CC BY
39
XVII век
Целуйкина Е. С.
(Волгоград)
УДК 94(47).045
СОСТАВ СОБОРА И ФУНКЦИИ СОБОРНЫХ СТАРЦЕВ ИОСИФО-ВОЛОКОЛАМСКОГО МОНАСТЫРЯ НА ОСНОВАНИИ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ КНИГ НАЧАЛА XVII ВЕКА
Вопрос о функциях старцев, входивших в состав монастырского Собора средневековой Руси, является недостаточно изученным. В историографии Иосифо-Волоколамской обители большое внимание уделялось хозяйству монастыря, преимущественно, XVI века, обязанности и функции старцев редко интересовали исследователей. В то же время изучение состава монастырской администрации, выявление иерархической структуры монастырского аппарата управления, определение круга полномочий должностных лиц помогает классифицировать функции монастырской администрации. Это способствует пониманию механизмов управления большим хозяйством монастыря, в том числе, и в экономически сложный период Смутного времени. Исследование проведено с использованием историко-типологического и историко-сравнительного методов. При помощи Устава и приходо-расходных книг Иосифо-Волоколамского монастыря за 7115 (1606/07), 7116 (1607/08), 7118 (1609/10), 7119 (1610/11) гг. рассмотрен состав Собора и обязанности старцев, входивших в него. Предложена иерархия должностей с разделением на группы. Над всеми стоял игумен, затем шли: 1) высшие административные чины - келарь и казначей; 2) духовная группа - уставщик с пономарем и чашником; 3) хозяйственная -житник, конюший, дворецкий и мельничник. На основании сравнения функций старцев Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского и Кирилло-Новоезерского монастырей определены схожие черты и выявлены особенности распределения функций должностных лиц в Ио-сифо-Волоколамском монастыре. Сделан вывод о том, что наличие в монастыре двойной системы управления во главе с игуменом, замыкавшем на себе духовные и хозяйственные функции, способствовало сохранению равновесия, а также отражало общегосударственную тенденцию стремления к единовластию. Ограничение его влияние напрямую зависело от кризисов Смутного времени, с выходом из которого ухудшилось материальное состояние Иосифо-Волоколамского монастыря. Его устоявшаяся административная структура оказалась слишком громоздкой и вскоре была оптимизирована.
Ключевые слова: Смутное время, Иосифо-Волоколамский монастырь, приходо-расходные книги, соборные старцы, обязанности старцев, административное устройство
The question of the functions of the elders who were part of the monastic Council of medieval Russia isn't studied enough. In the historiography of the Joseph Volokolamsk monastery, much attention was paid directly to the economy of the monastery, mainly in the XVI century, the duties andfunctions of the elders rarely interested researchers. At the same time, the study of the composition of the monastic administration, the identification of the hierarchical structure of the monastic administration apparatus, the definition of the terms of reference of officials helps to classify the functions of the monastic administration. This contributes to understanding the mechanisms of managing the monastery's large economy, including during the economically difficult period of the Time of Troubles. The research is based on historical-typological and historical-comparative methods. With the help of the Rule and coming-expensive books of the Joseph
Volokolamsk monastery for 7115 (1606/07), 7116 (1607/08), 7118 (1609/10), 7119 (1610/11) the composition of the Council and the duties of the elders who were members of It are also considered. A hierarchy of positions with division into groups is proposed. Over all stood the Igumen, then went 1) the highest administrative ranks - the Steward and Treasurer; 2) the spiritual group - the Charterer with the Sexton and the Cup-bearer; 3) the economic group - the Breadbasket, the Equerry, the Butler and the Miller. Based on a comparison of the functions of the elders of the Trinity-Sergiev, Kirillo-Belozersky and Kirillo-Novoezersky monasteries, similar features were identified and the distribution of official functions in the Joseph Volokolamsk monastery was revealed. It is concluded that the presence of a dual system of governance in the monastery, headed by the Igumen, who closed the spiritual and economic functions, contributed to the preservation of balance, and also reflected the national trend of striving for monocracy. However, its influence directly depended on the crises of the Time of Troubles, after which the material condition of the Joseph Volokolamsk monastery deteriorated. Its established administrative structure proved too cumbersome and was soon optimized.
Keywords: The Time of Troubles, Joseph Volokolamsk monastery, coming-expensive books, Council elders, duties of elders, administrative structure
DOI: 10.24888/2410-4205-2020-24-3-56-71
Иосифо-Волоколамский монастырь в конце XVI - начале XVII в. был одним из крупнейших монастырей в Московском государстве. Он стоял в одном ряду с Троице-Сергиевым и Кирилло-Белозерским монастырями. Проблема управления крупной вотчиной являлась одной из важнейших в ряду хозяйственных вопросов. В период Смутного времени она актуализировалась ввиду побегов крестьян, голода и неурожая, увеличения государственных сборов и налогов, сокращения доходов в монастырскую казну, разорения со стороны казаков, шведов и поляков.
Чтобы представить численность братии и размеры хозяйства, которым следовало управлять, обратимся к имеющимся на настоящий момент данным. По подсчетам К. Н. Щепетова, в конце XVI в. обители принадлежало около 26 тыс. десятин земли [29, с. 93], по данным Я. Е. Водарского и Э. Г. Истоминой во второй четверти XVII в. площадь земли увеличилась до 35 тыс. десятин [3, с. 43]. Общее число монахов по подсчетам А. А. Зимина в Иосифо-Волоколамском монастыре колебалось от 100 до 150 человек: в 1578/79 г. - 130, в 1598/99 г. - 97, в 1601 г. - 140, в 1603/04 - 110 человек [8, с. 154]. В приходо-расходной книге за 7115 (1606/07) г. содержатся сведения о 81 монахе, в книге за 7116 (1607/08) г. - о 86 монахах, но нужно иметь в виду и такие общие категории, как «священнослужители», «попы», без указания их имен. Кроме того, сохранившиеся источники имеют отрывочный характер. В этой связи, можно предположить, что после голода 1601-1603 гг. число монахов в 1606-1608 гг. оставалось около сотни.
Исследованием внутреннего устройства монастырей на Руси историки начали заниматься во второй половине XIX в. с появлением интереса к церковной истории в целом. Е. Е. Голубинский коснулся вопроса избрания нового игумена в связи с описанием деятельности митрополита Даниила (бывшего игумена Иосифо-Волоколамского монастыря) [4, с. 700-701]. Другие дореволюционные исследователи церковной истории концентрировали внимание, в основном, на жизнеописании Иосифа Волоцкого.
В советский период изучение монастырского устройства началось с публикации документов. Г. Н. Бибиков издал отрывки из приходо-расходной книги за 7115 (1606/07) г. [17]. Несмотря на то, что статья, сопровождавшая публикацию, была посвящена, в большей степени, восстанию И. И. Болотникова, нежели истории непосредственно обители, с нее началось исследование устройства монастыря и его роли в событиях Смутного времени.
К. Н. Щепетов, будучи директором музея Иосифо-Волоколамского монастыря в 1930-е гг., одним из первых ввел в научный оборот актовый материал и хозяйственные
книги монастыря разных лет. Он сконцентрировал внимание на изучении хозяйства Иоси-фо-Волоколамского монастыря в конце XVI в., затронул вопрос управления вотчиной при помощи института посельских старцев [29].
