CC BY
65
удк 81 -112.4 doi: 10.30914/2072-6783-2019-13-1 -62-67
Сопоставительный анализ посессивов французского и русского языков
С. М. Давлетшина
Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы, г. Уфа
Введение. Посессивы русского и французского языков представляют собой группу слов, которая служит в языке для осуществления референции и характеризуется наличием дифференциальной семы «притяжатель-ность». Анализ согласованных посессивных конструкций «посессив + имя» с точки зрения их исторического развития позволяет охарактеризовать личную сферу обладателя на каждом этапе развития общества. Тем самым открывается возможность не только зафиксировать изменения в плане выражения притяжа-тельности, но и отследить эволюцию отношения к собственности. Цель: необходимо провести сравнительно-исторический анализ эволюции посессивных форм французского и русского языков в рамках исследования типологически разных языков, развившихся на базе синтетических, на материале произведений XII-XIV веков. Материалы и методы: сопоставительный анализ, сравнительно-исторический метод, семный анализ. Результаты исследования, обсуждения. Диахронный анализ показал, что французские посессивы, в сравнении с русскими, претерпели более значительные изменения: преобразился их внешний облик, произошла дифференциация ударных и безударных форм, определилось место посессивов относительно характеризуемого существительного. Эволюция русских посессивов выразилась лишь в изменении их положения относительно определяемого существительного. Радикальные изменения в системе французских посессивов обусловлены эволюцией синтетического латинского языка в аналитический французский, фонетическими преобразованиями и переходом к фразовому ударению. Заключение. Анализ сочетаний «посессив + имя» из литературных источников на древнерусском и старофранцузском языке («La Chanson de Roland», «Oeuvres complètes de Joachim du Bellay», «Слово о полку Игореве») продемонстрировал, что в зависимости от семантики левого компонента, данная конструкция может характеризовать целую гамму отношений, расширяя границы личной сферы посессора до пределов мироздания. Как старофранцузский литературный памятник, так и древнерусский, характеризуются тенденцией к плеонастическому использованию посессивов. В древнерусском источнике наиболее частотным оказалось возвратно-притяжательное местоимение «свой».
Ключевые слова: диахронный анализ, притяжательные прилагательные, притяжательные местоимения, возвратно-притяжательное местоимение, ударные местоимения, безударные местоимения.
Comparative analysis of French and Russian possessive forms
s. M. Davletshina
Bashkir State Pedagogical University named after Miftakhetdin Akmullah, Ufa
Introduction. French and Russian possessive forms represent a group of words serving the purpose of reference and characterized by the semantic component of "possessiveness". The analyses of possessive constructions "possessive + noun" from the point of view of their evolution gives the opportunity to characterize the owner's personal sphere at each stage of society development. Thus, it is possible not only to register changes in terms of the expression of possessiveness, but also to track the evolution of attitudes towards property. Purpose: to conduct a comparative historical analysis of the evolution of the possessive forms of the French and Russian languages within the framework of the study of typologically different languages developed on the basis of synthetic ones, on the material of literary works of the XII-XIV centuries. Materials and methods: comparative historical analyses, contrastive analyses, componential analyses. Results, discussion. Diachronic analysis showed more significant transformations of French possessive forms: the modification of their appearance, the differentiation of stressed and unstressed forms and the determination of their place towards the noun took place. Russian possessive forms evolution concerned only the modification of their place towards the characterized noun. Such pervasive changes are conditioned by the evolution of the synthetic Latin into the analytic French, phonetic transformations and the shift to phrasal stress. Conclusion. According to the analyses of constructions "possessive + noun" from the Old Russian and the Old French literary works (The Song of Roland, Oeuvres complètes de Joachim du Bellay, The Song of Igor's Campaign), depending on the left component semantics, this construction may characterize different relations, expanding the personal possessor's area to the bounds of the universe. Both the Old French
© Давлетшина С. М., 2019
literary monument and the Old Russian have a tendency to pleonastic use of possessives. The Old Russian source abounds in reflexive possessive pronoun "svoy".
Keywords: diachronic analysis, possessive pronoun, possessive adjective, reflexive possessive pronoun, noun pronouns, adjective pronouns.
