CC BY
0Государственная служба и кадры. 2024. № 3. С. 147—151. State service and personnel. 2024;(3):147—1 51.
Научная статья УДК 343.1
https://doi.org/10.24412/2312-0444-2024-3-147-151 NIION: 2012-0061-03/24-138
EDN: https://elibrary.ru/SDJAYJ MOSURED: 77/27-008-2024-03-338
Соотношение подозрения с обвинением
Ибадулла Абдулаевич Гаджиев
ФГБОУ ВО «Кубанский государственный университет», Краснодар, Россия, naitl4145@gmail.com
Аннотация. Автор настоящей статьи рассматривает вопрос о соотношении подозрения с обвинением и заключает, что эти две категории являются различными этапами, формами уголовного преследования, каждая из которых имеет свои уникальные содержание и процессуальные последствия. Подозрение служит начальной точкой для идентификации возможной причастности лица к совершению преступления. Обвинение, в свою очередь, рождается в результате глубокого и исчерпывающего расследования, подтвержденного солидной доказательственной базой. Обвинение должно знаменовать окончание расследования с передачей уголовного дела прокурору, который будет от имени государства реализовывать функцию по поддержанию обвинения в судебных стадиях. Переход от подозрения к обвинению указывает на линейную прогрессию в смене ролей участников уголовного судопроизводства: от подозреваемого на стадии предварительного расследования к обвиняемому (подсудимому) в суде. Представленное разграничение между подозрением и обвинением не только соответствует международным стандартам уголовного процесса и практике его осуществления, но и идет в ногу с прогрессивными тенденциями упрощения и ускорения уголовного процесса, его досудебной части.
Ключевые слова: уголовный процесс, подозрение в уголовном процессе, обвинение в уголовном процессе, соотношение подозрения с обвинением.
Для цитирования: Гаджиев И.А. Соотношение подозрения с обвинением // Государственная служба и кадры. 2024. № 3. С. 147—151. https://doi.org/10.24412/2312-0444-2024-3-147-151 ЕЭЫ: https://elibrary.ru/SDJAYJ
Original article
The relationship between suspicion and accusation
Ibadulla A. Gadzhiev
Kuban State University, Krasnodar, Russia, naitl4145@gmail.com
Annotation. The author of this article examines the relationship between suspicion and accusation and concludes that these two categories represent different stages and forms of criminal prosecution, each with its unique content and procedural consequences. Suspicion serves as the starting point for identifying the possible involvement of a person in committing a crime. Accusation, in turn, emerges from a thorough and exhaustive investigation, supported by a solid evidential base. An accusation should mark the end of the investigation with the transfer of the criminal case to the prosecutor, who will carry out the function of maintaining the accusation in the judicial stages on behalf of the state. The transition from suspicion to accusation indicates a linear progression in the change of roles among participants in criminal proceedings: from the suspect at the preliminary investigation stage to the accused (defendant) in court. This delineation between suspicion and accusation not only complies with international standards of criminal procedure and its practice but also aligns with the progressive trends of simplifying and accelerating the criminal process, particularly its pre-trial part.
Keywords: criminal process, suspicion in criminal process, accusation in criminal process, relationship between suspicion and accusation.
For citation: Gadzhiev I. A. Correlation of suspicion with accusation // Civil service and personnel. 2024. No. 3. P. 147—157. https://doi.org/10.24412/2312-0444-2024-3-147-151 END: https://elibrary.ru/SDJAYJ
©Гаджиев И.А. М., 2024.
№ 3/2024
По нашему мнению, правильное соотношение подозрения и обвинения в уголовном процессе является ключевым моментом, определяющим характер и направленность всего уголовного преследования. Подозрение представляет собой начальный момент уголовного преследования, когда на основе первичных данных возникает предположение о причастности лица к совершению преступления. Подозрение носит временной статус, который сохраняется до формирования обвинения. Обвинение, в свою очередь, должно, как представляется, выступать результатом завершения уголовного преследования на предварительном расследовании и, собственно, завершения самого предварительного расследования, когда собраны все необходимые достаточные доказательства, подтверждающие виновность лица в совершении преступления и другие обстоятельства, входящие в предмет доказывания.