М. Н. Тихомиров и А. А. Зимин посвятили истории Иосифо-Волоколамского монастыря несколько исследований. А. А. Зимин расширил источниковую базу, использованную Г. Н. Бибиковым, привлекая не только приходо-расходную книгу за 7115 (1606/07) г., но и книги за 7114 (1605/06) и 7116 (1607/08) гг., ранее не введенные в научный оборот [18]. В статье, посвященной восстанию И. Болотникова, дана оценка социально-экономического развития монастыря в период 1605-1608 гг., акцентировано внимание на помощи царю Василию Шуйскому со стороны обители [7]. Под общей редакцией А. А. Зимина и М. Н. Тихомирова были опубликованы две монастырские хозяйственные книги: долговая (1532-1534 гг.) и книга ключей (1547-1561 гг.) [10]. Несколько позже М. Н. Тихомиров и Б. Н. Флоря опубликовали приходо-расходную книгу 7115 (1606/07) г., отрывки которой ранее были представлены Г. Н. Бибиковым и А. А. Зиминым [26]. Итогом большой источниковедческой работы стал выход в свет очерка М. Н. Тихомирова по истории вотчины Иосифо-Волоколамского монастыря в XVI в. и монографии А. А. Зимина, посвященной социально-экономическому развитию обители в XVI в. Оба исследования продолжили развивать научное направление, обозначенное К. Н. Щепетовым. М. Н. Тихомиров акцентировал внимание на взаимоотношениях обители с властью, земельной политике, затронув вопросы административного устройства монастыря, его социальной структуры [27]. А. А. Зимин изучил рост монастырской вотчины в рамках иосиф-лянской доктрины, охарактеризовал положение монастырской братии, их происхождение и роль в истории России [8].
В постсоветский период интерес к церковной истории заметно возрос. В начале XXI в. Е. И. Колычева обратила внимание на развитие русского монастырского строительства, его региональные особенности, благотворительность, формы организации монашества и внутреннее устройство обителей. Автором затронуты вопросы состава Собора Иосифо-Волоколамского монастыря и особенности взаимоотношений игумена и соборных старцев в первой половине XVI в. [11].
Работа И. К. Смолич отражает тенденцию изучения истории русских монастырей и монашества с точки зрения духовного, социально-экономического развития, отношений с властью, внутренней организации. Автором рассмотрено социальное устройство второй половины XVI в.: состав Собора, взаимоотношения между игуменом, келарем и казначеем, обязанности старцев, занимавших хозяйственные должности [25].
В рамках исследования иосифлянства история Иосифо-Волоколамского монастыря в период 1479-1607 гг. стала предметом изучения выпускника Вашингтонского университета, доктора истории Тома Дайкстра. Он рассмотрел социальной состав монашеской братии, оппонируя позиции А. А. Зимина. Основываясь на методах статистической обработки информации, исследователь сделал вывод, что концепция социального происхождения старцев из дворянской и землевладельческой среды является несколько преувеличенной и не может быть распространена на общегосударственный уровень1. Им были затронуты функции игумена, келаря и казначея в составе Собора [30].
Необходимо отметить, что в настоящее время появляется все больше научных работ, посвященных устройству разных монастырей средневековой Руси. Структура Кирил-ло-Белозерского монастыря была предметом исследования Н. К. Никольского [Цит. по: 5]. М. В. Кукушкина рассмотрела состав Собора Соловецкого монастыря в связи с развитием книжного дела на русском Севере [13]. Л. А. Кириченко затронула этот вопрос относительно Троице-Сергиева монастыря в рамках изучения его землевладения и хозяйства [9]. Т. В. Сазонова исследовала проблемы формирования Собора и распределения функций
1 Отметим, что А.А. Зимин и не писал об этой схеме как повсеместной.
между старцами в связи с изучением устройства Кирилло-Новоезерского монастыря [23]. И. Н. Шамина, в рамках исследования монастырей Вологодского уезда, уделила внимание их настоятелям и старцам, занимавшим административные должности (келари, казначеи, соборные старцы), изучив описи монастырского имущества, приходо-расходные и вкладные монастырские книги [28, с. 137].
Тем не менее, большинство исследований сосредоточены на проблеме вотчинного управления Иосифо-Волоколамским монастырем при помощи приказной системы и слабо затрагивают обязанности администрации монастыря. Между тем, общая тенденция изучения деятельности средневековых монастырей в России, возможность проведения сопоставительного анализа определяют актуальность данного вопроса.
Источниковую базу исследования составили актовый материал и делопроизводственная документация. Духовная грамота Иосифа Волоцкого и краткая редакция его Устава позволили рассмотреть вопросы соборного устройства, завещанные устроителем обители. Среди документов официального делопроизводства нами привлечены приходо-расходная книга 7115 (1606/07) г. [26], отрывок приходной книги за январь-июнь 7115 (1607) г. [2], приходо-расходные книги 7116 (1607/08) г. [20], 7118 (1609/10) г. [21], 7119 (1610/11) г. [22]. Информация, полученная из этих источников, дает возможность установить функции монастырской администрации: исследовать ее состав, смоделировать иерархическую структуру, проанализировать деятельность старцев как должностных лиц.
Итак, во главе Иосифо-Волоколамского монастыря стоял игумен. Старец Арсений (1605-1623) был двадцать вторым игуменом и занимал этот пост дольше всех, не считая основателя Иосифа Волоцкого (1479-1515) и старца Нифонта Кормилицына (1522-1543) [16].
Л. В. Литвинова указала на то, что игумен осуществлял управление совместно с соборными старцами [15]. По замечанию Е. И. Колычевой, игумена в Иосифо-Волоколамском монастыре нельзя причислить к соборным старцам, поставить его должность в один ряд с келарем или казначеем. Исследователь аргументировала это тем, что в документах встречается выражение «по приказу игумена и соборных старцев» [11, с. 90]. С этим утверждением можно согласиться, тем более что приходо-расходные книги демонстрируют нам его особое игуменское содержание: специально для игумена покупали молоко, лук, чеснок, рыбу (белугу). Он имел собственного сторожа [20, л. 14, 116, 116 об., 140, 161, 161 об., 165, 179].
В некоторых монастырях (в основном, северных) в одном ряду с игуменом стоял строитель, который не имел священнического сана [23, с. 141-142]. Строитель выполнял административно-хозяйственные функции, заведовал материальным состоянием монастыря и братии. Таким образом, круг духовных обязанностей сосредотачивался в руках игумена, а хозяйственных - строителя. В документах Иосифо-Волоколамской обители начала XVII в. такая должность не встречается, впрочем, не упоминают о ее существовании и исследователи, изучавшие другие исторические периоды.
Первоочередной функцией игумена была духовная - он давал милостыню, раздавал деньги на молебны, принимал вклады. Необходимо отметить, что благотворение и милостыня имели, прежде всего, религиозный характер, они связывались с делом покаяния и очищения от грехов [14].
Хозяйственная функция. Игумен Арсений упоминается несколько раз в связи с хозяйственной деятельностью во время его поездок в Москву [20, л. 179]. В «расходной памяти» Арсения зафиксированы выдача денег попам, дьяку и просвирнице, покупка строительных материалов и др. [26, с. 348-349]. Существовали «игуменские грамоты», по которым старцы в отъезде могли давать деньги. Так, Антипа Карзин (так в источнике - Е. Ц.) под Тулой выдал деньги Артюхе Веревкину: « ...да по игуменской грамоте дано Артюхе Веревкину рубль денег» [20, л. 105].
Отдельно отметим представительную функцию игумена, которая проявлялась во взаимодействии с царем. Игумен ездил в Москву «государю челом ударить» [20, л. 112, 124-124 об., 156]. 31 августа 1607 г. игумен Арсений и келарь старец Леонид Маркелов вернулись из-под Тулы, «ездили к государю с святою водою с празничныю» [26, с. 361].
Остальные функции игумена реализовывались совместно с Собором (соборными старцами). По мнению И. К. Смолич, члены Собора назначались игуменом, либо избирались братией [25, с. 150]. Но это лишь наиболее вероятное предположение, достоверных сведений о том, каким образом монахи Иосифо-Волоколамского монастыря становились соборными старцами, нет.
