CC BY
14
А. Н. Корнев1, И. Балчюниене1'2
1 Санкт-Петербургский государственный педагогический медицинский университет, Санкт-Петербург 2Университет Vytautas Magnus, Каунас
СОПОСТАВИТЕЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ГРАММАТИЧЕСКОГО ЧАСТОТНОГО ПРОФИЛЯ В РУССКОМ И ЛИТОВСКОМ ДИСКУРСЕ У ДЕТЕЙ 6 ЛЕТ
1. Введение
Изучение формирования детской речи с самого основания этого научного направления испытывает на себе значительное влияние теорий, сложившихся в классической лингвистике. Это касается и смены парадигм, происходящих в лингвистике. На протяжении многих лет многочисленные описания детской речи на разных этапах развития строились на структурно-функциональных основаниях. В самом общем виде это выглядело, как характеристика роста частотности и разнообразия основных языковых средств и прогресс эффективности (нормативности) их использования. Это можно было проследить по росту объема словаря, длины и синтаксической сложности высказываний, прогресса в навыках словоизменения и словообразования. В рамках системного подхода предпринимались попытки выяснить, в какой мере эти процессы взаимосвязаны друг с другом [Le Normand et al. 2013]. Обсуждалось, например, предположение, что на раннем этапе развития речи (2-3-й год) центральную роль играет рост лексикона, который создает возможность для освоения грамматических навыков в более поздний период (к 4 годам) [Bates, Goodman 1999; LeNormand et al. 2013]. Особенно много внимания уделяется глаголу и его роли в формировании синтаксиса [Lieven et al. 1997; Tomasello 2000, 2003] и существительному как основе развития номинации. Обширный материал собран относительно этапов и некоторых закономерностей усвоения детьми отдельных частей речи [Voeikova, Dressler (eds.) 2002; Bittner et al. (eds.) 2003; Savickiené, Dressler (eds.) 2007; Stephany, Voeikova (eds.) 2009; Tri-
bushinina et al. (eds.) 2015]. Данные русскоговорящих детей анализировались в [Гвоздев 1949; Цейтлин 2000, 2009, 2013; Гагарина 2008; Воейкова 2004, 2011]. При этом еще крайне мало данных о системном взаимоотношении различных частей речи на разных этапах овладения языком и речевой коммуникацией, особенно после 3 лет. Как справедливо отмечает Е. С. Кубрякова [2004], говоря об изучении речи взрослых, в стороне от рассмотрения остались дискурсивные свойства системы частей речи [Кубрякова 2004]. Еще меньше известно о формировании этой системы в детском возрасте. Распределение частей речи изучалось с лингво-персонологической точки зрения, как текстологическая характеристика так называемой языковой личности писателей [Головина 2008]. Если учесть насколько быстро меняется личность ребенка в процессе развития, логично предположить, что распределение частей речи у детей может оказаться еще более чувствительным показателем возрастных изменений языковых механизмов коммуникативно-речевого поведения.
По существу именно в контексте дискурсивной деятельности освоенные ребенком лексические средства в полной мере находят себе применение. Используя приобретенные им языковые знания в коммуникативных целях, осваивая дискурс в разных его жанрах, ребенок опирается на приобретенный лексикон как основу номинации, используя его когнитивный (семантический) потенциал, а с другой стороны изучает синтаксические возможности слов как частей речи. Примерно с 2,5 лет осваиваются такие жанры дискурса, как диалог и персональный нарратив (т. е. повседневный разговор), а позже, с 4-5 лет, — так называемый вымышленный нарратив (fictional narrative), что близко к русским понятиям «рассказ», «повествование» [Ervin Tripp, Kuntay 1997; Hughes et al. 1997]1. В многочисленных исследованиях, посвященных освоению дискурса, весьма мало сообщается о том, как это актуализирует лексикон в частеречном аспекте в дискурсивных текстах разного жанра. Остается неясным, существует ли ка-
1 В связи с тем, что уже сложилось давняя традиция использования понятия fictional narrative (вымышленный нарратив), опирающаяся на обширную литературу по этому вопросу, связанную именно с этим термином, далее будет использоваться именно он — «вымышленный нарратив».
кая-либо связь между жанрами дискурсивного текста и его дистрибутивной частеречной характеристикой на разных этапах развития. Имея в виду детей, следует принять во внимание, что, усвоив основные единицы языка и правила их сочетания, дети еще длительный период времени совершенствуют искусство гибкого их использования в разных жанрах дискурса применительно к различным прагматическим задачам, социальным и коммуникативным ситуациям.
Как утверждает Е. С. Кубрякова [2004], «в коммуникативных актах человек извлекает информацию из поверхностных форм языка, поэтому они должны содержать достаточное количество сигналов для распознавания выражаемой информации. Языки по-разному распределяют эту информацию, возлагая одну ее составляющую на синтаксис, синтагматику, порядок слов и их сочетаемость, но связывая другую со словами и их внутренним устройством. Морфология и синтаксис как бы объединяют свои усилия в выражении всех этих значений и поддерживают друг друга в их передаче. В частях речи находит свое отражение то, как они объединяют свои возможности для симультанной маркировки сентенциональных (дискурсивных) и информативных (когнитивных) типов значения» [Кубрякова 2004: 180-181]. Поэтому интерес представляет сопоставление этих закономерностей в разных языках.
