CC BY
717
7. Ирмияева, Т.Ю. История мусульманского мира от Халифата до Блистательной Порты. Пермь: Звезда, 2000. - 60 с.
8. История Османского государства, общества и цивилизации: В 2 т. / под ред. Э. Ихсаноглу. - М.: Вост. лит., 2006. - 355 с.
9. История стран Азии и Африки в средние века // Учебник. 3-е изд. - М.: МГУ, 1987. - 288 с.
10. Кинросс Л. Расцвет и упадок Османской империи / Пер. с англ. М. Пальникова. - М.: КРОН-ПРЕСС, 1999. - 696 с.
11. Ключевский, В.О. О русской истории: сборник. - М.: Просвещение. 1993. - 575 с.
12. Логинов, А.Н. История стран Азии и Африки в Средние века. Краткий курс лекций. - Волгоград: ВолГУ, 2002. - 106 с.
13. Лэмб, Г. Сулейман Великолепный. Величайший султан Османской империи. - М.: Центрполиграф, 2010. - 287 с.
14. Новичев, А.Д. История Турции. В 4 т. Т. 1. Эпоха феодализма (XI-XVIII вв.). - Л.: Издательство Ленинградского университета, 1963. - 314 с.
15. Новичев, А.Д. Турция. Краткая история. - М.: Наука, 1965. - 270 с.
16. Османская империя и страны Центральной. Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. Ч. I. - М.: Памятники исторической мысли,1998. - 288 с.
17. Поляков, Н. Турция в ее прошедшее и настоящее время. - М.: Книга по Требованию, 2011. - 114 с.
18. Петросян, Ю.А. Османская империя: могущество и гибель. Исторические очерки. - М.: Наука, 1990. - 187 с.
19. Рансимен, С. Падение Константинополя в 1453 году. - М.: Наука, 1983 - 200 с.
20. Рахманалиев, Р. Империя тюрков. Великая цивилизация. - М.: РИПОЛ классик, 2009. - 704 с.
21. Рунг, Э.В. Греко-персидские отношения в конце V - начале IV вв. до н. э. - Казань, 2009. - 231 с.
22. Гусейн, Ф. Османо-сефевидская война 1578-1590 гг. - Баку: Нурлан, 2005. - 216 с.
23. Финкель, К. История Османской империи: Видение Османа / [пер. с англ.]. М.: АСТ, 2010. - 850 с.
24. Хитцель, Ф. Османская империя. - М.: Вече, 2006. - 384 с.
25. Широкорад, А. Взлет и падение Османской империи. - М.: Вече, 2012. - 420 с.
УДК 94 (47). ББК 63.3 (2) 46.
Н.С. Кирповская
СОСЛОВНАЯ ПОЛИТИКА ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ (1741-1761 гг.)
Аннотация: В статье предпринята попытка проанализировать сущность и особенности сословной политики Елизаветы Петровны (1741-1761 гг.). Внимание сфокусировано на указах императрицы в отношении дворянства, крестьянства и купечества с целью обозначить правовую разницу между указанными группами населения.
Ключевые слова: Сословная политика, дворянство, крепостное крестьянство, податные и неподатные сословия, купечество.
N.S. Kirpovskaya
THE CLASS POLICY OF ELIZABETH (1741-1761)
Annotation: The research represents an attempt to analyze the nature and characteristics of estate policy of Elizabeth (1741-1761). In the focus of the article the Empress decree on nobility, peasants and merchants, the main purpose of which is to designate a legal difference between these groups. Keywords: Class policy, nobility, serfs, taxable and exempt estates, merchantry.
Отечественная историография не включает в себя широкий спектр исследований на тему личности и специфики правления Елизаветы Петровны (в отличие, например, от трудов об Иване Грозном или Александре I). Во многом это объясняется тем, что императрица царствовала в промежуток между эпохами Петра I и Екатерины II - государей, которых потомки окрестили великими и на фоне которых все остальные властители XVIII в. выглядят тускло.
Однако несмотря на распространенное мнение о Елизавете Петровне как об особе легкомысленной и не способной к управлению государством, следует признать действительные достижения во всех сферах жизнедеятельности России середины XVIII столетия. Подъем в экономике, успехи во внешней политике, стремительное развитие науки и культуры - все это красноречиво свидетельствует о невозможности причислять эпоху правления дочери Петра I к периоду предыдущих царствований (1725-1741 гг.).
