CC BY
103
— Психология —
УДК 159.922.4 С.Д. Гуриева
соотношение личностного и социального в структуре этнического «я-образа»
Представлено изучение соотношения личностного и социального в структуре этнического представления о себе у респондентов, проживающих во Владикавказе и Санкт-Петербурге. Показано отношение к себе как процесс личностной и социальной идентификации, с выявлением роли и значения этнической идентичности в структуре образа «Я». Выявлены значимые различия в структуре образа «Я» у представителей различных национальностей в зависимости от места жительства и этнической принадлежности.
Ключевые слова: этническая группа, этническая принадлежность, личность, этническая идентичность, структура «Я-образа», этноконсолидирующие факторы.
Процесс формирования устойчивой, мировоззренческой, поведенческой позиции личности во многом определяется современной ситуацией в обществе. С. Моско-вичи разработал идентификационную матрицу сознания человека, в основе которой находится множество принадлежностей или идентичностей: общечеловеческая, половая, религиозная, этническая, профессиональная и другие. Идентификационная информация в этой матрице распределяется таким образом, что тот вид идентичности, который является актуальным в определенный момент времени, становится ведущим и определяет иерархию идентичностей в идентификационной матрице [1]. В данной работе мы раскрываем механизм отношения к себе как процесс личностной и социальной идентификации, с выявлением роли и значения этнической идентичности в структуре образа «Я». В работе использованы тесты М. Куна и Т. Макпартленда «Кто Я?» [2], «Кем бы Я не хотел быть?» [3]. Ответы на поставленные вопросы предполагают выявление содержания образа «Я», соотношение личностной и социальной идентичности, выявление этнической идентификации - включение или невключение себя в категорию «мы» с представителями своего народа. Респонденты отвечали пять раз на вопрос «Кто Я?». Для того чтобы ответить на вопросы, необходимо смоделировать собственную картину взаимодействия с окружающим миром. Составляющие образа «Я»: социальное и личностное представление о себе. Социальное «Я»-модель взаимодействия с окружающим миром. Личностное «Я»- модель, формирующая особенности личности.
ГУРИЕВА Светлана Дзахотовна - к.психол.н., доцент Санкт-Петербургского государственного университета
Вопрос «Кем бы Я не хотел быть?» позволяет выявить отрицательную социальную, этническую, профессиональную, личностную идентификацию респондентов. Обработка ответов осуществлялась методом контент-анализа, с выявлением соотношения личностного и социального в структуре «Я-образа», общей направленности на этнокультурные и/или общечеловеческие ценности. Новым является определение и сравнение двух полярных составляющих в представлениях респондентов о себе.
История создания теста «Кто Я?» как древнейшего метода берет свое начало в индийской философии, в которой он был известен как метод самоисследования Рамана Махарши. В основе этого метода представлен ключевой сюжет, когда ученик в первый раз спрашивает своего учителя: «Кто Я?». Учитель отвечает и объясняет ученику, что он есть не что иное, как физическое тело. Через определенное время ученик возвращается к учителю и во второй раз задает ему тот же самый вопрос: «Кто Я?». На этот раз учитель отвечает ему, что он есть чувства, переживаемые им в соприкосновении с миром. Эта история повторяется много раз, и каждый раз ученик возвращается снова к учителю и задает вопрос «Кто Я?», получая на него разные утверждения. Это показывает, что вопрос «Кто Я?» не имеет однозначного ответа в индийской философии, в которой он был рожден. Так, например, когда западный искатель истины Поль Брантон настойчиво требовал ответа на вопрос «Кто Я?», Махар-ши отвечал: «... Это то, откуда возникает чувство собственного представления о себе, свой образ «Я» и куда оно впоследствии возвращается» [4, с. 38].
Важным шагом на пути эмпирического исследования «личностного Я» является создание и стандартизация теста в американской социальной психологии, связанного с именами Манфорда Куна и Томаса Макпартлэнда [5]. Для объяснения феномена «Я» этими авторами был соз-
дан тест «Установок личности на себя». Первоначальный вариант теста состоял из «двадцати высказываний» на единственный вопрос «Кто Я?». Их внимание привлекло то, что респонденты склонны были вначале исчерпать весь запас объективных характеристик, прежде чем использовали субъективные характеристики («слишком толстый», «хорошая жена», «очень хороший студент», «счастливый человек»). Они пришли к выводу, что объективный компонент «Я-концепции» является более выраженным компонентом, который находится наверху иерархии установок личности на себя. Таким образом, М. Кун и Т. Макпартлэнд создали личностный тест, в основе которого был положен один из самых древних вопросов человечества.
