CC BY
22
Д. Ю. Ващенко (Анисимова) (Москва)
Сопоставительный анализ этнолингвистических материалов из венгерских сел Федемеш и Шашка*
В статье проводится сопоставительный анализ двух венгерских этнокультурных традиций - палоцкой и среднезадунай-ской. Особое внимание уделяется терминологической лексике народной духовной культуры. Сопоставляются календарная обрядность, свадебная обрядность, а также народная мифология. Выявляются общие черты в указанных традициях и различия между ними, устанавливаются лексемы, имеющие локальную закрепленность.
Ключевые слова: этнокультурная традиция, календарная обрядность, семейная обрядность, народная мифология.
Данная статья посвящена сопоставительному анализу венгерской народной духовной традиции - палоцкой и среднезадунайской. Материалом для анализа послужили наши собственные записи, собранные во время двух этнолингвистических экспедиций в венгерские села Федемеш (2009) и Шашка (2010) - первое относится к палоцкому этнокультурному региону, второе к задунайскому. В первую очередь нас будет интересовать характер и степень славянского влияния на соответствующие традиции, и основной акцент мы в ходе изложения будем делать на сопоставительный анализ лексики, относящейся к традиционной народной духовной культуре.
Для начала приведем историко-социальные данные по каждому из обследованных населенных пунктов, а также кратко опишем условия, в которых проводились экспедиции.
1) Венгерская деревня Ипойфедемеш, которую мы далее, вслед за местными жителями, будем называть просто Федемеш (словацкое название Ипельске Уляны) находится на юге Словакии, на южных склонах холмистого массива Корпона, на высоте 345 м над уровнем моря. Деревня относится к исторической области Гонт (бывший комитат Гонт, общий для Словакии и для Венгрии), ближайший го-
Авторская работа выполнена в рамках программы фундаментальных исследований Секции языка и литературы ОИФН РАН «Язык и литература в контексте культурной динамики» по проекту «Карпато-балканские территориальные диалекты: реконструкция традиционной культуры по данным языка» (рук. А. А. Плотникова).
род - историческая столица Гонта, Ипойшаг, находится в 22 км к югу на берегу реки Ипой, которая впадает в Дунай. Расстояние до Братиславы - 160 км, расстояние до Будапешта - 80 км. Расстояние от Федемеша до ближайшей деревни Палашт (словацкое название Плаштовце, 2000 жителей) - 9 км, дорога была проведена в конце 30-х гг. Федемеш - аутентичная венгерская деревня, в ней живет около 312 венгров и 3-4 словаков (женщины, вышедшие замуж за местных венгров), при этом венгерские жители Федемеша не являются переселенцами и живут в этих местах со времен основания деревни. Данная территория отошла к Словакии сначала после Трианонского договора и затем после Второй мировой войны. Первое упоминание о Федемеше относится к 1259 г., деревню два раза сжигали - татары и турки, на своем настоящем месте она находится с XVI в. Во время Второй мировой войны территория, на которой находится Федемеш, была аннексирована Венгрией, фактически в данном месте проходила северная граница между Венгрией и Словакией. В 1970 г. в Федемеше было 670 жителей, сейчас их число сократилось вдвое и продолжает падать. Школу закрыли в 2006 г., дети ездят учиться в Палашт. По вероисповеданию жители Федемеша - исключительно католики, в деревне есть католический храм Святого Михая. Жители деревни говорят на палоцком диалекте венгерского языка, в фонетике, лексике и грамматике которого сохранилось много архаичных черт. Женщины старше 70 лет, как правило, монолингвальны, их языковая компетенция в словацком языке является сугубо пассивной и позволяет им понимать словацкую речь. Мужчины старшего поколения могут быть как моно-лингвальными, так и билингвальными. Среднее и младшее поколение жителей Федемеша двуязычно и владеет как венгерским, так и словацким языками1. Выбор для этнолингвистической экспедиции венгерской деревни, которая находится на территории другого государства, не случаен. В условиях более чем полувековой изолированности от венгерской государственности и связанного с этим нивелирующего влияния литературного языка и средств массовой культуры в диалекте и этнокультурной традиции региона должно было сохраниться много архаичных черт. Помимо этого, Федемеш фактически находится на границе венгерской и словацкой этнокультурных общностей. Поэтому, наряду с архаикой, существовала определенная вероятность проникновения славизмов в соответствующую традицию в результате действия межкультурных контактов. Наконец, данная территория никогда не находилась под
властью турок, и здесь практически не было волн переселенцев, что также позволяет предполагать наличие архаичных элементов.
