Соотношение источников светского и церковного права в Российской империи 1832-1917 гг Текст научной статьи по специальности «Право»

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

УДК 34(470+57)(091)"1832/1917"

И. В. Ботанцов

Соотношение источников светского и церковного права в Российской империи 1832-1917 гг.

В статье анализируются источники права, регулировавшие правовое положение Русской православной церкви, статус духовенства и православных подданных Российской империи в период с 1832 по 1917 гг., исследуется вопрос их разграничения с источниками светского права. Автор дает понятия каноническому праву, божественному праву, церковному праву и разграничивает их. Исследуя вопрос иерархии источников церковного права по юридической силе, автор приходит к выводу, что светское право имело первостепенное значение и при возникновении коллизий ограничивало действие права канонического. Исключение составляли правоотношения с участием духовных лиц - в таких случаях каноническое право использовалось в качестве основного. Отдельно рассматривается вопрос систематизации церковного права, анализируются рукописи кодификационных проектов, свидетельствующих о стремлении государственной власти контролировать церковь, которая, опасаясь окончательного сращивания со светскими институтами, пыталась обособить свою систему источников права от государства.

The article analyzes the sources of law, which regulated the legal position of the Russian Orthodox Church, the status of the clergy and Orthodox people of the Russian Empire in the period from 1832 to 1917. The author studies their differentiation from secular sources of law. The author separates and give the definition of the canon law, divine law, ecclesiastical law. During the exploration of the issue of hierarchy of sources of Church law for validity, the author comes to the conclusion that secular law is paramount and, in the event of conflict, prevails over the canonical right. The only exception was in the relations with the participation of clerics - in such cases, canon law was used as the primary. The author considers the systematization of сanon law, examines the manuscript of codification projects that say about the commitment of state government to control the Church, which, fearing the final splice with the secular institutions, tried to isolate its system of sources of law from the state.

Ключевые слова: источник права, церковное право, каноническое право, божественное право, систематизация права.

Key words: source of law, church law, canon law, divine law, systematization of law.

© Ботанцов И. В., 2016

Отношения Русской православной церкви и Российского государства имеют длительную и непростую историю. Право, санкционируемое государством, и церковный канон являются важнейшими социальными регуляторами в любом развитом обществе. В клерикальном государстве значение религии особенно высоко, что порождает, с одной стороны, неизбежное столкновение между государством и церковью за первенство в регулировании общественной жизни, а с другой стороны - постепенное сращивание этих институтов. Поэтому, по мере того, как менялось соотношение церкви и светской власти в борьбе за власть, менялось и соотношение издаваемых ими нормативных предписаний.

К началу XIX в. церковь оказалась включена в систему государственной власти: высший орган церковного управления - Святейший Правительствующий синод (далее - Синод) являлся одним из высших органов государства, непосредственно подотчетных императору. В его ведении остались вопросы церковного управления, частично решавшиеся на местах епископами, а также законоположения, относящиеся к области семейного, наследственного, некоторых других отраслей права. Вместе с тем издаваемые им указы и определения становились законами только после высочайшего утверждения, как и акты других государственных органов.

В руках императора были сосредоточены все ветви власти, в том числе законодательная и церковная: в соответствии со Сводом законов Российской империи (далее - Свод), «Император яко Христианский Государь, есть верховный законодатель и хранитель догматов господней веры, и блюститель правоверия и всякого в церкви благочиния» [9, ст. 42]. В Акте о престолона-следовании 1797 г. император назван главою Церкви [9, примеч. к ст. 42]. В то же время, «в управлении церковном Самодержавная Власть действует посредством Святейшего Правительствующего Синода, Ею учрежденного» [9, ст. 43], т. е. царь предоставлял возможность церковного управления Синоду, при этом санкционируя его решения. Таким образом, закон формально определялся как основной источник права - это положение было подтверждено в Своде, изданном в 1832 г.

