CC BY
46
УДК 1:316
СОЦИАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ СУБЪЕКТОВ КАК ФАКТОР ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
© Л. Р. Петрова
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 273 66 81.
E-mail: [email protected]
Статья посвящена рассмотрению социальной активности субъектов как фактора обновления российского общества. Созидательная роль человека в формировании и преобразовании условий его собственной социальной жизни имеет непреходящую общественную значимость, поскольку в общественной системе постоянно возникает необходимость в субъектах, способных формировать новые опоры для его инновационных изменений. Социальная активность рассматривается автором как единый процесс согласования различных форм и видов деятельности, способствующих обновлению социальных практик общества, и созидания обновленных ценностных смыслов, закреплению их в определенных нормах. Открытие новых каналов реализации деятельностных возможностей субъектов на фоне развития культуры ответственности и доверия будет способствовать появлению у субъектов потенциала социальной активности, что станет предпосылкой для реализации моделей множественных источников инноваций.
Ключевые слова: социальная активность субъектов, инновационное развитие, модернизация, обновление, социальная практика, социальность, самоорганизация, ценностные смыслы, творческий труд, человеческий капитал, субъектность.
Сложности в движении современного российского общества в направлении его модернизации в настоящее время вызывают постоянный интерес как представителей научного сообщества, так и широкой общественности. Обозначенные в программных документах Правительства Российской Федерации направления антикризисных и модерни-зационных действий [1-2], так и не получают в нашей стране действительной комплексной реализации на всех уровнях общественной системы. Поэтому многими отечественными исследователями анализируются экономические, политические, социальные, культурные причины сдерживания и торможения необходимых позитивных изменений российского общества, преодоление которых способствовало бы сохранению импульсов обновления и дальнейшему их развитию в виде устойчивых форм социальных практик [3-5].
Среди причин сдерживания позитивных инновационных импульсов рядом отечественных исследователей указываются такие, как: преобладание экстенсивных методов развития и технологическая зависимость от развитых стран; «институциональные ловушки», т.е. сдерживающее позитивные изменения влияние неэффективных экономических и социальных институтов; коррупция; сохранение неформальных «правил игры» в поведении экономических агентов и др. Вместе с тем в качестве негативных социальных последствий современной модернизации в России отмечается инерция, сохраняющаяся в общественном сознании. Так,
С. М. Поздяева отмечает, что «...в общественном сознании до сих пор сильны черты не рыночного, а коллективистского, эгалитаристского сознания. Поэтому можно говорить о наличии условий, тор-
мозящих формирование у населения России рыночного сознания» [6, с. 660].
В данном процессе для нас все явственнее становится тот факт, что собственно сам субъект, активно осваивающий и приспосабливающий среду к своим потребностям, словно становится «незримым» и полагается лишь реагирующим на некоторые позитивные изменения, происходящие в общественной системе. В. А. Медведев отмечает, что на фоне общего роста материального благосостояния и разнообразия культуры общества происходит стандартизация человека, его духовного облика, растущее манипулирование его вкусами и потребностями [7, с. 29].
Можно сказать, что в условиях современной России продолжающийся процесс системной дезинтеграции общественной структуры, постепенно приводит к утрате значимости личностного начала индивида в ходе реализации задач социального управления. Создается впечатление, что созидательная роль человека в формировании и преобразовании условий его собственной социальной жизни становится незначительной, если не сказать ненужной, поскольку социальный порядок, обеспеченный системой социальных институтов и легитимизированный закрепленными социальными нормами и ценностями, освобождает индивидов от инициативы.
Зададимся вопросом: возможен ли запуск механизмов обновления общественной системы без импульсов личностной самодетерминации? Ответ на этот вопрос вполне очевиден: без создания механизмов самоорганизации у субъектов, способных сформировать опоры для инновационных изменений, рассуждения о модернизации российского об-
щества, его экономического уклада, системы общественных отношений и обновления ценностных смыслов становятся совершенно бесполезными.
В связи с этим подтверждает свою актуальность постановка основного вопроса современных социально-философских исследований, обозначенная отечественным философом В. Е. Кемеровым в отношении возникновения новых общественных форм: этот процесс требует продумывания и осмысления методологических стратегий, переосмысливающих и преобразующих привычные понятия и приемы исследования. Он также указывает, что данный вопрос имеет не только теоретикометодологическое значение, но и прикладное, поскольку «. это вопрос повседневного поведения людей, эффективной кооперации их усилий, построения процессов воспитания и образования» [8, с. 6].
