CC BY
62
УДК 81’27
САВЁЛОВА Любовь Анатольевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка Северодвинского филиала Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор 21 научной публикации, в т.ч. монографии (в соавт.)
СОСТАВ И ТИПОЛОГИЯ ДИАЛЕКТНЫХ РАЗЛИЧИЙ
АДВЕРБИАЛЬНЫХ СИСТЕМ РУССКОГО ЯЗЫКА
(НА МАТЕРИАЛЕ ГОВОРОВ АРХАНГЕЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ)
Наречие, говор, частная диалектная система, диалектное различие
Определение аспектов комплексного прагмасемантического описания адвербиальной лексики связано с выявлением сложности ее функционально-семантической природы. Наречия представляют собой класс непредметной лексики; их значение имеет особый, двойственный характер, чему дается историческое объяснение: «качество и предмет, противопоставление которых нашло свое выражение в особенностях грамматической структуры имен прилагательных и имен существительных, остались соединенными, нерасчлененными в категории наречия»1 . Наречия, выполняющие роль харак-теризаторов явлений, процессов, признаков, наряду с конкретной лексикой могут быть привлечены к изучению «ценностного видения мира» человека в плане выявления различий в сегментации внеязыковой действительности носителями языка на разных территориях2. Лексико-грамматическая специфика наречия заключается в том, что
для выделения его в самостоятельную часть речи практически неприемлем семантический критерий3. Ослабленность морфологических параметров частеречной идентификации наречия повышает значимость синтаксического основания категоризации: если исходить из такого понимания наречия, при котором оно отграничивается от других разрядов неизменяемых слов, очевидна относительная однородность его синтаксических функций — определительных в широком смысле.
Диалектные наречия становятся самостоятельным объектом изучения в 50-е гг. XX в.4, но в научные труды, посвященные более широким проблемам, наречия русских говоров начинают вводиться гораздо рань-ше5 . Обобщение результатов исследований разных лет позволяет установить следующие особенности в области русского диалектного наречия: 1) основная масса диалектных наречий сложилась в ХУ1—Х1Х вв.; 2) диа-
лектное наречие характеризует высокая вариативность; 3) диалектные наречия образуются как по отсутствующим в общерусском языке, так и по имеющимся в нем словообразовательным моделям, причем производящая база диалектных наречий, по сравнению с общерусским языком, шире, продуктивность словообразовательных типов выше и число наречных дериватов больше6; 4) для территориальных диалектов не типичны наречия на -о, образованные от причастий и отглагольных прилагательных7; 5) говорам присуща большая, по сравнению с общерусским языком, сохранность наречий, бытовавших в языке в древнерусский и старорусский периоды8. Кроме того, И.А. Поповым установлены существенные диалектные отличия наречий в говорах от литературного языка, которые относятся к области «1) состава ЛСГ9, то есть разной номинации соответствующего понятия в говорах, 2) объема понятий и соответственно семантического объема слова, 3) семантической структуры слова, 4) номинации некоторых понятий <...>, для которых в литературном языке нет соответствующего наречия и которые передаются поэтому лишь описательно»10.
Таким образом, интерес исследователей при выявлении дифференциальных признаков диалектного наречия направлен прежде всего на план выражения и содержательную структуру единиц, функциональные же особенности адвербиальной лексики в аспекте типологии диалектных различий изучены в меньшей степени.
В данной статье ставится задача описания системы формальных, семантических и функциональных отличительных признаков диалектных адвербативов. Источником фактического материала служат говоры ряда населенных пунктов Верхнетоемского и Приморского районов Архангельской области. Указанные говоры принадлежат различным диалектным зонам на территории распрост-
ранения архангельских говоров11 и представляют собой две самостоятельные частные диалектные системы (ЧДС), которые мы в дальнейшем условно будем называть ЧДС-ВТ (говор населенных пунктов, относящихся к Афанасьевскому сельскому совету Верх-нетоемского района) и ЧДС-П (говор села Ненокса Приморского района).