Введение
Исследование средств выражения посессивных отношений продолжает привлекать интерес лингвистов. В силу своей многофунциональ-ности поссесивы остаются, по сей день, в центре внимания многих научных изысканий. Несмотря на существование огромного количества трудов по истории языков, параллельное сопоставительное исследование эволюции посессивов французского и русского языков не получило до сих пор достаточного освещения. Подобное исследование, предпринятое нами в ряде научных работ1'2 [2], позволило бы наметить тенденции, возможно, являющиеся универсальными для всех языков.
Притяжательные детерминативы не имеют постоянного класса денотации. Однако у них есть «свое собственное означаемое, причем построенное довольно странным образом. Его можно представить в виде комбинации дифференциальных признаков, которые отражают разные аспекты функционирования и находятся в сложных отношениях друг с другом» [1, с. 4].
Анализ согласованных посессивных конструкций «посессив + имя» с точки зрения их исторического развития позволяет охарактеризовать личную сферу обладателя на каждом этапе развития общества. Тем самым открывается возможность не только зафиксировать изменения в плане выражения притяжательности, но и отследить эволюцию отношения к собственности. Так, например, в русском языке существует тенденция опускать посессив перед именами, обозначающими объект обладания, находящийся в неотчуждаемой собственности обладателя (пригладить волосы рукой, покачать головой). Анализируя «Слово о полку Игореве», Т. М. Николаева обращает внимание на отсутствие посессива в сочетаниях, содержащих прилагательное «золотой»:
1 Давлетшина С. М. Категория посессивности в языке и речи (на материале французского и русского языков): дис. ... канд. фил. наук. Уфа, 2008. 172 с.
2 Давлетшина С. М. Категория посессивности в языке и речи (на материале французского и русского языков): автореф.
дис. канд. фил. наук. Уфа, 2008. 23с.
«Тогда вступити Игорь князь въ златъ стременъ и поЬха по чистому полю; Ступаетъ въ златъ стременъ в градЬ ТьмутораканЬ» [6, с. 237]. Этот языковой факт находит объяснение в специфике «картины мира» того времени: согласно исследованиям Д. С. Лихачева, только княжеские вещи могли в то время сопровождаться эпитетом «золотой»3.
Цель. Представляется необходимым провести сравнительно-исторический анализ эволюции посессивных форм французского и русского языков в рамках исследования типологически разных языков, развившихся на базе синтетических, на материале литературных произведений разных эпох.
Материалы и методы: сопоставительный анализ, сравнительно-исторический метод, сем-ный анализ.
Посессивы русского и французского языков составляют группу слов, которая служит в языке для осуществления референции и характеризуется наличием дифференциальной семы «притя-жательность». Известно, что основным свойством посессивов является синтетически выраженное указание на лицо и на отношение к этому лицу.
Особый интерес представляет диахронное сопоставительное изучение средств выражения притяжательности на материале двух языков (французского и русского), принадлежащих к разным языковым семьям.
Результаты исследования, обсуждения
Начнем со сравнительно-исторического анализа притяжательных прилагательных французского языка. Неавтономные формы mon / ma, mes; ton / ta, tes; son / sa, ses; notre, nos; votre, vos; leur, leurs восходят к притяжательным прилагательным латинского языка, которые характеризовались автономностью и многофункциональностью: одна и та же форма могла употребляться в качестве определения к имени и вместо имени существительного, как в современном русском языке. Большинство неавтономных посессивов явились
3 Лихачев Д. С. Слово о полку Игореве: ист.-лит. очерк. URL: http://slovoopolku.ru/essay_lihachev_2 (дата обращения: 26.11.2018).
результатом спонтанного развития латинских форм в безударном положении. Так, посессивы mon, ma, mes восходят к meus, mea, meum, meos, meas, утратившим «е» в зиянии.
Кроме притяжательных прилагательных, во французском языке существуют автономные притяжательные местоимения mien(s) / mienne (s); tien(s) / tienne(s); sien(s) / sienne(s); nôtre(s); vôtre(s); leur(s). В старофранцузский период в качестве автономных местоимений мужского рода употреблялись формы miens, tuen(s), suen(s).
К концу XII века ударные формы мужского рода второго и третьего лица tuen и suen были преобразованы по аналогии с 1 лицом: tuen ^ tien, suen ^ sien. Ударные формы притяжательных местоимений женского рода строились по образцу первого лица meie, teie (вместо toue), seie (вместо soue).
