CC BY
4
ной кости и IV дистальной фаланги у большинства обследованных. Кроме того, у 72,2 % детей с задержкой роста выявлено истончение компактного слоя и уменьшение показателя компактности (до 0,46) II пястной кости, что рассматривается как рентгенометрический признак остеопореза.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что торможение продольного роста костей характеризуется снижением интенсивности и днф-ференцировки процессов костеобразования, развитием признаков остеопороза. Как известно, увеличение продольных размеров трубчатых костей происходит преимущественно за счет эпифи-зарной зоны роста (В. В. Бунак). Закрытие и обызвествление ее ведет к прекращению продольного роста. В. А. Тихонов показал, что при различных (по этиологии и патогенезу) нарушениях продольного роста тела возникают характерные и весьма сходные изменения метаэпифи-зарных зон. Наиболее часто (70%) определяются патологические углубления (ниши) в метафи-зах. На многих участках эпифизов, прилежащих к деформированным метафизам, образуются выступы, обращенные к патологическим углублениям метафизов. Они, как правило, соответствуют этим углублениям формой и размерами. В некоторых случаях эпифизарные выступы были несоразмерно крупными, в результате чего прилежащие ростковые хрящи оказывались патологически суженными. По мнению автора, единственным и важным механизмом образования отмеченных патологических углублений следует считать неравномерность энхондрального роста.
Вместе с тем истончение костей и расширение костномозгового канала у детей с задержкой роста указывают на снижение костеобразова-тельного процесса, основными источниками которого служат периост и разнообразные камбиальные элементы внутреннего слоя эндоста.
Выводы. 1. Торможение роста школьников сопровождается снижением интенсивности и дифференцировки костеобразовательных процессов, развитием признаков остеопороза.
2. Среди обследованных школьников с задержкой роста выявлены признаки хронической недостаточности питания, нарушения функциональной деятельности желудочно-кишечного тракта, сердечно-сосудистой и нервной систем, задержка полового развития.
Литература. Анищук В. П. Функциональное состояние сердечно-сосудистой системы при некоторых форма* задержки роста у детей. Автореф. дис. канд. Харьков, 1970.
Белоусов А. 3. и др. — Гиг. и сан., 1973, № 5. с. 39. Беникова Е. А., Курбанов Т. Г. Нарушение роста у детей
и подростков. Киев, 1976. Бунак В. В. — Вопр. антропол., 1968, вып. 28, с. 36—59. Жуковский М. А. и др. Минерализация, рост, дифференцирование костного скелета у детей и подростков. Метод, рекомендации. М., 1980. Журова М. В. Некоторые вопросы этиологии, клиники » лечения нарушений роста и полового развития у детей и подростков,- Автореф. дис. канд. Харьков, 1958. Кардашенко В. Н. к др. — Вопр. антропол., 1968, вып. 28, с. 125—131.
Неделько В. П., Циборовский О. М. Методические указания по оценке физического развития детей школьного возраста (7—17 лет). Киев, 1974. Перепуст JI. А. Определение возраста по рентгенограммам
костей кисти. Метод, рекомендации. Киев, 1975. Актуальные вопросы состояния здоровья детей. Под ред.
Г. Н. Сердюковской, Л. Ф. Бережкова. М., 19В0. Смоляр В. И. и др. Методические рекомендации по организации обследования фактического питания отдельных групп населения анкетно-опросиым методом с применением электронно-вычислительной техники. Киев, 1979. Тихонов В. А. — В кн.: Всероссийский съезд рентгенологов
и радиологов. 2-й. Доклады. Л., 1966, с. 40—42. Юмашева Р. И. и др. —Врач, дело, 1974, № 10, с. 98—101. Джеллифф Д. Б. Оценка состояния питания населения. М„ 1967.
Beaton G. Н., Bengoa I. М. — В кн.: Питание в профилактической медицине. М., 1978. Lenz W„ Pfeiffer R. A. — Mschr. Kinderheil., 1971, Bd 119,
S. 342—351.
Поступила 18.01.82-
Summary. The processes of osteogenesis in schoolchildren with growth inhibition have been studied. Growth inhibition was shown to be characterized by decreased intensity of osteogenesis and by the development of osteoporosis identified by roentgenometry.
