Сосуды типа іа по классификации Р. Волонгевича в черняховской культуре Текст научной статьи по специальности «История и археология»

№4. 2014

А. С. Милашевский

Сосуды типа 1А по классификации Р. Волонгевича в черняховской культуре

Keywords: Eastern Europe, Roman Time, Chernyakhov Culture, Przeworsk Culture, Wielbark Culture, Germanic tribes, Goths, hand-made pottery.

Cuvinte cheie: Europa de Est, epoca romana, cultura Cerneahov, cultura Przeworsk, cultura Wielbark, triburi germanice, goti, ceramica lucrata cu mana.

Ключевые слова: Восточная Европа, римское время, черняховская культура, пшеворская культура, вельбаркская культура, германские племена, лепная керамика.

A. S. Mylashevskyi

Vessels of IA Type after R. Wotqgiewicz in the Chernyakhov Culture

The article deals with baggy pots (so called kumpfs), which are regarded as cultural-ethnic indicators. A separate type was distinguished among these vessels: it has some morphological features that distinguish it from Wielbark vessels and that are identical to the Przeworsk pots. Vessels of IAp1 type, variants IAp2a and IAp2b have been attributed as Przeworsk items. Subtype IAp1 was used within the initial phases of the Chernyakhov Culture. Rib and bottom flange, maximum diameter in the top third of the vessel's height, higher indicators of the maximum height of the vessels, decoration with finger tucks - these were identified as distinctive morphological features of Przeworsk vessels. Another main distinction is related to technology: clay Wielbark pots were shaped spirally, while Przeworsk pots were shaped as monolithic vessels. The article analyzes burial sites and settlements that yielded pots of the mentioned types. Time span of IA, IAp2a and IAp2b vessels shows that they were used by the Germanic population of the Chernyakhov Culture throughout its lifetime. The earliest complexes with kumpfs of all types also contain Central European wheel pottery, which is indicative of relations with the population of the Oder-Rhein basin at the early stage of the Chernyakhov Culture.

A. S. Mylashevskyi

Vasele de tip I A dupa R. Wotqgiewicz in cultura Cerneahov

Prezentul articol este dedicat chiupurilor cu buza invazata, asa-numitele vase „Kumpf", abordate Tn calitate de indicatori cultural-etnici. Printre aceste vase a fost evidentiat un tip separat, ale carui trasaturile morfologice sunt diferite de ceramica Wielbark si sunt caracteristice pentru vasele culturii Przeworsk. Astfel, culturii Przeworsk i-au fost atribuite vasele de tip IApl, variantele IAp2a si IAp2b. Subtipul IApl a fost utilizat Tn limitele fazelor incipiente ale culturii Cerneahov. Printre parametrii morfologici distinctivi ai vaselor Przeworsk pot fi numiti urmatorii: profil tronconic, baza evidentiata, diametrul maxim al va-sului amplasat Tn treimea superioara a Tnaltimii, Tnaltimea maxima a vaselor este mai mare, prezenta decorului din ciupituri, realizate cu unghiile. Important este si aspectul tehnologic: corpul vaselor de tip Wielbark era modelat prin metoda spiralata; corpul vaselor de tip Przeworsk - prin metoda monolita. Tn articol sunt analizate complexele funerare si a§ezarile cu vase de aceste tipuri. Cronologia vaselor de tipul 1А, variante 1Ар2а si IAp2b, arata, ca ele erau utilizate de populatia germanica a culturii Cerneahov pe Tntreg parcursul al evolutiei acesteia. Cele mai timpurii complexe cu vase „Kumpf" de toate tipurile includ si ceramica lucrata la roata, de model central-european, indicand existenta unor legaturi cu populatia interfluviului Oder-Rhein Tn etapa timpurie de evolutie a culturii Cerneahov.

А. С. Милашевский

Сосуды типа 1А по классификации Р. Волонгевича в черняховской культуре

Данная статья посвящена горшкам с загнутым внутрь венчиком, так называемым кумпфам, которые рассматриваются в качестве культурно-этнических индикаторов. Среди этих сосудов был выделен отдельный тип, имеющий морфологические признаки, отличные от вельбаркских и характерные для горшков пшеворской культуры. К пшеворским были отнесены сосуды типа IApl, вариантов IAp2a и IAp2b. Подтип IApl используется в пределах начальных фаз черняховской культуры. Среди отличительных морфологических черт пшеворских сосудов были выделены наличие ребра и придонной закраины, расположение максимального диаметра в верхней трети высоты, более высокие показатели максимальной высоты посудин, орнаментация ногтевыми защипами. Также одним из основных различий является технологический аспект: глиняные начины горшков вельбаркского типа формировались спиральным способом, пшевор-ского — монолитным. В статье проанализированы погребальные и поселенческие комплексы, в которых присутствуют горшки данных типов. Хронология бытования сосудов типов 1А, 1Ар2а и IAp2b показывает, что они использовались германским населением черняховской культуры на протяжении всего времени ее существования. Наиболее ранние комплексы с кумпфами всех типов содержат также и гончарную керамику центральноевропейского образца, что указывает на связи с населением междуруречья Одера и Рейна на раннем этапе существования черняховской культуры.

© Stratum plus. Археология и культурная антропология. © А. С. Милашевский, 2014.

№4. 2014

...а что же такое прекрасный горшок? Разве не прекрасное?... если горшок вылеплен хорошим гончаром, если он гладок, кругл и хорошо обожжен, как некоторые.., что обычно вмещают шесть кружек, — если спрашивают о таком горшке, надо признать, что он прекрасен. Как можно не назвать прекрасным то, что прекрасно?

Платон. Гиппий Больший

Черняховская культура — одно из самых ярких явлений в археологии второй четверти I тыс. н. э. на территории Юго-Восточной Европы. И хоть ее полиэтничность сейчас общепризнана исследователями позднерим-ского времени, остается дискуссионным вопрос количественного соотношения доли различных этнических компонентов, прежде всего, германского населения. Наиболее информативными этническими показателями здесь выступают черты погребального обряда, домостроение и лепная керамика (Славяне 1990: 138).

Горшки группы 1А по классификации Р. Волонгевича, так называемые «кумпфы», или «эльбские горшки» — наиболее распространенный тип лепных горшков северозападного происхождения в черняховской культуре. Традиционно такая форма лепных горшков считалась бесспорным показателем германского этнокультурного компонента в черняховской культуре. Данные сосуды встречаются в археологических культурах, которые связываются с различными германскими племенами Центральной и Северной Европы. Они присутствуют среди материалов густовской (Prahistoria 1981: rys. 80: 122) и любешской (Prahistoria 1981: tab. XXIX: 5) групп, в любошицкой культуре (Domanski 1979: rys. 16 а), в древностях лангобардов (Bona 1956: Tab. XLI: 8; XLII: 1), свевов (Ze-man 2008: obr. 20: 6), германцев Центральной Европы (Schulz 1953: t. XXI: 4; XXX: 2; Hegewish 2007: Abb. 95—100) и в скандинавских материалах позднеримского времени (Mackeprang 1943: tab. 17: 7).

Ареал германских древностей в канун формирования черняховской культуры располагался между Рейном и Вислой. Как следует из письменных источников и данных археологии, основной их импульс в юго-восточном направлении шел с территории Повисленья. Работы последних лет не исключают, что в этом потоке участвовали также племена междуречья Рейна и Одера (Левада 2006; Шаров 2009: 13). Учитывая это, а также данные письменных источников, где перечисляется целая группа германских племен, шедших с готами в Ойум, логично поставить вопрос о выделении из общего массива «северо-западного» компонента черняховской культуры особых признаков, характерных для тех или иных гер-

манских групп. В этом отношении действенной, на наш взгляд, может быть попытка выделить специфические особенности лепных сосудов с загнутым внутрь венчиком, характерных для пшеворской, вельбаркской культур и культур центральноевропейских германцев, с последующим анализом их в черняховской культуре.

Горшки группы 1А по классификации Р. Волонгевича — это груболепные, овоид-ной формы сосуды с загнутым внутрь венчиком, с невыделенной (сглаженной) придонной частью и поверхностью под венчиком. В керамическом тесте таких горшков, как правило, присутствуют примеси крупнозернистой дресвы. Профилирование корпуса, как правило, несимметричное. Тулово может быть хроповатым (намеренно ошершавлен-ным), иногда орнаментированным пальцевыми расчесами или ногтевыми вдавлениями (Wolagiewicz 1993: 12). Р. Волонгевич сосуды таких форм дифференцирует по высоте: от 12 до 30 см — это собственно горшки типа 1А, сосуды от 6 до 11 см относятся к кубкам (группа 1А/а), а ниже 6 см — к чаркам (группа XII) (Wolagiewicz 1993: 12).

На данном этапе развития черняховисти-ки, при рассмотрении материалов могильников или поселений, большинство исследователей практически все лепные сосуды с загнутыми к середине венчиками относит к типу IA вельбаркской керамики по классификации Р. Волонгевича. Эта классификация была создана в основном на материалах польских могильников II—III вв. н. э., и поэтому вполне логично, что она не могла охватить более широкие хронологические и территориальные рамки материалов черняховской культуры. Среди горшков с загнутыми внутрь венчиками существуют различия, указанные в работах исследователей древностей римского времени, которые не позволяют рассматривать их в пределах одного типа и могут свидетельствовать о различной этнокультурной подоснове этих сосудов.

Историография

М. Ю. Смишко при анализе материалов пшеворской культуры отмечал сосуды с загнутым к середине венчиком, широким горлом и максимальным расширением в верх-

№4. 2014

ней части тулова. Как заметил исследователь, такие горшки одинаково распространены как на могильниках в качестве кремационных урн, так и на поселениях в качестве кухонных горшков. М. Ю. Смишко датировал такие горшки по материалам Гринева и поселения Таккенберг I—II вв. н. э. (Smiszko 1932: 74—75).

В классификации Р. Шиндлера горшки с загнутым внутрь венчиком (яйцевидные) относятся к типу А группы I широкогорлых посудин с гладкой или шероховатой поверхностью. Начало бытования этих сосудов относится к периоду гальштата D и продолжается до конца III в. н. э. (Schindler 1940: 15—16).

В классификации Г. Ф. Никитиной данные сосуды относятся к группе «в» (горшков с вогнутыми краями), которые делятся на три типа — открытые горшки приземистых пропорций (тип 1), с шаровидным туло-вом и широким дном (тип 2) и горшки вытянутых пропорций (тип 3). Основным принципом выделения типов служило отношение максимального диаметра к высоте (Никитина 1966: 78—80). По подсчетам исследовательницы, данный тип горшков присутствует на большинстве памятников черняховской культуры, а на некоторых составляет не менее трети (Никитина 1966: рис. 5).

Э. А. Рикман, анализируя лепную керамику населения Поднестровья и прилегающего к нему Подунавья, относит лепные горшки с невыделенными и загнутыми к середине венчиками к типу II варианта Б с указанием их наличия в Будештах (Рикман 1975: 184).

Ю. В. Кухаренко, анализируя материалы могильника Брест-Тришин, отнес данные горшки с загнутыми к варианту «а», типу I. Ближайшие аналогии автор находит на памятниках вельбаркской культуры и германских племен приэльбских районов, отмечая, что, по мере расселения германцев, эти горшки появляются и в других регионах Европы. Сосуд из пог. 44 мог. Брест-Тришин (рис. 5: 15), более стройных пропорций, с выраженной придонной частью и вертикальными расчесами по тулову, Ю. В. Кухаренко относит к материалам пшеворской культуры (Кухаренко 1980: 31).

Э. А. Сымонович, рассматривая черняховские горшки Поднепровья, относит данные сосуды к банкоподобно-яйцевидным горшкам. Исследователь разделяет их на 3 типа по особенностям профилирования и степени наклона плеча сосудов:

1) открытые горшки с почти вертикальными или конически раскрытыми плечами;

2) закрытые, с невыделенным венчиком и наклонными плечиками;

3) закрытые, с невыделенным венчиком и крутыми плечиками.

Ближайшие аналогии этим горшкам автор находит в ареале пшеворской культуры, отмечая их проникновение в Среднее Поднепровье еще с зарубинецкого времени. Происхождение этих сосудов Э. А. Сымонович связывает с лужицкой культурой. Их существование продолжается и в послечерняховское, славянское время, но постепенно они выходят из употребления (Симонович 1981: 46—47). Рассматривая лепную керамику черняховских памятников Днепровского Левобережья, в частности, Букреевского поселения, Э. А. Симонович находит аналогии горшкам с загнутыми к середине венчиками и ошершавленной поверхностью среди материалов других памятников черняховской культуры (Черняхов, Леськи) и славянских древностей Подесенья, подчеркивая этим «славянскость» черняховской культуры (Симонович 1984: 76).

М. А. Тиханова при анализе посуды из Ле-песовки отмечала яйцевидные горшки с загнутым к середине венчиком как ведущий тип лепной керамики на поселении. Данный тип керамики исследовательница определяет как ведущий тип лепной посуды черняховской культуры (Тиханова 1970: 90).

В. Д. Баран в своей типологии лепной керамики черняховских памятников Верхнего Днестра и Западного Буга относит данные горшки к шестому типу и находит им аналогии среди материалов пшеворской и вельбарк-ской культур (Баран 1981: 81).

И. П. Хавлюк, анализируя материалы северо-западного происхождения Южного Побужья, горшок с загнутым к середине венчиком определил как «пшеворский» (Хавлюк 1988: 137).

Д. Н. Козак в классификации горшков вельбаркской культуры относит данные сосуды ко второму типу и указывает на их наличие в пшеворской культуре, где они отличаются от вельбаркских относительной стройностью пропорций (Козак 1991: 90). В пшеворской культуре горшки с загнутыми внутрь венчиками на территории Верхнего Поднестровья и Западного Побужья были распространены, в основном, в позднелатенское время (Козак 1984: рис. 19: 3).

Также к пшеворским сосудам относит высокий горшок с загнутым внутрь венчиком из могильника Компанийцы Б. В. Магомедов (Магомедов 2001: 119).

