CC BY
35
Идентичность представляет собой совокупность сущностных признаков какого-либо социального явления, процесса, мировоззрения, она позволяет отличить что-либо из перечисленного от других явлений, процессов, мировоззрений. Более того, те или иные сущностные характеристики, например мировоззрения, делают его узнаваемым, создают определенность его восприятия другими, а также теми, кто его разделяет. Идентификационные признаки (идентичность) устраняют хаос из познания социальной реальности, дают возможность получения научного знания, понимания и постижения истины.
Представляется важным раскрыть признаки классической социал-демократии и предложить проект новой социал-демократической идентичности во взаимосвязи с традиционно существующей. При этом необходимо понять, насколько реальна в современном мире социал-демократия? В чем заключается смысл ее существования? Не является ли ее роль в политическом управлении эфемерной, а смысл несуществующим? В чем выражается миссия современной социал-демократии? Что для нее означает справедливость?
Для ответа на столь сложные вопросы обратимся к достижениям российских исследователей, которые долгое время занимаются изучением проблематики социал-демократизма.
Так, В. Я. Швейцер в своих работах модель, созданную социал-демократами в Европе, предлагает называть «социализированным капитализмом» [1, с. 83]. Используя цивилизационный подход, автор полагает, что на данной ступени развития цивилизации происходит максимальная гармонизация интересов работодателей и работополучателей. В чем заключается роль и миссия социал-демократии в такого рода социально-политической системе? В. Я. Швейцер выделяет пять сущностных черт социал-демократической идентичности, полагая, что данные признаки являются универсальными, это позволяет увидеть грани социал-демократизма, а возможно, их интерпретации в XXI в. Итак, считается, что в идеологическом плане социал-демократам необходимо ориентироваться на некий идеал демократического социализма, достижение которого возможно в процессе развития социальных отношений. То есть идея демократического социализма - это процесс долгих реформ существующих общественных отношений (но идейная цель присутствует).
Далее, социал-демократия должна всегда стоять на позициях социальной защиты населения при принятии решений по любым вопросам. Пожалуй, данный приоритет является основополагающим во всей концепции В. Я. Швейцера.
Следующим признаком выступает ориентация социал-демократии на тесные взаимодействия с людьми труда и развитие национального движения. По сути, данный признак означает все же национально-государственную приоритетность задач социал-демократической деятельности, что позволяет иначе взглянуть на ее роль в современном мире. Видимо, именно угроза национальному государству в условиях глобализации выступает определяющим фактором при выделении исследователем данного признака. Это важно, поскольку теоретически происходит полное отступление от традиционно значимой международной роли социал-демократии. Однако четвертый признак, выделенный исследователем, выводит социал-демократию на принцип политического компромисса, консенсуса как внутри государства, так и в международных отношениях. Практически такое пожелание может оказаться проблематичным в современном глобализирующемся мире, поскольку интересы национального государства могут быть серьезно ущемлены в пользу экономических, финансовых и других интересов наднациональных политических элит.
Пятым признаком социал-демократии, по Швейцеру, должна выступать экономическая, социальная и политическая демократия. Здесь четко прослеживается мысль К. Каутского о том, что социализм без демократии невозможен. Такая позиция социал-демократа возникла как наблюдение за так называемой «диктатурой насилия», которая, по его мнению, осуществлялась большевиками в России [2, с. 26].
Данные признаки делают необходимыми следующие предпосылки для становления и успешного развития социал-демократии: действительное народовластие и рыночные отношения. То есть следовать по пути развития капитализма в направлении наполнения его социал-демократическим содержанием можно лишь при наличии среднеразвитой рыночной экономики, а также народовластия
как обеспечения условий для деятельности оппозиции, защиты прав и свобод граждан, демократического управления предприятиями.