А. А. Зиминым установлено, что в XVI в. категория соборных старцев характеризовалась выходцами из дворянских родов, вотчинниками среднего достатка соседних уездов [8, с. 154, 163, 164-165]. К такому выводу исследователь пришел, проанализировав их биографии. Представители таких известных фамилий, как Полевы, Нащокины, Ступишины, Хворостинины, Ленковы, стабильно входили в состав Собора и играли важную роль в жизни монастыря1. По замечанию А. И. Алексеева, согласно Уставу Иосифа Волоцкого, именно соборным старцам отводилась решающая роль в управлении монастырем [1], этот факт подчеркивается отдельно в 14 главе Устава: « ...ныне же сие пишу Старейшим и соборным братиям, им же попечение монастырское вручаю... Старейшая же братия и соборная, иже приемше исправления монастырская с Настоятелем, или не сущу Настоятелю, сами приимете и содержите, но и прочую братию понудите, и поучайте, и светуйте» [6]. Т. Дайкастра насчитал 438 человек, идентифицируемых как монахи в период с 1479 по 1607 гг., из этого числа 22 % составили дворянство и землевладельцы. За этот период из высшего сословия происходило 20 % игуменов, 38 % келарей, 38 % казначеев, 36 % соборных старцев [30, pp. 121, 128-129, 131, 132, 133]. При этом велико число людей, которые не были причислены ни к одной социальной категории. То есть, критика Т. Дайкастра в отношении позиции А. А. Зимина, по нашему мнению, является недостаточно обоснованной. Оба исследователя принимали во внимание тот факт, что науке неизвестно происхождение большей части монахов, о ком-то из монахов информация не сохранилась в источниках вообще. Заслуга Т. Дайкастра заключается в том, что он акцентировал внимание на невозможности распространения полученных цифр на все Московское государство.
По Уставу Иосифа Волоцкого 1514-1516 гг. число старцев должно было составлять 12 человек, по числу апостолов [12], но, как отметила Е. И. Колычева, это не всегда соблюдалось [11, с. 90]. По сведениям С. И. Сметаниной, более поздний Устав начала XVI в. свидетельствует о выборе 10 соборных старцев [24, с. 32]. А. А. Зимин также говорил о 10 старцах, составлявших Собор [8, с. 112]. По данным А. И. Алексеева, их число колебалось от 10 до 12 [1]. Мы установили имена 9-и соборных старцев в 1607-1608 гг.: келарь Леонид
1 Старец Филофей (Федор Иванович Гаврилов Полев-Садырь) в 1547 и в 1552/53 гг. занимал должность казначея, старец Герман (Григорий) Полев в 1554 г. назначен казначеем Иосифо-Волоколамского монастыря. Известный своими административно-хозяйственными реформами старец Мисаил Безнин происходил из рода Олферьевых-Нащокиных. Сведений о том, что старец Мисаил (или Михаил у А.А. Зимина) в состав Собора, нет. Но факт проведенных им реформ подтверждает наличие у него широких полномочий, а следовательно и большой власти в монастыре, которой обладали именно соборные старцы. Нащокиным же был соборный старец Еврем с 1591 по 1601/02 г. Алексей Васильевич Ступишин был соборным старцем в 1540 г. Старец Гурий Ступишин в 1574/75 г. был келарем, в 1581/82 г. - казначеем, с 1600 по 1605 гг. - управлял всей административно-хозяйственной деятельностью монастыря. Тихон Хворостинин был игуменом в 1572-1574 гг. Вотчинники Ленковы были небогаты, но их представители занимали высокие посты в монастыре в первой половине XVI в.: Герасим Ленков был игуменов в 1522 г., а до 1559 г. оставался соборным старцем, в 1531/32 г. Феогност Ленков также был соборным старцем, в 1534/35 г. казначеем монастыря был Тихон Ленков. [8, с. 154-161].
Маркелов1, казначей Гаврила Ржевитин, старец Моисей Неплюев, подкеларник Иев, меньший казначей Иона, уставщик Варлаам, пономарь Савва, житник Корнилий, чашник Иосиф, затем Герасим2.
Спорными остаются должности конюшего, дворецкого и мельничного старцев, входили ли они в состав Собора. Н. К. Никольский считал, что конюший и мельничный старцы были соборными должностями в Кирилло-Белозерском монастыре в период с конца XIV до второй четверти XVII в. [Цит. по 5]. Т. В. Сазонова описывала функции мельничного старца, поставив его в один ряд с другими соборными старцами Кирилло-Новоезерского монастыря XVI-XVII вв., но отметила, что в приходо-расходных книгах мельничник в числе соборных старцев не зафиксирован [23, с. 120]. Обозначение должностей конюшего и мельничного зачастую сопровождались словом «старец», в то время как дворецкого - нет. Таким образом, по аналогии конюший старец Геннадий и мельничник Никодим Греченин в Иосифо-Волоколамском монастыре должны быть включены в состав Собора, численность которого вместе с ними на 1607-1608 гг. составляла 11 человек.
Данные о количественном составе Собора Иосифо-Волоколамского монастыря сопоставимы со сведениями, представленными историками относительно других монастырей. Так, по подсчетам Л. В. Литвиновой, в крупных монастырях старцев, участвовавших в Соборе, было «около 10 человек» [15]. В Троице-Сергиевом монастыре в 1584 г. было 18 старцев (как отметила Л. А. Кириченко) [9, с. 145], в Кирилло-Белозерском монастыре их число в XV-XVII вв. варьировалось от 10 до 15 человек (по сведениям Т. В. Сазоновой) [23, с. 99], в Соловецком монастыре - 12-14 человек (на основании данных М. В. Кукушкиной) [13, с. 20]. Таким образом, можно заключить, что количество соборных старцев в Иосифо-Волоколамском монастыре в начале XVII века соответствовало числу старцев Соборов монастырей, аналогичных по статусу и размеру, но было чуть меньше, чем в крупнейшей Троице-Сергевой обители.
В текстах хозяйственных книг встречается устойчивое выражение «игумен и соборные старцы». Данный факт был зафиксирован еще Е. И. Колычевой и для других монастырей [11, с. 90]. Это дает нам право сделать предположение, что игумен и соборные старцы совместно принимали решения по хозяйственным и духовным вопросам, при этом в обсуждении важных проблем должны были участвовать все соборные старцы (за исключением отсутствовавших в монастыре). Но, как заметила Е. В. Романенко, решения по мелким вопросам могли приниматься узким кругом, состоявшим из игумена, келаря и казначея [19, с. 99].
Духовная функция выполнялась всем составом Собора вместе с игуменом, когда вклады делали священнослужители (например, 22 апреля 1608 г. архимандрит Симонова монастыря сделал вклад в размере 20 руб. [20, л. 27 об.-28]), помещики (например, 27 февраля 1607 г. сын боярский Иван Андреевич Арцыбашев сделал вклад в размере 5 руб. при игумене Арсении с братией [2, л. 4 об.-5]), соборные старцы (например, 20 апреля 1607 г. келарь старец Леонид Маркелов сделал вклад в размере 18 руб. [2, л. 10]) или во время пострига в монастырь (например, 20 мая 1607 г. постригся Иван Дмитреев сын Сковородников (так в источнике - Е. Ц.) с вкладом в размере 11 руб. [2, л. 13 об.-14]). Встречаются записи с мелкими вкладами, которые принимал лично игумен, как 3 рубля от крестьян Никиты и Гаврилы Федоровых детей 6 июня 1607 г. [2, л. 15 об.].
Хозяйственная функция выполнялась игуменом совместно с соборными старцами при решениях о продаже монастырского имущества. Так, например, 9 мая 1608 г. старец Геннадий по их приказу продал в Москве вкладные ширинки и шелка и привез в казну 5 руб. 25 алтын [20, л. 32].
1 В записи приходной книги за 7116 (1607/08) г. от 16 апреля 1608 г. в качестве келаря упоминается старец Кирилл Лукошков. Далее ни он, ни Леонид Маркелов в качестве келаря не встречаются.
2 Старец Герасим назначен новым чашником не позднее 1 сентября 1607 г. [20, л. 2].
