CC BY
44
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ
УДК 316.4
DOI 10.23683/2227-8656.2019.6.12
СОЦИАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ И ГРАЖДАНСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ РОССИЙСКОЙ МОЛОДЕЖИ В УСЛОВИЯХ ОБЩЕСТВА ПОТРЕБЛЕНИЯ
Дьяченко Анжела Николаевна
Кандидат философских наук, старший научный сотрудник, Институт социологии и регионоведения, Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: angelz2004@yandex.ru
Коваленко Ангелина Мизаевна
Кандидат социологических наук, старший преподаватель, Южно-Российский государственный политехнический университет (НИИ) имени М.И. Платова, г. Новочеркасск, Россия, e-mail: gmu-npi@yandex.ru
Тихоновскова Мария Петровна
Соискатель,
Институт социологии и регионоведения, Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: tikhonovskova.maria@yandex.ru
SOCIAL ACTIVITY AND CIVIC IDENTITY OF RUSSIAN YOUTH IN A CONSUMER SOCIETY
Angela N. Dyachenko
Candidate of Philosophical Sciences, Senior Researcher, Institute of Sociology and Regional Studies, Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: angelz2004@yandex.ru
Angelina M. Kovalenko
Candidate of Sociological Sciences, Senior Lecturer, Platov South-Russian State Polytechnic University, Novocherkassk, Russia, e-mail: gmu-npi@yandex.ru
Maria P. Tikhonovskova
Applicant,
Institute of Sociology and Regional Studies, Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: tikhonovskova.maria@yandex.ru
Грибанов Герман Александрович
Аспирант,
Южно-Российский государственный политехнический университет (НИИ) имени М.И. Платова, г. Новочеркасск, Россия, e-mail: gmu-npi@yandex.ru
В статье рассматривается специфика формирования гражданской идентичности и паттернов социальной активности российской молодёжи в контексте экспансии глобальных ценностей общества потребления. Акцентируется внимание на роли демонстративного потребления в процессе социализации современной молодёжи. Отмечается, что институционализация потребления выступает необходимым компонентом индивидуализации общества, важным условием формирования паттернов конформистского поведения, одновременно приводя его в состояние значительной социальной десолидаризации. В заключение статьи делается вывод о том, что социальная активность российской молодёжи в условиях становления глобального общества в большей степени смещается в сторону потребительских и досуговых практик.
Ключевые слова: социализация; демонстративное потребление; социология молодёжи; социальная активность молодёжи; гражданская идентичность; общество потребления; десолидаризация; конформизм; индивидуализированное общество.
German A. Gribanov
Post-graduate Student, Platov South-Russian State Polytechnic University, Novocherkassk, Russia, e-mail: gmu-npi@yandex.ru
The article discusses the specifics of the formation of civic identity and patterns of social activity of Russian youth in the context of the expansion of global values of a consumer society. Attention is focused on the role of demonstrative consumption in the process of socialization of modern youth. It is noted that the institutionalization of consumption is a necessary component of the individualization of society, an important condition for the formation of patterns of conformist behavior, while at the same time bringing it into a state of significant social desolidarization. In conclusion, it is said that the social activity of Russian youth in the context of the emergence of a global society is shifting to a greater extent towards consumer and leisure practices.
Keywords: socialization; demonstrative consumption; youth sociology; youth social activity; civic identity; consumer society; desolidarization; conformism; individualized society.
Введение
В настоящее время проблемы, связанные с социальной активностью и формированием гражданской идентичности российской молодёжи, находятся в фокусе отечественной социологии и политологии (Горшков, 2010; Петухов, 2012; Шереги, 2013; Чупров, 2016; Зубок, 2017 и др.), поскольку представители данной социально-демографической группы наиболее остро реагируют на общественные изменения, в том числе и на изменения политического характера, способные дестабилизировать ситуацию в стране. В данной связи ещё К. Манхейм отмечал, что специфическая «функция молодёжи состоит
в том, что она - оживляющий посредник, своего рода резерв, выступающий на передний план, когда такое оживление становится необходимым для приспособления к быстро меняющимся или качественно новым обстоятельствам» (Манхейм, 1994. С. 443). Таким образом, молодёжь играет принципиально важную, а порой и определяющую роль в плане социальных преобразований действительности, поскольку обладает инновационным характером и даже способна нести в себе черты революционности в широком социокультурном значении. Но вместе с тем молодые люди также склонны к большему радикализму в принятии решений, более склонны действовать в аффективном состоянии и одновременно с инновационными практиками впитывают в себя негативные тенденции, которые могут быть направлены на разрушение социального порядка.
