CC BY
224
УДК 32.001
С. С.Русаков
СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ «СУБЪЕКТ», «ОБЪЕКТ» И «ДИСКУРС» В АНАЛИЗЕ ВЛАСТИ М. ФУКО
Теоретически значимым материалом, позволяющим обогатить современные политологические исследования власти и властных отношений, являются взгляды Мишеля Фуко. В этом контексте в рамках его философии власти особый интерес представляет проблема соотношения понятий субъект», «объект» и «дискурс». Это обусловлено не только новаторским, постмодернистским подходом французского мыслителя к предмету исследования, но и фактическим отсутствием в отечественной науке систематизированного и полного анализа его политико-философского творчества. Разностороннее рассмотрение категорий «субъект», «объект» и «дискурс», выявление особенностей их взаимодействия в рамках фукиан-ской доктрины власти позволят обозначить линии, разделяющие представления модерна и постмодерна о власти в целом.
Ключевые слова: субъект, дискурс, власть, властные отношения, постмодернизм.
Классический подход к пониманию власти до сих пор остается доминирующим, в меньшей степени в среде научного сообщества и в значительной степени в общественном мнении. Главным признаком классических концепций власти (теологической, бихевиористской, психоаналитической, структурно-функциональной и др.) является категория подчинения (доминирования, господства и т. д.). Классический подход, берущий начало еще в творчестве Аристотеля, временами преображался, сталкиваясь с новаторскими предложениями в таких сферах, как экономика (К. Маркс), психология (З. Фрейд) или философия (Ф. Ницше). Однако за все время развития классического понимания власти анализ феномена власти вольно или невольно сводился к исследованию политической власти.
Методологическим отличием подхода Мишеля Фуко может быть названо привлечение им для анализа власти и властных отношений широкого социального, культурного и исторического контекста.
Его взгляды во многом формировались в диалоге с традиционной политической философией и теми идеями о власти, которые представлены в различные эпохами такими авторами, как Платон и Аристотель, Гоббс и Локк, Кант и Гегель, Маркс, Фрейд, Ницше и др.
Состояние института власти напрямую зависит от состояния социальных отношений на определенном этапе развития цивилизации. Поэтому, изучая власть, необходимо исследовать всю многомерность и неоднозначность определенных историко-цивилизационных особенностей мышления людей, их сознания.
Власть — это категория, которая отражает существенные и закономерные связи и отношения людей в целом. По мысли М. Фуко, понятие «власть» является независимым от каких-либо сфер человеческой жизнедеятельности; он понимает власть как нечто пронизывающее любую сферу деятельности, т. е.
© С. С. Русаков, 2015
любая власть, политическая или родительская, — лишь частный случай проявления власти в обществе в целом. Ее невозможно полностью, исчерпывающе раскрыть лишь с точки зрения права, политики, морали или экономики, которые представляют собой отдельные аспекты такого многогранного феномена, как общественный институт власти. М. Фуко это понимал и, безусловно, размышляя о власти, принимал во внимание и тот способ мышления, который присущ человеку западной цивилизации в определенные исторические периоды.
М. Фуко, всю свою жизнь уделявший внимание вопросам власти, используя для этого целый рад различных понятийных инструментов (субъект, дискурс, эпистема и др.), вывел проблему власти в иную плоскость. Его подход к пониманию власти для своего времени не только был новаторским, но и вписывался в постпозитивистскую научную парадигму.
Необходимо разграничить понятия, которые описывают понимание феномена власти в модернизме и в постмодернизме. В первую очередь нужно определить, как в модернистских и постмодернистских состояниях культуры понимают субъект и объект власти. Сам Фуко предостерегал от провальности подобной систематизации: «Суверенного и основополагающего субъекта, универсальной формы субъекта, которую можно найти повсюду, не существует» (Фуко, 2006в, с. 301). Однако для наглядности различий феномена власти в модерне и постмодерне автор прибегает к некой схематизации, при этом стараясь не слишком примитивизировать понимание объекта своего исследования.
