CC BY
157
А.Ю. Суслов
СОЦИАЛИСТЫ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ: ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ
Рассматриваются основные этапы развития отечественной историографии крупнейших российских социалистических партий - партии социалистов-революционеров, социал-демократов (меньшевиков), левых эсеров. Выделяются существенные черты каждого этапа, особенности советской историографии, своеобразие современного периода развития исторической мысли по истории социалистических партий после октября 1917 г.
Модернизация России в начале ХХ в. была связана с выбором одной из возможных моделей общественного развития: либеральной или социалистической. Однако, по всей видимости, выбор находился лишь в рамках социалистического пути. Либеральная альтернатива революции была утопичной [1. С. 4-24; 2. С. 15]. Социалистические идеи в первой четверти ХХ в. в России были гораздо более популярны, о чем свидетельствует количество членов социалистических партий и итоги выборов во Всероссийское Учредительное собрание в 1917 г., наиболее свободного и демократичного голосования. Российская революция, весьма сложное и многообразное явление, состояла из нескольких «потоков» - солдатского, крестьянского, национального и других. Важным элементом была партийная борьба, столкновение и взаимодействие различных общественно-политических движений.
В России начала ХХ в. были представлены все важнейшие направления социалистической мысли. Переход к социализму с разных позиций декларировался в программах РСДРП, ПСР, ПЛСР. Партия социалистов-революционеров предлагала свой путь преобразования России, народнический социализм, представлявший собой попытку синтеза крестьянской и городской культур. Эсеры являлись, пожалуй, единственной оппозиционной партией, которая обладала влиянием и среди рабочих, и среди крестьян и интеллигенции [3. С. 207]. За ее плечами стояла долгая традиция крестьянского протеста. Кроме того, это была единственная крупная партия, полагавшаяся на российскую, а не иностранную идеологию, несмотря на значительное влияние марксизма.
Социал-демократы являлись сторонниками марксистского формационного подхода к истории общества, установления в результате социалистической революции диктатуры пролетариата. Внутри обоих подходов было множество оттенков, не менявших, однако, принципиально положение вещей. У эсеров и социал-демократов было немало точек соприкосновения в программах - до
1917 г. одинаковы были требования свержения самодержавия и созыва Учредительного собрания, сходны позиции в рабочем вопросе. Принципиальные различия программ заключались в подходах к аграрному вопросу. Сложное взаимодействие и борьба социалистов-революционеров и социал-демократов наложили отпечаток на историю российской революции.
После октября 1917 г. межпартийные противоречия, до того преимущественно выражавшиеся на теоретическом уровне, вылились в открытое противоборство большевиков с социалистической оппозицией. Исход этого противоборства оказал существенное влияние на развитие политической системы советского общества. Кризис Викжеля, борьба вокруг Учредительного собрания и Брестского мира, большевизация Советов, Ко-
муч и выступление левых эсеров - важнейшие этапы становления диктатуры - непосредственно связаны с деятельностью партий социалистов-революционеров, левых эсеров и меньшевиков. Поражение социалистов-революционеров осенью 1918 г. означало конец попыткам третьего пути - между коммунистической диктатурой и восстановлением монархии. Вполне можно согласиться с А.В. Шубиным, что «...победа большевизма и широкомасштабная гражданская война - оборотная сторона и результат поражения именно социалистической альтернативы в 1917-1918 гг.» [4. С. 167].
Окончательным итогом этой борьбы стало возникновение в Советской России однопартийной системы -фактический уход в подполье, а затем и вовсе прекращение любой деятельности правых и левых эсеров, меньшевиков, представителей иных малочисленных социалистических партий и группировок. Часть бывших членов этих партий вступила в РКП (б), часть была репрессирована, некоторые эмигрировали или, оставшись в стране, отказались от политической деятельности. Именно тогда были заложены концептуальные основы советской историографии социалистических партий, базировавшиеся преимущественно на работах
В.И. Ленина и включавшие тезисы об антинародном характере деятельности социалистов после Октябрьской революции и закономерности их гибели. Эти представления тиражировались в трудах советских ученых вплоть до начала 1990-х гг. Лишь после крушения советской системы появилась возможность для непредвзятого научного анализа истории российской многопартийности.