Социализация молодёжи в целом характеризуется наличием разнообразных рисков, вызванных изменением культурной среды общества и дефицитом социального опыта. Однако в условиях развития общества потребления (Бодрийяр, 2007; Лукьянов, 2010; Козырева, 2014; Ильин, 2016; Викулов, 2016; Печкуров, 2017 и др.) молодёжь значительную часть своего времени, физических и душевных сил тратит на потребительские практики, которые в значительной степени носят демонстративный характер. В данной связи крупнейший американский социолог и экономист Т. Веблен писал о том, что «средства коммуникации и подвижность населения представляют индивида на обозрение многих людей, не имеющих никаких других возможностей судить о его почтенности, кроме тех материальных ценностей (и, вероятно, воспитания), которые он, находясь под непосредственным наблюдением, в состоянии выставить напоказ» (Веблен, 1984. С. 147). Таким образом, демонстративное потребление становится маркером репрезентации достоинства и состоятельности высших классов общества.
В результате массового роста благосостояния населения и эволюции самого общества потребления в конце XX - начале XXI в. происходит постепенная институционализация демонстративного потребления, которое становится формой репрезентации социальной успешности и экономического благосостояния не только для представителей наиболее обеспеченных экономических страт общества. По этой причине можно даже говорить о процессе эгалитаризации и «омассовления» самого потребления. В данной связи Ж.Т. Тощенко отмечает, что в современном (гражданском) обществе «формирование социально-классовой идентичности смещается со сферы труда в сферу
досуга, к индивидуализации потребления» (Тощенко, 2016. С. 53). Вместе с тем потребление преобразуется в один из основополагающих факторов экономического развития, который зачастую стимулируется на уровне принятия важных государственных решений в сфере экономической политики.
Демонстративное потребление в системе формирования гражданской идентичности российской молодёжи: ценностные аспекты социализации
Рассматриваемое нами демонстративное потребление как одна из форм потребления уже вписано в общую логику социализации современной российской молодёжи. Потребительские практики являются неотъемлемой частью повседневности для большинства обеспеченных россиян, способных организовать релаксацию и снять напряжение после трудовой активности. «Общество обусловливает социально-типическое в личностях, что необходимо для обеспечения предсказуемости поведения индивидов, достижения упорядоченности социального взаимодействия, сохранения социального целого, его самовоспроизводства, самоуправляемости» (Ковалёва, 2014. С. 139). Социализация молодежи, таким образом, способствует поддержанию порядка путем внедрения в сознание определенных ценностей, которые, однако, должны быть обязательно подкреплены конкретной практикой.
Социализация современной российской молодёжи протекает в условиях сложившихся потребительских установок и признанных стандартов потребления, оказывающих на её ход значительное воздействие, во многом соответствующее глобальным тенденциям. «Общество выставляет эталоны социализации и задает индивидам типические социальные черты (язык, ценности, информация, картины мира, способы поведения и т. д.), ориентируя на обретение одобряемых качеств личности и моделей поведения. Эти эталоны, как правило, примерны, привлекательны и понятны. Их достижение не бывает слишком сложным. Оно посильно для большинства членов общества. Общество не только типизирует, но и индивидуализирует осваиваемые в процессе социализации одобряемые модели поведения и социальные качества. Общество обустраивает процесс передачи социального опыта новым поколениям в институциональных формах» (Ковалёва, 2014. С. 139). Вышеперечисленные аспекты социализации в полной мере касаются и общества потребления, в условиях которого происходит формирование целого ряда идентичностей российской молодёжи.
Система формирования гражданской идентичности российской молодёжи включает в себя всестороннее воздействие на личность молодого человека разнообразных социальных институтов, в том числе и экономических, которые актуализируются в индивидуальном опыте посредством набора осуществляемых социальных практик. Вместе с тем формирование гражданской идентичности сопровождается принятием ценности индивидуальной свободы, приватной собственности и досуга. «В гражданском обществе общественная (публичная) и личная (частная) жизнь имеет автономный статус, который - как отмечает Ж.Т. Тощенко, - построен на взаимном учете социальных интересов. Более того, частная жизнь выводится из-под контроля государства и все больше регулируется социально-нравственными установками, одобренными обществом ценностями, ориентированными на человека» (Тощенко, 2016. С. 56). При этом в таком обществе возрастает роль потребления, которое из удовлетворения насущных потребностей человека превращается в один из факторов социализации молодёжи, осуществляемой посредством конструирования собственной идентичности и самовыражения в условиях повседневности.