В модернизме, начиная с тех концепций власти, которые разрабатывались в эпоху Нового времени и заканчивая некоторыми современными представлениями о ней, субъект власти можно было бы назвать носителем власти. Носитель власти — это особый субъект властных отношений, который обладает некими юридическими или силовыми (например, с физической точки зрения) ресурсами, которыми он может воздействовать на объект власти, исходя из собственных потребностей или желаний.
Объект власти в модернистской парадигме можно было бы назвать жертвой власти или приемщиком власти. Иными словами, объект власти в модерне — тот, кто вынужден принимать некое воздействие власти, чувствует применение власти над самим собой через самые различные инструменты — юридические, полицейские, силовые и др.
При этом в модернистской концепции власти именно вышеперечисленные ресурсы (юридическая сила, военные или полицейские механизмы, мифы, мораль или религия, экономика и т. п.) являлись способом насаждения власти, ее актуализации.
Если рассматривать творчество М. Фуко как некое постмодернистское преломление представлений о концепции власти, то субъект и объект власти представляются уже несколько другими категориями; кроме того, меняется основной механизм использования власти. Благодаря использованию и взаимодействию таких понятий, как дискурс, сеть отношений, субъективация, идеи М. Фуко, по сути, дают возможность выделить три основные черты субъекта власти.
Во-первых, субъект власти в концепции Фуко не может рассматриваться как постоянный носитель власти. Он не может иметь власть или обладать ею, так как
сам феномен власти Фуко пересматривает и превращает из некой постоянной функции, которая дает возможность воздействовать на других, в сеть отношений (Фуко, 2006б, с. 68). В сети, которую Жиль Делез позже называл ризомой, есть только субъект, лишь временно располагающий властью и способный использовать определенные механизмы или ресурсы для ее осуществления на непостоянной основе. Такой субъект власти уже не может быть носителем власти, это скорее оператор власти — особый субъект властных отношений, который лишь временно обладает определенным набором различных механизмов для осуществления своих властных полномочий и постоянно меняет свою позицию внутри сети властных отношений. Оператор власти создает и задает динамику власти внутри властных отношений.
Во-вторых, субъект власти не может восприниматься как тот, кто имеет под собой некий фундамент, обеспечивающий ему безвременное или постоянное властное положение. Иными словами, оператор власти занимает властную позицию лишь временно. В качестве примеров Фуко в разное время приводил примеры короля, врача-психиатра, философа-советника и других персонажей, которые в рамках определенных дискурсов имели некий фундамент для осуществления власти, обладали определенными ее механизмами, но лишь пока дискурсивные практики позволяли им быть субъектом власти. Иначе говоря, тот, кто получил власть и может ее осуществлять, должен быть также озабочен и тем, чтобы сохранить и укрепить, а не только использовать свою власть. В постмодернизме субъект власти, которого условно можно назвать оператором власти, активно использует дискурсивные практики, для того чтобы поддерживать свое положение внутри властных отношений как можно дольше.
В-третьих, всякий субъект власти активно использует дискурс — особое пространство, которое определяет правила высказывания и целую систему разнообразных правил, по которым можно формировать знание в целом. Формируя систему знаний, субъект власти получает доступ не столько к телу объекта, не столько к его материальной оболочке, сколько к его внутренней составляющей, к его мировоззрению — представлению о мире, о науке, искусстве, к любой другой системе знаний. Это главная черта постмодернистского субъекта власти.
Принимая во внимание такую взаимосвязь субъекта с дискурсом, можно определить, что дискурс влияет на властные отношения в двух режимах, или выполняет две функции: 1) обслуживание того субъекта власти, который временно ею обладает, поддержка оператора власти на его позиции внутри сети властных отношений; 2) контроль знания как института, который обеспечивает более полное подчинение субъекту власти.