Отечественная историография социалистических партий прошла сложный путь, отразив изменения политического режима и общественного сознания. С момента своего возникновения, после октября 1917 г., она никогда не была единой, т.к. включала в себя и работы самих российских социалистов, пытавшихся осмыслить исторический путь своих партий, труды советских историков, выражавших позицию правящего режима, исследования диссидентов, имевших свой взгляд на историю постреволюционной России. После распада Советского Союза начинается новый этап в отечественной историографии, не только вобравший в себя многое из достижений предшественников, но и отличающийся созданием новых, оригинальных подходов.
Эволюция социал-демократической историографии была связана с изменением самого меньшевизма после Октябрьской революции. Критика меньшевиками большевиков была связана не с принципиальным отказом от идеи социалистической революции вообще, а с убеждением в том, что большевики, форсируя социалистическую революцию в отсталой стране, могут спровоцировать контрреволюцию и восстановление
старого порядка. Поэтому меньшевики рассматривали большевистскую диктатуру как меньшее зло на фоне этой перспективы. В то же время ряд видных меньшевиков (П.Б. Аксельрод, А.Н. Потресов и др.) с самого начала расценили захват большевиками власти и ликвидацию демократии как подлинную контрреволюцию. Они заложили основы правого течения внутри меньшевизма.
Последним крупным актом «политического существования» российских социал-демократов в эмиграции стал научный «Меньшевистский проект». Работы меньшевиков, участвовавших в Menshevik Project (Б.И. Николаевского, Д. Далина, Г. Аронсона, Л. Дан, Б. Двинова, С. Шварца, Л. Ланде, Б. Сапира, С. Волина), представляют собой своеобразный синтетический жанр, являясь скорее исследованиями, чем мемуарами. Л. Хеймсон указывал на характерные особенности этих работ: независимость, глубина и беспристрастность суждений; самоирония, отсутствие «эмоциональных излишеств». Кроме того, для отдельных мемуаристов, особенно Б.И. Николаевского, способность к независимости суждений повышалась склонностью поступать так, «если бы они были историками самих себя». Совокупность этих качеств привела к созданию солидного комплекса источников и исследований по истории российской социал-демократии.
Во многом схожие, хотя отнюдь не идентичные процессы шли в эсеровской историографии. Работы по истории ПСР, появившиеся в годы гражданской войны и позднее, в эмиграции, довольно разнообразны. Большей частью это статьи историко-мемуарного характера, написанные участниками или очевидцами событий. Ни сами социалисты-революционеры, ни кто-нибудь другой из авторов, представлявших небольшевистскую историографию, не создали специального исследования по истории ПСР. В своих работах они касались преимущественно гражданской войны в России. Публикации о деятельности партии в годы нэпа практически отсутствовали. Правых эсеров и других авторов 19201930-х гг. волновал, по сути, один вопрос - в чем причина поражения партии в борьбе с большевиками и ухода с российской политической сцены? Подчеркивался фактор репрессий со стороны большевиков и белого движения, отмечался неудачный опыт коалиции с кадетами, чья предательская роль выявилась слишком поздно. Однако эсеры не замалчивали собственные ошибки, подчас весьма серьезные, прежде всего то, что ПСР не смогла сохранить единство рядов и проявить твердость в осуществлении своей программы. Тем не менее, отношение эсеров к событиям 1917-1922 гг. вполне можно охарактеризовать словами социалиста-революционера В.И. Лебедева, озаглавившего одну из своих статей «Лучше поражение, чем измена или капитуляция...», т.е. даже если борьба ПСР за демократию и социализм была обречена изначально -начинать ее стоило.
С 1930-х гг. исследования по истории ПСР в среде эмиграции отсутствуют. Сказались многочисленные конфликты, сотрясавшие правых эсеров за границей, общее ухудшение положения мигрантов из России в Европе. Вторая мировая война окончательно разбросала остатки эсеровской партии, некоторые представители которой сумели перебраться в США и в 1950-е гг.