Современные историки неоднозначно оценивают елизаветинскую эпоху, но, тем не менее, их внимание к личности императрицы очевидно. Наиболее существенную лепту в изучение данной темы внесли Н. И. Павленко [15] и Е. В. Анисимов [1:3].
На сегодняшний день существует достаточное количество статей и монографий о великих людях елизаветинской эпохи. Так, вышли монография Е. Н. Лебедева [9] о М. В. Ломоносове, статья М. А. Емелиной [7] об А. П. Бестужеве-Рюмине, книга Д. Фрейзера о Фридрихе Великом [24]. Каждая из этих работ помогает лучше представить окружение Елизаветы, разобраться в причинно-следственных связях произошедших событий, будь то открытие Московского университета, формирование дипломатической концепции или участие в кровопролитной Семилетней войне (17561762 гг.).
Книга К. А. Писаренко «Елизавета Петровна» заставляет по-новому взглянуть на некоторые аспекты царствования дочери Петра I. В частности, автор затрагивает сложное противоречие: если императрица действительно безразлично относилась к важным делам управления, то как объяснить тот факт, что успешно развивались образование, был открыт первый российский университет, появились банки, а также возросла военная мощь государства? Отвечая на этот вопрос, исследователь подчеркивает полноту верховной власти Елизаветы Петровны [16].
Наконец, актуальность и перспективность изучения развития России в период правления Елизаветы Петровны подтверждается наличием диссертаций на данную тематику. В работе И. Ю. Мурашова показаны усилия дочери Петра I юридически закрепить власть самодержца [10]. Историк Г. Х. Назарова считает, что в нынешних экономических условиях важно осознать опыт дворянского предпринимательства. Кроме того, она пересматривает коммерческую деятельность братьев П. И. и А. И. Шуваловых в позитивном контексте [11].
Таким образом, на сегодняшний день существует ряд исследований, посвященных различным аспектам правления Елизаветы Петровны. Однако характерно отсутствие фундаментальных трудов, включающих одновременное рассмотрение государственной деятельности, личности императрицы и ее места в истории страны. Между тем, множество научных работ доказывают необходимость комплексного анализа и справедливой оценки царствования Елизаветы Петровны (1741-1761 гг.).
Важно отметить нехватку в современной историографии новых исследований о социальной политике императрицы, тогда как эта тема является весьма актуальной. Дело в том, что Елизавета Петровна пришла к власти в нелегкий для страны период в результате «солдатского» дворцового переворота ноября 1741 г. Ее главным козырем стало продолжение политики великого отца. На тот момент времени это был наилучший вариант развития России, предполагавший свергнуть засилье иностранцев (немцев). Елизавета старалась изо всех сил следовать курсу Петра I, но избежать существенных противоречий ей не удалось. Ярким подтверждением этого факта служит неравноправная система мероприятий, проводимых императрицей в отношении различных групп населения.
Сословная политика Елизаветы базировалась на полноправии одних и бесправии других. Именно в период царствования дочери Петра I дворянство окончательно оформляется как высшее сословие, что подтверждается его реальным господством в экономике. Так, в 40-60-х гг. XVIII в. особенно усилилось предпринимательство дворян в металлургической промышленности в связи с возросшей доходностью отрасли. В 1750 г. спрос на русское железо достиг беспрецедентного уровня - 100 % всей продукции, что породило своеобразный промышленный бум. Первыми дорогу к металлургическому заводу проложили братья А. И. и П. И. Шуваловы, ставшие владельцами наиболее доходных казенных заводов Урала и европейского Центра [3, 98].