В связи с этим интересен взгляд на подозрение и обвинение как на формы осуществления уголовного преследования1. В уголовно-процессуальной парадигме уголовное преследование функционирует как доминирующий элемент, определяющий основную деятельность по выявлению причастности лица к преступному деянию. В данном контексте подозрение и обвинение представляют собой модулируемые компоненты этой деятельности, динамика которых зависит от изменяющихся условий и содержательных аспектов уголовного преследования. При этом подозрение и обвинение не являются статичными категориями; они обладают относительной автономией и влияют на характер и направленность уголовного преследования. В начале уголовного преследования его доминирующей формой является подозрение. Однако по мере накопления достаточных доказательств для формулирования обвинения подозрение утрачивает свою адекватность как инструмент изобличительной деятельности и сменяется обвинением. В итоге для эффективного уголовного преследования необходимо четкое понимание функциональных и динамических свойств подозрения и обвинения.
Между тем, как отмечают сторонники одной из позиций, порядок привлечения лица в качестве обвиняемого по действующему УПК РФ, скорее, функционирует как институционализация подозрения2. Обвинение предполагает наличие достаточных доказательств, подтверждающих виновность субъекта, и, таким образом, являет-
1 См.: Калинкин A.B. Подозрение и обвинение как формы осуществления уголовного преследования // Вестн. Саратов. гос. юрид. акад. 2013. № 6 (95). С. 193—198.
2 См.: Петров И.В. Концептуальные основы подозре-
ния в российском уголовном процессе // Вестн. Балт.
федерал. ун-та им. И. Канта. 2011. Вып. 9. С. 135.
ся итоговым актом предварительного расследования. Подозрение в ходе предварительного расследования представляет собой гипотетическую конструкцию, подлежащую дальнейшему эмпирическому подтверждению. Также следует подчеркнуть, что на стадии предварительного расследования доминирует индуктивный метод познания, который предполагает формулирование вероятностных умозаключений на основе неполного набора сведений о значимых обстоятельствах совершенного преступления. Поэтому любое категоричное утверждение может быть преждевременным и потенциально ошибочным, если оно не прошло необходимой верификации и подтверждения.
По мнению ряда авторов, подозрение отличается от обвинения тем, что является характерным сугубо для розыскного типа уголовного процесса, в котором отсутствует явное разделение на стороны. В таком типе уголовного процесса лицо, находящееся в статусе подозреваемого, не функционирует как сторона, а выступает в роли объекта следственных действий. В связи с этим на первый план выходит вопрос о необходимости обеспечения процессуальных гарантий и прав подозреваемого, поскольку его статус не предполагает активного участия в процессе доказывания3.
Считаем, что переход от подозрения к обвинению должен символизировать завершение досудебного производства по уголовному делу и начало судебных стадий. Этот «водораздел» между двумя ключевыми элементами системы уголовного преследования подчеркивает важность разграничения между досудебным и судебным производствами, гарантируя права и законные интересы подозреваемых и обвиняемых на каждой стадии. Поэтому существующий в УПК РФ порядок привлечения лица в качестве обвиняемого путем вынесения соответствующего постановления и последующего предъявления обвинения находится в противоречии с логикой движения уголовного дела.
Соотношение между подозрением и обвинением не только определяет динамику досудебного производства, но и отражает баланс между правами подозреваемых, обвиняемых и интересами общества в эффективном привлечении ви-
3 См.: Антонов И А., Горленко ВА. Цели уголовного судопроизводства и уголовно-процессуальной реформы на современном этапе развития Российского государства // Уголовное судопроизводство. 2008. № 3. С. 7—12; Макаров Л.В., Портнов ЮА. Подозреваемый в уголовном судопроизводстве — наследие прошлого или осознанная необходимость? / / Актуальные проблемы современного уголовного процесса России: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. проф. В.А. Лазаревой. Самара: Самар. ун-т, 2010. Вып. 5. С. 191 — 192.
№ 3/2024
новных к ответственности. В то время как подозрение служит первичным инструментом для инициации уголовного преследования, обвинение представляет собой консолидацию доказательственной базы, подготовленной на стадии предварительного расследования. Поэтому переход от подозрения к обвинению также отражает углубление уровня уверенности в причастности лица к совершению преступления. Обвинение требует весомых и убедительных доказательств. У органов предварительного расследования должны быть достаточные доказательства считать лицо виновным в совершении преступления с учетом всестороннего изучения всех обстоятельств дела.
Исследователи, занимающиеся анализом институтов подозрения и обвинения, часто фокусируются на гносеологических аспектах этих категорий, ограничивая их различие степенью эмпирической обоснованности выводов о причастности субъекта к преступному деянию4. Однако в контексте теории познания и подозрение и обвинение функционируют преимущественно как проверяемые гипотезы, подлежащие эмпирической верификации в ходе уголовно-процессуальной деятельности. Поэтому с точки зрения гносеологии подозрение и обвинение рассматриваются как эквивалентные познавательные конструкции, различие между которыми заключается в их эпистемологической природе, а также в процедурных механизмах их проверки и установления. Так, эпистемологические различия в данном случае относятся к теоретическим положениям, которые лежат в основе формирования границ получаемых знаний о подозрении и об обвинении. Эпистемологический подход определяет, каким образом следует переходить от подозрения к обвинению. Однако для более глубокого понимания того, как соотносятся подозрение и обвинение, требуется не только гносеологический, но и методологический анализ, который учитывал бы их функциональную роль и взаимодействие в рамках уголовно-процессуального законодательства.