2) Вторая обследованная нами деревня, Шашка, находится в СевероЗападной Венгрии, на южных склонах холмистого массива Баконь, на высоте около 400-450 м над уровнем моря. Деревня относится к Задунайской Венгрии, жители говорят, соответственно, на задунайском диалекте, который отличается от палоцкого (наиболее близкого к литературному языку). Первое упоминание о поселении относится к середине XIII в., около 150 лет Шашка находилась под властью турок, однако сильных потерь среди населения это не вызвало. Все жители Шашки одноязычны и в подавляющем большинстве имеют среднее образование. Расстояние до Будапешта составляет около 200 км. Расстояние от Шашки до ближайшего города Тапольца - около 9 км, школа в Шашке отсутствует, дети ездят учиться в город либо в соседнее село Залахалап. В Шашке живет около 312 аутентичных венгров и около 50 венгров с немецкими фамилиями. По вероисповеданию жители Шашки - исключительно католики, в деревне есть католический храм Святого Имре. Как мы видим, оба обследованных населенных пункта сопоставимы по численности и относительно сопоставимы по изолированности от более крупных населенных пунктов. Для локального самосознания жителей Шашки, по сравнению с Федемешем, характерны несколько специфических черт. Во-первых, это, как ни парадоксально, большая удаленность от Будапешта (фактически он находится от Шашки в два раза дальше, чем от расположенного в Словакии Федемеша) и связанное с этим большее дистанцирование от литературного языка, от палоцко-го диалекта как такового, и от соответствующей традиции. С другой стороны, жители Шашки точно так же подчеркнуто дистанцируются от западно-задунайских областей (район города Залаэгерсег (Зала), который расположен ближе к австрийской границе). Диалект, на котором говорят в удаленной на 50 км Зале, жители Шашки квалифицируют как непонятный и даже смешной. В-третьих, это относительная симпатия к немцам, определенный процент местных семей носит немецкие фамилии, однако признавать какое бы то ни было немецкое влияние информанты отказываются. Все это способствует формированию локального самосознания, основанного на этнокультурном самоотождествлении с жителями сел, расположенных к северу от Балатона (фактически между массивами Бадачонь и Баконь), вдоль северной части озера.
Отметим, что население в Федемеше и в Шашке несколько отличается по основному роду занятий. В Федемеше всегда было в большей степени развито культивирование пшеницы. В Шашке, наряду
с культивированием злаков, широкое распространение имело также виноградарство. Кроме того, в Федемеше мужчины традиционно ездили на заработки в словацкий населенный пункт (в Зволен), что способствовало поддержанию билингвизма. В Шашке мужчины, как правило, на заработки не ездили и находили работу в расположенной неподалеку бокситной шахте, что создавало определенные предпосылки для консервации локальной самоидентификации.
При сопоставлении собранного этнолингвистического материала наблюдается некоторая неравномерность в сохранности культурной традиции. Так, в Федемеше гораздо лучше сохранились обряды календарного цикла, связанные с ним обычаи и поверья, тогда как в Шашке календарный цикл представлялся информантам некоторой формальностью, связанной с необходимостью посещать католическую церковь. Вместе с тем в Шашке гораздо более подробно, нежели в Федемеше, представлена народная мифология. Рассказы о конкретных встречах со сверхъестественными существами занимают важное (если не главное) место в локальной традиции, и если в Федемеше демонические существа больше ассоциируются с природными стихиями, в Шашке мифологические персонажи имеют конкретные имена, кроме того, в этом селе находилось минимум по три-четыре очевидца встречи с ними.
Опросник, по которому проводилось обследование2, был переведен на венгерский язык в 2009 г. В каждой экспедиции нами было опрошено по 12 информантов, из них две трети - женщины, все информанты были старше 60 лет (по три информанта в каждом населенном пункте были старше 80 лет), и имели среднее / незаконченное среднее образование.
В статье мы сосредоточимся на отдельных сферах народной духовной традиции. Это будут: А) календарный цикл; В) свадебная обрядность; С) народная мифология. Именно эти сферы представлены в собранном материале наиболее полно, и по ним правомерно проводить сопоставление.
А) Календарный цикл. Обе традиции объединяют верования св. Люцию (Луцу) как вредоносного персонажа, в обоих селах фиксируется связанный с этими представлениями термин - lucase:k, «стул Луцы». Этот стул изготавливали с 10 декабря до Рождества, и в Рождественскую мессу вносили в церковь. Считалось, что тот, кто сядет на него, сможет увидеть ведьму. При этом в Шашке дополнительно сообщали, что стул изготавливался ровно за тринадцать дней из тринадцати различных частей, каждая в идеале из отдельной породы
дерева (то есть из тринадцати пород деревьев). На следующий день после мессы его обязательно надо было сжечь. Тот, кто на нем сидел, должен был опрометью мчаться домой, чтобы ведьмы не догнали его: «стул надо было сжечь и окропить себя водой и бежать что есть силы домой, чтобы ведьмы, которые за тобой гонятся, тебе не навредили»3.
