CC BY
24
I_
НА АКТУАЛЬНУЮ ТЕМУ
А. Н. КОНЕВ, начальник Академии управления МВД России, доктор технических наук, кандидат юридических наук, доцент Российская Федерация, 125993, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8 E-mail: [email protected] Научная специальность: 12.00.09 — уголовный процесс.
A. N. KONEV,
Doctor of Technology, Candidate of Law,
Associate Professor,
Head of Management Academy
of the Ministry of the Interior of Russia
Russian Federation, 125993, Moscow,
Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8
E-mail: [email protected]
Scientific speciality:
12.00.09 — Criminal Procedure.
УДК 316.75
Дата поступления статьи: 2 апреля 2019 г. Дата принятия статьи в печать: 21 июня 2019 г.
Состязательная идеология в уголовном судопроизводстве: путь к сущности через «образ врага»
Adversarial Ideology in Criminal Proceedings:
The Way to the Entity Through the «Image of the Enemy»
Аннотация
Актуальность: формула «состязательная идеология» используется в юридической литературе довольно обыденно, без разъяснения и уточнения ее содержания, однако объективный научный интерес требует обращения к подлинной сути явления, скрывающегося за этими уже ставшими привычными словами. Как правило, вслед за заявлениями о приметах этой идеологии идет перечисление преимуществ технологических правил процедурного соревнования, вытекающих из разделения процессуальных функций, самостоятельности суда, широты права на защиту, и т. д. Все это, несомненно, имеет отношение к состязательности как таковой, но не раскрывает ее идеологических основ, не предъявляет тех ключевых идей, на которых и строится состязательная идеология.
Цель исследования: постижение сущности состязательной идеологии по имеющимся сегодня юридическим источникам; поиск источника, в котором бы четко и внятно формулиро-
Annotation
The relevance: the formula «adversarial ideology» is used in the legal literature quite ordinary without explanation and clarification of its content, but objective scientific interest requires an appeal to the true essence of the phenomenon behind these familiar words. As a rule, statements about the signs of this ideology are followed by a list of the advantages of technological rules of procedural competition arising from the separation of procedural functions, the independence of the court, the breadth of the right to protection etc. All this, of course, is relevant to competitiveness as such, but it does not reveal its ideological foundations and does not present the key ideas on which the competitive ideology is built.
The study purpose: comprehension of the essence of competitive ideology according to the available legal sources today; search for a source in which the postulates of competitive ideology would be clearly and distinctly formulated, its basic concepts were positively stated.
вались постулаты состязательной идеологии, позитивно излагались ее основные концепты.
Методы: в исследовании использованы общенаучные методы: анализ, синтез, дедукция, индукция, концептуально-ретроспективный и концептуально-идеологический анализы исторических документов.
В процессе исследования делается вывод о том, что идеологами состязательности последовательно создается учение о так называемом «образе врага», которого обязана победить или ослабить состязательность. Активное формирование этого образа есть уже сложившаяся историческая традиция. В статье синтезирован вывод о том, что активность в создании «образа врага» не приносит весомых практических результатов в поддержку расширения состязательности. Законодательство и правоприменительная практика складываются таким образом, что современное уголовное судопроизводство не видит своего будущего в этой идеологии. Да и сами идеологи состязательности все чаще констатируют провалы своей идеологии.
The methods: the study used general scientific methods: analysis, synthesis, deduction, induction, conceptual-retrospective and conceptual-ideological analysis of historical documents.
The study concludes that the ideologists of competitiveness consistently create the doctrine of the so-called «image of the enemy», which is obliged to be defeated or weakened by the competitiveness. The active formation of this image is already an established historical tradition. The article synthesizes the conclusion that the activity in creating the «image of the enemy» does not bring significant practical results in support of the expansion of competition. Legislation and law enforcement practice develop in such a way that modern criminal proceedings do not see their future in this ideology. The ideologists themselves of competition are increasingly stating the failures of their ideology.
Ключевые слова: состязательная идеология; состязательность; уголовный процесс; образ врага.
Key words: adversarial ideology; adversary system; criminal procedure; image of the enemy.
Формула «состязательная идеология» используется в юридической литературе как общеизвестное правило без уточнения данного понятия. Ученые полагают, что она и не требует пояснений. Похожее отношение к этой формуле сложилось и у нас, пока объективный научный интерес не потребовал обращения к подлинной сути явления, скрывающегося за этими уже ставшими привычными словами.