Промышленная деятельность титулованных заводчиков, в частности, знаменитых братьев А. И. и П. И. Шуваловых, М. И. и Р. И. Воронцовых, И. Г. Чернышева, С. П. Ягужинского и им подобных протекала в исключительно благоприятных условиях. Во-первых, все они получали из казны на весьма льготных условиях предприятия, приносившие доход. Во-вторых, в их распоряжении были в неограниченном количестве сырье (прежде всего, руды), лесные и водные ресурсы и - самое главное - бесплатная рабочая сила: крепостные или приписные крестьяне, обязанные месяцами отрабатывать на заводах свою подушную подать. Выдача ссуд, предоставление льгот по выплате долгов, исключение в законодательстве - вот список мер, предпринимаемых государством, для всяческой поддержки безбедной жизни новых заводовладельцев. Заводовладельцы из других сословий и государственные предприятия ставились во всех отношениях в неравные с ними конкурентные условия [3, 99].
Однако дворянское предпринимательство терпело фиаско. По мнению Н. И. Павленко, приобретение мануфактур не превращало их владельцев в капиталистов и «в известной мере продолжало традиции феодальных пожалований». Достижение успехов (преходящих) осуществлялось благодаря экстенсивным способам ведения хозяйства: возводились новые заводы или домны, приписывалось к заводам большее, чем разрешал закон, количество государственных крестьян, усиливалась промышленная эксплуатация собственных крепостных. Но вместо того, чтобы перестроить свое промышленное владение в соответствии с требованиями современности, заводовладель-цы из дворян предпочитали действовать «теми же примитивными, хищническими приемами, ка-
кими они вели хозяйство в крепостной вотчине. Потребительская манера ведения хозяйства сказалась даже в том, что дворяне, получив в распоряжение такие существенные источники пополнения бюджета, как заводы, не только не поправили свои финансовые дела, но даже ухудшили их. Все дворяне-заводовладельцы оказались в неоплатном долгу у казны и частных кредиторов» [14, 381384]. Однако важно подчеркнуть не итог предпринимательства, а собственно приспособление помещиков к развивающемуся капитализму с целью получения большей феодальной ренты.
Безусловно, не каждый дворянин имел личный металлургический завод. Гораздо распространеннее было винокуренное производство, обладавшее рядом заманчивых для дворян преимуществ. К последним относятся наличие излишков хлеба с барской пашни и в виде натурального оброка с крестьян, бесплатный труд крепостных, в обязанность которых, наряду с полевыми работами, входило «сидение вина». В общем, в 30-60-х гг. XVIII в. винокурение стало одним из самых популярных производств в крепостных вотчинах.
Елизаветинское правительство активно способствовало развитию дворянского винокурения. Наиболее значительной покровительственной мерой является указ 1755 г., запретивший недворянам заниматься винокурением. Судьба их заводов - продажа или ликвидация. Итогом этих мер стала монополизация дворянством одной из самых прибыльных отраслей промышленности. Резкое изменение политики привело к изменению структуры всей отрасли. На предприятиях винокурения повсеместно использовался подневольный труд крепостных или государственных крестьян.
Обострение борьбы государства с беглыми и «гулящими» - основным контингентом работных людей - существенно сузило рынок вольной рабочей силы, на который предпринимателям не приходилось особенно надеяться. В таких условиях правительство нашло надежный и дешевый способ обеспечения предприятий работниками: к заводам покупались или приписывались целые деревни.
Людьми снабжались, прежде всего, те мануфактуры, которые поставляли в казну необходимые для обороны изделия (железо, сукно, селитру, пеньку). 27 июля 1744 г. Елизавета официально подтвердила постановление от 18 января 1721 г., разрешавшее частным мануфактуристам покупать к заводам деревни [19, 181-183]. Неудивительно, что во времена дочери Петра I целые отрасли промышленности держались на подневольном труде. К примеру, во второй четверти XVIII в. на большинстве заводов Строгановых и Демидовых использовался исключительно труд крепостных и приписных крестьян, а предприятия суконной промышленности вообще не знали наемного труда - государство, заинтересованное в поставках сукна для армии, щедро раздавало заводчикам государственных крестьян [8, 284-291].
И все же наиболее выгодным и беспроигрышным делом для привилегированного сословия считалась торговля. В Европу успешно экспортировались хлеб, смола, пенька. Однако доход получался двояко. С одной стороны, дворянские коммерсанты вывозили за границу до 3 млн. пудов хлеба (весьма крупная партия), а с другой - одобряли развитие торговли принадлежавших им крестьян, среди которых появлялись довольно самостоятельные и ловкие дельцы.