При правильном соотношении подозрения с обвинением происходят логические изменения в природе доказательственной деятельности. Следователь или дознаватель, завершив свою роль в процессе доказывания и придя к уверенности в виновности обвиняемого, должен передать уголовное дело прокурору. Прокурор, в свою очередь, стоит перед задачей не только убедиться в правильности выводов следователя или дознавателя, но и представить уголовное дело перед судом таким образом, чтобы убедить и его в виновности обвиняемого.
4 См.: Демин Д.В., Алексеев И.М. К вопросу об институ-циализации подозрения // Общество и право. 2016. № 3 (57). С. 124—127.
В указанной концептуальной рамке ключевым дифференцирующим фактором между подозрением и обвинением является различие в институциональных механизмах их формулирования и верификации. Обвинение представляет собой утверждение о совершении преступления, актором которого выступает орган расследования в момент окончания досудебного производства с направлением уголовного дела прокурору. В случае обвинения роль в верификации тезиса о совершении лицом преступления и его виновности переходит к суду, что предполагает более строгий и состязательный процесс доказывания. В отличие от этого подозрение является предположением о возможной причастности лица к совершению преступления, которое формулируется и проверяется одним и тем же субъектом, ведущим предварительное расследование. Подозрение остается в рамках одного институционального актора (следователя или дознавателя), что может порождать риски субъективизма и предвзятости в его доказанности.
В рамках доктринального подхода к реформированию досудебного уголовного процесса в Российской Федерации отдельными учеными было выдвинуто предложение о переходе к англосаксонской модели5. Основной акцент в данной модели делается на роли прокурора в процедуре предъявления обвинения. Согласно этому подходу, лицо, формулирующее обвинительное заключение (акт), одновременно инициирует порядок привлечения лица в качестве обвиняемого. Далее материалы уголовного дела вместе с обвинительным заключением (актом) направляются прокурору, который принимает окончательное решение о предъявлении обвинения. Указанный механизм предполагает решение ряда проблем, в частности переквалификации деяния и «перепривлечения» лиц в качестве обвиняемых. Также введение данной процедуры может существенно оптимизировать досудебный этап уголовного процесса, минимизируя возможность злоупотреблений и ускоряя процесс принятия решений.
Действительно, применение англосаксонской модели может повысить эффективность уголовно-процессуальной деятельности на досудебном производстве, однако необходимо учитывать специфику российской правовой системы и возможные риски, связанные с адаптацией зарубежных правовых механизмов.
Надлежащее соотношение подозрения и обвинения также позволяет правильно расставить акценты в различиях процессуального порядка привлечения лиц в качестве подозреваемых и
5 См.: Александров А.С. и др. Доктринальная модель
уголовно-процессуального доказательственного права
Российской Федерации и комментарии к ней. М.: Юрлитинформ, 2015.
№ 3/2024
обвиняемых. В соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством РФ наделение лица статусом подозреваемого происходит на ранних этапах возникновения уголовного преследования и реализуется посредством тех процессуальных действий и решений, которые указаны в ч. 1 ст. 46 УПК РФ. В свою очередь, ч. 1 ст. 47 УПК РФ обеспечивает признание лица обвиняемым путем вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого, вынесения обвинительного акта либо составления обвинительного постановления.
В связи с этим в уголовно-процессуальной доктрине разные авторы по-разному оценивают названные нормы отечественного уголовно-процессуального законодательства.
Одни предлагают вариант модернизации уже имеющейся процедуры привлечения лица в качестве обвиняемого, главным аспектом которого будет формирование единого, синкретичного процесса привлечения лица в качестве обвиняемого, т.е. в объединении вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого; предъявления обвинения — информирования об имеющемся обвинении, разъяснения возникающих в связи с изменением процессуального статуса прав и обязанностей6.