При этом следует принимать во внимание, что самоорганизация общественной системы не происходит отвлеченно от участия субъектов, являющихся ее элементами, и при этом также понимаемых как системы с особой организацией и обладающих ресурсами самоизменения. Вновь обратимся к позиции В. Е. Кемерова: «Если «самоорганизация» системы происходит «вне» и «над» социальными индивидами, она неизбежно сопровождается превращением индивидов в вещественный и энергетический ресурс, природный материал, подобный тому, который система потребляет из внешней среды. Но в таком случае «самоорганизация» ведет к превращению открытой системы в систему закрытую»[8, с. 54].
Процессы обновления социального бытия неизбежно становятся связанными с мыслями и действиями индивида. И в этом своем качестве - бытийной определенности в единстве мыслей и действий - индивид реализует качество субъекта, инициирующего данные процессы обновления. Главным его свойством в этом качестве является деятельностное самосознание, понимание личной инициативы как возможной и значимой основы собственного существования [9, с. 58]. И поскольку субъектность является производной от общественных и личных особенностей индивида, то индивид, рассматриваемый в таком качестве, имеет способность влиять на способы и формы организации своей жизнедеятельности. При этом он рассматривается как индивид, выступающий носителем социальности и в этом качестве являющийся источником воспроизводства и производства многообразных социальных связей. В этой ситуации можно говорить об обществе и личностях, «составляющих ансамбль, систему связей, в котором общество воспроизводится, изменяется, обновляется как некое целое» [8, с. 54].
Если обратиться к выводам, содержащимся в исследовании института философии РАН «Меняющаяся социальность: новые формы модернизации и прогресса», то можно констатировать, что сегодняшние россияне демонстрируют формирова-
ние социальных связей нового типа. Этот происходит на фоне процесса, который авторы обозначают как «модернизацию изменяющейся, в определенной мере стихийно трансформирующейся социальности [10, с. 189]. Авторы приходят к заключению, что основной содержательной особенностью социокультурной среды российской «меняющейся социальности» является влияние как инерции исторических традиций (наследия векового прошлого), действие общих для всех развитых стран научно -технологических тенденций последних десятилетий, а также и процессов социальной трансформации российского общества, начавшихся с середины 80-х гг. XX в. [10, с. 190].
Выводы исследования позволяют нам выделить следующие существенные, на наш взгляд, особенности, отражающие социальную активность субъектов:
Первая - это способность производить новые связи и социальные формы, которая сохранилась на уровне малых групп и имеет потенциал распространения на большие группы, при активном использовании средств массовой коммуникации.
Вторая - это возникновение у индивидов качества выступать «ассоциированной индивидуальностью», т.е. способности одновременного присутствия человека в нескольких социальных контекстах, возможности их смены и комбинации.
Третья - специфика конструирования и функционирования современных социальных институтов, предполагающая сочетание гибкости, возможности выбора и дисциплинирующего начала. Ее отличают внимание к социальным практикам повседневности, согласованность с имеющимися у индивидов социальным опытом и сложившимися образцами.
Четвертая - это включенность индивидов в короткие жизненные проекты. Она отражает специфический адаптивный механизм, при котором индивиды, несмотря на вынужденную необходимость приспосабливаться к обстоятельствам динамично изменяющейся социальности, в то же время гибко реагируют на складывающуюся ситуацию, встраиваясь в новые для себя социальные среды и обретая в них перспективные направления своего развития.
Опираясь на перечисленные особенности социальной активности субъектов в современном российском обществе, можно определить характер возникающих социальных связей как инновационный по своей сути. Основу его составляет взаимодействие индивидов, проявляющих качество «ассоциированной индивидуальности», которое, в свою очередь, способствует формированию сообществ, основанных на частичном и временном совпадении ценностей и установок. Благодаря возможности ассоциированного включения в общность индивидуальность, сохраняя свою автономию, получает известную устойчивость и предсказуемость поло-
жения, обретая в то же время перспективу и новые возможности развития. В связи с этим тенденция включенности индивидов в короткие жизненные проекты может быть рассмотрена как позитивный адаптационный механизм.
