CC BY
13
КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА
Том 12 • Номер 8 • август 2018 ISSN 1994-6929 Journal of Creative Economy
издательство
Креативная экономика
Сопряжение концепций энергетической безопасности в формате Большой Евразии: теоретические аспекты и инновационная парадигма
Салыгин В.И.1, Мустафинов Р.К. 2
1 Международный институт энергетической политики и дипломатии МГИМО МИД России, Москва, Россия
2 Попечительский Совет Международного института энергетической политики и дипломатии МГИМО, Москва, Россия
АННОТАЦИЯ:_
На современном этапе технологического перехода государства стоят перед выбором путей преодоления накопившихся системных проблем, в том числе в области энергетического развития. В долгосрочном периоде вызовы, связанные с трансформацией региональной инфраструктуры в соответствии с инновационной парадигмой, и возрастание доли электроэнергии в глобальном топливно-энергетическом балансе приведут к необходимости повышения уровня взаимодействия между национальными хозяйствами. В формате становления новой парадигмы регионального взаимодействия - концепции «Большая Евразия», происходит запуск процесса поиска точек соприкосновения в разрозненной сфере интересов государств региона.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: энергетическая безопасность, инновационная парадигма, концепция «Большая Евразия».
Harmonization of the energy security concepts in terms of the "Greater Eurasia" concept: theoretical aspects and innovation paradigm
Salygin V.I.1, Mustafinov R.K. 2
1 International Institute of Energy Policy and Diplomacy of MGIMO University, Russia
2 Board of Trustees of International Energy Policy and Diplomacy Institute (MIEP MGIMO), Russia
Введение
На современном этапе технологического перехода государства стоят перед выбором путей преодоления накопившихся системных проблем, в том числе в области энергетического развития. В долгосрочном периоде вызовы, связанные с трансформацией региональной инфраструктуры, в соответствии с инновационной парадигмой и возраста-
нием доли электроэнергии1 в глобальном топливно-энергетическом балансе приведут к необходимости повышения уровня взаимодействия между национальными хозяйствами. Уникальность географического положения, наличие исключительного опыта управления крупномасштабными комплексами, разветвленная инфраструктура, высокий ресурсный и научно-технический потенциал обусловливают первостепенную роль России в качестве центрального звена региональной политики.
В формате становления новой парадигмы регионального взаимодействия - концепция «Большая Евразия», происходит запуск процесса поиска точек соприкосновения в разрозненной сфере интересов государств региона. Предложенная на высшем государственном уровне в формате послания Федеральному собранию России от 2015 г. инициатива «Большой Евразия», основанная на принципах равноправия и учета взаимных интересов, предположительно, позволит повысить ежегодный темп прироста ВВП отечественной экономики до 10% и аналогичный показатель по приросту инвестиций до 20% [2] (Ма^ееу, 2017).Фундаментом концепции являются ШОС, ЕАЭС и сопряжение «Экономического пояса Шелкового пути» с ЕАЭС.
ретроспектива формирования теоретических концепций в области энергетической безопасности
Базисы для оптимизация векторов преобразования энергетики заложены в постулатах концепций энергетической безопасности. Многогранные подходы к данной
1 Электричество - наиболее универсальный вид энергии. Получение электричества из других видов энергии (механической, химической, тепловой, световой) с возможностью передачи на значительные расстояния для дальнейшего преобразования в различные виды энергии определяет первостепенное значение электроэнергетической отрасли в предстоящих изменениях.
ABSTRACT:_
In the current stage of technological transition states face the necessity to overcome structural imbalances of the energy sector In Eurasia complex set of challenges triggers the integration processes and reflects on the intertwining of the innovation paradigm and regional infrastructure projects. The "Greater Eurasia" concept gains impetus at the international level and could potentially address the energy security risks.
KEYWORDS: energy security, innovation paradigm, the "Greater Eurasia" concept.