При изучении детской речи в развитии используются разнообразные методы: наблюдение, качественное описание отдельных текстов или даже отдельных слов [McTear 1985], анализ дневниковых записей [Гвоздев 1949; Zar^bina 1965; Smith 1973; Rüke-Dravina 1993], лонгитюдные наблюдения бытовых разговоров с аудио- и видеорегистрацией [Bloom 1970; Brown 1973; Voeikova, Dressler (eds.) 2002; Stephany, Voeikova (eds.) 2009; Воейкова 2004, 2011; Гагарина 2008; Елисеева 2008, 2014; Цейтлин (ред.) 2000, 2009, 2013; Казаковская 2006; Balciüniene 2009], экспериментальный анализ вызванной разными приемами речи [Sekerina et al. (eds.) 2008; Blom, Unsworth (eds.) 2010]. Наряду с другими квантитативными методами анализа корпусных материалов используется частотный анализ слов, частей речи, а в дистрибутивном анализе — и грамматических паттернов [Rayson 2002; Rayson, Garside 2000; Rayson et al. 2004]. «Понятие грамматического «поведения» языковых единиц в применении к корпусу ви-
дится как распределение разного рода элементов в контексте. Это грамматический профиль (распределение форм словоизменения)» [Ляшевская 2014: 7]. Автор данного термина, который мы заимствовали, использует его применительно к поведению отдельных лексем в корпусе русского языка у взрослых его носителей. Мы же намереваемся использовать данный подход для характеристики корпуса детской речи. Известно, что в процессе развития языка и речи ребенок начинает использовать синтаксически более сложные конструкции, включающие все более широкий круг знаменательных и служебных слов. Например, на самом раннем этапе развития — в первом полугодии 2-го года — в речи представлены только существительные, а глаголов нет совсем. Позже в лексикон ребенка включаются все в большем количестве глаголы, прилагательные, наречия и др. [Гвоздев 2007; Цейтлин 2009]. Таким образом, в целом частеречный состав или грамматический профиль дискурса ребенка с возрастом меняется не только в количественном, но ив пропорциональном отношении. Следовательно, анализ грамматического частотного профиля корпуса детских высказываний представляет собой дополнительный источник информации о развитии речевого поведения ребенка и структуре его языковой системы как гибкого функционального образования.
Как отмечал Д. Слобин [1991], язык, несомненно, направляет наше внимание в разговоре на параметры нашего опыта, которые уже нашли свое отражение в грамматических категориях языка [81оЫп 1991]. Известно, что разные языки по-разному моделируют категориальные и синтаксические способности слова. Следствием этого оказывается то, что в одних языках мира тип информации, передаваемый словом, указан в его категориальной определенности в пределах самого слова. «В других языках, однако, категориальная определенность информации, выражаемой словом, считается необходимой лишь в момент речи, и она маркируется, соответственно, в дискурсе. Степень категориальной определенности слова вне контекста оказывается поэтому неодинаковой. В целом это создает эффект разной формальной маркированности ЧР в разных языках на поверхностном уровне» [Куб-рякова 2004: 181-182].
Общеизвестно, что славянские и балтийские языки характеризуются значительным сходством на всех уровнях и, прежде всего,
близки их лексические системы. Особо здесь выделяются русский и литовский языки. Объясняется это не только их генетической близостью, принадлежностью к одной и той же индоевропейской семье, но также тесными контактами (культурными, экономическими, военными, торговыми и др.) на всех этапах их развития, вплоть до недавнего времени [Купрашвили 2007; Ру-сецкая 2010]. В морфологической структуре русского и литовского языков наблюдается немало общих явлений. Одни и те же части речи характеризуются аналогичными грамматическими категориями, для выражения которых имеется целый ряд тождественных форм, а различия (явления, которые характерны только для одного из двух языков) существуют в пределах отдельных частей речи [КауаПашка8 2013]. В литовском языке выделяют одиннадцать частей речи: имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимение, наречие, глагол, предлог, союз, частица, междометие и звукоподражание [ЬКО 1965]. В современном русском языке аналогично выделяют такие части речи, как: имя существительное, имя прилагательное, местоимение, имя числительное, глагол (включая нефинитные формы), наречие, предлог, союз, частица и междометие [Грамматика... 1980; Евтюхин 2008]. В настоящем исследовании все словоупотребления были сгруппированы в следующие частеречные категории: 1) имя существительное; 2) имя прилагательное; 3) местоимение; 4) имя числительное; 5) глагол (включая инфинитив); 6) нефинитные формы глагола (причастие и деепричастие в русском языке; причастие, деепричастие и полупричастие в литовском языке); 7) наречие; 8) предлог; 9) союз; 10) частица (включая и модальные слова, а так же предикативы); 11) междометие (включая и звукоподражание).
Как видно из таблицы 1, распределение частей речи в русском и литовском языках имеет много сходного, но не вполне совпадает. Это обстоятельство благоприятствует достижению поставленной нами цели: сопоставлению эффектов влияния вида дискурса на ГЧП у детей 6 лет в двух языках.
Цель нашего исследования — кроссязыковое сравнение влияния жанра дискурса на особенности ГЧП у детей дошкольного возраста.
Таблица 1. Распределение частей речи в корпусах литовского и русского языка
Часть речи Русский язык Литовский язык
2 письменный 3 устный 4 письменный устный5
имя существительное 28,62 % 13,11 % 39,37 % 16,2%
имя прилагательное 8,53% 3,28 % 7,33% 2,8%
местоимение 14,73 % 19,28 % 8,71% 16,9%
имя числительное 2,13% 1,50 % 0,96% 1,9%
глагол (включая нефинитные формы) 16,96% 15,99 % 20,51 % 22,8%
наречие 4,14% 13,33 % 6,72% 10,2%
предлог 10,47 % 7,35 % 4,65% 4,2%
союз 7,93% 6,58 % 7,62% 8,2%
частица 4,51% 15,32 % 1,98% 12,0%
междометие 0,14% 2,81 % 0,19% 4,8%
другое 1,84% 1,45 % 1,96% 0%
2. Методология
В качестве речевого материала были взяты тексты разных жанров дискурса: а) вымышленного (fictional) нарратива и б) структурированного вопросно-ответного диалога взрослый-ребенок. Материал русского языка составляет часть Корпуса устной речи детей с нормой и отставанием в развитии речи, подробно опи-
2 По Сичинава [2011].