опубликовать ряд воспоминаний, напомнивших о конце некогда столь популярной в России партии. Положения эмигрантской историографии и мемуаристики о причинах поражения эсеров оказали влияние на зарубежную историческую науку. До сих пор эта тема не стала предметом специального исследования. Между тем утверждения социалистов-революционеров-эмигрантов о «подлинно крестьянском, народном» характере их партии активно использовались западной исторической наукой, особенно в 1950-е гг. Эти идеи встречаются и в современных исследованиях, в частности в монографиях В. Бровкина о послеоктябрьском меньшевизме и гражданской войне, где широко использованы материалы социалистической эмиграции. С 1990-х гг. работы социалистов-революционеров-эмигрантов стали активно привлекаться отечественными историками.
Значительно слабее представлена левоэсеровская историография. Сколько-нибудь крупных работ деятелей ПЛСР в годы гражданской войны не появилось. В первой половине 1918 г. левые эсеры в своем издательстве «Революционный социализм» опубликовали около 3G брошюр. Однако имеется лишь несколько статей и небольших изданий, посвященных причинам раскола ПСР и образованию партии левых эсеров. Брошюра И.Ф. Леонтьева, секретаря ЦК ПЛСР, является самым ранним очерком истории партии левых эсеров и охватывает период до II съезда включительно. Левоэсеровские авторы считали раскол партии социа-листов-революционеров частным явлением общего процесса, характерного для истории социалистических партий других стран. Этот естественный раскол мирового социализма на революционный социализм, с одной стороны, и буржуазный реформизм - с другой, начал оформляться в ПСР уже с началом мировой войны. Буквально по всем политическим вопросам правое и левое крыло партии расходились во мнениях, в силу чего, подчеркивал лидер ПЛСР Б. Д. Камков, «если историк предъявит нам обвинение, то оно будет заключаться не в том, что мы раскололись, а в том, почему мы так поздно раскололись». После июльских событий 1918 г. издательская деятельность ПЛСР резко сокращается.
Советская историческая литература об эсерах и меньшевиках стала формироваться в годы гражданской войны и сразу после ее окончания, когда были заложены концептуальные основы: рассмотрение умеренных социалистов как «мелкобуржуазных», «антисовет-
ских», «соглашательских» деятелей, поддерживавших контрреволюцию и развязавших вооруженную борьбу. В 192G^ гг. советская литература о социалистах имела своей целью, главным образом, оправдать действия большевиков и опорочить конкурентов. Сочинения тех лет базировались на весьма узком круге источников -периодика различных направлений, мемуары, собственные впечатления авторов. Историков и политических деятелей волновала преимущественно проблема политической гибели меньшевиков и эсеров, ошибок и просчетов партий в борьбе за власть. Научный анализ в большинстве случаев подменялся партийной риторикой. Значительное влияние на формирование советской историографии оказал судебный процесс над лидерами социалистов-революционеров, проходивший в Москве с 8 июня по l августа 1922 г. Высказанные тогда оцен-
ки надолго закрепились в советской исторической науке. Прежде всего, это относится к жесткой критике эсеровской теории «третьего пути», подготовившей, по мнению авторов 1920-х гг., белогвардейскую контрреволюцию. Террор против большевистских лидеров в
1918 г., крестьянское восстание в Тамбовской губернии, Кронштадтский мятеж - все это официальная советская пропаганда прочно и надолго связала с именем эсеровской партии. Фактически советские историки получили четко отграниченные рамки рассмотрения истории ПСР, выход за которые официально был практически невозможен до начала 1990-х гг.
Огромное влияние на становление и все последующее развитие советской историографии ПСР оказали работы В.И. Ленина. Вождь большевиков всегда внимательно следил за положением в партиях своих политических оппонентов - меньшевиков и эсеров. Его выводы ложились в основу тактики РКП (б) по отношению к этим партиям. С другой стороны, ленинская концепция истории ПСР определила основные методологические установки советских историков.