В настоящее время образ «Я» начинает прорабатываться с разных социальных и личностных позиций. Как отмечает П.Ю. Черносвитов, этот процесс может проходить одновременно в обоих полушариях головного мозга. Левое полушарие осуществляет этот процесс на уровне поиска логически осмысленных последовательных операций, умозаключений, принятых как истинные в рамках той культуры, в которой рос и воспитывался данный конкретный человек. Обоснование ответа проходит на вербально-логическом уровне, а эмоциональночувственный уровень особенности своего «Я» складывается в правом полушарии головного мозга [6].
Содержательный анализ структурных составляющих образа «Я» позволяет определять не только профессиональную, поло-возрастную, кровно-родственную принадлежность, но и этническую принадлежность личности. Особое внимание уделяется при этом вопросу о появлении в образе «Я» этнической принадлежности. Считалось, что в ситуации, когда ничто не угрожает стабильному существованию человека, этническая принадлежность в отношениях не фигурирует. Но как только возникает напряженность, особенно в смешанной среде, нарушается привычный образ мироощущения, этот признак включается в число характеристик «Я», причем называется чуть ли не первым [7]. Однако в последних работах, посвященных изучению динамики этнической идентичности, существует иная версия интерпретации феномена этнической идентичности. Так, например, Р. Коллинз, основываясь на научных выводах, считает, что динамикой этнических идентичностей управляет простой механизм. «Когда государство находится в процессе роста и сила его престижа («престиж власти») очень велика, тогда люди склонны ассоциировать себя с основной доминирующей группой. И, наоборот, когда государство теряет свою геополитическую мощь, доминирующая в нем этническая группа становится «нелегитимной» - данная идентичность становится негативной - все стараются отказаться от нее и идентифицировать себя с другими оппозиционными этническими группами» [8, с. 72].
Множественный анализ образа «Я» распределил все ответы респондентов на две идентификационные матри-
цы: личностная идентификация - субъективное «Я» и социальная идентификация - объективное «Я». Собирательный образ социального «Я» состоял из объективных характеристик, связанных с половой принадлежностью (мужчина, женщина, девушка, юноша и т.д.), профессиональной (врач, строитель и т.д.), этнической (русский, осетин, ингуш и др.), семейно-родственной (муж, жена и т.д.), конфессиональной (мусульманин, христианин и др.). Собирательный образ личностного «Я» анализировался субъективными характеристиками, особенностями личности, позитивными или негативными самооценками респондента.
Объектом исследования явились представители трех национальностей (русские, ингуши, осетины), проживающие в Северо-Кавказском регионе, известном как регион с повышенным потенциалом межэтнической напряженности (г. Владикавказ), и в северо-западном регионе Российской Федерации, в городе Санкт-Петербурге. На разных этапах исследования принимали участие различные социально-демографические группы: работающие и неработающие, пенсионеры и домохозяйки, студенты и предприниматели и т.д. Исследование проводилось с 1996 по 2007 гг. (табл. 1). Соотношение выборки Владикавказ - Санкт-Петербург составляет: 47,1% (Владикавказ), 52,9% (Санкт-Петербург).
Во Владикавказе приняли участие в исследовании 45,3% русских, 34,7% осетин, 20,0% ингушей; в городе Санкт-Петербург - 47,1% русских, 31,2% осетин, 21,7% ингушей.
Данные, полученные по выборке в г. СПб, показывают значимые различия в соотношении личностного и социального в структуре образа «Я» по фактору этнической принадлежности (рис. 1).