Однако постижение сущности состязательной идеологии, по имеющимся сегодня источникам, оказалось делом далеко не простым. Сложность состояла не только в том, что в описании состязательности идеологическая аргументация обычно подавляет беспристрастное научное обоснование. Основные трудности обусловлены тем, что в рамках сложившейся научной традиции исследователи не особо разграничивают идеологические и технологические аспекты в интерпретации состязательности. Тем не менее нам так и не удалось отыскать источник, в котором бы четко и внятно формулировались постулаты состязательной идеологии, позитивно излагались ее основные концепты.
Как правило, вслед за заявлениями о приметах этой идеологии идет перечисление преимуществ технологических правил процедурного соревнования, вытекающих из разделения про-
цессуальных функций, самостоятельности суда, широты права на защиту, и т. д. Все это, несомненно, имеет отношение к состязательности как таковой, но не раскрывает ее идеологических основ, не предъявляет тех ключевых идей, на которых и строится состязательная идеология.
Подобной схемы, утаивающей смысл идеи состязательности, на наш взгляд, придерживается и законодатель. Законодательная формулировка уводит этот вопрос в зону размежевания уголовно-процессуальных функций, а ч. 1 ст. 15 «Состязательность сторон» Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) никак ее не разъясняет. Это простая констатация: «уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон». Едва ли данное нормативное пожелание можно трактовать как идеологическое основание состязательности.
Для объяснения этого факта (сокрытия ключевых идей) вполне уместна была бы гипотеза, согласно которой термин «состязательная идеология» используется скорее для красоты и пафоса, чем для сути, которая в конечном итоге упирается всего лишь в процедурные особенности, вытекающие из принципа конкуренции, присущего всем сферам человеческого бытия. Однако гипотеза эта не подтверждается по той
10
простои причине, что в тех текстах, которые, по нашим оценкам, не содержат внятного повествования о сути состязательной идеологии, все приметы идеологии присутствовали. Основная примета этого присутствия — неизменное обращение авторов к формированию «образа врага», которого призвана победить или как минимум ослабить состязательность.
Непременное наличие «образа врага» — важнейшая примета идеологического мышления. Так, А. А. Зиновьев, к трудам которого мы относимся с особым уважением, указывает: «В содержание идеологии должна входить апологетика существующего строя, создание образа врагов как носителей зла...» [5, с. 314]. Поэтому наше обращение к этой смысловой составляющей состязательной идеологии оправданно с чисто методологической точки зрения. Мы не собираемся недружественный образ примерять к представителям состязательной идеологии. Интерес наш сугубо научный.
Анализ публикаций, посвященных проблемам состязательности, позволяет с полной ответственностью утверждать о том, что идеологами состязательности последовательно создается учение о явлениях, составляющих соответствующий вражеский образ. Активное формирование этого образа есть уже сложившаяся историческая традиция. Первая эпопея выявления врагов состязательности была предпринята еще во времена судебной реформы второй половины XIX в. И. Я. Фойницкий, С. В. Познышев, Н. Н. Розин и другие русские процессуалисты со всем свойственным им научным изяществом формулировали основные черты недружественных состязательности явлений. Так, И. Я. Фой-ницкий писал: «Следственный порядок усиливался по мере политического угнетения личности, а торжество принципа о личной свободе везде приводило к его ограничению» [9, с. 62].
Вторая мощная волна изгнания неугодных состязательности концептов пришлась на конец прошлого века. Не закончилась она и сегодня. Более того, можно говорить о том, что идеологическая кампания в поддержку состязательности усиливается. Где бы сегодня ни начинались разговоры о состязательности как процессуальной панацее, всюду призывают «образ врага», препятствующего учреждению справедливого правосудия.
Тот факт, что объекты для критики тщательно и детально разработаны, указывает на то, что состязательность, действительно, является прежде всего идеологией и лишь потом методологией. Ведь идеология — это априорное знание (учение) о благе, базовым блоком которого непременно выступает опять же преимущественно спекулятивное знание о том, что препятствует и вредит достижению этого блага. Несмотря
на то что о состязательности как о благе говорят преимущественно в технологическом ключе, идеологические вкрапления здесь тоже встречаются. В то же время «образ врага» состязательности формируется исключительно на идеологических доводах (на лозунгах, антипатиях, спекулятивных обобщениях).