JEL Classification: Q43, QA49, o31 Received: 17.07.2018 / published: 31.08.2018
© Author(s) / Publication: CREATIVE ECONOMY Publishers For correspondence: Salygin V.I. (miep0mgimo.ru)
CITATION:_
Salygin V.I., Mustafinov R.K. (2018) Sopryazhenie kontseptsiy energeticheskoy bezopasnosti v formate Bolshoy Evrazii: teoreticheskie aspekty i innovatsionnaya paradigma [Harmonization of the energy security concepts in terms of the "Greater Eurasia" concept: theoretical aspects and innovation paradigm]. Kreativnaya ekonomika. 12. (8). - 1051-1064. doi: 10.18334/ce.12.8.39284
проблематике и различные исходные параметры функционирования экономик отражаются в локальном свойстве значительной части положений. Энергетическая безопасность является, наряду с экологической, экономической, общественной и информационной, составным элементом общей национальной безопасности. Словосочетание «энергетическая безопасность» получило распространение среди западных научных школ после нефтяного кризиса в 1973-1974 гг. В данной сфере на текущий момент не существует единой глобальной методологии. Национальное видение проблематики зависит от совокупности внутренних (минерально-сырьевая база, режим торговли, устройство органов управления и уровень развития институциональной среды) и внешних факторов (изменение инновационной парадигмы, финансовые кризисы, политические риски, проблемы антимонопольной деятельности и либерализации торговли). Взгляд на концепцию варьируется через призму экономических школ: неолиберальной, неореалистической, неомарксистской, международной политэкономии, а также в рамках геополитического подхода и теории конструктивизма [1] (Вотоу$Ыу, Ттаекык, 2015).
Неолиберальная школа делает акцент на роли международных институтов и взаимодействии в формате единого рынка с соблюдением баланса интересов экспортеров и импортеров. Главенствующее положение в иерархии управления отводится глобальным образованиям. При этом происходит усиление двух амбивалентных трендов: укрепление национально-ориентированной политики при развитии мировых регуля-торных институтов. В работах исследователей, относящихся к школе международной политэкономии, рассматривается соотношение между влиянием государственного и частного секторов через раскрытие структуры национальных ведомств, которые регулируют общественные и индустриальные институты [12]. Энергетика в этом случае рассматривается как вторичный инфраструктурный аспект. Первоочередным детерминантом в рамках данной школы является конкурентная борьба национальных экономик.
Неомарксисты рассматривают взаимоотношения в энергетике через призму маргинализации народов мира как следствие распространения империализма, то есть через стремление развитых капиталистических западных стран использовать первичные ресурсы прочих народных хозяйств при минимизации сопутствующих экономико-политических издержек с целью получения сверхприбыли без учета системы ценно-
ОБ АВТОРАХ:_
Салыгин Валерий Иванович, директор, член-корреспондент РАН, профессор (miep0mgimo.ru) Мустафинов Руслан Камильевич, начальник отдела (Mustafinovrus1an0gmai1.com)
ЦИТИРОВАТЬ СТАТЬЮ:_
Салыгин В.И., Мустафинов Р.К. Сопряжение концепций энергетической безопасности в формате Большой Евразии: теоретические аспекты и инновационная парадигма // Креативная экономика. -2018. - Том 12. - № 8. - С. 1051-1064. Сои 10.18334/се.12.8.39284
стей коренного населения. В школе международной политэкономии сделан акцент на взаимодействии государства и рынка, которое выражается в соперничестве следующих структур: безопасность, производство, финансы и знание. Геополитический подход сочетает в себе вопросы конкурентной борьбы государств за доступ к ресурсам и политики диверсификации экспорта/импорта, что соотносится со взглядами неореалистов.
Теоретический подход неореалистов основан на тезисе о текущем «международном хаотическом» порядке, где государства стремятся обеспечить надлежащий уровень национальной безопасности через различный социально-экономический, геополитический и технологический инструментарий. Так, вследствие глобальной непредсказуемости, страны вынуждены снижать риски неблагоприятной международной конъюнктуры, в том числе через образование региональных объединений. При этом, в зависимости от значения топливно-энергетической базы, в экономике усиливается государственный контроль над сырьевым сектором, что обозначается понятием «ресурсный национализм» [9] (Moran, Russell, 2016).