Вместе с тем в Российской империи действовали и иные источники права, подчиненное положение которых по отношению к закону, далеко не всегда соблюдалось. Так, к моменту издания Свода, применялись: нормативные правовые акты, к которым относились все акты, утверждаемые императором (подразделялись на законы, т. е. непосредственно императорские указы в различных формах [9, ст. 1], акты Правительствующего сената, акты Синода, акты коллегий и впоследствии министерств [9, ст. 79]), правовые акты

10

местных властей (распоряжения губернаторов [9, ст. 71] и отчасти законы, изданные на отдельных территориях до присоединения их к империи [9, ст. 71]), правовые обычаи [6, с. 224], нормативные договоры (в форме международных договоров) [6, с. 211], религиозные тексты (Закон Божий, апостольское и церковное предание) [12, ст. 6], правовая доктрина (в форме религиозных догматов, сочинений Отцов Церкви) [6, с. 195-201]. Таким образом, наряду с законами, бывшими порождением императорской воли, в том числе выраженной через иных представителей власти, действовали источники права, сформированные общественной волей, совместной волей императора и глав других государств или божественной волей, в том числе выраженной религиозными деятелями Русской православной церкви.

Вместе с тем, ввиду того, что целостная система права в Российской империи сформирована не была, система источников права не совпадала по своей структуре с формирующимися отраслями права. В частности, с одной стороны, вопросы, касающиеся статуса церквей, лиц духовного сословия, православных подданных, регулировались не только, и даже не столько религиозными нормами, сколько позитивным законодательством. С другой стороны, вопросы семейного, наследственного, уголовного и некоторых других отраслей права находились в совместном ведении государства и церкви.

В связи с этим дискуссионным являлся вопрос соотношения понятий церковного и канонического права. Законодательно этот вопрос урегулирован не был, не было единства мнений и в научно-практической среде. Так, известный цивилист Г.Ф. Шершеневич считал, что отождествление канонического права с церковным является неправильным. Церковное право, по его мнению, состоит из церковных по своему содержанию норм, вне зависимости от субъекта правотворчества, а каноническое - это не право вовсе, а совокупность социальных норм, «sui generis» [13, с. 553-554]. По мнению протоиерея М.И. Горчакова, каноническое право есть «правила, составленные Церковью и утвержденные соборами» [8, с. 24]. Современный исследователь церковного права России А.А. Дорская приходит к выводу, что каноническое право представляет собой совокупность норм, принимаемых церковными органами, которые переходят в разряд церковного права только после санкционирования их государством [4]. Об этом же пишет известный юрист своего времени Л.Б. Дорн: «Церковное право - jus ecclesiasticum есть совокупность норм, которыми определяется положение церкви. Каноническое же право - jus cannonicum есть совокупность правил, исходящих от духовных властей и имеющих отношение не только к церкви, но и к гражданскому и уголовному праву и судопроизводству» [Цит. по: 6, с. 120].

11

Таким образом, церковное право является отраслью права и представляет собой совокупность высочайше утвержденных правовых норм, регулирующих правовое положение Русской православной церкви и других конфессий, статус духовенства, а также регламентирующих осуществление религиозных обрядов и актов гражданского состояния. При этом нормы церковного права могут быть приняты как органами церковного управления, так и органами государственной власти, но непременно должны быть утверждены императором.

Каноническое же право есть совокупность норм, устанавливаемых церковью. Та их часть, которая санкционирована государственной властью, входит в состав позитивного права, при этом не все из них входят в церковное право: к нему относятся только законоположения, касающиеся вопросов религиозного толка. Те же нормы канонического права, которые не получали законодательного закрепления, имели статус корпоративных норм подобно современным регламентам Русской православной церкви. Каноническое право применялось в судопроизводстве по отношению к мирянам субсидиарно, а в процессах с участием духовных лиц - использовалось в качестве основного [12, с. 37].

В результате церковное право как отрасль права состояло из двух частей: государственных законов и узаконенных церковных канонов, которые были объединены общим предметом правового регулирования. Та часть церковного права, которая исходила непосредственно от церкви, часто именуется естественным или божественным правом. Известный современный исследователь данного вопроса В.А. Цыпин противопоставляет его положительному (позитивному) праву, основанному на актах самой церкви, т. е. он отождествляет божественное право с каноническим. Большую ясность в о отношение данных понятий вносит, на наш взгляд, определение божественного права, данное Н.К. Соколовым, который понимал под ним «совокупность содержащихся в Священном Писании установлений в той мере и в том смысле, в каком признавала, признает и объявляет их таковыми вселенская церковь, ее разум» [Цит. по: 5, с. 36]. Такого же мнения придерживался и архимандрит Гавриил, считая, что «право божественное - это установления, изображенные в Священном Писании» [Цит. по: 6, с. 187]. Отдельный пласт источников права, связанных с церковью, составляли религиозные тексты и догматика, в принципе не являющиеся нормативными правовыми актами, но в то же время имевшие место в правоприменительной практике. На примере приведенных высказываний мы видим, что в цивили-стической литературе XIX в. именно они чаще всего именовались боже-

12

ственным правом, которое разделялось с каноническим правом - нормативными актами церкви. Данная позиция представляется, на наш взгляд, более логичной.