Список современных идеологов состязательности весьма обширен. Однако концептуально эти идеологи едины. Их лозунг прост и понятен: «Ничего лучше, чем состязательность, человечество не изобрело». Различия наблюдаются лишь в градусе эмоциональности, уровне категоричности и проценте бескомпромиссности. Так, профессор А. В. Смирнов при всем нескрываемом уважении к состязательности склонен к компромиссу разных процессуальных идей и явно не ратует за абсолютизацию идеи состязательности. Профессор А. С. Александров является настоящим апологетом состязательной идеологии и последовательным борцом с инквизиционными началами современного уголовного процесса в малейших их проявлениях. Последовательным обличителем юридических и социальных явлений, препятствующих состязательному судопроизводству, можно назвать и Е. Б. Мизулину.
Мы с большим уважением относимся к вышеуказанным ученым и преследуемой ими первостепенной цели критической оценки идеологических констатаций и соответствующих этим констатациям способов аргументации. Наша первоочередная задача — показать инструменты, с помощью которых этот образ формируется, и выявить главный идеологический посыл, который питает состязательность. Нам необходимо это, как ни парадоксально, для создания бесстрастного «портрета» состязательности. «Образ врага» мы исследуем для того, чтобы рассмотреть сущность состязательной идеологии, следуя известному методу рассуждения — от противного. Заметим, что этот научный метод был весьма востребован в советское время. С его помощью искусные ученые пытались знакомить читателей с буржуазными процессуальными институтами. Формально речь шла о критике, но для понимающего читателя это была вполне позитивная информация о явлении.
Начнем приближение к искомому образу с работ А. В. Смирнова, который среди теоретиков состязательности занимает ведущие позиции. По его мнению, состязательность является инструментом, который даруется индивиду для борьбы ни с кем-нибудь, а именно с самим государством. «Состязательность как ничто иное отражает характер индустриальной цивилизации, предпринимательского общества и демократического государства, дух свободной конкуренции и противоборства, где каждому пре-
доставлен его шанс, в том числе и в судебной борьбе с самим государством» [8, с. 128].
Из приведенной цитаты следует, что автор пытается объективировать потребность в состязательности, вывести ее из общих независимых цивилизационных предпосылок, из самой идеи социального прогресса. При этом позитивный образ состязательности усиливается разного рода метафорами. «Сегодня, — пишет А.В. Смирнов, — в общественном сознании на звание вершины эволюции уголовного судопроизводства претендует прежде всего состязательный тип уголовного процесса. Действительно, что может быть лучше полного равенства в споре, а также беспристрастного и объективного суда. Только здесь индивид может на равных противостоять государству-Левиафану» [8, с. 128].
Таким образом, в качестве средств идеологической аргументации состязательности (как блага) используются такие формулировки, как «вершина эволюции», «что может быть лучше состязательности». Эти формулировки используются в качестве аксиом. Причем такие качества, как «полное равенство в споре, беспристрастность и объективность суда» также приписываются состязательности умозрительно. В то же время все это делается на фоне «образа врага» — государство позиционируется не иначе как чудовище [6], как монстр, не оставляющий гражданину ни малейшего шанса уклониться от несправедливого правосудия.
При этом А. В. Смирнов в этом плане отнюдь не является новатором. В 1991 г. основной идеолог судебной реформы и человек, внесший существенный «состязательный» вклад в подготовку Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, — Е. Б. Мизулина защитила докторскую диссертацию, которая была направлена на создание недружественного образа государства в контексте уголовно-процессуальной деятельности. Само название работы красноречиво подтверждает это: «Уголовный процесс: концепция самоограничения государства».
Поимо презентации государства в качестве недруга личности, что особенно проявляется в сфере судопроизводства, Е. Б. Мизулина пытается создать ореол опасности для уголовного процесса, исповедующего примат объективной истины. В качестве одной из ключевых идей этой работы выступает установка, согласно которой «истинным может быть только способ, а не результат уголовно-процессуальной деятельности» [7].
Таким образом, внедрение идеологии состязательности непременно связано с переосмыслением цели уголовного процесса. Однако очевидно, что всякая ревизия и деконструк-
ция цели преследует намерение выбить из-под объекта, преследующего эту критикуемую цель, важнейшие идеологические подпорки. А такими подпорками для уголовного судопроизводства как вида государственной деятельности является телеологическая установка на обретение истинного знания. Нет необходимости доказывать, что объективная истина как цель уголовного процесса — это в первую очередь есть феномен идеологический и только потом методологический.