Оказывается, что потребление включено в досуг и всё в большей степени занимает свободное время индивида, которое он тратит на отдых и разнообразные развлечения. При этом создаются своеобразные досуговые пространства, где синтезируются практики досуга и приобретения покупок. «Новая форма досуга, которая не так давно появилась в России, так называемые "молл" (англ. mall - "торговый центр"), "плаза" (от исп. plaza - "рыночная площадь") или "сити" (от англ. city -"центральная часть города") - своеобразные мини-города, в которых население все чаще проводит свое свободное время» (Вагапова, 2017. С. 165). Таким образом, современные потребительские практики понимаются в качестве особой ценности, которая помогает поддерживать приемлемый уровень автономии и свободы индивида (консюме-ра), в то же время сохраняя оптимальную дистанцию от активного участия в политических процессах.
Институционализация потребления, включая и его демонстративные формы, способствует распространению в обществе индивидуалистических ценностей, связанных с расширением пространства социальной приватности и досуга. Следовательно, потребление выступает в качестве неотъемлемого атрибута благосостояния и успеха, являясь при этом эффективным средством преодоления социально-экономической фрустрации. «Социальная история России последнего пятидесятилетия, - как отмечает М.К. Горшков, - неразрывно связана с массовой мотивацией
общества потребления, а потому в известной мере может считаться историей становления и развития индивидуалистических ценностных ориентаций. Очевидно, что кризисные периоды, переживаемые современной Россией, не заглушили, а в еще большей степени актуализировали данную тенденцию» (Горшков, 2017. С. 11-12). Поэтому массовое сокращение потребления в условиях вынужденной экономии способно в дальнейшем привести к дестабилизации общественного порядка, существенно понизив легитимность политической системы управления.
Вместе с тем оказывается, что общество потребления по-прежнему во многом мистифицировано общественным сознанием, выступая скорее в образах желания и фантазии, чем в доступных фактах социальной жизни и реальной практики. Более того, в связи с замедлением темпов роста отечественной экономики и падением уровня доходов большинства россиян в массовом сознании утвердилось представление об обществе потребления как аналоге рая на земле, который всё ещё недостижим для основной части жителей страны.
Таким образом, индивидуалистические тенденции современной российской молодёжи стремятся к воплощению в практиках потребления, способствующих формированию личности «человека экономического», мотивация которого в первую очередь подчиняется экономическим интересам. Более того, потребительская мотивация играет важную роль при выборе профессии и дальнейшем построении собственной карьеры, поскольку приучает индивида контролировать свои желания, исходя из экономической целесообразности.
В целом формирование гражданской идентичности представляет собой интериоризацию ценностей так называемого гражданского общества, в котором реализуются основные принципы эмансипации личности от чрезмерного государственного давления. Вместе с тем исследователи отмечают, что «формирование гражданской идентичности российской молодёжи последних лет протекает в условиях классового расслоения общества, характерного для капитализма» (Воденко, 2017. С. 26). Поэтому на этом фоне необходимо учитывать классовую дифференциацию современной российской молодёжи, представители которой порой обладают принципиально различными потребительскими возможностями. В особенности это касается демонстративного потребления молодёжи, способного в зависимости от принципиально различных финансовых возможностей принимать разнообразные формы.
Во многих случаях, когда молодые люди не получают поддержку от государства, школы или родителей, возрастают риски девиантного поведения и даже бунта против окружающей социальной действительности. Поэтому институционализация потребления в молодёжной среде необходима, поскольку способствует формированию конформистов. «Склонность к крайностям регулирует поведение молодежи в ситуации неуспеха, провала в реализации часто завышенных притязаний. Разочарование реализуется в стремлении любой ценой добиться цели (фанатизм) или нигилизме (отказ и эскапизм). В обоих случаях неудачный выбор приводит к изменению реальности, ее переконструированию в соответствии с новыми познанными смыслами» (Зубок, 2017. С. 33-34). В данной связи молодые люди могут также прибегать к экстремальным формам саморегуляции, характеризующимся спонтанностью проявления и способностью при неблагоприятных условиях переходить в экстремизм.