Хотя взгляды К. Каутского существенно отличаются от концепции В. Я. Швейцера, общим положением для них является акцент на определенной степени готовности социальных субъектов и отношений к реализации социал-демократических идей. Иными словами, существует прямая зависимость между ступенью развития общества и самим существованием социал-демократии, ее ролью в социальном развитии. Эта зависимость возникла исторически и заключается в том, что в условиях рыночной экономики социал-демократия выступает связующим звеном между антогонистическими классами, снижая уровень противоречий между ними до минимума. Основными ценностными ориентирами для социал-демократов являются свобода, равенство, справедливость, солидарность, реализация которых осуществляется последовательно с учетом исторических особенностей государства.
Отсюда проблема сущностных идентификационных черт социал-демократии оказывается двоякой. С одной стороны, феномен социал-демократии может возникнуть только в определенных, описанных В. Я. Швейцером, социально-экономических условиях. С другой стороны, именно ценностное восприятие меняющейся реальности позволяет социал-демократии быть действенной политической силой. Опора на глубокие философские принципы всегда выступала основой жизнеспособности этого духовно-политического мировоззрения.
Необходимо только осознать, что представляет собой столь сложное сочетание ценностей, в котором противоречиво соседствуют либеральный принцип свободы и социалистические равенство и справедливость.
Существует множество подходов к пониманию справедливости, однако такое разнообразие проигрывает в убедительности. Истина, как известно, одна.
Проблеме справедливости как поиска блага посвящали свои работы такие античные мыслители, как Платон, Аристотель, Цицерон. По сути, Платон и Аристотель предложили полисные толкования справедливости, а Цицерон обосновал целостную гуманистическую концепцию справедливости, выйдя за рамки отдельного полиса.
Итак, изначальное понимание справедливости, восходящее к Платону, рассматривается в рациональном и политическом ключе. Согласно установленной Платоном иерархии частей души и тройственной структуры универсума (мир идей, душа мира и телесный мир) справедливость определяется как равновесие всех этих начал. Но имеется в виду не равное, тождественное положение этих начал в человеке, а верный порядок соподчинения. Справедливостью будет считаться, согласно Платону, такое состояние нужного равновесия, когда каждое начало задействовано там, где ему необходимо быть, без вмешательства в чужие задачи. Таким образом, справедливость - это порядок человеческой души при господстве разумной части.
Схожей логикой Платон пользуется при определении политической трактовки справедливости. Установление надлежащих отношений господства в государстве схоже с порядком в душе человека. Полагая изначально (при рождении) неравенство людей в смысле склонностей к разумному или чувственному восприятию мира, Платон предлагает справедливое устройство государства, где каждое сословие (философы, стражи, дельцы) будет четко ограничено в сфере своей деятельности. Такой подход является справедливым и должен неукоснительно соблюдаться всеми.
Таким образом, справедливость, по Платону, сочетает в себе принцип иерархичности в государстве с господством разумного начала. В такой трактовке справедливости заложено реалистическое представление о структуре общества, его расслоенности и необходимости разумного воздействия на него.
При этом аристотелевское понимание справедливости не столь очевидно, а принимает контекстуальный характер, зависит от конкретной ситуации. Но, как и у Платона, проблема справедливости разрешается через размышления о равном и неравном. Знаменитый пример Аристотеля о флейтистах показывает его склонность к пониманию справедливости как гражданского равенства. В других случаях он полагает, что следует выбрать неравенство как справедливость, поскольку равенство между людьми не является абсолютным. В этом смысле принцип Аристотеля
гласит: «равное для равных, неравное для неравных», что, по сути, оставляет возможность для свободного толкования справедливости лишь при одном условии - достижения того устойчивого баланса, который называется в трудах античных философов общественной пользой, благом. И этот баланс достигается четким осознанием необходимости у власти лучшего, разумного начала.
У Цицерона анализ категории справедливости тоже происходит через размышления о равенстве человеческих существ в совокупности с идеей ценности индивида в универсуме. Возникает двоякое, схожее с аристотелевским видение справедливости как смешанной формы правления и естественного права. Важно подчеркнуть, что главной ценностью для римского философа становится государство, целое, которое должно быть вечным.
