CC BY
24
УДК 101; 141
СООБЩЕСТВА И КОРПОРАЦИИ В АНТИЧНОЙ ФИЛОСОФИИ
В.П. Римский1-1, О.Н Римская2)
1,2)Белгородский государственный институт искусств и культуры 1)e-mail: rimskiy@bsu.edu.ru 2)e-mail: olgarimskaja@rambler.ru
Тема институализации философии в своё время была попыткой развязать запутанный узел «гносеогенных», «мифогенных» и «социогенных» теорий происхождения и специфики философии. В данной статье авторы исходят из собственного понимания концептов «корпорация» и «сообщество» в их применении к конкретно-историческому описанию процессов, формообразований и структур, связанных с первичными институциональными формами философии, которая в авторской интерпретации существует изначально только в «европейской версии», т.е. возникла в Древней Греции. Развивается скептическое отношение к номинированию античности в качестве «европейской культуры», но генезис философии при этом авторы рассматривают именно как феномен условно «европейского» культурно-цивилизационного региона. Выявление специфики античного культурно-цивилизационного плюрализма (от классической эпохи до эллинизма) связано с исследованием полисной культурной матрицы, которая и обусловила первичные формы институализации философии.
Ключевые слова: античность, полис, древнегреческая философия, корпорация, сообщество.
Мы скептически относимся к номинированию античности в качестве «европейской культуры» (наша критика М.К. Петрова и др.) [15; 18], так как вряд ли «греки» себя осознавали «европейцами»: если мы допускаем это, то здесь перед нами будет всё тот же «Ноздрев на мотоцикле», как методологическая процедура «сбоя ретроспективы», по поводу которой так часто иронизировал сам М.К. Петров. Просто Европа в эпоху модерна модернизировала, приватизировала и присвоила себе культурный капитал античности, объявив античность истоком «европейской цивилизации». Хотя при этом философию вообще есть смысл рассматривать именно как сугубо феномен условно европейского культурно-цивилизационного региона. Античность в нашем понимании -это не только классическая античность до Аристотеля и империи
Александра Македонского, но и эпоха эллинизма, представляющая собой культурно-цивилизационный синтез и плюрализм античных, восточных (иудейских, персидских, индийских элементов), римских, варварских и других культурных традиций. Этот культурно-цивилизационный «плюрализм», пусть переплавленный и трансформированный, в основаниях постоянно существует и воспроизводится в форме плюрализма субкультурного.
Введение нами методологии исследования исторических культур и цивилизаций с позиций их субкультурной стратификации, расширение поля применения понятия «субкультуры» не только в синхронном срезе, но и диахронном [1; 2; 13, 14; 16], были связаны в том числе и с необходимостью преодоления устарелых стереотипов интерпретации античности в качестве «рабовладельческого общества» и т.п.
В марксистской теории специфицирующим инструментом исследования конкретно-исторических форм общества служили «классы» и «классовый подход», но конкретные изменения в культурно-цивилизационных системах зависят не столько от этих стратификаций, сколько рождаются в тонкой культурной «физике» субкультур и субкультурных стратификаций, «задаются» ими, равно как и соответсвующие институции и практики. Именно субкультурные сообщества объединяют людей в их реальной жизни и вовлекают в «большое общество» по ментальным сопричастиям и культурно-антропологическим сопряжениям, способам духовного производства и формам интелллектуальной деятельности. В нашем понимании субкультуры составляют некую обособленную часть «базовой», «материнской», «господствующей» и т.п. культуры; суверенные целостно/формообразования, которые отличаются собственными аксиологическими конфигурациями и коренятся в деятельности малых сообществ/солидарностей. Субкультурные сообщества становятся носителями особых черт и стилей поведения людей, манифестируются в языковых/культурных мифах и символах, ментальных стереотипах, порождают теоретические категории и концепты в формах сознания.
Критикуя догматичность классовой методологии в исследовании античности и античной философии, предлагаем взглянуть на специфику древнегреческого полиса с точки зрения культурных практик и социальных микроструктур, возникающих в полисе как особой,
специфической системе, отличной как от архаики, так и последующих культурно-цивилизационных образований. Полис и определил генезис философии как уникальной формы сознания, мышления и социокультурной институции.
Для нас в архаическом, а затем классическом античном полисе явлен и не традиционно родовой, и не кастовый, и не классовый строй. Тогда каков же характер античного полиса? И что вообще объективно-исторически представлял собой «полис»? Почему, например, Хайдеггер упорно употреблял концепт «полиса» (в женском роде)?