Также игумен вместе с соборными старцами следил за финансовым оборотом. К примеру, 8 июня 1608 г. по их приказу в монастырскую казну были возвращены 26 руб. 18 алтын пол-3 деньги из «крестьянских из подводных денег», так как они были взяты на крестьянские подводы про запас и не пригодились [20, л. 38 об.-39]. Старцы часто брали из казны деньги в поездки, но на крупные суммы необходимо было благословение игумена и приговор соборных старцев. Так было, когда 21 сентября 1607 г. старец Иосиф Москвитин для поездки в Осташково взял 30 руб. [20, л. 93 об.].
Игумен выполнял административную функцию, в частности, совместно с соборными старцами назначал монахов на должность казначея. Так как мы располагаем лишь книгами, написанными казначеями, то имеем сведения только о назначении на эту должность - 1 августа 1610 г. на место казначея старца Герасима Осташковца был назначен Иосиф Пашинин «по благославению игумена Арсения и приговору соборных старцов» [22, л. 2].
Судебно-распорядительная функция монастырской власти также исполнялась игуменом совместно с соборными старцами. Так, некий Злосчастный Васильев, вернувшись со службы, обнаружил, что монастырский слуга Иван Иванов сын Курков, которому он оставил перед отъездом пол-2 рубля 5 алтын, умер, а все найденные у него деньги и имущество присвоены казне. По приказу игумена и соборных старцев Злосчастному Васильеву выдали рубль [20, л. 7 об.-8]. Или конюх Амельян «збрел» из своего села Луковникова, по-видимому, на длительный срок, а когда «прибрел» - обнаружил, что все его имущество продано. По приказу игумена и соборных старцев ему выделили пол-2 рубля 4 алтына «для ево бедности» [20, л. 136 об.-137].
Келарем в Иосифо-Волоколамском монастыре в период 1606-1608 гг. был старец Леонид Маркелов, в 1610-1611 - старец Иосиф, а с 24 июля 1611 - Геннадий1. Т. Дайкастра указал, что Леонид Маркелов служил келарем с 1606 по 1612 г. [30, p. 131]. Исследователь сослался только на приходо-расходную книгу 1606/07 г., тем же 1607 годом завершив свою работу. Сведения, полученные из хозяйственных книг с 1606 по 1611 гг. (за исключением 1609 г.), показывают, что Т. Дайкастра ошибся, Леонид Маркелов в должности келаря был 3 года, а не 6 лет.
Духовная функция. Необходимо отметить, что в записях о вкладах чаще всего келарь следовал не сразу за игуменом, а за другим соборным старцем: «при игумене Арсене да при соборных старцах при старце Моисее Неплюеве да при келаре старце Леониде Маркелове да при казначее старце Гавриле Ржевитине да при старце чашнике Иосифе и при всех соборных старцах [вклад в] дом Пр(е)ч(и)стые Б(огоро)д(и)цы и пр(е)п(о)д(о)бнаго великого чюдотворца Иосифа» [2, л. 10 об.]. Исходя из порядка упоминания соборных старцев, можно предположить, что положение келаря при решении духовных вопросов не было определяющим.
Хозяйственная функция. По данным источников келарь занимался торговлей монастырскими продуктами (свинина [2, л. 1], крупы [22, л. 28]), выдачей денег за работу [20, л. 161; 22, л. 26 об.], контролем за кормом скота [20, л. 10]. Все это свидетельствует о том, что келарь мог брать на себя хозяйственные функции и других старцев.
Административная функция. В приходо-расходных книгах зафиксированы распоряжения келаря о покупке продуктов и изделий, адресованные другим старцам, московскому ключнику [20, л. 114; 22, л. 26об.]. Наличие таких данных свидетельствует об активном участии келаря в управлении хозяйством.
Судебно-распорядительная функция. Н. П. Успенский отметил, что келарь обладал судебно-распорядительной функцией [Цит. по 23, с. 107]. Действительно, этому имеются подтверждения в документах начала XVII в. В Иосифо-Волоколамском монастыре старец Леонид прислал «память» казначею старцу Гавриле в 1606 г., где описал случай кражи
1 В источниках нет указания на его должность. Ввиду того, что келарь входил в состав соборных старцев, мы можем предположить, что Геннадий был старцем.
зерна из села Обабурово Бессоном Лопатиным и Нестером Дмитреевым. В этой же памяти Леонид рассказал об использовании Нестером Дмитреевым в подводе монастырской лошади вместо личной. Здесь келарь изложил свое распоряжение о выплате денег, соответствовавших сумме украденного зерна - 15 алтын 2 деньги, а также штраф за использование монастырской лошади - 20 алтын [2, л. 9 об.].
Представительная функция. Примечательна запись от 15 ноября 1607 г.: « ...по приказу келаря старца Леонида и соборных старцав... » [20, л. 10]. Можно предположить, что в данном случае решение принималось в отсутствие игумена в монастыре, и ответственность за него возложил на себя келарь - первый заместитель игумена. Также о роли келаря как помощника настоятеля свидетельствует запись о сопровождении игумена к государю. Все деньги, взятые в монастырской казне, хранились у него, следовательно, во время поездки келарь совершал необходимые покупки, как для монастыря, так и для личного пользования во время пути (продукты, инвентарь, ткань), о также давал деньги на молебны [20, л. 112-112 об.]. Значимость должности келаря можно определить и по записи от 19 октября 1606 г., когда келарь старец Леонид был захвачен в плен и за него был дан выкуп - 3 рубля и гривна [26, с. 340].
Исследователи других монастырей этого периода выделяли следующие функции келаря. В монастырях среднего размера, как, например, в Кирилло-Новоезерском, келарь занимался управлением хозяйством: ведал монастырским столом, продуктами, помещениями для их хранения и т.д. [23, с. 107]. Для более крупных монастырей (Кирилло-Белозерского) Н. К. Никольский обозначил келаря, как управляющего. Н. П. Успенский видел у келаря не только хозяйственную функцию, но и судебно-распорядительную [Цит. по 23, с. 107]. И. К. Смолич пришел к выводу, что келарь был вторым лицом после игумена, ему принадлежала административная и судебная власть [25, с. 167]. Таким образом, обязанности келаря в Иосифо-Волоколамском монастыре были довольно типичными для крупной обители. Для выполнения мелких хозяйственных функций, как в Кирилло-Новоезерском монастыре, волоколамский келарь использовал специальных старцев, которые ему подчинялись. Келарь в Иосифо-Волоколамском монастыре в первую очередь был правой рукой игумена. Он помогал игумену в поездках, выполнял вместе с ним хозяйственную и духовную функции, мог заниматься торговлей, управлением монастырем и судебными вопросами самостоятельно.
В Иосифо-Волоколамском монастыре существовала должность подкеларника, в рассматриваемый период им были старец Иев, с 1610 г. - Иосаф. Как отметила С. И. Сметанина, впервые эта должность появилась в Обиходнике Евфимия Туркова [24, с. 34] - Уставе, составленном игуменом в 1578/79 г. Подкеларник, по-видимому, был помощником келаря и выполнял хозяйственные функции. Подкеларник занимался сбором «за сыры и за яица и за сметану за недоплату с мелких людей у которых коров и куриц нет» [20, л. 18 об.], то есть сбором налогов. Также как и другие старцы, он совершал мелкие хозяйственные покупки: « ...дано подкеларнику Иосафу на огурцы 10 алтын 1 де» [22, л. 11]. Выполнение подкеларником духовных функций в источниках не зафиксировано.
А. И. Алексеев заметил, что в XVI в. приходные, расходные, ужинные, умолотные и множество других книг вел келарь [1]. Но в начале XVII в. в названиях разделов приходо-расходных книг встречается имя казначея. В конце каждого месяца он подсчитывал сумму прихода и расхода за каждый месяц с учетом различных внеплановых трат и записей, которые не должны были фиксироваться в белой книге, и подводил итоги за год.