Тенденция к универсализации справедливости в философской концепции Цицерона интересна своим примирительным, надсословным характером ради сохранения целого. Пожалуй, во времена конфликтной римской действительности Цицерон со своими идеями поднимался над этими частными распрями в целях защиты интересов государства.
Схожая по стратегичности задача стоит перед современной социал-демократией. Глобализация столь яростно столкнула интересы существующих слоев общества, что справедливость становится сущностно необходимой в разрешении социальных противоречий современного мира. Идеи античных мыслителей оказываются всегда актуальны при поиске истины по вопросам государственного устройства, определения и соотношения ценностей, представления о равенстве, справедливости, благе. Эти идеи становятся основой для концепций, развивающихся в Новое время.
Например, концепция естественного права Цицерона, предполагающая фундаментальное этическое равенство людей и, соответственно, правовое равенство, тезисы о всеобщем этическом и правовом равенстве всего мирового сообщества актуальны и в условиях современности. Рассуждая о справедливости, Цицерон, с одной стороны, ограничивает ее рамками отдельного конкретного общества, а с другой - подвергает ее (справедливость) универсализации с позиций гуманизма, свободы.
В целом античная традиция закладывает зачатки глубокого понимания справедливости, связывая ее с равновесием, порядком при доминировании разумного, лучшего начала. Важно отметить, что размышления о справедливости всегда выводят философов на проблематику равенства и неравенства.
В эпоху Нового времени возникает договорная концепция справедливости. Справедливость в трудах Т. Гоббса и Д. Локка понимается как обеспечение прав и свобод граждан. Постепенно акцент в понимании сущностного смысла справедливости смещается из политической области в правовую. Понимаемые Локком как первичные и неотчуждаемые права индивида на жизнь, свободу и собственность до настоящего времени представляют собой основы либерального мировоззрения.
Окончательный разрыв между политическим устройством и естественным правом, т. е. между естественной справедливостью и политической происходит в трудах известного французского мыслителя Ж.-Ж. Руссо. Проблему справедливости философ связывает с естественной, сложившейся по природе независимостью индивида. А мерилом справедливости, по Руссо, выступает общая воля, которая всегда морально непогрешима, т. к. выражает общие интересы. Только общая воля, с точки зрения мыслителя, способна управлять государством. Ее выражением является всеобщее равенство прав.
Онтологизация идей Руссо о всеобщей воле, по мнению ряда исследователей, продемонстрировала реальную ситуацию якобинской диктатуры, а также действия их идейных потомков - большевиков [3, с. 432].
В размышлениях о социальной справедливости немецкого философа И. Канта главенствует абсолютное господство права (а в его основе - нравственной идеи) над любыми представлениями о благе. Первичность Идеи (Духа) находит выражение в кантовском категорическом императиве и логически завершает его строгую морально-правовую доктрину.
Для исследования социал-демократической идентичности важной представляется тенденция, заложенная Э. Берком, направленная на соединение ценностей свободы и справедливости. Эта интенция более спокойного, консервативного подхода в интерпретации свободы, равенства,
индивидуализма приобретает особую актуальность в наше время в связи с возникающими новыми концепциями справедливого и свободного общества.
Данный социально-философский экскурс позволяет осознать гетерогенность в понимании справедливости. Акцент при поиске истинной сущности справедливости ставился на сведении ее к политическому порядку, основанному на разумном равновесии (в Античности), либо к естественным неотчуждаемым правам, равной независимости индивидов в их общей воле (Ж.-Ж. Руссо), либо первичности нравственного закона как основы права, социальной справедливости в обществе.
В целом дискуссия, которая продолжается и сегодня, заключается в том, можно ли сочетать индивидуализм и общественное благо, свободу и справедливость.
