CC BY
66
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 25 (279). История. Вып. 52. С. 31-38.
Н. В. Пислегин
СОЦИАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ И ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ ВЯТСКО-КАМСКОГО КРАЯ В XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Статья подготовлена в рамках проекта молодых ученых и аспирантов УрО РАН 2012 г.
«Опыт формирования общественных объединений Вятской губернии в XIX - начале XX в.: история становления и развития, основные направления деятельности, общественная значимость».
В статье на примере ряда уездов Вятской губернии прослежен процесс развития общественной инициативы в российской провинции XIX - начала XX в. Под непосредственным патронатом государства социальная активность к началу XX в. приобретает системный, институализированный характер.
Ключевые слова: инициатива, общественная организация, Вятско-Камский край, комитет, общество, помощь, движение, земство, государство.
Одной из важнейших политических задач современной России является развитие гражданского общества и правового государства. Исторические условия складывания российского социального пространства, казалось бы, препятствуют ее выполнению: отечественная цивилизация имела одну доминирующую силу - государство. Однако, в первую очередь, именно из его недр и с его посыла постепенно, медленно намечались индивидуальная ответственность, сформированность и активность общественных сил и движений, их способность к самоуправлению, готовность заместить органы государственного управления. Из столиц в провинцию этот процесс начал распространяться только в XIX в., но уже в 1917 г. наша страна предприняла новый социальный эксперимент. Так называемая культурная революция первых десятилетий Советской власти и последующие преобразования, помимо всего прочего, имели под собой задачу воспитания нового человека, активного участника и строителя «нового мира». Не забывая об успехах этого периода, как, впрочем, и неудачах, тем не менее, важно обращение к истории дореволюционных общественных организаций, ставших в свое время школой приобретения навыков социальной деятельности.
Общественная инициатива в Вятско-Камском регионе имеет свои особенности, связанные, например, с незначительной численностью главного сословия имперской России - дворянства, получившего в центральных губерниях страны собственные органы самоуправления в конце XVIII в. Истоки социальной активности поэтому мы видим в других свободных категориях населения, а также
представителях провинциальной бюрократии. Крупнейший подъем ее, несомненно, можно видеть в участии вятских крестьян и горожан, «нижних чинов», немногочисленного в крае дворянства в ополчении 1812 г. В дальнейшем чиновники и «прочие люди» с «высочайшего рескрипта» вносят пожертвования на сооружение памятников выдающимся личностям прошлого (например, Д. И. Донскому в 1825 г. или Г. Р. Державину в 1833 г.), поддержку ветеранов и военных инвалидов, потерпевшим от сильных пожаров, подобных тульскому 29 июня 1834 г.1, губернаторы «сносятся» с начальниками горных заводов в надежде, что те «охотно разделят их участие» в сборе экспонатов для музеев при Неплюевском училище или в губернском городе. Последние подключают «административный ресурс», предписывая о «собрании предметов» своим подчиненным, а те, в свою очередь, могут дать отписки вроде тех, которые сочинили главный врач и валдмейстер Воткинского завода С. Ф. Ту-чемский («при наступлении лета непрерывные дожди <.. .> воспрепятствовали выезду моему в окрестности завода для снискания чего-либо полезного») и В. Романов («край здешний ничего любопытного не заключает», «к числу заслуживающих внимание хотя и принадлежат вотяки, но добыть их одежду, всегда украшенную монетами и разными металлическими и стеклянными фигурами, их браслеты, головные украшения, как имеющие ценность, без расходов значительных невозможно»)2. Тем не менее, очевиден факт, что отдельные представители власти следуют дальше своих непосредственных обязанностей чиновника, и в этом мы, несомненно, должны видеть пред-
вестника общественной активности второй половины XIX - начала XX в.
Перу вятского чиновничества принадлежит ряд предположений по улучшению состояния подведомственного им населения в духе патернализма. Так, губернатор А. А. Корнилов предлагал в начале 1838 г. введение «образцовых хуторов», отрезки «излишней» земли у зажиточных и передача ее малоземельным крестьянам3. Из недр местных органов управления выходили проекты и предположения, начиная с предложения «о заведении в крестьянских полях живых изгород» и заканчивая «дарованиями преимуществ земледельческому классу»4.
С целью непосредственного внедрения различных новшеств первым помощникам для светских чиновников, естественно, должно было выступить духовенство. Так, в 1848 г. со всего Глазовского уезда набралось 14 служителей культа, изъявивших желание «споспешествовать развитию сельского хозяйства»5.