Р. Волонгевич в своей классификации вель-баркской керамики отмечает, что данные со-

суды наиболее многочисленны среди других форм северо-западного происхождения и зафиксированы им на более чем 30 памятниках. Он также указывает на различие горшков-кумпфов вельбаркского и пшеворского происхождения. К отличительным признакам пшеворских сосудов он, как и Ю. В. Кухарен-ко и Д. Н. Козак, относит вытянутость пропорций, более высокие показатели средней высоты (20—30 см) и расположение максимального диаметра на 2/3 или 3/4 высоты (Wolagiewicz 1993: 54—55).

В. Ворник, анализируя лепную керамику из Будешт, горшки с загнутым внутрь венчиком относит к четвертому типу своей классификации и разделяет на три варианта в зависимости от расположения максимального диаметра и профилировки сосуда. Аналогии этим горшкам он находит в материалах вель-баркской и пшеворской культур. Также исследователь отмечает локализацию горшков данного типа в центральной и западной части могильника (Уогшс 2006: 218—219)

Таким образом, мы видим, что большинство исследователей связывает горшки группы 1А по классификации Р. Волонгевича с различными археологическими культурами — вельбаркской, пшеворской, культурой приэльбских германцев, отмечая при этом различия этих сосудов.

Сложность разделения культурных элементов по материалам лепной керамики в составе черняховской культуры заключается, во-первых, в том, что синтез культурных признаков лепной черняховской керамики северо-западного происхождения состоялся вне черняховского ареала (Козак 1985: 73). Во-вторых, в том, что более чем за два века существования черняховской культуры некоторые формы керамики изменялись под влиянием инокультурного (не германского) населения (Букреевка II, Дмитровка III) (Башка-тов 2010: 177; Милашевський 2011: 157).

Таким образом, большинство исследователей среди дифференцирующих признаков этой группы посуды выделяли: отношение максимального диаметра к высоте, наличие/отсутствие плеча, степень наклона плеча сосуда, расположение максимального диаметра по отношению к высоте.

Исходя из вышеприведенного, нами была предпринята попытка выделения отдельных признаков вельбаркских и пшеворских горшков с загнутым к середине венчиком в первую очередь на материалах археологических памятников Польши — территории, где происходил как генезис, так и синтез этих археологических культур.

Рис. 1. Типология сосудов с загнутым внутрь венчиком.

Fig. 1. Typology of vessels with inverted rim.

К горшкам были отнесены сосуды, которые имеют общую пропорцию — отношение высоты к максимальному диаметру — в пределах от 0,4 до 1,7 (Генинг 1992: 54).

Горшки были проанализированы по следующим признакам:

1). Наличие/отсутствие плеча/ребра.

2). Наличие/отсутствие придонной закраины.

3). Расположение максимального диаметра относительно высоты.

4). Угол наклона венчика (а).

5). Максимальный диаметр (D2).

6). Высота сосуда (Н).

7). Отношение высоты к максимальному диаметру (H/D2 = К).

8). Отношение диаметра венчика к диаметру дна (D1/D3).

В результате проведенного анализа, к пше-ворским признакам, отличным от вельбарк-ских, были отнесены:

— наличие плеча/ребра;

— наличие придонной закраины;

— расположение максимального расширения в верхней трети высоты;

— отношение высоты к максимальному диаметру, близкое к единице;

— близкий к прямому (70—80°) угол наклона венчика;

— отношение диаметра венчика к диаметру дна, близкое к 2;

№4. 2014

— орнаментация ногтевыми защипами или вертикальными расчесами

В результате анализа сосудов с загнутым к середине венчиком из черняховских памятников, с учетом вышеупомянутых пше-ворской признаков и специфики местных черняховских форм, предлагаем несколько расширить типологию лепной керамики Р. Волонгевича. Вместе с типом 1А было бы уместно выделить тип 1Ар (пшеворский), который, в свою очередь, можно разделить на 2 подтипа: 1Ар1 (приземистые) и 1Ар2 (стройные), который, в свою очередь, делился на 2 варианта: 1Ар2а — с ярко выраженным плечом и 1АрЬ) — с плавным профилем тулова (рис. 1).

Типология

Горшки типа 1А (рис. 2):

— приземистые формы, К= 0,7—0,75;

— Б2 — посередине;

— Б1/Б3 = 1;

— а = 45—65°;

— плечо отсутствует, плавный профиль ту-лова.

Горшки данного типа наиболее многочисленны в черняховской культуре. Они присутствуют в материалах 24 могильников и 75 поселений. Происхождение горшков этого типа может быть связано с оксывской культурой раннего железного века. В последующее время эта форма сосудов распространяется по всей территории, занимаемой различными германскими племенами.

Горшки подтипа 1Ар1 (рис. 4):

— приземистые формы — К = 0,7—0,6;

— Б2 — посередине высоты или в верхней трети высоты;

— Б1/Б3 = 2;

— а = 60—65°;

— ярко выраженное плечо.

Такие горшки достаточно немногочисленны на территории Украины. Они присутствуют в 7 погребальных комплексах черняховских могильников и на двух поселениях. Также они встречаются в материалах вель-баркских могильников Дытыничи и Брест-Тришин и пшеворского могильника Гринев. В большом количестве серии таких сосудов представлены в материалах липицкой культуры (рис. 4: 10) (Свешников: 1957: рис. 25: 6; Вакуленко 1989: рис. 2: 2а, 4а; рис. 3: 2а, 2г, 3а), где эти горшки считаются одним из проявлений пшеворских этнографических черт, наличие которых — особенность липицких древностей территории Украины (Вакуленко 1989: 31).

Сосуды варианта 1Ар2а (рис. 5):

— вытянутые формы — К > 0,8—1;

— Б2 — в верхней трети;

— Б1/Б3 = 2;

— а = 60—70°;

— ярко выраженное плечо.

Эти горшки могут соответствовать типу «Ь» широкогорлых яйцевидных горшков пше-ворской культуры Верхней Силезии по классификации К. Годловского (Godlowski 1977: 125) (рис. 5: 1). Несмотря на то, что сосуды, близкие к горшкам данного типа, представлены в таблицах Р. Волонгевича как тип 1А вель-баркской керамики (Wolagiewicz 1993: 1аЬ1. I: 1), данные горшки весьма немногочисленны в материалах вельбаркских памятников Польши и рассматриваются нами как влияние пшеворской культуры. В черняховской культуре они присутствуют в материалах 17 могильников и 10 поселений

Сосуды варианта 1Ар2Ь (рис. 6):

— вытянутые формы — К > 0,8—1;

— Б2 — в верхней трети;

— Б1/Б2 = 1;

— а = 60—70°;

— плечо — отсутствует, плавный профиль тулова (овальной формы).

Они соответствуют типу «а» широкогор-лых яйцевидных горшков пшеворской культуры Верхней Силезии по классификации К. Годловского (Godlowski 1977: 113) (рис. 6: 10). Немногочисленны в пшеворской культуре, более широко представлены в материалах центральноевропейских германцев.

Технология

При визуальном осмотре было замечено технологическое отличие горшков пшеворских типов от вельбаркских. Горшки типа 1А сформированы спирально-жгутовым способом, а пшеворские — вылеплены из полого (цельного) глиняного тела. На изломе вельбаркских сосудов сохраняются хорошо ощутимые на ощупь следы жгутов (рис. 7: 3, 4). Отличается также и состав глиняного теста: сосуды пшеворских типов содержат в качестве основного отощителя фракции шамота, размером 4—6 мм и концентрацией 5—6 фракций на 1 см2 (рис. 7: 7—8), в тесте же вельбаркских сосудов преобладают фракции дресвы толщиной от 2 до 5 мм на 1 см2 (рис. 7: 5—6).

Орнаментация. Среди орнаментов кумп-фов выделяются два способа украшения внешней поверхности — ногтевыми защипами по тулову (рис. 9: 1—2, 6—8) и пальцевыми расчесами (рис. 9: 3—5, 9). И тот и другой

№4. 2014

Рис. 2. Сосуды типа 1А в черняховской культуре (в скобках указаны номера на карте). 1 — Гребинки (по Магомедов 1992: рис. 4: 28) (№ 46); 2, 6 — Компанийцы (по Некрасова 2006: рис. 63: 7; 72: 12) (№ 13); 3 — Гавриловка (по Сымонович 1960: табл. II: 2) (№ 7); 4 — Бакота (по Винокур, Гордый 1994: рис. 24) (№ 104); 5 — Завадовка 2 (по Петраускас, Петраускас 2008: рис. 12: 16) (№ 10); 7 — Данчены (по Рафалович 1986: табл. LI: 8) (№ 8); 8 — Заячевка (по Хавлюк 1974: рис. 8: 2) (№ 11); 9 — Беленькое (по Росохацкий 1991: рис. 51: 3) (№ 3); 10 — Бырлад-Валя Сякэ (по Palade 2004: fig. 145: 4) (№ 4); 11 — Токи (№ 21); 12 — Вишенька 1 (по Магомедов, Левада 1993: рис. 8: 10) (№ 40); 13 — Великая Бугаевка (по Петраускас, Шишкин 2013: рис. 101: 2) (№ 5); 14—15 — Михэлэ-шень (по §ovan 2009: pl. 285 A: 106, 107) (№ 16).

Fig. 2. Type 1A vessels in the Chernyakhov Culture (numbers on the map are shown in brackets). 1 — Grebinki (after Магомедов 1992: рис. 4: 28) (№ 46); 2, 6 — Kompanyicy (after Некрасова 2006: рис. 63: 7; 72: 12) (№ 13); 3 — Gavrilovka (after Сымонович 1960: табл. II: 2) (№ 7); 4 — Bakota (after Винокур, Горшнм 1994: рис. 24) (№ 104); 5 — Zavadovka 2 (after Петраускас, Петраускас 2008: рис. 12: 16) (№ 10); 7 — Danceni (after Рафалович 1986: табл. LI: 8) (№ 8); 8 — Zajachevka (after Хавлюк 1974: рис. 8: 2) (№ 11); 9 — Belenkoye (after Росохацкий 1991: рис. 51: 3) (№3); 10 — BTrlad-Valea-Seaca (after Palade 2004: fig. 145: 4) (№4); 11 — Toki (№21); 12 — Vishen'ka 1 (after Магомедов, Левада 1993: рис. 8: 10) (№40); 13 — Velikaja Bugaevka (after Петраускас, Шишкин 2013: рис. 101: 2) (№ 5); 14—15 — Mihala§eni (after §ovan 2009: pl. 285 A: 106, 107) (№ 16).

приемы характерны для керамики пшеворской культуры, хотя, в виде исключения, они могут присутствовать и на горшках вельбаркского облика.

Хронология

В работе используются следующие классификационные схемы вещей: Е. Л. Гороховского (Гороховский 1988а) — для фибул и пряжек (также используется его периоди-

зация черняховской культуры), Р. Мадыды-Легутко (Madyda-Legutko 1986) — для пряжек, О. В. Гопкало (Гопкало 2008) — для бус и подвесок, Р. Г. Шишкина и Е. Цнотливы (Шишкин 1999; Cnotliwy 2010) — для роговых гребней, О. В. Петраускаса — для гончарных кувшинов (Петраускас 2008) и «воинских» фибул (Петраускас 2010), также использовались его хронологические схемы могильников Косаново и Гавриловка (Ре^ашкаБ 2003) и хронологические выводы

№4. 2014

Рис. 3. Сосуды типа 1А Центральноевропейского региона. 1 — Подвеск, оксывская культура (по Bokiniec 2005: Taf. LI: 1); 2, 3 — Каарсен (по Schach-Dorges 1970: Taf. 25: 6; 26: 4); 4 — Кухбир (по Schach-Dorges 1970: Taf. 110: 5); 5 — Абрахам (по Kolnik 1973: tab. V: 1); 6 — Каннавюрф (по Schmidt 1984: Abb. 4: 6).

Fig. 3. Type 1A vessels in the Central European region. 1 — Podwiesk, Oksywie Culture (after Bokiniec 2005: Taf. LI: 1); 2—3 — Kaarßen (after Schach-Dorges 1970: Taf. 25: 6; 26: 4); 4 — Kuhbier (after Schach-Dorges 1970: Taf. 110: 5); 5 — Abraham (after Kolnik 1973: tab. V: 1); 6 — Kannawurf (Schmidt 1984: Abb. 4: 6).

по морфологическим особенностям гончарных горшков Поднепровья (Петраускас А., Петраускас О. 2008), Д. Б. Шелова (Шелов 1978) — для амфор, В. Ворника и Л. Чобану (Vornic, Ciobanu 2005) — для ойнохой, хронологические схемы автора — для могильников Рыжевка, Заячивка, Раковец (Милашевський, в печати).

Горшки типа 1А

Р. Шиндлер горшки группы I вельбарк-ской культуры датирует со II в. н. э. (Schindler 1940: tab. 21). По Р. Волонгевичу, они появляются на фазе В2 (2 экз.), бытуют в фазе В2/С1 (11 экз.), и исчезают в фазе С2 (1 экз.) цент-ральноевропейской хронологии. В комплексах черняховской культуры они не присутствуют в материалах наиболее ранней фазы. Бережанскую фазу черняховской культуры, которая синхронна фазе С2 централь-ноевропейской хронологии, представляют 4 комплекса: погр. 43 мог. Ромашки, погр. 47 мог. Романковцы, погр. 2 мог. Рыжевка, погр. 7 мог. Токи. Погр. 43 мог. Ромашки содержит биовальную двойную пряжку типа Ромашки — Птуя по Е. Л. Гороховскому (Гороховский 19886: 308—309). Погр. 2 мог. Рыжевка относится к первой фазе мо-

гильника (Милашевский в печати). Погр. 47 мог. Романковцы содержит фрагмент пряжки типа G1 по Р. Мадыде-Легутко. Такие изделия в пшеворской и вельбаркской культурах бытуют с фазы В2 до раннего этапа позд-неримского времени (Madyda-Legutko 1986: 46). Промежуточную и начало Косанов-ской фазы (С2/С3 или С2Ь) 1 представляют следующие комплексы: погр. 1 мог. Башмачка (С) — в состав его инвентаря входят: горло и ножка амфоры типа Шелов Б, гончарная ваза с двумя валиками по шейке, фрагмент дна гончарного сосуда на кольцевом поддоне. Ваза с такими же морфологическими характеристиками (что важно, с таким же подквадратным сечением венчика) найдена в пог. 67 мог. Данчены вместе с орнаментированными фибулами типа Б2б по Е. Л. Гороховскому. Датируется этот ком -плекс 4 фазой могильника (Шаров 1992: 189; Бажан, Гей 1992: рис. 9), так что ваза такого типа может быть синхронизирована с фазой С3. Погр. 10, 26 и 44 мог. Михэлэшень относятся к первой фазе могильника и име-

1 Эту фазу маркируют вещи, которые начали функционировать с фазы С2 и получили типологическое развитие в дальнейшее время (Шаров 2009: 37)

Рис. 4. Сосуды подтипа 1Ар. 1 —6, 11 — черняховская культура; 7 — пшеворская культура; 8—9 — вельбарк-ская культура; 10 — липицкая культура. 1 — Черняхов (по Сымонович 1967: рис. 5: 1); 2 — Чернелив-Русский (Тилщак 2011: рис. 1: 1), 3 — Михэлэшень (по §ovan 2009: pl. 4 М1 А: 2); 4 — Авдеево (по Алихова 1951: рис. 47: 2); 5 — Будешть (по Vornic 2006: fig. 75: 5); 6 — Рыжевка (по Кропоткин 1966: рис. 18); 7 — Гринев (по Smiszko 1932: tabl. I: 4); 8 — Дитиничи (по Смшко, Свешн-пков 1961: рис. 6: 9); 9 — Брест-Тришин (по Кухаренко 1980: табл. ХХ: 67); 10 — Завалье (по Вакуленко 1989: рис. 3: в 2); 11 — Лепесовка (по Щукин 1989: рис. 5: 1).

