CC BY
0
чтобы активно стремиться к еще большему чувству вины, а не искупать ее. Он понимает, что впадает в грех, но безудержность порыва не позволяет остановиться, и ему приходится продолжать идти дальше и дальше, совершая бесконечные ошибки до самой смерти. Поэтому духовный мир Мармеладова, как нам кажется, находится в состоянии полного хаоса: иногда он чувствует необходимость много работать, чтобы заботиться о семье, но потом, получив жалованье, тайком забирает все деньги и пропивает их в кабаке. Поведение Мармеладова невозможно объяснить обычной логикой, что делает его самым неуравновешенным человеком в романе. Автор наделяет Мармеладова многими монологами, но они - это только описания его прошлой жизни и восклицания, которые не имеют никакого влияния на его жизнь. Автор использует эти безумные монологи, чтобы показать читателям хаос и беспорядок души Мармеладова. Причиной этого хаоса, на наш взгляд, следует считать потерю свободы воли.
Свобода воли личности - это психологический процесс определения собственных целей с помощью своих познавательных способностей, а затем выбор, регуляция и в конечном счете доминирование над собственным поведением. Наличие свободы воли позволяет человеку воспроизводить субъективные представления в объективном мире, преобразовывать внутреннее мышление во внешнюю деятельность, влиять как на объективный мир, так и на других людей. Свободная воля представляет собой субъективную инициативу человека, позволяющую человеку делать выбор в сложных ситуациях в соответствии со своими потребностями, желаниями, этикой или убеждениями, что позволяет ему обрести независимый социальный статус, став полноценной социальной личностью. Свобода воли с метафизической точки зрения - это основной вопрос человеческого существования. И в романе Мармеладов, находящийся в крайней нищете, очевидно, утратил свободу воли. Его духовный мир безжалостно разрушен бедностью, и он не в состоянии по собственной инициативе принимать решения и делать выбор, а также взять на себя ответственность, которая наступает в случае душевного хаоса. В этих условиях над сознанием Мармеладова беззащитно
Библиографический список
Современная лингвистика проявляет особый интерес к тому, каким образом отдельные фрагменты действительности отражаются в сознании человека, а также как они передаются в языке. Как известно, законам любого языка не противоречит то, что в каждом языке имеют место особенные средства реализации объективной действительности с помощью языковых и других средств. Не явля-
довлеет чувство вины, и он вынужден жить, как животное. Поэтому поведение Мармеладова, лишенного личной свободы воли, становится совершенно непредсказуемым, и его нельзя объяснить логикой. Поскольку идеи, появившиеся в любой момент, могут стать доминантой его сознания и поведения, в его внутреннем мире царит хаос, поэтому читатели видят, как Мармеладов бесконечно кается, но все же уверен, что будет прощен Христом.
Подводя итог вышесказанному, можно сделать следующие выводы: во-первых, в романе «Преступление и наказание» смирение и отсутствие чувства вины являются парадоксальными чертами характера Мармеладова, имеющими глубокий психологический смысл. Поступки и чувства Мармеладова не могут быть до конца поняты логически. Отношение к жизненной покорности Мармеладова может быть двояким: с одной стороны, она является приниженностью и бессилием противостоять своим порокам. Наглядный пример Мармеладова побуждает Раскольникова к бунту против возможной роли «маленького человека». В то же время, когда Раскольников окончательно решается на своеволие, свобода воли Мармеладова окончательно исчезает под гнетом бедности, что в итоге приводит его к бесконечному чувству вины до самой смерти. С другой стороны, осознание своей слабости и вины ведет Мармеладова к бесконечному смирению и упованию на милосердие Божие, что открывает ему путь к спасению. Мудрость его дочери Сони, фактически погубленной им, но простившей своего отца, показывает Раскольникову пример уже деятельного прощения и смирения. Важно, что даже в предельном отчаянии падения Мармеладов сохраняет доброту и любовь (об этом свидетельствует леденец, который он нес домой детям в день своей гибели), благодаря чему сохраняет человеческое достоинство. Вычурно комичный и в то же время полный страстного духовного напряжения монолог пьяного Мармеладова, заканчивающийся молитвой к Богу о всепрощении на Страшном суде, - это скрытая отсылка к финалу романа: как бы ни был тяжек человеческий грех, искренно кающийся и обретший Бога в душе, будет прощен, ибо «все за всех виноваты».