Однако в ситуации невозможности в должной мере удовлетворить потребительские стремления в молодёжной среде резко возрастают риски делинквентного поведения, во многом стимулируемые бедностью, блокировкой социальных лифтов и осознанием невозможности повысить статус. «В изменяющейся социальной реальности особую роль приобретает трансгрессивность, отражающая способность молодых людей к символическому преодолению виртуальных границ социального времени и пространства» (Зубок, 2017. С. 34). Это, в свою очередь, позволяет представителям молодежи опережающим способом отражать социальную реальность, попадая в самые передовые тренды социокультурного развития. Но, с другой стороны, в данной ситуации резко возрастают риски девиантного и делинквентного поведения, вызываемые внедрением инновационных практик освоения социальной действительности.
По ходу статьи мы уже отмечали классовую разобщенность современной российской молодёжи, которая в постсоветский период продолжает только увеличиваться. Однако, несмотря на классовые различия молодых людей, можно выделить для всех её представителей конкретно-всеобщие мотивы демонстративного потребления, в той или иной степени связанные с особым отношением ко времени и акцентированным переживанием чувства новизны. В данной связи исследователи отмечают, что молодые люди примерно «в полтора раза больше лиц, для которых главным качеством товара является его безусловная техническая новизна, характеризующаяся использованием самых последних достижений науки и техники (27,5 против 18,1 %
среди лиц более старшего возраста). Около 11 % респондентов в молодом возрасте покупают новые товары и продукты раньше, чем большинство их знакомых, тогда как среди респондентов старшего возраста таких вдвое меньше» (Козырева, 2014. С. 154). В результате оказывается, что молодые люди вне зависимости от уровня жизни или заработка своих родителей нацелены на приобретение последних новинок рынка. Тогда как представители старших возрастных групп, напротив, выступают в качестве консервативных потребителей. В то же время необходимо учитывать, что и реклама в большей степени способна воздействовать именно на представителей молодого поколения.
Таким образом, молодёжь наиболее остро чувствует тенденцию технологического прогресса, предпочитая включаться в него путём приобретения наиболее передовых гаджетов. Но при этом на первое место выходит демонстрация имеющегося в наличии гаджета, а не его реальное техническое превосходство. На деле оказывается, что в отличие от представителей старших возрастов молодые люди зачастую игнорируют практические (прагматические) аспекты своих приобретений. В данной связи в эмпирических исследованиях было подмечено, что среди опрошенных каждый второй «подросток полностью убежден, что технические новинки облегчают жизнь, тогда как среди 18-29-летних так думают менее трети, а среди лиц в возрасте старше 29 лет - немногим более четверти. По мере взросления у молодых людей на первый план выходят такие качества товаров, как практичность, надежность и функциональность» (Козырева, 2013. С. 241). Поэтому можно говорить о том, что по мере социального взросления потребление молодёжи всё в большей степени начинает соответствовать потребительским стратегиям старших возрастных групп, в нём также явно намечаются прагматические тенденции отношения к товарам и услугам.
Тем не менее имплементация практик демонстративного потребления в России в своих существенных аспектах повторяет западный и глобальный опыт, возможно, с некоторым опозданием. В данной связи И.В. Печкуров акцентирует внимание на том, что «в проявлениях демонстративного потребления в современном российском обществе появляются описанные западными психологами такие феномены, как импульсивные покупки, чрезмерное показное потребление. Прежде социальное положение индивида определялось характером его трудовой деятельности. Ныне его социальное положение всё в большей степени определяется характером досуга: членом каких клубов он является, какие рестораны посещает, где проводит своё отпускное время»
(Печкуров, 2017. С. 256). Вместе с тем усиление стремлений к демонстративному потреблению может свидетельствовать также о росте благосостояния как отдельных индивидов, так и целых домохозяйств. Кроме того, демонстративное потребление во многом является результатом успешной (и порой скрытой) рекламы, которая необходимым образом обеспечивает максимальный рост потребительского рынка товаров и услуг.