Дворянство стремилось обеспечить для себя наиболее благоприятные условия торговли. Осуществить это следовало не отдельными исключениями из торгово-таможенного законодательства, а радикальной реформой, коей стала отмена внутренних таможен по проекту Петра Ивановича Шувалова. Она в значительной степени удовлетворяла нужды дворянства. Следует согласиться с автором исследования о шуваловской реформе М. Я. Волковым, который писал: «Изменение позиций дворянства в отношении обложения внутренней торговли явилось главным фактором, решившим судьбу внутренней таможенной системы». В то же время важно уделить внимание противоречивости осуществленного сановником мероприятия: с одной стороны, «в силу объективных условий реформа получила в значительной мере буржуазный характер», но, с другой стороны, она была проведена в узкосословных интересах дворянства, «добивавшегося увеличения доходов от эксплуатации крестьян» [6, 87-89].
Отмена внутренних таможен не стала предтечей устранения различных монополий и откупов, существование которых было весьма выгодно дворянству. К примеру, уже упомянутый граф П. И. Шувалов в 40-50-х гг. XVIII в. получил монопольное право на добычу морского зверя, китов и рыбы на Севере, в Ладоге и даже на Каспии. Эти промыслы приносили ему огромные, практически не контролируемые казной доходы.
Таким образом, в царствование Елизаветы произошла монополизация экономики дворянством, что не могло привести к положительным последствиям, поскольку использовались экстенсивные методы, несовместимые с капиталистическим развитием.
Разумеется, привилегии высшего сословия были подтверждены и другими правительственными мерами. В 1746 г. вышел указ, запрещавший кому-либо, кроме дворян, покупать «людей и крестьян без земель и с землями». Межевой инструкцией 1754 г. и законом 1758 г. было предписано, чтобы лица, которым запрещено владеть населенными землями, продали их в определенный
срок [21, 156-159]. Таким образом, только дворянство могло иметь крестьян и «недвижимые имения» (вотчину и поместье). К тому же, правительство Елизаветы стремилось сделать это неподатное сословие более замкнутым.
Каким образом можно было этого достичь? Происходит разграничение дворян по роду от дворян по службе. Последнее (личное дворянство) лишалось права покупать людей и земли. Указы 1758 и 1760 гг. о личных дворянах: «Так как дети их не дворяне, то не могут иметь и покупать деревни»; «недворяне, произведенные по статской службе в обер-офицеры, не могут считаться в дворянстве и не могут иметь за собою деревень» [21, 236-237; 566-567]. Именно так пресекалась возможность для личного дворянства пользоваться преимуществами потомственного дворянского класса. Как верно заметил С. Ф. Платонов, дворянином считали только того, кто мог доказать свое особое положение [18, 388]. К слову, дворянину в этом помогал специально назначенный герольдмейстер [21, 284-286]. Примечательно, что подобная политика противоречила курсу Петра I, согласно которому служилое сословие пополнялось за счет демократических элементов, следовательно, в данном случае можно говорить о явном расхождении между провозглашенной идеологией и реальными действиями.
Елизавета ввела новшество: сразу после рождения дворянские дети записывались в лучшие гвардейские полки. Когда подходило время идти на службу, молодой человек был уже офицером [12, 204]. Дворяне мечтали о полном избавлении от воинской повинности, но в правление дочери Петра I укрывательство было чревато суровыми наказаниями. Это объяснялось страхом правительства остаться без людей.
Наконец, в правление Елизаветы было много сделано для обучения дворянства. К его чести надо отметить, что оно раннее других сословий осознало пользу просвещения, чем способствовало некоторым важным реформам. Регламентом 1747 г. Петербургская Академия наук определялась как ученое и учебное учреждение. В 1755 г. был открыт университет в Москве. Развивались и другие учебные заведения: Сухопутный шляхетский корпус, Артиллерийская школа, школы при коллегиях и т.д. Следовательно, можно утверждать, что императрица хорошо обеспечила возможности получения образования для высшего сословия.