Особую страницу общественного служения являют краеведческие изыскания, истоки которых следует, в частности, видеть в начале деятельности в 1765 г. Вольного экономического общества, с конца XVIII в. рассылавшего по стране анкеты и программы для экономического описания губерний. Дело, к которому приступил А. И. Вештомов на рубеже XVIII-XIX вв. и продолжили в 1810-е гг.
В. Я. Баженов и А. Я. Некрасов, позднее получило особенное развитие в Вятском крае6. С конца 1830-х гг. некоторые вятские чиновники, а также священнослужители и учителя (в принципе, их тоже можно считать госслужащими, которым официально предложено проявить инициативу) начинают заниматься изучением окружающей природной и социальной среды. Результаты их творчества, в частности, получают отражение на страницах «Губернских ведомостей» и «Статистических описаниях» края. С открытием в 1845 г. Русского географического общества был дан новый толчок для развития географического и этнографического краеведения. «Календари» и «Памятные книжки» Вятской губернии, издаваемые с середины XIX в. в течение более 60 лет, по своему содержанию выгодно отличаются в сравнении с подобными публикациями, выходившими в соседних губерниях. Еще раньше, в связи с началом издания в 1825 г. «Горного журнала», а также учреждением Ученого комитета по горной и соляной части
(с 1834 г. - Ученого комитета Корпуса горных инженеров) создаются окружные научные общества. Среди первенцев было Воткин-ское горное общество, открытое 1 мая 1825 г. Важнейшими его задачами были развитие «горных сведений», усовершенствование горнорудного дела, в т. ч. с активным использованием зарубежного опыта. К сожалению, первый опыт оказался неудачным: желающих по-настоящему участвовать в научных исследованиях и пропаганде знаний не нашлось. Новое открытие Ученого общества состоялось с активной подачи начальника Воткинского завода И. П. Чайковского в 1837 г. В частности, начиная с этого времени, обществом были подготовлены описания флоры, лесного хозяйства, стального и угольного производства. Кроме того, руководство Ижевского и Во-ткинского заводов оказывало помощь в проведении научных изысканий (топографические описания, археологические и геогностические исследования) на подведомственной территории. Врачам, помимо своей основной деятельности, рекомендовалось изучать специфику и причины заболеваний населения, эпизоотий. Позже многие их наблюдения были систематизированы в трудах И. И. Андржеевского, И. А. Спасского, А. Романова7.
Вскрытие злоупотреблений достаточно часто являлось заслугой отдельных «активных» личностей. Например, в середине 1830-х гг. только по инициативе уездного стряпчего
С. Каврайского началось уголовное дело «о противозаконных сборах денег на постройку дороги» среди государственных крестьян Са-рапульского уезда. Конечным получателем собранных незаконно денег оказался земский исправник Коннад. Деньги (28-80 к. с ревизской души) собирались через выборных и рассыльных и передавались «приезжавшему от исправника находящемуся у него в услужении мальчику». По утверждению ряда крестьян, указания о сборе давались и лично исправником. Помимо избавления от ремонта дорог обещали в будущем выделять дорожные участки в пределах волости, уменьшить сборы в хлебные магазины и «отделить татар особою волостию». По охвату населения масштабы «действа», похоже, были вполне сопоставимы со сбором государственных податей. Нам неизвестен окончательный итог расследования. В 1835 г. Коннаду был только лишь объявлен выговор. В 1837 г. еще продолжается следствие о бывших сарапульских земском
исправнике Коннаде и уездном стряпчем Кав-райском, последний обвинялся «в неплатеже прогонов и прочем». Истоки дела вполне возможно видеть в межличностном конфликте8.
Стряпчий С. Каврайский «по долгу службы» должен был реагировать на коррупцию. Иными мотивами, по всей видимости, руководствовался чердынский мещанин Федор Ветошев. Когда незаконные поборы с крестьян на ямскую повинность в Шарканской волости Сарапульского уезда в 1840-х гг. приняли широкий размах, он раскрыл их механизм. Оказалось, что шарканское волостное начальство, руководимое писарем Дмитрием Бехтеревым, вынудило крестьян отказаться от натурального отбывания ямской повинности, проводя взамен хлебные и денежные поборы (от 70 к. до 1 р. сер. с ревизской души), превышающие действительные нужды на наем профессиональных ямщиков, к тому же последние находились под их полным контролем. Кроме того, Бехтерев и писарь Пислеглуд-ского сельского общества Большепургинской волости З. Попов при участии волостных начальников, «дозволили себе произвести» незаконный сбор по 30-35 к. сер. с более 10 тыс. ревизских душ двух волостей на постройку новых зданий для волостных правлений. Построенные дома оказались некачественными, «почему в самое короткое время необходимо будет <...> все печи перекласть, полы и потолки теперь же требуют переборки». На мебель для правлений тогда же было собрано по
5 к., действительные же затраты составили % от собранного9.
