CC BY
1085
С.А. Маркунцов
Маркунцов Сергей Александрович — кандидат юридических наук, доцент, первый заместитель декана факультета права, доцент кафедры уголовного права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»
Состав преступления и уголовно-правовой запрет как юридические конструкции
В науке уголовного права проблема юридических конструкций не является новой. Так, еще в начале XX века вышла в свет работа Г.С. Фельдштейна «Психологические основы и юридические конструкции форм виновности в уголовном праве»1. С того времени уголовно-правовая доктрина шагнула далеко вперед, но и в настоящее время нет единого подхода к определению понятия, сущности и видов юридических конструкций, существующих в уголовном праве.
Детально не затрагивая дискуссии относительно определения и сущности юридических конструкций, предварительно отметим, что по одной из наиболее распространенных классификаций их принято делить на нормативные и теоретические (доктринальные или научные — в терминологии других авторов) юридические конструкции2.
А.В. Иванчин полагает, что анализ действующего уголовного закона позволяет выявить с помощью указанного критерия пять видов уголовно-правовых конструкций. Это конструкции: 1) преступления; 2) деяния, совершенного при обстоятельствах, исключающих его преступность; 3) наказания; 4) освобождения от уголовной ответственности; 5) освобождения от наказания3. Л.Л. Кругликов и О.Е. Спиридонова считают, что указанный круг конструкций применительно к уголовному праву не является полным4. Это утверждение в целом представляется верным5. Действительно, приводя примеры юридических конструкций в уголовном праве, большинство ученых говорят, прежде всего, о конструкции состава преступления как наиболее типичной конструкции в рамках данной отрасли права. Так, например, К.К. Панько проводит детальный сравнительный анализ конструкции состава преступления и конструкции понятия преступления6.
Конструкция состава преступления признается одной из базовых конструкций в контексте уголовного права. Для понимания правовой природы данной юридической конструкции необходимо четко определить понятие состава преступления. Следует отметить, что в науке уголовного права существуют три основных подхода к определению понятия состава преступления.
Первый подход, реального состава преступления, был выработан в рамках отечественной дореволюционной классической школы уголовного права. Так, Н.С. Таганцев рассматривал состав преступления как совокупность характеристических признаков преступного деяния7. А.О. Кистяковский полагал, что «составом преступления называются существенно необходимые признаки, без которых или без одного из них преступление немыслимо»8. Схожих позиций придерживались и другие дореволюционные ученые9. Такой подход имел и имеет своих последователей. В частности, такого подхода придерживались авторы первых учебников советского уголовного права10. Н.Ф. Кузнецова указывала,
1 См.: Фельдштейн Г.С. Психологические основы и юридические конструкции форм виновности в уголовном праве. — М., 1903.
2 Об этом см.: Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. — Екатеринбург, 1993. — С. 150.
3 См.: Иванчин А.В. Уголовно-правовые конструкции и их роль в построении уголовного законодательства: Авто-реф. дис... канд. юрид. наук. — Ярославль, 2003. — С. 19.
4 См.: Кругликов Л.Л. Юридические конструкции и символы в уголовном праве / Л.Л. Кругликов, О.Е. Спиридонова. — СПб., 2005. — С. 66.
5 При этом следует отметить, что А.В. Иванчин говорит о конструкциях, выявленных на основе действующего уголовного законодательства, то есть по существу законодательных конструкциях, рассматривая уголовно-правовые конструкции как средство внутренней законодательной техники.
6 Подробнее см.: Панько К.К. Юридические конструкции как категории внутренней формы (структуры) уголовного права // Право и политика. — 2005. — № 3. — С. 19—28.
7 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. — СПб., 1902. — Т. I. — С. 336—337.
8 Кистяковский А.О. Элементарный учебник общего уголовного права. — М., 1907. — С. 59.
9 См.: Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник русского уголовного права. Общая и Особенная части. — Киев, 1903. — С. 105; Будзинский С. Начала уголовного права. — Варшава, 1870. — С. 78—79; и др.