Развивая эти идеи в ряде своих работ, мы предложили собственное понимание культурной особенности древнегреческого полиса, отличного от ойкоса, сопряжённого с ним исторически и функционально [18]. Сама по себе идея такого разделения в философии и истории философии не нова. Об этом писала Х. Арендт: «В согласии с греческой мыслью человеческую способность к политической организации надо не только отделять от природного общежития, в средоточии которого стоят домохозяйство (огаа) и семья, но даже подчеркнуто противополагать ему» [4, с. 34]. Хотя в историко-философской литературе часто подобное «тонкое различение» часто не учитывалось и опускалось.
Более того, до сих пор доминируют такие теории, в которых древнегреческий полис («дело многих», как и римская «республика», «общее дело») «органично вырастает» из ойкоса [11], хозяйственно-бытовой и органично-семейной жизнедеятельности человека древности. Этому «органицизму» противоречила и мысль самого М.К. Петрова о «жёстком отделении» дел дома и полиса: «Жесткое отделение дел дома, где каждый «лишь один повелитель» от дел общего интереса, где пока налицо колебания, явно отражает становление динамического тезауруса полисного грека, где всеобщее суть дела общего интереса, а частное, профессиональное - дела дома» [11, с. 222]. Здесь очевидно разделение «дел» ойкоса-дома и «дел» полиса.
И в них действовали разные законы: закон-традиция в ойкосе отменялся и ограничивался номосом-договором полиса (речь идёт, прежде всего, об афинском полисе). Даже сама жизнь в ойкосе и полисе имела разные онтологические статусы, на что указал Дж. Агамбен,
В таком толковании «полиса» - «Родина», а «полис» - «Отечество»? Скорее всего, в античности это был синкретический концепт, как и сам «полис», и все его духовные, идеологические и ментальные формы в их явленности и конкретно-историческом понимании.
ссылаясь на этимологию Аристотеля: в ойкосе действует «zoé» (Агамбен её называет вслед за В. Беньямином «голой жизнью» [6, с. 91] (чувствуется влияние на итальянского философа концептов vita activa и vita contemplativa X. Арендт), а в полисе - «bios», bios politicós [3, с. 7, 11]. В ойкосе греки занимались трудом (земледелие) и созданием-технэ (ремесло и торговля), которые обеспечивали не только пропитание и поддерживали воспроизводство zoé, но ойкос становился и основным местом локализации «эйкономической» собственности, прежде всего земельной собственности.
Хотя первоначально, в архаике и в некоторых греческих регионах периода классики, ойкос и полис были слиты воедино, между ними не было резких границ, и поэтому возможно были правы некоторые исследователи, отмечая, что полис вырастает из ойкоса. И в античных монархиях нет разделения ойкоса и полиса, выстроенного в духе «военной демократии»: царь Одиссей имеет власть карать не только рабов и домочадцев, но и граждан своего «государства». Аналогичный синкретизм ойкоса, «военной демократии» и власти монарха мы находим в классической Спарте, царской Македонии и других античных полисах.
Разумеется, не стоит мыслить здесь ойкос по модели протогражданского общества, сопряжённого с «демократией» и «монархическим принципом» по типу «конституционной монархии», столь милой Гегелю. Однако в этом аспекте есть смысл развести понятия «полис», целостное «государство, как совокупное целое существования народа, с политическим государством» [10, с. 307], с «политейей» (bios politicós) - синкретической, религиозно-нравственно-политико-правовой субстанцией (хотя и это - всё наши, модернизаторские смыслы). При таком различении можно сказать: полис и был «отечеством» (или «отчизной», женским образованием в этимологии Хайдеггера), включал в себя дом-ойкос («дело всех» в разделении на «частные дела») и «политейю» («дело многих»).
В таком ракурсе можно отметить, что корпорации и возникали в основном в сфере ойкоса, а не политейи: перед нами -этнокорпоративный строй с наличием маргинальных субкультурных групп и индивидов и корпоративных коллективов, своеобразная «мозаичная» структура (это сообщества и структуры на стыке этноса и социума - отсюда и наши названия «этносоциальная» и
«этнокорпоративная структура»). Корпорации - это своеобразные профессиональные общины, которые могли формироваться как на основе родовых общин, так и независимо от них, на основе частных, экономических и профессиональных интересов (о чём писал и Гегель). К подобным выводам раньше, одновременно с нами (в работах середины 90-х годов ХХ века) или чуть позже пришли и профессиональные историки [9; 17; 19]. Но где же здесь было место возникающей философии?