Другой пример общественного служения являет собой фигура упомянутого выше С. Ф. Тучемского. Выпускник Санкт-Петербургской медико-хирургической академии в 1826 г. был переведен из Гороблагодатских заводов на Воткинский казенный завод, и сразу последовала инициатива, «побужда-ясь благородными чувствами человеколюбия и ревностию к общему благу»10, организовать подготовку акушерок. В этом же году курс обучения прошли вдовы мастеровых И. Волкова, П. Плотникова, М. Щетникова11. В конце 20-х - 30-е гг. помимо своей основной работы он занимался лечением удельных крестьян и подготовил для ведомства 19 фельдшеров, за что был удостоен ордена Святой Анны 3-й степени и бриллиантового перстня12. В 1829 г. Тучемскому присуждена «ученая степень доктора медицины и хирургии» за медико-то-
пографическое описание Камско-Воткинско-го завода13, с его же представления («послужит не только ему [ученику] к вящему усердию, но и сослуживцам его к соревнованию и к убеждению черни, что таковая операция определена от высшего начальства») через Воткинский оспенный комитет, начальников завода, горных заводов Уральского хребта, министров финансов и внутренних дел Вольное экономическое общество в 1831 г. награждает серебряной медалью за успехи в оспопрививании лекарского ученика заводского госпиталя А. Лушникова14.
В 1842 г. Сильвестр Федорович обратился к председателю Вятской палаты государственных имуществ А. Д. Игнатьеву с предложением основать лечебницу, основной целью которой было бы лечение «глазных болезней» удмуртов, а также обучить на фельдшеров 20 крестьянских мальчиков 15-18 лет из государственных крестьян15. В 1844 г. предложения Тучемского стали претворяться в жизнь. В течение года временная больница «по ведомству Вятской палаты государственных имуществ для пользования ближайших к Воткинскому заводу крестьян» при Камско-Воткинском заводе приняла 63 человека, в основном удмуртов, страдавших, в частности, трахомой и катарактой: «всем возвращено зрение в такой мере, что они без затруднения могут заниматься сельскими работами»16. Со второй половины 1844 г. по апрель 1848 г. 20 мальчиков, принятых в возрасте от 12 до 17 лет, помимо непосредственно фельдшерского ремесла, преподаваемого С. Ф. Тучемским, обучались священнослужителями В. Е. Блиновым и А. Сергеевым закону божьему, русской и латинской грамматике «безвозмездно <...>, надеясь на внимание правительства к трудам их»17. 31 июля 1846 г. он был удостоен золотой медали Вольного экономического общества «за распространение предохранительного оспопрививания»18.
В 1850-е - начале 1860-х гг. за успехи в уничтожении оспы серебряной и золотой медалями на зеленых лентах были награждены старшие фельдшеры Ижевского завода Ф. Ведерников и П. А. Пушин, серебряными медалями - воткинские фельдшер О. Г. Жарихин и урядник А. Е. Иванов19.