3 По Богданова-Бегларян и др. [2016]
4 По Utka [2009].
5 По Dabasinskiene [2009]
санного нами ранее [Корнев и др. 2015а, 20156]6, отражающего как актуальный уровень языковых возможностей русскоговорящих детей в разных естественных коммуникативных ситуациях, так и способность решать коммуникативно-речевые задачи в экспериментальной ситуации. Материал литовского языка составляет часть Корпуса устной речи литовских детей7.
2.1. Речевой материал вымышленного нарратива, как в русском, так и в литовском корпусе включает составление рассказа / пересказа по серии картинок. Соответственно методике Russian Instrument for Narrative Assessment — RAIN [Kornev, Balciüniené 2014, 2015, 2017, Balciüniené, Kornev 2016]8, использованной для вызывания (elicitation) нарратива у русскоговорящих детей, в части первой перед ребенком раскладываются 6 картинок (Рис. 1), на которых изображена история, и предлагается рассказать о том, что произошло. Во второй части экспериментатор раскладывает перед ребенком другую серию из 6 картинок (Рис. 1), предупреждает, что услышанный рассказ нужно будет пересказать, рассказывает (зачитывает) историю вслух и затем предлагает пересказать.
Рис. 1. Серии картинок Baby-Birds и Baby-Goats (по [Gagarina et al 2012, 2015])
6 Создание и анализ Корпуса поддержаны грантами ФФЛИ № С-25-2013/2014 и РГНФ № 14-04-00509.
7 Создание и анализ Корпуса 2009-2011г. поддержаны грантом № LIT-1-18 Литовского совета наук. Часть материала собрана в рамках PostDoc исследования И. Балчюниене (2011-2012), поддержанного грантом № SF-PD-2010-08-10-0199 Литовского совета наук.
8 Создание методики поддержано грантом РФФИ № 13-06-90901. Методика RAIN создана на основе мультилингвальной методики анализа нарратива у детей-билингвов Multilingual Assessment Instrument for Narratives — MAIN [Gagarina et al. 2012, 2015].
После рассказа / пересказа экспериментатор задает 10 стандартных вопросов, уточняющих понимание ребенком причинно-следственных отношений в сюжете рассказа и внутренних состояний персонажей истории. Нарративы литовскоговорящих детей собраны по методике Cat Story [Hickmann 2003]: перед ребенком раскладывались 6 картинок, на которых изображена история (Рис. 2).
Рис. 2. Серия картинок Cat Story (по [Hickmann 2003])
Предлагалось внимательно рассмотреть картинки и запомнить историю. Потом экспериментатор убирал все картинки и, вновь предъявляя их по очереди, просил ребенка рассказать о том, что происходит на каждой картинке. Таким образом, было собранно 12 рассказов и 12 пересказов русскоговорящих детей и 24 рассказа литовскоговорящих детей.
Речевой материал диалога «взрослый-ребенок» в корпусе русского языка — структурированный вопросно-ответный диалог, уточняющий понимание ребенком нарратива. Речевой материал диалога «взрослый-ребенок» в корпусе литовского языка — структурированные интервью экспериментатора и ребенка на тему «Любимые занятия, сказки, книги». Нарративы и диалоги как в русской, так и в литовской группе были собраны у одних и тех же детей.
2.2. В качестве испытуемых русскоговорящей группы были исследованы 12 детей 6 лет, посещавших общеобразовательный детский сад в г. Санкт-Петербурге, не имевших отклонений в развитии. У всех детей было проведено исследование интеллекта по методике Равена; дети с показателями ниже 23 в группу не включались. В качестве испытуемых литовскоговорящей группы были исследованы 24 ребенка 6 лет, посещающих общеобразовательный детский сад и обучающихся по государственной программе подготовительного обучения9, не имеющих отклонений в развитии.
9 www.smm.lt/web/en/education_1/pre-primary-education-
Весь речевой материал был транскрибирован в формате CHAT [MacWhinney 2000] и аннотирован морфологически. Материал русскоговорящих детей аннотирован с помощью программы MORCOMM [Gagarina et al. 2003]; материал литовского-ворящих детей аннотирован с помощью программы LEXICON [Dabasinskiené, Kamandulytè 2009].
3. Результаты
В процессе анализа результатов проводились 2 ряда сопоставлений: а) сравнение ГЧП текстов разных жанров (нарратива и диалога) у испытуемых каждой из групп и б) сравнение ГЧП текстов одного и того же жанра у испытуемых двух языковых групп.
Сопоставление ГЧП в текстах разных жанров выявило достоверные различия у русскоговорящих детей в 7 из 11 частей речи (Рис. 3).
Су щ ее TBI пел ьно е Глагол Местоимение Частица Предлог Союз Наречие Пр I ш а га тел ьно е Числительное Причастие | Междометие
0,0 0,1 0,2 0,3
диалог ■ нарратпв
Рис. 3. Распределение (%) частей речи в нарративах и диалогах русскоговорящих детей.
Уровень достоверности: P < 0,05 — *; P < 0,01 — **; P < 0,001 — ***.
Различия отсутствовали только в прилагательных, числительных, причастиях и междометиях. Отличия в частях речи носили разнонаправленный характер. В сравнении с нарративом в диалоге была достоверно меньше доля существительных (почти вдвое), глаголов и предлогов, но значимо выше доля местоимений, частиц, союзов и наречий.