Рождество в обеих традициях называется Kara:chon'. Характер ритуалов, исполняемых на Рождество, несколько разнится. В Федемеше хозяин дома в Сочельник торжественно вносил корзину с соломой, куда клали инструменты (обязательно молоток и цепи). Сначала их ставили на стол, и затем на все рождественские праздники оставляли под столом. В Шашке инструментов не клали, солому торжественно возлагали под окно: «в Рождество клали солому под окно, говорили, что это для младенца Иисуса».
В обоих населенных пунктах под Рождество гадали - писали на бумажках имена суженых и потом засовывали в вареники, кому какая бумажка достанется, та выйдет за человека с этим именем, плюс важное значение имел порядок всплывания этих галушек (последовательность выхода собравшихся девушек замуж).
При этом в Федемеше в Рождество люди дарили друг другу облатки osht'a, «только эти были больше обычных облаток, их пекли дома, и от них все отъедали». Считалось, что если у кого-то будут проблемы, тот, с кем он ел облатку, ему поможет. Информантам из Шашки слово osht'a было незнакомо, маленький хлебец называли словом poga:ch, этими хлебцами одаривали пастухов / участников детских обходов.
В Шашке, в отличие от Федемеша, совершенно неизвестны поверья, связанные с днем св. Андрея, днем св. Варвары и днем св. Николая. В Федемеше в день св. Андрея под навес вешали связку пшеницы вперемешку с рожью, затем били веревкой по навесу и смотрели, что упадет из-под навеса. Если упадет пшеница - девушка выйдет за богатого, рожь - девушка выйдет за бедного, упадет жук - девушка выйдет за человека без фиксированного местожительства. В день св. Варвары под навес дома засовывали яблоко. В Рождество яблоко доставали из-под навеса дома и брали с собой на рождественскую мессу. Считалось, что это приносит счастье. В день св. Николая разыгрывали спектакли -играли в епископа, чертей и грешников. Вечером ходил Микулаш, он носил на спине большую корзину, с ним ходил черт Прампус, у него был прут, и непослушных детей он бил этим прутом.
Традиции объединяет наличие пастушеских обходов на Рождество4. Пастух носил с собой прут под названием apro:sent «мелкий святой» и произносил благопожелания. Различия касаются
дальнейших действий пастуха, так как в Федемеше он бил этим прутом хозяйку и приговаривал «будь свежей», а затем передавал прут хозяевам. В Шашке пастух просто отдавал прут и уходил. Вместе с тем в Шашке на Масленицу парни хлестали прутьями девушек с аналогичной целью, то есть приговаривали «будь свежей». В обеих традициях на Новый год особенно отмечали первого приходящего. Значение имел пол приходящего. Если первым пришел мужчина -будет счастье в доме, пришла женщина - не будет счастья.
В обеих традициях бытовали детские обходы колядующих с песнями - на Рождество, Новый год и Масленицу. Различие состоит в терминологии - в Федемеше детские обходы имеют обозначение men'bodoze:sh (в другом палоцком варианте - ammenboldogza:sh, то есть «аминь» + «осчастливливание» от прил. boldog «счастливый»), в Шашке regole:sh (в древнейшей венгерской мифологической традиции словом regos называли «исполнителя экстатических песнопений»5), betlehemeze:sh (от слова Betlehem - Вифлеем + e:sh как суффикс отглагольного существительного, соотв. глагол betle-hemezni), данные обходы совершаются только в Новый год. В отличие от Федемеша, в Шашке участники детских рождественских обходов дополнительно носили с собой макет пещеры / яслей с Девой Марией, Иосифом и младенцем Иисусом. «Взрослые» обходы также фиксируются в обеих традициях, как правило, это были обходы на Масленицу. При этом в Федемеше обходы носили специальное название koleda, mashkara, однако специальной формы для переодевания у участников процессий не было, ряженые ходили в необычной одежде с перевернутыми метлами. В Шашке для участников «взрослых» обходов не было специального обозначения, однако был принят определенный тип ряжения: обычно участники обряда - парни -с ног до головы обвязывались соломой.