Другие выступают за более кардинальные подходы по реформированию и оптимизации досудебного этапа уголовного судопроизводства7. Так, в частности, высказывается позиция, согласно которой необходимо стандартизировать критерии для инициации подозрения, интегрировав уведомление о подозрении в процедуральные рамки предварительного следствия. Одновременно с этим реформировать институт привлечения в качестве обвиняемого, отказавшись от его текущей конструкции, определенной в главе 23 УПК РФ, пересмотреть временные рамки предъявления обвинения, перенося его на завершающий этап предварительного расследования, установить, что обвинительный акт, составленный после ознакомления сторон с материалами уголовного дела и утвержденный прокурором, является ключевым документом, направляемым в суд, независимо от формы предварительного расследования, и в итоге определить статус обвиняемого как лица, в отно-
6 См.: Абазалиев И.М. Проблемы процессуального положения подозреваемого и обвиняемого в досудебном производстве: Дис. ... канд. юрид. наук: 5.1.4. Н. Новгород, 2022. С. 192—193.
7 См.: Гаврилов Б.Я. Перспективы совершенствования уголовно-процессуального законодательства в XXI веке // Актуальные проблемы права и государства в XXI веке: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. Уфа, 17— 18 апреля 2014 г. / Под общ. ред. Ф.Б. Мухаметшина. Уфа: УЮИ МВД РФ, 2014. С. 20—21.
шении которого обвинительный акт был утвержден прокурором8.
М.Ю. Колбеева также настаивает на необходимости радикальной перестройки главы 23 УПК РФ. Однако она предлагает адаптировать процессуальные нормы, применяемые при дознании, для регулирования механизма уведомления лица о подозрении в совершении преступления. Этот подход, по мнению М.Ю. Колбеевой, не только обеспечит информированность лица о возложенных на него обвинениях, но и, судя по опыту работы органов дознания, не станет препятствием для реализации процессуальных прав защиты9.
А.В. Калинкин считает, что действующую нормативную базу (ст. 223.1 УПК РФ) необходимо расширить и на уголовные дела, расследуемые в форме предварительного следствия10. Соответственно решение о признании лица подозреваемым будет универсальным, не связанным ни с возбуждением уголовного дела, ни с задержанием, ни с избранием мер пресечения. В этом контексте несколько ранее в науке уже высказывалась точка зрения о привлечении в качестве подозреваемого на основании мотивированного постановления, которое должно быть предъявлено лицу с одновременным разъяснением предоставленных ему законом прав11.
Список источников
1. Абазалиев И.М. Проблемы процессуального положения подозреваемого и обвиняемого в досудебном производстве: Дис. ... канд. юрид. наук: 5.1.4. Н. Новгород, 2022. 358 с.
2. Абесалашвили М.З. Подозреваемый как участник уголовного процесса: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. Ростов н/Д, 2005. 25 с.
3. Александров A.C. и др. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и комментарии к ней. М.: Юрлитинформ, 2015. 299 с.
4. Антонов ИА., Горленко ВА. Цели уголовного судопроизводства и уголовно-процессуаль-
8 См.: Черепанова Л.В. Процессуальный порядок придания уголовно преследуемому лицу статуса обвиняемого: сравнительный анализ современных российских процедур // Алтай. юрид. вестн. 2021. № 1(33). С. 143.
9 См.: Колбеева М.Ю. Институт привлечения лица в качестве обвиняемого в условиях реформирования уголовно-процессуального законодательства: Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. М., 2013. С. 155—156.
10 См.: Калинкин А.В. Сущность и история становления института подозрения в России // Вестн. Сарат. гос. юрид. акад.. 2014. № 3 (98). С. 241.
11 См.: Мельников В.Ю. Философско-правовые основы понятий «подозрение» и «подозреваемый» в уголовном процессе России // Философия права. 2003. № 2 (8). С. 26—31; Абесалашвили М.З. Подозреваемый как участник уголовного процесса: Автореф. дис. . канд. юрид. наук: 12.00.09. Ростов н/Д, 2005. С. 13.
№ 3/2024
ной реформы на современном этапе развития российского государства // Уголовное судопроизводство. 2008. № 3. С. 7—12.
5. Гаврилов Б.Я. Перспективы совершенствования уголовно-процессуального законодательства в XXI веке // Актуальные проблемы права и государства в XXI веке: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. Уфа, 17—18 апреля 2014 г. / Под общ. ред. Ф.Б. Мухаметшина. Уфа: УЮИ МВД РФ, 2014. С. 20—21.
6. Демин Д.В., Алексеев И.М. К вопросу об институциализации подозрения // Общество и право. 2016. № 3 (57). С. 124—127.
7. Калинкин А.В. Подозрение и обвинение как формы осуществления уголовного преследования // Вестн. Сарат. гос. юрид. акад. 2013. № 6 (95). С. 193—198.
