CC BY
113
УДК 947
СОСТАВ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1905-1907 гг.1
© Никита Иванович Пьяных
Тамбовский государственный университет им. Г.Р.Державина, г. Тамбов, Россия, аспирант кафедры российской истории, e-mail: Istorik_68@mail.ru
Статья посвящена различному составу тамбовских социалистов-революционеров до 1905 г. В ней обсуждается представительство эсеров в сословиях, рассматривается культурный, профессиональный, половой, национальный и религиозный облик революционеров.
Ключевые слова: социалист-революционер; состав; сословие; поколение; образование; нация; религия; профессия.
Характеристика любой партии неизбежно предполагает изучение ее состава. Особенно актуален в этом плане период конца XIX - начала XX в. - возникновения и деятельности многих партий на политической авансцене страны, представлявших различные слои российского социума. Инициатива анализа кадровой структуры партии социа-листов-революционеров (далее ПСР) принадлежала зарубежным историкам 1970-х гг. М. Перри [1] и М. Хильдермайеру [2]. В отечественной историографии изучение вопроса началось в конце 1980-х гг., промежуточным результатом чего стало созданное в целом представление о составе партийных рядов [3-4]. Однако «портрет» губернских организаций ПСР еще недостаточно разработан.
Социокультурный облик тамбовских эсеров во время существования губкома (1903-1909) исследован А.И. Пилипенко [5]. Существенным недостатком его работы было отсутствие упоминаний первичных организаций эсеров в сельской местности - крестьянских братств, что было оговорено автором. Необходимо также отметить, что А.И. Пилипенко свел многомерный облик членов партии эсеров в Тамбовской губернии к единственному и исключительному фактору -структуре городских средних слоев, составлявшей набор профессий [5, с. 47]. Однако кадровый состав местной организации ПСР был обусловлен также социальным, культур -ным, политическим, экономическим, нацио-
1 Статья подготовлена по результатам проведения поисковой научно-исследовательской работы в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы (Государственный контракт № П358 от 07.05.2010).
нальным, гражданско-правовым и другими факторами.
Анализ кадрового состава тамбовских эсеров предварим несколькими источниковедческими замечаниями. «Платформа» партии социалистов-революционеров была зыбкой. В ее рядах были околопартийные элементы, сочувствующие, что затрудняет возможность выявить собственно эсеров. Четких критериев членства в партии не было. По конспиративным соображениям эсеры долгое время не фиксировали членства [6]. Партийных документов, свидетельствовавших о структуре тамбовских революционеров до Первой русской революции, не сохранилось. В их отсутствие наше исследование главным образом базируется на документах Тамбовского губернского жандармского управления (ТГЖУ), боровшегося с революционным движением в регионе на рубеже XIX-XX вв.
Необходимо учитывать, что данные ТГЖУ могут быть использованы с применением тщательного критического анализа. Низкая профессиональная квалификация региональных служителей закона приводила к тому, что как тамбовская организация ПСР в целом считалась ими социал-демократической, так и ее лидеры и рядовые члены -эсдеками и даже кадетами вплоть до завершения Первой русской революции [7]. Например, руководителей эсеров Л.Д. Брюхато-ва и М.К. Вольского работники сыска посчитали за эсдеков [8]. Имели место оговоры некоторых социалистов-революционеров из-за непонимания различий между социалистическими партиями. Так, глава боевой дружины Тамбовского губкома И.Т. Мигачев причислял себя к социал-демократам [9]. Тем
более что до 1905 г. резких организационных разграничений между местными эсерами и эсдеками не было.
Материалы управления, хранящиеся в Государственном архиве Тамбовской области (фонд 272), содержат составленные жандармами списки эсеров, персональные данные о них, включающие в большинстве случаев фамилию, имя, отчество, дату и место рождения, пол, происхождение, «народ-
ность», религию, профессию, уровень грамотности, семейное положение и революционные связи. Использованные нами воспоминания лидера тамбовских эсеров в конце
XIX в. В.М. Чернова дали возможность учесть некоторых местных приверженцев того времени в сопоставлении с архивными источниками. Всего мы оперируем сведениями о 243 эсерах за период до Первой русской революции [10-12].