Рассмотрение диалектных явлений без относительно полного учета условий речевого функционирования единиц, внутри- и межсистемных связей элементов говора существенно обедняет и упрощает наше представление о специфике тех или иных участков языковой системы в их территориальных вариантах. В связи с этим очевидна необходимость специального анализа таких речевых реализаций языковых единиц, которые носят системный характер и могут быть включены в состав противопоставленных и непротивопоставленных диалектных различий, обусловливающих единство и самостоятельность той или иной ЧДС.
В подтверждение сказанного обратимся к вопросу об адвербиализации беспредложного винительного с временным значением. Русскому языку свойственно употребление падежных форм имен существительных в обстоятельственном значении. В частности, в общенародных формах существования языка регулярной является реализация темпоральных синтаксических отношений посредством беспредложных форм винительного падежа существительных, обозначающих отрезки времени: прождать час, ехать день, готовиться месяц, отсутствовать год. Вопрос об отнесении словоформ час, день, месяц, год к наречной лексике будет спорным. В говорах же беспредложный винительный адвербиализуется чаще, чем в общерусском языке. Транспозиции преимущественно подвергаются слова с семантикой времени: век ‘долго’, вёсну ‘весной’, вечер ‘вечером’, лето ‘летом’, ночь ‘ночью’, день
‘днем’, утро ‘утром’. Кроме того, активно употребляются в диалектной речи, несмотря на свою немногочисленность, отаккуза-тивные наречия с невременной семантикой, такие, как большинство ‘преимущественно’, встречу ‘навстречу’, часть ‘частично’. В связи с тем, что системы говоров знают случаи непозиционной соотносительности наречий с беспредложным винительным суб-стантивом, представляется возможным расценивать обстоятельственные употребления слов типа месяц ‘в течение месяца’, неделю ‘в течение недели’ как адвербативы, занимающие иное, по сравнению с литературной формой языка, место в диалектной лексикограмматической системе. Таким образом, закономерности речевого функционирования слов, с одной стороны, обусловлены семан-тико-грамматическими свойствами лексических единиц, с другой стороны — определяют лексико-грамматический статус единицы в различных идиомах языковой системы.
Если исходить из недифференцированного подхода к определению диалектных явлений, то наречная система диалекта с точки зрения стороннего наблюдателя стратифицируется по функционально-языковому признаку и представляет собой органичное единство таких трех множеств, как: 1) слова, имеющие особенности в плане выражения (диалектные лексемы); 2) слова, имеющие особенности в плане содержания; 3) общенародные слова, включенные в систему говора, с одной стороны, и являющиеся частью общерусской наречной системы, с другой. Диалектный характер этих слов детерминирован территориальной ограниченностью того идиома, в условиях которого они функционируют.
Диалектные лексемы представлены словами, характеризующимися спецификой в формальной (фонологической, акцентологической или морфологической) организа-
ции. Степень их распространения в архангельских говорах разная, соответственно, в двух рассматриваемых говорах функционируют наречия, представляющие: 1) ЧДС-ВТ: втупорь ‘как раз в это время’, новое ‘иногда’, ководне ‘давно’, веком ‘давно’ и ‘никогда’, вёснусь ‘прошедшей весной’, вопроход ‘часто’, встрету ‘навстречу’, втемную ‘скучно’ и др.; 2) ЧДС-П: ономедни ‘на днях’, обыдень/ овыдень ‘в пределах одного дня’, жильмя ‘живя постоянно’, здесётка ‘здесь’, вверхах ‘наверху’, впоперечку ‘так, что помещается поперек’, злобом ‘со злостью’ и др.; 3) общий наречный фонд данных ЧДС, противопоставляющий обе системы общерусскому варианту языка: большинство ‘большей частью, преимущественно’, взамуж ‘замуж’, всема ‘всеми, сообща’, до того ‘очень сильно’, другомя ‘по-другому’, начто ‘зачем’, почто ‘почему’ и ‘зачем’ и др.
Приведенное деление условно в том смысле, что не учитывает наличия либо отсутствия лексем в других говорах Архангельской области, на самом деле картина соотношений территориальных вариантов гораздо сложнее. Например, наречие впоперечку ‘поперек, по ширине’ в других архангельских говорах (мезенских) отмечено в значении ‘наперекор’. Кроме того, слово впоперечку может быть предлогом в говорах Мезенского, Онежского, Пинежского райо-нов12.