Fig. 4. Subtype 1Ap vessels. 1 —6, 11 — Chernyakhov Culture; 7 — Przeworsk Culture; 8—9 — Wielbark Culture; 10 — Lipica Culture. 1 — Chernyakhov (after Сымонович 1967: рис. 5: 1); 2 — Cherneliv-Ruskyi (after Тил1щак 2011: рис. 1: 1); 3 — Mihalafeni (after Sovan 2009: pl. 4 М1 А: 2); 4 — Avdeevo (after Алихова 1951: рис. 47: 2); 5 — Budefti (after Vornic 2006: fig. 75: 5); 6 — Ryzevka (after Алихова 1951: рис. 47: 2); 7 — Hrinew (after Smiszko 1932: tabl. I: 4); 8 — Ditinichi (after См1шко, Свешнтов 1961: рис. 6: 9); 9 — Brest-Trishin (after Кухаренко 1980: табл. ХХ: 67); 10 — Zavalye (after Вакуленко 1989: рис. 3: в 2); 11 — Lepesovka (after Щукин 1989: рис. 5: 1).

№4. 2014

ют такие хроноиндикаторы, как фибулы с трехгранным сечением спинки типа А3 по Е. Л. Гороховскому, пряжка III группы типа Деревьяна-Данчены по Е. Л. Гороховскому, гребни II и III класов по Р. Г. Шишкину, гребень 1В/В/2 по Е. Цнотливы (Cnotliwy 2010: Гус 37: 11) — подобный гребень присутствует в пог. 3 мог. Петрикивцы вместе с фибулой типа Б1 по Е. Л. Гороховскому (Гопкало 2008: рис. 11). Стоит отметить, что гребни этого типа происходят с острова Борнхольм (Cnotliwy

2010: 1ус 39). Также диагностами первой фазы могильника выступают туалетные ножи типа 1 и гончарные липицкие чаши на ножках (§ovan 2009: 185—189). Погр. 210 мог. Беленькое содержало фибулы типа Б1б по Е. Л. Гороховскому, пряжку с утолщенной передней частью рамки, гончарный кувшин, аналогичный кувшину из пог. 21-1961 мог. Косаново (вторая фаза развития могильника). Следует отметить, что гребни, аналогичные найденному в этом погребении, появ-

№4. 2014

Рис. 5. Сосуды варианта 1Ар2а. 1 —3 — пшеворская культура; 4—14, 16—19 — черняховская культура; 15, 20 — вельбаркская культура. 1 — Ополе (по Сой1с№з№ 1972: tabl. XXVII: 3); 2 — Надколе (по АпЬгс^ошбИ 1998: р1. Х1_1: 1); 3 — Хмильов Пясковый (по СоЬкмБку, Wichman 1998: taf. XXXVI: 1); 4 — Чернелив-Русский (по Тилщак 2011: рис. 1: 3); 5 — Глеваха (по Терпиловский 1989: рис. 4: 20); 6—7, 17 — Косаново (по РйгаиБкаБ 2003: аЬЬ. 43 с: 1; 66:2; 73: 3); 8 — Кобылля (по Строцень 2008: рис. 39: 2); 9 — Бакота (по Винокур, Горшнм 1994: рис. 25); 10 — Боромля (по Некрасова 2006: рис. 30: 6); 11 — Черкассы-Центр (по Куштан, Петраускас 2011: рис. 8: 9); 12 — Компанийцы (по Некрасова 2006: рис. 66: 6); 13, 18 — Данчены — (по Рафалович 1986: табл. ХХ111: 6; XI-: 1); 14 — Сокол (по Вакуленко, Приходнюк 1984: рис. 17: 4); 15 — Брест-Тришин (по Кухаренко 1980: табл. XV: 44а); 16 — Михэлэшень (по §оуап 2009: р1. 285 А: 104); 19 — Будешть (по Мстю 2006: fig. 95: 1); 20 — Деревянное (по Кухаренко 1980: табл. ХХ1Х: 1).

Fig. 5. Variant 1Ар2а vessels. 1 —3 — Przeworsk Culture; 4—14, 16 — Chernyakhov Culture; 15, 20 — Wielbark Culture. 1 — Opole (after Cod+owski 1972: tabl. XXVII: 3); 2 — Nadkole (after Cod+owski 1972: tabl. XXVII: 3); 3 — Chmielow Piaskowy (after Cod+owsky, Wichman 1998: taf. XXXVI: 1); 4 — Cherneliv-Ruskyi (after Тилщак 2011: рис. 1: 3); 5 — Clevakha (after Терпиловский 1989: рис. 4: 20); 6—7, 17 — Kosanovo (after Petrauskas 2003: abb. 43 c: 1; 66:2; 73: 3); 8 — Kobylye (after Строцень 2008: рис. 39: 2); 9 — Bakota (after Винокур, Горшнм 1994: рис. 25); 10 — Boromlya (after Некрасова 2006: рис. 30: 6); 11 — Cherkasy-Centr (after Куштан, Петраускас 2011: рис. 8: 9); 12 — Kompanyicy (after Некрасова 2006: рис. 66: 6); 13, 18 — Danceni (after Рафалович 1986: табл. ХХ111: 6; XL: 1); 14 — Sokol (after Вакуленко, Приходнюк 1984: рис. 17: 4); 15 — Brest-Trishin (after Кухаренко 1980: табл. XV: 44a); 16 — Mihala§eni (after §ovan 2009: pl. 285 A: 104); 19 — Bude§ti (after Vornic 2006: fig. 95: 1); 20 — Derevyannoe (after Кухаренко 1980: табл. ХХ1Х: 1).

ляются в материалах Масломенчской группы 12 комплексов: погр. 66 мог. Будешты с фи-начиная с фазы С2 (Kokowski 1995: 47—48). булой типа Б2 по Е. Л. Гороховскому и гон-Косановскую фазу (С3) представляют чарным горшком с развитым «каплевидным»

Рис. 6. Сосуды варианта 1Ар2Ь: 1 —9 — черняховская культура; 11 — вельбаркская культура (Викныны Великие); 10, 12—13 — пшеворская культура (Тарнов, Специмеж, Каменьчик). 1 — Михэлэшень (по §ovan 2009: pl. 8 М6: 1); 2 — Волосское (по Брайчевская 1960: таб. IV: 14); 3 — Рыжевка (по Кропоткин 1972: рис. 1: 1); 4 — Успенка (по Кропоткин 1964: рис. 22: 6); 5 — Черкассы-Центр (по Куштан, Петраускас 2011: рис. 9: 12); 6 — Бернашов-ка (по Винокур 1997: рис. 6: 4); 7 — Беленькое (по Гудкова 1987: рис. 1: 14); 8 — Бырлад-Валя Сякэ (по Palade 2004: fig. 130:1); 9 — Башмачка (по Смиленко 1992: рис. 20:1); 10 — Тарнов (по God+owski 1977: XLVIII: 3); 11 — Викныны Великие (по Смшко 1947: табл. I: 7); 12 — Специмеж (по Kietlinska, PiQtka-Dqbrowska 1963: tabl. 10: 4); 13 — Каменьчик (по Dqbrowska 1997: taf. CXXIX: 6)

Fig. 6. Variant 1Ар2Ь vessels. 1 —9 — Chernyakhov Culture; 11 — Wielbark Culture (Viknyny Velykiye); 10, 12—13 — Przeworsk Culture (Tarnow, Spicymierz, Kamienczyk). 1 — Mihalafeni (after Jovan 2009: pl. 8 М6: 1); 2 — Volosskoe (after Брайчевская 1960: таб. IV: 14); 3 — Ryzevka (after Кропоткин 1972: рис. 1: 1); 4 — Uspenka (after Кропоткин 1964: рис. 22: 6); 5 — Cherkasy-Centr (after Куштан, Петраускас 2011: рис. 9: 12); 6 — Bernashovka (after Винокур 1997: рис. 6: 4); 7 — Belenkoye (after Гудкова 1987: рис. 1: 14); 8 — BTrlad-Valea-Seaca (after Palade 2004: fig. 130:1); 9 — Bashmachka (after Смиленко 1992: рис. 20:1); 10 — Tarnow (after God+owski 1977: XLVIII: 3); 11 — Viknyny Velykiye (after Смшко 1947: табл. I: 7); 12 — Spicymierz (after Kietlinska, Pi^tka-Dqbrowska 1963: tabl. 10: 4); 13 — Kamienczyk (after D^browska 1997: taf. CXXIX: 6).

№4. 2014

венчиком; погр. 45 мог. Великая Бугаевка, где в состав комплекса входит закрытая бикони-ческая миска с пружком ниже шейки — такие сосуды встречаются в комплексах с многогранными пряжками, фибулами типа Б2б по Е. Л. Гороховскому, орнаментированными гребнями с высокой спинкой могильника Компанийцы (погребения 1, 122, 71) (Некрасова 2006: рис. 57, 74, 68) пряжкой с утолщенной передней частью рамки из пог. 14-1961 мог. Косаново (Petrauskas 2003: Abb. 39); погр. 67, 68 мог. Гавриловка относятся к первой фазе могильника (синхронны второй фазе могильника Косаново и фазе С3) (Petrauskas 2003: 295); погр. 29 мог. Деревъяна содержит фибула типа Б2 по Е. Л. Гороховскому, бусы из монохромного стекла типа I/1/б по О. В. Гопкало; погр. 4 мог. Заячивка —

закрытую биконическую миску с валиком ниже шейки, гребень с высокой спинкой и расклешенными краями; погр. 23, 59, 115, 171 мог. Компанийцы содержат закрытые биконические миски с валиком ниже шейки, кувшины типа 2/1 по О. В. Петраускасу; погр. 21-1961 мог. Косаново относится к второй фазе развития могильника (Petraus-kas 2003: 265); погр. 18 мог. Романковцы — с гребнем типа Ш/В/1 по Р. Г. Шишкину. Масловскую фазу черняховской культуры (поздний этап С3 — начало D1) представляют 2 комплекса: погр. 48, 387 мог. Бырлад-Валя Сякэ с подвеской-кулоном из кости в виде полумесяца (Opreanu 1995: 231—232, 252), орнаментированными фибулами типа Б3е по Е. Л. Гороховскому, гребнем типа Ш/7/С по Р. Г. Шишкину, ойнохоей варианта А

№4. 2014

Рис. 7. Технологические аспекты лепки сосудов пшеворских и вельбаркских типов: 1, 2, 7, 8 — пшеворские сосуды; 3—6 — вельбаркские сосуды.

Fig. 7. Technological aspects of production of Przeworsk and Wielbark vessels: 1, 2, 7, 8 — Przeworsk vessels; 3—6 — Wielbark vessels.

по В. Ворник и Л. Чобану (Уогшс, Сiobanu 2005).

Горшки подтипа 1Ар1

Эти сосуды типичны для пшевор-ской культуры и встречаются в погребальных комплексах с I в. н. э.: погр. 9, 22, 45 мог. Неданово, погр. 10 мог. Белый Груд, Гринев, погр. 145 мог. Цебловице Дуже,

погр. 168, 178а мог. Каменьчик (Ziemlinska-Odojowa 1999: tab. 3: 24; VII: 12; 13: 1; Шевченко 1997: рис. 5: 2; Smiszko 1932: tab. 1: 4; Dziqgielewska, Kulczynska 2008: tab. LXXXVI; Dqbrowska 1997: tab. LXXXIX: 4; XCIV: 8) и существуют до IV в. н. э. (Dqbrowska 1997: tab. СХХ: 5). В материалах черняховской культуры данные сосуды не присутствуют в комплексах с надежными датирующими вещами. Но, исходя из кор -

Рис. 8. Комплексы черняховской культуры, синхронные фазе С2 центральноевропеской хронологии, содержащие горшки с загнутым внутрь венчиком: I — погр. 43 мог. Рыжевка (по Кропоткин 1972: рис. 1 —3); II — погр. 1 мог. Бернашовка (по Kokowski 2000: Abb. 1); III — погр. 43 мог. Ромашки (по Сымонович 1979: рис. 5: 5; 6: 12, 15, 16; 7: 2, 4, 6, 7); IV — мог. Козия-Яссы (по lonitä 1982: fig. 28; 29).

Fig. 8. Chernyakhov complexes with kumpfs synchronous with phase C2 of the Central European chronology: I — burial 43 of the Ryzevka cemetery (after KponoTKUH 1972: puc. 1 —3); II — burial 1 of the Bernashovka cemetery (after Kokowski 2000: Abb. 1); III — burial 43 of the Romaski cemetery (after Chmohobmh 1979: puc. 5: 5; 6: 12, 15, 16; 7: 2, 4, 6, 7); IV — Cozia-Ia§i cemetery (after Ionita 1982: fig. 28; 29).