10 Состав преступления представляет собой совокупность признаков (элементов), образующих данное преступление. См.: Уголовное право. Часть Общая. — М., 1939. — С. 41. Состав преступления — совокупность признаков, образующих данное преступление. См.: Уголовное право. Общая часть. / Под ред. А.А. Герцензона. — М., 1948. — С. 282.
что концепция реального состава преступления исходит из того, что состав — это структурированное по четырем подсистемам ядро (основа, сущность) преступления, состоящее из обязательных элементов, образующих общественную опасность деяния, признаки которых обрисованы в диспозициях уголовно-правовых норм Общей и Особенной частей УК РФ. Состав — такая же реальность, как и преступление, ядром которого он является1.
Второй подход в определении понятия состава преступления — нормативный (нормативист-ский) — берет свое начало с 50-х годов XX века. Понятие состава преступления с позиции нормативного подхода содержалось в базовых курсах советского уголовного права2. В настоящее время большинство ученых рассматривают состав преступления с позиций нормативного подхода. Так, А.И. Ра-рог пишет, что состав преступления — это совокупность предусмотренных уголовным законом объективных и субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние как преступление. Состав определенного вида преступления представляет его законодательную модель, которая характеризуется минимальным набором необходимых признаков3. Практически идентичные указанному определения состава преступления дают Л.Д. Гаухман4, А.В. Наумов5. В.Н. Кудрявцев, разделяя нормативный подход в определении состава преступления, подчеркивал, что состав — это не только совокупность, а строгая система признаков преступления6.
В контексте нормативного подхода определяет понятие состава преступления и Ю.Е. Пудовочкин. По мнению ученого, состав преступления представляет собой законодательное понятие о преступлении определенного вида, суждение о признаках, необходимых и достаточных для признания деяния данного вида преступлением7. Такое определение состава преступления, на наш взгляд, представляется не вполне удачным. В ряде статей УК РФ даются четкие понятия отдельных видов преступлений (например, кражи, грабежа), что само по себе не говорит о том, что в них четко содержатся все признаки состава конкретного преступления. По этому поводу В.Н. Кудрявцев писал: «Значит ли это, что между составом и понятием преступления определенного вида разницы не существует? Нет, не значит. В составе преступления признаки перечислены в некоторой жесткой последовательности, они сгруппированы, привязаны к определенным элементам преступления, а для понятия преступления это отнюдь не характерно»8. С другой стороны, определение состава преступления через термин «суждение» как формы мышления, в которой отражаются не только знания о предмете, но и субъективное отношение лица к этому знанию, также представляется неудачным. В.Н. Кудрявцев прямо указывал, что состав преступления не есть понятие, суждение9.
Некоторые ученые в вопросе определения понятия состава преступления занимали двойственную позицию. Так, в 50-х годах прошлого столетия А.Н. Трайнин понимал состав преступления как объективную реальность и как законодательную характеристику преступления, за что обвинялся в непоследовательности10. В 60-х годах XX века А.А. Пионтковский полагал, что понятием состава преступления юристы пользуются как для обозначения совокупности признаков, характеризующих определенное преступление по уголовному законодательству, так и для обозначения конкретного деяния, соответствующего этим признакам11. Такой двойственный подхода в определении понятия состава преступления не нашел поддержки в научном сообществе.
Третий подход рассмотрения состава преступления как некой абстрактной конструкции (модели) возник позднее, чем два рассмотренные ранее. В науке уголовного права было высказано мнение о том, что понятие состава преступления «промежуточно» по своей правовой природе. В частности, Н.И. Пикуров указывал, что «с одной стороны, он (состав преступления. — С.М.) выступает в виде самостоятельного понятия, соединяющего в себе и уголовно-правовую норму, и предусмотренное ею преступное деяние. С другой стороны, является ее частью, включающей всю совокупность указанных в уголовном законе признаков, необходимых и достаточных для признания деяния преступлением»12.
1 Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений» / Науч. ред. и предисл. В.Н. Кудрявцева. — М., 2007. — С. 7.