У24
ется здесь исключением и словоизменение, для реализации которого используется система склонения.
Словоизменительные возможности языка в основном реализуются при помощи системы падежей, которые в обоих сравниваемых языках имеют сильно различающиеся между собой характеристики.
1. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. Перевод Чжу Хайгуань, Ван Вэнь. Пекин: Издательство Народной литературы, 1982.
2. Мейер Г Свет в ночи (о «Преступлении и наказании»): опыт медленного чтения. Frankfurt-an-Main, 1967.
References
1. Dostoevskij F.M. Prestuplenie inakazanie. Perevod Chzhu Hajguan', Van V'en'. Pekin: Izdatel'stvo Narodnoj literatury, 1982.
2. Mejer G. Svet v nochi (o «Prestuplenii i nakazanii»): opyt medlennogo chteniya. Frankfurt-an-Main, 1967.
Статья поступила в редакцию 23.05
УДК 811
Magomedov M.A., Cand. of Sciences (Philology), Head of Department of Grammar Studies, Institute of Language, Literature and Art n.a. Tsadasa,
Dagestan Federal Research Centre of the Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: dun2@mail.ru
Magomedova A.M., student, Faculty of Oriental Studies, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: 1magomeddova@gmail.com
COMPARATIVE ANALYSIS OF DECLINATION SYSTEMS IN ARABIC AND DARGI LANGUAGES. The article is dedicated to a comparative analysis of the declination systems of the Arabic Dargin languages. The work identifies distinctive and similar features of these systems in the languages being compared, one of which, according to the traditional classification, is defined as a Semitic language, and the other is included in the North Caucasian family of languages. The declension systems of the Arabic and Dargin languages have both common and special features arising from the fact that the typological similarity lies in the presence in both languages of both the declension system and the cases themselves, in addition, in the Arabic language there is no system of localization and orientation, based on the presence of special locative cases showing the localization of an object in space. The languages under study are both genetically and structurally different, so the declension systems in these languages have very different features.
Key words: Arabic language, Dargin language, declension system, case, comparison
М.А. Магомедов, канд. филол. наук, зав. отделом грамматических исследований Институт языка, литературы и искусства им. Г Цадасы
Дагестанского федерального исследовательского центра РАН, г. Махачкала, E-mail: dun2@mail.ru
А.М. Магомедова, студентка, Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: 1magomeddova@gmail.com
СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СИСТЕМ СКЛОНЕНИЯ В АРАБСКОМ И ДАРГИНСКОМ ЯЗЫКАХ
Статья посвящена сопоставительному анализу деклинационных систем арабского и даргинского языков. В работе выявляются отличительные и схожие особенности данных систем в сравниваемых языках, один из которых по традиционной классификации относится к числу семитских языков, а другой входит в северо-кавказскую семью языков. Системы склонения арабского и даргинского языков имеют как общие, так и особенные признаки, вытекающие из того факта, что типологическое сходство заключается в наличии в обоих языках как системы склонения, так и самих падежей, кроме того, в арабском языке отсутствует система локализации и ориентации, основанная на наличии особых локативных падежей, показывающих нахождение объекта в пространстве. Исследуемые языки являются как генетически, так и структурно различными, поэтому системы склонения в данных языках имеют сильно отличающиеся особенности.
Ключевые слова: арабский язык, даргинский язык, система склонения, падеж, сопоставление
Актуальность исследования данной темы заключается в необходимости сопоставительного анализа структурных особенностей систем (типов) склонения арабского и даргинского языков для проведения параллелей между данными языками. Сравнительный анализ актуален и потому, что он позволяет исследовать падежную систему обоих языков, а также выявить их общие и отличительные черты.
Целью нашей работы является структурный анализ систем падежного склонения в обоих языках и их сопоставление. В соответствии с целью в работе поставлены следующие задачи:
1) провести анализ системы падежного склонения в арабском языке;
2) провести анализ системы падежного склонения в даргинском языке;
3) провести сопоставительный анализ систем склонения и падежное кодирование в обоих языках.
Объект исследования - система падежного словоизменения арабского и даргинского языков.
Научная новизна работы состоит в том, что сопоставительный анализ систем падежного склонения арабского и даргинского языков не проводился до настоящего времени.
В ходе выполнения исследовательской работы использовались описательный и сопоставительный методы.
Теоретическая значимость нашей работы определяется тем, что анализ падежной системы арабского языка и их семантики будет способствовать пониманию контекста их употребления учащимися при изучении арабского языка.