Среди наречий ЧДС-ВТ, формально отличающихся от общерусских, выделяются группы слов, объединенных общим признаком, не отмеченным в активном употреблении в ЧДС-П. К ним относятся: 1) непроизводные членимые наречия места/времени отместоименного происхождения с общим компонентом -кул’-/-тул’-: докуль, дотуль, оттуль, оттуля; 2) формы компаратива, образованные с помощью ударного суффикса -[айе]: быстряе, веселяе, дружняе; 3) йотированные варианты отместоименных указа-
тельных наречий етта, ¿там, етуды. Последние равнофункциональны с наречиями на э-, которые имеют место также и в ЧДС-П (этта, этам), т.е. в ЧДС-ВТ наречия данной группы отличаются по составу вариантной парадигмы. Что же касается образований типа докуль, то они, видимо, не чужды ЧДС-П, поскольку отмечаются в роли союзных слов с временной и пространственной семантикой в материалах АОС13.
Большую и основную часть лексических диалектных различий в области наречия образуют противопоставленные явления: ‘с детских лет’ — сызмалетства (ЧДС-ВТ) и смалечка (ЧДС-П); ‘вовсе, совсем’— овсё (ЧДС-ВТ) и вовсе (ЧДС-П). Некоторые лексемы репрезентируют непротивопоставлен-ные диалектные различия: койды ‘каким путем’ (ЧДС-ВТ); жильмя ‘живя постоянно’ (ЧДС-П). И те и другие отражают качественные и количественные особенности заполнения наречной, и в целом лексической, системы говора.
Единицы общего наречного фонда ЧДС-ВТ и ЧДС-П образуют сравнительно небольшую группу. Одинаковость этих слов иногда только внешняя, кажущаяся. Среди данных наречий выделяются: 1) сходные по значению и употреблению в обеих ЧДС: сперва ‘сначала’, тепере ‘теперь’, этта ‘здесь’, большинство ‘преимущественно’, воровски ‘воровски, тайком’ и др.; 2) значительно отличающиеся по частотности использования в живой речи: спорадически встречаются в ЧДС-ВТ наречия взамуж, вного, высокоупотребительные в ЧДС-П, и наоборот, мало распространены в ЧДС-П зимусь, летось, двоима; 3) имеющие отличия в лексической семантике. Примером последних может служить наречие невдолге, отмеченное в значениях ‘вскоре’ в ЧДС-П и ‘недавно’ в ЧДС-ВТ, ср.: р’еб’оонок род’иц’е / ево н’евдолг’е и кр’ес’т’йл’и (ЧДС-П) и н’евдолг’е у м’ен’а брал’и д’ен’ек взаймы (ЧДС-ВТ).
Слово невдолге по происхождению восходит к сочетанию слов не въдолзл времени и представляет собой результат семантической компрессии, следствием которой является сохранение в структуре значения данного наречия временного семантического компонента.
Вероятно, существует иерархия признаков плана выражения по степени существенности их для противопоставления диалектных слов14. Соответственно, диалектные лексемы в той и другой ЧДС представлены словами разных типов: 1) с диалектным корнем, отсутствующим в общерусском языке: баско, взатпелки, втупорь, нарастопашку, откуль (ЧДС-ВТ); овыдень/обыдень, ономедни (ЧДС-П); в каждой из ЧДС единицы этой группы немногочисленны; совпадения между говорами в данной области единичны (этам, этта, порато); 2) с теми или иными структурно-словообразовательными особенностями: втемн ю, веками, взадь, впередь, вёсну, вёснусь, набоко, нашуточно, наверхо-сытку, навыживку, напорядок, подзарез (ЧДС-ВТ); вверхах, изверху, заогородки, на-скосо, наровно, навред, напорядовку, назавтрее (ЧДС-П); 3) с акцентологическими и фонематическими особенностями: взаймы,
дыбом, опасно, овсё, где-набудь (ЧДС-ВТ); вовремя, насмерть (ЧДС-П); сперва, воровски [ворос’с’к’и]; вного, опеть, вмисте (общий наречный фонд); 4) адвербиализовав-шиеся формы других частей речи и контекстуальные наречия: без заботы, большое, борышком, вёдрыма, во спокое (ЧДС-ВТ); без памяти, без чувствия, гробом, в ручки, уродом (ЧДС-П). Последняя группа наиболее многочисленна в рамках каждой из ЧДС, здесь возможны как полные совпадения (деньгами, день), так и пересечение моделей: в людях (ЧДС-ВТ) — в соседях (ЧДС-П).