В небольших монастырях должность казначея иногда соединялась с должностью келаря и упоминалась в источниках в качестве синонима. Но в Иосифо-Волоколамском монастыре это были разные люди, с разными функциями, но игравшие значимую роль в составе Собора и монастырской жизни в целом. Казначей старец был «правой рукой» келаря, он занимался всеми финансовыми вопросами. В Иосифо-Волоколамском монастыре, как отмечал А. И. Алексеев, казначей обязан был следить за кельями монахов, чтобы их
быт соответствовал Уставу [1]. На основании данных Книги ключей Иосифо-Волоколамского монастыря можно предположить, что в 1540-50-е гг. казначей избирался на непродолжительный срок - 1-2 года [10].
Согласно приходо-расходным книгам, от начала XVII в. нам известны имена трех казначеев, ими были: Гаврила Ржевитин, Герасим Осташковец, Иосиф Пашинин. Старец Гаврила Ржевитин занимал должность казначея 4 года, с 1606 г. по 15 июня 1610 г. [21, л . 11-11 об.]. Герасим Осташковец - всего 1,5 месяца, с 15 июня по 1 августа 1610 г., так книга казначея Гаврилы Ржевиина заканчивается 15 июня 1610 г. подсчетом средств потраченных за предыдущие 10 месяцев [21, л. 11-11 об.], а с 1 августа его сменил старец Иосиф Пашинин. Имеется запись о поступлении на службу Иосифа Пашинина: «Лета 7118 году ав(гу)ста в 1 ден(ь) по бл(а)гославению игумена Арсения и приговору соборных старцов послан в казенную службу в бол(ь)шие казначии и после прежнего казначия старца Герасима Осташковца казначей черинецъ Иосифишка Пашинин» [22, л. 2].
Духовная функция казначея проявлялась при процедуре вклада. В приходной книге Гаврилой Ржевитиным фиксировались все полученные деньги, а также имя вкладчика, часто его социальное положение, цель вклада, имена свидетелей вклада и информация о том, в какие поминальные книги будут записаны души.
Примечательна поездка казначея Гаврилы Ржевитина с игуменом в Москву. Они заезжали в большое количество монастырских сел, в которых казначей раздавал деньги попам на молебны. В аналогичной ситуации, где вместо казначея присутствовал келарь, количество охваченных попов было гораздо меньшим. Келарь и игумен, скорее всего, заезжали в те села, которые встречались на их пути, а казначей раздавал деньги в определенном порядке, охватив 14 попов не только монастырских, но и патриарших земель [20, л. 158-159].
Хозяйственная функция у казначея была в приоритете. Старец Гаврила Ржевитин выдавал деньги на различные служебные поездки. В «памятях» фиксировалось количество полученных денег, источники денег, на что они были потрачены, и какая сумма передавалась обратно старцу Гавриле в казну. Старцы, не входившие в Собор, писали «памяти», когда отправлялись в поездки для сбора податей. Соборные старцы писали «памяти», когда собирались совершить торговое путешествие. «Памяти» также были формой отчетности для игумена и келаря, когда те направлялись к государю. «Памяти» писали и светские должностные лица, например, глава посошных людей монастырский слуга Меркур Окое-мов, в чьих руках постоянно находились значительные для крестьян суммы денег. Его «памяти» по форме были приближены к отчету, где описаны конкретные траты на каждый день, их цель и сумма [20, л. 145об.-150]. Отметим также, что когда казначей сам отправлялся в поездку, он писал такую же «память» [20, л. 17об.-18]. Старец Гаврила мог послать деньги с доверенными людьми нуждавшемуся старцу, что также фиксировалось в «памяти» [20, л. 87 об.].
Казначей раздавал кабальные грамоты, собирал за них деньги и подписывал на них выплаченные долги, фиксировал кабальные грамоты в специальную кабальную книгу, вел учет кабал.
Казначей ведал торговлей вкладным имуществом [2, л. 6], одеждой, произведенной в монастыре [2, л. 6об.], мог собирать оброк с крестьян [2, л. 10об.-11], выплачивать государственные пошлины [20, л. 125]. Самые крупные траты монастыря были связаны с именем казначея. Так, 20 января 1608 г. Гаврила вернулся из Москвы, откуда привез рыбу, икру, перец, пшено, соль, изюм, церковное вино, рыболовные снасти, пряжу, седла, удила, железные батоги, бумагу, тележное масло, крашенину, мыло, серу, сухожилия животных, холсты, сосуды, иконы, сусальное золото, замки - все это на сумму 125 рублей 14 алтын 1 деньга [20, л. 124об.-126об.]. Всего за месяц израсходовали 268 рублей 31 алтын 2 деньги [20, л. 131об.]. То есть, покупки казначея в Москве составили почти половину всего расхода за месяц.
Примечательна поездка казначея Гаврилы и келаря Леонида в Москву в марте 1607 г., когда старцы отвезли в государственную казну 3000 монастырских рублей, затребованные царем [26, с. 351]. То есть, казначей и келарь были доверенными лицами.
С. И. Сметанина отметила появление в середине XVI в. новых должностей в Иоси-фо-Волоколамском монастыре, среди которых были «казначей Большой казны» и «казначей Малой казны» [24, с. 34]. В хозяйственных книгах начала XVII в. нет названий таких должностей, но упоминаются т.н. «меньшие» казначеи. В приходо-расходных книгах за 1606/07 и 1607/08 гг. зафиксированы «меньшой» казначей Феодосий, Иона, Исая (с февраля 1608 г.). Их имена встречаются в записях о покупках холстов и угля, то есть они выполняли хозяйственную функцию.
В духовной системе монастыря с середины XVI в. присутствовали уставщик и пономарь. Уставщиком в монастыре в 1606-1610 гг. был старец Варлаам Изосименский. Уставщик должен был вести церковную службу и следить за соблюдением Устава.
Духовная функция, несмотря на свою значимость для должности уставщика, в приходо-расходных книгах отражена слабо: старца Варлаама посылали в качестве сопровождающего лица к игумену в поездку [21, л. 4об.].
Хозяйственная функция. В приходо-расходных книгах Иосифо-Волоколамского монастыря встречаются «расходные памяти» старца Варлаама написанные под Тулой осенью 1607 г. Взятые из казны деньги он тратил на прокорм себя и лошадей, а также на обслуживание телеги [20, л. 89об.].
Административная функция. Под Тулой уставщик Варлаам, как и монастырский слуга Меркур Окоемов, находились в качестве людей, возглавлявших отряды посошных людей, направленных монастырем в помощь Василию Шуйскому. Из денег, полученных в казне, Варлаам по своему усмотрению мог выдавать суммы монастырским слугам или по-сошным людям для определенных целей [20, л. 107]. С ним могли передавать крупные суммы в Москву [20, л. 113]. Отметим также, что у уставщика Варлаама был ученик Кирилл Мологинец [2, с. 1об.].
Должность пономаря в 1607 г. исполнял старец Аврам, а в 1608 г. - Савва. Пономарь обычно выступал в качестве помощника уставщика, то есть выполнял духовную функцию. Он ведал свечами, лампадами, колоколом, ключами от церкви.
В Иосифо-Волоколамском монастыре у пономаря была еще и хозяйственная функция - собирал деньги на молебны и панихиды [2, л. 13]. В некоторых селах фиксируются свои пономари, как например Лукашка в Обабурове [20, л. 110].
А. И. Алексеев отмечал, что в начале XVI в. казначею помогали чашник [1]. В приходо-расходных книгах 1606-1608 гг. встречается упоминание чашника Иосифа и чашника Герасима (с сентября 1607 г.). То, что чашник входил в состав Собора, неоспоримо ввиду наличия его имени среди других соборных старцев (келаре, казначее и др.) во время принятия вклада [2, л. 10об.]. Таким образом, чашник выполнял духовную функцию.
Хозяйственная функция проявлялась при вступлении чашника в должность, он получал от казначея мед и квас в достаточном размере для потребления братией в течение года1 [20, л. 3]. Он также мог продавать монастырские продукты [20, л. 2].