Практическая ценность данного исследования состоит в том, что материал нашей работы может быть использован в практике преподавания «Практического курса арабского языка», а также он может найти применение при составлении учебников и пособий по изучению арабского языка.
Объектом описания в данной работе является система падежного словоизменения, реализуемая через систему падежей имени. В зависимости от падежного словоизменения имена существительные и прилагательные арабского языка «делятся на имена с трехпадежным склонением и имена с двухпадежным склонением» [1, с. 68]. Изменение суффиксов имён по падежам называется склонением - уЫ, а форма слова, склоняемая по падежам, носит название склоняемое - Следует отметить, что не все формы в арабском языке имеют падежное словоизменение. Такие слова несклоняемы, по другой терминологии их называют застывшими - К несклоняемым словам относятся все местоимения (личные, указательные и относительные, кроме их двойственного числа), частицы и формы глаголов прошедшего времени и повелительного наклонения.
В системе склонения арабского литературного языка представлены три грамматических падежа: номинатив (^з), генитив (>) и аккузатив (у^). Падежное словоизменение различно у разных имён: в специальной литературе выделяется семь типов склонения для склоняемых имён и один тип для несклоняемых имен. Как отмечает Исмонов К. Б. [2], понятие падеж уЫ с точки зрения синтаксиса является масдаром четвертой породы «у^1» и употребляется в нескольких значениях. По его мнению, если выразиться более определенно, падеж - это изменение окончаний из-за изменения их грамматических функций в предложении. По мнению Магомедова А.А. [3, с. 107], «...падеж - это изменение флексий (т. е. огласовок или букв) в окончании слова, которое показывает связь одного слова с другим словом».
В арабском литературном языке можно выделить следующие типы склонения, в каждом из которых отмечаются и подтипы в зависимости от неопределенного и определенного состояний и формы падежа. В первом типе склонения падежное словоизменение заключается в чередовании финальных огласовок, напр.:
¿3 - I тип склонения, неопр. состояние, винительный падеж;
(ЖЗ - I тип склонения, неопр. состояние, родительный падеж;
(ЖЗ - I тип склонения, неопр. состояние, именительный падеж;
- I тип склонения, опр. состояние, винительный падеж;
- I тип склонения, опр. состояние, родительный падеж;
- I тип склонения, опр. состояние, именительный падеж и др.
Второй тип склонения имеют имена в двойственном числе (кроме личных
местоимений). Падежное кодирование в нем представлено в чередовании добавочных литер «I» и «$»: им. п. - «I», род. п. - и вин. п. - «^», напр.:
II тип склонения, неопределенное состояние, именительный падеж,
м. р.;
¿$■3 - II тип склонения, неопределенное состояние, родительный падеж,
м. р.;
¿¡ЖЗ - II тип склонения, неопределенное состояние, винительный падеж,
м. р.;
- II тип склонения, определенное состояние, именительный падеж,
м. р.;
- II тип склонения, определенное состояние, родительный падеж,
м. р.;
и^ - II тип склонения, определенное состояние, винительный падеж, м. р. и др.
Третий тип склонения имеют имена мужского рода правильной формы, находящиеся в форме плюралиса. Падежное кодирование в нем представлено путем чередования добавочных литер «» и «¿»: им. п. «}», род. падеж - «$» и вин. п. - «^», напр.:
¿и^ - III тип склонения, неопределенное состояние, именительный падеж;
ий«^ - III тип склонения, неопределенное состояние, родительный падеж;
ий^м - III тип склонения, неопределенное состояние, винительный падеж; ¿jjjiiiS - III тип склонения, определенное состояние, именительный падеж; ийЦи - III тип склонения, определенное состояние, родительный падеж; öÄ^i - III тип склонения, определенное состояние, винительный падеж
и др.
Четвертый тип склонения имеют имена женского рода правильной формы в форме плюралиса. Падежное кодирование в нем представлено путем чередо-вания_финальных огласовочных литер, напр.:
¿uiL - IV тип склонения, неопределенное состояние, именительный падеж; ^uiL - IV тип склонения, неопределенное состояние, родительный падеж; üUIL - IV тип склонения, неопределенное состояние, винительный падеж; ¿ULUi - IV тип склонения, определенное состояние, именительный падеж; üiikii - IV тип склонения, определенное состояние, родительный падеж; ^иш - IV тип склонения, определенное состояние, винительный падеж
и др.