Существуют ритуалы, которые отмечены только в одном из населенных пунктов. Так, в Федемеше в Вербное воскресенье проводился обряд сжигания соломенной куклы kisi. Ее делали из соломы возле домов девушки с наиболее благонадежным поведением и затем наряжали. При этом старались, чтобы кукла была как можно более уродливой и грязной. Ее привязывали на деревянный шест и с песнями выносили из деревни. На берегу ее еще раз переодевали и затем сжигали, а пепел бросали в ручей. Ср. обряды изгнания зимы / смерти у словаков: «Morena, -y, f - 1. Марена, соломенное или деревянное чучело на жерди, которое с песнями выносили из села девушки в Смертное, или Вербное воскресенье (реже в др. постовые воскресенья). Чучело
символизировало зиму, смерть, мор, болезни, все, что несла с собою зима. Одета или в праздничный наряд, как невеста, или в тряпье, старое, грязное платье»6. Венгерское название куклы соотносится с нижеследующим словацким: «Kysa, -y, f - одно из названий чучела Moreny. Парни бросали в нее камнями, а девушки пели: «Hej von, von Kysu / z naseho chotara! Sem, sem soldrovinu do naseho dvora!/ Vynieseme chorobu,/ prinieseme zdravotu!» и бросали в р. Ипель»7. Отметим, что словацкое и венгерское название куклы kysa / kisi были зафиксированы в бассейне одной и той же реки - Ипель / Ипой, то есть могло иметь место заимствование из словацкого языка в венгерский.
Следует отметить, что в Шашке существовал ритуал с живым деревом (оно называлось ma:jushfa «майское дерево») на Троицу. Несколько парней приносили дерево (молодую ель) из леса, украшали лентами и ставили под окном девушки, за которой ухаживал один из них. Это обозначало намерение жениться на этой девушке, примерно через полгода-год после установки «майского деревца» обычно играли свадьбу.
Кроме того, в Шашке в начале июня устраивался праздник Je:zush si:ve vasha:rnapja «воскресенье Иисусова сердца». В этот праздник, как и в «праздник прощания» (см. ниже), вокруг храма ставили шатры, символизирующие четыре времени года. В этот день жители деревни в торжественной процессии с цветами, лентами и знаменами выходили из деревни и шли с песнями около пяти километров в сторону Шюмега на священную гору, там служили молебен и отправлялись в обратный путь.
В начале октября в Шашке, в отличие от Федемеша, проводили szüreti ba:l «бал сбора винограда». Делали szö:lö:harang «виноградный колокол», то есть жестяной колокол на подкове, который оплетали виноградом, и затем с процессией обходили деревню. Глава процессии должен был символически прозвонить в «виноградный колокол». Помимо празднично одетых парней, процессию составляли девушки, сидящие на волах, которые одаривали всех виноградом. После этого вечером устраивали танцы.
В Федемеше особо отмечали две даты в качестве общесельских праздников - день Св. Яноша (22 июня) и день Св. Йожефа (Иосифа), 18 марта. Считалось, что св. Янош помог жителям деревни избавиться от эпидемии чумы и защитил их от татар. Также праздновали день св. Йожефа, поскольку считалось, что этот святой защитил деревню от падежа скота. В Шашке, в отличие от Федемеша, не было специальных «дней деревни», зато гораздо большее значение имел празд-
ник под названием Bucsu: «прощание», который также связывался с покровителем местной церкви в Шашке - это святой Имре. Праздник приходился на 5 ноября, в этот день вокруг церкви ставили четыре палатки-шатра, украшенных лентами и цветами, с изображениями святых внутри. Эти палатки символизировали четыре времени года. После мессы священник выходил из церкви и по очереди благословлял все четыре палатки.
В) Свадебная обрядность в Федемеше и в Шашке имеет ряд общих и ряд специфических черт, основные различия касаются главным образом терминологической лексики, тогда как сами обряды во многом похожи.
Объединяют обе традиции наименования, связанные с уговором о свадьбе eljed'ze:sh «запись, подписание» (Федемеш, Шашка) и официальной помолвкой ke:zfogo:. «держание за руки» (Федемеш, Шашка). Общим для двух традиций является ритуал повязывания платком головы невесты в полночь после самой свадьбы и следующий за этим свадебный танец, когда с невестой поочередно танцуют все, кроме самого жениха (жених танцует последним), и за право танца каждый партнер кладет немного денег на большую деревянную тарелку. В обеих традициях используются одни и те же термины, характеризующие этапы перехода невесты в новый для нее статус - до повязывания платка она носит название теп 'asson' - досл. «женщина на выданье» (Федемеш, Шашка), после - название men'n'echke «невестушка» (Федемеш, Шашка).
Вместе с тем следует отметить различия в свадебной терминологии при сходстве самих реалий. Друзья жениха носят в Шашке названия па^и:г, vд:fej, в то время как в Федемеше они обозначаются словом druzhba (очевидно, слово славянского происхождения). Сама свадьба в Шашке чаще обозначается словом паср. также слово па^пв:р «гости, приглашенные на свадьбу», а в Федемеше - словом lagzi.
