера.
Общую постановку этого вопроса можно обнаружить у многих современных отечественных исследователей. Так, например, А.И. Колганов пишет: «Однако промышленные рабочие не являются той социальной силой, которая способна осуществить окончательную трансформацию капиталистической системы в общество, свободное от последних следов «фабричного рабства» - по той простой причине, что промышленный пролетариат существует только как продукт этой системы... Он не обладает достаточным потенциалом для формирования системы общественного и экономического устройства принципиально нового типа, поскольку не включен в эти принципиально новые отношения, не обладает знаниями, навыками и культурой участия в таких отношениях...»39. Более того, это возвращает нас к старому социал-демократическому воззрению, согласно которому рабочий класс сам по
37 Бернштейн Э. Перечитывая «Манифест». - Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. - М., 1999. С.93.
38 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22. С.233.
39 Колганов А. Буржуа и пролетарии: теоретическая ошибка и историческая правота марксизма. // Альтернативы. - 1999. - № 3. С.28.
себе не может подняться в своей борьбе выше тред-юнионистской задачи улучшения исключительно материального положения в существующей социально-экономической системе.
Определение перспектив рабочего движения неразрывно связано со статистическим определением величины современного рабочего класса, а также его дифференциации, ибо незначительная численность рабочих и их резкое расслоение сами собой ответили бы отрицательно на вопрос: может ли современный рабочий класс определять ход истории, выступать наиболее активным фактором прогрессивных социальных изменений?
Развитие рынка государственных заказов: проблемы и перспективы