Пятый тип склонения имеют имена в плюралисе, образованные по типу jdji и №, напр.:
jijj - V тип склонения, неопределенное состояние, именительный падеж; jjijj - V тип склонения, неопределенное состояние, родительный падеж; jjijj - V тип склонения, неопределенное состояние, винительный падеж; jiiSi - I тип склонения, определенное состояние, именительный падеж; jiö - I тип склонения, определенное состояние, родительный падеж; jMSS - I тип склонения, определенное состояние, винительный падеж и др. Шестой тип склонения имеют имена, подобные У.». Их насчитывается всего шесть: ¡и - свёкор, 5» - вещь, ji - хозяин, У - отец, } - рот. Падежное словоизменение в данном типе склонения происходит при помощи чередования литер «j», ад, и «i»: Следует подчеркнуть, что эти имена к шестому склонению относятся только тогда, «когда они состоят первыми членами идафы, в других случаях они относятся к первому типу склонения» [3, с. 114], напр.:
yi - I тип склонения, неопределенное состояние, именительный падеж; yl - I тип склонения, неопределенное состояние, родительный падеж; ь1 - I тип склонения, неопределенное состояние, винительный падеж;
- I тип склонения, определенное состояние, именительный падеж; yjji -I тип склонения, определенное состояние, родительный падеж; yVi - I тип склонения, определенное состояние, винительный падеж; «j? - VI тип склонения, первый член идафы, именительный падеж;
У - VI тип склонения, первый член идафы, родительный падеж; «d - VI тип склонения, первый член идафы, винительный падеж. По седьмому склонению изменяются имена, которые имеют финальную неинтенсивную литеру «<s». Следует подчеркнуть, что в форме женского рода данные имена склоняются по первому типу, например:
(> - VII тип склонения, неопределенное состояние, именительный падеж; jö - VII тип склонения, неопределенное состояние, родительный падеж;
- VII тип склонения, неопределенное состояние, винительный падеж; ¿id - VII тип склонения, определенное состояние, именительный падеж; juii - VII тип склонения, определенное состояние, родительный падеж; ¿М - VII тип склонения, определенное состояние, винительный падеж
и др.
Восьмой тип склонения имеют несклоняемые имена (личные, указательные и относительные местоимения, частицы, формы перфекта и императива исключение: указательные и относительные местоимения в форме двойственного числа,), субстантивы, которые имеют финальную литеру фатха или дамма, напр.:
j» - VIII тип склонения, неопределенное состояние, им. п., род. п. и вин. п. ii» - VIII тип склонения, определенное состояние, им. п., род. п. и вин. п. jiUji - VIII тип склонения, первый член идафы, им. п., род. п. и вин. п. ij? - VIII тип склонения, неопределенное состояние, им. п., род. п. и вин. п.
- VIII тип склонения, определенное состояние, им. п., род. п. и вин. п. 5?, y - VIII тип склонения, первый член идафы, им. п., род. п. и вин. п.
VIII тип склонения, неопределенное состояние, им. п., род. п. и вин. п.
- VIII тип склонения, определенное состояние, им. п., род. п. и вин. п. Большинство имён в арабском языке изменяется по трем падежам, которые
имеют следующие падежные суффиксы.
Именительный падеж имеет суф. «ун» для неопределенного состояния и суф. «у» для определенного состояния.
Аккузатив в неопределенном состоянии образуется при помощи суф. «ан», а в определенном состоянии он образуется при помощи суф. «а». Аккузатив требуют, прежде всего, прямо переходные глаголы. Аккузатив служит для выражения прямого объекта, полностью охваченного действием, напр.:
Lp!. - я написал письмо. tjjji. liiil - Мы взяли газету.
Аккузатив также оформляет объект, на который направлено действие, выраженное глаголом. Следует подчеркнуть, что подобную функцию данная падежная форма имеет при глаголах движения, которые не требуют наличия после себя предлога, напр.:
ijjili Jij - Он вошел в комнату.
läiij jJ uu - к нам пришел один из наших друзей.
Форма аккузатива может иметь также ограничительную функцию, напр.:
^l j» - Он по происхождению араб.
üu - Ей уже много лет.
Генитив может быть приименным, так и приглагольным. Генитив приимен-ный, в свою очередь, может употребляться как с предлогом, так и без предлога, т. е. он может быть беспредложным и предложным.
