CC BY
1479
УДК 340.111
Мамай Евгений Алексеевич Mamay Evgeny Alekseevich
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
candidate of science (law), assistant professor of the department of theory and history of state and law
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: mamai_ea@mail.ru
Соотношение публичного и частного права Correlation of public and private law
В статье рассматривается проблема дифференциа- The article concerns the problem of differentiation of pub-
ции публичного и частного права. На основе различныых lic and private law. On basis of different criteria the author
критериев автор анализирует существующие подходы к analyses existed approaches on that issue and summarizes
этому вопросу, и в заключение дает окончательные опре- the final definitions of notions «public law» and «private law». деления понятий «публичное право» и «частное право».
Ключевые слова: публичное право, частное право, Keywords: public law, private law, material theories of dif-
материальные теории разграничения публичного и част- ferentiation of public and private law, formal theories of differ-
ного права, формальные теории разграничения публично- entiation of public and private law. го и частного права.
Основу современной юриспруденции составляет ее категориальный аппарат, который в силу интеграционных процессов, происходящих в мире, приобретает унифицированный вид. Несмотря на множество территориальных и национальных различий в юридической науке и практике, именно категориальный аппарат правоведения, его основополагающие понятия слагают тот каркас, который позволяет юристам исследовать зарубежное законодательство, познавать глубинные основы его создания и развития. Представляя своего рода мосты между правовыми системами различных государств, категории юридической науки, с одной стороны, являют собой оплоты устойчивости в бескрайнем море различий, а с другой стороны, в своем содержании представляют собой своеобразные межевые знаки, позволяющие отграничивать одни правовые системы от других. Как справедливо отмечал А.М. Васильев, «специфика и реальные свойства правовой материи логически выражаются на основе установления отношений и зависимостей между известной суммой правовых категорий» [1, с. 134].
Таковы категории публичное и частное право, материальное и процессуальное право и др. Многими они воспринимаются как аксиоматические понятия, доступные для понимания каждому. Однако таковыми они представляются только на первый взгляд. При более глубоком исследовании проблемы становится понятным разрозненность подходов
на определение этих главных категорий юридической науки.
Определение различий данных понятий становится все более актуальным и, прежде всего, в связи с необходимостью приведения в состояние баланса существующей системы законодательства, так как существующие ныне акценты в правоведении сменили концентрацию внимания с огосударствленного (по выражению С.С. Алексеева, «опубличенного» [2, с. 162]) права советского государства на частное право современной России, что выявило явный «частноправовой» крен [3, с. 8].
Важность решения вопроса о разграничении права, о подразделении его на определенные структурные единицы имеет большое теоретическое и прикладное значение.
В теоретической плоскости разрешение этого вопроса приобретает особую важность, прежде всего, в части разработки и совершенствования научно обоснованной базы для последующей систематизации законодательства. Прикладное, правоприменительное значение вытекает из предыдущего и позволяет разрешать отдельные аспекты применения права, в частности, вопросы подведомственности и подсудности, вопросы организации и деятельности органов государственной власти, повышения эффективности их функционирования. «Уяснение критериев и сути деления права на частное и публичное необходимо, — пишет А.Я. Курбатов, — прежде всего, нормотворческим
органам, чтобы иметь возможность определить характер интереса, подлежащего правовой охране, и выработать «под него» соответствующий правовой режим. Для субъектов правоприменительной деятельности оно помогает уяснить существо отношений и с учетом этого правильно толковать и применять конкретные нормы права» [4, с. 98].
История поиска соотношения публичного и частного права насчитывает несколько тысячелетий. Первоначальные теоретические основы для такого деления были заложены еще в древнегреческой философии, многие представители которой занимались исследованием вопросов равенства и справедливости, общих (естественных) и частных законов [5, с. 56—60]. Однако традиционно все-таки исходным пунктом считается фраза древнеримского юриста Ульпиана в знаменитых Дигестах Юстиниана (Кн. 1, титул 1, § 2 de justitia et jure): «Publicum jus est quod ad statum rei Romanie spectat, privatum, quod ad singulorum utilitatem pertinet, sunt enim guaedam publice utilia, guaedam privatum» [6].
Как свидетельствуют историки и юристы, в Средние века римское право со свойственным ему категориальным аппаратом не было актуально в раздробленной феодальной Европе, где властвовала католическая церковь. Поэтому началом его широкого распространения считается рубеж XV-XVI веков, период, который в науке называют гуманизмом, в искусстве — ренессансом, а в религии — реформацией. Разноликое, неустойчивое и неписан-ное европейское обычное право, разрозненное по различным территориям и различным городам на тот момент не удовлетворяло требованиям растущего торгового оборота, а потому не могло противостоять римскому праву, претендующему на роль общего права укрупняющихся государств Европы [7, с. 38].
В русском праве ввиду его специфики и заметного удельного веса обычаев и «общинного права» деление на публичное и частное право исторически не было выражено столь отчетливо, как в других государствах [8, с. 2]. Формирование интереса к такому делению стало проявляться только в XIX веке в связи с ростом внимания к идеям конституционализма и систематизацией отечественного законодательства.
По мере рецепции римского права в русскоязычное (да и европейское) употребление вошел термин «гражданское право», являющийся буквальным переводом латинского «jus civile». Данное выражение первоначально играло в Риме роль более широкой категории, родового понятия по отношению к терминам «частное право» и «публичное право». Несмотря на это в отечественном правоведении, как об этом свидетельствуют многочисленные дореволюционные словарные издания, понятие «гражданское право» закрепилось в значении, относящемся к более позднему периоду римского государства, и долгое время полностью ассоциировалось с термином «частное право» [9, с. 512—513; 10, с. 396—398].
Такое исторически сложное и многогранное понимание римской терминологии вносило и вносит дополнительные трудности в разграничение рассматриваемых категорий. Собственно поэтому в литературе еще можно встретить такое мнение, как, например, высказала Т.В. Кашанина: «Право как социальное явление зародилось в древнем мире. Тогда все право было частным и называлось одним общим термином «гражданское право»... Для римлян право было единым. В древнем мире публичного права как такового не было, если не считать отдельных его уголовно-правовых вкраплений.» [11, с. 6].
В противовес можно привести абсолютно справедливые утверждения ученых, живших еще в XIX веке.
Во-первых, мы абсолютно согласны с точкой зрения профессора Ю.С. Гамбарова, который писал, что «исторически было бы одинаково неправильно утверждать, что "сначала все право было публичным", как и то, что "сначала все право было гражданским"» [10, с. 404]. Подобные выводы могут делать лишь исследователи, не совсем обстоятельно разобравшиеся в истории и терминологии древних государств в целом и Древнего Рима в частности. Трудно представить, чтобы великая империя, существовавшая сотни лет, прежде чем распасться, не имела законов о государственном устройстве и публичного права как такового. На самом деле, «когда римская юриспруденция процветала, римский общественный дух давно угас, древнее общество представляло собрание единиц, индивидуальностей. эти атомы, погруженные в себя, не имевшие между собою никакой живой связи, находившиеся только по необходимости в наружных соприкосновениях между собой, связывались внешним, механическим образом в одно целое государственною властью» [12, с. 128]. Поэтому естественно более развитой была сфера частноправовой регламентации, однако такие находки археологов, как, например, «Гераклейская таблица», бронзовая доска, на которой был изложен закон о муниципальном устройстве, говорят нам, что публично-правовые институты в праве имелись, но были в меньшей степени систематизированы.