С 1840-х гг. функционировала еще одна «временная лечебница». Ее безвозмездно содержал священник с. Балезино Глазовско-го уезда Кулев20. Другой служитель культа
В. Глушков «для смягчения нравов» в 1860 г. согласился передать свой дом для возобновления ранее сгоревшей школы в с. Перевозном, правда, инспектором школ Воткинско-го округа Х. А. Девы 2-м в январе 1862 г. жертвуемое здание было признано «совершенно неудобным». Напротив, прошение священника Л. Попова на имя начальника заводов Уральского хребта о передаче в его ведение здания и учебных пособий бывшей школы для детей урочных работников для продолжения обучения в Июльской «бесплатной домашней» школе в апреле 1865 г., по-видимому, позволило сохранить школу в этом селе на время переходного периода. Большой вклад в дело просвещения внесли ижевский протоирей З. Лятушевич, уже упомянутый воткинский священник-краевед
В. Е. Блинов, художник Я. Е. Дудин, архитектор Н. А. Андреевский и др.21
В середине XIX в. в губернии появляются комитеты общественного здравия, официальные органы, которые должны были содействовать просвещению населения и борьбе с эпидемиями и эпизоотиями. Даже по своему в основном чиновническому составу их сложно считать общественными организациями (в этот же ряд можно поставить губернские и уездные комитеты и комиссии о земских повинностях, народного продовольствия, уже упомянутые оспенные комитеты существуют в губернии с 1812 г., а активно действуют - с 1825 г.22). Так, в созданный в 1852 г. Воткин-ский комитет вошли горный начальник (председатель), управитель завода, полицмейстер, горный исправник, старший врач заводского госпиталя, протоиерей, лесничие, старшие мастера, старшины урочных работников23. Уже в августе - октябре следующего года он предпринял активные медико-полицейские меры для предотвращения в заводском поселке эпидемии холеры, деятельное участие в них принимал С. Ф. Тучемский. Несколько ранее фельдшеру Воткинского завода А. Митрофанову за борьбу с холерой в д. Большая Чепца Большепургинской волости была объявлена благодарность от имени вятского губернатора по канцелярии Холерного комитета24.
Следует отметить, что говорить об общественных организациях дореформенного периода на территории Вятско-Камского края нельзя; имелись лишь довольно немногочисленные их истоки, зиждущиеся, в первую очередь, на отдельных людях, которые к тому
же всего лишь шли дальше формального выполнения своих обязанностей. Многие из них при этом явно надеются на «внимание» правительства, которое, к примеру, дарует дворянство выходцу из духовенства С. Ф. Тучем-скому25.
Подлинное пробуждение системного общественного служения происходит во второй половине XIX - начале XX в., достигая наибольшего подъема на рубеже веков. В первую очередь, в лице земств, этих инициированных государством институализированных структур социальной активности, получает новое дыхание народное образование, медицина, статистика и многое другое. Деятельность вятского земства была очень разнообразной, многомерной, далеко выходящей за рамки тематики настоящей статьи. Еще в середине
XIX в. учителей, врачей, фельдшеров, ветеринаров, агрономов, техников и других специалистов в Вятской губернии, особенно в деревне, было крайне недостаточно. Ситуация кардинально, правда, по-прежнему недостаточно изменилась после начала деятельности в 1867 г. земства. На рубеже столетий представители сельской интеллигенции даже начинают ставить для населения спектакли, устраивают вечера, таким и иным образом преодолевая его культурную и хозяйственную замкнутость, вовлекая в процесс гражданской активности26. По-прежнему большими оставались роль и влияние духовенства.
Исторические условия пореформенного периода способствовали пробуждению общественной инициативы гораздо более широких, чем ранее, слоев населения. Одним из первых проявлений нового времени стали, например, общества трезвости, получившие распространение в России с 1858 г. под влиянием резко возросших цен на алкогольную продукцию и снижением ее качества. Активное участие в их организации и функционировании принимало духовенство. Первое подобное объединение в Вятской губернии появилось в 1860 г. в с. Мостовое Сарапульского уезда. Накануне приходского праздника Феодосия Тотемского (28 января) удельные крестьяне этого селения «составили приговор воздержаться от пьянства». И в последующем общества трезвости принимали решения «не пить водки, не покупать ее у откупщиков», воздерживаться от употребления алкоголя в течение определенного времени (полгода, год). В противном случае нарушитель мог подвергнуться денежно-
му штрафу и телесному наказанию. В 1889 г. священникам было разрешено учреждать церковно-приходские общества трезвости, появлялись и организации светского характера. К началу XX в. их в губернии стало более 30, находились они как в крупных населенных пунктах (Сарапул, Ижевск, Воткинск и др.), так и в относительно небольших селах (например, Удугучин Малмыжского уезда, Уни Глазовского). Главными средствами борьбы с пагубным пристрастием признавались просветительская деятельность и организация полезного времяпровождения. Кроме основной цели здесь имела место благотворительность; к примеру, в безалкогольных чайных-столовых Сарапульского и Гольянского обществ неимущие в голодный год могли получить бесплатный обед27. Глазовский уездный комитет попечительства о народной трезвости наиболее активно работал в первом десятилетии
XX в. В этот период были организованы чайные с библиотеками при них в Глазове и селах Уни, Святогорье, Балезино, Елгань, Игра, Святицкое, Полом, Ухтым, создан оркестр народных инструментов, открыты ночлежный приют в Глазове и народный дом в Омутнин-ском заводе, традиционно для подобных организаций проводились праздники, устраивались народные чтения, сопровождавшиеся показом «туманных картин». В деятельности уездных комитетов активное участие принимали отдельные священники. Они были организаторами народных чтений, заведовали чайными, распространяли антиалкогольную литературу, в т.ч. на языках нерусских народов губернии, устраивало трезвеннические крестные ходы и т. д. В 1914 г., с введением «сухого закона», открываются уездные братства трезвости28.