В старофранцузский период не было четкого разграничения посессивов на прилагательные и местоимения: и те, и другие формы могли выступать в функции определения. Анализ старофранцузского героического эпоса «Песнь о Роланде» (Lа Chanson de Roland) показывает, что в этот период, между безударной формой посесси-ва и существительным, к которому она относилась, была достаточно тесная спаянность, приводящая к образованию просодически одного слова: ses piez, mun jugement, mis parastre, vostre curages, voz soldeiers, tis parastres, tun edage, noz ostages1. Тем не менее, другие определители имени (числительное, артикль, демонстративы) могли находиться в препозиции к посессиву: la nostre lei, ceste meie destre, la lur tere1. По мнению E. Г. Васильевой, подобное «употребление форм типа nostre, meie, lur и определенного / неопределенного артикля в рамках одной синтагмы служит аргументом в пользу отнесения безударных старофранцузских посессивов к разряду притяжательных прилагательных, а не детерминативов»2.
Безударные посессивы сопровождали существительное без артикля или других определителей, кроме прилагательных: vostre servise, ses evesques, sa barbe blanche, nostre emper[er]e magnes1. Ударные формы посессивов сопровождали
1 La Chanson de Roland. URL: https://lyricstranslate.com/ru/ turold-la-chanson-de-roland-lyrics.html (дата обращения: 15.12.2018).
2 Васильева Е. Г. Становление системы притяжательных
местоимений во французском языке: дис. ... канд. фил.
наук. СПб., 2001. С. 18.
существительное с артиклем, либо местоимением, а также выступали в атрибутивной функции: li mien baron, la meie honor1. В этом состояла особенность старофранцузского языка. В процессе развития языка ударные формы перестали употребляться в качестве определителя к имени, все чаще выступая в роли самостоятельного члена предложения.
В XIII веке движение аналогии обусловило появление автономных местоимений женского рода mienne, tienne, sienne. Происходит функциональная дифференциация ударных и безударных форм посессивов. В латинском языке в 3 лице в возвратном значении использовался посессив suus, sua, suum для обозначения как одного, так и нескольких обладателей. Следует подчеркнуть, что данная форма относилась исключительно к подлежащему, в остальных случаях употреблялось местоимение, обозначающее de lui, d'elle, d'eux: librum ejus video = je vois le livre de lui; librum eorum video = je vois le livre d'eux. В целях установления различия с другими лицами используется перифраза - объектное неавтономное местоимение illorum. Именно в этот период из формы illorum выделяется форма посессива 3 лица множественного числа leur (illorum > lour > lor > leur). В старофранцузский период эти две формы illorum и leur конкурируют. Форма leur начинает приобретать аналогическое -s перед существительным во множественном числе. Тем не менее, форма leur еще не вытеснила форму illorum, и ее употребление не стало системным.
Еще одной важной особенностью французского языка является замена посессива на личное местоимение в родительном падеже (les pas de moy, maisresse de moy, maistre de soy5) - пережиток латинского языка.
В среднефранцузский период посессивы утратили формы именительного падежа. В XIII веке сосуществуют 2 формы ударных местоимений женского рода: с одной стороны - moie, teue (toue), seue (soue), с другой - mienne, tienne, sienne. В XV веке окончательно исчезают формы именительного падежа посессивов, и аналогические формы mienne, tienne, sienne входят в обиход.
Процесс функциональной дифференциации посессивов продолжается и в среднефранцузский период. Теперь безударные формы используются только в функции атрибутива, иногда даже в сочетании с указательным местоимением. В стихотворениях Дю Белле встречаем сочетания, схожие
с современными: ma pauvre maison, mon Loir gaulois, mes aïeux, vostre nom, tes cleres eaux1. Ударные формы употребляются в качестве самостоятельных членов предложения. Тем не менее, как и в течение среднефранцузского периода, в XVII веке встречалось архаичное употребление посессивных форм и конструкций: O fleuve mien!1 Член Французской Академии, один из основоположников литературного французского языка Клод Фавр де Вожла считал конструкции, подобные un mien frère, нелитературными, предлагая варианты un de mes frères и mon frère [9].
В XVII веке ударная форма посессивов употреблялась в функции определения не только в препозиции, но и в постпозиции относительно существительного с определенным артиклем: ce mien camarade, l'interruption nôtre.