В диалогах литовскоговорящих испытуемых по сравнению с нарративами (Рис. 4) была достоверно меньше доля существительных, глаголов и союзов, но достоверно выше доля наречий, местоимений и частиц (более чем в 10 раз). Таким образом, различительные признаки ГЧП нарратива и диалога в значительной степени совпадали в обоих языках. Исключение составили предлоги и союзы. Последние демонстрировали в двух группах зеркально направленные различия: у русскоговорящих детей доля союзов в диалогах превышала их долю в нарративах, а у литов-скоговорящих детей соотношение было обратным.
Рис. 4. Распределение (%) частей речи в нарративах и диалогах литовскоговорящих детей. Условные обозначения те же, что на Рис. 3.
Межгрупповое сравнение в одном жанре показало, что распространенность в нарративных текстах (Рис. 5) большинства частей речи (кроме причастий и междометий) достоверно отличалась у испытуемых русской (всего 2451 словоупотреблений) и литовской групп (всего 2467 словоупотреблений). По 4-м частям речи (существительные, глаголы, союзы и наречия) впереди были литовские нарративы, а по 5 частям речи (местоимения, предлоги, прилагательные, числительные и частицы) опережение было в русских нарративах. Особенно велико было превышение доли частиц — в 9 раз.
Рис. 5. Распределение (%) частей речи в нарративах литовско- и русскоговорящих детей. Условные обозначения те же, что на Рис. 3.
В текстах, полученных в диалоге «взрослый-ребенок» (соответственно 2272 и 5207 словоупотреблений), межгрупповые различия были несколько меньше: значимыми они были только у 7 частей речи (кроме глагола, частицы, предлога и междометия)
(Рис. 6). В диалогах у литовскоговорящих детей достоверно чаще, чем у русскоязычных сверстников, встречались существительные, прилагательные, наречия, причастия и числительные. В русских диалогах опережение было только по местоимениям.
Рис. 6. Распределение (%) частей речи в диалогах литовско- и русскоговорящих детей со взрослыми. Условные обозначения те же, что и на Рис. 3
Следует отметить, что приведенные выше статистические результаты отражают количественные характеристики частоты каждой части речи отдельно и значимость различий частоты одноименных частей речи. Однако представляет интерес и сравнение распределения частот (т. е. именно профиль распределения частот частей речи). Для этого была вычислена ранговая корреляция (по Спирмену) распределений грамматического частотного профиля в целом. ГЧП национальных корпусов письменной речи русского и литовского языков оказались весьма близки: г = 0,89;
Р < 0,001). В связи с этим следует учитывать, что близость распределения базовых показателей в целом влияет на распределение частей речи и в детской речи. Поэтому сравнивая данные детских текстов мы использовали парциальную корреляцию (гп), т. е. влияние общеязыковой тенденции в ГЧП на ГЧП в детской речи исключалось.
Межгрупповое сопоставление ГЧП в одинаковых жанрах дало следующие результаты: Гп нарративш-нарративи = 0,74; Р < 0,037; Гп диалогки-диалоги = 0,97; Р < 0,000. Из приведенных показателей следует, что в целом распределение частей речи по частоте в зависимости от дискурса в русском и литовском языке близки, однако в диалоге совпадений больше, чем в нарративе.
4. Обсуждение
Изучение формирования детской речи до настоящего времени приносило информацию по большей части о том, как ребенок овладевает основными языковыми средствами. В значительно меньшей степени известно, как он умеет ими пользоваться в практических целях. Немалый интерес представляет и то, как при этом ребенок использует разные единицы языка, которым владеет, — например, обладает ли он широким (или не очень широким) инвентарем частей речи. Детально изучены ранние этапы речевого развития. Наименее изученным остается развитие речи в возрасте 4-5 лет и старше. Но как раз в этот период дети активно овладевают основными жанрами дискурса. Ребенок учится строить длинные высказывания (или длинные цепочки высказываний, как в диалоге) и тексты-нарративы. Малоизученным остается вопрос: как меняются в этих речевых произведениях с возрастом в структурно-функциональном отношении лексическая составляющая?
Полученные в нашем исследовании данные свидетельствуют о влиянии жанровой принадлежности дискурса на частотное распределение частей речи. Это позволяет предположить, что в нарративах и диалогах дети строят свои высказывания и тексты, используя языковой ресурс по-разному. В нарративных текстах у наших испытуемых возрастала доля существительных, глаголов и союзов и уменьшалась доля всех остальных частей речи, многие из которых функционально обеспечивают когезию и когерентность. В текстах, полученных в диалогах, напротив, уменьшалась
доля союзов, существительных и глаголов, которые могли бы сделать ответы и реплики детей более содержательными, но возрастала доля всех остальных частей речи, многие из которых выполняют служебную функцию, не передающую основного смысла.
Межгрупповое сравнение показало, что ГЧП нарративов и диалогов имеет немало общих тенденций. В наибольшей степени были близки ГЧПрус и ГЧПлит в диалогах. В нарративах межгрупповых различий ГЧП было больше. Хотя литовский и русский языки сближает принадлежность к единой балто-славянской группе, они имеют и ряд отличий. Кроме того, по наблюдениям некоторых ученых, не только языковые, но и культурные особенности жителей разных стран могут в немалой степени влиять на специфику построения дискурса и таких его жанров, как диалог и нарратив, а значит, и на специфику их языкового воплощения.