В последние годы демонстративное потребление интерпретируется в довольно негативном ключе и рассматривается сквозь призму так называемых токсичных трат, совершаемых как бы в состоянии аффекта. Более того, в отдельных случаях демонстративное потребление может быть идентифицировано и как специфическая форма проявления девиантного экономического поведения, в особенности характерного для представителей молодёжи. Но вместе с тем демонстративное потребление молодёжи, связанное с её самовыражением, является необходимым условием социализации и формирования гражданской идентичности, позволяющей переживать минимальные формы свободы в условиях повседневности, но при этом осознавая собственные ограничения в рамках сложившегося экономического порядка.
Социальная активность современной российской молодёжи
в контексте потребительских трендов глобального общества
По мере социального взросления и приобретения профессионального опыта социальная активность значительной части молодёжи в большей степени смещается в сферу экономической деятельности, в результате представители данной группы населения всё в большей степени заняты поиском приемлемой работы или построения собственной карьеры. «Переломным можно считать возраст 22 года, когда заканчивается период обучения и начинается взрослая жизнь, полная забот и тревог о завтрашнем дне. В возрасте от 22 до 30 лет доля молодежи, которой не нравится жизнь в современной России, составляет 37 %» (Трофимова, 2017. С. 305). Однако значительное недовольство, которое накопилось в молодёжной среде, не выливается в политическую активность, скорее особо недовольные своим положением молодые люди в большей степени ориентируются на эмиграцию.
Дефицит солидаризма в российском обществе, появившийся во многом в результате длительного отсутствия в стране эффективного профсоюзного движения, в ещё большей степени укоренился в результате внедрения практик потребительской идеологии. Поэтому большинство россиян в сложных экономических условиях и нехватке фи-
нансовых ресурсов всё в большей степени ориентируются на собственные силы. Российская молодёжь в этом плане не является исключением из общей массы населения страны, хотя и обладает наиболее развитой потребностью в самовыражении по сравнению с другими группами населения. Таким образом, исследователи отмечают, что в российском обществе наблюдается «явная нехватка солидаризма, способности действовать ради общего блага, а также гипертрофированная ориентация на частную жизнь, понимание свободы исключительно как свободы индивидуального выбора - где работать, как работать, где жить, куда ездить отдыхать, с кем дружить, о чем говорить, какие фильмы смотреть, участвовать или нет в политической жизни и т. п.» (Петухов, 2012. С. 58). Вместе с тем будет опрометчиво говорить о том, что процессы индивидуализации российского общества приняли необратимый характер, особенно на фоне роста социального недовольства экономической ситуацией в стране, которое может быть аккумулировано в коллективные практики сопротивления.
Однако глобальные потребительские стандарты (характерные в первую очередь для развитых стран) неспособны привести к полному удовлетворению потребностей всех желающих, тем самым, правда, открывая возможности для дополнительной фрустрации. Исследователи отмечают, что в таком «обществе могут отсутствовать массовые источники высоких доходов и возможность повсеместно продуцировать богатый образ жизни; главное, что есть доминирующие и закрепленные в поведении людей ценности, выраженные в престиже, богатстве, демонстративной роскоши и т.д.» (Ильин, 2016. С. 25-26). Именно поэтому об обществе потребления можно рассуждать не только как о наличной социальной реальности, но и как о специфическом идеологическом концепте, укорененном в массовом сознании. В результате напрашивается вывод о том, что такое общество «именуется потребительским не потому, что в нем прослеживается высокий уровень жизни и, соответственно, имеется большое количество людей, наделенных возможностью реализовывать потребительские практики, а потому, что в нем господствует система отношений, предопределенных свойственными потребительской культуре ценностями, нормами и психологическими установками» (Ильин, 2016. С. 25). Таким образом, потребительская (массовая) культура, не в последнюю очередь ориентированная на молодёжь, способствует не только её деполитизации, но и десолидаризации.
Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что сложившиеся установки глобального общества в области массового потребления това-
ров и услуг существенно сдерживают участие молодёжи в политических процессах, в том числе и в акциях протестного характера. Тем самым распространение институциализированных потребительских практик отчасти реализует важную функцию дерадикализации современной российской молодёжи. Обратной стороной данного процесса выступают десолидаризация и деконсолидация основной массы молодёжи, вызванные во многом чрезмерной индивидуализацией личных потребностей, не в последнюю очередь детерминированных это-сом консюмеризма (Воденко, 2019). Более того, общество потребления собственно и решает глобальные задачи по воспитанию основной массы населения в духе конформизма, склоняющего людей в пользу выбора индивидуализированных ценностей (Бауман, 2005).