С одной стороны, мы видим изменение прежних моделей поведения - отказ индивидов от долгих жизненных планов, приспособление к ситуации, ценностный релятивизм и нежелание думать о последствиях своих действий. Это, на наш взгляд, отражает реакцию на такие социальные изменения, как распад социальных связей, нормативный вакуум, дисфункцию социальных институтов. С другой стороны, наблюдается растущая социальная мобильность личности, активный поиск собственной идентичности, ее способность встраиваться в различные, в том числе и инновационные среды. При таком характере процесса взаимодействия социально активных индивидов получает развитие тенденция распространения в обществе временных социальных объединений, ориентированных на решение определенной проблемы и не имеющих фиксированного членства. Часто эти объединения не исчезают полностью, а претерпевают кардинальную трансформацию, меняя свое качество или направленность деятельности.
По нашему мнению, в таком состоянии социальных связей, несомненно, существует опасность утраты части позитивного социального опыта, поскольку кратковременный характер ассоциированного включения в сообщество (так называемые короткие жизненные проекты) не позволяет закрепить ценностные императивы жизнедеятельности людей, которые выступают «скрепами» между субъектами, наполняющими общественную систему, не только своим энергетическим потенциалом, но и духовным содержанием. Именно поэтому мы приходим к выводу, что социальная активность субъекта как источника инновационного развития системы общественных отношений полагается нами как единый процесс согласования различных форм и видов деятельности, способствующих обновлению социальных практик общества, и созидания обновленных ценностных смыслов, закрепляемых определенными нормами.
Чтобы способствовать инновационному развитию современного российского общества, ученым, на наш взгляд, необходимо созидание обновленных смыслов категорий «творческий труд», «человеческий капитал» и «субъектность».
Бурный рост уровня общего и профессионального образования населения большинства стран, в том числе и России, повышение удельного веса квалифицированного труда и снижение монотонных физических операций в деятельности человека отражающие глубинные процессы перехода от индустриального типа общества к постиндустриальному, информационному. Понятно, что эти процессы сопряжены с коренными изменениями в характере труда.
Деятельность субъектов в условиях постиндустриальной реальности означает наполнение труда творческим содержанием, связанным с использованием знаний и информации. Однако данный аспект не обходится без дискуссий о понимании понятий труда и творчества. Например, В. Л. Иноземцев убежден в том, что переход к постиндустриальному обществу позволяет говорить о преодолении труда и его замещении «творчеством» [11, с. 218-219]. В. А. Медведев, напротив, указывает, что «резкое разграничение и противопоставление труда и творчества не дают никаких преимуществ в сравнении с формулой творческого труда для анализа реальных перемен в труде, которые происходят в становлении постиндустриального общества» [7, с. 200]. Мы полагаем, что в современном обществе говорить о нетворческом характере труда не представляется возможным. Человеку должно быть интересно то, что он делает. Подтверждение тому являются длинные перечни вакансий, относящиеся к рутинному и тяжелому физическому труду, которые занимают не россияне, а приезжие гастарбайтеры.
Находясь в методологическом поле антропоцентризма как парадигмы современной социальной философии мы рассматриваем человека как главный источник и импульс социально-экономического развития. Это позволяет понимать понятие «человеческий капитал» не как метафору, а как социальную реальность. Еще Ф. Фукуяма отмечал, что наряду с физическим капиталом (земля, строения, машины), человеческим капиталом (способности и знания), особым капиталом является и социальный капитал (разделяемые обществом ценности). Поскольку его составляют ценности особого рода - честность, взаимность, выполнение обязательств - которые «имеют осязаемую стоимость в долларах и помогают группам, которые их придерживаются, достигать общей цели», то реализация их возможна из наличия доверия в обществе или его частях [12, с. 27]. «При определенных условиях, - отмечает далее Ф. Фукуяма, - социальный капитал может обеспечивать также и более высокую степень инноваций и групповой адаптации» [12, с. 32].
В условиях современного российского общества речь идет о восстановлении и укреплении доверия людей к власти, на всех ее уровнях и функциональных направлениях, к бизнесу и внутри самого бизнеса, в отношениях предпринимательских и государственных структур. Мы понимаем, что это сложный и длительный процесс, тесно связанный с изменениями восприятий и интересов людей, способов и форм их самореализации. Поэтому дальнейшее исследование категории «человеческий капитал» является серьезной задачей для исследователей.
