CC BY
203
Греков К.А.
Соотношение категорий «злоупотребление должностными полномочиями» и «превышение должностных полномочий» в уголовном праве России
Вопрос о соотношении категорий «злоупотребление должностными полномочиями» и «превышение должностных полномочий» традиционно выступает предметом пристального внимания в отечественной науке уголовного права. Понятия «злоупотребления полномочиями» и «превышение полномочий» достаточно активно используются в тексте действующего уголовного закона - они включены как необходимый признак объективной стороны в диспозиции преступлений, предусмотренных ст. 201, 202, 203, 285, 286 УК РФ. При конструировании составов преступлений, предусмотренных ст. 108 и 114 УК РФ, законодатель также говорит о превышении, но не полномочий, а права - права на необходимую оборону или на задержание лица, совершившего преступление.
Установление содержания и выявление соотношения указанных категорий в конечном итоге могут способствовать максимально корректной законодательной регламентации ответственности за указанные виды преступления и их точной и безошибочной квалификации в текущей следственно-судебной практике.
При этом базовой категорией, с которой необходимо начинать анализ, выступает категория «злоупотребление». В самом общем виде под злоупотреблением понимается «употребление во зло, на худое дело, во вред себе или другому, извращать, обращать хорошее средство на худое дело» [1, с. 685]. Под данным термином понимается также «употребление во зло, незаконно или недобросовестно: злоупотребление властью. Злоупотребление - обычно, проступок, состоящий в незаконном, преступном использовании своих прав, возможностей» [2, с. 234].
Производным от этого понятия является понятие «злоупотребление правом». Злоупотребление правом определяется обычно как незаконное использование права, то есть как использование его вопреки нормативно установленному порядку. Данная категория имеет межотраслевой характер, но разрабатывается она преимущественно в науке гражданского права, в рамках которого злоупотребление правом понимается как особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему закона общего типа поведения [3, с. 53]. В статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации легально определены пределы осуществления прав. Так, указано, что «не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах».
При этом единая научная позиция по поводу существования и юридической природы злоупотребления правом в отечественной правовой науке не сформировалась.
Так, некоторые исследователи указывают на то, что злоупотребление вообще отсутствует, если лицо осуществляет принадлежащее ему право. Сторонники данной позиции аргументируют это тем, что «осуществление права не может быть противоправным». Так, по мнению Н.С. Малеина, если управомоченное лицо действует в пределах своего права, то оно не злоупотребляет им. Если же оно при осуществлении своего права выходит за установленные законом границы, то есть нарушает закон, то значит не злоупотребляет правом, а совершает правонарушение, за которое оно должно привлекаться к ответственности [4, с. 160].
Противоположную позицию занимают ученые, утверждающие, что злоупотребление правом существует и заключается в нарушении реализации принадлежащего лицу субъективного права. Так, наиболее яркий представитель данной точки зрения В.П. Грибанов подчеркивает, что «проблема злоупотребления правом связана не с субъективным правом вообще, не с его содержанием, а с процессом его реализации, с его осуществлением» [3, с. 58]. Автор делает вывод, что злоупотребление правом имеет место только тогда, «когда управомоченный субъект, действуя в границах принадлежащего ему субъективного права, в рамках тех возможностей, которые составляют содержание данного права, использует такие формы его реализации, которые выходят за установленные законом пределы осуществления права» [3, с. 59-60]. Исследуя природу злоупотребления правом, В.П. Грибанов делает вывод о том, что с объективной стороны злоупотребление правом всегда есть деяние противоправное, которое нарушает нормы права либо общие принципы права. Такое нарушение выражается в несоблюдении субъектом своих юридических обязанностей. Этот подход, по нашему мнению, можно именовать формальным.
Существует также третья позиция, согласно которой злоупотребление правом представляет собой осуществление субъективного права в противоречии с его назначением либо в противоречии с
общепризнанной и защищенной законом целью или в противоречии с господствующей моралью общества [5, с. 324; 6, с. 122-124]. Этот подход мы предлагаем называть целевым или телеологическим.
При этом применительно к уголовному праву, как нам кажется, «работает» телеологическая концепция злоупотребления правом. По сути дела, об уголовно-правовых формах злоупотребления мы ведем речь в ситуациях, когда формальные предписания по основаниям и процедуре использования права соблюдаются, но цели использования прав противоречат законодательным (например, оценка как уклонения от уплаты налогов практик так называемой налоговой оптимизации применительно к редакции норм о налоговых преступления до ФЗ РФ от 8 декабря 2003 го-да или лжепредпринимательство как уголовно-наказуемая форма злоупотребления правом на свободу предпринимательской деятельности). Причем обращает на себя внимание, что само по себе понятие злоупотребления правом законодатель в этих случаях не использует. В ситуации же нарушения процедуры реализации принадлежащего лицу права (формальная концепция злоупотребления правом) законодатель говорит о превышении права (как это происходит в упомянутой ранее ст. 108 УК РФ).