Во-вторых, необходимо более осторожное обращение с терминологией. Как справедливо утверждал А.Х. Гольмстен, «при переводе иноязычных юридических норм главнейшую трудность представляет не самый перевод, в смысле переложения одних слов на другие, одного предложения на другое, а установление смысла слова, предложения, нормы. Для филолога, имеющего в виду обыденную речь, иной перевод никаких трудностей не представит, а для юриста, наоборот, может представить большие затруднения: иной перевод требует обстоятельного знакомства, быть может, с целой исторической эпохой данной стороны юридического быта, с тонкими разграничительными чертами нескольких юридических институтов и т. д.» [13, с. 255]. Рассматриваемые нами термины («jus civile», «jus publicum», «jus privatum») — выражения
латинские, а на латинском языке говорили и писали римляне, следовательно, как отмечал тот же ученый, слова эти надо понимать так, как их понимали римские юристы [14, с. 287].
Приводимые нами выше ссылки на дореволюционные российские издания не случайны: в России 2-й половины XIX — начала XX века было проведено множество исследований по вопросу разграничения публичного и частного права. Среди них достаточно назвать знаменитые работы К.Д. Кавелина «Что есть гражданское право и где его пределы?» (1864 г.) и С.А. Муромцева «Определение и основное разделение права» (1879 г), хотя помимо этого существовали и отраслевые исследования по данному вопросу.
В советский период российской истории научное движение в этом направлении было остановлено общей идеологической концепцией, идея которой содержится в часто цитировавшемся высказывании В.И. Ленина из письма Д.И. Курскому: «Мы ничего частного не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное.» [15, с. 398]. Впрочем, в отличие от ряда других областей гуманитарных знаний, прекративших свое развитие в советский период, после революции в 20-е годы еще появлялись работы, посвященные частноправовой тематике, таких крупных правоведов, как М.М. Агарков, А.В. Венедиктов, Е.А. Флейшин, Б.Б. Черепахин и др. [16, с. 120—145]
Тем не менее, по причине вышесказанного мы не будем в ходе последующего изложения останавливаться на советском периоде отечественного правоведения, который оказался практически «вырезанным» из истории научных исследований, посвященных вопросу разграничения публичного и частного права. Даже без указанного периода история права предлагает нашему вниманию достаточно большое количество теорий, обстоятельно разработанных отечественными и зарубежными правоведами.
Однако прежде чем излагать подходы отдельных авторов, остановимся на нескольких аспектах, требующих, на наш взгляд, дополнительного уяснения.
Во-первых, любая классификация не может быть абсолютной и неизменной раз и навсегда.
Выводя основания для классификации предмета исследования, нам с неизбежностью приходится сталкиваться с неоднородностью исследуемого материала. В этой связи приходится различать основные характеризующие свойства предмета, качества, свойственные ему по преимуществу, и качества случайные, которые могут представлять больший интерес в отдельных частях, но далеко не свойственны всем исследуемым вопросам.
Так, например, уголовно-правовая и уголовно-процессуальные сферы традиционно в отечественном правоведении относятся к публичному праву, однако они в себе содержат нормы, инициатива уголовного преследования по которым, включая обвинение в суде, в зависимости от объективных условий (характера и тяжести совершенного пре-
ступления) предписывается частным субъектам. В силу этого различают публичный, частно-публичный и частный порядок возбуждения уголовных дел (ст. 20 УПК РФ).
Напротив, семейное право, которое исторически всегда считалось вышедшим из состава гражданского права, помимо интересов частных лиц, по мере прогрессивного развития общества стало акцентировать внимание на таких институтах, как алиментные обязательства родителей и детей, защита интересов несовершеннолетних, опека и попечительство. В силу этого для многих ученых становился спорным вопрос об отнесении семейного права к области частного права. Видя в семейных отношениях отношения власти и подчинения (мужа по отношению к жене, родителей по отношению к детям), некоторые ученые выводили семейное право из состава частного и причисляли к праву публичному [17, с. 203; 134].
Во-вторых, рассматривать связь и разграничение частного и публичного права необходимо с учетом особенностей, свойственных правовым системам современности.
В силу упоминавшейся нами выше преемственности древнеримского и европейского права проблема разграничения публичного и частного права имеет первоочередную связь именно с романо-германской правовой системой. Как свидетельствует известный французский компаративист Рене Давид, «со всех точек зрения английское право весьма отличается от французского права и других систем, входящих в романо- германскую правовую семью. С точки зрения известных делений права мы не найдем в английском праве. деления на право публичное и право частное. Вместо этого мы находим в английском праве деление в первую очередь на общее право и право справедливости» [18, с. 281].
Безусловно, и в данном случае необходимо сделать оговорку о том, что современное состояние правовых систем значительно отличается от предшествующих исторических периодов. Интеграционные процессы в мире приводят к обоюдному заимствованию не только отдельных институтов в неродственных правовых системах, но взаимному влиянию основополагающих подходов в формировании национального права отдельных государств, к его систематизации. Так, несмотря на то, что в принципе деление права на публичное и частное несвойственно странам общего права, каноническое право Англии в свое время впитало в себя постулаты римского права, которые перешли в право обычное [19, с. 134]. Известный английский государственный деятель и юрист Ф. Бэкон еще в XVII веке эти вопросы затрагивал в своих работах [20, р. 137], а в современных англоязычных юридических словарях проводится анализ данных категорий, хотя и с учетом исторических особенностей данных стран. Здесь же следует отметить, что в качестве первоисточников зачастую авторами идет отсылка на гер-маноязычную юридическую литературу [21].
В-третьих, сложным представляется сопоставление теоретических подходов и действующего права.
При постановке вопроса о разграничении публичного и частного права неизбежно происходит столкновение теоретических концепций и научных теорий с эмпирическими, прикладными подходами. И здесь можно встретить два взаимоисключающих мнения. Согласно одному из подходов «возражать против теории, относящейся к области права, ссылками на действующее теперь положительное законодательство было бы неубедительно уже потому, что последнее развивается, совершенствуется и вместе с тем изменяется» [12, с. 61]. С другой стороны, существуют сторонники разграничения категорий «публичное право» и «частное право» ссылками на «обычное установившееся в практической жизни и науке понятие» [22, с. 175].
Однако что обращает на себя внимание в данном случае? Во-первых, само действующее законодательство также формируется на основе каких-то представлений о разграничении рассматриваемых категорий, то есть определенные теоретические взгляды уже положены в основу существующей систематизации права. Кроме того, законодательные подходы также сами со временем изменяются (об этом много написано на примере рабовладельческих и феодальных отношений). Во-вторых, уместно ли ссылаться на «сложившиеся представления», если самих этих представлений десятки и сотни?