Что касается обрядовой сферы, в Шашке отсутствуют три важных для палоцкой обрядности ритуала - это 1) ритуал дарения платков во время помолвки «подарки были. платки дарили, невесте платок, обязательно»; 2) ритуал переноса кровати из дома невесты в дом жениха накануне свадьбы: «кровать переносили накануне свадьбы, и еще перину, подушки, одеяло, все накануне перевезли на машине» и 3) ритуал «ложной невесты» (ро'Лтеп 'asson'), которую показывают жениху перед тем, как невеста выйдет к нему. В роли «ложной невесты» могут выступать: подруга невесты, друг жениха, переодетый в белое платье, и наконец, животное / птица белого цвета: «жених
ждал меня в комнате, а ему устраивали такой цирк, показывали его друга в белом платье, это твоя невеста? И потом вынесли белую гусыню, вот тебе невеста!». Перечисленные ритуалы характерны для традиции Федемеша, но не Шашки. Также в свадебной традиции Шашки отсутствует ритуал усаживания на колени невесты ребенка как символа будущего потомства «невеста присаживалась возле дома жениха и ей давали подержать на колени ребенка, годовалого, двухлетнего, чтобы в семье были дети, и ребенок за это тоже получал небольшой подарок» (Федемеш), а также привязывание к шляпе жениха / венку невесты розмарина как символа чистоты, невинности: «у жениха на шляпе был розмарин и у невесты в венке розмарин, это если первый брак, второй раз я уже выходила без розмарина.» (Федемеш)8. В Шашке отсутствуют специальные обозначения для свадебной выпечки - в Федемеше были представлены наименования то^а:п', fehe:rkalach - «белый пирог», а также наименование korozhma - свадебный подарок, деньги для будущих детей. В Шашке выпекался обычный пирог к свадьбе, как правило, с начинкой из творога, специального названия он не имел.
В свою очередь, в свадебном обряде Шашки есть ритуалы и реалии, отсутствующие в Федемеше. Так, во время уговора о свадьбе в Шашке родители невесты вывешивают в сени шубу, вывернутую наизнанку в знак согласия на брак. То есть если шуба висит в доме -родители невесты согласны, если же шуба вывешена во дворе - они ответили отказом. Следует также отметить, что в свадебной традиции Шашки гораздо большую роль играют подружки невесты, женское сопровождение невесты называется kosoru:sh la:n'ok «девушки в венках», они одеты в длинные платья, на головах у них венки из роз. Этих девушек обязательно должно быть двенадцать.
С) Народная мифология. В обеих традициях представлена общая терминология, связанная с наименованием ведьмы, в Федемеше -bosorka, в Шашке - bosorka:n'. Вместе с тем в Шашке ситуация несколько сложнее, так как в речи информантов фактически бытуют оба варианта: bosorka и bosorka:n'9. В Шашке данные слова при их параллельном бытовании не являются дублетными формами, но строго разграничены по значению. Словом bosorka:n' обозначают собственно ведьму, как существо женского пола, наделенное сверхъестественной силой и способное причинять вред. Лексема bosorka употребляется для обозначения сумасшедшей, полоумной женщины, которая ведет себя необычным образом, но при этом никакого вреда не приносит.
В обеих традициях потенциальный вред, который могут причинить ведьмы, состоит а) в порче, сглазе (в основном ведьмы вредят маленьким детям); б) ведьмы забирают молоко у коров. Различие состоит во внешнем виде ведьм. В Федемеше ведьмы обладают исключительной быстротой перемещения, они ходят босиком, так как у них все вре -мя горят подошвы: «была в деревне одна женщина, очень умная женщина, так она всегда ходила босая, и она очень быстро ходила - раз - и она уже на другом конце деревни, вот ее считали ведьмой». Кроме того, ведьмы наделены способностью летать и собираться вместе в кронах деревьев. Ведьма, по поверьям, перевоплощается в лягушку, ср. в венгерской мифологии соотносимое с обще-финноугорским наследием предание о трех странах по дороге в подземный мир - стране лягушек, стране ящериц и стране змей10, где говорится, что в карпатском регионе слово bosorka может обозначать лягушку. В Шашке ведьмы представляются обутыми, однако, в отличие от поверий из Федемеша, они всегда повязывают платком голову, так как на голове у них растут рога: «мой отец однажды в Рождество сел на стул Луцы и увидел, как в церковь входит женщина, а на голове у нее рога, прямо светятся через платок». Ведьма якобы перевоплощается в кошку: «ведьмы в виде кошек заходят в хлев, портят коров или коровы потом дают молоко с кровью, однажды так тетя Мари застала кошку в хлеву, проткнула ее вилами, а наутро увидели, что вместо кошки на полу лежит ведьма».