Есть основания предполагать, что функциональная система языка и речи (ФСЯР) [Корнев 2006] имеет гибкие и жесткие звенья. Гибкие звенья динамически более чутко реагируют на семантические, прагматические и жанровые аспекты коммуникативного поведения. Жесткие звенья более устойчивы, и изменения в них появляются лишь в особых обстоятельствах, например, при психическом заболевании, афазии и др. При отклонениях речевого развития (например, при первичном недоразвитии речи), как выяснилось, ресурс пластичности ФСЯР лишь незначительно затрагивает ГЧП [Корнев и др. 2016].
Полученный нами материал в определенной мере ставит под сомнение традиционное представление об экспрессивном лексиконе и его структуре как о неких константах в каждый данный момент их исследования у ребенка. Полученная у ребенка речевая продукция испытывает сильное влияние жанра речевой коммуникации, который использует ребенок с учетом ситуации (коммуникативной и социальной) и индивидуальных предпочтений. Если позволить себе выражаться языком метафор, выбранный говорящим (или навязанный ему) жанр дискурса начинает выполнять в момент порождения речи и речепроизводства роль своего рода дистрибьютора, ангажирующего одни части речи и придерживающего другие. В результате мы составляем лишь весьма субъективное, фрагментарное, ситуативное суждение о лексиконе ребенка и частеречном составе этого лексикона. По-видимому,
вряд ли представляется возможным объективно измерить и оценить сколько-нибудь точно структуру экспрессивного лексикона конкретного ребенка (а значит, и всех детей) как статическое явление, как свойство или способность. «Слово живет в актах общения, процессах коммуникации, в дискурсе. Статус слова не может исчерпываться поэтому описанием его статической роли... Изучать слово вне процессов коммуникации бесплодно» [Кубря-кова 2004: 216]. В процессе же речевой коммуникации частереч-ный состав лексикона претерпевает непрерывные изменения под влиянием многочисленных внутренних и внешних факторов. Однако остается возможность провести сопоставление детей одного и того же возраста по этому показателю между собой в рамках одного и того же жанра дискурса. С другой стороны, еще больший интерес представляет анализ индивидуальной жанровой пластичности, адаптивности ФСЯР в дискурсе у детей разного возраста. Новый метод анализа, примененный в настоящем исследовании, носит системный характер, охватывая лексический уровень языка в целом, что предоставляет дополнительные возможности при изучении речевого онтогенеза.
Литература
Богданова-Бегларян и др. 2016 — Н. В. Богданова-Бегларян, Т. Ю. Шер-стинова, Е. М. Баева, О. В. Блинова, Г. Я. Мартыненко, О. Б. Ермолова, А. И. Рыко и др. Русский язык повседневнего общения: особенности функционирования в разных социальных группах. СПб.: ЛАЙКА, 2016. [N. V. Bogdanova-Beglarian, T. Iu. Sherstinova, E. M. Baeva, O. V. Blinova, G. Ia. Martynenko, O. B. Ermolova, A. I. Ryko i dr. Russkii iazyk povsednevnego obshcheniia: osoben-nosti funktsionirovaniia v raznykh sotsial'nykh gruppakh [The Russian language of everyday communication: aspects of functioning in different social groups]. SPb.: LAIKA, 2016]. Воейкова 2004 — М. Д. Воейкова. Квалитативные семантические комплексы и их выражение в современном русском литературном языке и в детской речи. Дисс. ... д. филол. наук. СПб.: РГПУ, 2004. [M. D. Voeikova. Kvalitativnye semanticheskie kompleksy i ikh vyrazhenie v sovremennom russkom literaturnom iazyke i v detskoi rechi [Qualitative semantic complexes and their expression in modern literary Russian and child language]. Diss. ... d. filol. nauk [Dr. habil. thesis]. SPb.: RGPU, 2004].
Воейкова 2011 — М. Д. Воейкова. Ранние этапы усвоения детьми именной морфологии русского языка. М.: Знак, 2011. [M. D. Voeikova. Rannie etapy usvoeniia det'mi imennoi morfologii russkogo iazyka [Early phases of the acquisition of Russian noun morphology by children]. M.: Znak, 2011].
Гагарина 2008 — Н. В. Гагарина. Становление грамматических категорий русского глагола в детской речи. СПб.: Наука, 2008. [N. V. Ga-garina. Stanovlenie grammaticheskikh kategorii russkogo glagola v detskoi rechi [The development of grammatical categories of the Russian verb in child language]. SPb.: Nauka, 2008].
Гвоздев 1949 — А. Н. Гвоздев. Формирование у ребенка грамматического строя русского языка. Москва: Акад. педаг. наук РСФСР, 1949. [A. N. Gvozdev. Formirovanie u rebenka grammaticheskogo stroia russkogo iazyka [The development of Russian grammar in children]. Moskva: Akad. pedag. nauk RSFSR, 1949].
Гвоздев 2007 — А. Н. Гвоздев. Вопросы изучения детской речи [Issues in child language]. СПб.: «Детство-Пресс», 2007. [A. N. Gvozdev. Voprosy izucheniia detskoi rechi. SPb.: «Detstvo-Press», 2007].
Головина 2008 — Т. А. Головина. Лингвоперсонологическое функционирование частей речи: статистический аспект (на материале художественных текстов). Дисс. ... канд. фил. наук. Кемерово: Алтайский государственный технический университет им. И. И. Пол-зунова, 2008. [T. A. Golovina. Lingvopersonologicheskoe funktsioni-rovanie chastei rechi: statisticheskii aspekt (na materiale khudozhest-vennykh tekstov) [Linguistic-personological functioning of parts-of-speech: statistical perspective (a study of literary texts)]. Diss. kand. fil. nauk [Cand. of Philol. Sc. thesis]. Kemerovo: Altaiskii gosudar-stvennyi tekhnicheskii universitet im. I. I. Polzunova, 2008].