реляционных схем, исследователи относят горшки данного типа к наиболее ранним фазам могильников Будешть, Михэлэшень, Рыжевка (Уогшс 2006: 237—238; §оуап 2009: 185; Милашевський, в печати).

Сосуды варианта 1Ар2а

Бережанская фаза (С2): погр. 261 мог. Чер-нелив-Русский — в состав комплекса входят фибула группы А.УН городницкой серии

Рис. 9. Орнаментированные горшки с загнутым внутрь венчиком: 1 — погр. 164 мог. Компанийцы (по Некрасова 2006: рис. 79: 14); 2— Белополье (по Обломский 2003: рис. 52: 1); 3 — погр. 67 мог. Гавриловка (по Симонович 1960: таб. 2: 1); 4— погр. 3 мог. Чубовка (по Гребенников, Гребенников, Магомедов 1982: рис. 4: 4); 5 — погр. 55 мог. Черкассы-Центр (по Куштан, Петраускас 2011: рис. 9: 12); 6— Кобылля (по Строцень 2008: рис. 43: 2); 7, 8 — Васильев (по Войнаровський 1999: рис. 15: 1, 3); 9 — Ботошань (по ionita 1966: fig. 16: 1)

Fig. 9. Ornamented kumpfs: 1 — burial 164 of the Kompanyicy cemetery (after Некрасова 2006: рис. 79: 14); 2— Belopolye (after Обломский 2003: рис. 52: 1); 3 — burial 67 of the Gavrilovka cemetery (after Симонович 1960: таб. 2: 1); 4 — burial 3 of the Chubovka cemetery (after Гребенников, Гребенников, Магомедов 1982: рис. 4: 4); 5— burial 55 of the Cherkasy-Centr cemetery (after Куштан, Петраускас 2011: рис. 9: 12); 6 — Kobylye (after Строцень 2008: рис. 43: 2); 7, 8 — Vasilyev (after Войнаровський 1999: рис. 15: 1, 3); 9 — Boto§ani (after ionita 1966: fig. 16: 1).

№4. 2014

по Е. Л. Гороховскому и О. В. Гопкало, гребень с треугольной спинкой; мог. Козия-Яссы — фибула, вероятно, типа А по Е. Л. Гороховскому и тонкорамчатая пряжка (Баран, Гороховский, Магомедов 1990: 51)

Промежуточная и начало Косановской фазы (С2/С3): погр. 234 мог. Данчены — вторая фаза развития могильника, где, наряду с лепной вельбаркской керамикой, присутствует и черняховская гончарная (Шаров 2011: рис. 10, 12); погр. 54 мог. Черкассы-Центр — гончарный горшок с развитым «каплевидным» венчиком и кольцевым поддоном, миска-блюдо (такие керамические формы не характерны для начальных фаз черняховской культуры). Косановская фаза (С3): погр. 67 мог. Гавриловка относится

к первой фазе могильника (Petrauskas 2003: 295); погр. 88 мог. Данчены содержит кувшин типа 1 по О. В. Петраускасу (Петраускас 2008: 90); погр. 56 мог. Компанийцы — закрытая биконическая миска с пружком ниже шейки, горшки сарматской традиции I типа по Б. В. Магомедову (данные сосуды характерны для наиболее поздней фазы могильника и встречаются вместе с калачиковидными пряжками и «воинскими» фибулами 7 типа по О. В. Петраускасу); погр. 1-1964, 7-1963, 211961 мог. Косаново относятся к второй фаза развития могильника (Petrauskas 2003: 265).

Масловская фаза (С3/Б1) — погр. 24 мог. Лецкань — фибула типа Б3 по Е. Л. Го -роховскому, гребень типа Ш/9/С по Р. Г. Шишкину.

№4. 2014

Рис. 10. Поселенческие комплексы (жилища) с горшками с загнутым внутрь венчиком. 1 — Барбара I, постр. 1 (по Башкатов 2010: рис. 3); 2 — Гребинки, постр. 1-А (по Магомедов 1992: рис. 2); 3 — Курники, жил. 1 (по Магомедов, Гудим-Левкович 1991: рис. 6); 4 — Вишенька 1, жил. 1 (по Магомедов, Левада 1993: рис. 3); 5 — Бырлад-Валя Сякэ, жил. 20 (по Palade 2004: fig. 20: 1); 6 — Боромля, жил. 7 (по Некрасова 2006: рис. 30: 1); 7—10 — Журавка, жил. 3, 17, 21, 25 (по Обломский 2011: рис. 9, 28, 32, 37); 11 — Башмачка, жил. 3 (по Смиленко 1992: рис. 15: 2); 12 — Бургунка, полузем 4 (по Сымонович 1980: рис. 1); 13 — Глеваха, жил. 4 (по Терпиловский 1989: рис. 1); 14 — Добрыновцы, полузем. 6 (по Войнаровський 1999: рис. 11: 1); 15 — Козлов, полузем. 1 (по Магомедов 1998: рис. 3); 16, 17 — Новолиповское, жил. 1, 2 (по Абашина, Обломский, Терпиловский 1999: рис. 9: 1 —2).

Fig. 10. Settlement complexes (dwellings) with kumpfs. 1 — Barbara I, dw. 1 (after Башкатов 2010: рис. 3); 2 — Grebinki, dw. 1-A (after Магомедов 1992: рис. 2); 3 — Kurniki, dw. 1 (after Магомедов, Гудим-Левкович 1991: рис. 6); 4 — Vishenka 1, dw. 1 (after Магомедов, Левада 1993: рис. 3); 5 — Bîrlad-Valea-Seaca, dw. 20 (after Palade 2004: fig. 20: 1); 6 — Boromlya, dw. 7 (after Некрасова 2006: рис. 30: 1); 7—10 — Zhuravka-Olshanskaya, dw. 3, 17, 21, 25 (after Обломский 2011: рис. 9, 28, 32, 37); 11 — Bashmachka, dw. 3 (after Смиленко 1992: рис. 15: 2); 12 — Burgunka, dw. 4 (after Сымонович 1980: рис. 1); 13 — Glevakha, dw. 4 (after Терпиловский 1989: рис. 1); 14 — Dobrinovtsy, dw. 6 (after Войнаровський 1999: рис. 11: 1); 15 — Kozlow, dw. 1 (after Магомедов 1998: рис. 3); 16, 17 — Novolipovskoe, dw. 1, 2 (after Абашина, Обломский, Терпиловский 1999: рис. 9: 1 —2).

№4. 2014

Сосуды варианта 1Ар2Ь

Бережанская фаза (С2): погр. 1 мог. Бер-нашовка — пара фибул типа Б1 по Е. Л. Го -роховскому, фрагмент гребня без плечиков типа I по Р. Г. Шишкину с низкой спинкой; погр. 43 мог. Рыжевка — пара фибул типа Б1 по Е. Л. Гороховскому, золотая «ведерко-видная» подвеска типа 2 по О. В. Гопкало. Промежуточную и начало Косановской фазы (С2/С3) представляют комплексы: погр. 6, 9 мог. Михэлэшень (§ovan 2009: 185—189); погр. 55 мог. Черкассы-Центр — фибула типа Гороховский Б2, миска центральноевропей-ского образца с отогнутым венчиком и пружком в месте максимального диаметра. Такая морфологическая особенность характерна для посуды памятников региона Майн — Франка (Шаров 2011: 337). Аналогичная миска присутствует в комплексе погр. 47 мог. Романковцы (Никитина 1996: табл. 23: 1) вместе с фрагментом пряжки типа С1 по Р. Мадыде-Легутко. В более поздних комплексах фазы С3 сосуды данного типа не встречаются.

Косановская фаза (С3): погр. 2 мог. Башмачка (Ю) — закрытая биконическая миска с пружком ниже шейки; погр. 122, 164 мог. Компанийцы — пряжка типа Б и фибула типа Б2 по Е. Л. Гороховскому, закрытая бико-ническая миска с пружком ниже шейки, трех-ручная ваза с развитым Т-образным венчиком.

Погребальный обряд

Представители германских общин в черняховском обществе, которые использовали горшки типа 1А, хоронили своих умерших как по обряду кремации, так и ингумации. В данной работе использовались типологии О. В. Пет-раускаса для кремационных (Петраускас 2002) и ингумационных погребений (Petrauskas 2003: 233, 269—270). Кремации: тип I — погр. 59, 171 мог. Компанийцы, погр. 57 мог. Спанцов; тип II — погр. 10 мог. Михэлэшень; тип IV — погр. 400 мог. Бырлад-Валя Сякэ, погр. 44 мог. Михэлэшень; тип V — погр. 2 мог. Зава-довка 2; тип VI — погр. 2 мог. Рыжевка (в кремациях типа III по О. В. Петраускасу кумп-фы не зафиксированы). Горшки данного типа в погребальных комплексах выступали как урны, крышки, и как сопроводительный инвентарь. Комплексы с ингумациями: тип ¡/1 (трупоположения неразрушенные, ориентированные головой на север, захороненные в простой яме) — погр. 210 мог. Беленькое, погр. 356 мог. Данчены, погр. 21—1961 мог. Косаново, погр. 26 мог. Михэлэшень,

погр. 43 мог. Ромашки; тип И4 (разрушенные) — погр. 68 мог. Гавриловка, погр. 48 мог. Бырлад-Валя Сякэ, погр. 45 мог. Великая Бугаевка, погр. 66 мог. Будешть, погр. 186 мог. Данчены, погр. 4 мог. Заячивка, погр. 115 мог. Компанийцы, погр. 18, 47 мог. Роман-ковцы, погр. 7 мог. Токи, погр. 55 мог. Черкас-сы-Центр. Разрушенные погребения преимущественно детские.

Сосуды типа !Ар1 присутствуют в таких типах комплексов: кремации типа I — п. 38 мог. Каменка, тип V — погр. 24 мог. Рыжевка. Ингумации типа У4 — погр. 66 мог. Будешть, погр. 258 мог. Черняхов.

Сосуды типа !Ар2а присутствуют в следующих погребальных комплексах: кремации, тип I — погр. 234 мог. Данчены, погр. 6 мог. Малиновцы, погр. 17 мог. Одая, погр. 31 мог. Оселивка, погр. 3 мог. Рыжевка; тип II — погр. 6, 227 мог. Будешть; тип III — погр. 214 мог. Бырлад-Валя Сякэ; тип IV — погр. 313 мог. Будешть; тип V — погр. 67 мог. Гавриловка, погр. 6 мог. Лецкань, погр. 12 мог. Раковец; тип VIII — погр. 56 мог. Компанийцы; ингумации: тип I — погр. 21-1961, 7-1963 мог. Косаново, погр. 24 мог. Лецкань; тип У4 — погр. 88 мог. Данчены, погр. 1-1964 мог. Косаново, погр. 261 мог. Чернелив-Русский, погр. 56 мог. Черкассы-Центр.

Сосуды типа !Ар2Ь присутствуют в следующих погребальных комплексах: кремации типа I — погр. 2 мог. Башмачка (Ю), погр. 19 мог. Беленькое, погр. 122 мог. Компанийцы, погр. 132 мог. Будешть; тип III — погр. 249 мог. Бырлад-Валя Сякэ; тип IV — погр. 6 мог. Михэлэшень; тип V — погр. 9 мог. Михэлэшень; ингумации, тип У1 — погр. 43 мог. Рыжевка.

Разделение вельбаркских и пшеворских признаков погребального обряда выглядит достаточно проблематичным. По О. В. Пет-раускасу, для вельбаркской культуры характерны упрощенные типы кремаций — ямные (тип VI, VIII) и урновые (тип I, II) (Петраускас 2002: 61). В. Г. Белевец, анализируя материалы могильника Брест-Тришин, к пшевор-скому обряду кремации относил ямные и ур-новые погребения без золистых включений (Белевец 2007: 66, 67). Следует отметить, что комплекс с «чистой» кремацией — погр. 44 мог. Брест-Тришин — содержит горшок типа !Ар2а.

Погребальные комплексы дают также информацию и о поле погребенных. Восемь комплексов кремаций имеют инвентарь с признаками, выделенными О. В. Гопкало (Гопкало 2011), которые могут указывать на пол погре-

№4. 2014

Рис. 11. Карта распространения сосудов с загнутым внутрь венчиком в ареале черняховской и киевской культур: 1 — Башмачка (С); 2 — Бэлцата; 3 — Беленькое; 4 — Бырлад-Валя Сякэ; 5 — Великая Бугаевка; 6 — Будешть; 7 — Гавриловка; 8 — Данчены; 9 — Деревьяна; 10 — Завадовка 2; 11 — Заячевка; 12 — Каборга; 13 — Компанийцы; 14 — Косаново; 15 — Маслово; 16 — Михэлэшень; 17 — Романковцы; 18 — Ромашки; 19 — Рыжевка; 20 — Спанцов; 21 — Токи; 22 — Хэнешть; 23 — Черкассы-Центр; 24 — Шумск; 25 — Августи-новка; 26 — Андреевка VIII; 27 — Бакота; 28 — Барбара I; 29 — Башмачка (поселение); 30 — Байоровы Дубы; 31 — Бернашовка; 32 — Белополье; 33 — Бовшев II; 34 — Бургунка; 35 — Васильев; 36 — Великая Мотовилов-ка; 37 — Великая Снитынка 2; 38 — Верхняя Долина; 39 — Великая Слободка; 40 — Вишенька 1; 41 — устье Вилии; 42 — Волиця 2; 43 — Гайове; 44 — Глеваха; 45 — Горинка; 46 — Гребинки 1; 47 — Григоровка; 48 — Грушевка; 49 — Гунька; 50 — Дедовщина; 51 — Дыбенцы 1а; 52 — Дмитровка 3; 53 — Дубовое 1; 54 — Дудин; 55 — Журавка Ольшанская; 56 — Завадовка 4; 57 — Йосиповка; 58 — Иванковцы; 59 — Козлов; 60 — Ко-былля; 61 — Кодима IV; 62 — Комаров; 63 — Костянец; 64 — Курники; 65 — Лановцы IV; 66 — Лепесовка; 67 — Леськи; 68 — Ломоватое; 69 — Луговая; 70 — Лука-Врублевецкая; 71 — Любимовка; 72 — Максимовка; 73 — Мамрои; 74 — Маркуши; 75 — Михайловка; 76 — Накваша; 77 — Никольское; 78 — Новолиповское; 79 — Осокоровка; 80 — Остров; 81 — Остров-Варковецкий; 82 — Пены; 83 — Примощаница; 84 — Пряжев; 85 — Репнев; 86 — Самсоновка; 87 — Слободище; 88 — Слободка; 89 — Цибли; 90 — Черняхов; 91 — Шершни; 92 — Ягнятин; 93 — Яссы-Николина; 94 — Малополовецкое 2; 95 — Каменка-Днепровская; 96 — Чернелив-Русский; 97 — Авдеево; 98 — Лецкань;99 — Малиновцы; 100 — Одая; 101 — Оселивка; 102 — Раковец; 103 — Чубовка; 104 — Бакота; 105 — Ботошань; 106 — Боромля; 107 — Сокол; 108 — Козия-Яссы; 109 — Волосское; 110 — Успенка; 111 — Букреевка 2; 112 — Головино 1; 113 — Гочево 3; 114 — Званное 1; 115 — Красное 4; 116 — Лебяжье 1; 117 — Песчаное; 118 — Форостовичи; 119 — Пересыпки 1.