Одновременно стоит подчеркнуть, что положение крестьян было не таким приятным, как у дворянского сословия. Уже взойдя на престол, Елизавета показала, что не собирается облегчать участь крепостных: их лишили всех прав, даже отстранили от присяги на верность. 2 июля 1742 г. императрица издала указ, который отнял у крестьян последний шанс на лучшую жизнь: крепостным было запрещено поступать на военную службу по своей воле [12, 204]. Соборное Уложение Алексея Михайловича гласило: «А работы никакие в воскресной день никому не работать. Да и в Господьские праздники быти по тому же, как и в воскресные дни» [22, 102]. Однако во время уборки хлеба большинство душевладельцев не считалось с этим правилом. В общем, крепостной крестьянин был вещью барина, причем независимо от того, являлся ли он дворовым или нет. Он мог быть продан вместе или отдельно от земли, возделываемой с его семьей или без нее. В правление Елизаветы крестьянами торговали публично на рынках, и средняя стоимость души равнялась 30 рублям [4, 249-250]. Наконец, 13 декабря 1760 г. вышел указ, позволяющий заменять телесные наказания ссылкой. За каждого отправленного в Сибирь человека (не старше 45 лет) помещик получал рекрутскую квитанцию. Подлинная цель этой меры - заселение огромных пространств империи. Жена ссылаемого могла следовать за ним, но несовершеннолетние дети оставались в распоряжении владельца, если только он не шел на компромисс из соображений гуманизма и пользы освоения земель. К слову, закон подталкивал помещика к этому решению, компенсируя ущерб в размере 10 рублей за каждого ребенка мужского пола моложе 5 лет и 20 рублей за детей до 15 лет. Дети женского пола оплачивались наполовину дешевле [21, 582-583].
Таким образом, помещики не имели право только пытать крепостных и предавать их смертной казни. Почему императрица приняла такие суровые законы? Вероятно, ответ на этот вопрос таится в идеологии правящего режима: будучи дочерью Петра I, Елизавета также не спешила давать свободу и землю крестьянам.
Однако не все было так однозначно. Поручая помещикам жизни крепостных, Елизавета надеялась на их просвещенность. История знает немало примеров, когда помещик хорошо относился к своим крепостным, вводил полезные новшества. Достаточно вспомнить офицера Преображенского полка, а затем смоленского губернатора Тимофея Текутьева. Потомкам он известен как составитель «Инструкции о домашних порядках». Этот документ, кроме советов о том, когда сеять и как выращивать сельскохозяйственные культуры, содержит следующую мысль: дворянин должен заботится о своих крепостных, обучать их грамоте и ремеслам, воспитывать в них нравственность и эстетический вкус [12, 205].
В то же время бесконтрольная власть одного человека над жизнью другого не могла не порождать и примеров ужасных жестокостей, особенно если помещиками оказывались люди психически неуравновешенные. Речь идет о знаменитой «Салтычихе», 25-летней Дарье Николаевне
Салтыковой, к которой в 1756 г. после смерти мужа перешло по наследству богатое имение. К концу 1750-х гг. по Москве поползли слухи о страшных делах, творящихся в доме Салтычихи. Это привлекло внимание следователей, которые были поражены размахом преступления. Многочисленные свидетели показали, что Салтычиха за несколько лет замучила, лично убила или приказала своим людям умертвить не менее 100 своих крепостных! Несмотря на то, что изуверства совершались в самом центре Москвы, несмотря на частые жалобы дворовых на жестокое обращение госпожи властям, Салтычиха умела задобрить полицию взятками, а потом с еще большей беспощадностью принималась убивать людей. Заслуженное наказание - пожизненное заключение - помещица понесла только при Екатерине II [2, 243].
В царствование Елизаветы не обошлось и без крестьянских восстаний, с которыми правительница справлялась на редкость быстро и действенно. Страдая от жестокого обращения промышленника Н. Н. Демидова, крестьяне Ромодановской волости решили просить императрицу перевести их в дворцовое ведомство, а, если против них будет выслан отряд, оказать ему сопротивление [13, 5-6]. 22 мая 1752 г. восставшие разгромили драгунский отряд полковника Петра Ивановича Олица, последнего пленили, а его заместителя, подполковника Рена, тяжело ранили. Елизавета, в считанные минуты оценив обстановку, приказала... палить по крестьянам и деревням из пушек. Это радикальное решение привело к парадоксальному результату: в рукопашном сражении 22 мая погибло 59 мужиков, и было ранено почти 50, а в атаке 11 июня (после повеления императрицы) было убито 6 крестьян и ранено 26. Но главное - 19 июня село капитулировало без боя [17, 156]. Следовательно, не стоит признавать за дочерью Петра милости к податному сословию, хотя, возможно, К. А. Писаренко прав, видя во вмешательстве Елизаветы положительный аспект: императрица не позволила крестьянскому мятежу вырасти в огромную по масштабам бойню.