В статьях и выступлениях В.И. Ленина 19171923 гг. уделялось постоянное внимание и критике меньшевизма. В.И. Ленин внимательно знакомился с официальными документами партии меньшевиков, читал периодику (в том числе «Социалистический вестник»), неоднократно на них ссылался. Общие методологические установки этой критики совпадали с оценками партии социалистов-революционеров и базировались на ленинском понимании роли мелкой буржуазии в российской революции. Аналогична и периодизация ленинских работ о послеоктябрьском меньшевизме: от прихода большевиков к власти до начала гражданской войны, время гражданской войны, первые годы нэпа.
В то же время борьба Ленина с меньшевизмом имела ряд особенностей в силу того, что и большевики, и меньшевики считали себя марксистами, претендовали на влияние в среде рабочего класса. Отношение к меньшевикам в первые годы большевистской диктатуры вряд ли можно характеризовать однозначно. Возникновение и становление советской историографии меньшевизма после 1917 г. имело существенные особенности по сравнению с социалистами-революционерами. Безусловно, работы о меньшевиках также отражали зигзаги политической конъюнктуры и были полны стандартных разоблачений. Традиционно в первую очередь рассматривались вопросы борьбы с меньшевизмом, тактики РКП (б) на основе ленинских работ.
В то же время часть бывших меньшевиков при определенном покровительстве отдельных представителей большевистской элиты, например Д.Б. Рязанова, занимала ответственные посты. Среди руководителей большевистской партии имелось достаточно людей с «небольшевистским прошлым», а лидерам меньшевизма, в отличие от эсеров, было разрешено легально покинуть страну. По официальному разрешению в Советской России в 1920-е гг. продолжали публиковаться отдельные работы Г.В. Плеханова, Ю.О. Мартова («История российской социал-демократии», «Записки социал-демократа») и его родственников, сборники документов по дооктябрьской истории РСДРП, имелись некоторые научные контакты с меньшевистской
эмиграцией, в первую очередь с историком Б.И. Николаевским. Историографическая ситуация резко меняется после большого показательного процесса над бывшими меньшевиками 1931 г. В масштабной пропагандистской кампании (у руководства партии и карательных органов уже имелся богатый опыт организации такого рода мероприятий, начиная с процесса ПСР 1922 г.) приняли участие многие известные коммунистические деятели. Советская печать была заполнена литературой, по терминологии тех лет, «наступательного» характера. История российской социал-демократии представлялась в ней крайне упрощенно даже по сравнению с работами первой половины 1920-х гг. Меньшевикам, как в 1922 г. эсерам, пытались приписать все смертные грехи в борьбе с советской властью, что было довольно затруднительно, ведь РСДРП не участвовала в вооруженной борьбе с режимом. Тем не менее, советские авторы стремились возложить на меньшевиков хотя бы моральную ответственность за антибольшевистские выступления эпохи гражданской войны.
Возникновение и развитие советской историографии партии левых социалистов-революционеров имело как общие - по сравнению с другими социалистическими партиями, - так и особенные черты. Общность заключалась в том, что левые эсеры, согласно ленинским оценкам, как правые эсеры и меньшевики, имели «мелкобуржуазную классовую природу», постоянно колебались. В то же время ПЛСР, как писал В.И. Ленин, была наиболее радикальной, наиболее революционной партией из буржуазно-демократических идеологов крестьянства, наиболее близкой пролетариату. Левые социалисты-революционеры были единственной партией, помимо большевистской, входившей в состав правительства. Уход левых эсеров из Совнаркома, а затем из ВЦИК и всех органов государственной власти и управления означал формирование в Советской России однопартийной политической системы. После 6 июля 1918 г. фактически начинает складываться советская историография ПЛСР. В 1920-1930-е гг. она лишь наметила контуры будущих исследований. Относительно подробно были рассмотрены отдельные вопросы, в первую очередь выступление 6-7 июля 1918 г. и проблема правительственного блока большевиков и левых эсеров. Генезис ПЛСР, программа этой партии, деятельность левых эсеров в ВРК, Советах, ВЧК, роль в Учредительном собрании, местные партийные организации, а также история партии после июльских событий освещались очень скупо. Источники левоэсеровского происхождения, прежде всего материалы партийных съездов, практически не были вовлечены в научный оборот. Использовались лишь материалы периодической печати, выступления левых эсеров на съездах Советов, сборники статей партийных публицистов.