Fig. 11. Distribution of kumpfs in the area of Chernyakhov and Kiev Cultures. 1 — Bashmachka (N); 2 — Bältata; 3 — Belenkoe;

4 — Bîrlad-Valea-Seacâ; 5 — Velykaja Bugaevka; 6 — Bude§ti; 7 — Gavrilovka; 8 — Dänceni; 9 — Derevjana; 10 — Zavadovka;

№4. 2014

11 — Zajachevka; 12 — Kaborga; 13 — Kompanyicy; 14 — Kosanovo; 15 — Maslovo; 16 — Mihalafeni; 17 — Romankivcy; 18 — Romaski; 19 — Ryzevka; 20 — Spantov; 21 — Toki; 22 — Hanefti; 23 — Cherkasy-Centr; 24 — Shumsk; 25 — Avgustinovka; 26 — Andreevka VII; 27 — Bakota; 28 — Barbara I; 29 — Bashmachka (settlement); 30 — Bajorovy Duby; 31 — Bernashovka; 32 — Belopolye; 33 — Bovshev II; 34 — Burgunka; 35 — Vasilyev; 36 — Velikaya Motovilovka; 37 — Velikaya Snetinka; 38 — Verhnyaya Dolina; 39 — Velikaya Slobodka; 40 — Vishenka 1; 41 — Vilija; 42 — Volitsa; 43 — Gajove; 44 — Glevakha; 45 — Gorinka; 46 — Grebenki 1; 47 — Grigorovka; 48 — Grushevka; 49 — Gunka; 50 — Dedovshchina; 51 — Dybentsy 1a; 52 — Dmitrovka; 53 — Dubovoe 1; 54 — Dudyn; 55 — Zhuravka-Olshanskaya; 56 — Zavadovka; 57 — Yosypovka; 58 — Ivankovtsy; 59 — Kozlov; 60 — Kobylye; 61 — Kodyma IV; 62 — Komarov; 63 — Kostyanets; 64 — Kurniki; 65 — Lanovtsy IV; 66 — Lepesovka; 67 — Leski; 68 — Lomovatoe; 69 — Lugovaya; 70 — Luka-Vrublevetskaya; 71 — Ljubimovka; 72 — Maksimovka; 73 — Mamroi; 74 — Markushy; 75 — Mykhaylovka; 76 — Nakvasha; 77 — Nikolskoe; 78 — Novolipovskoe; 79 — Osokorovka; 80 — Ostrov; 81 — Ostrov-Varkovetskiy; 82 — Peny; 83 — Primoschanytsa; 84 — Pryazhev; 85 — Ripnev; 86 — Samsonovka; 87 — Slobodishche; 88 — Slobodka; 89 — Tsybli; 90 — Chernyakhov; 91 — Shershni; 92 — Yagnyatin; 93 — Iafi-Nicolina; 94 — Malo-Polovetskoe; 95 — Kamenka-Dneprovskaya; 96 — Cherneliv-Ruskyi; 97 — Avdeevo; 98 — Letcani; 99 — Malynovtsy; 100 — Odaya; 101 — Oselivka; 102 — Rakovec; 103 — Chubovka; 104 — Bakota; 105 — Botofani; 106 — Boromlya; 107 — Sokol; 108 — Cozia-Iafi; 109 — Volosskoe; 110 — Uspenka; 111 — Bukreevka 2; 112 — Golovino 1; 113 — Gochevo 3; 114 — Zvannoe 1; 115 — Krasnoe 4; 116 — Lebyazhye 1; 117 — Peschanoe; 118 — Forostovichi; 119 — Peresypky 1.

бенных. В трех случаях это мужчины, в погребениях которых присутствуют горшки типа 1А, другую группу составляют женские захоронения (пять случаев), в которых присутствуют сосуды вариантов 1Ар2а и 1Ар2Ь.

Принадлежность горшков типа 1А к мужским комплексам подтверждает также факт нахождения такого сосуда в составе клада кузнеца из Сармизегетузы (Glodariu и др. 1996: fig. 16). Интересным случаем является погр. 6 мог. Михэлэшень, где присутствуют формы 1А и 1Ар2 Ь, что является нехарактерным явлением, так как обычно сосуды типов 1А и 1Ар в одних комплексах сочетаются очень редко.

Все ингумации имеют северную ориентировку, некоторые с небольшим, не более 20°, отклонением на запад, что может иметь сезонный характер (Никитина 1985: 37). Средняя глубина погребений — 1м (от 0,65 м — погр. 186 мог. Данчены, до 2,1 м — погр. 181 мог. Чернелив-Русский). Из них 80 % ритуально разрушены. Положение горшков в ингума-циях может свидетельствовать о наличии двух зон наибольшей концентрации — около головы и у левой ноги. Тринадцать комплексов имеют антропологические определения или погребальный инвентарь, который может помочь в установлении пола погребенных. Семь из них имеют признаки, которые указывают на женский пол. В этих комплексах присутствуют сосуды вариантов 1Ар2а и 1Ар2Ь. Шесть комплексов имеют признаки, характерные для мужских погребений. В их составе присутствуют горшки типа 1А. Исключениями являются погр. 21-1961 мог. Косаново, где сочетались горшки типов 1А и 1Ар2а и погр. 68 мог. Гавриловка, где вместе с двумя фибулами на ключице — характерным женским признаком — в комплексе присутствовал горшок типа 1А.

Таким образом, мы видим, что на этапе С2 наблюдается исчезновение сосудов

данного типа в ареале вельбаркской культуры и появление их среди материалов культуры черняховской. Похожая ситуация наблюдается и с другими типами вельбаркской керамики (Шаров 2011: 325—333). Скорее всего, это связано с передвижением населения из ареала вельбаркской культуры на юго-восток. Наибольшее распространение сосуды с загнутыми внутрь краями в черняховской культуре получили в конце фазы С2 — С3, то есть на протяжении первой половины IV в. н. э. — во время стабилизации и демографического роста населения черняховской культуры. Сосуды типа !А присутствуют, преимущественно, в мужских погребениях, !Ар2а и !Ар2Ь — в женских. Сосуды всех типов присутствуют в ингумациях с северной ориентировкой (разрушенных и неразрушенных) и, практически, во всех типах кремаций, выделенных О. В. Петраускасом.

Поселения

Сосуды с загнутым в середину венчиком присутствуют в материалах 92 поселений черняховской культуры, как в жилых, так и в хозяйственных постройках. На большинстве поселений черняховской культуры с северо-западным культурным компонентом, в частности, на территории Среднего Поднепровья, данные горшки являются самыми многочисленными среди форм лепной керамики (Милашевський 2011: 133—136). Это же явление наблюдается и на материалах вельбаркской культуры (Козак и др. 2004: 97). Керамика северо-западной традиции, как правило, выступает как этноопределя-ющий признак в постройках (Добрыновцы, Вишеньки 1, Курники, Козлов и др.), хотя существуют комплексы (жилище 7 из Боромли), где присутствуют материалы и восточноевропейской керамической традиции.

№4. 2014

Жилые постройки представлены жилищами следующих типов: 2

— длинными домами типа «Stallhaus» в Вишенках, Гребенках, Курниках, на поселении Барбара-1 (рис. 10: 1—4);

— полуземлянками каркасно-столбовой конструкции — ж. 20 Бырлад-Валя Сякэ, ж. 7 из Боромли, ж. 3, 17, 21, 25 Журавки, ж. 3 Башмачки (рис. 10: 5—11);

— полуземлянкой каркасно-столбовой конструкции № 4 со стенами над котлованом с Бургунки (рис. 10: 12);

— полуземлянкой каркасно-плетневой конструкции — ж. 4 из Глевахи (рис. 10: 13);

— полуземлянкой срубной конструкции — ж. 6 из Добрынивцов (рис. 10: 14);

— землянкой каркасно-столбовой конструкции — ж. 1 из Козлова (рис. 10: 15);

— наземными жилищами каркасно-плетневой конструкции 1 и 2 из Новолипов-ского (рис. 10: 16—17).

Таким образом, заметно, что носители северо-западной керамической традиции в черняховской культуре не имели унифицированного типа домостроительства. Такое разнообразие типов жилых сооружений характерно также для вельбаркской культуры территории Украины (Козак 1991: 73—79).

Горшки с загнутыми к середине венчиками присутствуют и среди материалов киевской культуры на 9 поселениях (Букреевка 2, Головино 1, Гочево 3, Званное 1, Красное 4, Лебяжье 1, Песчаное, Форостовичи, Хлопков 1), как правило, во фрагментированном виде. На поселениях Букреевка 2, Гочево 1, Родной Край 3, Боромля 2 известны постройки со следами каркасно-столбовой конструкции, которые также являются характерной чертой северо-западного этнического компонента (Башкатов 2013). Скорее всего, они являются еще одним свидетельством тесных контактов между киевским и черняховским населением, носителем северо-западной традиции. Германо-славянские контакты киевской и пшеворской культур известны еще с ранне-римского времени (Обломский, Терпиловский 1994; 1998: 85).

Горшки с пшеворскими чертами концентрируются на правом берегу Днепра,

в Попрутье, между Днепром и Бугом, практически отсутствуя на Левобережье Днепра (рис. 11). Горшки же типа 1Аравномерно присутствуют на всей территории черняховской культуры.

Выводы

Сосуды с загнутым внутрь венчиком в черняховской культуре маркируют северозападный этнический компонент, который можно связывать с вельбаркским (тип 1А), пшеворским (типы IA p1, IA p2a, IAp 2b) и центральноевропейским (тип IAp2b) населением. Данные типы сосудов в черняховской культуре производились с использованием разных технологических приемов (спирально-жгутовым и способом вытягивания из полого глиняного тела) и примесей керамического теста, что подтверждает их различную культурную подоснову.

Функционирование сосудов с загнутым внутрь венчиком начинается в черняховской культуре с Бережанской фазы (С2). Следует отметить, что все вышеописанные типы, кроме 1Ар1, в наиболее ранних комплексах (рис. 8) присутствуют вместе с гончарной керамикой типа Schaleumen — высокими гончарными мисками с практически прямым венчиком и полусферическим туловом. Эти сосуды соответствуют типу В2 гончарной керамики Масломенчской группы по А. Коковско-му и датируются фазой С2 (Kokowski 1995: 17, 44—46). Происхождение этих сосудов связывается с районом Germania Libera между Рейном и Эльбой (Шаров 2011: 333). Появление этих сосудов О. В. Шаров связывает с притоком населения, оставившего памятники типа Лейна-Хасслебен (Шаров 2011: 337). Таким образом, эти данные еще раз подтверждают, что на начальном этапе черняховской культуры имеет место приток населения не только с более северных территорий Польши и Прибалтики, но также из Центральноевропей-ского региона. Наличие горшков германской традиции на поселениях киевской культуры может свидетельствовать о межкультурных контактах, скорее всего — браках, между представителями разноэтничных общин.

Литература

Абашина Н. С., Обломский A. M., Терпиловский Р. В. 1999. К вопросу о раннеславянских элементах культуры на черняховских памятниках Среднего Поднепровья. РА (4), 78—98.

2 Типология жилищ дается по Ю. Ю. Башкатову (Башкатов 2008).

Алихова А. Е. 1951. Авдеевское селище. КСИИМК 38, 106—113.

Баран В. Д. 1981.Черняхiвська культура: за матерiала-ми верхнього Дтстра i Заждного Бугу. Киш: На-укова думка.

Башкатов Ю. Ю. 2008. Типология жилищ славянской линии развития (по материалам I—V вв. н. э.). В: Наумов А. Н. (отв. ред.). Лесная и лесостепная

№4. 2014

зоны Восточной Европы в эпохи римских влияний и Великого переселения народов 1, 326—340.

Башкатов Ю. Ю. 2010. Памятники черняховской культуры юга Среднего Поднепровья. Germania-Sar-matia 2, 161—181.

Башкатов Ю. Ю. 2013. К вопросу о формировании славянской домостроительной традиции на территории Днепровского Лесостепного Левобережья. Stratum plus (4), 301—315.

Бажан И. А., Гей О. А. 1992. Относительная хронология могильников черняховской культуры. Проблемы хронологии эпохи латена и римского времени. Санкт-Петербург, 122—158.

Баран В. Д., Гороховский Е. Л., Магомедов Б. В. 1990. Черняховская культура и готская проблема. В: Славяне и Русь (в зарубежной историографии). Киев: Наукова думка, 30—78.

Брайчевская А. Т. 1960. Черняховские памятники Над-порожья (по материалам раскопок и разведок И. М. Фещенко, А. В. Бодянского и автора). МИА 82, 148—191.

Белевец В. Г. 2007. Могильник Брест-Тришин: 30 лет по окончанию раскопок. Acta Archaeologica Albaruthenica I. Минск, 49—85.

Вакуленко Л. В. 1989. Этнокультурная ситуация в Верхнем Поднестровье в III в. н. э. В: Толочко П. П. (отв. ред.). Древние славяне и Древняя Русь. Киев: Наукова думка, 22—34.

