CC BY
58
ФИЛИППОВСКАЯ Татьяна Владимировна
Уральский государственный экономический университет
620144, РФ, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной Воли, 62/45 Контактный телефон: (343) 323-55-93 e-mail: [email protected]
Кандидат педагогических наук, доцент кафедры социологии и психологии
Социализация экономики в условиях взаимовлияния экономической теории и социальных наук
Ключевые слова: социализация экономики; экономическая социология; сетевая социология.
Автор рассматривает актуальные парадигмы взаимосвязи социологии и экономической теории в рамках социальной философии. Предлагается инновационный подход к использованию междисциплинарных контекстов при анализе экономических явлений и процессов.
Осмысление взаимосвязи экономики и социологии является предметом исследования ученых, специализирующихся в разных направлениях научного знания. Однако, обращаясь к нему, многие авторы не утруждают себя выходом за рамки презентации экономической культуры и связанных с ней феноменов при оценках их актуального состояния и значимости для общества. В связи с этим можно говорить о востребованности решения задачи поиска инновационного подхода к описанию явлений и процессов, актуализированных так называемой социализацией экономики.
Представляется, что достаточно интересным этот поиск может оказаться в ракурсе социальной философии. Такой подход позволит отойти от простой констатации того, что экономика - синтез экономических отношений в процессе производства, распределения и потребления материальных и нематериальных благ. В нашем случае первичным становится то, что экономические отношения предопределены прежде всего социальным взаимодействием между субъектами экономической системы. Ведущим субъектом (или актором) в этом взаимодействии был и остается человек во всем многообразии особенностей его социокультурного восприятия окружающего мира, личных прав и обязанностей в нем.
В связи с этим, как отмечают и российские, и зарубежные исследователи, основным вопросом экономики сегодня является исследование противоречий между рыночными законами, определяемыми экономической свободой, конкуренцией, и необходимостью ограничения этой свободы в социальных целях [1]. К этим целям можно отнести обеспечение максимально высокого уровня жизни населения, наличие эффективной системы его социальной защиты при разрешении проблем продовольственной, экологической безопасности, вопросов регулирования рынка труда, социального обеспечения, д социальной помощи, социального страхования, социальных гарантий и т. д. Поэтому
с конца XX века экономисты активно обсуждают сущность социальной экономики. ^ Так, Т. В. Юрьева называет социальной экономикой «хозяйство, сознательно ориен-
§ тированное на развитие личности, достижение социального прогресса» [2. С. 147-148]. § По мнению этого ученого, социальной экономике свойственна организация экономи-| ческого и социального порядка. Экономический порядок - это правила, регулирую-§ щие организационное строение экономики, происходящие в ней процессы, а также © совокупность институтов, ответственных за управление экономикой и придание ей
определенной организационной формы. Социальный порядок - это совокупность институтов и норм, определяющих социальное положение граждан и отдельных групп населения, а также социальные отношения между членами общества [2. С. 187-190].
В целом мы видим достаточно логичную конструкцию общих констант, которые, к сожалению, не содержат указания на инструменты и механизмы, обеспечивающие целеориентированное развитие личности и социальный прогресс. Более того, организация экономического и социального порядка свойственна любой экономике, а сущность и развития личности, и социального прогресса весьма дискуссионна.
В экономических словарях можно найти дополнения к перечисленным Т. В. Юрьевой понятиям в виде особенностей современного этапа развития социума. Например, отмечается, что социализация экономики также состоит в развитии ассоциированных форм частной собственности, ее деперсонификации в результате увеличения доли институциональных инвесторов в общей массе акционерного капитала. Через пенсионные и страховые фонды, инвестиционные траст-фонды все большая часть населения становится собственниками возрастающей доли национального богатства. Развивается в различных формах соучастие работников в управлении и акционерном капитале. Изменяется социальная структура общества: размываются социально-классовые различия, усиливается вертикальная социальная мобильность, складываются различные формы социального партнерства [3].
Очевидно, что в экономическом контексте традиционно перечисляются результаты социально-экономического плана. В представленных выше утверждениях мы видим некие идеальные модели, чаще всего - желаемого будущего. Экономика отвечает на вопросы «что?» и «сколько?», но не дает ответа на вопрос «как?». Социальная философия акцентирует внимание на человеке как субъекте социокультурных интеракций. На практике социология, используя свои специфические методы анализа эффективности социального взаимодействия, может дать ответ на вопрос, «почему» не достигнуты те или иные экономические цели, «почему» одним странам удается сохранять за собой лидерские позиции в мировом экономическом пространстве, а другим нет, «почему» одни территории «обречены» на бедность, а другие на богатство. Именно поэтому социализация экономики нашла свое отражение прежде всего в процессе развития такого значимого научного направления, как экономическая социология, основные концептуальные положения которой предопределены социальной философией.