Именно поэтому идеологи состязательности стремятся нивелировать идею истины, лишить ее оснований, по которым она закономерно занимает статус цели уголовного судопроизводства и одновременно выполняет функцию ключевого уголовно-процессуального принципа. По сути, объективная истина в рамках судопроизводства тоже объявляется «врагом» человечества. Чтобы подчеркнуть это, истину пытаются непременно увязать с одиозными именами и событиями, до сих пор не получившими адекватной беспристрастной оценки. Именно объективную истину выставляют идеологической основной судебного и следственного произвола.
Е. Б. Мизулина в своих рассуждениях демонстрирует типичный стиль идеологической аргументации. «Теория объективной истины, — пишет она, — оправдывает, ни много, ни мало, презумпцию виновности и не может служить теоретическим источником доказательства необходимости построения уголовно-процессуальной деятельности на основе презумпции невиновности. Не случайно именно этой теории придерживался один из авторов советской инквизиции — А. Я. Вышинский. Действительно, с помощью идеи об истине как цели уголовно-процессуальной деятельности можно объяснить и оправдать все: и необходимость применения пытки к обвиняемому, и бесправие потерпевшего, и произвол суда» [7].
При этом даже беспристрастный научный взгляд позволяет заметить, что в идеологическом противоборстве с объективной истиной (как целью уголовного процесса) используются софистические приемы. С одной стороны, об объективной истине в уголовном процессе рассуждать уместно (если рассуждать научно) исключительно в информационном контексте, трактующем истину как адекватное знание об исследуемом объекте. По сути, это и есть классическая концепция истины, восходящая к Аристотелю. Однако в дискуссиях об объективной истине идеологами состязательности в сферу аргументации привлекается все, что когда-то было высказано об истине в разных сферах интеллектуальной деятельности. Для аргументации призываются и философские,
12
и религиозные трактовки (например, семантическая, прагматическая трактовка истины). В итоге выясняется, что все это обилие подходов бывает задействовано лишь с одной целью — усложнить понятие объективной истины в уголовном процессе, вынести на второстепенный план познавательную сущность процесса, затушевать реальные возможности уголовно-процессуальных средств достижения этой цели. Главный идеологический довод — «объективная истина недостижима в масштабах вселенной, следовательно, недостижима она и в уголовном процессе».
На идеологическом фоне, отрицающем истинный результат уголовно-процессуальной деятельности, вдруг появляется такая формула, как «истинный метод». Это вообще очень спорная формулировка. Сам по себе метод не может быть истинным, если в конечном итоге не подразумевать под истиной все знания об этом методе и о результатах, добываемых с его помощью. Если же и принять мысль о существовании истинного метода, то метод этот неизменно должен приводить к истине. Именно его истинная результативность и должна оправдывать имя. Однако идеологи состязательности не смущаются парадокса, в который заводят их рассуждения, и полагают возможным отрицание истины как результат применения истинного метода.
Таким образом, за истину принимается сам ритуал, само уголовно-процессуальное действо. Однако подобный подход был применим к судебному поединку, но мало подходит к современной форме уголовного судопроизводства. Складывается впечатление, что идеология состязательности до сих пор черпает энергетику из забытых древних судебных культов, не нуждающихся в рациональных доводах и руководимых свободно организованным обществом, сложившимся по законам человеколюбия.
Это свободное общество неизменно присутствует и в современной методологии формирования «образа врага» состязательности. Так, А. В. Смирнов, задаваясь вопросом о том, почему «стиль судебных отношений личности и государства в современном мире явно недоброжелательный», отвечает: «Гражданское общество все еще опасается государства, не доверяя ему до конца, и поэтому рассматривает уголовный процесс как гарантию защиты своих прав против бюрократического произвола» [8, с. 128—129].
По сути, мечта по гражданскому обществу есть в некотором смысле мечта по обществу, не знавшему государства и организованного аппарата принуждения. Идеологи состязательности вряд ли согласятся с этим, но вся их идеология имеет очень древние корни и древние же устремления. В основе своей состязательная
идеология — это идеология, зовущая уголовный процесс в сферу нерациональных доказательств, в сферу судебного поединка. И совсем не случайно сегодня появляются высказывания о том, что состязательный тип уголовного процесса деградирует в «выигрышно-проигрышный тип» [4, с. 10].