Глобальная концепция энергетической безопасности формируется и продвигается на базе коллективных институтов стран нетто-импортеров. Международное энергетическое агентство, созданное в 1974 г., рассматривает энергетическую безопасность в контексте обеспечения доступа к бесперебойным, экологически нейтральным и адекватным в ценовом выражении поставкам [8] (Heubauma, Biermann, 2015). Также в рамках международных организаций разрабатывается методика оценки экономической кооперации как на макро-, так и на микроуровнях. Всемирный экономический форум разработал систему универсальных принципов, направленную на объединение подходов различных страновых групп. Обозначенная методология зиждется на представлении о высокой самоорганизации открытого рынка и заключается в возможности диверсификации источников, формировании общего рынка, развитии резервных мощностей, значимости национальных и независимых предприятий, укреплении связи между производителями и покупателями, обеспечении физической защиты инфраструктуры; повышении прозрачности экономико-политических процессов, росте совокупных затрат на инновационную деятельность.
Существует различие в подходах к определению параметров национальной и коллективной энергетической безопасности. В случае союзной концепции при различии в ресурсном потенциале входящих стран детерминация общих положений необходима для согласования стратегических параметров. В 1990 г. широкое распространение получила теория секьюритизации Копенгагенской экономической школы, где были детально проработаны положения региональной концепции. Работы, основанные на теории секьюритизации, создали фундаментальный поход к кооперации на региональном уровне в сфере энергетической безопасности.
Отражение проблемы энергетического развития в национальных доктринах
Неоднородность условий формирования национальных энергетических комплексов обусловили разделение подходов стран к энергетической безопасности на две укрупненные категории: инструментарий нетто-импортеров и нетто-экспортеров. Методика идентификации и нивелирования широкого спектра рисков совершенствовалась странами-импортерами в течение нескольких десятилетий. Способы ответа на предусмотренные концепцией нетто-импортеров вызовы сосредоточены в следующих положениях: диверсификация различных аспектов импорта, резервирование дефицитного энергетического сырья, обеспечение физической безопасности поставок, формирование адекватной поставленным задачам инфраструктуры, доступ к передовым информационным и исследовательским ресурсам. Некоторые пункты, однако с другими свойственными акцентами, сохраняются у стран нетто-экспортеров: развитие инфраструктуры, обеспечение безопасности поставок, доступ к знаниям, сохранение суверенных прав на минерально-сырьевую базу, диверсификация экспорта наряду с усложнением его структуры.
Весьма существенными представляются разработки США в данной теоретической области. Энергетическая безопасность в США трактуется как непрерывная возможность доступа к энергоносителям, необходимым для функционирования национальной экономики и реализации доступного, надежного и диверсифицированного снабжения нефтью и газом наряду с их будущими эквивалентами с учетом вопросов формирования требуемой инфраструктуры. Отдельное внимание уделяется выстраиванию коллективных подходов с союзниками и странами-партнерами. Фактор доступности раскрывается через стабильность и умеренность цен. Надежность трактуется как постоянность поставок и их неподверженность срывам, что предполагается реа-лизовывать через обеспечение свободного доступа ресурсов на мировой рынок [10] (Мутап, 2018). Видение США базируются на представлении об их доминирующем положении в системе координат мировой экономики.
В ряде подходов выделяются ключевые признаки энергетической безопасности США: диверсификация поставок, понимание единства нефтяного рынка, формирование достаточного порога безопасности через способность к адаптации и устранению перебоя, выстраивание кооперации с экспортерами и диалога с импортерами, развитие регуляторной базы обеспечения безопасного функционирования полной производственной цепочки, занятие передовых позиций в НИОКР и увеличение доли выпуска инновационной продукции.