Такой непростой путь прошли французские притяжательные прилагательные и местоимения в процессе эволюции языка.
Рассмотрим притяжательные местоимения русского языка, сходные по значению с притяжательными прилагательными, поскольку так же отвечают на вопрос «чей?». Однако эти формы относятся к классу местоимений, поскольку склоняются не по именному типу, как притяжательные прилагательные. Притяжательные местоимения русского языка были представлены следующими формами: mojo для 1 лица единственного числа, tvoio для 2 лица единственного числа, svoio для возвратного, относящегося ко всем лицам и числам, naso - к 1 лицу множественного числа, vaso- для 2 лица множественного числа. А. А. Шахматов отождествляет суффиксальную основу jo с основой местоимения З лица, присоединявшегося к основам mo, tvo, svo, nas, vas [8, с. 174]. Таким образом, притяжательные местоимения не претерпели значительных изменений в ходе развития языка.
А. А. Шахматов и В. В. Иванов отмечают, что в этот период в именительном падеже с существительными мужского рода множественного числа использовалась форма «мое» (вместо мои), заимствованная из винительного падежа множественного числа. С другой стороны, форма именительного падежа множественного числа мужского рода «мои» стала использоваться для всех трех родов и постепенно вытеснила формы
1 Oeuvres complète de Joachim du Bellay. tome З. URL: https:// fr.wikisource.org/wiki/Livre:Du_Bellay_-_Œuvres_complètes,_ édition_Séché,_tome_3.djvu (дата обращения: 15.12.2018).
винительного падежа множественного числа всех трех родов. От местоимения «их» были произведены формы «ихний» и «ихный» [3].
Анализ древнерусского памятника «Слово о полку Игореве» свидетельствует о постпозиции притяжательного местоимения относительно существительного: къ дружинт своей, главу свою, отецъ ихъ Святъславь грозный Великый Шевскый, брата моего Ярослава2. Если существительное сопровождалось определением, посессив находился в препозиции: своя храбрыя плъкы, на свои бръзыя комони, мои ти Куряни, своимъ златымъ шеломомъ, в моемъ терем\, златовръсЬмъ, моя сыновчя Игорю и Всеволоде, моей сребреней сЪдинЪ, своемъ злато-кованн^мъ стол% своими острыми стрелами, своими острыми мечи, своя бръзая комоня.
Особую важность при исследовании системы посессивных отношений приобретает выяснение роли порядка слов в конструкциях с притяжательными и возвратно-притяжательными местоимениями. Т. М. Николаева считает, что в старославянском языке (и позднее в древнерусском литературном языке) постпозиция посессива передает неокрашенную посессивность, а препозиция - подчеркнутую посессивность [6, с. 413].
Что касается притяжательных местоимений 3 лица единственного и множественного числа ЕГО, ИХЪ, в старославянском языке нет доказательств того, что это формы притяжательного местоимения. Поскольку данные формы совпадали с родительным падежом личных местоимений: ОУЧИТЕЛЬ ЕГО, ОУЧИТЕЛЬ ИХЪ.
Для старославянского языка характерно активное употребление возвратно-притяжательного местоимения «СВОИ». По формам словоизменения местоимение «СВОИ» аналогично местоимениям МОИ, ТВОИ, НАШЪ, ВАШЪ. По мнению Т. Н. Молошной и Т. М. Николаевой, в старославянском языке рефлексивизация не соблюдалась в императивных конструкциях: ЛЮБИТЕ ВРАГЫ ВАША. Авторы объясняют этот факт «не совсем четко воспринимаемым субъектом императива (поскольку личный показатель в императиве опускался) и неупотреблением возвратно-притяжательного местоимения при определенной группе имен - показателей объекта обладания, характеризующих «картину мира» посессора» [4]. В 3 лице отмечались случаи несоблюдения
2 Слово о полку Игореве. URL: https://ru.wikisource.org/wiki/ Слово_о_полку_Игореве / Текст (дата обращения: 15.11.18).