В рамках постмодернистской культурологической парадигмы объект власти обладает другими чертами. Можно предположить, что для Фуко объект власти представляется не как точка приложения власти, ее концентрации или давления, а, скорее, как точка сопротивления, имеющая вполне выраженное сопротивление всяческому насаждению власти (Фуко, 1996, с. 196). Иными словами, постмодернистский объект власти не является пассивным игроком в игре, которую «разворачивают» властные отношения. Постмодернистский субъект власти в отличие от приемщика власти, от ее раба или послушника вполне может
сопротивляться любому властному давлению и самым различным технологиям власти. Кроме того, такой объект власти может не только оказывать активное сопротивление насаждаемой власти через различные тактики и уловки, в том числе через дискурс, но и, пользуясь своей способностью сопротивляться, влиять на выстраивание дискурса. Для такого объекта власти больше подошел бы термин «клиент власти», нежели «приемщик власти», — клиент как субъект, имеющий способность и волю к отказу от властного нажима, к сопротивлению.
Продолжая мысль Фуко, можно сказать, что модернистский субъект власти, т. е. носитель власти, использует скорее дисциплинарные и материальные ресурсы (экономику, институты наказания, полицию и т. д.), для того чтобы подавить приемщика власти, т. е. объект властных отношений. Он в гораздо меньшей степени использует дискурс для контроля над объектом политической власти, т. е. людьми. Субъект в модерне выстраивает дискурс и осуществляет контроль над знаниями, всячески пытаясь не дать объекту ворваться в пространство дискурса и подвергнуть угрозе свое незыблемое положение. Субъект власти использует его для поддержки своей власти, а не для осуществления контроля над объектом власти. Фуко говорит об этом в курсе лекций «Нужно защищать общество»: «Традиционная функция истории... говорить о праве власти и усиливать ее славу. юридически прикрепить людей к власти» (Фуко, 2005, с. 82). Другими словами, история как часть науки, которая контролируется государством (например, через цензуру), стоит на страже незыблемости государственного строя или деятельности политического руководства именно через воздействие на сознание общества, в данном случае — через образовательную систему. В рамках модерна именно технологии наказания, запрета, исключения контролируют объекта (объекты) властных отношений. Все эти технологии осуществляются главным образом через ключевые социально-дисциплинарные институты, такие как церковь, армия, полиция, больница, суды и законодательная система и т. п. Доступ к влиянию на знания в целом у объекта власти здесь отсутствует, так как субъект власти отсекает его от дискурса.
Постмодернистские отношения власти выстраиваются по иной схеме, точнее, с другой точкой приложения сил. Субъект власти в большей степени выстраивает дискурс так, чтобы объект власти не только не обладал волей к сопротивлению, но и вовсе не имел никаких механизмов, которые помогли бы ему сопротивляться власти. Заведомо формируя и предоставляя объекту власти определенные, выверенные, дозированные, знания, субъект власти может не только гарантировать себе властное положение, но и приручить («выдрессировать», как говорил Фуко) объект власти и принудить его уже без различных пенитенциарных мер к чему угодно. Дисциплинарные технологии, развивавшиеся примерно с XVII в., выстраивались так, чтобы подчинить объект власти через практики запрета, наказания и исключения. В постмодернистском анализе власти основное значение имеет уже не контроль над конкретным индивидуумом через его физическое тело (объект властных отношений), а сбор, регистрация и анализ знаний об объекте в целом. Такая смена основных функций или режимов социально-дисциплинарных институтов — отличительная черта постмодернистского анализа власти. Говоря об этом на примере психиатрических
больниц, королевской власти и т. д., Фуко утверждает, что подобная работа институтов формирует необходимую, или достаточную для подчинения, картину мира, в рамках которой объект власти может сопротивляться, но не обладает достаточным знанием, чтобы пользоваться своей возможностью сопротивляться (Фуко, 2007, с. 37). Именно воздействуя на сознание людей через формирование различных знаний во всех сферах человеческой жизнедеятельности, через дискурс, власть оказывает влияние на объект власти. Это и есть ключевое отличие постмодернистского субъекта власти.
Таким образом, как в модернистской, так и в постмодернистской концепциях власти можно выделить не только субъект, объект и ресурсы, которыми пользуется субъект для осуществления своей власти над объектом, но и дискурс. Дискурс не столько отвечает за осуществление власти одних над другими, сколько является областью формирования знания в целом, пространством, на котором разворачивается основная борьба между оператором и клиентом власти, в то время как в модернистской концепции этой борьбы нет и быть не может.