Вакуленко Л. В., Приходнюк О. М. 1984. Славянские поселения I тыс. н. э. у с. Сокол на Среднем Днестре. Киев: Наукова думка.

Винокур I. С. 1997. Пшеворсью елементи у пам'ятках черняхiвськоï культури Волино-Подльського пограничия. Kultura przeworska III, 50—66.

Винокур I. С., Горшнш П. А. 1994. Бакота. Столищ давньоруського Пониззя. Кам'янець-Подиьсь-кий: Центр Подилезнавства.

Войнаровський В. М. 1999. Новi пам'ятки ранньо-римського часу в Буковинському Прикарпатп (до тдфунтя черняхiвськоï культури в регюш). Materiafy i Sprawozdania Rzeszowskiego Osrodka Archeologicznego 20, 189—215.

Генинг В. Ф. 1992. Древняя керамика: методы и программы исследования в археологии. Киев: Науко-ва думка.

Гопкало О. В. 2008. Бусы и подвески черняховской культуры. Киев: ФОП Корвш-Пютровський.

Гопкало О. В. 2011. Мужской и женский черняховский костюм (по данным погребений с антропологическими определениями). Stratum plus (4), 179—210.

Гороховский Е. Л. 1988а. Хронология черняховских могильников Лесостепной Украины. Труды V Международного конгресса археологов-славистов. Киев, 34—46.

Гороховский Е. Л. 1988б. Хронология ювелирных изделий первой половины I тыс. н. э. Лесостепного Поднепровья и Южного Побужья. Дисс. ... канд. ист. наук. Киев.

Гребенников Ю. С., Гребенников В. Б., Магомедов Б. В. 1982. Черняховские могильники западного побережья Бугского Лимана. В: Гудкова А. В. (отв. ред.). Памятники римского и средневекового времени в Северо-Западном Причерноморье. Киев: Наукова думка, 136—149.

Гудкова А. В. 1987. Могильник IV в. н. э. в с. Беленькое. В: Самойлова Т. Л. (отв. ред.). Новые исследования по археологии Северного Причерноморья. Киев: Наукова думка, 56—66.

Козак Д. Н. 1984. Пшеворська культура у Верхньому

nodHicmpoe'ï i Зах\дному Побужж\. Кив: Наукова думка.

Козак Д. Н. 1985. Вельбарская культура. В: Этнокультурная карта территории Украинской ССР в I тыс. н. э. Киев: Наукова думка, 17—25.

Козак Д. Н. 1991. Етнокультурна кторы Волин (I ст. н. е. — IVст. н. е.). Кив: Наукова думка.

Козак та iH. 2004: Козак Д. Н., Прищепа Б. А., Шкоро-пад В. В. Давн землероби Волин (пам'ятки археологи на Хршницькому водоймищг). Кив: Кор-вш прес.

Кропоткин В. В. 1964. Археологические раскопки в Кировоградской области в 1961 г. KCMA 102, 57—63.

Кропоткин В. В. 1972. Золотая подвеска из Рыжевки. СА (1), 264—269.

Кухаренко Ю. В. 1980. Могильник Брест-Тришин. Москва: Наука.

Куштан Д. П., Петраускас О. В. 2011. Могильник черня-х1всько'1 культури Черкаси-Центр (за матерiала-ми розкопок 2000—2003 рр.). Oium 1. Чернях\в-ська культура. Кив: Волинсью старожитносп, 178—231.

Левада М. Е. 2006. «Другие германцы» в Северном Причерноморье римского времени. Боспорские исследования 11. Симферополь; Керчь, 194—226.

Магомедов Б. В. 1992. Черняхiвське поселення бшя с. Гребшки. В: Паньков С. В. (отв. ред.). Археоло-гiчнi дoслiдження, проведен на територп Укра-ти протягом 80-х рошв державними органами охорони пам'яток та музеями республки. Кив, 21—33.

Магомедов Б. В. 1998. Черняховское поселение у села Козлов на Среднем Днестре. Studia Gothica 2, 163—187.

Магомедов Б. В. 2001. Черняховская культура. Проблема этноса. Lublin.

Магомедов Б. В., Гудим-Левкович А. Н. 1991. Черняховские поселения Шершни и Курники на Южном Буге. В: Ткачук М. Е. (отв. ред.). Древности Юго-запада СССР. Кишинёв: Штиинца, 84—106.

Магомедов Б. В., Левада М. Е. 1993. Черняхiвське поселення Вишенька-1 у м. Вшниця. В: Казьмир-чук В. Г. (вщп. ред.). Подтьська старовина. Вь нниця, 131—145.

Милашевський О. С. 2011. Лшна керамжа швтчно-захщно!' традицп межирiччя Дншра та Псла. Ар-хеoлoгiя i давня iстoрiя Украни 5, 152—159.

Милашевський О. С. Хронолопя чернях1вських могиль-ниюв Заходу Украши, в печати.

Некрасова А. Н. 2006. Памятники черняховской культуры Днепровского Левоборежья. В: Левада М. Е. (ред.). Готы и Рим. Киев, 87—201.

Никитина Г. Ф. 1966. Классификация лепной керамики черняховской культуры. СА (4), 70—85.

Никитина Г. Ф. 1985. Систематика погребального обряда племен черняховской культуры. Москва: Наука.

Никитина Г. Ф. 1996. Могильники черняховской культуры в Северной Буковине и Бессарабии. Москва: Наука.

Обломский А. М. 2003. Днепровское лесостепное Лево-бережье в позднеримское и гуннское время (середина III — первая половина V в. н. э.). Москва: Наука.

Обломский А. М. 2010. Материалы поселения Журавка Ольшанская. Раннеславянский мир 13. Москва, 144—261.

Обломский А. М., Терпиловский Р. В. 1994. О связях населения Центральной Европы и востока Дне-

№4. 2014

провского Левобережья в латенское и раннерим-ское время. Kultura przeworska 1, 159—181.

Обломский А. М., Терпиловский Р. В. 1998. Поселение Попово-Лежачи-4 и его место среди памятников киевской культуры. Folia archaeologica 22, 53—89.

Петраускас О. В. 2002. Типи археолопчних комплекав трупоспалень черняхiвськоï культури (територш поширення, етнокультурш особливостi та хро-нологш). Археологы (3), 40—65.

Петраускас О. В. 2008. Хронология некоторых типов гончарных кувшинов черняховской культуры лесостепной Украины. Germania-Sarmatia 1. Калининград, 88—103.

Петраускас О. В. 2010. Фiбули «вошського типу» чер-няхiвськоï культури (за матерiалами пам'яток Украши). Археологiя i давня icmopin Украти 2, 191—207.

Петраускас А. В., Петраускас О. В. 2008. Про деяю осо-бливосп технологй' та хронологй' гончарних горщиюв черняхiвських пам'яток Постугняння. Археoлoгiчнi студи 3. Кшв; Чернiвцi, 53—97.

Петраускас О. В., Шишкин Р. Г. 2013. Могильник и поселение черняховской культуры у с. Великая Бугай-овка (археологический источник). Oium 2. Киев: Аграр Медiа Груп.

Рикман Э. А. 1975. Этническая история населения По-днестровья и прилегающего Подунавья в первых веках нашей эры. Москва: Наука.

Росохацкий А. А. Отчет о полевых исследованиях Ша-болатского отряда Одесского охранного археологического центра в 1991 г. Науковий архiв 1А НАН Украши. № 1991/237.

Свешников И. К. 1957. Новые могильники липицкой культуры в Львовськой области. КСИИМК 68, 63—74.

Славяне Юго-Восточной Европы в предгосударствен-ный период. 1990. Баран В. Д. (отв. ред.). Киев. Наукова думка.

Смиленко А. Т. 1992. Городище Башмачка III—IVв. н. э. Киев: Наукова думка.

Смшко М. Ю. 1947. Селище доби гаотв поховань у Вж-нинах Великих. Археoлoгiя (1), 111—123.

Смшко М. Ю., Свешншов I. К. 1961. Могильник III— IV ст. н. е. у с. Дитиничi Ровенсько'1 область МДАПВ 3, 89—114.

Сорокун А. А., Милашевський О. С., в друщ Новi пам'ят-ки черняхшсько!' культури на Богуславщиш.

Строцень Б. С. 2008.Черняхiвська культура Зах\дного Подтля. Терношль: Астон.

Сымонович Э. А. 1960. Раскопки могильника у овчарни совхоза Приднепровского на Нижнем Днепре. МИА 82, 192—239.

Сымонович Э. А. 1964. Северная граница памятников черняховской культуры. МИА 116, 7—52.

Сымонович Э. А. 1967. Новые работы в Черняхове. МИА 139, 5—27.

Сымонович Э. А. 1979. Ромашковский могильник — первый черняховский памятник Поднепровья. СА (3), 156—170.

Сымонович Э. А. 1980. Черняховское селище Бургунка на Нижнем Днепре. КСИА 162, 104—109.

Симонович Е. О. 1981. Черняхшсью горщики Поднш-ров'я. Археалогы 36, 41—54.

Сымонович Э. А. 1984. Развитие культуры Черняховских племен Левобережья Днепра. КСИА 178, 73—81.

Терпиловский Р. В. 1984. Ранние славяне Подесенья III—V вв. Киев: Наукова думка.

Тилщак В. С. 2011. Лтна керамша Чернелево-Русського

могильника. Oium 1. Черняхiвська культура. Кив: Волинсью старожитносп, 111—123

Тиханова М. А. 1970. Еще раз к вопросу о происхождении черняховской культуры. КСИА 121, 89—94.

Федоров Г. Б. 1960. Два черняховских могильника в Молдавии. Материалы и исследования по археологии юго-запада СССР и РНР. Кишинев: Картя Мол-довеняскэ, 221—239.

Хавлюк П. 1.1974. Заяч1вський могильник на Вшничиш. АрхеологЯ 14, 62—72.

Хавлюк П. И. 1988. Вельбарские памятники на Южном Буге. Kultum wielbarska w mlodszym okresie rzym-skim 1, 137—144.

Шаров О. В. 1992. Хронология могильников Ружичан-ка, Косаново, Данчены и проблема датировки черняховской керамики. Проблемы хронологии латена и римского времени. Санкт-Петербург, 158—207.

Шаров О. В. 2009. Боспор и варварский мир Центральной и Восточной Европы в позднеримскую эпоху (середина II — середина IV вв. н. э.). Автореф. ... дисс. д-ра ист. наук. Санкт-Петербург.

Шаров О. В. 2011. Ранняя фаза черняховской культуры. Stratum plus (4), 321—340.

Шевченко Ю. Ю. 1997. Высокий (Белый) Груд на рубеже нашей эры. Stratum + ПАВ. Санкт-Петербург; Кишинев, 121—137.

Шелов Д. Б. 1978. Узкогорлые светлоглиняные амфоры первых веков нашей эры. КСИА 156, 16—21.

Шишкин Р. Г. 1999. Классификация и типология трехслойных гребней черняховской культуры. Сто рокв вивчення культури полiв поховань на Укра-т. Тези доповщей семшару (Кив, 14—16 грудня 1999 р.). Кшв, 43—47.

Щукин М. Б. 1989. Поселение Лепесовка: Вельбарк или Черняхов? Kultura wielbarska w mlodszym okresie rzymskim 2, 195—215.

Andrzejowski J. 1998. Nadkole 2: A Cemetery of the Prze-worsk Culture in Eastern Poland. Krakow: Se-cesja.

Bona I. 1956. Die Langobarden in Ungarn. Die Gräberfelder von Varpalota und Bezenye. Acta Archaeologica Academiae Scientiarum Hungaricae (7). Budapest, 183—242.

Bokiniec E. 2005. Podwiesk. Ein Gräberfeld der Oksywie-Kultur im Kulmer Land. Warszawa; Torun.

Cnotliwy E. 2010. Grzebienie dzwonowatego typu w Euro-pie. Acta Archaeological Pomoranica IV. Szczecin, 1—240.

Glodariu I., Iaroslavschi E., Rusu-Pescaru A., Costea F. 1996. Sarmizegetusa Regia, capitala Daciei prero-mane. Acta Musei Devensis. Deva.

Godlowski K. 1972. Materiafy kultury przeworskiej z obsza-ru Gornego Sl^ska (czçsc I). Materiafy starozytne i wczesnosredniowieczne IV. Warszawa, 255—382.

Godlowski K. 1977. Materialy do poznania kultury przeworskiej na Gornym Sl^sku (czçsc II). Materiafy starozytne i wczesnosredniowieczne (4). Warszawa.

Godlowski K., Wichman T.1998. Chmielow Piaskowy: Ein Gräberfeld der Przeworsk-Kultur im Swiqtokrzyskie-Gebirge. Krakow: Secesja.

D^browska Т. 1997. Kamienczyk: ein Gräberfeld der Prze-worsk-kultur in Ostmasowien. Krakow: Secesja.

Domanski G. 1979. Kultura luboszycka miqdzy Labq a Odrq w II—IV wieku. Wroclaw: PAN IHKM.

Dziçgielewska M., Kulczynska M. 1998. Cieblowice Duze: ein Gräberfeld der Przeworsk-kultur im südwestlichen Masowien. Warszawa.

Hegewish M. 2007. Planitz, ein kaiser- und völkerwande-

№4. 2014

rungszeitliches Gräberfeld im Kreis Ostprignitz-Ruppin: zugleich eine Studie zur Entwicklung der spätkaiserzeitlichen elbgermanischen Keramik. Bonner Beiträge zur vor- und fruhgeschichtlichen Archäologie (7). Bonn.

Ionita I. 1966. Contributii cu privire la cultura Säntana de Mure§-Cerneahov. Arheologia Moldovei (IV), 189—259.

Ionita I. 1982. Din istoria §i Civilizatia Dacilor Liberi. Ia§i: Editura Junimea.

Kokowski A. 1995. Grupa Maslomqcka z badan nad prze-mianami kultury gotöw w mlodszym okresie rzym-skim. Lublin: Wydawnictwo Uniwersytetu Marii Curie-Sklodowskiej.

Kietlinska A., Pi^tka-D^browska T. 1963. Cmentarzysko z okresu wplywow rzymskich w wsi Spicymierz, pow. Turek. Materialy Starozytne 9. Wroclaw; War-szawa, 7—99.