правил рефлексивизации: местоимение «СВОИ» использовалось в качестве притяжательного, а не возвратно-притяжательного. В этих случаях синтаксическим подлежащим выступало не имя посессора, а имя объекта обладания: ГЛАША EMОУ ОУЧEНИЦИ СВОИ 'говорят ему ученики его'. Возможно также, что ни посессор, ни объект обладания не являлись подлежащим ни семантически, ни синтаксически: ВЪ ДОMОУ ДАВДА ОТРОКА СВОEГО.
E. В. Падучева считает, что в литературе первой половины XIX века в 1 и 2 лице употребление возвратно-притяжательного местоимения было еще очень ограниченным, лишь в XX веке началось усиление строгого соблюдения правила рефлексивизации - подчиненности посессивной конструкции с возвратно-притяжательным местоимением «СВОИ» предикату - как синтаксическому, так и семантическому [7].
Анализ сочетаний «посессив + имя», взятых из литературных источников (« La Chanson de Roland », « Oeuvres complètes de Joachim du Bellay », «Слово о полку Игоpeвe»), продемонстрировал, что в зависимости от семантики левого компонента, данная конструкция может характеризовать:
1. Mежличностные отношения:
а) отношения родства: sun uncle, sun per; отeцъ ихъ, брата моeго Ярослава;
б) ассоциативные отношения: voz soldeiers, nostre emper[er]e magnes;
2. Отношения часть - целое: главу свою, моeй сpeбpeнeй сЪдинт, lur piez;
3. Отношения признак - носитель признака: vostre curages;
4. Собственно владение: в моeмъ тepeмi златовръскмъ;
5. Отношения объект - пользователь: своими острыми стрелами, своими острыми мeчu, lur esperuns; cez lor espee;
6. Отношения включенности в определенную общность: къ дружинi своeй, своя храбрыя плъкы;
7. Отношения опосредованной функциональной общности: ses evesques, ses cuntes e ses dux, li mien baron;
8. Отношения действие - субъект действия: mun jugement, мое весел1е.
9. Метонимический перенос: mon Loir gaulois, O fleuve mien!
Как следует из данной классификации, семантика конструкции «посессив+имя» достаточно обширна: от отношений собственно владения -до метонимического переноса. Безусловно, классификация данных сочетаний ограничена тематикой произведений, взятых для анализа.
Заключение
В результате сравнительно-исторического анализа эволюции притяжательных форм во французском и русском языках представляется возможным утверждать следующее.
В ходе исторического развития французские посессивы, в сравнении с русскими, претерпели более значительные изменения: преобразился их внешний облик, произошла дифференциация ударных и безударных форм, определилось место посессивов относительно характеризуемого существительного.
Эволюция русских посессивов выразилась лишь в изменении их положения относительно определяемого существительного.
Столь глубокие преобразования в системе французских посессивов имели место в процессе образования аналитического французского языка на основе синтетической латыни и, в частности, обусловлены фонетическими преобразованиями и переходом к фразовому ударению.
Сопоставление древнерусского источника со старофранцузским и среднефранцузским выявило тенденцию к плеонастичному употреблению посессивов как во французском, так и в русском языке. Следует отметить, что наиболее частотным на материале русского языка было возвратно-притяжательное местоимение «свой».
Семный анализ конструкций из источников показал широкую сочетаемость существительных с посессивами. Таким образом, личная сфера одушевленного посессора XII-XIV вв. представляется столь же обширной, как и в наши дни.
Литература
1. Вольф Е. М. Грамматика и семантика местоимений. М.: Наука, 1974. 223 с.
2. Давлетшина С. М. О некоторых функциях посессивных конструкций в тексте. Вестник ВЭГУ. 2015. № 1(75). С. 115-121. URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_22965591_77998177.pdf (дата обращения: 26.11.2018).
3. Иванов В. В. Синхронная и диахроническая типология посессивности // Категория посессивности в славянских и балканских языках. М.: Наука, 1989. С. 5-43.
4. Молошная Т. Н., Николаева Т. М. План выражения категории посессивности // Категория посессивности в славянских и балканских языках. М.: Наука, 1989. С. 112-215.
5. Николаева Т. М. Посессивность и другие содержательные категории в высказывании // Категория посессивности в славянских и балканских языках. М.: Наука, 1989. С. 216-246.
6. Николаева Т. М. История одного посессива - стремление к языковой компрессии // Лингвистика: избранное / Российская акад. наук, Ин-т славяноведения РАН. М.: Языки славянской культуры, 2013. С. 292-307.