В-четвертых, в отраслях отечественного законодательства имеет место смешение публично-правовых и частноправовых институтов.
В современном отечественном законодательстве имеют место вкрапления частноправовых образований в публично-правовые отрасли законодательства и наоборот — элементы, имеющие публично-правовую природу, присутствуют в нормах, регламентирующих частноправовую сферу. Современными учеными это признается абсолютно нормальным и оправданным явлением. Так, например, Ю.А. Крохина пишет по поводу реализации норм частного права в бюджетном праве (публично-правовом по своей природе), что «подобный отраслевой дуализм позволяет максимально полно учитывать соотношение частных и публичных интересов при формировании доходной части государственных и муниципальных бюджетов» [23, с. 107]. Напротив, в гражданско-правовую сферу (имеющую индивидуальный, частный характер правового регулирования) включаются нормы о государственной регистрации юридических лиц и сделок с недвижимостью, о лицензировании отдельных видов деятельности, что также оправдано, так как «в этих случаях в гражданское законодательство вкрапливаются публично-правовые элементы, без которых не может обойтись ни одно гражданское общество» [24, с. 82].
С учетом вышеназванных положений возможно изложение различных теорий, предлагающих основания для разграничения публичного и частного
права. Вслед за Н.М. Коркуновым разделим все теории на две большие группы: теории, предлагающие материальные основания для разграничения, и теории, предлагающие формальные основания. В основу первых ложатся признаки, характеризующие материальное содержание общественных отношений, регламентируемых правом. В основании другой группы теорий лежат формальные подходы к определению границ, то есть условия внешние к регулируемым отношениям. Эти критерии, как справедливо, на наш взгляд, считает К.В. Петров, во многом аналогичны тем же критериям предмета и метода правового регулирования, положенным в основу построения системы права [25].
Материальные теории разграничения публичного и частного права
Подход 1 [26]. Основание классификации: разграничение интересов.
Римскими юристами и, прежде всего, самим Ульпианом была положена традиция разграничения публичных и частных интересов как основание для классификации права. Определив, что «существует полезное в общественном отношении и полезное в частном отношении», Ульпиан провел резкую разграничительную линию между тем, что приносит пользу отдельно взятому лицу и тем, что играет важное значение лишь для всей человеческой общности и государства. Несмотря на то, что такое обособление по многим основаниям подвергается резкой критике, и в современной юридической литературе можно встретить определения частного и публичного права в духе римских юристов [27, с. 224, 296].
Между тем критики приводят достаточно убедительные доводы против таких определений. Так, еще Н.М. Коркунов писал, что «интересы только и существуют у отдельных людей, так как только люди суть действительные, реальные элементы общежития, а соответственно, общий интерес представляет собой есть не что иное, чем совокупность частных интересов» [22, с. 165—166]. Во-вторых, как отмечал Г.Ф. Шершеневич, такое противопоставление интересов не оправданно [28, с. 123—124]. На самом деле организация армии — публичный интерес, но не на защиту ли каждого отдельно взятого человека она направлена? С другой стороны, регламентация частноправовых отношений по поводу, например, выдачи векселя не способствует ли повышению товарооборота в государстве в целом, не достигается ли при этом совокупный, общий интерес? В свое время еще Гермогениан говорил (Ди-гесты, Кн. 1, титул 5, 2 de statu hominum): «hominum causa omne jus constitutum est» [29, с. 169]. Именно поэтому справедливым считается утверждение о том, что «общее благо не враждебно, по природе своей, частному интересу; оно только комбинирует многие частные интересы, дабы достигнуть... наибольшего счастья наибольшего числа лиц.» [30, с. 186].
Подход 2. Основание классификации: разграничение целей.
Данную точку зрения отстаивали Савиньи и Шталь. Она представляет попытку соединить в одно и классификацию по интересам, охрана которых есть цель права, и классификацию по различию положения субъектов как самостоятельного индивида или как члена общественного организма. В литературе данная теория получила наименование телеологической.
Ф.К. Савиньи писал, что «в публичном праве целое является целью, отдельный человек занима-етвторостепенное положение; напротив, в частном праве отдельный человек является целью, а целое государство — средством» [22, с. 166—167]. Таким образом, конкретная человеческая личность в отношениях частного права является непосредственной целью. В публичном же праве достижение такой цели опосредовано достижением общего блага [22, с. 167].
Критика данной теории в основном сводится к двум положениям:
1. Н.М. Коркунов считал, что конечная цель, конечная задача и публичных, и частных отношений одна и та же: различен только способ ее выполнения, осуществления. В частном праве она осуществляется путем личного самоопределения, в публичном — путем совокупной деятельности целого общества [22, с. 167].
2. Е.Н. Трубецкой подвергал критике телеологическую теорию на основании того, что существует много случаев, «где цель правомочия является целью общественною, а правомочие тем не менее носит характер частного права.» [31, с. 205].
Подход 3. Основание классификации: связь регулируемых отношений с имуществом.
Данную теорию в отечественном правоведении называли гражданско-правовой (имущественной), поскольку ее представители (Мейер, Умов) отстаивали необходимость очищения гражданского (частного) права от отношений, несвойственных его предмету регулирования. Согласно данной теории предмет регулирования частного права — имущественные, экономические отношения; публичного — интересы, не имеющие экономического значения. Как свидетельствуют современные ученые, исторически данный критерий разграничения был свойственен и правовой доктрине Франции [32, с. 31].
Подход 4. Основание разграничения: способ использования объектов прав.
Достаточно оригинальный подход к разграничению публичного и частного права продемонстрировал Н.М. Коркунов в своих «Лекциях по общей теории права». Рассматривая понятие права в субъективном смысле, он развил концепцию, в которой указывал на цель использования принадлежащего лицу права как действительный критерий разграничения. Условно назовем данную концепцию «теорией деления-приспособления».
«Право, как мы видели, — пишет Н.М. Корку-нов, — есть вообще возможность пользоваться чем-либо; эта возможность может быть обозначена лицу в двоякой форме. Самая простая форма — это
поделение объекта пользования в частное обладание по частям; другими словами, установление различия моего и твоего. Наряду с установлением различия моего и твоего, необходимо должна существовать еще другая форма разграничения интереса. Эту вторую форму можно определить, как приспособление объекта в противоположность его делению, представляемого первой формой. Первая форма одна недостаточна, но недостаточно также сама по себе и вторая форма; она не может заменить собою первую» [22, с. 178—179]. Данный автор считает такую группировку норм исторически установившимся различием частного и публичного права.
Во взаимосвязи со способом использования права Н.М. Коркунов видел и различие субъектов. «Когда объект делится в частное обладание отдельных лиц, субъект права всегда вполне определен. Напротив, при приспособлении объекта к совместному пользованию субъектами, является целая группа лиц, определенных только общим, родовым образом, а не индивидуально определенные личности. Если государству предоставляется власть над данным объектом ради его приспособления к общему пользованию — это право публичное: таково право государства на дороги. Если же, напротив, данный объект предоставляется государству только для пользования самим правительством ради извлечения из него средств, для приспособления других объектов — это право частное» [22, с. 181].