С 1864 г. благотворительной деятельностью начинают заниматься церковно-приходские попечительства. Председатель попечительства избирался общим собранием прихожан из числа наиболее уважаемых граждан. Решения в попечительстве принимались большинством голосов. Источниками средств служили добровольные пожертвования от прихожан или посторонних лиц. С 1880-х гг. учреждаются новые церковные братства, устраиваются библиотеки, растет число духовных благотворительных учреждений. Сбор денег издревле производился обычно посредством установки в церквях специальных кружек («на призрение бедных духовного звания», «на ра-
зоренных от разных несчастных случаев», «на улучшение быта православных паломников в Палестине», «на восстановление христианства на Кавказе» и т. д. К примеру, в 1822 г. в воткинском Благовещенском соборе собрано кружечного сбора 13 р. 21 к. в пользу «разоренным [войной] жителям»). В 1893 г. в Вятке открылся первый дом трудолюбия. Православное духовенство продолжало заниматься распространением образования, передовых сельскохозяйственных знаний и технологий, санитарно-гигиенических правил, многие занимались врачебной практикой29.
Развитие благотворительности в дореволюционной России, в общем, и в Вятской губернии, в частности, являет собой знаковую страницу в отечественной истории социальной работы. Особенную активность проявляло купечество и другие, в первую очередь, городские слои. Так, когда в 1875 г. в Сарапуле открылось благотворительное общество, уже в первый год существования в нем насчитывалось 128 членов и было собрано более 1200 р. В 1886 г. в обществе числились 70 участников, собрано же было около 2,5 тыс. р. (в т. ч. 300 р. ежегодно поступало от земства, 100 р. -от общественного банка, 200 р. - от городской управы, деньги могли идти даже от организации любительских спектаклей). Собранные средства шли на оплату обучения неимущих в реальном училище, женской гимназии, уездном и духовном училищах, выдачу ежемесячных и временных денежных пособий учащимся, раздачу бедным в городе и уезде30. Многие представители вятско-камского купечества в лучших традициях российского меценатства жертвовали свои капиталы на открытие учебных заведений, храмов, богаделен и на многие другие заведения31. Отечественная буржуазия здесь руководствовалась представлениями о богоугодности милосердия, благотворительность обеспечивала престиж и авторитет фамилии, открывала доступ к почетному гражданству или даже к дворянству, патерналистские представления также имели место32.
С начала I Мировой войны многие общественно активные люди включилось в работу по оказанию помощи фронтовикам и их семьям. В приходах организовывались попечительные советы о семьях лиц, находящихся в войсках. В их состав избирались церковнослужители и прихожане, средства состояли из пожертвований и церковных сумм. Попечительные советы при Спасском соборе, Николаев-
ской и Покровской церквях г. Елабуги были созданы 24 августа 1914 г. Духовенство города приняло решение отчислять в пользу этих советов 5 % доходов всех церквей Елабуги и
3 % от своих доходов, а также приглашать к пожертвованиям и всех жителей города. Кредитное товарищество с. Мазунино Сарапуль-ского уезда по инициативе своего председателя, священника Е. Овчинникова, постановило выделить на военные нужды 400 р. Кредитное товарищество с. Аджим Малмыжского уезда, тоже руководимое священником, пожертвовало на нужды войны 500 р. При епархиальном братстве Николая-чудотворца в 1916 г. был организован Дамский благотворительный комитет. Он занимался организацией сбора пожертвований, отправкой посылок на фронт, готовил одежду и перевязочные материалы для раненых и оказывал помощь солдатским
33
семьям33.