Следует различать божественное право в юридическом смысле и как религиозно-нравственный закон. Так, к божественному праву могут быть отнесены только те положения Священного Писания, которые являются источниками права в юридическом смысле, с одной стороны, и которые не получили закрепления в законе - с другой. Наряду с нормами, содержащимися в Библии, представители юридического подхода к пониманию системы божественного права (в их числе Н.К. Соколов, архимандрит Гавриил, М.А. Остроумов, М.Е. Красножен, И.С. Бердников, А.С. Павлов, М.И. Горчаков) относили к нему доктринальную составляющую: сочинения Отцов Церкви, поучения святых, собственные толкования Священного Писания выдающихся деятелей церкви. В этих источниках, не вошедших в канон, проявлялась, по их мнению, сущность божественного права как преломления церковного предания через то, каким его «признает и объявляет <...> вселенская церковь» [Цит. по: 5, с. 36].

В то же время, содержание божественного права на практике понималось далеко не так однозначно. Даже в религиозных кругах соотношение Священного Писания, апостольского и церковного предания, древнего церковного канона и относительно современных доктринальных источников оставалось дискуссионным. Так, сторонники богословского подхода в науке церковного права не различали божественное право с каноническим и позитивным. Для них в основе всего церковного права лежали догмат, т. е. право, продиктованное церковью, и естественное право, данное Богом, в которое включались самые различные «естественные» права человека (право на жизнь, право на брак, право вероисповедания и пр.). Сторонниками данного подхода являлись митрополит Филарет, епископ Иоанн, М.И. Богославский, П.А. Лашкарев, А.И. Алмазов.

Кроме того, неоднозначным было отношение к применению Священного Писания. Значение этого источника и содержащихся в нем истин было неоспоримо, но вместе с тем многие конкретные заповеди и установления могли использоваться исключительно как религиозно-нравственные, но не правовые нормы. В частности, положения Ветхого Завета применялись исключительно субсидиарно, поскольку апостольским Собором было утверждено, что они «с большей точностью и ясностью раскрыты в канонах соборов и Святых Отцов» [6, с. 187]. Это было связано со значительным устареванием древних правил, которые было разумнее применять в том виде,

13

в котором они были адаптированы к относительно современным реалиям в доктринальных источниках. Изменениям с течением времени подверглись и многие нормативные положения Нового Завета. Например, «предание апостола предстоятелю эфесской церкви обличать согрешающих перед всеми могло применяться, только пока были практикуемы публичная исповедь и покаяние в церкви» [6, с. 186]. Рескрипты верховной церковной власти также со временем выходили из применения, в частности запрет митрополитам и епархиальным архиереям вершить духовный суд над московскими церковными чинами, проезжающими через подведомственные им территории [2], или необходимость получать церковное благословение и соответствующую жалованную грамоту при выезде за границу [15].

Признание церковных норм источниками права и вхождение Православной церкви в формирующуюся правовую систему России было возможно только благодаря тому, что церковь, идя на компромисс со светской властью, еще в петровское время отказалась от жесткого следования древнему канону в части, невозможной к исполнению всеми мирянами. В частности, поблажки были сделаны в отношении браков православных с иноверцами. Еще 23 июня 1721 г. Синодом был издан указ, по которому иностранцы, желающие перейти на русскую службу, получили право жениться на русских девках и вдовах при условии того, что они не будут принуждать своих жен к перемене веры, и дети в таком браке будут воспитываться согласно православной традиции.