Автор этого подхода А. П. Блинков подчеркивает, что постепенно и неотвратимо (и теперь уже не только на технологическом, но и на идеологическом уровне) нынешняя состязательность, действительно, «трансформируется в сугубо игровую субстанцию, пытается опереться на древние идеалы "процессуальных единоборств"» [4, с. 26].
Лучшим доказательством подобного положения вещей служит мнение самих идеологов состязательности. Так, А. С. Александров и В. В. Терехин открыто ставят под сомнение как объективную истину, так и научные методы ее достижения. «Нет диктату „методологии". Все гуманитарные истины субъективны, ибо мерилом их является человек.. Концепция объективной истины — явление зла, порожденное инквизиционной (а значит, тоталитарной) юридической традицией. Мы не принимаем распространенную метафору „отражения", служащую методологическим базисом для теории объективной истины» [3, с. 8—14].
Причем А. С. Александров в продвижении состязательной идеологии весьма последователен в методике подчеркнутого отказа от научной методологии и ее достижений. Это видно в присущей ему критике теории доказательств в советском уголовном процессе, да и постсоветском тоже. А. С. Александров называет отечественную теорию доказательств не иначе как убогой теорией. Именно здесь, по его мнению, царит «засилье предрассудков и влияние авторитарных традиций и инструментов», обслуживающих следственный заказ. Аргументация же этого тезиса сводится к идеологической констатации: «Нет нужды специально разъяснять, что «советская теория доказательств» обслуживала тоталитарный режим, маскируя рассуждениями об объективности расследования отсутствие состязательности, без которой в свою очередь теория судебных доказательств невозможна» [1, с. 93].
Далее А. С. Александров заявляет, что теорию судебных доказательств следует опереть на два концепта — «смысл» и «понимание», отказавшись от информационной (научной) трактовки доказательств в пользу бытового их толкования, опирающегося на идею гуманизма.
Попытка выдать за прогрессивную идею стремление воскресить забытые концепции и методики представляется идеологам состязательности как благо. «Новая состязательная
теория судебных доказательств, — пишут они, — это хорошо забытая софистика, которую мы намерены оправдать в виде риторической стратегии аргументации» [3, с. 12].
Уголовный процесс их интересует как игра, не более. «Правосудие — это игра, его значимость и социальная ценность в самой игре, ее организации... Судебная истина является вероятным знанием. „Истинными" должны порядок, форма, процедура судебного познания, а не цель, результат. Суду надо стремиться не к тому, чтобы познать „объективную истину", а соблюсти справедливый порядок судебного процесса, это стабилизирует...» [3, с. 12—13].
На наш взгляд, это и есть главное идеологическое откровение, ключевая идеологема состязательности — «значимость и ценность уголовного судопроизводства в самой игре». Из этой идеоло-гемы нетрудно вывести следствие: все, что мешает игре, признается ненужным и вредным; все это аккумулируется в «образе врага». А это в первую очередь государство (в лице органов предварительного расследования) и объективная истина.
Сформированный «образ врага» в виде государства и объективной истины, а вслед за ними и всякой уголовно-процессуальной методологии, опирающейся на научный метод, позволяет идеологам состязательности развернуть критику ключевых государственных институтов в уголовном судопроизводстве. Вредным феноменом объявляется предварительное расследование вместе со всеми субъектами, его ведущими. В противники состязательности зачисляются прокурор
и даже суд, равно как и всякий орган, который пытается встроиться в русло государственного интереса в уголовном процессе, преследующего полноценную защиту всех участников процесса, а не только тех, кто жаждет избежать справедливого возмездия, выиграв у суда оправдание, — всякий орган помещается в «образ врага». И если Конституционный Суд РФ выносит постановление, которое не вписывается в игровую парадигму идеологии состязательности, то он тут же погружается в атмосферу глубокой критики [2, с. 9—26].
К сожалению, нам не удалось удержать себя в русле беспристрастности. На это есть причина, поскольку изучение идеологических основ уголовного судопроизводства предоставило нам аргументы, не всегда свидетельствующие в пользу идеологии состязательности. При всем уважении к ученым, труды которых мы цитировали выше, при бесспорном признании права на существо -вание их позиции мы должны сделать вывод о том, что активность в создании «образа врага» не приносит весомых практических результатов в поддержку расширения состязательности. Законодательство и правоприменительная практика складываются таким образом, что современное уголовное судопроизводство не видит своего будущего в этой идеологии. Да и сами идеологи состязательности все чаще констатируют провалы своей идеологии. Очень жаль, что видят они в этом лишь происки врагов и козни недоброжелателей, а не слабость основных концептов самой состязательной идеологии.