Так, считается, что «точкой отсчета» в появлении экономической социологии стала в 1985 г. статья Марка Грановеттера «Экономическое действие и социальная структура: проблема укорененности» [4]. Ученый напоминал, что одним из основных вопросов классической социальной теории является вопрос о влиянии социальных отношений на поведение и социальные институты, «поскольку такие отношения присутствуют всегда», а экономическое поведение «укоренено в сетях межличностных отношений». При отсутствии учета этого обстоятельства мы видим абстрактные модели, созданные в процессе чисто «мыслительных экспериментов». Их описывают, начиная от «естественного состояния» (state of nature) Т. Гоббса до «оригинальной позиции» (original position) в концепции Дж. Роулза и его последователей.
«Оригинальностью позиции» при конструировании воображаемого государства будущего и поиске основных принципов существования «справедливого общества», согласно Дж. Роулзу, будет абстрагирование личности от представлений о собственном статусе, связанном с расовой, социальной и экономической позицией в обществе. Однако, как указывал М. Грановеттер, анализировать поведение и институты как независимые от социальных отношений было бы грубейшей ошибкой.
Ричард Сведберг считал, что в экономическую социологию в течение нескольких десятилетий до и после публикации работы М. Грановеттера вносили свой вклад и экономисты, и социологи. Также отмечалось, что в экономике это - теория трансакционных
издержек (transaction costs theory), теория агентских отношений (agency theory), концепция прав собственности (property rights threory), теория игр (game theory) (включая эволюционную теорию игр), а также некоторые другие подходы. В социологии это -новая экономическая социология, социология рационального выбора (rational choice) (Дж. Коулман) и, пожалуй, социоэкономика (socio-economics) (А. Этциони), где многое либо сделано социологами, либо имеет социологический характер [5].
Поэтому востребовано появление новой экономической социологии, опирающейся, прежде всего, на три социологических направления: сетевую социологию, социологию организаций и социологию культуры [5].
Обобщим научные оценки первого из указанных направлений.
Учтем, что в экономике рынок представляется как некая сумма ниш, занятых игроками, обладающими разными организационно-правовыми формами. Здесь за основу характерных признаков каждого субъекта (или актора) принимаются форма собственности, квалификация работников, «раскрученность» бренда. В социальной же философии и социологии ведущей установкой для исследований стало замечание У Бей-кера, Дж. Фишера и Р. Фолкнера о том, что в дополнение к демографии фирм нужна демография межорганизационных отношений [6]. В связи с этим в рамках социальной философии и социологии рынок представлен иначе, прежде всего как переплетение социальных сетей (social networks). Под ними понимаются устойчивые связи между участниками рынка. Именно сети рассматриваются как ключевой элемент, определяющий структуру рынка, профиль его участников. Позиционирование в сетях определяет и идентичность каждого субъекта (или актора) рынка, и его конкурентоспособность. Отсюда название научного направления - сетевая социология.
Социологи в процессе развития сетевой социологии далеко ушли от анализа эффективности участия топ-менеджеров в советах директоров сразу нескольких компаний, как это было в начале развития научного направления. Так, Майкл Юсим показал, что американские и британские управленцы, «сетевым образом» возглавляющие крупнейшие корпорации, получали более целостную картину хозяйства и в результате добивались больших успехов, нежели те, кто находился в других условиях. М. Грановеттер доказал, что то, как люди находят себе работу, во многом зависит от их связей и того, как эти связи структурируют поток информации. Ученые отмечают, что индивиды, имеющие много случайных знакомых (casual contacts) («слабых связей» [weak ties]), как правило, находят работу гораздо легче, чем те, чьи знакомства ограничиваются постоянными контактами (regular contacts) («сильными связями» [strong ties]); и основная причина заключается в том, что первые имеют доступ к большему кругу информационных источников [5] .
