CC BY
22
УДК: 821
СООТНОШЕНИЕ СЕМАНТИЧЕСКИХ ОТТЕНКОВ СОБИРАТЕЛЬНОСТИ И МНОЖЕСТВЕННОСТИ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА КАТЕГОРИЮ ЧИСЛА В ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКАХ (НА ПРИМЕРЕ ТЕРМИНА «ХИНКАЛ»)
Ибрагимова М.О., Казимагомедова А.А. ЧОО ВО «Социально-педагогический институт», Дербент
Аннотация. В отличие от индоевропейских языков, в дагестанских языках в не достаточной мере сформированы устойчивые языковые признаки, по которым можно было бы установить разряд слов singularia tantum, употребляемых только в форме единственного числа, и слов pluralia tantum, употребляемых только в форме множественного числа. Попадая в особые условия контекста, и подвергаясь переосмыслению, имена существительные, являющиеся названиями жидкостей, металлов, материалов и других объектов реальной действительности могут поддаваться не счёту, но измерению.
Ключевые слова: языки, термин, форма, диалект.
THE RATIO OF SEMANTIC SHADES OF COLLECTIVITY AND PLURALITY AND ITS IMPACT ON THE CATEGORY OF NUMBER IN DAGHESTANIAN LANGUAGES (FOR EXAMPLE, THE TERM "KHINKAL")
Ibragimova M.O., Kazimagomedova A.A.
ChOO VO «Socialno-pedagogicheskiy institut», Derbent
Abstract. Unlike Indo-European languages, Daghestanian languages are not sufficiently formed a solid linguistic grounds on which to set the category of singularia tan-tum words used only in the singular, and words of pluralia tantum that are used only in the plural form. Getting into the particular conditions of context, and subjected to reinterpretation, nouns that are names of liquids, metals, materials, and other objects of reality can give no account, but the dimension.
Key words: languages, term, form, dialect.
Все имена существительные в дагестанских языках, в зависимости от их отношения к категории числа, могут быть распределены на следующие разряды: 1) имена существительные собственные, 2) нарицательные, 3) вещественные, 4) собирательные. Соотносительные формы всех чисел образуют только те имена существительные, которые подвергаются счету. Термин «хинкал», имеющий кавказскую этимологию и постепенно распространившийся в аварскую, лезгинские, лакский, даргинский и другие языки, выявляющийся с несколько иным семантическим содержанием, можно отнести к вещественным существительным. В некоторых языках этот термин приобретает семантический оттенок собирательности или
собирательного множества. Это обстоятельство обусловило употребление исследуемого термина в разных дагестанских языках:
а) либо только в форме единственного числа,
б) либо только в форме множественного числа (или ограниченного множественного числа),
в) либо в форме обоих чисел.
Как известно, взятый за основу сравнительного анализа термин имеет форму «ххинк1» в единственном числе и форму «ххинк1ал» во множественном числе, образованную посредством аффикса -ал, который является, по мнению лингвистов, «в высшей степени продуктивным» [М.Е.Алексеев 1988: 36].
В багвалинском и чамалинском языках, имеющих в основе исследуемого термина согласный -ч1-, формы плюралиса образуются посредством фонетически сходных аффиксов -бе, -би:
хинч1а - хинч1би в багвалинском языке [Магомедова П.Т. 2004: 350];
ххинч1 - ххинч1бе в чамалинском языке [Магомедова П.Т. 1999: 275].
В каратинском языке к основе формы сингуляриса ххинк1/а присоединяется аффикс -й (ххинк1/а - ххинк1ай), не отмеченный нами в других языках аваро-андо-цезской группы при оформлении формы плюралиса исследуемого термина [Магомедова П.Т., Халидова Р.Ш. 2001: 285].
Посредством сложного аффикса -ибалъи образуется форма плюралиса в бот-лихском языке. Примеры к словарной статье в «Ботлихско-русском словаре» демонстрируют параллельное употребление в языке форм обоих чисел: «къерулъи ххинк1ибалъи хинкал из пшеничной муки; ц1ебекъерулъи ххинк1ибалъи хин-кал из кукурузной муки; ххинк1а бухаб гъай бульон, в котором варился хинкал ххинк1а камив ретабассила ил1и Аллащуди пусть не оставит нас Аллах без куска хлеба» [Саидова П.А., Абусуев М.Г. 2012: 369].