УДК 614.73 + 614.71:665.44
Б. К. Борисов, В. А. Книжников, А. П. Талин, К. А. Киили, В. Я. Чиняева, В. С. Григорьева, Ю. А. Щагин, Н. Я. Новикова
СОДЕРЖАНИЕ В ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЕ НЕКОТОРЫХ ЕСТЕСТВЕННЫХ РАДИОНУКЛИДОВ И БЕНЗ(А)ПИРЕНА В РАЙОНАХ РАСПОЛОЖЕНИЯ ТЕПЛОВЫХ ЭЛЕКТРОСТАНЦИЙ, РАБОТАЮЩИХ НА СЛАНЦЕ И МАЗУТЕ
Бурное развитие энергетики привело к тому, что тепловые электростанции (ТЭС) в настоящее время являются одним из главных источников загрязнения биосферы. Основные компоненты выбросов ТЭС —окислы серы и азота, зола, окись и двуокись углерода, поступающие в
биосферу в огромных количествах. В последнее время внимание исследователей привлекают также микрокомпоненты выбросов, оказывающие канцерогенное действие. В частности, результаты исследования образцов проб окружающей среды вокруг электростанций, работающих
Эксплуатационно-технологические характеристики изученных
ГРЭС
ГРЗС
Показатель I II III
1 Проектная мощность, Мвт 1 600 1 600 2 400
Вид потребляемого топлива Счанец Сланец Мазут
Среднесуточный расход топ-
лива, т Зольность топлива, % 33 000 27 500 11 000
50 50 0,12
Проектная эффективность
электрофильтров, % 98,5 98,5 *
Среднесуточное количество
выбрасываемой золы, т 198 165 11.2
Количество дымовых труб 2 6 1.2
Высота > г 250 150—180 250,180
* Установка электрофильтров не предусмотрена проектом.
на органическом топливе, указывают на повышенные концентрации в этих районах естественных радионуклидов (EPH) по сравнению с их уровнями, характерными для природного радиационного фона (Отчет НКДАР ООН, 1978).
В процессе эксплуатации ТЭС вместе с золой в атмосферу попадают такие EPH, как 238U, ^Ra, 2l0Pb, »ÍTh, 40K и др. Кроме того, в этих выбросах могут содержаться канцерогенные продукты неполного сгорания топлива, например 3,4-бензпирен (БП), а также металлы: ванадий, хром, никель, железо, кобальт, возможно, оказывающие канцерогенное действие (В. А. Книжников; В. В. Мельников и В. Ф. Козинашев).
О возможности и необходимости изучения проблемы загрязнения окружающей среды может свидетельствовать тот факт, что некоторые специалисты связывают с экзогенным воздействием до 70—90 % раковых заболеваний (Vohra).
Вопросам реальной радиационной обстановки вокруг энергетических объектов, использующих органическое топливо, в последнее время уделяется немало внимания в зарубежных публикациях (Eisenbud и Petrov; Martin и соавт.; Hamilton и Morris). Однако в отечественной литературе таких работ, за исключением наших исследований (В. А. Книжников и Р. М. Бархударов), практически не встречается. Указанное сообщение посвящено сравнительной оценке для здоровья населения атмосферных выбросов атомных электростанции и ТЭС, работающих на каменном угле.
Цель настоящей работы — показать уровни содержания некоторых EPH, токсичных металлов и БП в окружающей среде в районах расположения ТЭС, использующих горючие сланцы (ГРЭС I и II) и мазут (ГРЭС III). Эти виды топлива существенно различаются по показателям зольности: если при сгорании сланца образуется до 50% золы, то при сгорании мазута — лишь около 0,1 %.
Пробы летящей золы, атмосферного воздуха и осадков (снег) брали на территории городов, расположенных вблизи сланцевых станций (городов А. и Б.) и вблизи станции, работающей на мазуте (город В.).
Некоторые эксплуатационно-технологические характеристики изучаемых электростанций представлены в табл. 1.