Спорным аспектом в данном подходе, на наш взгляд, является то, что в нем акцентируется внимание лишь на имущественных отношениях (поэтому мы и поместили данный подход вслед за «имущественной» теорией, которую сам Н.М. Коркунов подвергал резкой критике). Безусловно, теория «деления — приспособления» вполне укладывается в понимание соотношения публичного права как организационного по отношению к частному. Естественно, чтобы наделить правом собственности отдельных лиц, между ними сначала необходимо распределить некое имущество, например, земельные участки, однако можно ли все отношения сводить к столь упрощенной форме, сводить все многообразие отношений к приспособлению и распределению движимого/недвижимого имущества? И как быть в случае с авторскими правами, правами на изобретение и иными личными неимущественными правами? Они также должны быть распределены между субъектами? Сначала приспособлены к общему использованию, а потом распределены, или наоборот?
Подход 5. Основание классификации: соотношение статусов субъектов — адресатов норм права, участников правоотношения.
Условно данную теорию можно назвать «субординационной», так как в основу ее положено соотнесение статусов участвующих в отношениях субъектов — адресатов норм права. Основные положения данного учения были сформулированы еще Кантом, а затем в несколько измененном виде — Пухтой.
Сторонниками данной теории являлись Ф. Регель-сбергер, Г. Еллинек, Ж. Шовен и др.
По мнению Пухты, каждое данное право должно рассматриваться как частное или публичное в зависимости от того, принадлежит ли оно лицу как индивидууму или как члену организованного общества; в первом случае мы имеем дело с правом частным, во втором — с правом публичным. Например, я имею право участвовать в выборах, это право — публичное, так как принадлежит мне, как гражданину РФ. С другой стороны, мое право собственности на конкретную вещь принадлежит мне как индивиду — это частное право. Отсюда вытекают ограничения: свое частное право я могу передать другому лицу, публичное же отторгать я не имею права.
В зависимости от наличия признака подчиненности государству личность может вступать в отношения либо как равный субъект, либо подвластный. Поэтому, например, во всех имущественно-правовых отношениях участники их выступают друг против друга как существа одного порядка, и даже государство или иной публичный субъект, по образному выражению Ф. Регельсбергера, «стоят тут на одной доске с частным лицом» [33, с. 99—100].
Основной недостаток данной теории состоит в том, что ее развитие может привести к умалению интересов частных лиц в пользу государства, которому отдельные лица вынуждены подчиняться в силу субординации. Всякое частное право возможно только на основе признания определенных качеств индивида, в силу которых он приобретает возможность прибегать для защиты своих интересов к содействию государственной власти. В англоязычной юридической литературе по этому поводу часто цитируется знаменитое выражение Ф. Бэкона: «Jus privatum sub tutela Juris Publici latet. Lex enim cavet civibus magistratus legibus» [34, p. 137]. Словно продолжая эту мысль, Г. Еллинек писал, что «все частные права связаны с публично-правовым притязанием на признание и защиту. Все частное право опирается поэтому на публичное право. Если таким образом, с одной стороны, частное право возможно только на основе публичного права, то последнее, с другой стороны, по отношению к частному праву совершенно самостоятельно. публичное право есть то право, которое связывает обладающее верховной властью общение в его отношениях к равным и подчиненным ему лицам» [35, с. 279—280].
Какие данная теория вызывает возражения? Во-первых, не существует прав, которые принадлежали бы лицу, как изолированному индивиду, так как человек в любом случае является членом какой-то социальной общности, а во-вторых, как государство, так и иные публичные образования могут быть также носителями частных прав. Во Франции, например, даже государственная собственность может быть как публичной, так и частной, имея соответствующее отраслевое подчинение [32, с. 34].
Формальные теории разграничения публичного и частного права
В отличие от вышеперечисленных концепций в качестве критериев разграничения публичного и частного права авторы формальных теорий закладывают иные основания. Внимание ими акцентируется не на том, что регулируют те или иные нормы, то есть не на предмете правового регулирования, а на том, как это происходит.
Подход 1. Основание для классификации: сочетание признака централизации — децентрализации.
Теория централизации — децентрализации в отечественном правоведении появилась в развитие идей Р. Штаммлера и Л.И. Петражицкого, при этом критике в основном подвергалась теория интересов, предлагавшая классическое определение публичного и частного права. Как отмечают ученые, заслуга в исследовании этого подхода принадлежит русскому правоведу И.А. Покровскому (1868 — 1920 гг.).
И.А. Покровский основывал соответствующее разграничение на методе регулирования, применяемом в частноправовой и публично-правовой сфере. Он писал: «Если публичное право есть система юридической централизации отношений, то гражданское право, наоборот, есть система юридической децентрализации... Если публичное право есть система субординации, то гражданское право есть система координации; если первое есть область власти и подчинения, то второе есть область свободы и частной инициативы» [36, с. 40]. Таким образом, суть данной теории состоит в особенности, замеченной еще Л.И. Петражицким: «Некоторые области жизни нормируются путем установления сложной системы высших и низших, подчиненных и соподчиненных органов. с единым направляющим центром (курсив наш. — Е.М.), единым бюджетом и т. д.» [37, с. 708]. Только от государственной власти как направляющего центра могут исходить распоряжения, определяющие положение каждого отдельного человека в данной сфере отношений, и это положение не может быть изменено никакой частной волей. В то же время в сфере частного права отношения децентрализованы, а многочисленные субъекты, обладая определенной мотивацией, действуют по собственному усмотрению [38, с. 36].
Л.И. Петражицкий в своем учении дополнял признак централизации в публичном праве признаком социального служения, то есть принуждения государством частных субъектов к определенному поведению, в том числе во имя общественного блага, не давая действовать им по собственному усмотрению.
Безусловно, определенные положительные аспекты в предложенном разграничении имеются, однако не всеми взгляды И.А. Покровского были одобрены. Так, например, М.М. Агарков считал, что «признак централизации и децентрализации является неопределенным и излишним. Рядом с признаком социального служения он не дает ничего нового, но вносит неясность и противоречия» [38, с. 41].
Подход 2. Разграничение по степени общности/ казуальности выражения норм.
Своеобразным развитием имущественной теории, изложенной выше, была теория, обстоятельно изложенная в упоминавшейся нами работе К.Д. Кавелина. Исследуя юридические явления в государстве, он обратил внимание на то, что одни из них являют собой прямой результат деятельности составных единиц, из которых слагается государственно-организованное общество, другие же не могут быть объяснены деятельностью этих составных элементов, имеют какой-то другой источник [12, с. 66]. Поэтому К.Д. Кавелин делал вывод, что государство как органическое целое есть юридическое начало, юридический принцип, идея. Оно вносит в видимые, личные имущественные отношения между людьми новые условия, которые их только видоизменяют, только группируют их известным образом, согласно с требованиями единства государственного организма. Нового ничего при этом не создается и в частном, гражданском быту ничего не меняется [12, с. 57—58]. Данный ученый сравнил подобную ситуацию с положением человека в окружающей среде: «покоряя ее, заставляя ее служить своим целям, он не переменяет и не может переменить ее законов.» [12, с. 58]. Соответственно, по К.Д. Кавелину, предмет публичного права — общие юридические начала, принципы, которые существуют в некой идеальной форме и не осуществляются в действительности. Частное же право (гражданское право, по присущей тому времени терминологии) занимается действительными, видимыми отношениями людей, внешними явлениями. Публичное (государственное) право создает условия, видоизменяющие, определяющие, производящие новые сочетания гражданских отношений [12, с. 60].