10%----------------- ------------ ----------- -------
0% -I-----------,-----------,-----------,------------
руские ингуши осетины другие
национальность
Рис. 1. Личностная и социальная идентичность (Санкт-Петербург)
У представителей русской национальности наблюдается гармоничное соотношение личностного и социального в структуре образа «Я». Для русских респондентов оказались значимыми как личностные характеристики в структуре образа «Я», так и социальная идентификация
(профессиональная, семейно-родственная, этническая, конфессиональная и др.). Известная в кросс-культурной психологии категоризация культур на «индивидуалистические - коллективистические» культуры, помогает нам ответить на вопрос современности - к какому типу культур может быть отнесена русская культура. Культурный парадокс заключается в том, что русские находятся в диапазоне «между» двумя полярностями, что проявляется в поведенческих особенностях, характеризующих представителей коллективистической культуры, с одной стороны, так и представителей индивидуалистической культуры, с другой. Культурная дихотомия проявляется также в том, что современное российское общество представлено многочисленными этническими группами, которые отличаются не только по своему численному составу, но и своей историей, культурой, традициями и ценностями.
У представителей других национальностей (ингуши, осетины) в структуре образа «Я» социальная идентичность доминирует над личностной идентичностью. Для представителей данных этнических групп наиболее значимой является принадлежность к группе «мы» (кровнородственной, семейной, этнической и др.). Понижение значимости «Я» сопровождается усилением потребности в «мы». Данную тенденцию можно назвать «коллективным поиском коллективизма», стремлением определить социальные и культурные границы своей психологической безопасности и защищенности, гарантом которой выступает сильное «мы».
Наибольший интерес представляют данные, полученные по тесту «Кем бы я не хотел быть?», которые выявляют отрицательную идентификацию человека. В ответах респондентов по этому тесту наблюдается согласованность представлений о структуре отрицательного образа «Я», которая проявляется в повышении значимости социального выбора и окружения человека (рис. 2).
ингуши осетины
национальность
за. Данная тенденция проявляется в ответах респондентов, независимо от их национальной принадлежности: не хотят быть безработными (лишенными социальной поддержки и финансовых ресурсов), бездомными (лишенными постоянного места жительства, собственного жилья), занятыми «непрестижной» профессией (имеющими низкоквалифицированные профессии, занятыми тяжелым трудом), принадлежащими к другой религии, представителями другой национальности и т.д. Резкое снижение значимости представления о себе в ответе на вопрос «Кем бы я не хотел быть» сопровождается усилением потребности «мы» во всех группах респондентов. Отрицательное «Я» проявляется в активном поиске четких и определенных социальных границ приемлемого окружения. В ответах респондентов русской национальности, проживающих в Санкт-Петербурге, выявлена следующая структура диспозиционной иерархии образа «Я» (рис. 3).
□ личностная
□ семейно-родственная
□ профессиональная
□ этническая
□ полоролевая
□ другое
Рис. 2. Отрицательная личностная и социальная идентичность (Санкт-Петербург)
На рис. 2 показано, как увеличивается значение отрицательной социальной идентификации в структуре обра-
Рис. 3. Структура образа «Я» (русские, Санкт-Петербург)
Первое место (43%) занимает личностная идентичность (личность, человек); на втором месте (22%) профессиональная принадлежность (врач, коммерсант, учитель и т.д.); на третьем месте (13%) упоминаются полоролевые установки - «мужчина», «женщина». Полученные данные создают образ «Я» представителей русской национальности, проживающих в Санкт-Петербурге, для которых важными являются уважение и принятие себя как личности, профессиональная реализация в работе и жизни, полоролевая идентичность.
Фактор «проживание на другой территории», например, в республике Северная Осетия-Алания, в городе Владикавказе, у русских респондентов значительно не меняет содержание структуры образа «Я». Уважение себя и профессиональная самореализация остаются важными в структуре образа «Я» независимо от места их проживания. Следует обратить внимание на то, что повышается значимость семейно-родственных отношений и близкого окружения, в зависимости от места и условий проживания. Ответы респондентов русской национальности, проживающих во Владикавказе, не показали значительных расхождений в структуре образа «Я». На первом месте находится личностная идентичность - 39%, на втором - профессиональная, на третьем месте - семейно-родственная - 14% (рис. 4).