В Доктрине энергетической безопасности Российской Федерации от 2012 г. определены меры ответственности должностных лиц и субъектов экономики с учетом территориальных факторов. Отдельное внимание уделяется разработке системы по выявлению и предотвращению различных угроз. В ключевых постулатах подчеркивается
основополагающая роль энергетической безопасности как движущей силы национальной энергетической политики, что отражается во всех стратегических директивах. В перечень проблем включены аспекты полноценного воспроизводства энергетического потенциала с применением политики импортозамещения, обеспечение дипломатической составляющей урегулирования кризисных явлений наряду с совершенствованием коллективной системы противодействия чрезвычайным ситуациям.
В Стратегии энергетического развития отображено следующее понимание концепции: «Состояние защищенности страны, ее граждан, общества, государства, экономики от угроз надежному топливо- и энергообеспечению» [3]. При этом в предыдущей версии Стратегии данная проблематика представлялась в более расширенном виде: «полное и надежное обеспечение населения и экономики страны энергоресурсами по доступным и вместе с тем стимулирующим энергосбережение ценам, снижение рисков и недопущение кризисных ситуаций в энергообеспечении страны». Таким образом, основополагающими принципами концепций являются необходимость покрытия долгосрочного спроса на энергоносители (ресурсная достаточность), рациональность цен (экономическая доступность), а также допустимость с точки зрения экологических норм и технологических возможностей (технологическая и экологическая допустимость).
Другим источником формирования новой повестки энергетических преобразований является Китай, политика которого сводится к обеспечению бесперебойного и надежного снабжения энергоносителями с учетом темпов роста экономики. При этом наряду с внешними аспектами отдельное значение приобретают вопросы оптимизации использования внутреннего энергетического потенциала, в том числе за счет активного продвижения технологий возобновляемой энергетики. Изменение подхода произошло в 1990-х гг., когда национальное хозяйство стало не в состоянии покрывать возросший спрос за счет опоры на собственные ресурсы, что привело к доминированию вопроса безопасности поставок во внешней политике КНР. Национальный подход ориентирован на достижение стандартных целей нетто-импортера со значительными запасами собственных ресурсов, что, однако, является лишь элементом достижения гармоничного социально-экономического развития [13] (Yao, Chang, 2014).
Индия в качестве нетто-импортера углеводородов комплексом программ и стратегий, включая документ «Интегрированная энергетическая политика» от 2008 г. (Integrated Energy Policy), стремится разрешить несколько задач: повысить уровень добычи локальных энергоресурсов через изменение институциональной среды и улучшение инвестиционного климата, развить альтернативную энергетику; увеличить присутствие в зарубежных проектах, в том числе в сфере добычи углеводородов, преобразование транспортно-энергетической инфраструктуры. Национальная политика отражается в стандартном подходе к энергетической безопасности в формате нетто-импортера с растущей численностью населения и его доходом при недостаточном уровне запасов и их повсеместного истощения.
Основные составляющие энергетической безопасности ЕС были предложены в Зеленой книге от 2000 г., где подчеркивалась необходимость обеспечения общественного благополучия и устойчивого экономического роста через бесперебойное снабжение рынка энергетическими ресурсами по доступным ценам при соблюдении экологических требований. Ключевые стратегии ЕС (Лиссабонская стратегия и Стратегия «Европа-2020») оказали непосредственное влияние на формирование комплексного плана, сочетающего разносторонние целевые ориентиры [6] ^^т, Guliev, Mustafinov, 2016). Система предписаний по энергобезопасности имеет два контура: во внутриполитических аспектах через повышение энергоэффективности, поддержание запасов и увеличение доли ВИЭ в ТЭБ регулируется спрос и предложение, во внешнем контуре с помощью перманентной гарантии доступа к энергоресурсам по адекватным ценам регулируются вопросы снабжения из третьих стран. В методике определения возможных рисков выделяются две категории: физические - угроза долгосрочного сбоя в снабжении из-за исчерпания месторождений, прерывание поставок в краткосрочном периоде из-за возникновения аварий, политических и стихийных факторов; экономические - недостаточные вложения в воспроизводство, расширение и модернизацию основных фондов в инфраструктурных областях и резкие ценовые колебания [5] ^^т, Guliev, Mustafinov, 2017).