Грамматика... 1980 — Русская грамматика (отв. ред. Н. Ю. Шведова). М.: Наука, 1980. [Russkaia grammatika [Russian grammar] (ed. N. Iu. Shvedova). M.: Nauka, 1980].
Евтюхин 2008 — В. Б. Евтюхин. Введение в морфологию // Морфология современного русского языка. СПб.: СПбГУ, 2008. С. 4-84. [V. B. Evtiukhin. Vvedenie v morfologiiu [Introduction to morphology] // Morfologiia sovremennogo russkogo iazyka [The morphology of modern Russian]. SPb.: SPbGU, 2008. P. 4-84].
Елисеева 2008 — М. Б. Елисеева. Фонетическое и лексическое развитие ребенка раннего возраста. СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена, 2008. [M. B. Eliseeva. Foneticheskoe i leksicheskoe razvitie rebenka rannego vozrasta [Phonetic and lexical development of young children]. SPb.: RGPU im. A. I. Gertsena, 2008].
Елисеева 2014 — М. Б. Елисеева. Становление индивидуальной языковой системы ребенка. М.: Языки славянской культуры, 2014.
[M. B. Eliseeva. Stanovlenie individual'noi iazykovoi sistemy rebenka [The development of the individual language system of a child]. M.: Iazyki slavianskoi kul'tury, 2014].
Казаковская 2006 — В. В. Казаковская. Вопросо-ответные единства в диалоге «взрослый — ребенок». СПб.: Наука, 2006. [V. V. Kaza-kovskaia. Voproso-otvetnye edinstva v dialoge «vzroslyi — rebenok» [Question — answer unities in adult-child dialogue]. SPb.: Nauka, 2006].
Корнев 2006 — А. Н. Корнев. Основы логопатологии детского возраста: клинические и психологические аспекты. СПб.: Речь, 2006. [A. N. Kornev. Osnovy logopatologii detskogo vozrasta: klinicheskie i psikhologicheskie aspekty [Basics of child lalopathology: clinical and psychological aspects]. SPb.: Rech', 2006].
Корнев и др. 2015а — А. Н. Корнев, И. Балчюниене, М. Д. Воейкова, К. А. Иванова, Е. В. Ягунова. Формирование языка у детей с нормой и отставанием в развитии речи: корпусное исследование спонтанных и вызванных текстов // Acta Linguistica Petropolitana IX, 1, 2015. C. 659-683. [A. N. Kornev, I. Balchiuniene, M. D. Voei-kova, K. A. Ivanova, E. V. Iagunova. Formirovanie iazyka u detei s normoi i otstavaniem v razvitii rechi: korpusnoe issledovanie spon-tannykh i vyzvannykh tekstov [Language development of normally developing children and children with language impairment] // Acta Linguistica Petropolitana, IX, 1, 2015. P. 659-683].
Корнев и др. 20156 — А. Н. Корнев, И. Балчюниене, М. Д. Воейкова, К. А. Иванова, Е. В. Ягунова. Квантитативный подход к изучению формирования языка у детей с нормой и отставанием в развитии речи: корпусное исследование спонтанных и вызванных текстов // Новые информационные технологии в автоматизированных системах — 2015. Москва: ИПМ им. М. В. Келдыша, 2015. C. 636646. [A. N. Kornev, I. Balchiuniene, M. D. Voeikova, K. A. Ivanova, E. V. Iagunova. Kvantitativnyi podkhod k izucheniiu formirovaniia iazyka u detei s normoi i otstavaniem v razvitii rechi: korpusnoe issle-dovanie spontannykh i vyzvannykh tekstov [Quantitative approach to the studies in language development of normally developing children and children with language impairment: a corpus study of spontaneous and elicited texts] // Novye informatsionnye tekhnologii v avtomatizi-rovannykh sistemakh — 2015. Moskva: IPM im. M. V. Keldysha, 2015. P. 636-646].
Корнев и др. 2016 — А. Н. Корнев, И. Балчюниене, М. Д. Воейкова, К. А. Иванова, Е. В. Ягунова. Анализ грамматического частотного профиля лексем корпуса детской речи как метод изучения развития речи в норме и при первичном недоразвитии речи у дошко-
льников // Новые информационные технологии в автоматизированных системах — 2016. Москва: ИПМ им. М. В. Келдыша, 2016. C. 33-38. [A. N. Kornev, I. Balchiuniene, M. D. Voeikova, K. A. Ivanova, E. V. Iagunova. Analiz grammaticheskogo chastotnogo profilia leksem korpusa detskoi rechi kak metod izucheniia razvitiia rechi v norme i pri pervichnom nedorazvitii rechi u doshkol'nikov [The analysis of grammatical frequency profile of lexemes in the corpora of child language as a method language development study of normally developing and language impaired pre-schoolers] // Novye informatsionnye tekhnologii v avtomatizirovannykh sistemakh — 2016. Moskva: IPM im. M. V. Keldysha, 2016. P. 33-38].
Кубрякова 2004 — Е. С. Кубрякова. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Языки славянской культуры, 2004. [E. S. Kubriakova. Iazyk i znanie: Na puti polucheniia znanii o iazyke: Chasti rechi s kognitivnoi tochki zreniia. Rol' iazyka v poznanii mira [Language and knowledge: On the way of gaining knowledge about language: Parts-of-speech in cognitive perspective]. M.: Iazyki slavi-anskoi kul'tury, 2004].