1%
13%
12%
43%
9%
80%
60%
20%
0%
русские
другие
□ личностная
І и □ семйно-родственная
□ профессиональная
7——J □ этническая
□ полоролевая
14% □ другое
Рис. 4. Структура образа «Я» (русские, Владикавказ)
В ответах респондентов осетинской национальности, проживающих в Санкт-Петербурге (рис. 5), в структуре диспозиционной иерархии образа «Я» выявлена следующая направленность. Первое место занимает восприятие себя как личности - 36%; 21% оценили свой социальный статус и профессиональную принадлежность; 19% отметили семейно-родственные связи и отношения. Анализ полученных данных свидетельствует о том, что в структуре образа «Я» у представителей осетинской национальности, проживающих в Санкт-Петербурге, и представителей русской национальности, проживающих во Владикавказе, наблюдается согласованность в ответах. Парадоксально, но факт, что структура образа «Я» русских (Владикавказ) и осетин (Санкт-Петербург) проявляется в согласованности представлений о себе. Уважение себя как личности, профессиональная самореализация и значение ценности семьи, семейно-родственных отношений и близкого окружения - составляют образ «Я» русских, проживающих во Владикавказе), с одной стороны, и осетин, проживающих в Санкт-Петербурге, с другой. Согласованность образа «Я» у русских и осетин, проживающих в отличающейся от их родной этнокультурной среде, на наш взгляд, объясняется потребностями человека, его непосредственным окружением, зависимостью, в которую он попадает. Данные, полученные нами, подтверждают гипотезу С. Московичи [1] об организации социального сознания индивида по типу идентификационной матрицы. Распределением информации в идентификационной матрице руководит доминирующая и преобладающая на данный момент времени идентичность, в данных, полученных нами, группа идентичностей: профессиональная, личностная, семейно-родственная. Именно данная группа идентичностей определяет поведенческие особенности личности, выбор социального окружения и предпочтения у людей, проживающих в другой этнокультурной среде.
□ личностная
□ семейно-родственная
□ профессиональная
□ этническая
□ полоролевая
□ другое
Доминирующая группа идентичностей в идентификационной матрице русских и осетин определяет значимые критерии соотнесения себя с собственной этнической группой. В качестве подтверждения этого следует отметить, что у осетин, проживающих в Санкт-Петербурге, снижается значимость этнической идентификации со своим народом и повышается ориентация на общечеловеческие ценности. С.Л. Рубинштейн писал, что «человек не изолированное замкнутое существо, которое живет и развивается из самого себя. Он связан с окружающим его миром и нуждается в нем. В процессе исторического развития круг того, в чем человек нуждается, расширяется. Эта объективная нужда, отражаясь в психике человека, испытывается им как потребность. Таким образом, испытываемая человеком нужда в чем-то, лежащем вне его, определяет связь человека с окружающим миром и его зависимость от него» [9, с. 518].
Ответы респондентов осетинской национальности (Владикавказ) в структуре диспозиционной иерархии образа «Я» показана на рис. 6. Как видно из этого рисунка, значимость семейно-родственных связей указали 38% респондентов, личностную идентичность 35%, национальную принадлежность - 19%. Анализ полученных данных свидетельствует о том, что в структуре образа «Я» третье место занимает этническая идентичность, принадлежность к своему народу.
□ личностная
□ семейно-родственная
□ профессиональная
□ этническая
□ полоролевая
□ другое
Рис. 5. Структура образа «Я» (осетины, Санкт-Петербург)
Рис. 6. Структура образа «Я» (осетины, Владикавказ)
Сравнительный анализ содержания структуры образа «Я» (рис. 6) позволяет отметить, что осетины, проживающие во Владикавказе, отличаются от осетин, проживающих в Санкт-Петербурге, тем, что в системе представлений образа «Я» основное место занимают семейно-родственные связи. У осетин, проживающих в Санкт-Петербурге, повышена значимость таких факторов, как: профессиональная принадлежность, личностная идентификация. Снижение показателя этнической идентификации со своим народом и отрицательная выраженность фактора «мы», возможно, являются следствием их социокультурной изоляции, которая проявляется в этнопсихологической маргинальности - присутствием в психике человека одновременно элементов различных этнокультур. Высокие показатели в выраженности фактора «мы» «предполагают четкое отнесение себя к какой-либо этнической общности и непосредственную этническую идентификацию». Однако если исходить из полученных данных, то следует отметить, что толь-
2%
13%
6%
5% 1%
ко 19% опрошенных осетин во Владикавказе упоминали свою национальную принадлежность и сознательно идентифицировали себя со своим народом. Упоминание в ответах респондентов гражданской идентичности (гражданин России, россиянин), этнической (русский, осетин, ингуш), конфессиональной (православный, христианин, мусульманин) показало следующее. В ответах респондентов осетинской национальности, независимо от места их проживания, не упоминается конфессиональная принадлежность (христиане, мусульмане), чаще встречаются гражданская и этническая идентичность (гражданин России, россиянин, осетин). Можно предположить следующее, во-первых, религиозная принадлежность не является показателем групповой сплоченности в осетинской выборке, т.к. религия не относится у осетин к значимым этноконсолидирующим факторам; во-вторых, религиозная принадлежность может быть отнесена к нейтральному фактору, который не объединяет и не разъединяет представителей осетинской национальности. Основными религиями у современных осетин являются христианство и мусульманство, на фоне соблюдения многочисленных языческих обрядов, как православными христианами, так и правоверными мусульманами. Поликонфессиональность как уникальная тенденция проявляется в том, что в республике представлены две мировые религии, но на фоне язычества, которое не утратило своей силы и влияния.