Еще один трудноразрешимый вопрос - это вопрос о том, кого можно считать субъектами инновационного развития. Субъект есть лицо, «способное к выбору типа деятельности, к выработке соб-
ственных целей и средств для его достижения. Его отличают суверенность, т.е. возможность и желание самому определять свою судьбу, образ жизни, стремление раздвигать рамки реальной независимости и компетентности. Субъектность - свойство, приобретаемое и развиваемое. Оно... является производным от общественных условий и личных особенностей» [13, с. 808].
Существование двух базовых моделей инноваций обнаруживает, что основная проблема модернизации связана с неосознаваемым конфликтом двух парадигм: «поддержки инноваций» и «поддержки конкретных субъектов инновационной деятельности» [14, с. 46-59]. Мы полагаем, что реаль-ныи субъектами инновационного развития можно назвать тех, кто готов определять образ будущего нашего общества, взять на себя бремя ответственности за осуществление намечаемых целей и задач на практике. Однако на практике мы видим, что сегодня субъектами инновационного развития считаются те, кто просто имеет соответствующие властные полномочия. Они также готовы определять образ будущего страны, сохраняя прежнее положение дел. Налицо конфликт интересов. И этот конфликт также является предметом современных дискуссий.
Подводя итоги нашим рассуждениям, отметим, что снятие ограничений, создание необходимых условий для трудовой самоактуализации приведет к активности разнообразных социальных субъектов, для которых важны не столько стимулы, сколько возможности, поскольку у них ориентация на достижение успеха преобладает над ориентацией избежать неудачи. Именно эта категория населения может обеспечить социальную базу для радикальных инноваций, следовательно, проблема поиска и опознания такой базы становится весьма актуальной.
Наиболее эффективным способом развернуть флюгер прогресса посредством социально актив -ных субъектов, вне всякого сомнения, является открытие каналов реализации их инновационного
потенциала. Именно это создает условия для сдвигов во всех сферах общества в пользу экономической, технологической, политической, социальной и культурной модернизации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Основные направления антикризисных действий Правительства Российской Федерации на 2010 год (одобрено на заседании Правительства РФ протокол от 30 декабря 2009 г. N 42) // Г арант: Информационно-правовой портал [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://www.garant.ru/ ЬсЛ^Яеаега1/224210/
2. Основные направления деятельности Правительства Рос-
сийской Федерации на период до 2012 года (утв. распоряжением Правительства РФ от 17 ноября 2008 г. N 1663-р) // Гарант: Информационно-правовой портал [Электронный ресурс]. иЯЬ: http://www.garant.ru/
ргс^й8Лрс/рпте/(1сс/94366/
3. Бренделева Е. А. Институциональные аспекты модернизации// Вестник МГИМО-Университета. 2011. №1. С. 126-129.
4. Гончаров Ю. А. Системные проблемы модернизации// Вестник МГИМО-Университета. 2011. №1. С. 126-129.
5. Емельянов Ю. С., Хачатурян А. А. Человеческий капитал в модернизации России: Институциональный и корпоративный аспекты. М.: Едиторил УРСС. 2011. 416 с.
6. Поздяева С. М. Социальные последствия модернизации в России // Вестник БашГУ. 2012. Том 17. №1(1). С. 657-661.
7. Медведев В. А. Перед вызовами постиндустриализма: Взгляд на прошлое, настоящее и будущее экономики России. М.: Альпина Паблишер, 2003. 440 с.
8. Кемеров В. Е. Общество, социальность, полисубъектность. М.: Академический Проект; Фонд «Мир», 2012. 252 с.
9. Петрова Л. Р., Агзамов Р. З. Обновление компетенций как фактор ускорения социализации личности// Социальногуманитарные знания. 2011. №9. С. 57-62.
10. Меняющаяся социальность: новые формы модернизации и прогресса/ Рос. акад. наук, Ин-т философии. М.: ИФРАН, 2010. С. 189-200.
11. Иноземцев В. Л. За пределами экономического общества. М.: Academia-Наука, 1998. 640 с.
12. Фукуяма Ф. Великий разрыв. М.: ООО «Издательство АСТ»: ЗАО НПП «Ермак», 2004. 474 с.
13. Пригожин А. И. Методы развития организаций. М.: МЦФЭР, 2003. 864 с.
14. Лепский. В. Е., Аршинов. В. И. и др. Методологические аспекты инновационного развития России// Экономические стратегии. 2010. №7-8. С. 46-59.
Поступила в редакцию 01.06.2012 г.