Особое значение для формирования советской историографии социалистических оппозиционных партий имела деятельность карательных органов (ВЧК-ГПУ), которые в своих регулярных сводках и обзорах о деятельности эсеров и меньшевиков давали свое представление об истории этих партий. Чекистская концепция была крайне тенденциозной, без особых доказательств подчеркивалась «тесная связь» РСДРП и ПСР, настойчиво проводилась мысль о планах меньшевиков по
свержению Советской власти. Подобная картина, сильно упрощавшая действительность и необходимая для обоснования репрессий против оппозиции, была характерна и для публицистики тех лет, и для более поздней советской литературы.
Традиции советской историографии, заложенные в 1920-е гг. - тенденциозное и выборочное использование источников, анализ политической борьбы с точки зрения большевистской партии, непогрешимость ленинских оценок, - сохранились и в последующие годы. Во второй половине 1960-х гг. в отечественной исторической науке наметился поворот к анализу собственно социалистических партий, их внутренней истории. К тому времени изучение истории российских политических партий стало постепенно набирать силу, был накоплен определенный фактический материал, правда, в подавляющем большинстве лишь в ракурсе борьбы большевиков с социалистами, сформировалась группа исследователей темы. Середина 1960-х гг. ознаменовалась появлением обобщающих работ по истории политических партий в 1917 г., незадолго до этого была опубликована книга К.В. Гусева о партии левых эсеров. Необходимость в более тщательном, всестороннем изучении послеоктябрьской истории социалистических партий стала очевидной. Советская историческая наука была уже достаточно подготовлена к созданию крупных монографических исследований, что и произошло во второй половине 1960-1970-х гг.
Значительная роль в изучении послеоктябрьской истории ПСР, РСДРП и ПЛСР сыграли работы К.В. Гусева, М. Л. Спирина, В.В. Комина, В.В. Гарми-зы. Эти советские историки стояли у истоков изучения российской многопартийности, и их труды не потеряли своего научного значения по сей день. Безусловно, господство марксистско-ленинской идеологии не позволяло отечественным исследователям свободно выражать свое мнение, выступать против официальных установок. Однако и в такой ситуации часть советских историков сумела обобщить важный фактический материал, сделать интересные наблюдения и выводы. Никогда еще темпы изучения истории российских политических партий не были столь высоки. Если в декабре 1975 г. на симпозиуме «Банкротство мелкобуржуазных партий России 1917-1922 гг.» был сделан 31 доклад и сообщение, то в мае 1979 г. там же, на симпозиуме «Крах непролетарских партий России в 1917-1922 гг.» было заслушано уже 56 докладов и сообщений, а всего присутствовали 50 ученых из 24 городов страны. Еще более увеличилось число участников на третьем таком симпозиуме в 1981 г. Все эти конференции проводились под эгидой Научного совета АН СССР по комплексной проблеме «История Великой Октябрьской социалистической революции», что ныне представляется одним из важнейших итогов его деятельности. Отечественная историческая наука пополнилась рядом сборников по истории многопартийности, в том числе по историографии проблемы. Это не привело к качественным сдвигам, но позволило со временем, после падения советской системы, строить новые подходы на серьезном фундаменте.
Современная российская историография, сохраняя преемственность с предшествующим этапом в изуче-
нии деятельности социалистических партий, в большинстве своем отказалась от тех традиций советской науки, которые резко ограничивали познавательные возможности исследователей: политизированности,
идеализации политики большевиков, одностороннего и тенденциозного подбора фактов. В то же время не удалось избежать другой крайности - идеализации противников большевизма. Отечественная историография на современном этапе представляет весь спектр оценок истории эсеров и меньшевиков, существовавших в ХХ в., предлагая самые различные объяснения их политического поражения. Характерные позитивные тенденции современных исследований - разнообразие точек зрения; публикация источников; распространение биографического жанра - преодоление «безликости» истории - позволяют надеяться на создание в будущем серьезных теоретических конструкций.