Приименный генитив беспредложный употребляется в следующих основных значениях:
Генитив принадлежности обозначает лицо, который обладает чем-либо. Здесь налицо категория постоянного обладания, напр.: - ч^книга студента.
Глагол всегда требует, чтобы форма генитива всегда была предложной. Подобный генитив может иметь два основных значения.
1. Семантику косвенного объекта, напр.:
¿¿у - Сядь на стул. ос о^ла - Они разговаривают о текущих событиях.
2. Обстоятельственную семантику, напр.:
Ч® ^ ^¡с ^ - Мы его знаем наизусть.
ии, - Мы прибыли в город.
В даргинском языке склоняются все субстантивы без исключения. Падежные показатели в подавляющем большинстве одинаковы для всех имен. Разные флексии представлены лишь в эргативе и генитиве. З.П Абдуллаев отмечает следующее: «Изменение существительного по падежам в даргинском языке представляет собой сложное грамматическое явление» [4, с. 11]. По мнению С.Н. Абдуллаева [5, с. 102], в даргинском литературном языке имеется семь общеграмматических и двенадцать местных падежей. Быховская С.Л. также выделяет в даргинском литературном языке семь падежей грамматических и двенадцать падежей локативных [6, с. 23].
В соответствии с существующей традицией к первому склонению в даргинском языке относятся существительные с гласным исходом, образующие форму эргатива при помощи суффикса -ни. Таковыми в основном являются существительные I и II классов с гласным исходом: узи «брат», рузи «сестра», аба «мать», ада «отец», тукенчи «продавец», учительница, Муса (муж. имя), Заза (жен. имя), унра «сосед», муракьяна «косарь», дамрухъя «барабанщик».
Исключение составляет дурх1я «мальчик», рурси «девушка», уста «мастер», ялчи «рабочий», мурда «всадник». К ним, естественно, не относятся существительные с исходом на -н, у которых под фонетическим влиянием исхода основы окончание -ли эргатива превратилось в -ни: им. п. план «план» и эрг п. планни, диван «диван» - диванни.
Другой характерной особенностью существительных I склонения являются то, что у них формы генитива, датива и падежа приближения образуются непосредственно от формы номинатива.
Во II склонение входят существительные, имеющие в активном падеже флексию -й. Такое окончание имеют существительные на -л и -н всех классов, ср.: им. п. дарман «лекарство», эрг п. дарма-й, им. п. хьунул «жена» и эрг п. хьуну-й, им. п. мурул «муж» и эрг п. муру-й, им. п. кьял «корова» и эрг п. кья-й, им. п. Пусман (муж. имя) и эрг. п. Пусма-й и т. д. Исключение из данного правила составляют позднейшие заимствования из русского языка и некоторые исконные слова, имеющие аналогичный исход. Они склоняются по III склонению: им. п. план и эрг. п. планни, им. п. кран и эрг. п. кран-ни, им. п. Ленин и эрг. п. Ленин-ни, им. п. футбол и эрг. п. футбол-ли.
Третье склонение принимают субстантивы, образующие эргатив при помощи суф. -ли. Третий тип склонения характерен субстантивам всех трех классов, имеющим финальный согласный (исключение -н и -л), а также существительным третьего грамматического класса, оканчивающимся на гласный. Можно сказать, что к третьему склонению относятся все существительные, не относящиеся к первому и второму склонению, напр.: и. п. дудеш «отец», эрг п. дудешли; им. п. неш «мать», эрг. п. нешли; им. п. Пях1мад (муж. имя), эрг п. Пях1мад-ли; им. п. Аминат (жен. имя), эрг. п. Аминат-ли.
Склонение существительных связано с категорией грамматических классов. Первое склонение образуют существительные исключительно I и II классов на гласный исход. Они склоняются по образцу III склонения (кроме существительных на -ла, -ли III класса). Ко II и III склонению относятся имена существительные всех трех классов, имеющие согласный исход.
Именительный падеж существительных ед. числа всех трех склонений и мн. числа на суффикс -т имеет нулевое окончание. К падежам, образованным непосредственно на базе именительного падежа, относятся активный, родительный, дательный и падеж приближения.
Эргатив - это единственный падеж, имеющий разные окончания для каждого типа склонения. В I склонении он имеет окончание -ни, во II - -й, в Ш-ем --ли. Эти окончания обусловлены семантическими и структурно-фонетическими особенностями слова.