Актуализация отличий в лексической семантике наречий осуществляется «межиди-омными» омонимами либо полисемантами с
отличиями в семантической структуре. В двух рассматриваемых говорах отмечены следующие семантические диалектизмы. В ЧДС-ВТ: дивно ‘довольно много’; круто ‘быстро, сообщая сразу много информации’ (йа круто говор’у); настояще ‘по-хорошему, основательно’; эк ‘так’ образа действия и ‘так’ степени; скоро ‘быстро, сразу’; ладно ‘правильно’; в ЧДС-П: наподхват ‘нарасхват’; крутёхонько ‘сильно’ (крут’охон’ко ногу-то досад’ила); пополам ‘зря, неудачно’; шутя ‘плохо, некачественно’; в общем наречном фонде ЧДС: сколько ‘несколько, много’; сразу ‘сначала’. Наречие мало также имеет дополнительные значения, но в каждой из ЧДС они разные: ‘ненамного, незначительно’ в ЧДС-ВТ (он тожо мало моложе-то) и ‘вскоре’ в ЧДС-П (мало как взрыф-то далс’е; мало война-то нач’ашсТ).
Что касается общенародной наречной лексики в говорах, то следует отметить неоднородность ее состава. Многие слова не обнаруживают в своем употреблении заметных отличий от общерусского языка: бесплатно, босиком, всегда, вручную, вскоре, донельзя, дома, замуж, изредка и т.д. Диалектные особенности этих наречий проявляются на уровне дистрибутивно-системных отношений: так, область употребления наречия вдвоем ограничена сферой функционирования его синонима двоима; для обозначения вчерашнего вечера наряду с сочетанием вчера вечером часто используется лексема вечор.
Часть общерусских наречий имеет в говорах более или менее ощутимые семантические, сочетаемостные, функциональные или стилистические особенности. Отдельные наречия с абстрактным значением в диалектах в определенных случаях имеют более конкретное, чем в общерусском языке, значение (например, производные от верх, низ могут включать семы ‘часть дома’, ‘конец деревни’), оттесняясь тем самым на периферию наречной системы говора. Некоторые
наречия окончательно разрывают семантическую связь с мотивирующей базой (нелюдски ‘очень’ в ЧДС-ВТ; на беду, без ума ‘очень’ в ЧДС-П). Более плотная по сравнению с литературным языком заполненность «клеток» системы, отмеченная для архангельских говоров Е.Е. Королевой, подтверждается и нашим материалом. Например, в общерусском языке при наличии намного, изнизу отсутствуют намало, изверху, имеющиеся в говорах. Семантическая корреляция устанавливается между значениями общерусских антонимов много и мало: много (1) ‘в большом количестве’ — мало (1) ‘в малом, незначительном количестве’; много (2) ‘намного’ — мало (2) ‘ненамного’. Для слова мало второе значение не является общерусским. Кроме того, во втором (сравнительном) значении у этих наречий грамматическая сочетаемость в говорах шире, т.к. возможно их непри-компаративное употребление: она много от-л’ич’аиц’е. Стремление к симметричности в обозначении сопоставимых признаков в диалектной речи выражено ярче, чем в литературном языке.
Значительную часть наречий, совпадающих с общерусским языком, в системе диалекта составляют слова просторечного характера: шибко, всяко, навалом, помаленьку, больно и др. Живыми и активными элементами ЧДС являются также некоторые из устаревших в общерусском языке наречий, принадлежащих пассивному запасу лексики: боле, даве, дале, ныне, нынче, пуще. Функциональная нагрузка данных единиц в общенародных формах языка и говорах различная.