8. Калинкин А.В. Сущность и история становления института подозрения в России // Вестн. Сарат. гос. юрид. акад. 2014. № 3 (98). С. 236—242.
9. Колбеева М.Ю. Институт привлечения лица в качестве обвиняемого в условиях реформирования уголовно-процессуального законодательства: Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. М., 2013. 222 с.
10. Макаров Л.В., Портнов ЮА. Подозреваемый в уголовном судопроизводстве - наследие прошлого или осознанная необходимость? // Актуальные проблемы современного уголовного процесса России: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. проф. В.А. Лазаревой. Самара: Самар. ун-т, 2010. Вып. 5. С. 191—192.
11. Мельников В.Ю. Философско-правовые основы понятий «подозрение» и «подозреваемый» в уголовном процессе России // Философия права. 2003. № 2 (8). С. 26—31.
12. Петров И.В. Концептуальные основы подозрения в российском уголовном процессе // Вестн. Балт. федерал. ун-та им. И. Канта. 2011. Вып. 9. С. 131—137.
13. Черепанова Л.В. Процессуальный порядок придания уголовно преследуемому лицу статуса обвиняемого: сравнительный анализ современных российских процедур // Алтай. юрид. вестн. 2021. № 1 (33). С. 138—144.
References
1. Abazaliev I.M. Problems of the Procedural Status of Suspects and Accused in Pre-Trial Proceedings: Ph.D. Thesis in Law: 5.1.4. N. Novgorod, 2022. 358 p.
2. Abesalashvili M.Z. The Suspect as a Participant in the Criminal Process: Abstract of Ph.D. Thesis in Law: 12.00.09. Rostov-on-Don, 2005. 25 p.
3. Alexandrov A.S. et al. Doctrinal Model of Criminal Procedural Evidence Law of the Russian Federation and Comments. M.: Yurlitinform, 2015. 299 p.
4. Antonov IA., Gorlenko VA. The Objectives of Criminal Justice and Procedural Reform at the Current Stage of Development of the Russian State // Criminal Justice. 2008. No. 3. P. 7—12.
5. Gavrilov B.Y. Prospects for the Improvement of Criminal Procedural Legislation in the 21st Century // Current Problems of Law and State in the 21st Century: Materials of the International Scientific and Practical Conference. Ufa, April 1718, 2014 / Edited by F.B. Mukhametshin. Ufa: UI MIA RF, 2014. P. 20—21.
6. Demin D.V., Alekseev I.M. On the Institutionalization of Suspicion // Society and Law. 2016. No. 3 (57). P. 124—127.
7. Kalinkin A.V. Suspicion and Accusation as Forms of Criminal Prosecution // Bulletin of the Saratov State Law Academy. 2013. No. 6 (95). pp. 193—198.
8. Kalinkin, A.V. The Essence and History of the Institution of Suspicion in Russia // Bulletin of the Saratov State Law Academy. 2014. No. 3 (98). P. 236—242.
9. Kolbeeva M.Yu. The Institution of Charging a Person as an Accused in the Context of Reforming Criminal Procedural Legislation: Ph.D. Thesis in Law: 12.00.09. M., 2013. 222 p.
10. Makarov L.V., Portnov YA. The Suspect in Criminal Justice - A Legacy of the Past or a Conscious Necessity? // Current Problems of Modern Russian Criminal Procedure: Interuniversity Collection of Scientific Works / Edited by Prof. V.A. La-zareva. Samara: Samara University, 2010. Vol. 5. P. 191—192.
11. Melnikov V.Yu. Philosophical and Legal Foundations of the Concepts «Suspicion» and «Suspect» in the Russian Criminal Process // Philosophy of Law. 2003. No. 2 (8). P. 26—31.
12. Petrov I.V. Conceptual Foundations of Suspicion in the Russian Criminal Process // Bulletin of the Baltic Federal University named after I. Kant. 2011. Issue 9. P. 131—137.
13. Cherepanova L.V. Procedural Order of Granting the Status of Accused to a Criminally Prosecuted Person: A Comparative Analysis of Modern Russian Procedures // Altai Legal Bulletin. 2021. No. 1 (33). P. 138—144.
Информация об авторе
Гаджиев И.А. — соискатель кафедры уголовного процесса ФГБОУ ВО «Кубанский государственный университет»
Статья поступила в редакцию 15.08.2024; одобрена после рецензирования 18.08.2024; принята к публикации 20.08.2024.
Information about the author
Gadzhiev I.A. — Candidate of the Department of Criminal Procedure of the Kuban State University
The article was submitted 15.08.2024; approved after reviewing 18.08.2024; accepted for publication 20.08.2024.
№ 3/2024