2 См.: Курс советского уголовного права (Часть Общая). — Л., 1968. — Т. 1. — С. 243—244; Курс советского уголовного права: В 6 т. — М., 1970. — Т. II: Преступление. — С. 89.
3 См.: Уголовное право России. Общая часть / Под ред. А.И. Рарога. — М., 2009. — С. 72.
4 См.: ГаухманЛ.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. — М., 2005. — С. 32—33.
5 См.: Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 2 т. — М., 2004. — Т. 1: Общая часть. — С. 170—171.
6 См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — М., 2004. — С. 59.
7 См.: Пудовочкин Ю.Е. Учение о составе преступления: Учебное пособие. — М., 2009. — С. 7.
8 Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — М., 2004. — С. 59.
9 См.: Кудрявцев В.Н. Теоретические основы квалификации преступлений. — М., 1972. — С. 75, 86.
10 Цит. по: Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. — СПб., 2008. — Т. I: Преступление и наказание. — С. 305.
11 См.: Советское уголовное право. Общая часть / Под общ. ред. В.М. Чхиквадзе. — М., 1959. — С. 108; Пионтковский А.А. Учение о преступлении. — М., 1961. — С. 120.
12 Пикуров Н.И. Уголовное право в системе межотраслевых связей: Монография. — Волгоград, 1998. — С. 90—91.
Маркунцов С.А. Состав преступления и уголовно-правовой запрет как юридические...
О.В. Навроцкий прямо указывает, что состав преступления — это «юридическая конструкция, выработанная теорией уголовного права»1. Аналогичной позиции придерживался А.Э. Жалинский, считавший, что состав преступления — это юридическая конструкция, представляющая собой упорядоченную совокупность признаков, содержащихся в уголовном законе и описывающих деяние как преступление, запрещенное нормами Особенной части УК РФ. Состав преступления необходимо использовать как инструментальную конструкцию. Состав преступления — действительно юридическая конструкция, модель деяния2.
Многие ученые, характеризуя состав преступления, используют категории «модель», «конструкция», но в сочетании с термином «законодательная», что свидетельствует о нормативном подходе в определении понятия состава преступления. Тогда как состав преступления — это скорее модель, основанная на законодательстве; это инструмент работы с законодательством. Состав преступления находится в разных плоскостях и с преступлением как с реальным поведенческим актом, и с уголовно-правовым запретом, в основном содержащимся в контексте уголовного закона. Такой подход рассмотрения состава преступления как некой конструкции (модели) представляется оправданным, и вследствие этого — безосновательным мнение ученых, считающих, что «состав преступления — пятое колесо в телеге, абсолютно ненужная категория»3.
А.Ф. Черданцев, анализируя природу состава правонарушения (преступления), указывает, что существует и такой вид абстракции, как идеализация, в результате которой создаются идеальные объекты, в чистом виде в реальном мире не существующие. К числу абстракций идеализации относится процесс моделирования, в результате которого создаются мысленные идеальные модели. Именно подобного рода идеализированными объектами, идеальными мысленными моделями являются состав правонарушения и его разновидность — состав преступления4. Такой подход к определению сущности состава преступления представляется не вполне верным. Состав преступления — это не абстрактная идеальная модель преступления, а конкретный набор признаков преступления из числа тех, которые содержатся в рамках уголовно-правового запрета. Если и определять сущность состава преступления через понятие модели, то более точными представляются определение С.С. Алексеева через категорию типической модели (схемы)5, либо В.Н. Кудрявцева — информационной модели6, либо И.Я. Козаченко — логической модели7.
Однако более точным представляется определение состава преступления через понятие юридической конструкции. А.Ф. Черданцев указывает, что разновидностью моделей в правоведении являются юридические конструкции — гносеологические категории, инструменты, средства познания правовых явлений. Юридическая конструкция — это модель урегулированных правом общественных отношений или отдельных элементов, служащая методом познания права и общественных отношений, урегулированных им8. Ввиду того, что структура состава преступления не отражена в уголовном законе, его, по приведенной выше классификации А.Ф. Черданцева, можно отнести к числу теоретических юридических конструкций9. Состав деяния в любом его понимании, то есть, например, как состав преступления или уголовно наказуемого деяния, с инструментальных позиций рассматривается именно как доктринальная конструкция10. С позиции классификации теоретических юридических конструкций, предложенной Д.Е. Пономаревым11, представляется, что состав конкретного преступления можно рассматривать как теоретическую дедуктивную конструкцию.