Специфика такого понимания, предложенного К.Д. Кавелиным, состоит в том толковании, которое он применил для уяснения термина «частное право». Он вложил в понимание слова «частное» следующее значение: связанное с частными случаями, конкретными жизненными ситуациями, в отличие от права публичного — общего, устанавливающего общие начала правового регулирования. Отсюда — специфичное разъяснение структуры права.
Подход 3. Разграничение по субъекту правотворчества (источнику права в специально юридическом смысле).
Как мы отмечали выше, привычное нам деление права на частное и публичное в целом несвойственно странам, воспринявшим влияние английского права. Как пишет Рене Давид, «такое деление отсутствует в английском праве, и, более того, его издавна принципиально не признавали, поскольку в нем видели отказ от идеи о том, что государство и его органы подчинены праву» [18, с. 285].
Тем не менее исторически подходы меняются, оказывая свое влияние и правовую доктрину. Соответственно, в современных странах общего права происходит разграничение публичного и частного права, однако подход к этому отличается значительной спецификой. Так, например, в английских провинциях Канады термин «частное право» (private
law) часто употребляется как синоним понятия «общее право» (Engish common law, или просто common law). В данном случае противопоставляется право, созданное судебной практикой (judge-made laws) и законодательно установленное право. Таким образом, частное право — это право, сформированное судебной практикой, а публичное (конституционное, административное и уголовное) — право, формируемое провинциальными правотворческими органами или федеральным парламентом [39].
В США, также получивших долю наследства от английского права, частное право в целом называется общим правом, однако отдельные штаты, например Нью-Йорк, находятся под значительным влиянием подходов к систематизации, свойственным странам романо-германской правовой семьи, что выражается в особенностях правотворчества.
Безусловно, затрагивая этот вопрос, необходимо помнить, что, «не соответствуя ни одному из знакомых нам понятий, термины английского права непереводимы на другие языки, как термины фауны и флоры разных климатов. Когда любой ценой хотят перевести эти термины, их смысл, как правило, теряется. Трудность не уменьшается даже при кажущейся адекватности.» [18, с. 281]. Соответственно, можно утверждать, что при дословном переводе употребляемых понятий проведение границы между частным и публичным правом таким образом, как это делается, например, в Канаде, изменяет объем категорий, свойственный для отечественного правопонимания.
Тем не менее проведенное нами ознакомление с англоязычными источниками позволяет нам говорить об использовании американскими авторами чисто формального критерия для разграничения публичного и частного права. Критерием разграничения выступает орган правотворчества.
Результаты разграничения следующие:
1. Частное право (private law) — нормы права, формируемые в результате правотворческой деятельности судебных органов, нормы — судебные прецеденты. Инициатор судебного разбирательства — частное лицо, в суде происходит защита частного интереса.
2. Публичное право (public law) — нормы права, издаваемые законодательными органами государства.
Подход 4. Разграничение по способу защиты.
В дореволюционной литературе можно встретить еще один формальный подход к разграничению публичного и частного права. В краткой форме его можно сформулировать, процитировав часть статьи «Частное право» из словаря под редакцией С.Н. Южакова: «.для практического решения задачи должен быть выставлен конкретный признак. Признают, что право, которое может быть осуществлено лишь путем гражданского иска, — частное право» [40, с. 788].
При более обстоятельном исследовании становится понятным, что столь неоднозначный критерий был предложен весьма авторитетным ученым
того времени — С.А. Муромцевым. Данный ученый определял право как порядок юридической защиты отношений [30, с. 195]. Данный порядок отличается весьма существенно и прежде всего по субъекту, выступающему инициатором защиты: в одном случае это органы общественной власти, в другом — частное лицо [30, с. 185]. Таким образом, как утверждал С.А. Муромцев, «публичное право защищает порядок отношений, который ценен с точки зрения поддержания и развития общественности, но остался бы без достаточной защиты, если бы она была предоставлена исключительно на произвол частных лиц» [30, с. 198].
При критическом взгляде на данную точку зрения, во-первых, обращает на себя внимание теоретическая проблема защиты интересов частных лиц в ситуациях, когда сами они этого сделать не могут в силу возраста, физического или психического состояния, иных причин (например, несовершеннолетние, невменяемые, престарелые). Во-вторых, оправданно ли акцентировать внимание на охранительной функции права и все различия в праве сводить только к способам защиты? Как известно, право создано прежде всего для регулирования повседневной деятельности лиц, и факт нарушения права — это скорее исключение, чем правило.
Таким образом, сторонники всех перечисленных теорий стремились найти действительные основания для разграничения публичного и частного права путем поиска одного критерия. Для большинства современных исследователей в области общей теории права и отраслевых юридических наук стало ясно, что при разграничении столь объемных по содержанию и изменчивых в течение времени понятий, как публичное и частное право, применение одного критерия недопустимо.
Одним из редких проявлений обратного подхода в современной юриспруденции является точка зрения А.А. Кононова, применившего для разграничения совсем по-гегелевски диалектическую триаду: тезис, антитезис, синтез. Так, он считает, что частное право являет собой меру свободы, публичное право — меру ограничения свободы, а в качестве их синтеза вводится третья структурная единица в системе права — охранительное право, имеющее одну базовую составляющую — уголовное право [41,с.16—18]. Спорность и неоднозначность такой точки зрения, на наш взгляд, налицо, хотя, безусловно, она привлекает простотой (при выражении данной идеи в качестве общего правила и без конкретизации на примере отдельных норм).
Между тем еще дореволюционные исследователи (Г.Ф. Шершеневич, Б.Б. Черепахин), проводя обстоятельный анализ теорий других авторов, приходили к выводу о том, что «каждая из этих теорий разделения права на частное и публичное содержит в себе зерно истины, подмечает те или иные черты действительности» [42, с. 18], однако использование при этом одного лишь критерия явно недостаточно. Только посредством сочетания как формальных, так и материальных критериев воз-
можно решение теоретических и практических задач в данной области знаний.
В современной теоретико- правовой литературе авторами, как правило, используется именно сочетание признаков. Так, например, Ю.А. Тихомиров в качестве признаков публичного права, отличающих его от частного, называет выражение публичного интереса как суммарного, усредненного социального интереса в каждой из сфер (экономической, социальной и др.), преимущественное регулирование властных отношений, наличие особого субъекта (государства или иного публичного образования), использование императивного метода воздействия с присущими ему свойствами децентрализации и субординации, а также общенормативное регулирование [8, с. 27—47].