Пенитив, как и эргатив, имеет разные окончания в разных типах склонения. В I и III склонениях он имеет окончание -ла, а во II - нуль.
Библиографический список
Дательный падеж, как правило, образуется от основы эргатива. При образовании дательного падежа основа именительного падежа включается в его состав без изменений.
Из пяти падежей приближения только три образуются непосредственно от именительного падежа. Это падежи: на -чи, на -зи, на -у. В даргинском языке дательный падеж и падеж приближения образуются непосредственно от основы эргатива.
К производным от падежей приближения относятся совместный, предметный падежи, падежи покоя и направления. Совместный падеж образуется путем присоединения окончания -л к падежу приближения на -чи. Предметный падеж образуется от падежа приближения на -чи путем присоединения категориального суффикса -ла. Направительный падеж образуется от всех падежей приближения путем присоединения классных окончаний -бях1 (-вях1, -рях1, -дях1) к формам падежей приближения.
От всех падежей приближения образуется и падеж покоя. Непосредственными флексиями падежа покоя служат современные живые классные показатели -в, -р, -б, -д, которые в составе словоформы падежа покоя выполняют и декламационную функцию. Форма падежа удаления образуется путем присоединения категориального окончания -ад непосредственно к форме падежа покоя, которая служит для него производящей основой. Форма причинного падежа образуется от формы падежа покоя путем присоединения к ней категориального показателя -ли.
Категориальное окончание причинного падежа однотипно для всех склонений. Оно не имеет фонетических разновидностей. Однако морфемный состав формы причинного падежа неодинаков у каждого склонения. Непосредственное категориальное окончание причинного падежа -ли внешне омонимично окончанию -ли активного падежа III склонения. Но по месту расположения в словоформе и по значению они различаются. Суффикс эргатива всегда располагается за основой номинатива, служащей для эргатива производящей основой, а окончание -ли причинного падежа - после форманта падежа покоя.
Форма падежа покоя полностью включается в состав причинного падежа без каких-либо значимых фонетических изменений. Незначительные фонетические изменения наблюдаются лишь в формах, соотносимых со вторым грамматическим классом и с множественным числом III грамматического класса и I и II лиц, где р перед окончанием -ли ассимилируется.
Сопоставительный анализ систем склонения арабского и даргинского языков выявил как общие, так и универсальные характеристики систем склонения двух разноструктурных языков. В результате проведенной работы мы можем сделать следующие выводы:
- в каждом из сравниваемых языков имеет место падежное словоизменение имени существительного;
- в то время как в арабском языке имеет место три грамматических падежа (именительный, винительный, родительный), в даргинском система абстрактных и местных падежей включает семь общеграмматических и 20 локативных падежей, разделенных на четыре серии по месту расположения объекта (по пять падежей в каждой серии);
- в арабском языке выделяется восемь типов склонения (в каждом из которых можно выделить и подтипы), основанных на неопределенном и определенном состоянии слова и его падежной формы;
- по характеру второй основы образования косвенных падежей в даргинском языке выделяется три типа склонения (вторая основа совпадает с формой эргатива, вторая основа совпадает с той или иной формой направительного падежа, вторая основа с формой эргатива на -ли). В плюралисе все имена склоняются по второму типу.
Таким образом, системы склонения арабского и даргинского языков имеют как общие, так и особенные признаки, вытекающие из того факта, что, во-первых, типологическое сходство заключается в наличии в обоих языках как системы склонения, так и самих падежей, во-вторых, в арабском языке отсутствует система локализации и ориентации, основанная на наличии особых локативных падежей, показывающих локализацию объекта в пространстве. Это, в свою очередь, вытекает из того факта, что данные языки являются генетически неродственными.
Сравнительно-сопоставительный анализ деклинационных систем арабского и даргинского языков говорит, как об их некоторой типологической близости, так и больших различий в плане количества падежей п способов выделения форм склонения. На наш взгляд, необходимы более глубокие исследования в этой области, в частности в области их семантики и структуры.
Результаты данного исследования могут быть применены в изучении как арабского, так и даргинского языков. Сопоставительный анализ деклинационных систем в данных языках проведён впервые.
1. Гранде Б.М. Курс арабской грамматики в сравнительно-историческом освещении. Москва: Восточная литература, 2001.