На наш взгляд, юридической конструкцией, тесно связанной с конструкцией состава преступления и отчасти противостоящей ей, является конструкция уголовно-правового запрета. Понятие уголовно-правового запрета является многогранным, многоаспектным, его можно определить как инте-
1 Цит. по: Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений» / Науч. ред. и предисл. В.Н. Кудрявцева. — М., 2007. — С. 10.
2 См.: Уголовное право: Учебник: В 3 т. / Под общ. ред. А.Э. Жалинского. — М., 2011. — Т. 1: Общая часть. — С. 343, 350, 353.
3 Козлов А.П. Понятие преступления. — СПб., 2004. — С. 183.
4 См.: Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции. — М., 2012. — С. 238.
5 См.: Алексеев С.С. Общая теория права. — М., 1982. — Т. 2. — С. 27.
6 См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — М., 2004. — С. 60.
7 См.: Уголовное право. Общая часть: Учебник / Отв. ред. И.Я. Козаченко. — М., 2008. — С. 186.
8 См.: Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции. — М., 2012. — С. 228.
9 Подробнее об этом также см.: Маркунцов С.А. О соотношении понятий состав преступления и уголовноправовой запрет // Российская юстиция. — 2012. — № 7. — С. 20—21.
10 См.: Жалинский А.Э. Инструментальная характеристика состава преступления // Уголовное право и современность: Сборник статей. — М., 2012. — Вып. 4. — Т. 1. — С. 53—54.
11 Выделение теоретических индуктивных и теоретических дедуктивных конструкций данный автор обосновывает тем, что в своем генезисе юридическая конструкция возникает посредством идеализации, либо путем индукции, либо путем дедукции. Подробнее об этом см.: Пономарев Д.Е. Генезис и сущность юридической конструкции: Дис... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2005. — С. 9, 87—109.
грапьное понятие1. Как справедливо отмечал А.Э. Жалинский, уголовно-правовой запрет — это понятие, выработанное теорией уголовного права и отражающее уголовный закон2. В данном случае уголовно-правовой запрет следует рассматривать с позиции уголовно-правовой догматики и законодательной техники, определяя его через категорию правового предписания.
В самом общем виде уголовно- правовой запрет можно определить как уголовно- правовое нормативное предписание, закрепленное в нормах уголовного закона (в нормах Особенной части УК РФ) и конкретизированное в нормах Общей части УК РФ и в некоторых случаях — в иных нормативноправовых актах, устанавливающее обязанность лица не совершать (воздерживаться от совершения) общественно опасные деяния, признаваемые уголовным законом преступлениями.
Уголовно-правовой запрет и запрещающая уголовно-правовая норма не тождественны. Запрещающая уголовно-правовая норма внешне не совпадает с уголовно-правовым запретом, так как содержит исходя из действующего УК РФ два нормативно-правовое предписание. Уголовно-правовой запрет — это базовое (основное) нормативно-правовое предписание, ядро запрещающей уголовноправовой нормы, отражающее ее основное назначение. Уголовно-правовой запрет следует признать исходным, элементарным, самостоятельным, цельным, логически завершенным структурным элементом в строении уголовного законодательства (права), отражающим его основное назначение.
Такие видные ученые-правоведы, как С.С. Алексеев, В.М. Сырых, А.Ф. Черданцев указывают на взаимное соответствие между нормативно-правовым предписанием и предложением текста нормативного акта. М.Л. Давыдова, разделяя такой подход, указывает, что в определенных случаях нормативноправовое предписание может быть выражено частью предложения, и в качестве примера приводит текст статьи 158 УК РФ, который содержит два нормативно-правовых предписания3. По мнению В.П. Коняхина, нормативное предписание — это не норма права, а структурный элемент правовой нормы4. По мнению Д.В. Ходукина, в отдельном нормативном предписании может быть выражен как минимум один из трех основных элементов структуры нормы права, максимум три (гипотеза, диспозиция и санкция — вместе)5.