Помимо простых отличий плана выражения и плана содержания к числу дифференциальных признаков общеязыкового и территориальных вариантов адвербиальной системы русского языка относятся сложные отличия функционального плана. Функциональные особенности диалектных наречий имеют различные аспекты: функциональ-
ный потенциал единиц, одна из речевых реализаций которых наречная; состав вариантной парадигмы наречия; синтагматические и коммуникативно-дискурсивные свойства наречия.
Учитывая соотнесенность лексемы (плана выражения) как единицы номинативного уровня с одной или несколькими грамматическими сущностями, частями речи, среди наречий можно выделить однофункциональные и многофункциональные знаки.
Ядро наречных систем говоров составляют однофункциональные с грамматической точки зрения единицы, такие, как вдруг, вдругорядь, однова, поодинку, севогоды и др. (ЧДС-ВТ); впоперечку, жильмя, заживо, наскосо, наизначь, попервости и др. (ЧДС-П).
Формально сходные в различных идиомах единицы могут иметь неодинаковую квалификацию с точки зрения их однофунк-циональности / многофункциональности в разных ЧДС. Двухфункциональными единицами представлена, в частности, лексически ограниченная группа наречий, совпадающих с падежной формой имен числительных, это такие слова, как двоима, троима. Например: а двоима остал’ис’ (наречие) и нас с л’ит’кой было двоима (числительное). Если в ЧДС-ВТ имеется диалектный вариант именного окончания творительного падежа -има (рюмочкима,
маленькима и т.п.), то в ЧДС-П формы имени с данной флексией не фиксируются. Поэтому правомерно предположить, что в ЧДС-П лексема двоима является однофункциональной, выступая только в роли наречия, но не числительного. Следовательно, наречие двоима включено в различные виды отношений в лексико-грамматических и словообразовательных системах данных говоров.
Языковые единицы, одна из реализаций которых наречная, могут также выполнять грамматические функции существительно-
го, прилагательного, местоимения, глагольных форм и служебных слов. Необходимо подчеркнуть, что качество функциональной омонимии наречий и форм имени прилагательного в архангельских (и в целом в северных) говорах иное, чем в общерусском языке. В общерусском варианте языка грамматическими омонимами наречий могут быть только краткие прилагательные среднего рода (акцентно не отличающиеся от соответствующих наречий). В северных говорах употребительны стяженные формы прилагательных, за счет чего создается новая область возможных формальных совпадений (слова бесплатно, крепко, лично и др. могут передавать категориальное значение признака предмета либо признака действия, соответственно, служат знаками как прилагательных, так и наречий). Наречие в данном случае выступает в качестве слабого члена функциональной парадигмы, специфика которого обусловлена спецификой сильного члена — прилагательного.
Для сопоставительного описания диалектного материала релевантным оказывается также признак качественно-количественного состава вариантной парадигмы лексической единицы в системе конкретного говора. Именно в сфере наречия ярко проявляется такое свойство диалектных систем, как высокая вариативность, выражающаяся, в частности, в существовании дублетных единиц. Однако необходимо разграничивать функционально значимую и функционально незначимую вариативность языковых знаков.
Функционально незначимой, на наш взгляд, следует признать вариативность таких наречий места и времени, которые различаются исключительно по признаку наличия либо отсутствия в их морфемном составе следующих формальных компонентов: -ка/-ки (там / тамотка / тамотки); -е (теперь /тепере); -ча/-че (даве/давеча/давече);
-ва (оттуда / оттудова); -де (ево / еводе). Также дублетными являются варианты наречий завтра / завтре, назавтра / назавтре, лони / лонись, там / этам, теперь / топерь, когда / ковда / когды / ковды и др. (ЧДС-ВТ); вчера / вчерась, лони / лонись, заранее / сыза-ранья, некуда / некуды, ныне / нынче, так / тако, там / этам / тама, тогда / тогды / товда / тода и др. (ЧДС-П). Эти наречия различаются по частоте использования в речи, но не по условиям употребления.