2. Исмонов К.Б. Лексико-грамматические оттенки «и'раба» в таджикском языке. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Душанбе, 2013.
3. Магомедов А.А. Арабский литературный язык. Структурный метод. Санкт-Петербург: Диля, 2024; Ч. 1.
4. Абдуллаев З.Г Даргинский язык. Языки народов СССР. Москва, 1967; Т. 4: 508-523.
5. Абдуллаев С.Н. Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология). Махачкала: Дагистанский филиал АН СССР 1954.
6. Быховская С.Л. Пережитки инклюзива и эксклюзива в даргинских диалектах. Язык и мышление. Москва - Ленинград, 1940; Т. 9.
References
1. Grande B.M. Kurs arabskojgrammatiki vsravnitel'no-istoricheskom osveschenii. Moskva: Vostochnaya literatura, 2001.
2. Ismonov K.B. Leksiko-grammaticheskie ottenki«i'raba» v tadzhikskomyazyke. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Dushanbe, 2013.
3. Magomedov A.A. Arabskij literaturnyj yazyk Strukturnyj metod. Sankt-Peterburg: Dilya, 2024; Ch. 1.
4. Abdullaev Z.G. Darginskij yazyk. Yazykinarodov SSSR. Moskva, 1967; T. 4: 508-523.
5. Abdullaev S.N. Grammatika darginskogo yazyka (fonetika imorfologiya). Mahachkala: Dagistanskij filial AN SSSR, 1954.
6. Byhovskaya S.L. Perezhitki inklyuziva i 'eksklyuziva v darginskih dialektah. Yazyk i myshlenie. Moskva - Leningrad, 1940; T. 9.
Статья поступила в редакцию 17.06.24
УДК 82-311.6
Magomedova Z.K., Dootor of Sciences (Philology), chief researcher, Institute of Language, Literature and Art n.a. Tsadasa, Dagestan Federal Research Centre
of the Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: m.zuleyha68@mail.ru
ARTISTIC TRANSFORMATION OF FOLK-MYTHOLOGICAL REALITIES IN THE STORY KHALIL-BEK MUSAYASUL "COUNTRY OF THE LAST KNIGHTS".
The story "The country of the Last Knights" was created by the world famous Dagestani Khalibek Musayasul during his stay in Germany. The book was published by the Munich publishing house K.H. von Beck in 1936, enjoyed success among readers, and was translated into other European languages. 63 years later, Khalilbek Musayasul's story was published in the author's homeland in Dagestan. The story describes calendar and ritual events in some detail, which indicates not only the author's good memory, but also, without a doubt, a thorough acquaintance with ethnographic literature. Pictures of the nature of the mountain region occupy a significant place in the story. In this nature, the author sees the law and order that will later serve as an example of the sublime and beautiful for him throughout his life. His heightened perception of the surrounding world is often associated with mythological images that populate mountains and gorges, rivers and valleys, ancient gods and spirits, which the artist repeatedly mentions in his work. The mixing of myth and reality occurs in the story through the use of details related to real life. The synthesis of artistic means, the factual and mythopoetics of the story, the figurative system give the work volume and depth.
Key words: mythopoetics, synthesis, ethnography, interpretation, specifics, ritual
З.К. Магомедова, д-р филол. наук, гл. науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы Дагестанского федерального
исследовательского центра РАН, г. Махачкала, E-mail: m.zuleyha68@mail.ru
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ФОЛЬКЛОРНО-МИФОЛОГИЧЕСКИХ РЕАЛИЙ В ПОВЕСТИ ХАЛИЛБЕКА МУСАЯСУЛ «СТРАНА ПОСЛЕДНИХ РЫЦАРЕЙ»
Повесть «Страна последних рыцарей» создана всемирно известным художником-дагестанцем Халилбеком Мусаясул во время его пребывания в Германии. Книга, изданная Мюнхенским издательством К.Х. фон Бека в 1936 году, пользовалась успехом у читателей, была переведена на другие европейские языки. Спустя 63 года повесть Халил-бека Мусаясул была издана на родине автора - в Дагестане. В повести довольно подробно описываются календар-но-обрядовые действа, что свидетельствует не только о хорошей памяти автора, но и, без сомнения, об основательном знакомстве с этнографической литературой. Значительное место в повести занимают картины природы горного края. В этой природе автор видит тот закон и порядок, которые в дальнейшем станут служить для него образцом возвышенного и прекрасного на протяжении всей его жизни. Обостренное восприятие окружающего мира зачастую связано у него с мифологическими образами, которыми населены горы и ущелья, реки и долины, древними богами и духами, которых художник неоднократно упоминает в своем произведении. Смешение мифа и реальности происходит в повести путем использования деталей, относящихся к реальной жизни. Синтез художественных средств, фактология и мифопоэтика повести, образная система придают произведению объемность и глубину.