Kokowski A. 2000. Zu Geheimnisvollen Tonknöpfen von typ „Bernasivka" Sbornik Narodniho Muzea v Praze LIV (1—4). Praha, 65—70.

Kolnik T. 1973. Pohrebisko z doby sfahovania narodov v Abrahame. Slovenska Archeolögia 21, 359—399.

Madyda-Legutko R. 1986. Die Gürtelschnalle der Römischen Kaiserzeit und der frühen Völkerwanderungszeit in mitteleuropäischen Barbaricum. BAR International Series 360. Oxford.

Mackeprang M. B. 1943. Kulturbeziehungen im Nordischen Raum des 3—5. Jh.: Keramische Studien. Leipzig: Barth.

Opreanu C. 1995. Cre§tinismul §i neamurile germanice in secolele IV—V in Transilvania. Ephemeris Napo-censis (5). Cluj-Napoca, 227—255.

Palade V. 2004. A§ezarea §i necropola de la Bärlad — Valea Seacä (sfär^itul sec. al Ill-lea — a douä jumätate a sec. V-lea). Bucure§ti: Editura ARC 2000.

Petrauskas O. V. 2003. Die Gräberfelder der Cernjachov-Kultur von Kosanovo und Gavrilovka — eine vergleichende Studie zu Chronologie, Bestattungssitten und ethnokulturellen Besonderheiten. Bericht der Römisch-Germanischen Kommission (83), 224—351.

Prahistoria ziem polskich. 1981. T. V: Pözny okres latenski i okres rzymski. J. Wielowiejski (red.). Wroclaw: Wy-dawnictwo Polskiej Akademii Nauk.

Schindler R. 1940. Die Besiedlungsgeschichte der Goten und Gepiden im unteren Weichselraum auf Grund der Tongefässe. Quellenschriften zur ostdeutschen Vor- und Frühgeschichte 6. Leipzig: Rabitzsch. C. Kabitzsch.

Schach-Dörges H. 1970. Die Bodenfunde des 3. bis 6. Jahrhundert nach Chr. Zwischen unteren Elbe und Oder. Offa-Bücher 23. Neumünster: K. Wachholtz.

Schmidt B. 1984. Drehscheibekeramik der spätrömischen Kaiserzeit und frühen Völkerwanderungszeit im Mittelelbe-Saale-Gebiet. Römerzeitliche drehscheibenware im Barbaricum. Weimarer Monogr. Ur-und Frühgesch 11, 21—29.

Smiszko M. 1932. Kultury wczesnego okresu epoki cesar-stwa rzymskiego w Maiopolsce Wschodniej. Lwow: nakl. Towarzystwa Naukowego.

§ovan O. 2009. Necropola de tip Säntana de Mure§ — Cern-jachov de la Mihälä^eni (jud. Boto^ani). Tärgovi§te: Cetatea de Scaun.

Schulz W. 1953. Leuna: ein germanischer Bestattungsplatz der spätrömischen Kaiserzeit. Schriften der Sektion für Vor- und Frühgeschichte 1. Berlin: AkademieVerlag.

Vornic V. 2006. A§ezarea §i Necropola de tip Säntana de Mure^-Cernjachov de la Bude^ti. Chi§inäu.

Vornic V., Ciobanu L. V. 2005. Cani-oenochoe de lut romane descoperite in complexele culturii Säntana de Mure§-Cernjachov din spatiul pruto-nistrean. Anale-leANTIM 6. Chi§inäu, 25—40.

Wol^giewicz R. 1993. Ceramika kultury wielbarskiej miqdzy Baltykiem a Morem Czarnym. Szczecin: Recto.

Zeman T. 2008. Zlehov. Sidliste ze zaveru doby rimske a pocatecni faze stehovani narodü a jeho postaveni v ramci pozdniho svebskeho osidleni Moravy. Diser-tacni prace. Brno.

Ziemlinska-Odojowa W. 1999. Niedanowo: Ein Gräberfeld der Przeworsk- und Wielbark-Kultur in Nordmaso-wien. Krakow: Secesja.

References

Abashina, N. S., Oblomskii, A. M., Terpilovskii, R. V. 1999. In Rossi-iskaia arkheologiia (Russian Archaeology) (4), 78—98 (in Russian).

Alikhova, A. E. 1951. In Kratkie soobshcheniia Instituía istorii material'noi kul'tury (Brief Reports of the Institute for the History of Material Culture) 38, 106—113 (in Russian).

Baran, V. D. 1981. Chernyakhivs'ka kultura: za materialamy verkhn'oho Dnistra i Zakhidnoho Buhu (Cerneahov culture: basing on the materials from Upper Dniester and Souther Bug regions). Kiev: Naukova dumka (in Ukrainian).

Bashkatov, Yu. Yu. 2008. In Lesnaia i lesostepnaia zony Vostochnoi Evropy v epokhi rimskikh vliianii i Velikogo pereseleniia narodov (Forest and forest-steppe zones of Eastern Europe in the time of Roman influences and Great Migrations) 1, 326—340 (in Russian).

Bashkatov, Yu. Yu. 2010. In Germania-Sarmatia 2, 161—181 (in Russian).

Bashkatov, Yu. Yu. 2013. In Stratum plus. Arkheologiia i kulturnaia antropologiia (Stratum plus. Arhaeology and Cultural Anthropology) (4), 301—315 (in Russian).

Bazhan, I.A., Gaj, O.A. 1992. In Problemy khronologii epokhi lat-ena i rimskogo vremeni (Problems of chronology of La Tene and Roman period). Saint Petersburg, 122—158 (in Russian).

Baran, V. D., Gorokhovskii, E. L., Magomedov, B. V. 1990. In Slavi-ane i Rus' (v zarubezhnoi istoriografii) (Slavs and Russia (in the foreign historiography)). Kiev: Naukova dumka, 30—78 (in Russian).

Braichevskaya, A. T. 1960. In Materialy i issledovaniia po arkhe-ologii SSSR (Materials and researces on the archaeology of USSR) 82, 148—191 (in Russian).

Beliavets, V. G. 2007. In Acta Archaeologica Albaruthenica I. Minsk, 49—85 (in Russian).

Vakulenko, L.V. 1989. In Drevnieslaviane iDrevniaiaRus'(Ancient Slavs and Old Russia). Kiev: Naukova dumka, 22—34 (in Russian).

Vakulenko, L. V., Prihodniuk, O. M. 1984. Slavianskie poseleniia I tys. n. e. u s. Sokol na Srednem Dnestre (Slavic settlements from I millennium AD near the village of Sokol in Middle Dniester region). Kiev: Naukova dumka (in Russian).

Vinokur, I. S. 1997. In Kultura przeworska III, 50—66 (in Ukrainian).

Vinokur, I. S., Horishnij, P. A. 1994. Bakota. Stolytsya davn'orus'koho Ponyzzya (Bakota. The capital of Old Russian Ponyzzye). Kamenets-Podolskyi: Tsentr Podillyeznavstva (in Ukrainian).

Voinarovskii, V. M. 1999. In Materialy i Sprawozdania Rzeszow-skiego Osrodka Archeologicznego 20, 189—215 (in Ukrainian).

№4. 2014

Gening, V. F. 1992. Drevniaia keramika: metody iprogrammy issle-dovaniia v arkheologii (Ancient pottery: methods and programs of research in archaeology). Kiev: Naukova dumka (in Russian).

Gopkalo, O. V. 2008. Busy i podveski cherniakhovskoi kul'tury (Beads and pendants of Cerneahov culture). Kiev: FOP Korvin-Piotrovs'kii (in Russian).

Gopkalo, O. V. 2011. In Stratum plus. Arkheologiia i kulturnaia antropologiia (Stratum plus. Arhaeology and Cultural Anthropology) (4), 179—210 (in Russian).

Gorokhovskii, E. L. 1988a. In Trudy VMezhdunarodnogo kongressa arkheologov-slavistov (Works of the 5"1 International Congress of archaeologists-slavists). Kiev, 34—46 (in Russian).

Gorokhovskii, E. L. 1988b. Khronologiia iuvelirnykh izdelii pervoi poloviny I tys. n. e. Lesostepnogo Podneprov'ia i Iuzhnogo Pobuzh'ia (Chronology of jewelry of the first half of I millennium AD from forest-steppe Dnieper region and Southern Bug region). PhD Diss. Kiev (in Russian).

Grebennikov, Yu. S., Grebennikov, V. B., Magomedov, B. V. 1982. In Pamiatniki rimskogo i srednevekovogo vremeni v Severo-Zapadnom Prichernomor'e (Sites of Roman and Middle Age in the North-West Pontic region). Kiev: Naukova dumka, 136—149 (in Russian).

Gudkova, A. V. 1987. In Novye issledovaniia po arkheologii Sever-nogo Prichernomor'ia (New investigations into the archaeology of Northern Pontic region). Kiev: Naukova dumka, 56—66 (in Russian).

Kozak, D. N. 1984. Pshevors'ka kul'tura u Verkhn'omuPodnistrov'i i Zakhidnomu Pobuzhzhi (Przeworsk culture in Upper Dniester and Southern Bug regions). Kiev: Naukova dumka (in Ukrainian).

Kozak, D. N. 1985. In Etnokul'turnaia karta territorii Ukrainskoi SSR v I tys. n. e. (Ethno-cultural map of the territory of Ukrainian SSR in the I millennium AD). Kiev: Naukova dumka, 17—25 (in Russian).

Kozak, D. N. 1991. Etnokulturna istoriya Volyni (Ist. n. e. — IVst. n. e.) (Ethno-cultural history of Volyn (1st century AD — 4'h century AD)). Kiev: Naukova dumka (in Ukrainian).

Kozak, D. N., Prishchepa, B.A., Shkoropad, V. V. Davni zemle-roby Volyni (pam'yatky arkheolohii na Khrinnyts'komu vodojmyshchi) (Ancient farmers of Volyn (archaeological sites on Khrinnytsk reservoir)). Kiev: Korvin pres (in Ukrainian).

Kropotkin, V. V. 1964. In Kratkie soobshcheniia Instituta arkheologii SSSR (Brief reports of the Institute of Archaeology of the Academy of Sciences of USSR) 102, 57—63 (in Russian).

Kropotkin, V. V. 1972. In Sovetskaia arkheologiia (Soviet Archaeology) (1), 264—269 (in Russian).

Kukharenko, Yu. V. 1980. Mogil'nik Brest-Trishin (Brest-Trishin necropolis). Moscow: Nauka (in Russian).

Kushtan, D. P., Petrauskas, O. V. 2011. In Oium 1. Chernyakhivs'ka kul'tura (Cerneahov culture). Kiev: Volyns'ki starozhyt-nosti, 178—231 (in Ukrainian).

Levada, M. E. 2006. In Bosporskie issledovaniia (Bosporan studies) 11. Simferopol; Kerch, 194—226 (in Russian).

Magomedov, B. V. 1992. In Arkheolohichni doslidzhennya, provedeni na terytorii Ukrainy protyahom 80-kh rokiv derzhavnymy orhanamy okhoronypam'yatok ta muzeyamy respubliky (Archaeological investigations, carried on the territory of Ukraine in the 1980's by the state institutions of protection of sites and by the museums of the republic). Kiev, 21—33 (in Ukrainian).

Magomedov, B. V. 1998. In Studia Gothica 2, 163—187 (in Russian).

Magomedov, B. V. 2001. Cherniakhovskaia kul'tura. Problema et-nosa (Cerneahov culture. The problem of ethnos). Lublin (in Russian).

Magomedov, B. V., Gudim-Levkovich, A. N. 1991. In Drevnosti Iu-go-zapada SSSR (Antiquities of Southwest of USSR). Kishinev: Shtiintsa, 84—106 (in Russian).

Magomedov, B. V., Levada, M. E. 1993. In Podil's'ka starovyna (Podolia antiquities). Vinnitsa, 131—145 (in Ukrainian).

Mylashevskyi, A. S. 2011. In Arkheolohiia i davnia istoriia Ukrainy

(Archaeology and ancient history of Ukraine) 5, 152—159 (in Ukrainian).

Mylashevskyi, A. S. Khronolohiia cherniakhivs'kykh mohyl'nykiv Zakhodu Ukrainy (Chronology of Cerneahov necropolises of Western Ukraine), v pechaty (in Ukrainian).

Magomedov, B. V., Levada, M. E. 1993. In Podil's'ka starovyna (Podolia antiquities). Vinnitsa, 131—145 (in Ukrainian).

Mylashevskyi, A. S., in print. Khronolohiia cherniakhivs'kykh mohyl'nykiv Zakhodu Ukrainy (Chronology of Cerneahov necropolises of Western Ukraine). (in Ukrainian).

Nekrasova, A. N. 2006. In Goty i Rim (Goths and Rome). Kiev,

87—201 (in Russian).

Nikitina, G. F. 1966. In Sovetskaia arkheologiia (Soviet Archaeology) (4), 70—85 (in Russian).

Nikitina, G. F. 1985. Sistematika pogrebal'nogo obriada plemen cherniakhovskoi kul'tury (Systematics of funerary rite of the Cerneahov culture tribes). Moscow: Nauka (in Russian).

Nikitina, G. F. 1996. Mogil'niki cherniakhovskoi kul'tury v Severnoi Bukovine i Bessarabii (Necropolises of Cerneahov culture in Northern Bukovina and Bessarabia). Moscow: Nauka (in Russian).

Oblomskii, A. M. 2003. Dneprovskoe lesostepnoe Levoberezh'e v pozdnerimskoe i gunnskoe vremia (seredina III — pervaia polovina V v. n. e.) (The forest-steppe of the left bank of Dnieper in Late Roman and Hun times (middle of 3rd—first half of 5"1 century AD)). Moscow: Nauka (in Russian).

Oblomskii, A. M. 2010. In Ranneslavianskii mir (Early Slavic world) 13. Moscow, 144—261 (in Russian).

Oblomskii, A. M., Terpilovskii, R. V. 1994. In Kultura przeworska 1, 159—181 (in Russian).

Oblomskii, A. M., Terpilovskii, R. V. 1998. In Folia archaeologica 22, 53—89 (in Russian).

Petrauskas, O. V. 2002. In Arkheolohiya (Archaeology) (3), 40—65 (in Ukrainian).