Должность житничного старца в 1609-1610 гг. занимал старец Корнилий. Житник играл весомую роль в монастыре, основу хозяйства которого составляло земледелие. В Иосифо-Волоколамском монастыре житничный старец стал важен в связи с осадой монастыря 1609-1610 гг.
Хозяйственные функции. В текстах приходо-расходных книг указана такая хозяйственная функция житника, как продажа хлеба [20, л. 48об.], причем вырученные деньги он мог присылать казначею с доверенным лицом [20, л. 52]. Также житник содержал в порядке амбары (житницы) [20, л. 114об.]. В период осады, когда к монастырским житницам по-
1 Мед выдан в размере 145 пудов, квас - в количестве 15 бочек.
тянулись не только монастырские люди, но и жители окрестных городов, именно Корни-лий выдавал хлеб под кабалы, которые писали дьячки1.
Зачастую житника ставили в один ряд с такими хозяйственными старцами как мельничный, конюшенный, посельский [См.: 1; 23, с. 117]. По сведениям Т. В. Сазоновой, он ведал книгами учета хлеба [23, с. 117]. Очевидно, контроль за хлебом и помещениями для его хранения был одной из главных обязанностей житника.
В начале XVII в. конюшенным старцем был Геннадий. Конюшенный старец следил за конюшней. В крупных монастырях, по замечанию И. К. Смолич, он надзирал за исполнением конюхами своих обязанностей [25, с. 172]. Конюшни в Иосифо-Волоколамском монастыре, по-видимому, были довольно большого размера, так как имелся специальный сторож конюшенных ворот [2, л. 11 об.]. Обязанности конюшенного, по текстам приходо -расходных книг, сводились к хозяйственной функции. Геннадий имел право распоряжаться лошадьми, продавать и покупать их [2, л. 7], причем продавал он как кляч, так и хороших ездовых лошадей. Мог продавать и вкладные вещи по приказу игумена и соборных старцев [20, л. 32], корм для лошадей по собственной инициативе [20, л. 43]. По-видимому, у конюшенного старца также был помощник, так как в тексте встречается малый конюшенный Богдан [20, л. 117 об.].
Мельничным старцем в Иосифо-Волоколамском монастыре в 1607/08 г. был Ни-кодим Греченин, в 1610/11 г. - Иев. Мельничный старец трудился на мельнице вместе с наемными мельниками. Он имел специальные мельничные избы, которые, по-видимому, располагались в монастырских селах [2, л. 1]. Мельничники относились к категории хозяйственных старцев и исполняли именно такие функции. Старец Никодим приносил в казну «деньги от молотя», старец Иев - «мельничные деньги». Те же «деньги» приносили в казну в качестве оброка крестьяне или посадские люди, которые ставили собственные мельницы на монастырской земле [20, л. 19].
По сведениям, приведенным Т. В. Сазоновой, мельничник в Кирилло-Новоезерском монастыре приносил в казну «мельничные» или «вымолоченные» деньги [23, с. 120].
Таким образом, в результате изучения состава Собора и функций соборных старцев, можно реконструировать иерархическую структуру монастырской администрации (см. Приложение 1). Во главе всей системы стоял игумен, его обязанности имели духовные функции в сочетании с хозяйственными. Далее все должности можно разделить на три группы. Первую группу составляли келарь и казначей. Они, несмотря на сильную схожесть функций, представляли две разные стороны монастырской жизни - духовную и хозяйственную, соответственно. Во вторую группу входили уставщик с пономарем и чашник, их функции были сосредоточены в духовной сфере. В третью группу - хозяйственное звено, - входили житник, конюший, дворецкий и мельничник. Подкеларник и меньший казначей подчинялись напрямую келарю и казначею.
Полученные нами сведения о распределении функций среди монастырской администрации, можно свести в таблицу (см. Приложение 2). Мы видим пересечение служебных функций старцев. Духовная функция встречается не у всех должностей: старцы хозяйственной группы, а также подкеларник и меньший казначей, не выполняли ее. Чаще всего духовная функция проявлялась в процедуре принятия старцами вклада. Хозяйственные функции нашли наибольшее отражение в приходо-расходных книгах, что объясняется их экономическим характером. Занятие торговлей зафиксировано в источниках практически для всех должностей за исключением подкеларника, пономаря и мельничника. Сбором и передачей налогов ведали казначей, житник и мельничник, а также представители духовного звена - подкеларник и пономарь. Административные функции были возложены на игумена и келаря, а также на уставщика. Судебную и представительную функции выполняли лишь игумен, как высшее звено в иерархии, и келарь, как первый заместитель игуме-
1 См.: РГАДА. Ф. 1192. Оп. 1, ч. 4. Д. 2248, 2526 - 2548.
на. Подкеларник и меньший казначей имели наименьшее количество функций ввиду вспомогательного характера их должностей по отношению к келарю и казначею.
Такая система в общем виде была заложена еще основателем - Иосифом Волоцким и изложена в Уставе. На протяжении XVI в. она дорабатывалась и усложнялась. Власть игумена в первой половине XVI в. была достаточно сильной. Нельзя исключать, что это было связано не только с общегосударственной тенденцией к единовластию, но и с личностями настоятелей. С наступлением кризиса государственной власти начала XVII в. можно зафиксировать и снижение влияния игумена Иосифо-Волоколамского монастыря на деятельность обители, установления равновесия между единоличной властью настоятеля и реальными возможностями Собора. Была установлена двойная система управления. С одной стороны, доминировала идея единовластия в лице игумена, с другой стороны, сохранялась идея соборности как основы церковной жизни. К схожему выводу пришла Е. В. Романенко на основании данных агиографии и уставов Троице-Сергиева, Кирилло-Белоозерского, Антониево-Сийского, Свято-Духова и других более мелких монастырей [19, с. 102]. В Иосифо-Волоколамском монастыре игумен, выходя за рамки Собора, возвышался над административной структурой, контролируя все сферы монастырской жизни. Но и без Собора игумен не мог принять ни одного важного решения. Таким образом, игумен оказывался тем звеном, которое замыкало в себе и духовную, и хозяйственную сферы монастырской жизни.
По окончании Смутного времени установленная структура постепенно оптимизировалась, что связано с ухудшением материального состояния обители: ликвидированы мелкие должности (подкеларник, малый казначей и др.). В начале XVIII в. управлял монастырем уже архимандрит, назначаемый Монастырским приказом, в обители числилось 36 монахов, в 1764 г. - 17 [1], где административными оставались только должности архимандрита и казначея.
Приложение 1. Схема иерархии административных должностей Иосифо-Волоколамского монастыря в 1606-1610 гг. на основании приходо-расходных книг
Игумен
Приложение 2. Функции администрации Иосифо-Волоколамского монастыря
(1606-1610 гг.)
Должность Духовная Хозяйственная Административная Судебно-распорядительная Представительная
Торговая Фискальная
Игумен + + - + + +
Келарь + + - + + +
Казначей + + + - - -
Подкеларник - - + - - -
Меньший казначей - + - - - -
Уставщик + + - + - -
Пономарь + - + - - -
Чашник + + - - - -
Житник - + + - - -
Конюший - + - - - -
Мельничник - - + - - -
[Составлено автором по: 2, 20, 21, 22, 26].
Список литературы
1. Алексеев А. И., Васильева Е. А., Масиель Санчес Л. К., Шевченко Э. В. Иосифов Волоколамский (Волоцкий) в честь Успения Пресвятой Богородицы монастырь // Православная энциклопедия. Т. 26. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2011. С. 91-122.
2. Архив Санкт-Петербургского института истории РАН. К. 115. Оп. 1. Д. 1036.
3. Водарский Я. Е., Истомина Э. Г. Православные монастыри России и их роль в развитии культуры (XI - начало XX в.). М.: Ин-т российский истории РАН, 2009. 546 с.