Сетевая социология исследует и такие хозяйственные явления, как возникновение новых индустриальных районов, объединенных «сетями мелких предприятий», и «структурные пустоты» (structural hole), описанные Рональдом Бёртом. «Структурная пустота образуется в том случае, когда контрагенты того или иного хозяйственного агента не связаны между собой, т. е. принадлежат к разным сетям (или разным фрагментам одной сети), их взаимосвязь осуществляется через данного агента, занимающего центральную позицию» [7. С. 34]. Так как контрагенты не имеют близких связей ни с одним из других членов данной сети, в результате выигрывает хозяйственный агент. Он может манипулировать действиями своих контрагентов и одновременно расширять собственные экономические контакты - свою социальную сеть. Здесь мы видим один из векторов внимания экономистов, исследующих различные аспекты эффективности хозяйственных связей.
Есть и иной аспект сетевого подхода, на который обращает внимание В. В. Радаев -экономист, философская и исследовательская позиция которого позволила ему стать одним из ведущих представителей экономической социологии в России. Речь идет
о том, что сетевой подход исходит из простой предпосылки: участники рынка, вступая в добровольный рыночный обмен, с большей вероятностью завязывают отношения с теми, с кем они имели дело ранее, убедившись в надежности уже известных им партнеров. «Это означает, что участник рынка исходит, прежде всего, из персонального взаимного доверия (personal reciprocal trust), где предпочтения отдаются „своим", проверенным, а не „чужим", случайным контрагентам, а способность к формальной калькуляции издержек и выгод часто уступает место мобилизации ресурсов социального капитала» [7. С. 32]. Здесь представлено еще одно направление для исследований экономистов: оценка эффективности наличия доверия или его отсутствия в хозяйственных отношениях.
Благодаря исследованиям, проведенным к середине 1990-х годов Р. Бёртом, У Бэй-кером, У Пауэллом, Д. Старком и Б. Уци, удалось доказать, что рынок «в значительной мере складывается из действий не автономных по отношению друг к другу участников», а только тех, «которые находятся в отношениях связанности и взаимозависимости», причем именно эти качества делают рынок устойчивым. «Это также означает, что участники рынка, организуя свою деятельность, исходят не только из узкоэгоистического интереса, проявляющегося в ожидании возмещения затрат и получения выгоды по принципу „здесь и сейчас", но действуют на принципах реципрокности (взаимности), когда выгода может быть получена в будущем, причем - в иной, неэквивалентной, форме и к тому же от других агентов сетевого сообщества» [7. С. 34]. В этом концепте также представлены перспективы значимых экономических оценок.
Сегодня принципы сетевой социологии используются при анализе этнического предпринимательства, рынка труда, деятельности бизнес-групп, «цепей поставок» (или цепей добавленной стоимости). Более того, такая связанная с цепями поставок гибкая форма организации продаж, как сетевой маркетинг (direct selling organizations), убедительно «отрицает многие каноны построения и рынка, и классической бюрократической организации» [7. С. 36], что доказано в работах Николь В. Биггарт о «харизматическом капитализме» [8; 9].
Как указывает В. В. Радаев, «... постоянные контакты позволяют участникам сетей обмениваться полезной информацией, осуществлять взаимоконтроль и оперативно разрешать конфликтные ситуации. Длительное знание друг друга помогает формировать социальный капитал в виде накопленных взаимных обязательств, формировать доверие и деловые репутации. Посредством сетей поддерживается конкурентное напряжение и одновременно оказывается взаимная поддержка, нацеленная на общую стабилизацию рынка. Сети позволяют также сформировать структуры представительства коллективных интересов. На их основе формируются ассоциации, лоббирующие интересы отдельных групп в структурах государственной власти. В итоге контрактные отношения между участниками рынка дополняются социальными отношениями и отчасти замещаются ими, что не только не мешает, но, напротив, стимулирует получение взаимной выгоды от рыночного обмена» [7. С. 37].
Кроме сетевого подхода, описывающего наличие и (или) деформации связей между участниками социально-экономического взаимодействия, особое внимание социальная философия и социология обращают на роль институтов в организации этих связей.