Мифологический персонаж в облике змея-дракона, передвигающегося по воздуху, также представлен в обеих традициях, однако в Федемеше он имеет специальное обозначение sha:rka:n', в то время как в Шашке при наличии самой реалии специального обозначения не было отмечено, воздушного демона называли словом кгё':о «змея, змей». При вопросах о местных верованиях информанты говорили: «у нас верят в одного змея по имени Гарабонциаш (см. ниже), это такая местная особенность, в других районах нет». Термин sha:rka:n' в традиции села Шашка в принципе неизвестен, о чем дополнительно свидетельствует тот факт, что при вопросах вида «рассказывают ли у вас про шарканя» данное слово фонетически ассоциировали со словом sha:ta:n «сатана» (которое, в свою очередь, не имеет распространения в Федемеше, черта называют словом о^^): «ааа, шатан, так кто ж про него не рассказывает».
В обеих традициях воздушный демон-дракон имеет три головы и один хвост, которым он бьет по земле, в обеих традициях он ассоциируется с природными стихиями, непогодой, облаком, грозой. Вместе с тем характер причиняемого вреда различается: в Федемеше вред
возникает в результате того, что змей бьет хвостом и тем самым уничтожает посевы: «дракон - это буря, облако, у него три головы и один хвост, он бьет хвостом по земле и уничтожает посевы, и когда налетает гроза, говорят, что это дракон». В Шашке функция уничтожения посевов отсутствует, удары хвостом по земле нужны просто для запугивания жителей, вред состоит в том, что демон отбирает у людей молоко и яйца. С последним связано одно кардинальное различие между представлениями о драконах в Федемеше и в Шашке: в Федемеше это природная стихия как таковая, и функция вызывать бурю и непогоду является у воздушного демона основной. В Шашке это является вторичной функцией демона, т.к. змей - это демон-оборотень (в Федемеше сам феномен каких бы то ни было оборотней неизвестен). Змей-оборотень называется Garaboncia:sh «Гарабонциаш» (у слова латинская этимология, лат. пеегошап1е8 через итал. negromazia > gramanzia11), Гарабонциаш появляется в человеческом обличье, имеет длинные волосы, бельма на глазах, видит сквозь стены и носит в сумке книгу с заклинаниями. В таком виде он периодически посещает жителей деревни (в Шашке нашлось четыре очевидца «общения» с демоном), проникает к ним в хозяйственные постройки / в погреба, читает заклинания и исчезает - после чего у людей пропадают продукты питания: «у него были длинные волосы, и не было глазных яблок, но он видел через все стены, зашел во двор, сел и ворочал хвостом»; «он забирал молоко и яйца, то есть он пришел, я побежала в погреб, а там уже ничего нет, ровно 27 яиц, он видел через стены, где молоко и яйца»; «он зашел к тете Юлишке, оставил в сенях сумку, дети в нее залезли, так там была книга с заклинаниями, он вернулся и отобрал у детей книгу, но книга была жутко тяжелая». После посещения он отправляется в ближайший лес, на гору, где он живет, там превращается в змея и насылает на деревню грозу с целью запугать жителей, чтобы те и далее отдавали ему молоко и яйца: «он обходил деревню и пил молоко, и ему надо было отдавать, так как, если он не получал, он вредил деревне, насылал вихрь, если поднималась буря, в деревне говорили, что Гарабонциаш не получил достаточно молока»; «А если ему все удавалось, он шел в лес к трем холмам, открывал книжку, по ней шушушу, и после превращался в огромного змея, взлетал в небо и отправлял на деревню молнии, так он грозил людям, если он не получал еду - тогда что-то сгореть могло, а если он получал еду - тогда он просто грозил молниями». В случае Гарабонциаша, на наш взгляд, можно говорить об определенных чертах мотива «чернокнижника», распространенного, в частности, в словацкой традиции12: «в словац-
ких поверьях. рассказывали, как накануне дня св. Яна чернокнижник обошел все дома в селе, выпрашивая молоко от черной коровы и яйца от черной курицы. после чего наслал на местные поля страшный град». В «Энциклопедии народной культуры Словакии» про чернокнижника написано следующее: «Оетокпагшк (сетокпат.