Говоря о наборе технологий власти, которым обладает субъект, необходимо отметить, что на различных этапах своего творчества Фуко вводит понятия паноптикума, дисциплинизации, практик регистрации и исключения, технологии нормализации и нормации, биовласти и т. д. Эти технологии использовались в разные исторические эпохи, в том числе в современных государствах (Там же, с. 57-74). Такой арсенал в руках субъекта говорит о том, что технологии осуществления власти субъектом властных отношений продвинулись гораздо дальше, чем технологии сопротивления власти или технологии освобождения, которыми мог бы воспользоваться объект. Фуко активно пытался выяснить, какие технологии сопротивления власти существовали в разные исторические эпохи. Примеры подобных исследований — курсы лекций «Герменевтика субъекта», «Управление собой и другими», «Мужество истины» и главный труд последних лет его жизни — «История сексуальности».
Фуко успел детально рассмотреть только эпоху античности, привлекавшую его внимание в последние годы жизни. Ключевыми механизмами сопротивления власти в эту эпоху были различные духовные практики, которые активно разрабатывались основными философскими течениями — стоиками, киниками, эпикурейцами и перипатетиками. Анализ технологий сопротивления власти, которые предлагает Фуко, требует специального исследования, так как отдельно он об этом не писал.
Возвращаясь непосредственно к вопросу о соотношении субъекта и власти, отметим, что Фуко подчеркивал: субъект сам по себе не является ни субстанцией, ни некой априорной формой существования какого-либо разумного индивида (Фуко, 2006г, с. 255). Вполне вероятно, что для Фуко и субъект, и объект — результаты осуществления самых различных технологий и практик как подчинения, так и сопротивления власти. Разница в функциях объекта власти в модерне и постмодерне демонстрирует отличия в понимании самого феномена власти в этих двух культурологических парадигмах.
Сам Фуко никогда не подгонял свои рассуждения о власти под субъектно-объектную бинарность. В этом заключается одно из противоречий его учения:
отказываясь от концентрации власти в руках одного лишь субъекта, мыслитель отказывается от субъекта; отрицая тотальное и безоговорочное приложение самой власти к некой точке — отвергает объект власти в целом. Фуко разъясняет подобные методологические правила так: «Для этого (для изучения феномена власти. — С. Р.) нужно было отказаться от определенной априорной теории субъекта, чтобы суметь провести анализ отношений, которые могут существовать между формированием субъекта или различными формами субъекта и играми истин, практиками власти и т. д.» (Фуко, 2006г, с. 255).
Несмотря на такой парадокс, Фуко в последние годы своего творчества активно занимается поиском субъекта и объекта власти, используя понятие «субъективация»: «Субъективацией я назову процесс, посредством которого мы получаем складывание субъекта, точнее говоря — субъективности, каковая, очевидно, служит лишь одной из заданных возможностей организации некоего самосознания» (Фуко, 2006а, с. 284).
Если пользоваться описанной выше схемой, то самосознание — это отличительная черта и субъекта, и объекта власти. При этом точкой опоры для такого самосознания является дискурс, т. е. пространство, формирующее и конструирующее поле знаний, которое в раннем периоде творчества Фуко называл эпи-стемой (Там же).
Сам французский философ посвятил последние годы жизни поиску ответов на вопросы о том, можно ли сопротивляться власти, возможно ли освобождение из-под властных технологий и как это освобождение будет происходить, если все социальное тело пронизано властными практиками. Его последние курсы лекций и книги были всецело посвящены тому, как формировался субъект в античную эпоху, причем Фуко пытался провести параллели с современностью. Вопрос о том, что именно Фуко понимал под субъектом — того, кто власть осуществляет, или того, кто ей сопротивляется, — довольно сложен. Разделение субъекта и объекта в его философии власти позволяет не только понять довольно сложное и несистемное учение французского мыслителя, а также взаимодействие таких понятий, как субъект, дисциплинарная власть, дискурс, эпи-стема, но и вполне действенно развести проблемы субъекта в модернистской и постмодернистской концепциях власти.
Подведем итоги анализа соотношения субъекта, объекта и дискурса в философии М. Фуко.