Купрашвили 2007 — Й. Купрашвили. Сопоставительный анализ фразеологических подсистем в русском и литовском языках (в контексте межъязыковой и межкультурной коммуникации). Магистерская работа. Вильнюс: Вильнюсский педагогический университет, 2007. [I. Kuprashvili. Sopostavitel'nyi analiz frazeologicheskikh podsistem v russkom i litovskom iazykakh (v kontekste mezh"iazyko-voi i mezhkul'turnoi kommunikatsii) [Conceptual analysis of phraseological subsystems in Russian and Lithuanian]. Magisterskaia rabota [MA thesis]. Vil'nius: Vil'niusskii pedagogicheskii universitet, 2007].
Ляшевская 2014 — О. Н. Ляшевская. Корпусные инструменты в грамматических исследованиях русского языка. Москва: Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН, 2014. [O. N. Liashev-skaia. Korpusnye instrumenty v grammaticheskikh issledovaniiakh rus-skogo iazyka [Corpus instruments in the studies of Russian grammar]. Moskva: Institut russkogo iazyka im. V. V. Vinogradova RAN, 2014].
Русецкая 2010 — Й. Русецкая. Сопоставительная идиоматика (на материале русских и литовских соматизмов) // Meninis tekstas: su-vokimas, analize, interpretacija [Художественный текст: понимание, анализ, интерпретация] 7, 2, 2010. С. 130-136. [I. Rusetskaia. Sopostavitel'naia idiomatika (na materiale russkikh i litovskikh soma-tizmov) [Comparative idiomatics (as examplifies by Russian and Lithuanian somatisms)] // Meninis tekstas: suvokimas, analize, inter-pretacija [Literary text: understanding, analysis, interpretation] 7, 2, 2010. P. 130-136].
Сичинава 2011 — Д. В. Сичинава. Части речи // Русская корпусная грамматика, 2011. Электронное издание. http://rusgram.ru/. [D. V. Sichi-nava. Chasti rechi [Perts-of-speech] // Russkaia korpusnaia grammatika [Russian corpus grammar], 2011. Online resource. http://rusgram.ru/].
Цейтлин (ред.) 2000 — С. Н. Цейтлин (ред.). Речь ребенка: ранние этапы. Труды Постоянно действующего семинара по онтолингвистике. Выпуск первый. СПб.: Изд-во РГПУ, 2000. [S. N. Tseitlin (ed.). Rech' rebenka: rannie etapy. Trudy Postoianno deistvuiushchego seminara po ontolingvistike. Vypusk pervyi [Child speech: early phases. Working papers of the permanent workshop on language acquisition. Vol. 1]. SPb.: Izd-vo RGPU, 2000].
Цейтлин 2009 — С. Н. Цейтлин. Очерки по словообразованию и формообразованию в детской речи. М.: Знак, 2009. [S. N. Tseitlin. Ocherki po slovoobrazovaniiu i formoobrazovaniiu v detskoi rechi [Essays on derivation and inflexion in child language]. M.: Znak, 2009].
Цейтлин 2013 — С. Н. Цейтлин. Лингвистические этюды. СПб.: изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2013. [S. N. Tseitlin. Lingvisticheskie etiudy [Essays on linguistics]. SPb.: izd-vo RGPU im. A. I. Gertsena, 2013].
BalCiuniene 2009 — I. Balciuniene. Analysis of Conversational Structure from the Perspective of Language Acquisition. PhD thesis. Kaunas: Vytautas Magnus University, 2009.
Balciuniene, Kornev 2016 — I. Balciuniene, A. N. Kornev. Doing new things with language: Narrative language in SLI preschoolers // Estonian Papers in Applied Linguistics 12, 2016. P. 25-42.
Bates, Goodman 1999 — E. Bates, J. C. Goodman. On the emergence of grammar from the lexicon // B. MacWhinney (ed.). The Emergence of Language. Lawrence Erlbaum, 1999. P. 29-79.
Bittner et al. (eds.) 2003 — D. Bittner, W. U. Dressler, M. Kilani-Schoch (eds.). Development of Verb Inflection in First Language Acquisition: A Cross-Linguistic Perspective. Walter de Gruyter, 2003.
Blom, Unsworth (eds.) 2010 — E. Blom, Sh. Unsworth (eds.). Experimental Methods in Language Acquisition Research. Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, 2010.
Bloom 1970 — L. Bloom. Language Development: Form and Function in Emerging Grammars. Cambridge, MA: MIT Press, 1970.
Brown 1973 — R. Brown. A First Language: The Early Stages. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1973.
Dabasinskiene 2009 — I. Dabasinskiene. Snekamosios lietuvi^ kalbos morfo-logines ypatybes [Morphological features of colloquial Lithuanian] // Acta Linguistica Lithuanica LX, 2009. P. 1-15.
Dabasinskiene, Kamandulyte 2009 — I. Dabasinskiene, L. Kamandulyte. Corpora of Spoken Lithuanian // Estonian Papers in Applied Linguistics 5, 2009. P. 67-77.
Ervin Tripp, Küntay 1997 — S. M. Ervin-Tripp, A. Küntay. The occasioning and structure of conversational stories // T. Givon (ed.). Conversation: Cognitive, Communicative and Social Perspectives. Amsterdam: J. Benjamins, 1997. P. 133-166.
Gagarina et al. 2003 — N. Gagarina, M. Voeikova, S. Gruzincev. New version of morphological coding for speech production of Russian children (in the framework of CHILDES) // FDSL IV, 2014. P. 243-258.
Gagarina et al. 2012 — N. Gagarina, D. Klop, S. Kunnari, K. Tantele, T. Välimaa, I. Balciûniené, U. Bohnacker, J. Walters. MAIN: Multilingual Assessment Instrument for Narratives. ZASPil Nr. 56 — December 2012. Berlin: ZAS, 2012.