тк, сатокпагтк, сетоктгтк, сетокгитк, ^тигтк, р1апеШк, veter-тк) - демонологический персонаж, который владеет и управляет природными стихиями, влияет на погоду в виде черного монаха в длинном одеянии. В Липтове - маленький человечек в широкополой шляпе. В Замагурье и на Спише -р1апеШк, ^тигтк, ^тагтк - выглядел как худой мужчина в длинном потрепанном плаще, который ел только яйца от черной курицы и пил молоко от черной коровы или козы. Дом, где его так угощали, был сохранен от молнии, а тем, кто его не угостил, он мстил. Летал на драконе, с помощью которого управлял тяжелыми тучами, замораживал воду и вызывал бурю и град. В поверьях чернокнижник также имеет характер чародея, ведьмака, знающего черную магию, которой научился по Христофовой книге»13. Ср. также14, где указано, что у словенцев и хорватов чернокнижники «свои сверхъестественные способности водить грозовые тучи, насылать град и предотвращать градобитие. получали благодаря владению особой книгой. С ее помощью чернокнижник вызывал летающего змея, садился на него верхом и направлял тучи туда, где хотел сбросить град». Чернокнижник представлен в венгерской народной мифологии, ср. соотв. статью из «Венгерского этнологического словаря»: «Он рождается с одним зубом / с большим количеством. Он ходит по домам в рваной одежде, с книгой в руках: просит молока или яиц, много ему не надо, но торговаться (давать меньше, чем он просит) не стоит. Перед ним надо поставить полную крынку молока, если от него скрыть, он скажет, что молоко в доме есть, и будет угрожать «ты еще дашь мне, но будет поздно». В наказание он насылает на деревню бурю, град, или «вызовет» по книге дракона и верхом на нем будет летать над деревней. Длинный хвост дракона сметает крыши с домов, вырывает с корнем деревья. От гарабонциаша можно защищаться при помощи колокольного звона, часто говорят «в деревне такие злые собаки (= колокола), особенно самая маленькая». Гарабонциаш закончил 13 школ, и так получил волшебную книгу. Благодаря ей он может подниматься в воздух»15. Характерно, что «чернокнижник» относится к числу поздних наслоений в венгерской традиции16.
Отметим, что в вышеприведенных описаниях чернокнижник ездил верхом на драконе, в Шашке чернокнижник перевоплощался
в дракона, который уже затем вредил посевам: «еще у нас есть такое местное поверье, змей по имени Гарабонциаш». Имя собственное в данном случае начинает фигурировать как нарицательное. Таким образом, в традиции Шашки, в отличие от Федемеша, представлена контаминация образов чернокнижника и дракона-змея.
Помимо змея - воздушного демона, в обеих традициях представлена змея - хранительница дома, и здесь традиции обоих сел полностью совпадают. Речь идет о змее, которая живет в стене дома - наименование в обоих случаях falikid'o: «стенная змея» - и охраняет дом от порчи, сглаза: «были еще такие очень большие змеи, больше, чем обычные, они жили в стенах дома, стерегли его» (Шашка). Специально для нее перед порогом выставляют блюдечко с молоком. Если змею убить, это причинит большое несчастье всем жителям дома.
В Федемеше покойников описывали в виде пламени, желтого огня, который вырывается из окон / из дверей запертого пустого помещения: «я шел мимо кладбища, рядом стоял пустой дом, и из окон вырывалось пламя, но людей там не было, и пожара не было, это мертвые в доме сидели, точно». В Шашке, напротив, покойников описывали как бледных людей в белых одеждах, которые встретились им по дороге с кладбища: «когда мы шли мимо кладбища, мы видели двух людей в белых одеждах и белых штанах, они шли, взявшись за руки, это духи возвращались, точно говорю».
Также в Федемеше существовало поверье о бродячих огоньках, которые по ночам пугают людей: «и еще я как-то поздно вечером видел огоньки, такие небольшие, напугали они меня тогда сильно». В Шашке подобного рода поверья отсутствовали, зато были отмечены поверья о демоне под названием boltosh ¿ияШ - «столб тумана», который становился поперек дороги у путешествующих на повозке и пугал лошадей: «было так, что на кого он сердился, за тем он гнался, моему соседу он прицепился на заднее колесо, и звенел в колокольчик и потом встал посреди дороги и лошади словно окаменели, так испугал их boldash ^Ы». Кроме того, в Шашке широко распространена вера в 1и^е:гс «привидение». Данный демон был описан информантами как большая вспышка, огненный столб, летевший по небу. Этот феномен, как правило, связывали с душами благородных разбойников, действовавших в окрестностях Шашки в 30-40-е гг. XX в. - назывались конкретные имена (прозвища), в частности, Shavan'u: Jo:zhka, досл. Йожка Кислый, Shu:go: Jo:zhka, досл. Йожка Шепчущий. «Говорили, что оно (привидение) ничего не боится, только когда колокол из Шашки трижды прозвонит, тогда оно потеряет свою силу. В церкви раньше был
второй, сломанный колокол, который не звонил, а так звякал, его еще почему-то называли «собака пуми»».