Во-первых, если анализ власти в модернистских концепциях предполагает наличие субъекта и объекта власти, а также некий ресурс, позволяющий им взаимодействовать по формуле «распоряжение — исполнение — наказание», то в постмодернистском анализе ярко просматривается несколько элементов, существенно меняющих всю конфигурацию власти. Помимо субъекта, объекта и ресурсов власти в концепцию власти внедряется дискурс как особое пространство, которое определяет правила высказывания и целую систему различных иных правил. На основе этих правил формируется знание в целом. В анализ власти также вводится понятие сеть отношений, вместо бинарной связки «объект — субъект». Сеть отношений, в которой конфигурация субъекта и объекта власти зависит от дискурса, задает динамику власти, заменяя собой статику
власти, которая выражается в формуле «распоряжение — исполнение — наказание».
Во-вторых, в постмодернистском анализе власти меняются субъект и объект власти. Носитель власти рассматривается теперь как оператор власти, наделенный иным набором свойств: он использует дискурс для осуществления власти над объектом, чтобы поддерживать свое положение во властных отношениях, а также обладает властью лишь временно, только до тех пор, пока дискурс способен поддерживать его власть. Объект власти меняет свои характеристики: в рамках постмодерна он способен оказывать сопротивление власти, использовать практики неповиновения и освобождения, может влиять на дискурс, на систему знаний, которая поддерживает власть субъекта. Таким образом задается динамика власти.
В-третьих, понятие «дискурс» применительно к властным отношениям приобретает вполне определенный смысл. Дискурс работает на оператора власти в двух режимах: в режиме поддержки власти и в режиме влияния на объект власти. При этом объект власти может не только сопротивляться ему, но и влиять на него.
Все это говорит о том, что постмодернистская концепция власти, опирающаяся на философию Мишеля Фуко, предлагает нам не менее эффективный анализ власти и властных отношений, вводя новые категории и делая понятийный аппарат более тонким, позволяя по-иному взглянуть на проблему власти.
Литература
Фуко М. (2006а) Возвращение морали // Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. Ч. 3. М.: Праксис, 2006. С. 271-287 (Foucault M. The Return of Morality // Foucault M. Intellectuals and Power: Featured Political Articles, Speeches and Interviews. Part 3. Moscow: Praxis, 2006. P. 271-287).
Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности: работы разных лет / пер. с фр. М., 1996. 448 c. (Foucault M. Will to Know: Beyond Knowledge, Power and Sexuality. Works of Different Years / translated from French. Moscow, 1996. 448 p.).
Фуко М. (2006б) Интеллектуалы и власть // Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. Ч. 1. М.: Праксис, 2006. С. 66-81 (Foucault M. Intellectuals and Power // Foucault M. Intellectuals and Power: Featured Political Articles, Speeches and Interviews. Part 1. Moscow: Praxis, 2006. P. 66-81).
Фуко М. Нужно защищать общество: курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 19751976 учебном году. СПб.: Наука, 2005. 312 с. (Foucault M. Society Must Be Defended: Course of Lectures Given in College de France in 1975-1976. Saint-Petersburg: Science, 2005. 312 p.).
Фуко М. Психиатрическая власть: курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 19731974 учебном году. СПб.: Наука, 2007. 450 с. (Foucault M. Psychiatric Power: Course of Lectures Given in College de France in 1973-1974. Saint-Petersburg: Science, 2007. 450 p.)
Фуко М. (2006в) Эстетика существования // Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. Ч. 3. М.: Праксис, 2006. С. 297-305 (Foucault M. The Aesthetics of Existing // Foucault M. Intellectuals and Power: Featured Political Articles, Speeches and Interviews. Part 3. Moscow: Praxis, 2006. P. 297-305).
Фуко М. (2006г) Этика заботы о себе как практика свобод // Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. Ч. 3. М.: Праксис, 2006. С. 241-271 (Foucault M. The Ethics of Care of Yourself as the Practice of Freedoms // Foucault M. Intellectuals and Power: Featured Political Articles, Speeches and Interviews. Part 3. Moscow: Praxis, 2006. P. 241-271).