Таким образом, церковное право как отрасль права регулировалось следующими видами источников: божественное право (Закон Божий, Правила Святых Апостолов), каноническое право (решения Вселенских и Поместных соборов, «Кормчая книга», «Книга правил Святых Апостолов, святых соборов вселенских и поместных, и Святых Отцов» (далее - Книга правил), указы и определения Святейшего Правительствующего синода), государственное право (Свод законов Российской империи, императорские указы и иные нормативные правовые акты, исходившие от светских лиц), отчасти обычное право (церковные обычаи, определения разнопоместных соборов, не вошедшие в канон, постановления византийских императоров). В результате церковное право, оперировавшее самыми разнообразными видами источников, являлось к началу XIX в. наиболее неупорядоченной и хаотичной отраслью российского права.

В связи с этим, в период проведения всеобщей правовой кодификации, итогом которой стало издание Свода, велись работы по систематизации и церковного права. Первые подобные попытки предпринимались еще в XVIII в., когда был составлен «Сборник грамот и инструкций», включавший

14

в себя 39 инструкций Синода, однако он не прошел цензуру и опубликован не был [14]. В XIX в. в Синод и другие высшие органы власти было представлено большое количество различных проектов кодификации канонического права, составлявшихся по собственной инициативе различными деятелями церкви. Одним из первых в 1808 г. был представлен в Синод «Памятник из духовных законов» [22], включавший в себя древние акты канонического права. Как источник права к публикации он принят не был, но вышло постановление Синода о сохранении и изучении памятников древности, и данное издание было использовано как опись, ценная для исторической науки [1, с. 47]. Позже на роль «церковных кодексов» претендовали «Алфавитный свод правил, содержащихся в духовном регламенте», составленный в 1835 и 1836 гг. [21], «Краткое извлечение святого Закона Господня старого и нового завета», написанное В. Зиновым в 1845 г. [16], «Алфавитный свод правил апостолов, содержащихся в Кормчей книге» от 1838 г. [21].

Наиболее значительным трудом по систематизации церковного права стало «Полное собрание духовных законов Апостольской Греко-Восточной Православной Всероссийской Святой церкви Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» (далее - Полное собрание духовных законов) [18], составленное епископом Августином в 15 томах, общим объемом более 26 тыс. страниц и содержавшее в себе около 5 тыс. узаконений. По своему содержанию данная работа соответствовала Полному собранию законов Российской империи, применительно к каноническим актам. Впервые Полное собрание духовных законов вышло в 1833 г., а также перевыпускалось в 1834, 1835 и 1836 гг. Епископом Августином с 1832 по 1839 гг. было составлено также «Полное собрание духовных законов Новозаветных Апостольской Греко-Восточной Православной Всероссийской Святой церкви Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» и Указатели к вышеупомянутым собраниям [19].

После издания Свода, началась официальная работа по кодификации церковного права. В 1834 г. было выпущено новое издание Кормчей книги, включавшее «сказания» о Вселенских и Поместных соборах - таким образом появилась тенденция обобщения различных источников церковного права в одном издании. После этого было решено включить церковное законодательство в Свод. В 1835 г. обер-прокурор Святейшего Правительствующего синода С.Д. Нечаев с высочайшего соизволения извлек из синодального архива и собрал воедино все узаконения, касающиеся управления в церкви. М.М. Сперанский поручил систематизацию этого материала А.П. Куницыну [3, с. 23]. К 1836 г. им был составлен Сборник духовных законов в 19 томах,

15

включавший в себя в отличие от Полного собрания духовных законов только действующие нормы [21]. Новый обер-прокурор Н.А. Протасов посчитал работу полезной, однако «неудобной» для опубликования. М.М. Сперанский придерживался такого же мнения - в результате чего кодифицированный сборник церковного права так и не был издан.

В то же время, по поручению Н.А. Протасова Синод издавал важнейшие канонические постановления Православной церкви, в 1839 г. на смену Кормчей книге выходит Книга правил, которая вобрала в себя Правила Святых Апостолов, каноны, принятые решениями семи вселенских и десяти поместных соборов, правила 13 Святых Отцов. К 1840-м гг. идея детальной регламентации церковного права и включение его в единую систему права империи сходит на нет - в составе Свода церковное право так и не появляется. Вместо этого в 1841 г. издается Устав духовных консисторий, детально регламентирующий деятельность церкви. Таким образом, государство стремится контролировать церковь, которая, опасаясь окончательного сращивания со светскими институтами, пыталась обособить свою систему источников права от государства. С этой тенденцией был связан также отказ Святейшего Правительствующего синода от проекта преподавания церковного права светскими профессорами на юридических факультетах. В 1844 г., с изданием труда архимандрита Гавриила «Понятие о церковном праве и его история», оно становится предметом историко-юридического анализа [6, с. 184].