Список литературы:
References:
1. Александров А. С. Дух1е88 русского уголовно-процессуального права // Уголовное судопроизводство: в 3 т. / под ред. Н. А. Колоко-лова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2019. Т. 1.
2. Александров А. С., Лапатников М. В., Тере-хин В. В. Этапы «большого пути» русского уголовно-процессуального права от полусостязательности — к инквизиции // Актуальные проблемы взаимосвязи уголовного права и процесса: сборник матер. Всерос. заочной науч.-практ. конф. с международным участием (Уфа, 17—18 апреля 2014 г.). Уфа, 2014.
3. Александров А. С., Терехин В. В. Пять тезисов из манифеста критических правовых исследований русского уголовно-процессуального права // Вестник Волгоградского государственного университета. 2015. № 1 (26).
4. Блинков А. П. Принципы состязательного и объективно-истинного уголовного процесса в деятельности следователя: сравнитель-
1. Aleksandrov A. S. Duhless russkogo ugolov-no-processual'nogo prava // Ugolovnoe sudoproizvodstvo: v 3 t. / pod red. N. A. Kolo-kolova. 2-e izd., pererab. i dop. M., 2019. T. 1.
2. Aleksandrov A. S., Lapatnikov M. V, Terehin V. V. 'Etapy «bol'shogo puti» russkogo ugolovno-processual'nogo prava ot polusostjazatel'nosti — k inkvizicii // Aktual'nye problemy vzaimosv-jazi ugolovnogo prava i processa: sbornik mater. Vseros. zaochnoj nauch.-prakt. konf. s mezh-dunarodnym uchastiem (Ufa, 17—18 aprelja 2014 g.). Ufa, 2014.
3. Aleksandrov A. S., Terehin V. V. Pjat' tezisov iz manifesta kriticheskih pravovyh issledovanij russkogo ugolovno-processual'nogo prava // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo uni-versiteta. 2015. № 1 (26).
4. Blinkov A. P. Principy sostjazatel'nogo i ob'ektivno-istinnogo ugolovnogo processa v dejatel'nosti sledovatelja: sravnitel'nyj anal-iz: dis. ... kand. jurid. nauk. Volgograd, 2018.
ный анализ: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2018.
5. Зиновьев А. А. Фактор понимания. М., 2006.
6. «Левиафан — морское чудовище, упоминаемое в Ветхом Завете». URL: https:// ru.wikipedia.org/wiki/Левиафан (дата обращения: 02.04.2019).
7. Мизулина Е. Б. Уголовный процесс: концеп-
ция самоограничения государства. URL: https://www.yabloko.ru/Persons/Mizul/Miz_ book2.htm (дата обращения: 02.04.2019).
8. Смирнов А. В. Состязательность в процессе:
сегодня и завтра // Теория уголовного процесса: состязательность: монография / под ред. Н. А. Колоколова. 2013. Ч. 1.
9. Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроиз-
водства. СПб., 1996. Т. 1.
5. Zinov'ev A. A. Faktor ponimanija. M., 2006.
6. «Leviafan — morskoe chudovishche, upomi-naemoe v Vethom Zavete». URL: https:// ru.wikipedia.org/wiki/Leviafan (data obrash-chenija: 02.04.2019).
7. Mizulina E. B. Ugolovnyj process: koncepcija samoogranichenija gosudarstva. URL: https:// www. yabloko .ru/Pers ons / Mizul/Miz_book2. htm (data obrashchenija: 02.04.2019).
8. Smirnov A. V. Sostjazatel'nost' v processe: se-godnja i zavtra // Teorija ugolovnogo processa: sostjazatel'nost': monografija / pod red. N. A. Kolokolova. 2013. Ch. 1.
9. Fojnickij I. Ja. Kurs ugolovnogo sudoproizvod-stva. SPb., 1996. T. 1.
Для цитирования:
For citation:
ы н
2
^
X
л
<
£
н »
< <
I
Конев А. Н. Состязательная идеология в уголовном судопроизводстве: путь к сущности через «образ врага» // Труды Академии управления МВД России. 2019. № 2 (50). С. 8-14.
Konev A. N. Adversarial ideology in criminal proceedings: the way to the entity through the «image of the enemy» // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia 2019. № 2 (50). P. 8-14.
14