Здесь и уместно обратиться к различению философских корпораций, органично связанных с ойкосом, от философских школ и маргинальных философов-одиночек, возможных лишь на почве политейной жизни, bios politicos. Чем же конкретно отличаются философские корпорации от философских школ? И каков удел в античности философа-одиночки?
Ведь некоторые исследователи фактически их не различают, рассматривая институт философской школы как особый род организованной интеллектуальной деятельности по производству знания (пайдейя), - техне и эпистеме, - со своей корпоративной специализацией. Ранее мы писали о субэтнических «конвиксиях и консорциях» (Л.Н. Гумилёв) и «субкультурных» сообществах и корпорациях античности, упоминая и философов: «М.К. Петров остановился на исследовании роли в античной культуре таких индивидов и консорций как пираты, мореплаватели и т.п. Но конвиксиями становились не только эллины-колонисты. Большую роль в этот период играют орфические и пифагорейские общины. К ним можно отнести и так называемых метеков в Афинах (переселенцев из других областей Эллады) и ксенов (чужеземцев). Картину дополняют бродячие поэты-аэды и философы-отшельники типа Сократа, не вступавшие в философские школы-корпорации. Позже, в эпоху Александра Македонского к этим субкультурам добавляются многочисленные этнорелигиозные культуры покоренного Востока, что, в конечном итоге, и создает субкультурный плюрализм эллинизма» [15, с. 84; 18, с. 112]. Но и тогда мы не различали философские корпорации и философские школы, выделяя лишь философов-маргиналов, куда вслед за Сократом относили и киников, пока не задумались над тем, что первые философы, принадлежавшие к культуре островной или полуостровной Эллады,
находились в маргинальном положении между ойкосом и полисом: пример «универсального» Фалеса, умельца на все руки, и одновременно философа-созерцателя.
В этом плане от милетских философов не отличались и пифагорейцы. Общеизвестно отнесение пифагорейской общины (как и более ранних орфиков) к определённого рода религиозно-философской корпорации, обладавшей тайновластной организацией и направленной на установление демократичесих режимов правления в эллинских полисах. Ж.-П. Вернан писал: «В области религии наряду с общественными культами вне города растут тайные сообщества - секты, братства и мистерии. Это замкнутые группы, имеющие свою иерархию различных ступеней и степеней... Следовательно, с самого своего рождения философия оказывается в двусмысленном положении: по своему подходу и побудительным мотивам она смыкается как с посвящениями в мистерии (иногда и прямо участвует в эзотерических сектах - авт.), так и с борьбой мнений, происходящей на агоре; она колеблется между духом тайны, присущим секте, и характерным для политической деятельности духом противоречивых публичных дебатов» [8, с. 79]. Всё им сказанное относится, прежде всего, к философским корпорациям. Сюда можно добавить не только эзотеризм первичных философских корпораций, но и их криптократичность.
Так вот, именно религиозно-философские корпорации, прежде всего пифагорейцы, были первыми, кто попытался по-новому связать органическую народную ткань ойкосов с искусственной политейей, через политические заговоры и прямое участие в переворотах «демоса» и «охлоса», приводя в полисах к власти «демократические режимы».
Но были ли, например, милетцы, которых мы по традиции объединяем в «школу», корпорацией-школой? Чем-то жёстким, закрытым, эзотеричным и криптократичным? Все факты, доступные нам, говорят, что это не так. Это была своеобразная философская школа как достаточно открытое и свободное сообщество. Но в чём заключалось это «своеобразие»?
Настоящее свободное философское сообщество-школа строится по модели диатрибы. Термин «диатриба» А.В. Потёмкин трактовал так: «В древнегреческом слово diaribe функционировало почти с тем же набором значений, что и schole: времяпрепровождение, занятие, образ жизни,
беседа, обучение, школа. Слово diatribicos имело всего одно значение -«школьнический, школярский». Взятое из древнегреческого слово diatribe в латинском языке имело два значения: 1) философская или риторическая школа; 2) спор, обсуждение» [12, с. 7]. Однако, как сам А.В. Птёмкин, читая лекции студентам философского факультета РГУ в 1970-е годы, говорил, что есть и более древний смысл слова SiaxpiP^, который восходит к значению «сидящий у ног». Сюда же, вероятно, относятся такие смыслы Siaxpip®, как «растирать; задерживать; пребывать», далее из Sia «через; раздельно» + xpip® «тереть; растрачивать», далее из праиндоевр. *terb- «тереть, теребить» - мы всегда теребим учеников, протирая и промывая им мозги....
«Сидение у ног» не предполагало жёсткой корпоративной организации и было именно философской школой, свободным сообществом по обмену идеями, сотворчеством идей.