Другой знаменитый ученый современности, С.С. Алексеев, представляющий в бульшей степени «лагерь» исследователей частного права называет также несколько опорных признаков, каждому из которых можно найти антипод в публичном праве. Так, он пишет, что «..частное право — потому и «частное», что оно юридически закрепляет автономный, суверенный статус личности и свободу личности в ее, данной личности, делах — частных делах» [43, с. 109]. Сфере частного права, по мнению данного ученого, присущи такие признаки, как: 1) юридическое равенство всех лиц, вступающих в отношения, децентрализация в отношениях, отсутствие субординации; 2) диспозитивность (все лица на равных сами своей волей и в своем интересе устанавливают взаимные права и обязанности); 3) неприкосновенность, юридическая «бронированностъ» прав (все лица защищены от незаконного, неправомерного вмешательства в их дела) [2, с. 109, 138, 255].
Согласившись с названными нами авторами, мы считаем необходимым подчеркнуть, что в основу разграничения публичного и частного права должно быть положено минимум два критерия:
1. В качестве материального критерия должен выступить предмет правового регулирования, то есть совокупность общественных отношений, на регулирование которых нацелено право.
2. Формальным критерием, дополняющим вышеназванный, может стать превалирующий метод правового регулирования: для публичного права таким является императивный метод, для частного — диспозитивный. Интересно, что о различии «методов правового регулирования» применительно к политической или частной жизни говорил еще знаменитый греческий оратор Демосфен (384— 322 гг. до н. э.): законы, которые лежат в основе государственного права, должны быть жесткими и суровыми ради пользы самих афинских граждан, поскольку только так можно ограничить вред, который политические деятели способны причинить большинству народа. Законы же, регламентирующие деятельность граждан между собой, напротив, должны быть «мягкими» [44, с. 12].
Однако, если учитывать, что любая норма права ориентирована на регулирование обществен-
ных отношений, то, безусловно, разграничивая публичное и частное право необходимо учитывать все структурные составляющие общественного отношения. В состав правового отношения как разновидность общественного отношения традиционно включают объекты, субъекты и содержание [45, с. 131]. Однако обратим внимание, что вышеназванный нами материальный критерий определяет в основном то, на что направлено регулирование общественных отношений; формальный же концентрируется на превалировании императивных или диспозитивных предписаний в праве.
В то же время при использовании критериев в названном нами виде не учитывается специфика субъектов, на которые ориентированы конкретные нормы права. На наш взгляд, в данном случае необходимо использовать субординационный элемент, изложенный нами в качестве отдельной теории ранее. В целях разграничения частного и публичного права должно учитываться соотношение статусов вступающих в юридические отношения субъектов: равенство статусов является отличительной чертой частного права, различие же подчеркивает субординацию и подчинение одного другим, что свойственно публичному праву.
Только в комплексе названные критерии могут обеспечить более-менее адекватное определение сферы публичного и частного права в законодательстве. Тем не менее все предыдущее изложение и прежде всего изложение различных теорий убедительно доказывает, что разграничение легче высказать в виде общего правила, чем провести в каждом отдельном случае границу между той и другой областью, между частным и публичным правом [28, с. 123].
Таким образом, итоговые определения публичного и частного права могут быть сформулированы в следующем виде.
Публичное право — это структурная подсистема права (парная частному праву), регулирующая общественные отношения на началах власти и подчинения, с преимущественным использованием императивного метода воздействия на субъектов отношений в целях обеспечения реализации общего, совокупного интереса общества и государства.
Частное право — это структурная подсистема права (парная публичному праву), регулирующая общественные отношения на началах автономии воли и частной инициативы, с преимущественным использованием диспозитивного метода воздействия на субъектов, выступающих в отношениях в качестве равноправных участников при реализации своего личного интереса.
Приведенные нами определения мы не считаем исчерпывающими, поэтому в качестве положений, уточняющих их, сформулируем несколько выводов, завершающих изложение по данному вопросу:
1. При определении отличительных признаков публичного и частного права поиск должен идти в направлении обнаружения общепринятых компонентов в правовом материале и научной доктрине.
Как справедливо указывал Н.И. Лазаревский, как правило, «вопрос идет не об образовании нового научного понятия, а об раскрытии смысла существующего общеупотребительного слова. Установить смысл этого общеупотребительного слова весьма существенно и в научном отношении, ибо люди, в том числе и ученые, думают при помощи именно таких общеупотребительных слов (или соответствующих им идей)» [46, с. 1].
2. Вся история развития права с момента появления идеи о принадлежности некоторых исключительных прав отдельной личности говорит об объективном характере деления права на публично- правовую и частноправовую составляющие. «В основе дуализма права лежат не случайные субъективные точки зрения ученых на право, а причины объективного плана, которые придают этому делению, а следовательно, и обособлению частного права закономерный характер» [19, с. 135]. Также и термин «публичное право», как справедливо отмечает Ю.А. Тихомиров, вполне правилен, поскольку он обладает очевидной исторической устойчивостью и преемственностью и отражает ту меру содержательности, которая присуща данному явлению [8, с. 27].
3. Система права объединяет огромное количество разнообразных юридических правил, но выступает не в виде простой их совокупности, а как нечто целостное, проникнутое внутренним единством, то есть как система взаимосвязанных и взаимодействующих элементов [47, с. 20]. Как справедливо писал Г.Ф. Шершеневич: «право едино, как едино и то государство, в котором оно действует. Поэтому только по соображениям научного или практического удобства можно говорить о праве уголовном, гражданском, государственном. Выделяя их, не следует никогда упускать из виду, что это только части единого правового порядка» [28, с. 122].
Таким образом, частное право и публичное право совсем не отделены друг от друга «китайской стеной», как многие готовы думать. Вспомним, что интересы только и существуют у отдельных людей, а общий интерес есть лишь совокупность частных интересов [22, с. 165—166], а потому закон как средство реализации публичных нужд и потребностей стремится определять и ограничивать частные юридические отношения [12, с. 4].
«Природа не знает точных границ и путем незаметных и постепенных изменений создает связующие звенья в промежутке между различными областями» [30, с. 210]. Как свидетельствуют ученые-компаративисты, для права современных государств характерны новые тенденции, такие как публицизация частного права и приватизация публичного права [32, с. 33—34]. Это выражается, с одной стороны, в том, что органы публичной власти вторгаются в сферу традиционного частноправового регулирования. При этом в праве возникают такие институты, как обязательное страхование, обязательное заключение контрактов и т. п. С другой
стороны, в публичном праве начинают применяться частноправовые методы регулирования, как, например, во Франции при разбирательстве ДТП в судах применяется общий порядок независимо от принадлежности транспортного средства государству или частному лицу (в данном случае такие ситуации являются предметом подведомственности общих, а не административных судов).
Такие тенденции говорят о том, что право, как и ранее, постоянно трансформируется, взаимный статус и состояние его частей изменяется, что является вполне закономерным явлением правового бытия.
Примечания
1. Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. М., 1976.
2. Алексеев С.С. Философия права. М., 1998.
3. Поленина С.В. Взаимодействие системы права и системы законодательства в современной России // Государство и право. 1999. № 9.