В гунзибском языке И.А. Исаков и М.Ш. Халилов выявили форму ханк1ал в единственном числе и форму ханк1ала с аффиксом плюралиса -а: «Ханк1ал (-ал// -лил, -ас//-лис, -а)...» [Исаков И.А., Халилов М.Ш. 2001: 162].
В гинухском термину форме единственного числа хок1о противопоставлена форма плюралиса хинк1ал, в основе которой выявляется согласный -н-, отсутствующий в форме сингуляриса «Хинкал хинк1ал хок1о...» [Исаков И.А., Халилов М.Ш. 2005: 543].
В даргинском языке форме единственного числа хинк1 противопоставлена форма плюралиса хинк1и, образованная посредством аффикса -и, который выделяется исследователями среди пяти самых продуктивных суффиксов множественности.
В лакском языке также наблюдается оппозиция форм единственного числа -ххунк1 и множественного числа - ххунк1ру [Хайдаков С.М. 1962: 279]. Аффикс -ру, с помощью которого образована форма плюралиса ххунк1ру, И.Х. Абдуллаев считает наиболее распространенным, называя его в числе продуктивных аффиксов множественности «... -ру, -ду, -ну, -ху, -ри, -рду, -ртту, -тал...» [2003: 30].
В хиналугском языке форме единственного числа «хынк1ал» противопоставлена форма плюралиса «хынк1алдыр» [Ганиева Ф.А. 2002: 312].
Аналогичное явление противопоставления форм двух чисел наблюдается и в цахурском языке: ед.ч. хинк1ал - во множественном числе х1инк1албы.
Образование формы плюралиса посредством чередования конечного гласного термина отмечен авторами «Ахвахско-русского словаря», которые выделили термин «хинк1и» в единственном числе и термин «хинк1а» во множественном [Маго-медова П.Т., Абдулаев И.А. 2007: 384].
Подобный факт выявлен и при анализе речи жителей села Анчих Ахвахского района, где, по свидетельству информаторов, употребляются термин «хинк1а» в единственном числе и форма «хинк1и» (с аффиксом множественности -и, что не характерно для формы плюралиса этого слова в других ареальных единицах) - во множественном числе.
Уникальный случай - образование формы множественного числа посредством переноса ударения с первого слога на второй - наблюдается в сивухском говоре каратинского языка:
«хи'нк!а» - форма единственного числа, «хинк1а'» - форма множественного числа.
Не дифференцируют показатели чисел в термине «хинкал» исследователи бе-жтинского, тиндинского и табасаранского языков. Так, Халилов М.Ш. описывает в бежтинско-русском словаре форму хок1а, оговаривая, что аффикс -а является показателем ограниченного множественного числа: «хок1а III (эрг. -ли, огр. мн. -а) ...» [Халилов М.Ш. 2015: 455].
В «Тиндинско-русском словаре» П.Т. Магомедова приводит только форму ед. числа и аффикс эргатива, примеры к словарной статье также демонстрируют отсутствие оформленной формы плюралиса: «Ххинк1'а III (-л1а) хинкал (кушанье из пресного теста формы галушек); чакарл1а ххинк1'а кукурузный хинкал.» [Магомедова П.Т. Тиндинско-русский словарь 2003: 340].
Согласно «Табасаранско-русскому словарю» Ханмагомедова Б.Г.-К. и Шал-бузова К.Т., термин «хинкал» употребляется в этом языке в форме множественного числа, при этом авторы не выделяют показатели числа: «Хинк1ар чаще мн. хинкал (род галушек)...» [Ханмагомедов Б.Г.-К., Шалбузов К.Т. 2001: 316].
Не различает формы единственного и множественного числа термин «хинкал» в лезгинском языке, для которого характерна единая форма хинк1ар.
В мухадском диалекте рутульского языка термин «хинк1ар», обозначающий блюдо в форме квадратиков из тонко раскатанного теста, употребляется только в форме единственного числа, как вещественное существительное; а употребляемый параллельно термин «хъинк1ий» (обзначающий «рожкообразное мучное блюдо») имеет и форму плюралиса с традиционным для рутульского языка аффиксом множественности -быр - хъинк1ийбыр.
Термин «хинк1ал» в ихрекском диалекте рутульского языка, служащий для номинации двух разновидностей мучных блюд, передаваемых в мухадском диалекте двумя параллельными терминами, имеет и форму множественного числа хинк1албыр. [Джамалов К.Э., Семедов С.А. 2006: 272].