Вятское земство, в числе прочего, играло большую роль в открытии кредитных объединений. При его активном участии к 1889 г. на территории губернии действовали более
20 кредитно-сберегательных товариществ, правда, к середине 90-х гг. их осталось только 8. Еще менее результативной первоначально стала попытка содействовать созданию производственных кооперативов. Пропагандируемое с начала 1870-х гг. создание добровольных пожарных обществ и дружин также не получило широкого распространения. В частности, в начале XX в. в Малмыжском уезде действовали только одно общество и три дружины огнеборцев, в Глазовском же уезде первая пожарная дружина возникла лишь в 1916 г.34 Счастливым исключением, по всей видимости, можно назвать Сарапульский уезд, где в начале века имелось 18 дружин и обществ. В их составе находились действительные и почетные члены, «жертвователи» и «охотники». Допускалась замена денежных членских взносов деятельным участием в делах организации. Финансирование также происходило за счет пособий от органов земского и городского самоуправления, частных пожертвований и средств, поступавших от организации спектаклей и иных мероприятий. Особенное развитие Сарапульской вольной дружины было связано с деятельностью купца Н. П. Зылева35.
В годы русско-японской и, особенно, I Мировой войн вятское земство участвовало в работе Всероссийского земского союза помощи
больным и раненым воинам. На его средства к 1915 г. в губернии были организованы 9 временных госпиталей на 850 кроватей и 16 лазаретных палат на 860 кроватей36.
Достаточно успешно в конце XIX - начале XX в. действовала земская программа по содействию организации сельскохозяйственных обществ, которые совмещали просветительские и производственные функции. Правительство через Министерство земледелия также поощряло их создание и функционирование. Мощным стимулом поиска решения назревших проблем в сельском хозяйстве послужил голод 1891-1892 гг. В 1900 г. Вятское губернское земство постановило выдавать пособие в размере 100 р. каждому вновь учреждаемому сельскохозяйственному обществу. В дальнейшем для пополнения их библиотек земские органы рассылали собственные издания и выделяли средства на специализированную литературу, выписывали для обществ сельскохозяйственные орудия и машины, селекционные семена, удобрения, предоставляли кредиты для проведения масштабных работ или попросту субсидировали в случае финансовых затруднений. Инициатива открытия общества очень часто исходила от местных агрономов37.
В 1900 г. в губернии насчитывалось всего два сельскохозяйственных общества, в 1904 г. их стало уже 26, в 1913 г. - 68. К 1914 г. в Гла-зовском уезде функционировали 6 обществ, в Малмыжском - более 10, Сарапульском -около 3038.
Одним из успешно действующих сельскохозяйственных обществ стало Калевайское Глазовского уезда, открытое в 1905 г. Его члены (26 человек в 1913 г.) занимались разведением улучшенных семян, их реализацией через земский склад, на собственные средства и при помощи земства ими были закуплены усовершенствованные орудия по обработке льна, при финансовой поддержке Департамента земледелия - оборудован сортировочный пункт39.
При активном содействии государства и земства посредством кредитных товариществ и земских касс мелкого кредита в 1910-е гг. получило развитие кооперативное движение. Так, в 1913-1914 гг. было организовано 15 маслодельных артелей в дополнение к одной, ранее существовавшей, 17 трудовых артелей,
19 товариществ по совместному использованию сельскохозяйственной техники40.
Еще одной из сторон общественной активности пореформенного периода было общественно-педагогическое движение, усилиями которого, в частности, создаются воскресные школы и общества грамотности. В 1896 г. начинается история Общества взаимного вспомоществования учащимся Вятской губернии (по всей видимости, позже он трансформировался в Союз учителей и деятелей народного образования), с 1906 г. действует Яранский семейно-педагогический кружок. В этом же году Вятским обществом был организован учительский съезд, обсуждавший возможность создания профсоюза, присоединения к Лиге образования, вопросы демократизации народного образования и др.; в конце 1913 г. оно приняло участие во Всероссийском съезде им. К. Д. Ушинского41.
Своеобразные клубные формы организации досуга в российской провинции также получают развитие во второй половине XIX в. В крупнейшем населенном пункте губернии -Ижевске - с 1890-х гг. функционировали сразу три подобных общества: Общественный (или Гражданский) и Всесословный клубы, а также Офицерское (позже Военное) собрание. В первом из них имели право состоять лица всех сословий, кроме крестьян и домашней прислуги, во втором присутствовали представители низших сословий (его работа ограничилась настольными играми и буфетом), в третьем - офицеры и военные чиновники42.