4. Курбатов А.Я. Сочетание частных и публичных интересов при правовом регулировании предпринимательской деятельности. М., 2001.
5. Горшунов Д.Н. Частное право в эпоху Античности: формирование идеи // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2008. № 4.
6. «Публичное право, которое относится к положению римского государства, частное, которое (относится) к пользе отдельных лиц; существует полезное в общественном отношении и полезное в частном отношении». См.: Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997. С. 157. Отметим, что Доминиций Ульпиан (ок. 170—228 гг. н. э.) — не первый, кто употреблял данные термины. Понятия «публичное право» и «частное право» встречаются в работах Квинта Элия Туберона (I век до н. э.) и Марка Туллия Цицерона (106—43 до н. э.). См.: История политических и правовых учений: учебник для вузов / под общ. ред. B.C. Нерсесянца. М., 2004. С. 96.
7. Радбрух Г. Введение в науку права / пер. М. Островской, И. Штейберга; вступ. ст. Б. Кистяковского. М., 1915.
8. Тихомиров Ю.А. Публичное право. М., 1995.
9. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь: в 82 т. СПб., 1898. Том XXVA. Полутом 50.
10. Энциклопедический словарь Русского Библиографического Института Гранат: в 20 т. / под ред. Ю.С. Гам-барова, В.Я. Железнова, М.М. Ковалевского, С.А. Муромцева, К.А. Тимерязева. СПб., 19__. Т. 16. Между тем
первоначально термин «jus civile» означал право, по которому живет каждый самостоятельный народ, поэтому jus civile — право римских граждан, которое не ограничивалось в своем предмете и включало в себя основы регулирования всех государственных, общественных и частных отношений римских граждан. Данное понятие древнеримские юристы противополагали нескольким терминам: 1) неопределенному понятию «естественного права», «jus naturale»; 2) праву, устанавливаемому призванными к этому должностными лицами, «jus honorarium»; и 3) так называемому «общенародному праву», «jus gentium», которое первоначально было правом одних иностранцев, а потом стало общим для них и римских граждан.
11. Кашанина Т.В. Соотношение частного и публичного права // Ленинградский юридический журнал. 2007. № 2.
12. Кавелин К.Д. Что есть гражданское право и где его пределы?: Один из современных юридических вопросов. СПб., 1864.
13. Гольмстен А.Х. Участие представителей науки в отправлении правосудия. Актовая речь 8 февраля 1905 г // Гольмстен А.Х. Юридические исследования и статьи. СПб., 1913. Т. 2.
14. Гольмстен А.Х. Три вопроса древнего литовского гражданского права // Гольмстен А.Х. Юридические исследования и статьи. СПб., 1913. Т. 2.
15. Ленин В.И. О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики. Письмо Д.И. Курскому // Ленин В.И. Полн. собр. соч.: в 55 т. М., 1974. Т. 44. В результате такой установки на свет появился, по выражению С.С. Алексеева, «бессильный правовой инвалид — Гражданский кодекс, который не является сводом частного права». См.: Алексеев С.С. Философия права. М., 1998. C. 242—243.
16. Черепахин Б.Б. К вопросу о частном и публичном праве // Избранные труды по гражданскому праву. М., 2001.
17. Например, С.А. Муромцев писал, что исторически с институтом отеческой власти произошло преобразование, в силу которого из института гражданского она стала учреждением публичным. См.: Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. М., 1879. К.Д. Кавелин также высказывался за выведение семейного права из состава гражданского права по причине отсутствия прямой связи с имущественными отношениями. См.: Кавелин К.Д. Что есть гражданское право и где его пределы? Один из современных юридических вопросов. СПб., 1864.
18. Давид Р. Основные правовые системы современности / пер. с фр. и вступ. ст. В.А. Туманова. М., 1988.
19. Дарвина А.Р. Исторический аспект деления права на частное и публичное // Вопросы теории государства и права. 2003. № 4.
20. The works of Lord Bacon: With an introductory essay, and a portrait. London, 1854.
21. URL: http://encyclopedia2.thefreedictionary.com/ private+law+(2); http://legal-dictionary.thefreedictionary. com/private+law; http://legal-dictionary.thefreediction nary. com/public+law
22. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1907.
23. Налоговое право России / отв. ред. Ю.А. Крохина. М., 2003.
24. Цыганков Э.М. Проблемы соотношения налогового законодательства со смежными отраслями законодательства: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000.
25. Петров К.В. Проблема критериев разграничения сфер частного и публичного права на примере соотношения норм гражданского и налогового законодательства Российской Федерации // Налоги и налогообложение. 2004. № 8.
26. Приводимая нами нумерация подходов условна и применяется исключительно для удобства изложения материала.
27. Краткий юридический словарь / под общ. ред. В.Е. Крутских. М., 2006.
28. Шершеневич Г.Ф. Общее учение о праве и государстве. М., 1908.
29. «Все право установлено для людей». См.: Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М., 1997.
30. Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. М., 1879.
31. ТрубецкойЕ.Н. Лекции по энциклопедии права. М.,
1916.
32. Газье А., Талапина Э.В. Публичное право Франции и России: пересечения и параллели // Правоведение. 2003. № 3.
33. Регельсбергер Ф. Общее учение о праве / пер. И. Базанова; под ред. Ю. Гамбарова. М., 1897.
34. «Частное право зависит от защиты посредством публичного права. Для того чтобы законы защищали граждан, судьи защищают законы..»». См.: The works of Lord Bacon: With an introductory essay, and a portrait. London, 1854.
35. ЕллинекГ. Общее учение о государстве. СПб., 1908.
36. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2001.
37. Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности: в 2 т. СПб., 1907. Т. 2.
38. Агарков М.М. Ценность частного права // Правоведение. 1992. № 1.
39. URL: http://encyclopedia.thefreedictionary.com/ Public+law
40. Большая энциклопедия. Словарь общедоступных сведений по всем отраслям: в 22 т. / под ред. С.Н. Южако-ва. СПб., 1905. Т. 19.
41. Кононов А.А. Общенаучная концепция системы права // Правоведение. 2003. № 3.
42. Черепахин Б.Б. К вопросу о частном и публичном праве. Иркутск, 1926.
43.АлексеевС.С. Общая теория права: в 2 т. М., 1981. Т. I.
44. Нестерова Э.Э. Историко-теоретические основания учения о разделении права на публичное и частное в западноевропейской и российской правовой науке: авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002.
45. Бабаев В.К., Баранов В.М., ТолстикВ.А. Теория государства и права в схемах и определениях: учебное пособие. М., 2007.
46. Лазаревский Н.И. Русское государственное право. Т. 1: Конституционное право. Вып. 1. Изд. 4. Петроград,
1917.
47. Сорокин В.Д. Административно-процессуальное право: учебник. 2-е изд., перераб. и доп. СПб., 2008.
Notes
1. VasilievA.M. Legal category. Methodological aspects of the development of the system of categories of the theory of law. Moscow, 1976.
2. AlekseevS.S. The philosophy of law. Moscow, 1998.
3. Polenina S.V. The interaction of the system of law and legislation system in modern Russia // State and law. 1999. № 9.