Интересным представляется то обстоятельство, что ихрекский заимствовал аварский термин «хинк1ал» в форме множественного числа, но воспринял его как
форму единственного числа, в связи с чем стало возможным возникновение в этом диалекте формы плюралиса хинк1албыр. Таким образом, термин хинк1албыр этимологически можно считать сложноструктурным - состоящим из корня хинк1, показателя плюралиса аварского языка -ал и форманта множественности рутульского языка -быр.
В чеченской кухне мы выявили термин хингалш «кукурузные или пшеничные лепешки, фаршированные тыквой» только в форме мн.ч., тогда как в ингушском языке термин хингал «печеная лепешка с начинкой из тыквы или крапивы» имеет и форму ед.ч., и форму мн. ч. - хингалаш. [Агиева Л.Т. 2011: 389].
Возможно, противоречивая способность термина «хинкал» иметь в разных дагестанских языках форму или только ед. числа, или только мн. числа, и форму обоих чисел заложена в природе самого термина, который аккумулирует и семантику собирательности, и семантику множественности. Нельзя не согласиться с мнением Н.Э. Гаджиахмедова, что «Различие между собирательностью и множественностью глубоко диалектично, собирательность не исключает различий у единичных представителей данного целого, но фиксирует общее, имеющееся во всех единицах собирательного множества; в свою очередь, форма множественного числа возможна лишь в той мере, в какой данные единицы имеют что-то общее, но она фиксирует и различия» [Гаджиахмедов Н.Э., 2000: 30].
Анализ языкового материала показал, что образование форм множественного числа от термина «хинкал» происходит несколькими способами: присоединением аффиксов множественности; чередованием в конце гласных основ и переносом ударения с первого слога на второй.
Проведенный нами анализ термина «хинкал» в дагестанских языках позволил выявить, что он может выступать в качестве единиц разряда и singularia tantum, употребляемых только в форме единственного числа, и pluralia tantum, употребляемых только в форме множественного числа, а также иметь форму обоих чисел. Такая специфическая грамматическая особенность заложена в природе самого термина, который аккумулирует и семантику собирательности, и семантику множественности.
Литература:
1. Абдуллаев И. Х., Эльдарова Р. Г. Вопросы лексики и словообразования лакского языка. - Махачкала, 2003.
2. Агиева Л.Т. Этнография ингушей. - Майкоп, Изд-во ОАО "Полиграф-юг", 2011. - 482 с.
3. Алексеев М.Е. Сравнительно-историческая морфология аваро-андийских языков. - М., 1988.
4. Гаджиахмедов Н. Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке. - Махачкала: Юпитер, 2000. - 382 с.
5. Ганиева Ф.А. Хиналугско-русский словарь. - Махачкала, 2002. - 494 с.
6. Джамалов К.Э., Семедов С.А. Рутульско-русский словарь (ихрекский диалект). - М., 2006.
7. Исаков И.А., Халилов М.Ш. Гунзибско-русский словарь. - Москва, 2001. -288 с.
8. Исаков И.А., Халилов М.Ш. Гинухско-русский словарь. - Махачкала, 2005.
- 616 с.
9. Магомедова П.Т., Абдулаева И.А. Ахвахско-русский словарь. - Махачкала, 2007. - 728 с.
10. Магомедова П. Т. Тиндинско-русский словарь. - Махачкала, 2003. - 621 с.
11. Магомедова П.Т. Багвалинско-русский словарь. - Махачкала, 2004. - 597 с.
12. Магомедова П.Т. Чамалинско-русский словарь. - Махачкала, 1999. - 440 с.
13. Магомедова П.Т., Халидова Р.Ш. Каратинско-русский словарь. - Махачкала, 2001. - 474 с.
14. Саидова П.А. Годоберинско-русский словарь. - Махачкала, 2006. - 460 с.
15. Саидова П.А., Абусуев М.Г. Ботлихско-русский словарь - Махачкала, 2012. - 570 с.
16. Хайдаков С.М. Лакско-русский словарь. - Махачкала, 1962 - 422.
17. Халилов М.Ш. Словарь бежтинского языка. - Махачкала, 2015. - 694 с.
18 Ханмагомедов Б. Г.-К., Шалбузов К. Т. Табасаранско-русский словарь. -Москва, 2001. - 478 с.