Возникающие в Европе первые идеологии оказались временным ответом на сложившуюся дискуссионность в философской среде. В связи с этим либеральный идеал свободы, восходящий к размышлениям Гоббса и Локка, оспаривается идеей всеобщего благосостояния. Идея первенства прав человека в классическом либерализме сменяется концепцией общественной пользы. Ведущим инструментом достижения такой цели становится государство всеобщего благосостояния на Западе. В этот момент и происходит развитие социал-демократического мышления, четкое определение его сущностных черт, связанных с выбором в некотором смысле аристотелевского понятия справедливости в смысле достижения блага, общественной полезности.
Нужно четко понимать, что в соотношении между правом и благом (пользой для общества) социал-демократия отводит второстепенную роль праву, трактуя его как средство обеспечения блага. Не менее важным является четкое определение справедливости. Например, Б. Н. Кашников полагает, что «современное западное общество - это общество эгалитарной справедливости» [4, с. 39]. Именно наиболее точная интерпретация справедливости создает возможность идентификации социал-демократического мышления среди других концепций справедливости современной западной мысли (либерализм, феминизм, коммунитаризм, либертаризм).
Категория справедливости в той или иной степени, как было показано, выходит на трактовку равенства. По мнению Б. Н. Кашникова, равенство состоит из трех важных компонентов -гражданского, политического и социального [4, с. 233]. Исследователь справедливо подчеркивает, что в настоящее время наиболее приоритетным является социальный компонент, включающий в себя все остальные. Безусловно, преодоление наследственных привилегий и равное участие всех в политике уже не выступают задачами, онтологизирующими принцип равенства. В современном мире равенство связывается либо с обеспечением государством равных жизненных шансов, либо с социальными гарантиями, что становится реальностью политической деятельности социал-демократии в XX столетии.
Таким образом, сущностной, естественной и неотделимой чертой социал-демократии является ценность справедливости, допускающая компромисс свободы и блага и находящая выражение в некоем согласии, примирении между целями общего благосостояния и индивидуальной свободой. Более того, в отличие от современных концепций справедливости Р. Нозика, Д. Роулза, приоритетным направлением для европейской социал-демократии является идея общего блага, возвращающая нас к идеям Аристотеля.
Интересной для анализа представляется концепция современного российского мыслителя В. М. Межуева относительно новой роли социал-демократии в современном мире, ее сущностных чертах. Новизна заключается в ином видении задач социал-демократии. По сути, философ реализует полный отход от марксистского учения и обосновывает необходимость защиты социал-демократией равных прав в культурной, а не экономической сфере. Это полностью снимает вопросы экономического равенства и неравенства, справедливого распределения ресурсов, преодоления человеческого эгоизма с целью достижения общего блага. По мнению В. М. Межуева, «...общественную собственность следует понимать как собственность на культуру в целом. Она включает в себя все, что служит условием производства не материального богатства в его чисто вещной или денежной форме, а самого человека, как основного капитала» [5, с. 109].
По-иному в концепции В. М. Межуева представлено и понятие свободы. Индивидуальная свобода рассматривается через ресурс свободного времени. Автор полагает свободой то время, которое
человек использует для получения образования, самообразования, новой информации, развития каких-либо своих социальных способностей. В целом речь идет о самовоспроизводстве человека как существа социального и культурного.
Исходя из такого понимания основных ценностей социал-демократии, для Межуева совершенно по-новому видится миссия социал-демократов в настоящее время. В противостоянии экономической экспансии необходимо встать на защиту природного и культурного достояния, основных социальных прав (прежде всего, на образование), интересов работников умственного труда, способствовать борьбе с элементами культурной деградации общества.