Gagarina et al. 2015 — N. Gagarina, D. Klop, S. Kunnari, K. Tantele, T. Välimaa, I. Balciûniené, U. Bohnacker, J. Walters. Assessment of narrative abilities in bilingual children // Sh. Armon-Lotem, J. de Jong, N. Meir (eds.). Assessing Multilingual Children: Disentangling Bilin-gualism from Language Impairment. Multilingual Matters, 2015. P. 243-276.
Hickmann 2003 — M. Hickmann. Children's Discourse: Person, Time, and Space across Languages. Cambridge: Cambridge University Press, 2003.
Hughes et al. 1997 — D. L. Hughes, L. McGillivray, M. Schmidek. Guide to Narrative Language: Procedures for Assessment. Austin, TX: Pro-Ed, 1997.
Kavaliauskas 2013 — M. Kavaliauskas. Некоторые проблемы усвоения второго иностранного (русского) языка // Professional Studies: Theory and Practice 12, 2013. P. 13-16.
Kornev, Balciûniené 2014 — A. N. Kornev, I. Balciûniené. Narrative analysis as the SLI assessment tool: Evidences from Russian-speaking preschoolers // 4th International Congress on Early Prevention in Children with Verbal Communication Disorders. Proceedings. Varna: Konstantin Preslavsky University of Shumen, 2014. P. 49-58.
Kornev, Balciûniené 2015 — A. N. Kornev, I. Balciûniené. Narrative production weakness in Russian dyslexics: Linguistic or procedural limitations? // Estonian Papers in Applied Linguistic 11, 2015. P. 141-157.
Kornev, Balciûniené 2017 — A. N. Kornev, I. Balciûniené. Fictional narrative as a window to discourse development: A psycholinguistic approach // J. Badio (ed.). Events and Narratives in Language. Frankfurt am Main, Bern, Bruxelles, New York, Oxford, Warszawa, Wien: Peter Lang Publishing, 2017. P. 171-188.
Le Normand et al. 2013 — M. Th. Le Normand, I. Moreno-Torres, C. Parisse, G. Dellatolas. How do children acquire early grammar and build multiword utterances? A corpus study of French children aged 2 to 4 // Child Development 84, 2, 2013. P. 647-661.
Lieven et al. 1997 — E. V. M. Lieven, J. M. Pine, G. Baldwin. Lexically-based learning and early grammatical development // Journal of Child Language 24, 1, 1997. P. 187-219.
LKG 1965 — Lietuvi^ kalbos gramatika [Lithuanian grammar] (ed. K. Ulvy-das). Vilnius: Mintis, 1965.
MacWhinney 2000 — B. MacWhinney. The CHILDES Project: Tools for Analyzing Talk. Vol. I: Transcription, Format and Programs. Mah-wah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 2000.
McTear 1985 — M. McTear. Children's Conversation. Oxford: Basil Blackwell, 1985.
Rayson 2002 — P. Rayson. Matrix: A statistical method and software tool for linguistic analysis through corpus comparison. PhD thesis. Lancaster: Lancaster University, 2002.
Rayson et al. 2004 — P. Rayson, D. Berridge, B. Francis. Extending the Cochran rule for the comparison of word frequencies between corpora. Paper presented at the 7es Journées internationales d'Analyse statistique des Données Textuelles, 2004.
Rayson, Garside 2000 — P. Rayson, R. Garside. Comparing corpora using frequency profiling. Paper presented at the Workshop on Comparing Corpora, held in conjunction with the 38th annual meeting of the Association for Computational Linguistics (ACL 2000), 2000.
Rüke-Dravina 1993 — V. Rüke-Dravina. Latviesu meitene apgüst savu pirmo valodu. Riga: Dio Nordic, 1993.
Savickienè, Dressler (eds.) 2007 — I. Savickienè, W. U. Dressler (eds.). The Acquisition of Diminutives: A Cross-linguistic Perspective. John Benjamins Publishing, 2007.
Sekerina et al. (eds.) 2008 — I. A. Sekerina, E. M. Fernández, H. Clahsen (eds.). Developmental Psycholinguistics: On-line methods in children's language processing. Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, 2008.
Slobin 1991 — D. I. Slobin. Learning to think for speaking: Native language, cognition, and rhetorical style // Pragmatics 1, 1991. P. 7-26.
Smith 1973 — N. Smith. The Acquisition of Phonology: A Case Study. Cambridge: Cambridge University Press, 1973.
Stephany, Voeikova (eds.) 2009 — U. Stephany, M. Voeikova (eds.). Development of Nominal Inflection in First Language Acquisition: A Cross-Linguistic Perspective. Berlin: Walter de Gruyter, 2009.
Tomasello, 2000 — M. Tomasello. A usage-based approach to child language acquisition // Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society 26, 1, 2000. P. 305-319.
Tomasello, 2003 — M. Tomasello. Constructing a language: A usage-based approach to child language acquisition. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2003.
Tribushinina et al. (eds.) 2015 — E. Tribushinina, M. Voeikova, S. Noccetti (eds.). Semantics and Morphology of Early Adjectives in First Language Acquisition. Cambridge: Cambridge Scholars Publishing, 2015.
Utka 2009 — A. Utka. Dazninis rasytinis lietuvi^ kalbos zodynas 1 milijono zodzi^ morfologiskai anotuoto tekstyno pagrindu [Frequency dictionary of the Lithuanian literary language based on a 1-million-word morphologically annotated corpus]. Kaunas: VDU, 2009.
Voeikova, Dressler (eds.) 2002 — M. Voeikova, W. U. Dressler (eds.). Pre-and Protomorphology: Early Phases of Morphological Development in Nouns and Verbs. Munchen: Lincom, 2002.
Zar^bina 1965 — M. Zar^bina. Ksztaltowanie si§ systemu j^zykowego dziecka. Krakow: Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk, 1965.