Функционально значимыми можно считать однокоренные образования, совпадающие частью своих значений и функций, способные обнаруживать функционально-стилистические различия в одних условиях и взаимозаменяться — в других. К сфере такой вариативности, на наш взгляд, относятся ряды слов вечор / вечер / вечером, веком / веками / ве-ком-векущим, впроход / вопроход, времем / временами, летом / летами, зимой / зимами (ЧДС-ВТ); вверху / вверхах, сверху / изверху (ЧДС-П). Сравним лексические варианты одной из приведенных наречных парадигм:
а) вечор ‘этим (прошедшим) вечером’: йа т’еб’е в’ец’ор росказывала-росказывала / с’еводн’а росказывала ты оп’ат’ за то жо; б) вечер в функции наречия имеет значение ‘вечером’ или ‘в течение вечера’: а в’еч’ер другой рас с’ежу; в’еч’ер пророзговар’ивал’и што-то фс’о; в) вечером имеет общерусский характер, может использоваться вместо диалектных вечор и вечер.
Развитая вариативность в сфере наречной лексики обусловливает больший, по сравнению с общерусским языком, количественный состав непроизводных, но производящих наречий, с одной стороны, и способствует разветвлению словообразовательного гнезда диалектного наречия — с другой. Кроме того, говоры обнаруживают различия функционального плана, проявляющиеся в словоупотреблении, которое связано с выбором одного из вариантов, составляющих лексическую парадигму наречия.
Специфика речевого функционирования адвербативов, как отмечалось, проявляется также в выборе словесного и конструктивного окружения; в контактном / дистантном расположении подчиняемого наречия по отношению к подчиняющему слову в зависимости от коммуникативных установок говорящего.
С точки зрения сочетаемостных особенностей показательны прежде всего определительные наречия со значением меры и степени (очень, шибко, до того, больно, пора-то), которые могут называть не только степень проявления признака или состояния, но и степень интенсивности действия, следовательно, служить распространителями глаголов: умывал’н’ик-то надо уш оч’ен’-то выч’ис’т’ит’; н’е шыпко говор’ат ч’ево дак / давай да н’е шыпко и надо; ран’ше-то ет’ кр’ёпко ход’йл’и [по гостям] (ЧДС-ВТ);
ч’ен’ н’икуда н’е хожу; уш их оч’ен’ран’ил’и (ЧДС-П). Необычное для литературного языка присоединение данных наречий к глаголам свидетельствует и о диалектных особенностях распространяемых глаголов: они мыслятся диалектоносителями как поддающиеся градуальной характеристике.
Индивидуальные синтагматические особенности обнаруживают и отдельные наречия других лексико-грамматических разрядов. Так, в ЧДС-ВТ отмечено присоединение наречия бегом к глаголу, не обозначающему движение: помойт’ес’ б’егом. В данном сочетании у наречия бегом актуализирован семантический компонент ‘быстро’, что не говорит об утрате изначального лексического значения, содержащего указание на способ передвижения; видимо, данное значение выражается в речи имплицитно (предполагается, что до речки и обратно нужно добраться быстро, а значит — бегом). Также в свернутом виде передается сообщение в сочетании низко сдал: а наш-от и здал фс’о да н’иско здал. Наречие низко обозначает здесь
‘получив низкий балл’. В результате «замены» одним наречием целой описательной конструкции возникает необычное линейное соединение слов, хотя сами по себе ни наречие, ни глагол диалектно не маркированы.
Позиция наречия в высказывании относительно других его составляющих определенным образом связана с актуальным членением предложения. В нейтральных конструкциях высока вероятность постановки наречия в коммуникативный центр высказывания.