Перечень рисков в области энергетической безопасности и инновационная парадигма в контексте концепции «Большая Евразия»
В ходе анализа перечня концепций ведущих держав становится очевидным, что на практике применяется синтез различных подходов, которые зависят от запасов ресурсов и состояния инфраструктуры государств. Например, в российском варианте переплетены аспекты теории конструктивизма и геополитического подхода, что подкреплено неореалистическими воззрениями, при этом в части экспорта учитываются реалии международных институтов. Комплекс данных понятий интегрирован в теории секьюритизации.
Общей точкой в ряде дифференцированных теорий является представление о необходимости безопасного и надежного покрытия спроса на энергоресурсы при минимальных издержках в долгосрочном периоде: ресурсная достаточность, экономическая доступность, технологическая и экологическая допустимость. Начиная с 1990-х гг. в перечень также активно включают проблемы экологической допустимости. Вопросы безопасности энергоснабжения сводятся к наличию внутренних и внешних ресурсов, прогнозированию и учету некоторых политических рисков, адекватности развития инфраструктуры, а также к диверсификации источников, маршрутов, поставщиков или центров потребления.
Применение разнообразных методологических подходов, как правило, ситуативно и идет в фарватере общеполитических установок и локальных задач. Проведенный анализ дисбалансов в развитии комплексов некоторых показательных стран Большой
Евразии подтвердил данные тенденции. Так, в России и Казахстане ключевые проблемы находятся в плоскости высокого уровня износа основных фондов, недостатка отраслевых инвестиций, умеренного уровня применяемых экологических стандартов, нерешенности задач по возведению энергетической инфраструктуры, что для России в крайней степени выражено в восточносибирских и дальневосточных регионах. Снижение перечисленных рисков определено стандартными аспектами концепции энергетической безопасности в части надежности покрытия возрастающего спроса в долгосрочной перспективе, повышения энергоэффективности и рациональности использования ресурсов наряду с минимизацией ущерба внешних факторов и осуществления НИОКР в области прорывных технологий. В ориентирах государств обозначено стремление к развитию атомной энергетики, ВИЭ, адаптивной системы управления топливными и электроэнергетическими процессами, а также к преобразованию технологий магистральной передачи электроэнергии, встраиванию распределенной генерации наряду с цифровизацией отраслевых процессов.
В долгосрочной перспективе рост потребления в Китае и Индии остается базисной движущей силой регионального межсистемного взаимодействия. Зависимость Китая от импорта топливно-энергетических ресурсов в 2000-2016 гг. увеличилась более чем 3 раза, Индии - в 2 раза. Принимая во внимание планы китайского руководства по достижению социума полной гармонии («датун») / великого поднебесного единения («тянься датун») и ряд индикативных стратегий Индии, данная тенденция сохранится. В 2016-2050 гг. ВВП Индии возрастет в пятикратном объеме, в тот же период ВВП Китая утроится [11].
В Китае при реализации инновационной парадигмы потребление первичных источников энергии увеличится на 25%. Однако при сохранении экстенсивной динамики развития данный показатель увеличится на более чем на 60%, что многократно повысит зависимость Китая от внешних поставок и негативно отразится на уровне энергетической безопасности. Для Индии характерен прагматичный и умеренный подход в развитии внешнеэкономических связей. Отражение данного тезиса также находит подтверждение в намерении вырабатывать 100 % электроэнергии из возобновляемых источников, что, однако, осложняется неразвитой инфраструктурой. Так, отсутствие межсистемных электроэнергетических связей между штатами, что наиболее выражено в северо-восточной части, ограничивает возможности балансирования неоднородной энергоотдачи ВИЭ.
Геополитические действия Китая потенциально способны оказать более значительное влияние на процессы трансформации региональной инфраструктурой, что в первую очередь сопряжено с инициативой «Экономический пояс Шелкового пути», которая направлена на усиление присутствия в Центрально-Азиатском регионе через интенсивное развитие западных китайских регионов и их преобразование в основную транспортно-логистическую, внешнеэкономическую и финансовую площадку.