Из данных табл. 1 видно, что расход высококалорийного мазутного топлива для выработки единицы электроэнергии значительно ниже, чем сланца, зольность которого почти в 500 раз выше. Высокой зольностью сланца обусловлен и тот факт, что ежесуточное количество выбрасываемой золы, даже при условии высокой производительности электрофильтров, в 15—20 раз выше, чем на станциях, использующих жидкое топливо.
В табл. 2 приведены результаты исследования проб летящей золы. Золу сланца отбирали с электрофильтров, а золу мазута — с внутренних поверхностей газоходов перед попаданием ее в трубу. Работу проводили в период остановки энергетических блоков.
Как видно из табл. 2, разброс показателей уровня ЕРН в продуктах сгорания топлива весьма велик (среднеквадратичное отклонение составляет 40—80% средних величин), что обусловлено прежде всего существенной разницей содержания нх в пробах самого топлива, отбираемых даже в пределах одного месторождения. По данным Ла\уаг0\увк1, концентрации 2261?а в каменных углях, добываемых в мире, могут отличаться в 1000 раз и более. Установленные нами концентрации ЕРН в золе сланца соответствуют данным других авторов, проводивших аналогичные исследования с каменноугольной золой (Отчет НКДАР ООН, 1978). Обращает на себя внимание значительная разница в содержании 40К в золе сланца и мазута: концентрации его в пробах последнего более чем в 20 раз ниже.
БПвзоле сланца был обнаружен лишь в 3 пробах в концентрациях 0,02; 0,04 и 1,87 мкг/г. Из 8 проб золы мазута БП обнаружен лишь в 1 — в пробе оплавленной шлаковой массы, сколотой с внутренней поверхности газохода. В остальных случаях содержание БП было ниже чувствительности метода (0,01 мкг на пробу), хотя масса отдельных проб достигала 20—30 г. Можно было бы предположить, что при нормальной работе
Таблица 2
Средине концентрации EPH (пКи/r) н БП (мкг/г) в золе сланца и мазута (М±о)
Объект исследования о > о EPH
Колкч« ство nj »•Ra "'Th "K "•Pb БП
Зола сланца Зола мазута 24 S 1.8±0.9 0.9 ±0.4 0.4 ±0. 1 1.2 ± I , 1 33 ± 15 1 ,6±0.7 3.6±2,0 4 .8 ± 1 , 0 0 — 1 .87 0-19.2
Средние концентрации (в мкг/г) некоторых металлов в золе сланца и мазута
Объект исследования Количество проб Кобальт Никель Свинец Хром о з ■5 О X
Зола сланца 8 0,07 0,04 0,06 0,03 12,10
Зола мазута 8 0 11, .50 0,27 0,77 5,05
станций, в условиях высокотемпературного режима сжигания топлива (1500—1700°С) в топках ГРЭС не происходит синтеза этого канцерогена, тем более что имеются указания на его образование лишь при более низких температурах — 300—700°С (Л. М. Шабад). С другой стороны, мы не можем утверждать, что зола, оседающая на электрофильтрах, способна сорбировать БП. Возможно, этот канцероген, не собираясь на твердых частицах, уходит в атмосферу в составе газовой фракции выбросов.
В табл. 3 приводятся данные о содержании некоторых микроэлементов (металлов) в летящей золе сланца и мазута.
Как видно из этой таблицы, концентрации металлов в золе разных видов топлива весьма существенно различаются. В золе мазута практически не определяется кобальт (его не удалось обнаружить и в атмосферном воздухе города В., где расположена ГРЭС, работающая на мазуте), однако содержание других металлов выше, чем в золе сланца: свинца: — примерно в 5 раз, хрома — в 25, а никеля — почти в 300.
Результаты изучения микроэлементного состава воздуха показали, что в атмосфере города вблизи станции, работающей на мазуте, содержание никеля, свинца и хрома несколько выше по сравнению с таковым в районах расположения «сланцевых» электростанций, однако средние концентрации металлов были в 10—100 раз ниже соответствующих предельно допустимых концентраций, установленных для атмосферного воздуха.