Следует отметить, что круг непартийных организаций, открывающихся и функционирующих в Вятской губернии в начале XX в., был очень широк. Помимо вышеупомянутых, это профессиональные союзы рабочих (первым был Воткинский союз металлистов, открытый в 1906 г.), местные отделы Всероссийского крестьянского союза, потребительские общества, общества по интересам (охотники, рыболовы, коннозаводчики, любители искусства и др.), взаимопомощи и т. д.43
Все общественные организации пореформенного периода находились под неусыпным контролем губернской и уездных администраций, соответствующих ведомств. В случае малейшего подозрения на антиправительственную деятельность, особенно в годы потрясений, подобных I русской революции, их могли закрыть. Так, для закрытия Сара-пульского общества трезвости хватило одной «политической» речи на заседании в январе 1905 г. Никакие былые заслуги, а организация
успешно действовала с 1892 г., не помогли44. С другой стороны, именно поддержка со стороны государства, земства часто обеспечивала их жизнеспособность.
Общественная активность, приобретая институализированную форму, далеко не всегда была эффективной даже в сравнении с частной инициативой. Свою роль здесь играли как небольшой опыт общественной работы, так и уровень развития российского гражданского общества, не могущего выйти из тени довлеющего «левиафана» - государства. Согласимся с мнением С. Л. Дьячкова, что «культура в ряде феноменов ее социально-организованной предметности» обеспечила строительство гражданского общества как сферы «внегосударственных отношений, структур и институтов в условиях не только неизбежного, но и традиционно сильного влияния государства на российское обще-ство»45. Качественно новый уровень развития отечественных общественных организаций, достигнутый на рубеже XIX-XX вв. вширь и вглубь, вплоть до втягивания в свою сферу народных массы российской провинции, в значительной степени стал противоречить политическим условиям этого времени. Возможно, это стало одним из «вопросов», расшатывавших империю, недостаточно гибкую и эффективную для адекватных ответов новым вызовам.
Примечания
1 См., например: Воткинск. Документы и материалы. 1758-1998. Ижевск, 1999. С. 45, 49; Центральный государственный архив Удмуртской республики (далее ЦГА УР). Ф. 212. Оп. 1. Д. 3161. Л. 1, 3-3об., 4-4об.; Д. 4118. Л. 1, 2, 9.
2 ЦГА УР. Ф. 212. Оп. 1. Д. 3728. Л. 1-2, 6-6об.; 7-8об.; Д. 4602. Л. 1-1об.
3 Известным кировским библиографом и краеведом Г. Ф. Чудовой отмечено, что эти «Предложения.» были написаны от лица губернатора А. А. Корнилова его подчиненным Ф. П. Корниловым, служившим в 1838 г. непременным членом Вятской комиссии народного продовольствия и, кроме всего прочего, подготовившим краеведческие изыскания о г. Слободском и его уезде (См.: Чудова, Г. Ф. В те далекие годы. Киров, 1981. С. 34).
4 См. подробнее: Пислегин, Н. В. Удмуртия первой половины XIX в. : региональное отра-
жение аграрных преобразований // Аграрная экономика в контексте российских модернизаций XIX-XX веков : эволюция и кризисы : сб. ст. Оренбург, 2009. С. 268-269.
5 Пислегин, Н. В. Удмуртское крестьянство и власть (конец XVIII - первая половина
XIX в.). Ижевск, 2010. С. 143-144.
6 Чудова, Г. Ф. В те далекие годы. С. 12, 16.
7 Васина, Т. А. Камские заводы : население, культура, быт (конец XVIII - первая половина
XIX в.). Ижевск, 2006. С. 140-142, 144-145.
8 Пислегин, Н. В. Повесть о том, как. // Урал-Алтай : через века в будущее : материалы IV Всерос. науч. конф., посв. III Всемирному курултаю башкир. Уфа, 2010. С. 202-206.
9 Пислегин, Н. В. Удмуртское крестьянство.
С. 84.
10 Цит. по: Васина, Т. А. Указ. соч. С. 133.
11 Сысоева, М. В. Из истории развития здравоохранения в Удмуртии в XVIII - первой половине XIX в. // Вопросы истории культуры Удмуртии : сб. ст. Ижевск, 1984. С. 30-31.
12 Государственный архив Кировской области (далее ГАКО). Ф. 575. Оп. 38. Д. 106. Л. 102об.-104об.; ЦГА УР. Ф. 239. Оп. 1. Д. 3. Л. 20-22.
13 ЦГА УР. Ф. 212. Оп. 1. Д. 3518. Л. 5.