Таким образом, глубокая правовая пропасть между двумя сословиями - дворянством и крестьянством - была очевидна. Однако если в отношении крестьян возможно проследить преемственность политического курса Елизаветы и ее великого отца, то нельзя утверждать то же самое относительно дворянства. Последнему не было даровано при Петре I столько привилегий, а также оно было устроено более демократично.
Стоит обратить внимание еще на одно сословие, состояние которого в правление Елизаветы изменилось. А. М. Васильева подчеркивает, что согласно указу от 19 января 1742 г. купечество было разделено на три гильдии. «К 1-й гильдии причислялись обладатели капитала более чем в 10 тыс. рублей, ко 2-й - от 1 до 10 тыс. рублей, к 3-й - от 500 рублей до 1 тыс. рублей. Имевшие менее 500 руб. причислялись к мещанам. Гильдейский сбор составлял 1% с объявленного капитала. Примечательно, что объявление капитала предоставлялось на совесть каждого и никакие доносы на утайку имущества не принимались» [5, 334-336]. Указом от 13 мая 1754 г. был основан Государственный заемный банк с целью поддержать крупных российских купцов, ведущих торговлю через Санкт-Петербургский порт путем выдачи дешевых кредитов и ссуд под залог населенных имений или товаров [20, 87]. Таможенный устав 1755 г. утверждал монополию русских купцов на городских рынках. При этом торговая деятельность крестьян ограничивалась территориально -исключительно в селах и деревнях, не ближе пяти верст от города - и к тому же, ассортимент предлагаемой продукции был довольно ограничен. Дворянам дозволялась оптовая и розничная торговля на внутреннем рынке, а на внешнем - оптовыми товарами только собственного производства. Выгода от подобных указов как для купечества, так и для государства представлялась очевидной.
Говоря о положении купечества, также следует упомянуть о судьбе одной книги. Коммерц-коллегия обратилась к Сенату с прошением напечатать труд «Совершенный купец» за счет Академии наук, обусловливая это отсутствием желающих ее почитать (так, в 1747 г. было выпущено 1200 книг Савариева лексикона, на которые потрачено 3583 рубля, а продано только 112 книг на 411 рублей). Однако Сенат приказал напечатать за счет Коммерц-коллегии 400 экземпляров и, оставив из них для местной продажи сколько по рассмотрению той коллегии надлежит, остальное отослать в Главный магистрат, а ему - в губернии и провинциальные магистраты с повелением продать купцам данную книгу по себестоимости, поскольку она весьма полезна для них [23, 143144]. Следовательно, можно говорить о покровительственной политике правительства над купцами, что благоприятно сказывалось на развитии торговли.
Исследование социальной политики императрицы показало ее четкую продворянскую направленность при одновременном бесправии крестьянства. Это служит доказательством противоречия между реальными действиями государыни и объявленным курсом на продолжение петровских реформ. Другими словами, преемственность в сословной политике Елизаветы и Петра I видна лишь в отношении крестьян, чего нельзя сказать о дворянстве, столь богато одаренном привилегиями. Примечательна также уместная забота государства о купечестве, от благосостояния которого прямым образом зависело процветание государства.
Таким образом, политика Елизаветы Петровны в отношении основных сословий не отличалась целостностью, однако во многом это обстоятельство можно объяснить изменчивостью времени. Эпоха «дворцовых переворотов», последующая за смертью Петра Великого, характеризовалась новой ролью дворянства, усилением его могущества. Это не могло не найти закрепления в официальном статусе сословия и законном подтверждении его исключительных привилегий, в т.ч. за счет крестьянства.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Анисимов, Е. В. Елизавета Петровна. М.: Молодая гвардия, 2005. - 459 с.