Заключение
Таким образом, оказывается, что демонстративное потребление, несмотря на то что зачастую реализовывается молодыми людьми под влиянием рекламы и посредством токсичных трат, т. е. не удовлетворяя критериям рационального экономического поведения, тем не менее позволяет заявить о своём социальном статусе, показать себя в более выгодном свете. В первую очередь это касается молодых людей, находящихся в состоянии социального перехода (транзитивности) и поиска основополагающих идентичностей, способных обеспечить приемлемый уровень общественного признания. Вместе с тем социальная активность молодёжи в значительной степени поглощается потребительскими установками, направляющими индивида на потребление и досуг. Реализуя собственные социальные амбиции в условиях транзиции, молодые люди также склонны к наиболее эмоциональным формам выражения своих стремлений, транслируя их на сферу потребительского поведения и досуга, зачастую ориентируясь при этом на особую демонстрацию своих возможностей и вкуса. Молодёжь продолжает находиться в состоянии поиска идентичности и освоения культурного пространства, что требует соответствующей поддержки со стороны ведущих институтов социализации. Демонстративное потребление в данной связи обладает компенсаторным воздействием, поскольку по крайней мере в тактическом плане помогает преодолеть фрустрацию, вызванную невниманием окружающих к формирующейся личности молодого человека.
Литература
Бауман З. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2005. 390 с.
Бодрийяр Ж. К критике политической экономики знака. М.: Академический проект, 2007. 336 с.
Вагапова А.Р. Предпочитаемые формы досуга студенческой молодёжи // Известия Саратовского университета. Новая серия. Акмеология образования. Психология развития. 2017. Т. 6, № 2. С. 164-168.
Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Наука, 1984. 317 с.
Викулов А.К. Социально-политические ориентации российской молодёжи: особенности формирования и развития в обществе потребления. М.: Русайнс, 2016. 126 с.
Воденко К.В., Черных С.С., Вику-лов А.К. Этос консюмеризма в контексте политической деидеологизации современной российской молодёжи // Гуманитарий Юга России. 2019. № 3. С. 41-51.
Воденко К.В., Черных С.С., Самы-гин С.И., Самыгин П.С. Социология молодёжи. М.: РИОР: ИНФРА-М, 2017. 189 с.
Горшков М.К. Российский социум в условиях кризисного развития: контекстный подход (статья 2) // Социологические исследования. 2017. № 1 (393). С. 5-13.
Горшков М.К. Российское общество в контексте новой реальности. К итогам и продолжению социологического мегапро-екта. М.: Весь мир, 2017. 104 с.
Горшков М.К., Шереги Ф.Э. Молодежь России: социологический портрет. М.: ЦСПиМ, 2010. 592 с.
Зубок Ю.А., Чупров В.И. Современная социология молодёжи: изменяющаяся реальность и новые теоретические подходы // Россия реформирующаяся. 2017. № 15. С. 12-48.
Ильин А.Н. Парадоксы общества потребления // Вестник Московского университета. Серия 18 : Социология и политология. 2016. Т. 22, № 1. С. 23-43.
Ковалева А.И. Социализация // Знание. Понимание. Умение. 2004. № 1. С.139-143.
Козырева П.М., Низамова А.Э.,
References
Bauman, Z. (2005). Individualized society. M.: Logos.
Baudrillard, J. (2007). Toward a criticism of the political economy of the sign. M.: Akademicheskiy proekt.
Vagapova, A.R. (2017). Preferred forms of leisure for students. Izvestiya Saratovsko-go universiteta. Novaya seriya. Akmeologiya obrazovaniya. Psikhologiya razvitiya, 6, 2, 164-168. (in Russian).
Veblen, T. (1984). Idle class theory. M.: Nauka.
Vikulov, A.K. (2016). Socio-political orientations of Russian youth: features of the formation and development in a consumer society. M.: Rusayns.
Vodenko, K.V., Chernykh, S.S., Vikulov, A.K. (2019). Ethos of consumerism in the context of the political de-ideologization of modern Russian youth. Gumanitariy Yuga Rossi, 3, 41-51. (in Russian).