Контингент тамбовских социалистов-революционеров по социальному происхождению был неоднороден, в его состав входили представители всех сословий губернии (крестьяне, дворяне, мещане, выходцы из духовенства, купечества и чиновничества). Выделяется большая прослойка крестьянства (в среднем около трети всех эсеров), при том, что подавляющая ее часть непосредственно жила в сельской местности и была связана прямо или опосредованно с землей; учтенные крестьяне были по роду занятий земледельцами и ремесленниками. Следует отметить, что, переезжая в город, «свободные сельские обыватели» в первом поколении оставались по многим критериям представителями деревни, сохранявшими ее традиции, ментальность, поэтому включать их сословно в структуру городских средних слоев, как это сделал А.И. Пилипенко, некорректно. Высокая доля сельского населения в рядах местных эсеров определялась инициативностью и верой в крестьянство «массовиков», идеологов и практиков революционной работы в тамбовской деревне С.Н. Слетова и В.М. Чернова, создавшего в регионе в 1898 г. первое в России крестьянское братство (существовавшее до 1905 г. включительно) [13; 14; 6, с. 71, 203]. К тому же Тамбовская губерния относилась к Центральной России, где отмечались самые низкие размеры наделов, наиболее высокая арендная плата за землю, доля беднейших крестьян была высокой, а доля
зажиточных - низкой, что было почвой для революционизирования крестьянства [15].
В среднем одинаковым в указанный период было процентное соотношение дворян и мещан (по 20 %). Однако лепта дворянского сословия в деятельность организации была наиболее значительной. Дворянами были руководители и наиболее активные члены местной ПСР В.М. Чернов, С.Н. Слетов и
A.Н. Чернова-Слетова, Л.Д. Брюхатов,
B.К. и М.К. Вольские, О.Г. Лукьяненко,
В.А. Щерба, П.А. Добронравов. Абсолютное большинство дворян по происхождению были «оскуделыми» за исключением крупных землевладелиц О.Г. Лукьяненко и Е.А. Дьяковой. Мещане в основном участвовали в издательской и агитационно-пропагандистской работе, кроме эсеров Борисоглебска, где они возглавляли местную группу (Н.П. и
А. П. Аверьяновы).
Незначительной была численность детей служителей культа (10 %), купцов (более 5 %) и чиновников (более 5 %), хотя их представители (А.Н. Лебедев, Ф.А. Данилов и П.Ф. Макарьев соответственно) входили в руководство тамбовской организации. Характерной чертой было отсутствие эсеров, представлявших по социально-профессиональному статусу чиновничество и духовенство. Чиновники считались опорой самодержавного режима, а духовенство упрекалось ПСР «за его отчужденность от народных забот» и за то, что было «годным только к канцелярской бюрократической службе» [16]. Весьма оригинальной фигурой оказался военнослужащий казак Е. Александров, участвовавший в 1902 г. в составлении и распространении революционных прокламаций.
Набор профессий, вписанных следователями в протоколы дознаний по политическим делам, был разнообразным. Наиболее представительным было земледелие, обработка земли (отмечено как «хлебопашество» в документах), что связано с высоким удельным весом в региональной организации кре-стьян-земледельцев (в среднем 20 %). Особенностью местной организации эсеров было малое количество рабочих по профессии (менее 10 %), поскольку в губернии промышленность была слабо развита. Привлеченные до Первой русской революции по политическим делам эсеры-рабочие были по происхождению крестьянами, работавшими
на промышленных предприятиях в указанное время преимущественно в сельской местности (с. Рассказово, с. Арженка, с. Тулиновка Тамбовского уезда, ст. Кочетовка Козловского уезда) и обладавшими землей.
Удельный вес канцелярских служащих, преимущественно земских учреждений, составлял около 15 %. Тамбовское земство изначально было приютом политически скомпрометированных лиц, местом концентрации как руководителей (Л.Д. Брюхатов, А.Н. Лебедев), так и рядовых членов ПСР. Местное жандармское управление неоднократно доносило в Департамент полиции о неблагонадежном составе земства, о принятии эсерами на службу своих сотоварищей [17].