4. Голубинский Е. Е. Период второй. Московский. От нашествия монголов до митрополита Макария включительно // История русской церкви. Т. 2. М.: Крутицкое Патриаршее подворье: О-во любителей церковной истории, 1997. 919 с. (Материалы по истории церкви. Кн. 18).
5. Дмитриева З. В., Крушельницкая Е. В. Академик Н. К. Никольский и его вклад в изучение истории Кирилло-Белозерского монастыря // Кириллов. Краеведческий альманах. 1998. Вып. 3. С. 141-150.
6. Духовная грамота преподобного игумена Иосифа // Древнерусские иноческие уставы. М.: Северный паломник, 2001. С. 57-155.
7. Зимин А. А. К истории восстания Болотникова // Исторические записки. 1947. Т. 24. С. 353-385.
8. Зимин А. А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России в конце XV-XVI в. М.: Наука, 1977. 356 с.
9. Кириченко Л. А. Актовый материал Троице-Сергиева монастыря 1584-1641 гг. как источник по истории землевладения и хозяйства. М.: РГГУ, 2006. 288 с.
10. Книга ключей и долговая книга Иосифо-Волоколамского монастыря XVI в. / под ред. М. Н. Тихомирова и А. А. Зимина; Акад. наук СССР. Ин-т истории. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. 172 с.
11. Колычева Е. И. Православные монастыри второй половины XV-XVI века // Монашество и монастыри в России: XI-XX века: Историч. очерки. М. : Наука, 2005. С. 81115.
12. Краткая редакция Устава прп. Иосифа Волоцкого // Древнерусские иноческие уставы. М.: Северный паломник, 2001. С. 204-210.
13. Кукушкина М. В. Монастырские библиотеки Русского Севера. Очерки по истории книжной культуры XVI-XVII веков. Л.: Наука, 1977. 223 с.
14. Ланге Тарасий (игумен). Благотворительность и милостыня как важнейшие аспекты христианского благочестия в творениях отцов доникейского периода // Христианское чтение. 2014. № 1. С. 35-50.
15. Литвинова Л. В. Игумен // Православная энциклопедия. Т. 21. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2009. С. 168-172.
16. Настоятели // Официальный сайт Иосифо-Волоцкого ставропигиального мужского монастыря. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://iosif-vm.ru/monastery/prior (дата обращения: 15.04.2020).
17. Приходо-расходная книга Иосифо-Волоколамского монастыря за 7115 (1606/07) г.: [приложение к статье: Бибиков Г. Н. Новые данные о восстании Болотникова] // Исторический архив. 1936. Т. 1. С. 15-24.
18. Приходо-расходные книги Иосифо-Волоколамского монастыря за 7114 (1605/06), 7115 (1606/07), 7116 (1607/08) гг.: [приложение к статье: Зимин А. А. К истории восстания Болотникова] // Исторические записки. 1947. Т. 24. С. 358-385.
19. Романенко Е. В. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. М.: Молодая гвардия, 2002. 329 с. (Живая история: Повседневная жизнь человечества).
20. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 1192. Оп. 2, ч.
1. Д. 19.
21. РГАДА. Ф. 1192. Оп. 2, ч. 1. Д. 20.
22. РГАДА. Ф. 1192. Оп. 2, ч. 1. Д. 21.
23. Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь: опыт изучения малых и средних монастырей России XVI-XVII вв. М.; СПб.: Альянс-Архео, 2011. 414 с.
24. Сметанина С. И. Хозяйственные книги Иосифо-Волоколамского монастыря в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) // История Волоколамского края и перспективы изучения «Золотого наследия Руси»: сб. докл. науч.-практ. конф., 30 окт. 1998 г. М.: РМАТ, 1999. С. 31-48.
25. Смолич И. К. Русское монашество 988-1917. Жизнь и учение старцев. М. : Цер-ковно-научный центр «Православная энциклопедия», 1997. 297 с.
26. Тихомиров М. Н., Флоря Б. Н. Приходо-расходные книги Иосифо-Волоколамского монастыря 1606/07 г. // Археографический ежегодник за 1966 год. 1968. С. 331-383.
27. Тихомиров М. Н. Монастырь-вотчиннник XVI в. // Российское государство XV-XVII веков. М.: Наука, 1973. С. 120-154.
28. ШаминаИ. Н. Монастыри Вологодского уезда в XVI-XVII вв.: землевладение и организация хозяйства: диссертация ... кандидата исторических наук: 07.00.02. М.: [б. и.], 2003. 324 с.: ил.
29. Щепетов К. Н. Сельское хозяйство в вотчинах Иосифо-Волоколамского монастыря в конце XVI в. // Исторические записки. 1946. Т. 18. С. 92-147.
30. Dykstra T. Russian Monastic Culture: "Josephism" and the Iosifo-Volokolamsk Monastery, 1479-1607. Munich: Otto Sagner Verlag, 2006. 264 p.
References
1. Alekseev, A. I., Vasil'eva, E. A., Masiel' Sanches, L. K., Shevchenko, E. V. Iosifov Vo-lokolamskiy (Volotskiy) v chest' Uspeniya Presvyatoy Bogoroditsy monastyr' [The Joseph Volokolamsk (Volotsky) Monastery in Honor of the Dormition of the Most Holy Theotokos] in Pra-
voslavnaya entsiklopediya [Orthodox Encyclopedia], t. 26, Moscow, Tserkovno-nauchnyy tsentr «Pravoslavnaya entsiklopediya» Publ., 2011, pp. 91-122. (in Russian).
2. Arkhiv Sankt-Peterburgskogo instituta istorii RAN [Archive of the Saint Petersburg Institute of History of the Russian Academy of Sciences]. K. 115, op. 1, d. 1036. (in Russian).
3. Vodarskiy, Ya. E., Istomina, E. G. Pravoslavnye monastyri Rossii i ikh rol v razvitii kultury (XI - nachalo XX v.) [Orthodox Monasteries of Russia and Their Role in the Development of Culture (11th - Early 20th c.)], Moscow, Institut rossiyskoy istorii RAN Publ., 2009, 546 p (in Russian).
4. Golubinskiy, E. E. Period vtoroy. Moskovskiy. Ot nashestviya mongolov do mitropolita Makariya vklyuchitel'no [The Second Period. Moscow. From the Mongol Invasion to Metropolitan Macarius Inclusive] in Istoriya russkoy tserkvi [History of the Russian Church], t. 2, Moscow, Krutitskoe Patriarshee podvor'e: O-vo lyubiteley tserkovnoy istorii Publ., 1997, 919 p. (Materialy po istorii tserkvi [Materials on the History of the Church] Kn. 18). (in Russian).
5. Dmitrieva, Z. V., Krushel'nitskaya, E. V. Akademik N. K. Nikol'skiy i ego vklad v izuchenie istorii Kirillo-Belozerskogo monastyrya [Academician N. K. Nikolsky and His Contribution to the Study of the History of the Kirillo-Belozersky monastery] in Kirillov. Kraeved-cheskiy al'manakh [Kirillov. Local History Almanac], 1998, vyp. 3, pp. 141-150. (in Russian).
6. Dukhovnaya gramota prepodobnogo igumena Iosifa [Spiritual Certificate of the Reverend Igumen Joseph] in Drevnerusskie inocheskie ustavy [Old Russian Monastic Rules], Moscow, Severnyy palomnik Publ., 2001, pp. 57-155. (in Russian).
7. Zimin, A. A. K istorii vosstaniya Bolotnikova [To the History of the Bolotnikov Uprising] in Istoricheskie zapiski [Historical Notes], 1947, t. 24, pp. 353-385. (in Russian).
8. Zimin, A. A. Krupnaya feodal'naya votchina i sotsial'no-politicheskaya bor'ba v Rossii v kontse XV-XVI v. [Large Feudal Fiefdom and Socio-Political Struggle in Russia in the Late 15th-16th c.], Moscow, Nauka Publ, 1977, 356 p. (in Russian).