Отдельно следует упомянуть идею создания мировой электроэнергетической системы, которая, по мнению авторов, является базисом крупномасштабного инновационного регионального развития. В 2016 г. по инициативе Китая оформилась Организации по кооперации и сотрудничеству в создании глобальной энергетической сети, которая рассматривает активно-адаптивные технологии сетевого комплекса, ЛЭП сверхвысокого напряжения, преимущественно постоянного тока, и ВИЭ в качестве ключевых составляющих.
Рост потребности в энергетических ресурсах КНР и Индии открывает перед отечественной экономикой значительные перспективы при наличии набора рисков долгосрочного характера. В случае России неопределенность в принципах локализации производства без учета контекста глобальных преобразований и продолжение тренда доминирования топливно-сырьевых ресурсов во внешней торговле приведут к вытеснению отечественной промышленности из стратегических сфер и деградации научно-технической базы. Системный эффект от задействования потенциала топливной ресурсной базы, гидро- и ветровой энергетики в контексте Большой Евразии возможен лишь при использовании унифицированного отечественного оборудования.
Акцент на мониторинге политической конъюнктуры и институциональных факторах сделан в сложившейся системе предотвращения рисков развитых стран нетто-импортеров и выражен следующими критериями: рейтинговые показатели государства, уровень государственного и частного долга, общие экономические риски, участие в союзах, доля государственной и частной собственности, репутационные особенности, связанные с возможностью использования энергетических ресурсов в качестве политических инструментов; тип политического режима, уровень развития гражданского общества, наличие заключенных действующих соглашений, показатели предпринимательской среды и значение коррупции.
Однако Способы классификации рисков энергетической безопасности в контексте Большой Евразии возможно условно разделить на две категории:
Риски, связанные с ресурсообеспеченностью, характерными инфраструктурными особенностями и отраслевой моделью развития, выраженные индикаторами, сгруппированными в следующие категории: низкий уровень стратегических запасов, высокий уровень импортозависимости при недостаточной диверсификации поставщиков, неэффективная, низкоразвитая инфраструктура с высоким уровнем износа, излишняя энергоемкость ВВП при недостаточном уровне энергосбережения, наличие ограничений в межсистемных связях.
Риски, вызванные дисбалансами экономического развития: замедление темпов экономического роста в связи со структурными недочетами, высокая ориентация фискальной политики на экспортные отрасли, зависимость от конъюнктуры глобальных цен на энергоресурсы.
Исходя из обзора долгосрочного развития крупнейших энергосистем, становится очевидной серьезность вызовов в области энергетической безопасности и отсутст-
вие экстенсивных путей их преодоления. Преобладание ресурсной направленности экспорта в условиях трансформации принципов работы энергетики окажет существенное экономическое давление на системообразующие отрасли большинства стран нетто-экспортеров, что в период формирования кластеров базисных инноваций ограничит потенциал национальных исследовательских систем. Сообразно уменьшению значения углеводородов в энергетике снизится вес политических факторов. Противоборство государств будет смещено в сферу энергетических технологий.
В инновационном тренде параметры функционирования социально значимой инфраструктуры, представленной в области водоснабжения, теплоснабжения и утилизации отходов, консолидируются с учетом альтернативных возможностей их использования (например, существуют опции централизованной модели отопления, геотермальных систем, а также электрических установок и тепловых насосов) при увеличении вариантов потребительской активности за счет возможностей продажи накопленной электроэнергии ВИЭ в сеть в период значительных ценовых колебаний, закупки электроэнергии по отрицательным тарифам крупными потребителями в период избыточной энергоотдачи солнечных и/или ветровых станций наряду с появлением в структуре потребления электротранспортной составляющей и аккумуляторных технологий. Так, инновационное развитие в области хранения электроэнергии представлено в разработках следующих типов: механические, электрические, электрохимические, химические и тепловые накопители энергии, что потенциально приведет к изменению некоторых коммерческих механизмов.