Мы ранее реконструировали, опираясь на работу Э.Д. Фролова, все коннотации античной «схолие» [19, с. 292-297]. «Этимология греческого слова «схолие» помимо «досуга» включала и другие смыслы: было, конечно, и «ничего-не-делание», «безделье»; но главное - «свобода», «свободное время», «задержка», «приостановка (занятий)», откуда вытекало и «отдохновение (от чего-либо)», и «досуг»; держать(ся), иметь(ся), держать, иметь (при себе) - прямой выход на интеллектуальную собственность (!); и более поздние, собственно «школьные смыслы» - вид свободных занятий; «учёные», философские занятия; спекулятивные, ведущиеся на отвлечённые темы беседы и рассуждения; лекции, читаемые философами, и школы как организованные группы учеников и учителей; и схолие как цель номотетики - законодательная деятельность гражданина как «исполнение трудов ради достижения досуга»; любого материально-необходимого дела - ради «мирной и досужей жизни»» [7, с. 10].
Первые философские школы-диатрибы, как свободные сообщества, были не просто своеобразными субкультурами, но контркультурами, так как «античная философия от возникновения до конца часто носила антисистемный, антикультурный характер, выступая против религиозно-мифологической традиции толпы. Здесь обнаруживаются и глубинные связи античной философии с народной смеховой культурой: чудоковатый Фалес, вечно глядящий в небо, спотыкающийся, но не забывший погреть
руки на первой биржевой сделке; «таинственный» Гераклит и «смеющийся» Демокрит, ироничный Сократ и юродствующий его ученик Диоген - все они совмещают в себе глубинное теорийное постижение жизни и антиповедение, взрывающее общепринятые мораль, традиции и ритуалы» [5, с. 49]. Первые философские школы-диатрибы имели ограниченный круг участников, скорее всего, не превышая и десяти учеников и последователей. Таковы, на мой взгляд, милетцы и элеаты.
Философские школы-диатрибы основывались философами-одиночками, которые часто себя «основателями» и не считали. Философом-одиночкой был Гераклит (проходил посвящение на Востоке), который отказался от царской власти, чтобы размышлять в тиши очага ойкоса. Геркаклит если и повлиял на школы-диатрибы, то лишь косвенным образом, когда его пытались «разгадать» и «опровергнуть» (заочно с ним спорили элеаты). Таковым отшельником был, например, и Демокрит (проходил посвящение у персов), у ног которого сидел Протагор, сам сознательно основавший философскую школу софистов.
Но была ли софистическая школа диатрибой? Или каким-то другим сообществом? Почему все, начиная с Сократа, который сам отошёл от этой школы, став философом-отшельником, потешались над ними, критиковали и одновременно завидовали им? Софисты принадлежали, скорее всего, к философской школе-пайдейе, из которого вышел и философ-нонконформист Сократ. На мой взгляд, софисты основали философскую школу-пайдейю, дававшую полный свод древнего и современного знания за плату всем жителям того или иного полиса (даже ксенам и рабам), располагаясь в маргинальном культурном пространстве между ойкосом и политейей: они учили и по частным домовладениям, и в «муниципальных» школах, и наставляли одиночек-политиков, но главным местом их просветительских практик становится Агора (ауора), месте схождения и сопряжения всех античных культурных хронотопов.
Можно сказать, что если «полис» был делом «многих», философские корпорации жёстко объединяли «избранных» («некоторых», «отдельных»), которые желали диктовать «многим» всё, сделать свои идеи уделом «всех», то философские школы-сообщества - школы-диатрибы и школы-пайдейи - не стремились никому ничего диктовать,
делая творчество идей и их трансляцию (пусть и за плату) свободным уделом «каждого», в том числе и рабов, и ксенов.
Школы-диатрибы и софистические «образовательные» школы стали культурной матрицей эллинизма. Но и в школах-диатрибах, и в школах-пайдейях, и в поучениях философов-одиночек были свои издержки: они становились простыми трансляторами, а не генераторами нового знания. Стоило произвести нечто «новое», как Сократ был предан своими молодыми учениками Мелетом и Анитом, которые и выдали его суду.
И как только сообщество-школа превышало определённое количество учеников, так оно превращалось в жёсткую корпорацию-школу: таковой со временем стала Платонова Академия по образцу философской корпорации пифагорейцев, с культом «учителя», догматической интеллектуальной традицией в толковании текстов и поучений основателя школы.
По матрицам школ-диатриб и школ-пайдей строились и первые христианские общины. И Учитель Иисус Христос был предан своим двенадцатым учеником, а последователь апостол Павел, обращённый из фанатичного Савла, стал вторым основателем церкви, христианской корпорации, подчинившей своей иерархии первичные открытые общины верующих-христиан.