4. KurbatovA.Ya. The combination of private and public interests in the legal regulation of business activity. Moscow, 2001.
5. Gorshunov D.N. Private law in Antiquity: the formation of ideas // Bulletin of the Academy of economic security of the Ministry of the interior of Russia. 2008. № 4.
6. «Public law refers to the position of the Roman state, private law relates to the benefit of individuals; There are matters which are useful for society and useful for private persons». See: Monuments of Roman law: The Twelve tables. The Institutes of Gaius. Digests of Justinian. Moscow, 1997. Please note that Dominitz Ulpian (170—228 BC) wasn't the first scientist who used these terms. The concepts of «public law» and «private law»» might be found in the works of Quin-tus Aelius Tubero (Ist century BC) and Cicero (106—43 BC). See: History of political and legal studies: a textbook for high schools / under the general editorship of B.S. Nersesyants. Moscow, 2004.
7. Radbruch G. Introduction to the science of law / trans. by M. Ostrovskаyа, I. Shteyberg; introduction by B. Kistia-kowsky. Moscow, 1915.
8. Tikhomirov Yu.A. Public law. Moscow, 1995.
9. Brockhaus F.A., Efron I.A. Collegiate dictionary: in 82 vol. St. Petersburg, 1898. Vol. XXVA. 50.
10. Encyclopedic dictionary of the Russian Bibliographical Institute Гранат: in 20 vol. / under the editorship of YS. Gam-barov, V.Y Zheleznov, M.M. Kowalewski, S.A. Muromtsev, K.A. Timeryazev. St. Petersburg, 19__. Vol. 16. Meanwhile, originally the notion «jus civile» meant the rules by which every independent nation lives, so «jus civile» was the Law of Roman nation, which was not limited in its subject and included in self regulatory framework of state, public and private relations of Roman citizens. This notion by Roman lawyers had been contrasted with several other notions: 1) the vague concept of «natural law» or «jus naturale»; 2) «jus honorarium» or rules established by appointed officials; 3) the so-called «people's law», «jus gentium», which originally was the law of aliens, and after that it became common to them and the Roman citizens.
11. Kashanina T.V. The ratio of private and public law // Leningrad law journal. 2007. № 2.
12. Cavelin K.D. What is the Civil law, and where are its limits? One of the modern legal issues. St. Petersburg, 1864.
13. GolmstenA.H. The participation of scientists in justice. Speech, February 8, 1905 // Golmsten A.H. Legal researches and articles. St. Petersburg, 1913. Vol. 2.
14. Golmsten A.H. Three issues of the ancient Lithuanian civil law // Golmsten A.H. Legal researches and articles. St. Petersburg, 1913. Vol. 2.
15. Lenin V.I. On the tasks of the People's Commissariat under the New Economic Policy. Letter to D.I. Kurskiy // Lenin V.I. Omnibus edition: in 55 vol. Moscow, 1974. Vol. 44. According to S.S. Alekseev, as a result of such attitude the Civil code was born as «disabled, which is impotent because it isn't a set of private law». See: Alekseev S.S. The philosophy of law. Moscow, 1998. P. 242—243.
16. Cherepakhin B.B. On the question of private and public law // Selected papers on civil law. Moscow, 2001.
17. For example, S.A. Muromtsev wrote that the institution of paternal authority was transformed historically and it has become a public institution, rather than private. See: Muromtsev S.A. Definition and basic division of law. Moscow, 1879. Cavelin K.D. also advocated for the removal of family law from the civil law because of the lack of direct communication with the property relations. See: Cavelin K.D. What is the civil law, and where are its limits? One of the modern legal issues. St. Petersburg, 1864.
18. David R. Principal legal systems of modernity / trans. by V.A. Tumanov. Moscow, 1988.
19. Darwina A.R. The historical aspect of the division of private and public law // Questions of the theory of state and law. 2003. № 4.
20. The works of Lord Bacon: With an introductory essay, and a portrait. London, 1854.
21. See for example: http://encyclopedia2.thefreedic-tionary.com/ private+law+(2); http://legal-dictionary.thefree-dictionary.com/private+law; http: //legal-dictionary.thefree-diction nary.com/public+law
22. KorkunovN.M. Lectures on the general theory of law. St. Petersburg, 1907.
23. Tax law of Russia / ed. in chief YA. Krokhina. Moscow, 2003.
24. CzygankovE.M. Problems of tax law correlations with other branches of legislation: dissertation... candidate of legal sciences. Moscow, 2000.
25. Petrov K.V. The problem of differentiation of private and public law as an example of civil and tax legal norms correlations in the Russian Federation // Taxes and taxation. 2004. № 8.
26. This numeration is random and applied solely for the convenience of presentation.
27. Short law dictionary / under the general editorship of V.E. Krutskih. Moscow, 2006.
28. Shershenevich G.F. General theory of law and state. Moscow, 1908.
29. «All rules established for the people». See: Monuments of Roman law: The Twelve tables. The Institutes of Gaius. Digests of Justinian. Moscow, 1997.
30. Muromtsev S.A. Definition and basic division of law. Moscow, 1879.
31. Troubetzkoy E.N. Lectures on the encyclopedia of law. Moscow, 1916.
32. GazierA., Talapina E.V. Public law of France and Russia: intersections and parallels // Jurisprudence. 2003. № 3.
33. RegelsbergerF. General theory of law / trans. by I. Ba-zanov; under the editorship of Yu. Gambarov. Moscow, 1897.
34. «Private right depends upon the protection of public right. For the law protects the people, and magistrates protect the laws.». See: The works of Lord Bacon: With an introductory essay, and a portrait. London, 1854.
35. Jellinek G. The general theory of the state. St. Petersburg, 1908.
36. Pokrovsky I.A. The main problems of Civil law. Moscow, 2001.
37. Petrazhitsky L.I. Theory of law and state in connection with the theory of morality: in 2 vol. St. Petersburg, 1907. Vol. 2.
38. Agarkov M.M. Value of private law // Jurisprudence. 1992. № 1.
39. URL: http://encyclopedia.thefreedictionary.com/ Public+law
40. Great encyclopedia. Dictionary of public information on all spheres: in 22 vol. / under the editorship of S.N. Yuzha-kov. St. Petersburg, 1905. Vol. 19.
41. KononovA. General scientific concept of law // Jurisprudence. 2003. № 3.
42. Cherepakhin B.B. On the question of private and public law. Irkutsk, 1926.
43. AlekseevS.S. General theory of law: in 2 vol. Moscow, 1981. Vol. I.
44. Nesterova E.E. Historical and theoretical foundations of the doctrine of the separation of public and private law in the Western European and Russian legal science: author's abstract... candidate of legal sciences. Nizhny Novgorod, 2002.
45. BabaevV.K., BaranovV.M., TolstikV.A. Theory of state and law in the diagrams and definitions: textbook. Moscow, 2007.
46. LazarevskyN.I. Russian state law. Vol. I: Constitutional rights. Issue 1. Petrograd, 1917.
47. Sorokin V.D. Administrative procedure law: textbook. 2nd ed. St. Petersburg, 2008.