7. Падучева Е. В. Притяжательное местоимение и проблема залога отглагольного имени // Статьи разных лет. М.: Языки славянских культур, 2009. С. 67-85.
8. Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка / под. ред. С. П. Обнорского. М.: Юрайт, 2017. 395 с.
9. Vaugelas de C. F. Remarques sur la langue française. URL: https://archive.org/details/remarquessurlal01corngoog (дата обращения: 26.11.2018).
1. Volf E. M. Grammatika i semantika mestoimenii [Grammar and semantics of pronouns]. Moscow: Science, 1974, 223 p. (In Russ.).
2. Davletshina S. M. O nekotorykh funktsyiakh posessivnykh konstruktsii v tekste [On some functions of possessive constructions in the text], Vestnik VEGU = Vestnik VEGU, 2015, no. 1, pp. 115-121. Available at: https://elibrary.ru/download/ elibrary_22965591_77998177.pdf (accessed 26.11.2018). (In Russ.).
3. Ivanov V. V. Sinkhronnaya i diakhronicheskaya tipologiya posessivnosti [Synchronic and diachronic typology of possessiveness]. Kategoriyaposessivnosti v slavyanskikh i balkanskikh yazykakh = Possessiveness category in Slavic and Balkan languages]. Moscow: Nauka, 1989, pp. 5-43. (In Russ.).
4. Moloshnaya T. N., Nikolaeva T. M. Plan vyrazheniya kategorii posessivnosti [The plan of expression of the category of possessiveness]. Kategoriya posessivnosti v slavyanskikh i balkanskikh iazykakh = Possessiveness category in Slavic and Balkan languages]. Moscow: Nauka, 1989, pp. 112-215. (In Russ.).
5. Nikolaeva T. M. Posessivnost' i drugie soderzhatel'nye kategorii v vyskazyvanii [Possessiveness and other semantic categories in utterance]. Kategoriia posessivnosti v slavianskikh i balkanskikh iazykakh = Possessiveness category in Slavic and Balkan languages]. Moscow: Nauka, 1989, pp. 16-246. (In Russ.).
6. Nikolaeva T. M. Istoriya odnogo posessiva - stremlenie k yazykovoi kompressii [One possessive's etymology - the tendency to the linguistic compression]. Lingvistika: izbrannoe = Language studies: selected. Russian Academy of Sciences, Inst. of Slavic Studies, RAS, Moscow: Languages of Slavic cultures, 2013, pp. 292-307. (In Russ.).
7. Paducheva E. V. Prityazhatel'noe mestoimenie i problema zaloga otglagol'nogo imeni [Possessive pronouns and the problem of verbal noun voice]. Stat'i raznykh let = Articles of different years. Moscow: Languages of Slavic cultures, 2009, pp. 67-85. (In Russ.).
8. Shakhmatov A. A. Istoricheskaya morfologiya russkogo yazyka [Historical Morphology of the Russian language]. Ed. by S. P. Obnor-skiy, Moscow: Youwrite, 2017, 395 p. (In Russ.).
9. Vaugelas de C. F. Remarques sur la langue française. Available at: https://archive.org/details/remarquessurlal01corngoog (accessed 26.11.2018).
References
Статья поступила в редакцию 30.11.2018 г.; принята к публикации 30.12.2018 г.
Submitted30.11.2018; revised30.12.2018.
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи.
The author has read and approved the final manuscript.
Для цитирования:
Citation for an article :
Давлетшина С, М, Сопоставительный анализ посессивов французского и русского языков // Вестник Марийского государственного университета. 2019. Т. 13. № 1. С. 62-67. DOI: 10.30914/2072-6783-2019-13-1-62-67
Davletshina S. M. Comparative analysis of French and Russian possessive forms. Vestnik of the Mari State University. 2019, vol. 13, no. 1, pp. 62-67. DOI: 10.30914/2072-6783-2019-13-1-62-67
(In Russ.).
Об авторе
Давлетшина Светлана Мансафовна
кандидат филологических наук, доцент, Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы, г. Уфа, davletshinasm@mail.ru
About the author Svetlana M. Davletshina
Ph. D. (Philology), Associate Professor, Bashkir State Pedagogical University named after M. Akmulla, Ufa, davletshinasm@mail.ru