14 ЦГА УР. Ф. 212. Оп. 1. Д. 3950. Л. 1-1об., 6-7об.; Воткинск... С. 49.
15 ГАКО. Ф. 575. Оп. 21. Д. 80. Л. 52-54.
16 ГАКО. Ф. 575. Оп. 38. Д. 106. Л. 86-86об.
17 Там же. Л. 39, 80-82, 287.
18 ЦГА УР. Ф. 239. Оп. 1. Д. 3. Л. 23об.-24.
19 Васина, Т. А. Указ. соч. С. 146-147.
20 ГАКО. Ф. 582. Оп. 14г. Д. 16. Л. 46-47об.
21 Васина, Т. А. Указ. соч. С. 138-139; ЦГА УР. Ф. 212. Оп. 1. Д. 7447. Л. 1-1об., 4; Д. 8080. Л. 21-22.
22 Столетие Вятской губернии. Вятка, 1881. Т. 2. С. 406.
23 Васина, Т. А. Указ. соч. С. 147.
24 ЦГА УР. Ф. 212. Оп. 1. Д. 6132. Л. 115-116, 142-145об.
25 ЦГА УР. Ф. 212. Оп. 1. Д. 4493. Л. 1-2об., 12.
26 См. подробнее, например: Субботина, А. М. Земство и удмуртская крестьянская община. Инновационный потенциал народной агрикультуры / предисл. Г. А. Никитиной. Ижевск, 2010.
27 Копинова, Н. С. Общества трезвости Вятской губернии во второй половине XIX - начале XX века // Вестн. Удмурт. ун-та. 2012. Сер. 5. История и филология. Вып. 1. С. 123125; Вятская хроника за последние 25 лет
(1855-1880) // Столетие Вятской губернии. Вятка, 1880. Т. 1. С. 16.
28 Берестова, Е. М. Православная церковь в Удмуртии (вторая половина XIX - начало
XX века) : (Социально-культурная деятельность). Ижевск, 2005. С. 80, 82, 83, 173.
29 Там же. С. 176, 178-179; ЦГА УР. Ф. 212. Оп. 1. Д. 2615. Л. 3.
30 Блинов, Н. Н. Историко-статистическое описание города Сарапула и его уезда. Сарапул, 1887. С. 65.
31 См. подробнее, например: Лигенко, Н. П. Купечество Удмуртии. Вторая половина XIX -начало XX века. Ижевск, 2001. С. 241-306.
32 Дьячков, С. Л. Благотворительные общественные организации российской провинции во второй половине XIX - начале XX века : опыт изучения. Пятигорск, 2007. С. 57.
33 Берестова, Е. М. Указ. соч. С. 76-78; Писле-гин, Н. В. История социальной работы : учеб. пособие. Ижевск, 2007. С. 127-128.
34 Субботина, А. М. Указ. соч. С. 147, 162.
35 Копинова, Н. С. Общественные организации в Прикамье конца XIX - начала XX века: Сарапульское пожарное общество // Иднакар. 2011. № 3 (13). С. 59-60, 64-65.
36 Субботина, А. М. Указ. соч. С. 175-176.
37 Там же. С. 147-148, 162.
38 Там же. С. 148-149.
39 Там же. С. 149.
40 Там же. С. 152.
41 Михайлова, М. В. Общественные педагогические и просветительские организации дореволюционной России (середина XIX - начало
XX в.). М., 1993. С. 8, 70, 108, 120-121, 149.
42 См. подробнее: Копинова, Н. С. История создания общественной военной организации в Ижевске (1886-1910) // Вестн. Удмурт. ун-та. 2011. Сер. 5. История и филология. Вып. 3. С. 112-117; Севрюков, О. В. Ижевск. Ижевск, 1969. С. 40.
43 См. подробнее, например: Балыбердин, Ю. А. : 1) Организация и деятельность профессиональных союзов в Вятско-Камском регионе в начале ХХ века // Изв. Рос. гос. пед. ун-та им. А. И. Герцена. Обществ. и гуманитар. науки. СПб., 2007. № 7 (28). С. 88-94; 2) Возникновение и деятельность непартийных общественных организаций в Волго-Камском регионе в начале XX века // Вестн. Вят. гос. гуманитар. ун-та. 2005. № 13. С. 35-45.
44 Копинова, Н. С. Общество трезвости в г. Сарапуле // Иднакар. 2011. № 3 (13). С. 57.
45 Дьячков, С. Л. Указ. соч. С. 55-56.