Разделение на элементы — существенный признак конструкции. Конструкция как набор элементов представляет собой систему6. В этом смысле справедливо высказывание А.Ф. Черданцева о том, что в ряде случаев вопрос о том, что такое состав правонарушения (в частности, состав преступления. — С.М.), вообще не ставится, а просто перечисляются его элементы и признаки (по терминологии разных авторов)7. С определением структурных элементов конструкции уголовно-правового запрета все несколько сложнее. Структурными элементами уголовно-правового запрета как нормативно-правового предписания является многообразие нормативно закрепленных признаков, составляющих различные варианты (модели) потенциального преступного поведения. В основу систематизации указанных признаков, во-первых, можно положить модель преступного поведения (каждый уголовно-правовой запрет содержит несколько таких моделей), во-вторых, в контексте конкретных моделей преступного поведения указанные признаки можно систематизировать по элементам состава преступления (возможно, за исключением элемента объекта преступления, так как его признаки напрямую не содержатся в тексте уголовно-правового запрета как нормативного предписания). Разница в этом случае будет в том, что в составе преступления будут только те признаки, которые необходимы и достаточны для квалификации конкретного преступления, тогда как в структуре уголовноправового запрета в большинстве случаев их будет значительно больше.
Выходит, что содержательно уголовно-правовой запрет и состав преступления не совпадают. Признаки, закрепленные в уголовно-правовом запрете относительно стабильны. Набор признаков состава преступления не является точным, однозначно определяемым наукой (например, одни ученые выделяют в одном и том же составе преступления один основной непосредственный объект, а другие — еще и дополнительный). Конкретный состав преступления — это некий набор признаков из числа тех, которые, главным образом, содержатся в рамках уголовно-правового запрета. Уголовно-правовой запрет, таким образом, как бы предоставляет возможность моделировать (наполнять) конкретный состав преступления. Например, в уголовно-правовом запрете может быть предусмотрено несколько разновидностей преступных действий, а в контексте конкретного состава преступления будет иметь место одна
1 Подробнее об этом см.: Маркунцов С.А. О необходимости введения в научный оборот категории уголовноправового запрета // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. — 2012. — № 19. — С. 64—69.
2 См.: Уголовное право: Учебник: В 3 т. / Под общ. ред. А.Э. Жалинского. — М., 2011. — Т. 1: Общая часть. — С. 344.
3 См.: Давыдова М.Л. Нормативно-правовые предписания в российском законодательстве: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Саратов, 2002. — С. 8, 12, 13.
4 См.: Коняхин В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. — СПб., 2002. — С. 185.
5 См.: ХодукинД.В. Юридические предписания. — Иркутск, 2006. — С. 27.
6 См.: Хизов В.Е. Юридическая конструкция как куматоид // Юридическая техника. — 2012. — № 6. — С. 595.
7 См.: Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. — Екатеринбург, 1993. — С. 137.
Маркунцов С.А. Состав преступления и уголовно-правовой запрет как юридические...
форма действия либо несколько форм действия, но не все предусмотренные в уголовно-правовом запрете. Состав преступления в систематизированном и структурированном виде характеризует именно то, что отражено в нормах, содержащих в себе уголовно-правовые запреты1. Состав преступления — это определенная структурированная конкретизация уголовно-правового запрета применительно к определенному совершенному общественно опасному деянию (преступлению)2. Уголовно-правовой запрет может содержать в себе признаки десятков вариантов (моделей) преступного поведения, которые могут реализоваться или нет в виде конкретных составов преступлений.