Наконец, в традиции Шашки существовала вера в демона Krisling (нем. Kriskindl), который появляется под Рождество и пугает детей, обычно его квалифицировали как злого помощника Иисуса Христа: «да, есть Крислинг, им всегда пугают детей в Рождество, потом успокаивают, не бойся, я дам сено ослу, и он уйдет».
Таким образом, из терминологической лексики народной духовной культуры общую распространенность имеют слова Kara:chon', bosorka(n'), Локальную закрепленность имеют лексемы (Федемеш / Шашка) men'bodoze:sh / betlehemeze:sh, lagzi / na:s, druzhba / vo:fej, sha.rka:n' / 0, 0 / ludve:rc, 0 / Krisling. Обе традиции объединяют рождественские пастушеские обходы (с небольшими локальными отличиями), большая часть ритуалов свадебного обряда. Из различий в сфере обрядности и народной мифологии отметим отсутствие «виноградного бала» в Федемеше / его наличие в Шашке, а также иной характер воздушного демона-змея, который в Шашке является контаминацией собственно змея-дракона (представленного в Федемеше) и чернокнижника.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Сведения о палоцкой этнокультурной традиции можно найти в таких монографиях, как: Bakó F. Palócfoldi lakodalom. Budapest 1987; Manga J. Ünnepek, szokások az Ipoly mentén. Budapest. 1968; Manga J. Palócfold. Budapest 1979; и др.
2 Плотникова А. А. Материалы для этнолингвистического изучения балканославянского ареала. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 2009.
3 Ср. в словацких поверьях также было представлено изготовление магического стула, который поможет распознать Луцу, см.: Вален-цова М. М. Святые-демоны Люция и Барбара в западнославянской календарной мифологии // Славянский и балканский фольклор. Народная демонология. М., 2000. С. 363.
4 О традиции пастушеских обходов в свете обряда «полазник» в Карпатском регионе, а также на Балканах, см. например: Усачева В. В. Обряд «полазник» и его фольклорные элементы в ареале сербохорватского языка // Славянский и балканский фольклор. М. 1978. С. 27-47.
5 Ср.: Айхенвальд А. Ю., Петрухин В. Я., Хелимский Е. А. К реконструкции мифологических представлений финно-угорских народов // Балто-славянские исследования 1981 (1982). М., 1982. С. 187.
6 Ср.: Валенцова М. М. Терминология календарной обрядности чехов и словаков. Дисс. канд. филол. наук. М., 1996. С. 714-715.
7 Там же. С. 686-687.
8 Акт дарения розмарина девушками парням в Шашке присутствует, однако он связан не со свадебной, а с календарной обрядностью.
9 О карпатской распространенности лексемы см., напр.: Усачева В. В. Этнокультурная и языковая интерференция в карпатском регионе // Карпато-балканский диалектный ландшафт: язык и культура. М., 2008. С. 161-162, где для венгерской территории приводится вариант bosorka:n'.
10 Айхенвальд А. Ю., Петрухин В. Я., Хелимский Е. А. К реконструкции мифологических представлений... С. 185; а также Усачева В. В. Этнокультурная и языковая интерференция. С. 160.
11 Ср.: KropejM. Od Ajda do Zlatoroga. Slovenska bajeslovna bitja. Ljubljana, 2008.
12 См., напр.: Агапкина Т. А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весеннее-летний цикл. М., 2002. С. 377.
13 Encyklopedia l'udovej kultury Slovenska. Bratislava, 1995. [D.] 1, 2. S. 72-73.
14 Белова О. В., Виноградова Л. Н. Из словаря «Славянские древности» // Славяноведение. 2011. № 6. С. 46.
15 Magyar Neprajzi Lexikon. I-V kot. Foszerk. Ortutay Gyula. Budapest, 1977-1982.
16 Ср. соответствующее упоминание в: Айхенвальд А. Ю., Петрухин В. Я., Хелимский Е. А. К реконструкции мифологических представлений. С. 187.
Vashchenko (Anisimova) D. Yu. The Comparative Analyses of Ethnolinguistic Materials from Hungarian Villages of Fedemes and Saska
There is a comparative analyses of two Hungarian ethnic and cultural traditions - Palocky and Middle Danube ones. A special attention is put on the terminological vocabulary of the folk spiritual culture. The author compares the calendar rites, wedding rituals and folk mythology. She finds general features in these traditions and difference between them, she describes lexemes with local attachment.
Key words: ethnic and cultural tradition, calendar rites, family rites, folk mythology.