Ключевые слова: мифопоэтика, синтез, этнографизм, интерпретация, конкретика, обряд
Актуальность данной статьи связана с тем, что творчеству Халилбека Мусаясул присуща индивидуально-образная манера осмысления национального мира. Сочетание условного и отвлеченного с жизненной конкретикой, синтез и взаимодействие различных видов художественного высказывания сгущают и собирают как в фокусе реальность, перетекающую порой в мифологический дискурс. Все это сказалось на художественных особенностях повести.
Целью исследования является выявление художественной трансформации фольклорно-мифологических мотивов в повести Халилбека Мусаясул «Страна последних рыцарей». Для достижения цели автор статьи ставит перед собой следующие задачи:
- определение доминирующих черт поэтики и стилистики повести;
- выявление особенностей образной системы, художественных и содержательных элементов, посредством которых автор пришел к созданию оригинального по своей художественной форме произведения.
Научная новизна статьи обусловлена рассмотрением индивидуально-образной манеры автора, которая органично соединила разноплановый материал: художественный, этнографический, мифопоэтический.
Объектом статьи является повесть Халилбека Мусаясул «Страна последних рыцарей».
Предмет статьи - художественное воплощение разностилевого материала в едином содержательном дискурсе.
Практическая значимость статьи состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в программах вузовского преподавания, а также при составлении спецкурсов на филологических факультетах республиканских вузов и колледжей.
Теоретическая значимость статьи заключается в том, что она должна восполнить пробелы в изучении творчества Халилбека Мусаясул, представить полную картину специфики его литературного творчества.
Образ родины в повести «Страна последних рыцарей» строится по законам романтического двоемирия. Как у всякого романтика, реальная действительность, увиденная автором сквозь призму идеала, предстает несоответствующей этому идеалу и потому часто отвергается и заменяется другой - воображаемой.
Издалека Страна гор представляется художнику обиталищем особой породы людей. В повести большое место занимают истории о нартах и джиннах, рассказы о древних богах, о добром духе дома (домовом), баллады о легендарном абреке Хочбаре из Пидатля. Все эти фольклорно-мифологические тексты сливаются в обширный пласт, представляя единое метатекстовое единство. Мусаясул предстает как мифотворец, умело стилизующий древние фольклорные архетипы и умело вплетающий их в ткань повествования.
По этому поводу К. Султанов верно замечает, что «...на наших глазах творится динамичный культурный миф, выстраивается определенная мифопоэти-ческая модель, отмеченная доминирующими признаками уникальности и неповторимой самобытности, которая не сводится только к магии этнокультурного субстрата» [1, с. 109].
Особое место в книге занимают описания календарных обрядов горцев, таких как «оцбай» и «гвай», обряд вызывания дождя. Все эти обряды, помещенные в контекст мемуарно-автобиографического описания, становятся значимыми компонентами художественной структуры произведения.
Мусаясул обнаруживает хорошее знание мифологических представлений и культовых обрядов горцев и свободно ориентируется в мире сказок, преданий, баллад, в передаче которых он довольно подробен. Если учесть, что повесть «Страна последних рыцарей» была издана в 1936 году, а он уехал из Дагестана гораздо раньше, то возникает вопрос: можно ли это объяснить особенностями памяти, удерживавшей все тонкости и детали, или все-таки художник пользовался еще какой-то специальной литературой?
В какой-то мере свет на эти моменты проливают письма Халилбека брату Каиру из разных мест. В письме из Мадрида, датированном 1930 годом, он упоминает об известном немецком лингвисте и библиографе Адольфе Дирре, который был автором грамматик табасаранского, арчинского и других языков Кавказа, собирателем текстов ашугских песен. Сборник текстов кавказских сказок, составленный Дирром, был издан в Йене (1920) и Лондоне (1925).
В указанном письме Халилбек пишет: «...он был большой знаток наших языков и написал целую серию книг о Кавказе, баллады и сказки, бедный, недавно умер, и я очень огорчен» [2, с. 189].