Примерно одинаковой была численность учащихся и учащих (10 и 15 % соответственно). Социалистами-революционерами становились гимназисты (М.А. Спиридонова, Н.П. Кудрявцева, И.И. Неверов), семинаристы (А.Д. Сладкопевцев, А.И. Трескин, А.Н. Алешковский), ученики Екатерининского учительского института (И. Бабякин), ученики фельдшерской школы (Д. Петров, А. Власов). Процентное соотношение учащихся высших учебных заведений Петербурга, Москвы, Харькова, Юрьева и других городов, исключенных или приезжавших в каникулярное время на «малую родину» студентов (в их числе Е.Ф. Кудрявцев, С. А. Воропаев, Н.Н. Надеждин), за изучаемый период было на уровне статистической погрешности. Учителя были опорой уездных групп и кружков эсеров, пропагандистами учащихся в городе и крестьян в сельской местности. Ими были П.А. Добронравов, А.Н. Чернова-Слетова, Н.П. Кудрявцева, М.Н. Солопанов,
А.И. Трескин, Г.П. Андреев и др.
Мало в партии было инженеров, медработников и юристов (по 5 % каждой категории). Инженером был П.Ф. Макарьев, присяжными поверенными - А.Я. Тимофеев, И.Д. Мягков, М.К. Вольский. Служители права особенно болезненно воспринимали полицейский характер самодержавного режима и административный произвол властей.
Высок был процент эсеров без определенных занятий - до 15 %. Эта категория лиц, искавших и не находивших себя в жизни, неимением работы, нестабильностью и неуверенностью в настоящем и будущем пополняла эсеровские ряды. Среди них следует
выделить В.М. Чернова (получавшего 6 руб. в месяц от государства как ссыльный и подрабатывавшего публицистикой [18]), живших за счет родственников С.Н. Слетова,
B.К. Вольского, будущего убийцу петербургского генерал-губернатора В.Ф. фон дер Лауница Е.Ф. Кудрявцева («Адмирала»), которого тяготило его собственное содержание родными1. Часть не имевших стабильного занятия революционеров зарабатывала на хлеб частными уроками. Местная организация ПСР выделяла большие материальные средства на содержание безработных товарищей [20].
В целом эсеры, учтенные по профессиональному признаку как учащиеся и учителя, инженеры и юристы, медработники и земские служащие, составляли социальнопрофессиональный слой - городскую и сельскую интеллигенцию, которая была накануне Первой русской революции кадровой основой местной организации партии социали-стов-революционеров (в среднем 2/3 состава, руководящая организаторская и агитационно-пропагандистская работа).
Занятиям революционеров соответствовали уровни их образования. На протяжении рассматриваемого периода у большинства эсеров (более 40 %) имелось среднее образование (гимназия, реальное училище, учительский институт, фельдшерская школа, семинария). Достаточно высоким был уровень эсеров с высшим образованием (около 1/4). Именно они руководили местной организацией в борьбе с самодержавием (В.М. Чернов,
C.Н. Слетов, Ф.А. Данилов, О.Г. Лукьяненко,
В.К. и М.К. Вольские). Начальное образование получила шестая часть от общего числа тамбовских социалистов-революционеров. У 10 % эсеров образование вовсе отсутствовало. В основном учившиеся в начальной школе и неграмотные по сословию принадлежали к крестьянству и составляли в основном братства в Борисоглебском и Козловском уездах.
Гендерное распределение тамбовских членов ПСР было явно неравным. В среднем
1 В 1902 г., будучи в Юрьеве исключенным студентом, он просил начальника ТГЖУ разрешить ему выехать на родину, чтобы «выправить там себе вид на жительство в Козлове и Тамбове для приискания каких-либо платных занятий, так как содержатся далее на средства своих родственников для меня ни нравственно, ни физически невозможно» [19].