В ответах респондентов ингушской национальности отмечены высокие показатели упоминания этнической и конфессиональной принадлежности. У представителей ингушской национальности конфессиональная принадлежность может быть отнесена к значимым этноконсо-лидирующим факторам, объединяющих представителей своего народа. Этнический образ «Я» возникает и развивается, проходя в своем развитии различные исторические стадии, и проявляется у этнических групп с различной степенью - от слабо осознанной принадлежности к своему народу, нередко оттесняемой чувством конфессиональной, государственной, общечеловеческой и т.д. принадлежности, до сильно развитого чувства этнической идентичности, гиперидентичности. Принятие человеком своей этнической идентичности определяется
следующими основными моментами: осознанием особенностей и уникальности своей этнической культуры, национального характера, тождественности со своей культурой и народом [10]. Высокая степень осознания и принятия этнической принадлежности в структуре образа «Я» влияет на личные предпочтения, поведенческие установки людей, которые подчиняют свои частные интересы национальным интересам и даже готовы жертвовать своей жизнью во имя этих интересов. Чувство этнической принадлежности является важным для многих культур, «так как отличительность начинает занимать достаточно высокое место в иерархии современных жизненных ценностей» [11].
Л и т е р а т у р а
1. Московичи С. От коллективных представлений к социальным // Вопросы социологии. - 1992. - Т. 1. - № 2. - С. 83-ЮЗ.
2. Кун М., Макпартлэнд Т. Эмпирическое исследование установок личности на себя // Современная зарубежная социальная психология. - М.: МГУ, 1984. - С. 180-188.
3. Гуриева С.Д. Методологические и теоретические аспекты изучения межэтнических отношений: Учебное пособие. -СПб., 2010. - 180 с.
4. Николаева М.В. Рамана Махарши: через три смерти. -СПб.: ИК «Невский проспект», 2005. - 160 с.
5. Kuhn M. and Mc Partland T. An empirical investigation of self-attitudes. - American Sociological Review. 1954. v.19. № 1.
6. Цветущая сложность: Разнообразие картин мира и художественных предпочтений субкультур и этносов / Науч. ред. К.Б. Соколов; Ред.- сост. П.Ю. Черносвитов. - СПб.: Алетейя, 2004. - 544 с.
7. Петербуржцы. Социологические очерки. (Этнонацио-нальные аспекты массового сознания) / Под ред. З.В. Сикевич.
- СПб.: СПбГУ, НИИКСИ, 1995. - 137 с.
8. Коллинз Р. «Балканизация» или «американизация»: геополитическая теория этнических изменений // Эксперт. - 2004.
- № 1(46). - С. 19-64.
9. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. - СПб.: Питер, 2006. - 713 с.
10. Хотинец В.Ю. Этническое самосознание. - СПб.: Але-тейя, 2000. - 240 с.
11. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. - М.: Смысл, 1998. - 389 с.
S.D. Gurieva
The share of personal and social in the ethnic structure « I - image»
The presented work is devoted to studying the share of personal and social in the ethnic structure of «I-image». The respondents were the people, living in regions, known as regions with the raised potential of the interethnic intensity such as Vladikavkaz and St.-Petersburg. The test of M.Kun and T.Makpartland « Who am I? » as well as the test of S.D.Gurieva “Who I would not like to be?” were used. Representatives of different nationalities, depending on their place of living and ethnic belonging showed the significant differences in the structure of “I-image”.
Key words: ethnic group, ethnic belonging, personality, ethnic identity, structure of “I-image”, ethnic consolidating factors.
-------------------------------------