Внедрение кластера базисных инноваций в энергетике увеличит долю потребления электричества. Концентрация нововведений в электроэнергетической отрасли в преддверии 6-го технологического уклада проходит по 7 магистральным направлениям: ядерная энергетика, ВИЭ, энергоэффективность, углеводородная энергетика, сопряженные исследования, прочие энергетические и аккумулирующие технологии, водород и топливные элементы. Многовекторное развитие базисных технологий, в том числе в области возможностей по рентабельному освоению газогидратов в промышленных масштабах, способно перевернуть баланс между текущими энергодефицитными и избыточными странами.
Появление базисных инноваций позволяет перейти к активно-адаптивной энергосистеме, которая характеризуется более квалифицированным использованием энергии, развитием распределительной генерации и интеграционных процессов. Основа перехода заключается в комплексном применении информационно-коммуникационных технологий, ВИЭ, прогрессивных разработок в сетевом комплексе и в области накопления энергии. Преобразование всей цепочки реализации отраслевого взаимодействия, включающей генерацию, накопление, передачу, распределение и конечное использование электроэнергии за счет цифровизации процессов измерения, получения, обработки, сохранения, обмена и визуализации данных, а также трансформации методов отслеживания состояния работы энергоустановок и схем управления.
Заключение
Применение принципов, методов и структур адаптивного управления распределением и потреблением электроэнергии, децентрализация ее источников позволят оптимизировать использование мощностей и интегрировать ВИЭ. Структурирование клиен-тоориентированной системы с помощью предоставления возможности регулирования спроса через механизмы текущего анализа и обмена массивов данных приведет на фоне кластеризации отраслевых инноваций и формирования энергоинформационных систем к изменению акцентов в национальных концепциях [6] (Salygin, Guliev, Mustafinov, 2016). В частности, перечисленные трансформации приведут к необходимости предвидения угроз нового типа - вторжения и намеренного искажения работы информационно-коммуникационной составляющей субъектов энергосистемы.
В инновационном тренде параметры функционирования социально значимой инфраструктуры, представленной в области водоснабжения, теплоснабжения и утилизации отходов, консолидируются с учетом альтернативных возможностей их использования (например, существуют опции централизованной модели отопления, геотермальных систем, а также электрических установок и тепловых насосов) при увеличении вариантов потребительской активности за счет возможностей продажи накопленной электроэнергии ВИЭ в сеть в период значительных ценовых колебаний, закупки электроэнергии по отрицательным тарифам крупными потребителями в период избыточной энергоотдачи солнечных и/или ветровых станций наряду с появлением в структуре потребления электротранспортной составляющей и аккумуляторных технологий. Так, инновационное развитие в области хранения электроэнергии представлено в разработках следующих типов: механические, электрические, электрохимические, химические и тепловые накопители энергии, что потенциально приведет к изменению некоторых коммерческих механизмов.
Сопряжение национальных концепций в качестве фундамента регионального энергетического развития позволит снизить масштаб влияния изменений в технологической составляющей и объединить усилия в области мониторинга и адаптирования к текущим и перспективным инновационным вызовам. Необходимость предвидения указанных проблем обусловливается экономической моделью развития стран нетто-экспортеров, что, однако, в случае стран с недостаточной традиционной ресурсной базой, содержит ряд потенциальных возможностей. Учет особенностей технологического перехода является неотъемлемой частью энергетической безопасности и, как следствие, преобразования региональных инфраструктурных особенностей топливно-энергетических рынков.
ИСТОЧНИКИ:
1. Боровский Ю., Трачук К. Исследования энергетики в теории международных отношений // Международные процессы. - 2015. - № 4(43). - с. 86-98.
2. Матвеев И.Е. Энергетическая политика ЕАЭС в ракурсе ЭПШП // Российский внеш-
неэкономический вестник. - 2017. - № 3. - с. 11-33.
3. Энергетическая стратегия России на период до 2030 г. Министерство Энергетики.
[Электронный ресурс]. URL: https://minenergo.gov.ru/node/1026 ( дата обращения: 09.03.2018 ).
4. Мустафинов Р.К. Некоторые внешнеэкономические особенности развития электро-
энергетического комплекса России // Вопросы инновационной экономики. - 2017.
- № 4. - с. 307-322.