Характерным явлением развития современной историографии ПСР, РСДРП и ПЛСР становится увеличение количества работ, посвященных деятельности партий в регионах. В советской историографии истории местных партийных организаций уделялось недостаточное внимание. Практически не публиковались источники, не было исследований, охватывавших все время существования региональных партийных структур. Региональные исследования способствуют воссозданию полноценного портрета российской многопартийности в послеоктябрьский период. Огромные пространства России, национально-культурная специфика, сложность коммуникаций в годы гражданской войны, наличие (или отсутствие) авторитетных партийных лидеров накладывали очень серьезный отпечаток на деятельность местных партийных организаций. Региональные комитеты часто действовали на свой страх и риск, произвольно трактуя директивы ЦК или не имея таковых. Наиболее полно исследованы организации социалистов в Сибири, Центральном районе, на Урале и Дальнем Востоке. Гораздо меньше известно о деятельности местных организаций в Поволжье, Северном Кавказе, Европейском Севере и - что в какой-то степени парадоксально - в Москве и Петрограде.
Изучение истории местных организаций социалистических партий продолжает оставаться перспективной темой отечественной историографии. Нуждается в подробном изучении, на основании новых источников, репрессивная политика правящего режима по отношению к левым и правым эсерам, деятельность левоэсеровского подполья. Необходимо создание научных биографий видных деятелей ПЛСР. Пока довольно слабо изучена деятельность и научно-теоретическое наследие социалистической, прежде всего левоэсеровской, эмиграции.
Причины провала демократической социалистической альтернативы можно найти и в традиционной авторитарной культуре России, и в катастрофических социальных условиях, вызванных гражданской войной, и в действиях большевиков и белых режимов [5.
С. 120]. Однако, на наш взгляд, провал демократического эксперимента в России был главным образом обусловлен его собственной политической слабостью, раздробленностью социалистов-революционеров и меньшевиков. Лидеры российских социалистических
партий перешли на умеренные реформистские позиции в тот период, когда большинство населения страны (прежде всего рабочие и солдаты), в том числе и значительное количество рядовых эсеров и меньшевиков стали придерживаться радикальных взглядов. Этот конфликт привел к тому, что социалисты после прихода большевиков к власти и начала гражданской войны оказались в сложном и противоречивом положении - их оппозиционность, с одной стороны, прямо вытекала из политики правящего режима, с другой - степень этой оппозиционности зависела от угроз со стороны белого движения. И меньшевики, и в меньшей степени социалисты-революционеры не
смогли противостоять давлению гражданской войны. Жесткие репрессии со стороны правящего режима лишь обнажили уже существовавшие слабости.
Социалистические партии в послеоктябрьской России были одними из первых, кто пытался показать антидемократический характер большевизма. Неудача социалистов-революционеров и меньшевиков в этой борьбе, тем не менее, не означает их поражения в историческом споре о демократии, социализме и роли политических партий. Наследие российских социалистов не зависит от конъюнктурного курса политического развития России.
ЛИТЕРАТУРА
1. Тютюкин С.В. Социалистические модели общественно-политического развития России // Россия в условиях трансформаций: Историко-
политологический семинар. М., 2000. Вып. 6. С. 4-24.
2. Журавлев В.В. От социал-демократии к демократии - один век? (Исторические судьбы демократической альтернативы в России в начале ХХ
столетия) // Взаимодействие государства и общества в контексте модернизации России. Конец XIX - начало XX в.: Сб. науч. ст. Тамбов, 2001.С. 13-22.
3. Brovkin V. Behind the Front Lines of the Civil War: Political Parties and Social Movements in Russia, 1918-1922. Princeton, 1994.
4. Шубин А.В. Эсеры как российский вариант социалистической демократии // Мировая социал-демократия: теория, история и современность.
М., 2006. С. 144-169.
5. Шубин А.В. Социалисты в российской революции 1917-1921 гг. // Карло Росселли и левые в Европе: к 100-летию со дня рождения. М., 1999.
С. 91-126.
Статья представлена научной редакцией «История» 27 февраля 2008 г.