2. Анисимов, Е. В. Императорская Россия. СПб.: Питер, 2012. - 640 с.
3. Анисимов, Е. В. Россия в середине XVIII в.: Борьба за наследие Петра. М.: Мысль, 1986. - 239 с.
4. Валишевский, К. Дочь Петра Великого. Ростов н/Д: Феникс, 1998. - 544 с.
5. Васильева, А. М. Курганское купечество: конец ХУШ-начало XX веков. Шумиха: ОГУП ШМРТ, 2010. -700 с.
6. Волков, М. Я. Отмена внутренних таможен в России// История СССР. 1957. № 2. 78-95 с.
7. Емелина, М. А. Алексей Петрович Бестужев-Рюмин// Вопросы истории. 2007. № 7. 29-46 с.
8. Заозерская, Е. И. Способы обеспечения рабочей силой частных мануфактур во второй четверти XVIII в. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1952. 284-293 с.
9. Лебедев, Е. Н. Михаил Васильевич Ломоносов. Ростов н/Д: Феникс, 1997. - 638 с.
10. Мурашов, И. Ю. Властные полномочия российского монарха в правление Елизаветы Петровны. Автореф. канд. ист. наук. Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2010. - 25 с.
11. Назарова, Г. Х. Предпринимательская деятельность Шуваловых в 40-60-е гг. XVIII в. Автореф. канд. ист. наук. Уфа: Изд-во Башкир. гос. ун-та, 2013. - 24 с.
12. Незнамова, И. А., Разумовская Е. А. Женщины-правительницы России. Ростов н/Д: Феникс, 2009. - 284 с.
13. Никольская, А. И. Восстания на крепостных мануфактурах Калужского края в 1752 году/ Калужский краевед. Калуга, 1958. Вып. 1. 3-16 с.
14. Павленко, Н. И. История металлургии в России XVIII в. Заводы и заводовладельцы. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1962. - 566 с.
15. Павленко, Н. И. Страсти у трона. Елизавета Петровна // Родина. 1994. - № 9.- 60-61 с.
16. Писаренко, К. А. Елизавета Петровна. М.: Молодая гвардия, 2014. - 463 с.
17. Писаренко, К. А. Императрица Елизавета Петровна (мифы и реальность)// Вопросы истории. 2012. - № 6.- 152-165 с.
18. Платонов, С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. М.: АСТ, 2007. - 816 с.
19. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1.: В 45 т. Т. XII, 1744, 1746,1752 гг., № 9004.960 с.
20. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1.: В 45 т. Т. XIV, 1754-1757 гг., № 10235. - 863 с.
21. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1.: В 45 т. Т. XV, 1758-1761 гг., 10796, 10855, 10900, 11148, 11166. - 1048 с.
22. Соборное Уложение 1649 года/ М. Н. Тихомиров, П. П. Епифанов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1961. - 356 с.
23. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. 1749-1761. Кн. XII. М.: АСТ, 2003. - 880 с.
24. Фрейзер, Д. Фридрих Великий. М.: АСТ, 2003. - 608 с.
УДК:94(47) ББК:63.3(2)521
А. М. Панкова
СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ДВОРЯНСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ НА РУБЕЖЕ XVIII-XIX ВВ. (К ВОПРОСУ ОБ ИСТОКАХ ДЕКАБРИЗМА)
Аннотация: В статье рассматриваются особенности формирования дворянской интеллигенции в России, социальной психологии дворянства, исследование которых во многом объясняет причины и специфику взглядов участников декабристского движения.
Ключевые слова: дворянство, интеллигенция, социальная психология, элитарное сознание, декабристы.
А. М. Pankova
SOCIAL PSYCHOLOGY ARISTOCRATIC INTELLECTUALS AT THE TURN OF XVIII-XIX CENTURIES (TO THE QUESTION ABOUT THE ORIGINS OF DECEMBRISM)
Аbstract: The article considers the peculiarities of formation of the aristocratic intelligentsia in Russia, the social psychology of the nobility, which largely explains the causes and the specifics of the views of the participants of the Decembrist movement.