5. Салыгин В.И., Гулиев И.А., Мустафинов Р.К. Устойчивое развитие и текущее со-
стояние электроэнергетики стран Европейского союза // Энергетический вестник.
- 2017. - № 1(81). - с. 61-70.
6. Салыгин В.И., Гулиев И.А., Мустафинов Р.К. Энергетическая политика Европейского
союза в сферах инноваций и снижения энергозависимости // Энергетическая политика. - 2016. - № 6. - с. 37-45.
7. Communication from the Commission to the European Union. European Energy Security
Strategy. Eur-lex.europa.eu. [Электронный ресурс]. URL: http://eur-lex.europa.eu/ legal-content/EN/ALL/?uri=CELEX%3A52014DC0330 ( дата обращения: 10.03.2018 ).
8. Heubauma H., Biermann F. Integrating global energy and climate governance: The changing role of the International Energy Agency // Energy Policy. - 2015. - № 87. - p. 229-239.
9. Moran D., Russell J. Maritime Strategy and Global Order: Markets, Resources, Security. -
Washington D.C.: Georgetown University Press, 2016. - 354 p.
10. Nyman J. Rethinking energy, climate and security: a critical analysis of energy security in the US // Journal of International Relations and Development. - 2018. - № 1. - p. 118-145.
11. The World in 2050. PricewaterhouseCoopers. [Электронный ресурс]. URL: https:// www.pwc.com/gx/en/issues/economy/the-world-in-2050.htm ( дата обращения: 03.05.2017 ).
12. Strange S. States and markets. Bloomsbury academic. - 2016. - 304 p.
13. Yao L., Chang Y. Energy security in China: a quantitative analysis and policy implications // Energy Policy. - 2014. - № 67. - p. 595-604.
references:
Borovskiy Yu., Trachuk K. (2015). Issledovaniya energetiki v teorii mezhdunarodnyh otnosheniy [Energy studies in the theory of international relations]. International trends. 13 (4(43)). 86-98. (in Russian). Communication from the Commission to the European Union. European Energy Security StrategyEur-lex.europa.eu. Retrieved March 10, 2018, from http://eur-lex. europa.eu/legal-content/EN/ALL/?uri=CELEX%3A52014DC0330
Heubauma H., Biermann F. (2015). Integrating global energy and climate governance: The changing role of the International Energy Agency Energy Policy. (87). 229-239.
Matveev I.E. (2017). Energeticheskaya politika EAES v rakurse EPShP [Energy track of EAEU - SREB conjugation]. Russian Foreign Economic Bulletin. (3). 11-33. (in Russian).
Moran D., Russell J. (2016). Maritime Strategy and Global Order: Markets, Resources, Security Washington D.C.: Georgetown University Press.
Mustafinov R.K. (2017). Nekotorye vneshneekonomicheskie osobennosti razvitiya elektroenergeticheskogo kompleksa Rossii [Some aspects of the Russian power industry development: external economic features]. Russian Journal of Innovation Economics. 7 (4). 307-322. (in Russian).
Nyman J. (2018). Rethinking energy, climate and security: a critical analysis of energy security in the USJournal of International Relations and Development. (1). 118-145.
Salygin V.I., Guliev I.A., Mustafinov R.K. (2016). Energeticheskaya politika Evropeyskogo soyuza v sferakh innovatsiy i snizheniya energozavisimosti [Energy policy of the European Union in the areas of innovation and energy dependence reduction]. The Energy Policy. (6). 37-45. (in Russian).
Salygin V.I., Guliev I.A., Mustafinov R.K. (2017). Ustoychivoe razvitie i tekuschee sostoyanie elektroenergetiki stran Evropeyskogo soyuza [Sustainable development and current state of the power industry of the European Union]. Energeticheskiy vestnik. (1(81)). 61-70. (in Russian).
The World in 2050PricewaterhouseCoopers. Retrieved May 03, 2017, from https:// www.pwc.com/gx/en/issues/economy/the-world-in-2050.htm
Yao L., Chang Y. (2014). Energy security in China: a quantitative analysis and policy implications Energy Policy. (67). 595-604.