Думается, что данный подход является очень востребованным не только для европейской социал-демократии, но и для российской. Трудность заключается в некотором абстрагировании от экономики, а в условиях глубокой стратификации общества, коммерциализации всех сторон социальной жизни человека и в Европе, и в России - это почти революционный призыв. По сути, В. М. Межуев описывает прекрасную утопию, далекую от возможности ее воплощения в реальность. Хотя, вполне возможно, особенно в России при неразвитости рыночных отношений, найти способы реализации данного проекта, т. к. он очень близок ценностям российского менталитета и существующему моральному, духовному кризису общества.
Итак, подведем итоги. В чем состоит специфика социал-демократического мировосприятия? Безусловно, в приоритете общего над частным, блага над свободой. Справедливость, свобода, равенство определяют сущностные черты социал-демократического движения. И вместе с тем нам необходимо четко очертить те границы, за которыми начинается не социал-демократия.
Представляется, что понимание справедливости через равенство не всегда оправдано. Именно в связи с этим вспоминается аристотелевское «равное для равных, неравное для неравных», равенство жизненных шансов, идея естественного равенства прав человека и другие. Справедливостью можно наполнить общественную жизнь и без требования равенства (любого). Достаточно осознать и претворить в жизнь идею наибольшей важности моральных этических оснований человеческого бытия. Воспитание в человеке благородных основ души, добродетели, а не стремлений к равному потреблению благ, к уравниванию доходов будет способствовать формированию справедливых отношений между людьми, основанных на сострадании к другим людям, соучастии в судьбах друг друга, приоритету «правды» во взаимодействиях с другими.
Однако важно отметить контекстуальный характер социал-демократической идентичности. Задачи, стоящие перед современной социал-демократией, могут и должны различаться в связи с конкретными социальными обстоятельствами и традициями современных обществ. Социал-демократия сможет быть реальной, а не иллюзорной, если будет опираться на сложившиеся в конкретном обществе ценности, принципы, правила и институты, историю, культуру. В таком случае «рождаются» различные модели онтологизации социал-демократической идеи, соответствующие традициям и социально-экономическим условиям каждого конкретного общества. Для одних приемлемым окажется предложенное Д. Роулзом понимание справедливости как честности, а это не одно и то же, что правда. Честность, по Роулзу, по сути, моральный прагматизм, востребованный американским обществом и частью европейского социума. Но такая справедливость не будет актуальна для российского, например, общества по причине отсутствия исходных цивилизационных факторов, необходимых черт ментальности и вечной российской ситуации востребованности правды, а не формальной честности.
Таким образом, социал-демократия, возникшая в условиях западного рыночного общества и первоначально ориентированная на создание справедливого и свободного общества, в реальности оказалась успешным политическим движением в XX в. Благодаря способности постоянной и динамичной рационализации собственных ценностей социал-демократы добивались защиты интересов людей труда и выполняли роль посредника в противоречивых социальных отношениях рыночной реальности. Европейская социал-демократия по сути часть современного либерализма.
В настоящее время социал-демократии предстоит противостоять негативным вызовам глобализации. Именно данное обстоятельство требует контекстуального подхода при выработке социал-демократической стратегии. Но универсальным для всей социал-демократии выступает
понятие социальной справедливости как соучастия в судьбе другого. Только путь морального, этического обоснования демократического социализма может способствовать реализации концепции устойчивого развития в условиях максимальных угроз для человечества. Такая новая миссия социал-демократии, конкретно-гуманистическая с опорой на традицию, обеспечит успех социал-демократического проекта в современном мире.
Литература
1. Швейцер В. Я. Опыт западной социал-демократии в приложении к России // Политические исследования. 1994. № 6.
2. Каутский К. От демократии к государственному рабству: ответ Троцкому / под ред. Р. Абрамовича // Социалистический вестник. Берлин, 1992.
3. Федотова В. Г. Хорошее общество. М., 2005.
4. Кашников Б. Н. Либеральные теории справедливости и политическая практика России. В. Новгород, 2004.
5. Межуев В. М. Социализм - пространство культуры // Исторические судьбы социализма / отв. ред. Ю. К. Плетников. М., 2004.