Наконец, в 1865 г. уже сам Синод инициирует издание нового Свода церковных законов. Началась работа над проектом, в основу которого легли так и не опубликованные Полное собрание духовных законов, Сборник духовных законов А.П. Куницына и Предметный указатель, составленный диаконом Волобуевым. В 1901 г. было издано «Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи» в десяти томах, включавшее законоположения, расположенные в хронологическом порядке, при этом значительная их часть была урезана. С этого момента церковь еще больше теряет самостоятельность как отдельный от государства социальный институт. В 1905 г. в Государственной думе активно обсуждался вопрос места церкви в правовом государстве. В результате применение источников права, не санкционированных государством, даже во внутрицерковных делах сходит на нет [7, с. 81]. Вместе с тем церковное право сохраняет самостоятельность как отдельная отрасль права.

Таким образом, в основе соотношения светского и церковного права лежало разделение их по предмету ведения. Так, правоотношения, связанные с религиозной деятельностью, регулировались церковным правом, остальные

16

же - в рамках других светских отраслей права. Например, порядок назначения церковных наказаний и замены ими в отдельных случаях уголовного преследования регулировался Уложением о наказаниях уголовных и исправительных (светское право), а порядок исполнения данных наказаний - в правилах святых Апостолов и других канонических источниках (церковное право). При этом источниками церковного права служили как божественное и каноническое право, так и государственное законодательство. В таком случае светское право имело первостепенное значение - именно светская власть могла придавать церковному канону силу закона и в случае возникновения коллизий ограничивала его действие. Исключение составляли правоотношения с участием духовных лиц - в таких случаях каноническое право использовалось в качестве основного. Применение норм из религиозных текстов и церковной доктрины напрямую носило субсидиарный характер. При этом новые, более актуальные трактовки Священного Писания признавались имеющими большую силу, в то время как в рамках канонического права действовало обратное правило - при возникновении разногласий применению подлежал более древний канон.

Список литературы

1. Гаврилов А.В. Постановления и распоряжения Святейшего Синода о сохранении и изучении памятников древности (1855-1880 гг.) // Вестн. археологии и истории. - СПб., 1886.

2. Грамота патриарха Иоакима Новгородскому митрополиту Корнилию // РГИА. - Ф. 834. - Оп. 3. - Д. 1886.

3. Дорская А.А. Государственное и церковное право Российской империи: проблемы взаимодействия и взаимовлияния: моногр. - СПб., 2004.

4. Дорская А.А. Церковное право в системе права Российской империи конца XVIII - начала XX в.: дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 2008.

5. Дорская А.А. Церковное право Российской империи XIX - начала XX в. как отрасль права // История гос-ва и права. - 2009. - № 9. - С. 34-38.

6. Дорская А.А., Честнов И.Л. Эволюция системы права России: теоретический и историко-правовой подходы: моногр. - СПб., 2010.

7. «Дума народного гнева». Избранные места из речей, произнесенных в первой русской Думе. - СПб., 1907.

8. Записки церковного права по лекциям, читанным профессором ИСПбУ протоиереем М.И. Горчаковым, изданные студентами университета в 1893-1894 гг. -СПб., 1894.

9. Свод законов Российской империи. - СПб., 1832.

10. Тесля А.А. Источники гражданского права Российской империи XIX -начала XX в. - Хабаровск, 2005.

11. Устав Духовных Консисторий от 27 марта 1841 года [Электронный ресурс].

- URL: http://constitutions.ru/?p=5026 (дата обращения: 01.04.2016 г.).

12. Фирсов С. Л. Русская Церковь накануне перемен. (Конец 1890-х - 1918 гг.).

- М., 2002.

13. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. - М., 1910. - Вып. I. - Т. I.

14. РГИА. Ф. 834. Оп 3. Д. 1903.

15. РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1927.

16. РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1930.

17. РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1934 - 1952.

18. РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1957 - 1983.

19. РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1984, 1985.

20. РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1986.

21. РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1987.

22. РГИА. Ф. 834. Оп. 3. Д. 1988 - 2000.