Literature:
1. Abdullayev I. K., Eldarov, R. G. the Issues of vocabulary and word formation of the Lak language. - Makhachkala, 2003.
2. Agieva L. T. Ethnography of the Ingush. - Maykop, Publishing house of JSC "Poligraf-Yug", 2011. - 482 p.
3. Alekseev, M. E. comparative-historical morphology of the Avar-Andian languages. - M., 1988.
4. Hadgiahmedov N. E. Inflectional category of noun and verb in the Kumyk language. - Makhachkala: Jupiter, 2000. - 382 p
5. Ganiev F. A. Junaluska-Russian dictionary. - Makhachkala, 2002. - 494 s
6. Jamalov K. E., S. A. Samedov Rutul-Russian dictionary (Arensky dialect). - M.,
2006.
7. Isakov A. I., Khalilov M. S. Gunibsk-Russian dictionary. - Moscow, 2001. - 288 p.
8. Isakov A. I., Khalilov M. S. Ginosko-Russian dictionary. - Makhachkala, 2005.
- 616 p.
9. Magomedova P. T., I. A. Abdulaeva Akhvakh-Russian dictionary. - Makhachkala, 2007. - 728 p.
10. Magomedova P. T. Tindinsk-Russian dictionary. - Makhachkala, 2003. - 621 p.
11. Magomedova P. T. Bialinska-Russian dictionary. - Makhachkala, 2004. - 597 p.
12. Magomedova P. T. Samalinska-Russian dictionary. - Makhachkala, 1999. -440 S.
13. Magomedova P. T., R. S. Khalidov Karatinskijj-Russian dictionary. - Makhachkala, 2001. - 474 p.
14. Saidova P. A. Godoberins-Russian dictionary. - Makhachkala, 2006. - 460 p.
15. Saidova P.A., M.G. Abushov Botlikh-Russian dictionary Makhachkala, 2012. - 570 p.
16. Khaidukov S. M. Lak-Russian dictionary. - Makhachkala, 1962 - 422.
17. Khalilov M. S. Dictionary vertinskogo language. - Makhachkala, 2015. - 694 p.
18 Hanmagomedov, B.-K., Etymology And Formation K. T. Tabasaran-Russian
dictionary. - Moscow, 2001. - 478 p.
УДК: 821
АШУГСКАЯ ПОЭЗИЯ ДАГЕСТАНСКИХ АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ КАК ВЫРАЖЕНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ НАРОДА
Хурдамиева С.Х., Юсуфов М.Г.
Аннотация. Ашугская поэзия дагестанских азербайджанцев занимает важное место в истории их литературы. Первые опыты ашугской поэзии восходят к произведениям суфийского характера. Народная основа, гуманизм, склонность к реалистическому отображению действительности и высокий художественный уровень обеспечили популярность ашугской поэзии среди широких народных масс и стало выражением их идентичности. Немаловажное научно-теоретическое и практическое значение имеет изучение истории вопроса в отношении межэтнических историко-культурных взаимовлияний, а также в аспекте закономерностей становления и развития индивидуального творчества, как на основе родного устно-поэтического творчества, так и в результате использования художественного опыта других народов. Дербентские ашуги, продолжая и развивая традиции устного народного творчества и классической поэзии, сыграли важную роль в передаче этих традиций будущей реалистической поэзии.
Ключевые слова: литература, поэзия, фольклор, творчество.
ASHUQ POETRY OF THE DAGESTAN AZERBAIJANIS AS AN EXPRESSION OF THE IDENTITY OF THE PEOPLE
Hurdamieva S.H., Yusufov M.G.
Abstract. Ashuq poetry of the Dagestan Azerbaijanis occupies an important place in the history of their literature. The first experiments of ashug poetry date back to the works of Sufi character. Popular base, humanism, the tendency to realistic representation of reality and the high artistic level has ensured the popularity of ashugh poetry among the masses and became an expression of their identity. Important scientific-theoretical and practical importance is the study of the history of the issue in relation to inter-ethnic historical and cultural interaction, as well as in the aspect of regularities of formation and development of individual creativity, based on native oral poetic creativity, and the use of the artistic experience of other Nations. Derbent troubadours, continuing and developing the traditions of folklore and classical poetry, played an important role in the transmission of these traditions to the future of realist poetry.
Key words: literature, poetry, folklore, creativity.