В средние века философия, пребывая в университетах, была уделом философско-богословских корпораций, так как университеты изначально и были продуктом монашеских орденов.
Список литературы
1. Аббасов, Р.Г., Борисова, О.С., Римский, В.П. Великая Русская революция: модернизация Модерна? // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - № 24 (273). - Вып. 42. Белгород, 2017. - С. 78-87.
2. Аббасов, Р.Г., Римский В.П. 1968 год: первая субкультурная революция / Р.Г. Аббасов, В.П. Римский // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - Том 43, № 3. Сентябрь. - Белгород, 2018. - С. 437-442.
3. Агамбен, Дж. Homo sacer. Суверенная власть и голая жизнь. М., 2011.
4. Арендт, X. Vita activa, или О деятельной жизни. СПб., 2000.
5. Белоусова, М.М., Ковальчук, О.В., Римский, В.П. Методология исследования субкультур в социально-гуманитарных науках. Статья 3. Культурно-исторические образы субкультур детства и юности (античность и средние века) // Научные
ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». №14 (85). Вып. 13. Белгород, 2010. С. 50-59.
6. Беньямин, В. К критике насилия // Беньямин В. Учение о подобии. Медиаэстетические произведения. Сб. статей. М., 2012.
7. Борисов, С.Н., Бондаренко, Е.А., Римский, В.П. Культурный капитал и интеллектуальные субкультуры в античном духовном производстве. Статья 2 // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - №16 (187). -Вып. 29. - Белгород, 2014. - С. 5-11.
8. Вернан, Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. М., 1988.
9. Видаль-Накэ, П. Чёрный охотник. Формы мышления и формы общества в греческом мире. М., 2001.
10. Маркс, К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. второе. Т. 1. М.: Политиздат, 1955. С. 219-368.
11. Петров, М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов-на-Д ону, 1992.
12. Потёмкин, А.В. Проблема специфики философии в диатрибической традиции. Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. ун-та, 1980.
13. Римская, О.Н. Кризис личностной идентичности в постсовременной культуре // Наука. Искусство. Культура. - №3. - Белгород, 2014. - С. 25-33;
14. Римская, О.Н., Римский, В.П. Современное мифосознание и субкультурные религии // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - №8 (128). - Вып. 20. - Белгород, 2012. - С. 67-74;
15. Римский, В.П. Демоны на перепутье: культурно-исторический образ тоталитаризма. Белгород: БелГУ; «Везелица», 1997. - 199 с.
16. Римский, В.П., Аббасов, Р.Г. Субкультурные революции в культурно-исторической типологии // Наука. Искусство. Культура / Научный рецензируемый журнал БГИИК. №3 (19). - Белгород, 2018. - С. 5-23; и др.
17. Суриков, И.Е. Полис, логос, космос: мир глазами эллина. Категории древнегреческой культуры. М., 2012. С. 27;
18. Учреждающая дискурсивность Михаила Петрова: Интеллектуал в интерьере культурного капитала: моногр. / Под ред. В.П. Римского [Римский В.П., Борисов С.Н., Майданский А.Д., Римская О.Н. и др.]. М., 2017.
19. Фролов, Э.Д. Парадоксы истории - парадоксы античности. СПб., 2004.
COMMUNITIES AND CORPORATIONS IN ANCIENT PHILOSOPHY
V P. Rimskiy1), O.N. Rimskaya2)
1,2)Belgorod State Institute of Arts and Culture 1)e-mail: rimskiy@bsu.edu.ru 2)e-mail: olgarimskaja@rambler.ru
The topic of the institutionalization of philosophy at a certain time was an attempt to untie the tangled knot of "gnoseogenic", "mythogenic" and "sociogenic" theories of the origin and specificity of philosophy. In this article, the authors proceed from their own understanding of the concepts of "Corporation" and "Community" in their application to the concrete historical description of processes, forms and structures associated with the primary institutional forms of philosophy, which in the author's interpretation exists initially only in the "European version", i.e. originated in Ancient Greece. A skeptical attitude to the nomination of antiquity as a "European culture" is developing, but it makes sense to consider the Genesis of philosophy as a phenomenon of a conditionally "European" cultural and civilizational region. Identifying the specifics of ancient cultural and civilizational pluralism (from the classical era to Hellenism) is associated with the study of the Polis cultural matrix, which caused the primary forms of institutionalization of philosophy.
Keywords: antiquity, polis, ancient Greek philosophy, corporation, community.