80 % эсеров были мужчинами. Стремление эмансипироваться, преодолеть ограниченность в правах в патриархальном социуме Российской империи обусловило удельный вес женщин в местной организации. Тамбовщина дала видных эсерок на общероссийском уровне М.А. Спиридонову, А.А. Биценко, А.Н. Чернову-Слетову. Представляет интерес судьба О.Г. Лукьяненко, бывшей дважды замужем, и оба раза она, бросив супруга, уходила в революционную деятельность, с начала
XX в. представляла собой одного из идейных руководителей неонародников Тамбовской губернии. Некоторые жены видных революционеров являлись эсерками (Е.П. Шатова, Ф.Я. Мягкова, М. Лебедева, М. Щерба). Та же Ф.Я. Мягкова была охарактеризована Департаментом полиции активной деятельницей ПСР в одном ряду с руководителями местной организации Ф.А. Даниловым и М.К. Вольским [21]. Революционная работа нередко сводила политических единомышленников противоположных полов сначала до положения женихов и невест, а затем к браку. Таких случаев было немало (В.М. Чернов и А.Н. Чернова-Слетова, Н.Н. Авдеев и А.И. Черникова, Н.И. и Е.М. Киншины, Н.С. и С.И. Трифоновы, А. Толмачев и Л. Бабякина, Н. Сладкопевцева и И. Бабякин, П.П. и В.В. Макаренко и др.). В партии женщинам была предназначена роль пропагандистов в крестьянском населении (например, Е.А. Дьякова, Е. Петрова, А.А. Биценко, Л. Бабякина) и среди учащейся молодежи (Е. Левкович, А.Н. Чернова-Слетова,
Н.П. Кудрявцева, В. Карпинская и т. д.).
Когорта тамбовских эсеров была неоднородной в возрастном отношении и по стажу участия ее в революционном движении. В ней явственно выделялись две генерации: революционные народники - народовольцы 1870-1880-х гг. и молодежь, вступившая в эсеровское движение на рубеже XIX-XX вв. Удельный вес «стариков» (свыше 30 лет) в партии в среднем составлял менее 20 %, многие из них были основателями, организаторами и руководителями тамбовских эсеров. В «летах» были народовольцы 80-х А.Н. Лебедев, П.П. Мануйлов, неонародники, вступившие на стезю революционной деятельности на рубеже 80-90-х гг. Ф.А. Данилов, П.Ф. Макарьев, И.Д. и Е.Д. Мягковы. Наиболее пожилыми представителями в отделении
партии были О.Г. Лукьяненко - участница «Земли и воли» 70-х гг. XIX в. и участник «хождения в народ» в Саратовской губернии А.П. Феологов. Абсолютное большинство революционеров находилось в возрасте 2030 лет (две трети состава). Лидер тамбовских эсеров В.М. Чернов в конце XIX в. относился к этому возрастному слою. В этом возрасте были руководители и наиболее активные участники местной ПСР С.Н. Слетов и А.Н. Чернова-Слетова, Е.Ф. Кудрявцев, П.А. Добронравов и др. За весь изучаемый период удельный вес несовершеннолетних в среднем составлял более 10 %. Неоднократные, ежегодные «ликвидации» вымывали их из партии; большинство молодых партийцев «успокаивалось» после первого ареста.
Абсолютное большинство местных со-циалистов-революционеров были великороссами. Однородный национальный состав тамбовской организации ПСР соответствовал моноэтничности губернии. Инородный элемент был незначительный. С 1901 г. в партии присутствовали 2 поляка и 2 еврея, в 1902 г. к ним присоединился еще еврей, в 1903 г. появился немец, количество лиц еврейской национальности достигло 5 человек, а поляков - 3. Экзотическим субъектом стал привлеченный в 1904 г. грузин Г. Пириани.
Национальному составу почти полностью соответствовал конфессиональный: великорусские по народности партийцы были православными христианами по вероисповеданию (сюда же относился и грузин), пятеро из них представляли христианскую секту молокан, евреи исповедовали иудейскую религию, а поляки были католиками. Немец был лютеранином.
В целом тамбовские эсеры накануне Первой русской революции 1905-1907 гг. представляли часть слоев молодого индустриального города и патриархальной сельскохозяйственной деревни, близких друг другу по социальному положению, демократическому умонастроению и имущественному положению, имевших источником существования собственный труд и выражавших их интересы.
По составу местная организация ПСР была в основном интеллигентской. Доля крестьян и рабочих была существенно меньшей. В руководстве играли большую роль «оскуделые» выходцы из дворянства. В организа-
торских корнях и руководящем ядре выступали представители народовольческой генерации 70-80-х и поколения неонародников конца 80-х - первой половины 90-х гг. XIX в. Абсолютное большинство партийцев было крещено по православному обряду, находилось в возрасте 20-30 лет, имело образование и великорусский облик. Состав отражал переходное состояние модернизации Российской империи, периферийный тип капиталистического развития в сочетании с аграрным обликом губернии.
1. Perrie M. The Social Composition and Structure of the Russia Socialist-Revolutionary Party before 1917 // Soviet Studies. 1972-1973. V. 24. № 2.