Petrauskas, O. V. 2008. In Germania-Sarmatia 1. Kaliningrad,

88—103 (in Russian).

Petrauskas, O. V. 2010. In Arkheolohiya i davnya istoriya Ukrainy (Archaeology and ancient history of Ukraine) 2, 191—207 (in Ukrainian).

Petrauskas, A. V., Petrauskas, O. V. 2008. In Arkheolohichni studii (Archaeological studies) 3. Kiev; Chernovtsy, 53—97 (in Ukrainian).

Petrauskas, O. V., Shishkin, R. G. 2013. In Oium 2. Kiev: Agrar Media Grup (in Russian).

Rikman, E.A. 1975. Etnicheskaia istoriia naseleniia Podnestrov'ia i prilegaiushchego Podunav'ia v pervykh vekakh nashei ery (Ethnical history of Dniester region and nearest Danube region in the first centuries AD). Moscow: Nauka (in Russian).

Rosokhatskii, A. A. Otchet o polevykh issledovaniiakh Shabolatsko-go otriada Odesskogo okhrannogo arkheologicheskogo tsentra v 1991 g. (Report on the field investigations of the Shabolat crew of the Odesa rescue archaeological center in 1991) Naukovii arkhiv Institutu arkheolohii Natsional'noi Akademii nauk Ukraini (Scientific archive of the Institute of Archaeology of the National Academy of Sciences of Ukraine). № 1991/237 (in Russian).

Sveshnikov, I. K. 1957. In Kratkie soobshcheniia Instituta istorii material'noi kul'tury (Brief Reports of the Institute for the History of Material Culture) 68, 63—74 (in Russian).

Slaviane Iugo-Vostochnoi Evropy v predgosudarstvennyi period (Slavs of South-Eastern Europe in the pre-State perios). 1990. Kiev. Naukova dumka (in Russian).

Smilenko, A. T. 1992. Gorodishche Bashmachka III—IV v. n. e. (Bashmachka fortified settlement from 3rd —4h centuries AD) Kiev: Naukova dumka (in Russian).

Smishko, M. Yu. 1947. In Arkheolohiya (Archaeology) (1), 111—123 (in Ukrainian).

Smishko, M. Yu., Sveshnikov, I. K. 1961. In Materialy i doslidzhennya z arkheolohii Prykarpattya i Volyni (Materials and researches from the archaeology of Prykarpattye and Volyn) 3, 89—114 (in Ukrainian).

Sorokun, A. A., Mylashevskyi, A. S. Novipam'yatky chernyakhivs'koi

№4. 2014

kul'tury na Bohuslavshchyni (New sites of Cerneahov culture in Bohuslavshchyna), in print (in Ukrainian).

Strotsen, B. S. 2008. Chernyakhivs'ka kul'tura Zakhidnoho Podillya (Cerneahov culture in Western Podolia). Ternopol: Aston (in Ukrainian).

Symonovich, E. A. 1960. In Materialy i issledovaniia po arkheologii SSSR (Materials and researces on the archaeology of USSR) 82, 192—239 (in Russian).

Symonovich, E. A. 1964. In Materialy i issledovaniia po arkheologii SSSR (Materials and researces on the archaeology of USSR) 116, 7—52 (in Russian).

Symonovich, E. A. 1967. In Materialy i issledovaniia po arkheologii SSSR (Materials and researces on the archaeology of USSR)139, 5—27 (in Russian).

Symonovich, E.A. 1979. In Sovetskaia arkheologiia (Soviet Archaeology) (3), 156—170 (in Russian).

Symonovich, E. A. 1980. In Kratkie soobshcheniia Instituta arkheologii Akademii nauk SSSR (Brief reports of the Institute of Archaeology of the Academy of Sciences of USSR) 162, 104—109 (in Russian).

Symonovich, E.A. 1981. In Arkheolohiya (Archaeology) 36, 41—54 (in Ukrainian).

Symonovich, E. A. 1984. In Kratkie soobshcheniia Instituta arkhe-ologii Akademii nauk SSSR (Brief reports of the Institute of Archaeology of the Academy of Sciences of USSR) 178, 73—81 (in Russian).

Terpilovskii, R. V. 1984. Rannie slaviane Podesen'ia III—V vv. (Early Slavs from Desna region in 3rd —5th centuries AD) Kiev: Naukova dumka (in Russian).

Tilishchak, V. S. 2011. In Oium 1. Chernyakhivs'ka kul'tura (Chernyakhivs'ka kul'tura). Kiev: Volyns'ki starozhytnosti, 111—123 (in Ukrainian).

Tikhanova, M.A. 1970. In Kratkie soobshcheniia Instituta arkhe-ologii Akademii nauk SSSR (Brief reports of the Institute of Archaeology of the Academy of Sciences of USSR) 121, 89—94 (in Russian).

Fedorov, G. B. 1960. In Materialy i issledovaniia po arkheologii iugo-zapada SSSR i RNR (Materials and researches in the archaeology of South-Western USSR and RNR). Kishinev: Kartia Moldoveniaske, 221—239 (in Russian).

Khavlyuk, P. I. 1974. In Arkheolohiya (Archaeology) 14, 62—72 (in Ukrainian).

Khavlyuk, P. I. 1988. In Kultura wielbarska w mlodszym okresie rzymskim 1, 137—144 (in Russian).

Sharov, O. V. 1992. In Problemy khronologii latena i rimskogo vre-meni (Problems of chronology of La Tene and Roman period). Saint Petersburg, 158—207 (in Russian).

Sharov, O. V. 2009. Bospor i varvarskii mir Tsentral'noi i Vostoch-noi Evropy v pozdnerimskuiu epokhu (seredina II — sere-dina IVvv. n. e.) (Bosporus and barbarian world of Central and Eastern Europe in Late Roman time (middle of 2d — middle od 4h centuries ADD)). Doctor diss. thesis. Saint Petersburg (in Russian).

Sharov, O. V. 2011. In Stratum plus. Arkheologiia i kul'turnaia an-tropologiia (Stratum plus. Archaeology and cultural anthropology) (4), 321—340 (in Russian).

Shevchenko, Yu. Yu. 1997. In Stratum + Peterburgskii arkheolog-icheskii vestnik (Stratum + St.-Petersburg Archaeological Bulletin). Saint Petersburg; Kishinev, 121—137 (in Russian).

Shelov, D. B. 1978. In Kratkie soobshcheniia Instituta arkheologii AN SSSR (Brief reports of the Institute of Archaeology of the Academy of Sciences of USSR) 156, 16—21 (in Russian).

Shishkin, R. G. 1999. In Sto rokivvivchennia kulturipolivpokhovan' na Ukraini. (One hundred years of research of the Urnfield culture in Ukraine). Kiev, 43—47 (in Russian).

Shchukin, M. B. 1989. In Kultura wielbarska w mlodszym okresie rzymskim 2, 195—215 (in Russian).

Andrzejowski J. 1998. Nadkole 2: A Cemetery of the Przeworsk Culture in Eastern Poland. Krakow: Secesja.

Bona I. 1956. Die Langobarden in Ungarn. Die Gräberfelder von Varpalota und Bezenye. Acta Archaeologica Aca-demiae Scientiarum Hungaricae (7). Budapest, 183—242.

Bokiniec E. 2005. Podwiesk. Ein Gräberfeld der Oksywie-Kultur im

Kulmer Land. Warszawa; Torun.

Cnotliwy E. 2010. Grzebienie dzwonowatego typu w Europie. Acta Archaeological Pomoranica IV. Szczecin, 1—240.

Glodariu I., Iaroslavschi E., Rusu-Pescaru A., Costea F. 1996. Sar-mizegetusa Regia, capitala Daciei preromane. Acta Musei Devensis. Deva.

Godlowski K. 1972. Materialy kultury przeworskiej z obszaru Gor-nego Slqska (cz^sc I). Materialy starozytne i wczesnosred-niowieczne IV. Warszawa, 255—382.

Godlowski K. 1977. Materialy do poznania kultury przeworskiej na Gornym Slqsku (cz^sc II). Materialy starozytne i wczesno-sredniowieczne (4). Warszawa.

Godlowski K., Wichman T.1998. Chmielöw Piaskowy: Ein Gräberfeld der Przeworsk-Kultur im Swiqtokrzyskie-Gebirge. Krakow: Secesja.

Dqbrowska T. 1997. Kamienczyk ein Gräberfeld der Przeworsk-kultur in Ostmasowien. Krakow: Secesja.

Domanski G. 1979. Kultura luboszycka miqdzy Labq a Odrq w II—IVwieku. Wroclaw: PAN IHKM.

Dzi^gielewska M., Kulczynska M. 1998. Cieblowice Duze: ein Gräberfeld der Przeworsk-kultur im südwestlichen Maso-wien. Warszawa.

Hegewish M. 2007. Planitz, ein kaiser- und völkerwanderungszeitliches Gräberfeld im Kreis Ostprignitz-Ruppin: zugleich eine Studie zur Entwicklung der spätkaiserzeitlichen elbgermanischen Keramik. Bonner Beiträge zur vor- und fruhgeschichtlichen Archäologie (7). Bonn.

Ionita I. 1966. Contributii cu privire la cultura Säntana de Mure§-Cerneahov. Arheologia Moldovei (IV), 189—259.

Ionita I. 1982. Din istoria §i Civilizatia Dacilor Liberi. Ia§i: Editura Junimea.

Kokowski A. 1995. Grupa Masiomqcka z badan nad przemianami kultury gotöw w miodszym okresie rzymskim. Lublin: Wy-dawnictwo Uniwersytetu Marii Curie-Sklodowskiej.

Kietlinska A., Pi^tka-Dqbrowska T. 1963. Cmentarzysko z okresu wplywow rzymskich w wsi Spicymierz, pow. Turek. Materialy starozytne 9. Wroclaw; Warszawa, 7—99.

Kokowski A. 2000. Zu Geheimnisvollen Tonknöpfen von typ „Bernasivka" Sbornik Narodniho Muzea v Praze LIV (1—4). Praha, 65—70.

Kolnik T. 1973. Pohrebisko z doby st' ahovania narodov v Abrahame. Slovenska Archeolögia 21, 359—399.

Madyda-Legutko R. 1986. Die Gürtelschnalle der Römischen Kaiserzeit und der frühen Völkerwanderungszeit in mitteleuropäischen Barbaricum. BAR International Series 360. Oxford.

Mackeprang M. B. 1943. Kulturbeziehungen im Nordischen Raum des 3—5. Jh.: Keramische Studien. Leipzig: Barth.

Opreanu C. 1995. Cre^tinismul §i neamurile germanice in secolele IV—V in Transilvania. Ephemeris Napocensis (5). Cluj-Napoca, 227—255.

Palade V. 2004. A§ezarea §i necropola de la Bärlad — Valea Seacä (sfär^itul sec. al III-lea — a douä jumätate a sec. V-lea). Bucure^ti: Editura ARC 2000.

Petrauskas O. V. 2003. Die Gräberfelder der Cernjachov-Kultur von Kosanovo und Gavrilovka — eine vergleichende Studie zu Chronologie, Bestattungssitten und ethnokulturellen Besonderheiten. Bericht der Römisch-Germanischen Kommission (83), 224—351.

Prahistoria ziem polskich. 1981. T. V: Pözny okres latenski i okres rzymski. J. Wielowiejski (red.). Wroclaw: Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk.

Schindler R. 1940. Die Besiedlungsgeschichte der Goten und Gepi-den im unteren Weichselraum auf Grund der Tongefässe. Quellenschriften zur ostdeutschen Vor- und Frühgeschichte 6. Leipzig: Rabitzsch. C. Kabitzsch.

Schach-Dörges H. 1970. Die Bodenfunde des 3. bis 6. Jahrhundert nach Chr. Zwischen unteren Elbe und Oder. Offa-Bücher 23. Neumünster: K. Wachholtz.

Schmidt B. 1984. Drehscheibekeramik der spätrömischen Kaiserzeit und frühen Völkerwanderungszeit im Mittelelbe-SaaleGebiet. Römerzeitliche drehscheibenware im Barbaricum. Weimarer Monogr. Ur- und Frühgesch 11, 21—29.

Smiszko M. 1932. Kultury wczesnego okresu epoki cesarstwa rzym-

skiego w Malopolsce Wschodniej. Lwow: naki. Towarzy-stwa Naukowego.

§ovan O. 2009. Necropola de tip Säntana de Mure§ — Cernjachov de la Mihälä^eni (jud. Boto^ani). Tärgoviite: Cetatea de Scaun.

Schulz W. 1953. Leuna: ein germanischer Bestattungsplatz der spätrömischen Kaiserzeit. Schriften der Sektion für Vor-und Frühgeschichte 1. Berlin: Akademie-Verlag.

Vornic V. 2006. A§ezarea §i Necropola de tip Säntana de Mure§-Cernjachov de la Bude^ti. Chiiinäu.

Vornic V., Ciobanu L. V. 2005. Cäni-oenochoe de lut romane des-

coperite in complexele culturii Säntana de Mure§-Cernja-chov din spatiul pruto-nistrean. Analele ANTIM 6. Chiii-näu, 25—40.

Woiqgiewicz R. 1993. Ceramika kultury wielbarskiej miqdzy Balty-kiem a Morem Czarnym. Szczecin: Recto.

Zeman T. 2008. Zlehov. Sidliste ze zaveru doby rimske a pocatecni faze stehovani närodü a jeho postaveni v ramci pozdniho svebskeho osidleni Moravy. Disertacni präce. Brno.

Ziemlinska-Odojowa W. 1999. Niedanowo: Ein Gräberfeld der Przeworsk- und Wielbark-Kultur in Nordmasowien. Krakow: Secesja.

Статья поступила в номер 2 апреля 2013 г.

Alexandr Mylashevskyi (Kiev, Ukraine). Archaeology Institute, National Academy of Sciences of Ukraine 1.

Alexandr Mylashevskyi (Kiev, Ucraina). Institutul de arheologie al Academiei Nationale de §tiinte a Ucrainei.

Милашевский Александр Степанович (Киев, Украина). Институт археологии Национальной Академии наук Украины.

E-mail: milan_1@ukr.net

Address: 1 Geroev Stalingrada Pr., 12, Kiev, 04210, Ukraine