Применительно к заявленной проблеме выявления соотношения злоупотребления должностными полномочиями и их превышения значение имеет также исследование такой правовой категории, как должностные полномочия. Специфика полномочий в сравнении с субъективным правом определенным образом модифицирует и содержание категорий «злоупотребление» и «превышение».
В законодательстве понятия полномочий и, соответственно, их границ не определено. В связи с этим необходим доктринальый анализ этого понятия. Полномочие - это «признанное в установленном порядке право социального субъекта влиять на поведение людей и деятельность других институтов с помощью использования легитимных средств воздействия» [7, с. 396].
Таким образом, мы видим, что полномочие представляет собой какое-либо право. Но в отличие от субъективного права это право не только основывается на законе, но и реализуется в порядке, предусмотренном законом. Нормативно определяются цели, основания и порядок реализации должностных полномочий.
В качестве рабочего определения при исследовании вопросов уголовной ответственности за должностные преступления мы предлагаем использовать следующее понятие должностных полномочий:
Должностные полномочия - это строго определенная совокупность прав и обязанностей в их неразрывном единстве, определенных нормативно-правовыми актами, реализуемые на основании и во исполнение законов, которыми наделено должностное лицо для осуществления им функций представителя власти либо выполнения организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций.
Правомерная реализация должностных полномочий предполагает выполнение двух требований в совокупности: 1) правомерное основание реализации (юридический факт, при наличии которого полномочие может быть и одновременно должно быть реализовано); 2) соблюдение процедурной формы.
Очевидно, что нарушение либо материального, либо процессуального основания реализации должностного полномочия представляет собой его превышение, так как и в первом, и во втором случае происходит выход за пределы полномочий. В ситуации отсутствия основания лицо совершает действия, которые вообще не могло совершить; в ситуации нарушения формы лицо так или иначе выходит за пределы предоставленных ему полномочий, так как никто не предоставлял ему права использовать их с нарушением процедуры.
Соответственно, возникает вопрос, возможно ли использование принадлежащих лицу должностных полномочий вопреки установленным законом целям использования (которые в уголовном законе определены как интересы службы) - именно эта ситуация, как мы выяснили ранее, и является злоупотреблением - без нарушения основания либо формы реализации. Ответ на этот вопрос, по нашему мнению, отрицательный. Нет и не может быть правового, легитимного основания реализации полномочий для их использования вопреки тем законным интересам, ради которых должностное лицо ими наделялось. К тому же, действуя недолжным образом либо не совершая действий, требуемых законом, должностное лицо всегда выходит за рамки предоставленных ему полномочий (никто не наделяет лицо полномочиями действовать недолжным образом).
Таким образом, все вышесказанное позволяет говорить о том, что злоупотребление должностными полномочиями невозможно как таковое - юридическая природа злоупотребления предполагает нарушение либо основания, либо процесса реализации предоставленного лицу права, то есть фактически представляет собой один из видов превышения должностных полномочий.
В действующем уголовном законодательстве существует и состав злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) и превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ). При этом их законодательная регламентация такова, что зачастую преступное деяние должностного лица можно квалифицировать и как злоупотребление должностными полномочиями, и как их превышение. Это проблема, в частности, регулярно возникает и обсуждается применительно к вопросу квалификации
укрывательства преступлений. Таким образом, у правоприменителя остается возможность альтернативного реагирования, что в применении уголовного права является незаконным.
Полагаем, что указанная проблема квалификации в ситуации искусственно созданной конкуренции будет устранена путем изменения диспозиции ст. 285 УК РФ. Мы предлагаем назвать статью «Злоупотребление должностным положением» и указать в качестве основных форм объективной стороны не использование полномочий, а использование власти и авторитета службы. Подобные изменения также благоприятным образом скажутся на квалификации деяний, уголовно-правовая оценка которых в формате действующего законодательства вызывает дополнительные вопросы, по сути дела вынуждая правоприменителя прибегать к расширительному толкованию уголовного закона при очевидной общественной опасности содеянного. В качестве примера можно привести материалы следующего уголовного дела, возбужденного по ст. 285 УК РФ в отношении оперуполномоченного уголовного розыска Н. за то, что он «находясь в должности ОУР по линии борьбы с незаконным оборотом наркотиков, используя служебное положение с 2002 по май 2004 го-да, из корыстной или иной личной заинтересованности покровительствовал сбытчикам наркотиков»*.
Литература
1. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Русский язык, 1985. Т. 1.
2. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1990.
3. Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М., 1991.
4. Малеин Н.С. Юридическая ответственность и справедливость. М., 1992.
5. Общая теория права и государства / Под ред. В.В. Лазарева. М., 1994.
6. Интересная книга о злоупотреблении правом // Государство и право. 1997. № 4.
7. Современный словарь по политологии / Под ред. В.А. Мельника. Минск: Книжный Дом, 2004.