2. Hildermeier M. Die Sozialrevolutionare Partei Russia. Agrarsozialismus und Modernisierung im Zarenreich (19QQ-1914). Köln; Wien, 1978.
3. Ерофеев Н. Д. К вопросу о численности и составе партии эсеров накануне первой российской революции // Непролетарские партии России в трех революциях. М., 1989.
4. Леонов М.И. Партия эсеров в 19Q5-19Q7 гг.: организационная структура, состав, численность // Непролетарские партии России в трех революциях. М., 1989.
5. Пилипенко А.И. К вопросу о социокультурном облике тамбовских эсеров // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2QQ4. Вып. 4 (36). С. 43-47.
6. Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 19Q5-19Q7 гг. М., 1997. С. 42.
7. ГАТО (Гос. арх. Тамбовской области). Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 113. Л. 1Q7; Ед. хр. 636. Л. 5-15; Ед. хр. 638. Л. 1, 6об-9об; Ед. хр. 639. Л. 4; Ед. хр. 645. Л. 3об.; Ед. хр. 677. Л. Ш1об.
8. ГАТО. Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 638. Л. 6об.; Ед. хр. 645. Л. 3об.
9. ГАТО. Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 98Q. Л. 161.
1Q. Здесь и далее расчеты были сделаны по следующим источникам: ГАСПИТО (Гос. арх. социально-политической истории Тамбовской области). Ф. 9Q19. Оп. 1. Ед. хр. 955; ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 4471, 4556, 4639, 4741, 475Q-4751, 476Q-4761, 4857, 4859, 4864, 487Q, 4978, 498Q, 5134, 5336-5337, 5359, 5362, 5368, 5888-589Q, 5673, 5733, 5861-5862, 61486149; Ф. 117. Оп. 29. Ед. хр. 48; Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 42, 62-64, 71-72, 83, 93-94, 98, 1Q5, 1Q9-11Q, 113, 123, 127, 136, 138, 15Q-151, 159-16Q, 163, 165-167, 184-185, 188, 19Q-191, 198, 2QQ, 2Q3, 2Q4-2Q6, 223-228, 232, 236, 238, 241, 243, 25Q-251, 253-254, 286-288, 292, 298, 3Q1, 311, 3Q4, 3Q7, 352, 361, 384, 425, 511, 636, 645, 211Q-2111, 2126.
11. Чернов В.М. Записки социалиста-революцио-нера. Берлин; Петроград; Москва, 1922. Кн. 1.
С. 251, 258, 277, 278, 3Q7, 316, 326.
12. Чернов В.М. Перед бурей. Воспоминания. Мн., 2QQ4. С. 82, 84, 86, 89, 131.
13. ГАТО. Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 241. Л. 293; Ед. хр. 511. Л. 64-66об.; Ед. хр. 2124. Л. 198.
14. Спиридович А.И. Партия социалистов-революционеров и ее предшественники. Пг., 1916.
С. 86.
15. Ковальченко И.Д., Бородкин Л.И. Аграрная типология губерний Европейской России на рубеже XIX-XX вв. (опыт многомерного анализа) // История СССР. 1979. № 1. С. 78.
16. ГАТО. Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 356. Л.137об.
17. ГАТО. Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 113. Л.Ю7; Ед. хр. 163. Л.142.
18. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 4864. Л^об.
19. ГАТО. Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 189. Л. 251об.
2Q. ГАТО. Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 292. Л. 65;
Ед. хр. 48Q. Л. 52.
21. ГАТО. Ф. 272. Оп. 1. Ед. хр. 185. Л. 261.
Поступила в редакцию 27.07.2010 г.
UDC 947
COMPOSITION OF SOCIALIST-REVOLUTIONARY PARTY IN TAMBOV REGION BEFORE THE FIRST RUSSIAN REVOLUTION 1905-1907
Nikita Ivanovich Pyanykh, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russia, Post-graduate Student of Russian History Department, e-mail: Istorik_68@mail.ru
The article is devoted to various compositions of members of the Tambov socialists-revolutionists Party before 1905. It discusses representation of socialists-revolutionists in estates, cultural, professional, sexual, national and religious face of revolutionaries.
Key words: socialist-revolutionaries; composition; estate; generation; education, nation, religion, profession.