Благодаря исследованиям Дж. Мейера, У Бейкера, Н. Биггарт, П. Димаджио и У Пауэлла, В. Ни, Н. Флигстина, Л. Болтански и др. удалось доказать, что рыночный порядок является лишь одним из способов координации хозяйственных взаимодействий. На практике в мире рынка, где информация распространяется через цены, ярко проявляют себя и другие миры. Например, индустриальный мир. Он основан на технологиях, инвестициях и перспективном планировании, функциональном характере отношений и оценке квалификации по уровню профессиональных знаний. Ему может
активно противостоять домашний мир, построенный на традиционных и личных взаимосвязях, родстве, локальной приватности и доверии, передаче информации через обобщение и изложение накопленного опыта. Здесь ведущая ценность - репутация, а основной маркер статуса - личный авторитет. Ученые выделяют и так называемый гражданский мир. Он построен уже на коллективных интересах и соблюдении демократических прав. В нем ведущая ценность - коллективное благо и соответствие или несоответствие действий, прежде всего властных институтов, по обеспечению справедливого распределения этого блага. Теоретически информация в гражданском мире передается через законодательно закрепленные правила. В то же время квалификация агента связывается с тем, в какой мере он может защищать чьи-то интересы. В таком разнообразии рыночный порядок существует, как утверждают ученые, только благодаря достижению компромисса с другими, нерыночными порядками [10]. Современный «санкционирующий» (в связи с событиями на Украине) мир дает немало оснований для экономических оценок характера взаимозависимости этих порядков.
В связи с задачей исследования указанного компромисса миров социальные философы уже описывают, а социологи активно анализируют процессы, связанные с разными сторонами неформальной экономики, депривированный, маргинальный сектор рынка, неформальную занятость на рынке труда, семейную занятость и досу-говые формы деятельности, неформальное регулирование правил поведения участников рынка, связанное с деятельностью так называемых «негосударственных структур, обладающих ресурсом насилия», например, мафии (см. исследования Д. Гамбетты [11]) или силового предпринимательства (см. исследования В. В. Волкова [12]).
Именно через контекст социальной философии и социологии экономика сегодня получает возможность нетрадиционного анализа отношений объектов и индивидов, построенных на несовместимых целях, используя концепты о социальном конфликте Ральфа Дарендорфа [13], а также исследования по социологии критических способностей Люка Болтански и Лорана Тевено [14]. Указанные аспекты позволяют по-новому рассматривать взаимосвязь экономики и социологии, уже не только в направлении философского контекста сетевой социологии, но и с учетом других составляющих экономической социологии - социологии организаций и социологии культуры, чему автор предполагает посвятить свои дальнейшие публикации.
Источники
1. Матвеев М. М. Необходимость социализации рыночной экономики // Экономика, предпринимательство и право. 2011. № 7 (7).
2. Юрьева Т. В. Социальная экономика. М. : Дрофа, 2001.
3. Экономический словарь / под ред. А. И. Архипова. М. : Проспект, 2010.
4. Грановеттер М. Экономическое действие и социальная структура: проблема укорененности // Экономическая социология. Электронный журнал. 2002. Т. 3. № 3. Режим доступа: http://ecsoc.hse.ru/data/812/586/1234/ecsoc_t3_n3.pdf.
5. Сведберг Р. Новая экономическая социология: что сделано и что впереди? // Экономическая социология. Электронный журнал. 2004. Т. 5. № 4. Режим доступа: http:// ecsoc.hse.ru/issues/2004-5-4/index.html.
6. Бейкер У, Фишер Дж., Фолкнер Р. Риски рынка: продолжение и разрыв межорганизационных рыночных связей // Анализ рынков в современной экономической социологии / отв. ред. В. В. Радаев, М. С. Добрякова. М. : ГУ-ВШЭ, 2008.
7. Радаев В. В. Современные экономико-социологические концепции рынка //Анализ рынков в современной экономической социологии / отв. ред. В. В. Радаев, М. С. Доб-рякова. М. : ГУ-ВШЭ, 2008.
8. Biggart N. W. Social organisation and economic development // Экономическая социология. 2000. Т. 1. № 1.
9. Biggart N. W. Charismatic Capitalism: Direct Selling Organizations in America. Chicago : Chicago University Press, 1989.
10. Старк Д. Гетерархия: неоднозначность активов и организация разнообразия // Экономическая социология. 2001. Т. 2. № 2.
11. Gambetta D. Mafia: The Price of Distrust // Gambetta D. (ed.). Trust: Making and Breaking Cooperative Relations. URL: www.sociology.ox.ac.uk/ papers/gambetta158175.pdf.
12. Волков В. В. Силовое предпринимательство: Социально-экономический анализ. М. : Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2005.
13. Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования. 1994. № 5.
14. Болтански Л., Тевено Л. Социология критической способности // Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. Т. 3. № 3.