В табл. 4 представлены результаты исследования атмосферного воздуха (разовые пробы) на содержание 226Иа, г10РЬ и БП в городах, расположенных вблизи электростанций. Пробы на территории этих городов брали в трех основных рай-
Таблица 4
Концентрация —"Яа, 210РЬ и БП в атмосфере городов вблизи
ГРЭС
Концентрации ЕРП Город
В. (17) А. (10) Б. (13)
"«Иа, пКи/100 м3 -10РЬ, пКи/100 м3 БП, мкг/100 м3 С,013±0,002 0,58±0,06 0,065±0,033 0,29±0,24 0,87±0,71 0,021 ±0,009 о 00 ОС СО о ю о ООО -н-н-н О СО <£> — 00 г^ о-о-°. о
Примечание. В скобках — количество проб.
онах: в центре (как правило, наиболее запыленный район), в селитебной зоне личных домовладений (наиболее озелененная часть городов) и в районах-новостройках.
Приведенные в табл. 4 данные свидетельствуют о том, что в воздухе городов, вблизи которых есть «сланцевые» ГРЭС, средние показатели содержания ^Иа и 210РЬ выше, чем в районе расположения станции, работающей на жидком ■ топливе.
Для сравнения с городами вблизи энергетических объектов проводилось также исследование атмосферного воздуха в контрольном городе К-, расположенном в 160 км от станций и не имеющем ни вблизи, ни на своей территории каких-либо мощных энергетических или промышленных источников загрязнения атмосферы. Средние концентрации 226Иа и 210РЬ в воздухе этого города (изучено 12 проб) составляют соответственно 0,024 и 0,44 пКи/100 м3 и занимают промежуточное положение между такими же показателями городов, вблизи которых находятся электростанции, работающие на мазуте и сланце. Таким образом, представленные данные позволяют сделать заключение о заметной роли выбросов ГРЭС, работающих на сланце, в повыше- * нии содержания ЕРН (особенно ^Ра) в атмосферном воздухе близлежащих населенных пунктов.
Результаты измерения уровня БП в воздухе показали, что он даже в пределах одного города может заметно колебаться. Максимальные концентрации БП были характерны для центральной части городов и обусловлены интенсивным автомобильным движением. Меньшие его уровни отмечались в зоне старых жилых застроек, а самые низкие — в новых районах.
Из табл. 4 видно, что средние концентрации БП в населенных пунктах, расположенных вблизи ГРЭС, невелики и составляют примерно 0,02— 0,08 мкг/100 м3. В контрольном же. городе К. они оказались достоверно выше и в каждой из 3 его точках содержание БП в воздухе превышало цифры, характерные для соответствующих районов городов, расположенных вблизи ГРЭС. Следует отметить, что город К. отличается интенсивным автомобильным движением: все магистрали данного региона при въезде в город сходятся в единую трассу, пересекающую его с юга на север. Подсчитано, что через центр города в полдень проходило около 1800 автомашин в час, из которых более 30 % составляли грузовые автомобили.
Все сказанное выше позволяет констатировать, что в загрязнении атмосферы городов БП главная роль принадлежит выхлопным газам автомобильного транспорта. Это подтверждает результаты, полученные ранее другими исследователями (А. Я. Хесина и соавт.; А. М. Ботвиньева и соавт.).
Средние концентрации (в мгт) некоторых металлов в золе сланца и снега в районе ГРЭС, работающих на сланце
Объект исследования Количество проб Кобальт Никель S 3 и Хром 1 Железо
Зола сланца Зола снега 8 8 0,07 0,05 0,04 0,06 0,06 0,05 0,03 0,01 12,1 11,9
На рисунке представлены кривые, характеризующие изменение концентраций 22eRa и 210РЬ в золе снега на различных расстояниях (3—100 км) от труб ГРЭС II. Так, на расстоянии 10—20 км от труб концентрации 2z6Ra и 210РЬ в золе оказались максимальными. Представляется важным отметить, что высокая активность снеговой золы установлена в пробах с минимальным количеством золы в снеге, отобранным в зоне болотистого редколесья, в которой на многие километры не имеется каких-либо дополнительных источников атмосферных выбросов. Это позволяет предположить, что на расстоянии 10—20 км от труб ГРЭС происходит оседание аэрозольных частиц, наиболее «обогащенных» изотопами 226Ra и 2,0РЬ. Однако более правильным нам представляется соображение, что в местах со столь чистым снегом частицы золы, выброшенные ГРЭС, в меньшей мере «разбавлены» пылевыми частицами, которые своим происхождением не связаны с ГРЭС (частицы почвы, дорожного покрытия, сажа от выхлопов автотранспорта и т. д.), содержащих изучаемые радионуклиды в более низких концентрациях.