9. Kirichenko, L. A. Aktovyy material Troitse-Sergieva monastyrya 1584-1641 gg. kak is-tochnik po istorii zemlevladeniya i khozyaystva [The Act Material of the Trinity Sergius Monastery of 1584-1641 as a Source of the History of Land Ownership and Economy], Moscow, RGGU Publ., 2006, 288 p. (in Russian).
10. Kniga klyuchey i dolgovaya kniga Iosifo-Volokolamskogo monastyrya XVI v. pod red. M. N. Tikhomirova i A. A. Zimina [The Book of Keys and the Debt Book of the Joseph Volokolamsk Monastery of the 16th c. Eds. M. N. Tikhomirov, A. A. Zimin], Moscow; Leningrad, AN SSSR Publ., 1948, 172 p. (in Russian).
11. Kolycheva, E. I. Pravoslavnye monastyri vtoroy poloviny XV-XVI veka [Orthodox Monasteries of the Second Half of the 15th—16th century] in Monashestvo i monastyri v Rossii: XI-XX veka: Istorich. ocherki [Monasticism and Monasteries in Russia: 9th-20th centuries: Historical Essays.], Moscow, Nauka Publ., 2005, pp. 81-115. (in Russian).
12. Kratkaya redaktsiya Ustava prp. Iosifa Volotskogo [Short Version of the Rule of the Reverend Joseph Volotsky] in Drevnerusskie inocheskie ustavy [Old Russian Monastic Rules], Moscow, Severnyy palomnik Publ., 2001, pp. 204-210. (in Russian).
13. Kukushkina, M. V. Monastyrskie biblioteki Russkogo Severa. Ocherki po istorii knizhnoy kul'tury XVI-XVII vekov [Monastic Libraries of the Russian North. Essays on the History of Book Culture of the 16th-17th centuries], Leningrad, Nauka Publ., 1977, 223 p. (in Russian).
14. Lange Tarasiy (igumen). Blagotvoritel'nost' i milostynya kak vazhneyshie aspekty khristianskogo blagochestiya v tvoreniyakh ottsov donikeyskogo perioda [Charity and Alms as the Most Important Aspects of Christian Piety in the Works of the pre-Nicene Fathers] in Khris-tianskoe chtenie [Christian Reading], 2014, № 1, pp. 35-50. (in Russian).
15. Litvinova, L. V. Igumen [The Igumen] in Pravoslavnaya entsiklopediya [Orthodox Encyclopedia], t. 21, Moscow, Tserkovno-nauchnyy tsentr «Pravoslavnaya entsiklopediya» Publ., 2009, pp. 168-172. (in Russian).
16. Nastoyateli [The Abbots] in Ofitsial'nyy sayt Iosifo-Volotskogo stavropigial'nogo muzhskogo monastyrya [Official Website of the Joseph Volotsky monastery]. [Electronic resource]. Mode of access: http://iosif-vm.ru/monastery/prior (date accessed: 15.04.2020). (in Russian).
17. Prikhodo-raskhodnaya kniga Iosifo-Volokolamskogo monastyrya za 7115 (1606/07) g. [Coming-expensive Book of Joseph Volokolamsk Monastery for 7115 (1606/07)]: [application to the article: Bibikov, G. N. Novye dannye o vosstanii Bolotnikova [New Data on the Bolotnikov Uprising] in Istoricheskiy arkhiv [Historical Archive], 1936, t. 1, pp. 15-24. (in Russian).
18. Prikhodo-raskhodnye knigi Iosifo-Volokolamskogo monastyrya za 7114 (1605/06), 7115 (1606/07), 7116 (1607/08) gg. [Coming-expensive Books of Joseph Volokolamsk Monastery for 7114 (1605/06), 7115 (1606/07), 7116 (1607/08)]: [application to the article: Zimin, A. A. K istorii vosstaniya Bolotnikova [To the History of the Bolotnikov Uprising] in Is-toricheskie zapiski [Historical Notes], 1947, t. 24, pp. 358-385. (in Russian).
19. Romanenko, E. V. Povsednevnaya zhizn' russkogo srednevekovogo monastyrya [Everyday Life of a Russian Medieval Monastery], Moscow, Molodaya gvardiya Publ., 2002, 329 p. (Zhivaya istoriya: Povsednevnaya zhizn' chelovechestva [Living History: Everyday Life of Man-kind]).(in Russian).
20. Rossiyskiy gosudarstvennyy arkhiv drevnikh aktov (RGADA) [Russian State Archive of Ancient Acts]. F. 1192, op. 2, ch. 1, d. 19. (in Russian).
21. RGADA. F. 1192, op. 2, ch. 1, d. 20. (in Russian).
22. RGADA. F. 1192, op. 2, ch. 1, d. 21. (in Russian).
23. Sazonova, T. V. Kirillo-Novoezerskiy monastyr': opyt izucheniya malykh i srednikh monastyrey Rossii XVI-XVII vv. [Kirillo-Novoezersky monastery: experience of studying small and medium-sized monasteries in Russia of the 16th- 17th centuries], Moscow; Saint Petersburg, Al'yans-Arkheo Publ., 2011, 414 p. (in Russian).
24. Smetanina, S. I. Khozyaystvennye knigi Iosifo-Volokolamskogo monastyrya v Rossiy-skom gosudarstvennom arkhive drevnikh aktov (RGADA) [Economic Books of the Joseph-Volokolamsk Monastery in the Russian State Archive of Ancient Acts (RSAAD)]. Istoriya Vo-lokolamskogo kraya i perspektivy izucheniya «Zolotogo naslediya Rusi»: sb. dokl. nauch.-prakt. konf., 30 okt. 1998 g. [The History of Volokolamsk Region and Prospects of the Golden Heritage of Russia. Collection of Reports of Scientific and Practical Conference. Volokolamsk, October, 30, 1998], Moscow, RMAT Publ., 1999, pp. 31-48. (in Russian).
25. Smolich, I. K. Russkoe monashestvo 988-1917. Zhizn i uchenie startsev [Russian Monasticism. Life and Teachings of Monks], Moscow, Tserkovno-nauchnyy tsentr "Pravoslav-naya entsiklopediya", 1997, 297 p. (in Russian).
26. Tikhomirov, M. N., Florya, B. N. Prikhodo-raskhodnye knigi Iosifo-Volokolamskogo monastyrya 1606/07 g. [Coming-expensive Books of Joseph Volokolamsk Monastery for 1606/07] in Arkheograficheskiy ezhegodnik za 1966 god [Archaeographic Yearbook for 1966], 1968, pp. 331-383. (in Russian).
27. Tikhomirov, M. N. Monastyr'-votchinnnikXVI v. [Monastery is the Manor of the 16th c.] in Rossiyskoe gosudarstvo XV-XVII vekov [Russian State of 15th-17th centuries], Moscow, Nauka Publ., 1973, pp. 120-154. (in Russian).
28. Shamina, I. N. Monastyri Vologodskogo uezda v XVI-XVII vv.: zemlevladenie i or-ganizatsiya khozyaystva: dissertatsiya ... kandidata istoricheskikh nauk: 07.00.02. [Monasteries of Vologda County in the 16 th-17th centuries: Land Ownership and Organization of Economy: Dissertation ... of Candidate of Historical Sciences], Moscow, 2003, 324 p.: fig. (in Russian).
29. Shchepetov, K. N. Sel'skoe khozyaystvo v votchinakh Iosifo-Volokolamskogo monastyrya v kontse XVI v. [Agriculture in the Patrimonies of the Joseph Volokolamsk Monastery in the Late 16th c.]. Istoricheskie zapiski [Historical Notes], 1946, t. 18, pp. 92-147. (in Russian).
30. Dykstra, T. Russian Monastic Culture: "Josephism" and the Iosifo-Volokolamsk Monastery, 1479-1607, Munich, Otto Sagner Verlag, 2006, 264 p.