В отличие от конструкции состава преступления уголовно-правовой запрет — это законодательная конструкция. При этом следует отметить, что в различных странах существуют определенные особенности закрепления уголовно-правовых запретов с позиций законодательной техники. По своему строению конструкции уголовно-правовых запретов различны в разных странах. Так, например, большинство уголовно- правовых запретов по УК Дании начинаются со словосочетания «любое лицо, которое.» либо «если любое лицо.»3, таким образом, в структуре формального уголовно- правового запрета, содержащегося в Особенной части (Отдельные преступления) УК Дании, уже указываются признаки, характеризующие субъект преступления, реже они более конкретизируются, например, уголовно-правовые запреты, содержащиеся в § 238, начинаются со словосочетания «если мать.», а в § 251 — «любая женщина.». Аналогичным образом с точки зрения юридической техники излагаются формальные уголовно- правовые запреты и в УК Швеции4, и уголовном законодательстве ряда других зарубежных стран.
Необходимо отметить, что теоретическая конструкция состава преступления с устоявшимся в отечественной уголовно-правовой науке представлением о его четырехэлементной структуре также существует не во всех странах. В этой связи А.Э. Жалинский отмечал, что состав преступления отнюдь не общее достижение мировой науки уголовного права, хотя любая национальная уголовно-правовая мысль стремилась и стремится к осознанию преступного деяния на основе различных моделей5.
Представляется, что конструкция уголовно-правового запрета и конструкция состава преступления отличаются не только в том, что первая из них — законодательная, а вторая — доктринальная, но и в различных уровнях их действия. Конструкция уголовно-правового запрета начинает действовать на первом уровне уголовно-правового воздействия — уровне существования права и даже несколько раньше. Конструкция состава преступления в процессе применения права, главным образом, при квалификации преступлений. Выходит, что у данных юридических конструкций различное функциональное назначение. А.Э. Жалинский указывал на то, что состав деяния (преступления) является юридико-технической конструкцией, предназначенной для моделирования преступления в целях легитимации уголовно- правовых запретов и обеспечения применения уголовного закона6.
Таким образом, состав преступления и уголовно-правовой запрет являются юридическими конструкциями. Юридическая конструкция уголовно-правового запрета является законодательной конструкцией, представляющей собой систему нормативно закрепленных признаков, описывающих различные варианты (модели) потенциального преступного поведения. Юридическая конструкция состава преступления — это теоретическая дедуктивная конструкция, представляющая собой определенную структурированную конкретизацию уголовно- правового запрета применительно к определенному совершенному общественно опасному деянию (преступлению). В составе преступления содержатся признаки, которые необходимы и достаточны для квалификации конкретного преступления, тогда как в структуре уголовно-правового запрета в большинстве случаев их будет значительно больше, ибо уголовно-правовой запрет, как правило, содержит признаки десятков вариантов (моделей) преступного поведения. В то же время некоторые признаки состава преступления (объекта преступления) напрямую не содержатся в запрете, а выводятся формально-логическим способом. Юридическая конструкция состава преступления — это инструмент квалификации преступлений, а конструкция уголовно-правового запрета — это, прежде всего, инструмент информационного и ценностноориентационного уголовно- правового воздействия. В этом смысле можно говорить о том, что содержание теоретической юридической конструкции состава преступления, являющейся инструментальной по своему характеру, обусловлено содержанием законодательной юридической конструкции уголовно-правового запрета.
1 См.: Уголовное право: Учебник: В 3 т. / Под общ. ред. А.Э. Жалинского. — М., 2011. — Т. 1: Общая часть. — С. 349.
2 См.: Маркунцов С.А. О соотношении понятий «состав преступления» и «уголовно-правовой запрет» // Российская юстиция. — 2012. — № 7. — С. 22.
3 «Отдельные преступления» (главы 11—29) Уголовного кодекса Дании / Науч. ред. и предисл. С.С. Беляева. — СПб., 2001.
4 См.: Уголовный кодекс Швеции / Науч. ред. Н.Ф. Кузнецова, С.С. Беляева. — СПб., 2001.
5 См.: Жалинский А.Э. Современные проблемы развития учения о составе преступления // Современные проблемы теории и практики борьбы с преступностью. Первые Кудрявцевские чтения (10 апреля 2008 г.): Сборник научных трудов / Науч. ред. С.В. Максимов. — М., 2009. — С. 123.
6 См. там же.