Vodenko, K.V., Chernykh, S.S., Samy-gin, S.I., Samygin, P.S. (2017). Sociology of Youth. M.: RIOR: INFRA-M.
Gorshkov, M.K. (2017). Russian society in the conditions of crisis development: contextual approach (article 2). Sotsiologi-cheskie issledovaniya, 1 (393), 5-13. (in Russian).
Gorshkov, M.K. (2017). Russian society in the context of the new reality. To the results and continuation of the sociological megaproject. M.: Ves' mir.
Gorshkov, M.K., Sheregi, F.E. (2010). Youth of Russia: sociological portrait. M.: TsSPiM.
Zubok, Yu.A., Chuprov, V.I. (2017). Modern sociology of youth: changing reality and new theoretical approaches. Rossiya re-formiruyushchayasya, 15, 12-48. (in Russian).
Win, A.N. (2016). The paradoxes of the consumer society. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 18: Sotsiologiya i politolo-giya, 22, 1, 23-43. (in Russian).
Kovaleva, A.I. (2004). Socialization. Znanie. Ponimanie. Umenie, 1, 139-143. (in Russian).
Смирнов А.И. Потребление и досуг молодёжи в России // Россия и Китай: молодёжь XXI века. М.: Новый хронограф, 2014. С.149-169.
Козырева П.М., Низамова А.Э., Смирнов А.И. Ресурсы и практики социально-экономической адаптации населения России. М.: Новый хронограф, 2013. 300 с.
Лукьянов В.М. Опыт аксиологического исследования общества потребления. Воронеж: ВГПУ, 2010. 120 с.
Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. 693 с.
Петухов В.В. Поколение «нулевых»: социальные настроения, идеологические установки и политическое участие // Политические исследования. 2012. № 4. С. 56-62.
Печкуров И.В. Проблема субъектно-сти в исторических и актуальных процессах проявления демонстративного потребления в повседневности российского общества // Гуманитарий Юга России. 2017. № 6. С. 251-258.
Тощенко Ж.Т. Гражданское общество как объект социологии жизни // Гуманитарий Юга России. 2016. № 5. С. 50-62.
Трофимова И.Н. Политические ориентации современной российской молодёжи // Россия реформирующаяся : ежегодник. Вып. 15 / отв. ред. М.К. Горшков. М.: Новый хронограф, 2017. 568 с.
Чупров В.И., Зубок Ю.А. Социология молодёжи. М.: Норма, 2016. 336 с.
Шереги Ф.Э. Российская молодежь: настроение, ожидания, ценностные ориентации. М.: Центр социологического прогнозирования и маркетинга, 2013. 93 с.
Поступила в редакцию
Kozyreva, P.M., Nizamova, A.E., Smir-nov, A.I. (2014). Consumption and leisure of youth in Russia. Rossiya i Kitay: molodezh' XXI veka. M.: Novyy khronograf, 149-169.
Kozyreva, P.M., Nizamova, A.E., Smir-nov, A.I. (2013). Resources and practices of socio-economic adaptation of the Russian population. M.: Novyy khronograf.
Luk'yanov, V.M. (2010). Experience of sociological research of consumer society. Voronezh: VGPU.
Mankheym, K. (1994). Diagnosis of our time. M.: Yurist.
Petukhov, V.V. (2012). The "Zero" generation: social mood, ideological attitudes and political participation. Politicheskie is-sledovaniya, 4, 56-62. (in Russian).
Pechkurov, I.V. (2017). The problem of subjectivity in historical and actual processes of demonstrative consumption in everyday life of Russian society. Gumani-tariy Yuga Rossii, 6, 251-258. (in Russian).
Toshchenko, Zh.T. (2016). Civil society as an object of the sociology of life. Gumani-tariy Yuga Rossii, 5, 50-62. (in Russian).
Trofimova, I.N. (2017). Political orientations of modern Russian youth. Rossiya reformiruyushchayasya: ezhegodnik: vyp.15. M.K. Gorshkov (Ed.). M.: Novyy khrono-graf.
Chuprov, V.I., Zubok, Yu.A. (2016). Sociology of youth. M.: Norma, 336 p.
Sheregi, F.E. (2013). Russian youth: mood, expectations, value orientations. M.: Tsentr sotsiologicheskogo prognozirovaniya i marketinga.
20 сентября 2019 г.