Неконтактное присоединение наречия к определяемому слову по частотности уступает случаям контактного (как препозитивного, так и постпозитивного) расположения зависимого наречия и распространяемого слова, но все-таки достаточно регулярно в речи. Конструктивно высказывания с опосредованной прикрепленностью наречия к определяемому слову распадаются на несколько групп. Во-первых, выделяются отрезки речи, в которых при наречии стоит частица, выступающая в качестве средства актуального членения и способствующая выведению наречия в рему высказывания. Например: с с’емнацат’и насто]ашшо-то дал’и группу; он фс’о полз’от дак много л’и пр’ив’ез’ ш; а л’ето оп’ёт’ дак ход’йл’и оп’ёт’ на. лук работал’и. Во-вторых, наречие и определяемое слово могут разрываться словом или конструкцией, не являющимися структурными элементами данного высказывания: а нынч’е вот буд’и в в’еру вошол; ни-
ковды гор’ит на дорог’е н’икакой н’е пакос’т’и (ЧДС-ВТ); долго ты говор’ит на зароботк’и-то н’е выход’ила; ну пом’ймо бат св’екровы (ЧДС-П). Наконец, дистантная связь между наречием и словом, которое оно распространяет, может явиться результатом изменения нейтрального порядка слов в предложении: ну што кн’йжок ч’итат’ нам н’ековды много было (ЧДС-ВТ). Позиционное варьирование употреблений наречия в предложении не является собственно диалектной чертой, но, очевидно, имеет функционально-стилистические ограничения.
Таким образом, сводная классификация дифференциальных признаков территориальных вариантов адвербиальной системы русского языка может быть представлена в следующем виде: 1) отличия плана выражения (противопоставленные и непротивопостав-ленные лексические диалектные различия):
а) собственно лексические, б) лексико-фонематические, в) лексико-акцентологические, г) лексико-словообразовательные; 2) отличия плана содержания (противопоставленные и непротивопоставленные семантические диалектные различия): а) межсистемная омонимия наречий, б) специфика семантической структуры общерусских наречий, в) состав наречных лексико-семантических парадигм; 3) функциональные отличия: а) однофункци-ональность / многофункциональность знака,
б) состав вариантной парадигмы наречия,
в) синтагматика наречия, г) коммуникативнодискурсивные свойства наречия.
Примечания
1Чурмаева Н.В. История наречий в русском языке. М., 1989. С. 14.
2Вендина Т.И. Словообразование как способ дискретизации универсума // Вопросы языкознания. 1999. № 2. С. 28.
3Алпатов В.М. О разных подходах к выделению частей речи // Вопросы языкознания. 1986. № 6. С. 38. 4Попов И.А. Наречие в русских народных говорах: дис. ... д-ра филол. наук. Л., 1983. С. 10—11.
5Шахматов А.А. Введеше въ курсъ исторш русскаго языка. Пг., 1916.
6Королева Е.Е. Синхронное словообразование наречий, соотносительных с падежными и предложно-падежными формами имен существительных (на материале архангельских говоров): дис. ... канд. филол. наук. М., 1985.
1Арутюнян М.Л. Наречие в ангаро-ленских говорах Иркутской области (морфологический очерк): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Иркутск, 1968.
8Денисенко Ю.Д. Из истории формирования русской областной лексики (наречия с корнем -нон-/ -нын-) // Диалектная лексика. 1914. Л., 1916. С. 113—122.
9ЛСГ — лексико-семантические группы. — Прим. Л.С.
10Попов И.А. Указ соч. С. 384.
пСм.: Гецова О.Г. Диалектные различия русских архангельских говоров и их лингвогеографическая характеристика // Вопросы русского языкознания. Вып. 1: Русские диалекты: история и современность. М., 1991. С. 138-191.
12Архангельский областной словарь / под ред. О.Г. Гецовой. М., 1981. Вып. 5. С. 150. 13Архангельский областной словарь / под ред. О.Г. Гецовой. М., 2001. Вып. 11. С. 312. 14Мораховская О.Н. Типология диалектных различий лексико-семантического уровня (структурный аспект) // Общеславянский лингвистический атлас: материалы и исслед. (1983). М., 1988. С. 133-145.
Savуоlova Lyubov
COMPOSITION AND TYPOLOGY OF DIALECT DISTINCTIONS OF THE RUSSIAN LANGUAGE ADVERBIAL SYSTEMS (ON THE MATERIAL OF THE ARKHANGELSK REGION DIALECTS)
Formal, semantic and functional features playing a differential role for territorial variants of Russian adverbial systems are observed in the article. The analysis of these features can serve as a basis for a complex pragmasemantic description of the dialect adverb in the Russian language.
Рецензент — Кайгородова И.Н., доктор филологических наук, профессор Астраханского государственного университета