Полученные нами результаты хорошо согласуются с данными других авторов, проводивших аналогичные работы. Так, в исследованиях Jawarowski и соавт. было показано, что максимальные концентрации 226Ra в золе снеговых проб обнаруживались на расстоянии 14 и 20,7 км
2Юрь ISO
гэо но
90 70 SO JO Ю
226,
На
2.0 1.5 '.О 0,5
Ю6Ю го во ¿о so so ю во 90
Концентрации г,0РЬ (1) и 2г^а (2) в золе снега на различных расстояниях от ГРЭС.
По оси абсцисс — расстояние от ГРЭС (в км), по оси ордииат — концентрации !10РЬ и к,1?а (в пКи/г).
от труб электростанций, работающих на угле. Количество золы в этих пробах оказалось также значительно меньшим по сравнению с таковым в остальных точках отбора. На наш взгляд, дальнейшее изучение этого вопроса, и прежде всего определение абсолютного количества частиц и радионуклидов, выпадающих на единицу поверхности, представляется интересным и весьма важным для выбора санитарно-защитных зон, а также мест для размещения энергообъектов относительно населенных пунктов.
В результате изучения микроэлементного состава продуктов сгорания сланца (зола с электрофильтров) и снеговых проб, отобранных на расстоянии 3 км вокруг ГРЭС, работающих на сланце, получены данные, свидетельствующие об идентичности состава летящей золы и сухого остатка снега (табл. 5).
Данные этой таблицы показывают, что в летящей золе сланца и золе снега, отобранного вокруг соответствующих ГРЭС, обнаруживаются практически одинаковые количества изучаемых микроэлементов. Этот факт достаточно убедительно свидетельствует о том, что атмосферные выбросы ГРЭС являются главным источником загрязнения территории вокруг станций не только ЕРН, но и токсичными металлами, которые входят в состав золы.
Снеговые пробы изучали также и на содержание в них БП. Наиболее представительный материал (11 проб) удалось получить в городе В, находящемся вблизи ГРЭС, работающей на мазуте. Загрязнение снега БП в различных точках-отбора в городе В. существенно колебалось. Ка-кой-либо взаимосвязи между степенью загрязнения снега и расстоянием от труб ГРЭС выявить не удалось; в известной мере подтверждает мысль о более существенной роли выхлопных газов автотранспорта в загрязнении БП территории городов по сравнению с атмосферными выбросами тепловых электростанций.
Выводы. 1. Концентрации 226Ра в атмосферном воздухе городов, расположенных вблизи ГРЭС, работающих на сланце, составляют в среднем 0,19—0,29 пКи/100 м3, а вблизи станции, работающей на мазуте, они в 15—20 раз ниже — 0,013 пКи/100 м3. 21°РЬ содержится в воздухе обследованных городов в сравнимых количествах: 0,87 и 0,58 пКи/100 м3 соответственно.
2. Максимальные уровни выпадения 226Ра и 210РЬ обнаружены на расстоянии 10—20 км от источника выброса.
3. Средние концентрации 226На, 210РЬ, 232ТЬ в золе мазута сравнимы с таковыми в золе сланца, а концентрации 40К в последней почти в 20 раз выше.
4. Содержание некоторых токсичных металлов в золе мазута выше, чем в золе сланца: свинца — в 5 раз, хрома — в 25, а никеля — почти в 300.
5. Основную роль в загрязнении территорий городов БП в обследованных районах играют выхлопные газы автотранспорта.
Л нтература. Ботвиньева А. М., Кузнецова А. А., Пер-цовский А. Л. — Гиг. и сан., 1979, № 11, с. 61—63.
Книжников В. А. —В кн.: БСЭ. 3-е нзд. М., 1974 т 16 с. 248—250.
Книжников В. А., Бархударов Р. М. Атомная энергия 1977, т. 43. № 3, с. 191—196.
Мельников В. В., Козинашев В. Ф. — Гиг. и сан., 1975 № 6, с. 56.
-Хесина А. Я., Смирнов Г. А., Кривошеева Л. В. и др — Там же, 1979, № 11, с. 65—66.
Шабад Л. Ai. О циркуляции канцерогенов в окружающей среде. М„ 1973.
Dimbleby R. — Atom, 1979, v. 268, p. 30—35.
Eisenbud M., Petrov H. /. — Science, 1964, v. 144, p. 288— 289.
Martin H. E„ Harward E. D., Oakley D. T. et al. Radioactivity from Fossil-Fuel and Nuclear Power Plants. Vienna, 1971.
Volira K. G. — In: International Radiation Protection Association. Congress. 4th. Proceedings. Paris, 1977, v. 1, p. 181—189.
Поступила 27.11.81
УДК 614.777
Представление о доброкачественности питьевой воды и критериях ее безопасности для здоровья населения формировалось постепенно, по мере расширения знаний, особенно в сфере биологических и медицинских наук. Пройден сложный путь от простой качественной оценки по внешним признакам через «предельные величины», в основе которых лежали усредненные данные о химическом и бактериологическом составе местных источников водоснабжения, до разработки гигиенических принципов нормирования, обеспечивающих пригодность воды для питьевых целей по органолептическим показателям и гарантирующих ее безопасность и безвредность для здоровья. Физиолого-гигиеническое направление этих исследований в нашей стране было положено выдающимися учеными-гигиенистами Ф. Ф. Эрисманом и Г. В. Хлопиным.
В 30-х годах XX века потребности народного хозяйства, а также прогресс в технологии очистки воды и технике водоснабжения, необходимость
Summary. Light ashes, atmospheric air and snow precipitation samples were assayed for certain natural radionuclides, toxic metals and 3,4-benzo(a)pyrene (BP) in the vicinity of thermal power plants using shale and mazut as a fuel. Natural radionucleide concentrations in the light ashes samples taken from thermal power plants of the both types were approximately in the same range. The only exception was 40K whose shale light ashes content was about 20 times higher. Nickel, lead, chrome and iron concentration levels in mazut light ashes exceeded those of shale light ashes by 5—300 times. The BP content in the shale and mazut light ashes was practically negligible. The highest concentrations of 226Ra and 2l0Pb were recorded in the atmospheric air of towns adjacent to shale-generated power stations; they were 0.29 and 0.87 pki/100 m3, respectfully. The maximum BP concentrations were detected in the air of a city located 160 km away from all industrial and power objects; the city, however, had very heavy traffic. Preliminary evidence obtained from snow precipitation samples (activity per 1 g of dry snow residue) shows the maximum fallout levels of 22,Ra and 2l«Pb to be detected within 10—20 km from the stacks of a power plant.
обеспечения населения доброкачественной питьевой водой выдвинули на первый план вопрос о качестве питьевой воды коммунальных систем водоснабжения.
В 1937 г. комиссией под руководством проф. А. Н. Сысина был разработан «Временный стандарт качества очистки водопроводно-хозяй-ственно-питьевой воды, подаваемой в городскую сеть», базировавшийся на достижениях гигиенической науки и санитарной техники того времени. Это был первый стандарт качества питьевой воды не только в Советском Союзе, но и в Европе. «Временным стандартом» предусматривались нормативы качества питьевой воды лишь в отношении бактериального состава и органолептиче-ских свойств.
В 1939 г. «Временный стандарт» был пересмотрен комиссией Гигиенического комитета Ученого медицинского совета Наркомздрава РСФСР и в том же году в новой редакции он был утвержден практически без изменений Нар-
Социальная гигиена, история гигиены, организация санитарного дела
К■ И. Акулов, Т. Г. Шлепнина
НАУЧНОЕ ОБОСНОВАНИЕ СТАНДАРТИЗАЦИИ КАЧЕСТВА ПИТЬЕВОЙ ВОДЫ В ТРУДАХ ПРОФ. С. Н. ЧЕРКИНСКОГО
I ММИ им. И. М. Сеченова
