CC BY
191
УДК 82(0911
СОЧИНЕНИЯ И. С. ПЕРЕСВЕТОВА:ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА СОЗДАНИЯ ПУБЛИЦИСТИЧНОСТИ
Белгородский
государственный
национальный
исследовательский
университет
e-mail:
С. М. Нарожняя
Изложены результаты изучения комплекса публицистических произведений одного из известных авторов XVI в. с точки зрения использования в них лексико-фразеологических средств и стилистических приемов для создания публицистичности. Установлено, что в текстах публицистического комплекса выделяется группа ключевых слов и сочетаний, не только обеспечивающих содержательное единство сочинений, но и выступающих в качестве средства аргументации основных идей, изложенных в произведениях И. С. Пересветова. Показано, как разнообразные приемы использования выделенных единиц способствовали экспрессивности повествования.
Ключевые слова: русская публицистика донационального периода, ключевые слова и сочетания, приемы создания публицистичности.
Сочинения И. С. Пересветова (XVI, сп. XVII вв.) [1] - так называемый «Пересве-товский комплекс» (далее - ПК) - девять произведений разных жанров, объединенные тематически. Каждое из них посвящено отдельным вопросам, но в целом ПК иносказательно представляет программу реформ в государственном устройстве, в судебной и торговой сферах, в организации армии и т. д. Считаем необходимым подчеркнуть: при наличии специфических языковых черт текстов историко-
повествовательного (Повесть, Сказания, Предсказания), делового (Челобитные), поучительного (Концовка) характера, ПК - комплекс публицистических сочинений, объединенных не только содержательно [2], но и общностью языковых и стилистических средств. Комплекс сочинений одного из известных авторов XVI в. имеет в основе единый лексико-фразеологический фонд, отражающий специфику развития русского литературного языка в весьма своеобразный период [3]. В истории русского литературного языка XVI век занимает особое положение: на фоне изменений в общественнополитической, социально-экономической, культурной жизни в Московском государстве идут активные преобразования в структуре и соотношении разновидностей письменного литературного языка, делового и живого разговорного. В это время формируются основы русского национального языка, что и дало основание выделить XVI в. в сравнительно длительном донациональном периоде и обозначить его как преднацио-нальный [4, с. 134]. Тексты сочинений И. Пересветова свидетельствуют также и о состоянии русскоязычной культуры в целом, и об особенностях менталитета средневекового человека.
Разнообразны и весьма талантливо использованы автором ПК языковые и стилистические приемы аргументации комплекса идей, отраженных в сочинениях, - это подлинная «работа со словом».
1. Так, в ПК четко выдерживается линия «ключевых» слов и сочетаний, которые связаны с обозначением базовых для средневекового человека понятий духовности: А правда богу сердечная радость и вере красота (161), Да рек тако Маг-мет-салтан сеитам своим и пашам: «Видите то по писанию тому правда и чистота, братия, се бо сердечная радость богу (169) - здесь речь идет о моральном состоянии человека, нравственно безупречного как перед Богом, так и перед законом. См. также: И хотел веру християнскую прияти (М.-с. - С. Н.) ...И до скончания веку своего бога в сердиы держал (151); святятели прежния стояли на молитвах своих святых, и сердцем бога видели (147), где в первом контексте Бога в сердце держати -
‘быть примерным христианином’; во втором - сердцем бога видети - ‘достичь высшей степени благочестия’. В предложении: истца ему ябедника поставят, который нимало бога не знает (180) выделенное сочетание означает соответственно ‘бессовестный, бесчестный’. Значение ‘бесчестный человек’ передается в ПК и более широкой группой: таковым, которыя в сердцах своих правды не помнят, ино ... им мука вечная готовится (153).
Глагол держатися - ‘следовать чему-н.’ - используется в ПК со словом правда и сочетанием заповедь божия: держитеся правды, что бог любит (153); держитеся заповеди божия, уживайте лица своего поту (180). Общий глагол в этих контекстах позволяет таким образом дать иное толкование одного из «ключевых» слов ПК: правда - то же, что заповедь Бога.
С другой стороны, называя противоположные понятия: Бог - диявол, правда -неправда, сердечная радость - беззаконие и др., «ключевые слова» позволяют представить спектр моральных ценностей и самого публициста, и его современников: Правда богу и отцу сердечная радость (177). Примечательно: в большей части случаев представление о сердечной радости в ПК связано с понятием правды.
Глагол любити выступает в ПК в главном для И. Пересветова значении - ‘испытывать любовь к кому-чему-н.’ [5, с. 324]: Бог любит правду силнее всего (1б8); Та-ко брался диявол всеми неправдами з греки, не любячи веры християнския (177). Здесь четко выражено противопоставление Бог - дьявол и ассоциативная связь: правда - вера христианская. Заметим: глагол любити активно употребляется в ПК в конструкциях учительного содержания, в том числе отражающих гуманистические идеи: не делайте того, что бог не любит (157); (царю следует - С. Н.) любити (воинников -С. Н.), аки отцу детей своих (175).
Сочетание гнев неутолимый отмечаем в ряде фразем со сходным содержанием и составом: И за то господь бог разгневался на царя Констянтина и на велмож его и на все царство греческое неутолимым гневом своим святым, что они правдою гну-шалися и не знали того, что бог любит силнее всего правда (154). В других контекстах меняется глагольный компонент: гордым господь бог противляется, неутолимый гнев на них напущает за неправду (182); есть ли бы яз на вас не то напустил, яко на Содом и Гомор, вечный гнев свой огнь и потоп (148). Материал показывает: сочетание гнев неутолимый является у Пересветова «ключевым» для ряда фразем, выступая при этом в значении ‘бедствие, постигающее человека’ [б, I, с. зб2]. Причиной этих бедствий является нарушение христианских норм морали - отступление от «правды», хитрость, гордость и лень, иначе, те пороки, которые привели к гибели греческое государство. Именно поэтому автор так активно, варьируя, использует сочетание-сигнал во всех своих произведениях, предупреждая царя Ивана IV о возможной опасности, а также подсказывает, как можно избежать этого гнева: И в котором царстве правда, в том и бог пребывает и помощь свою великую подает, и гнев божий не воздвизается на то царство (177).
Содержательно близки в ПК контексты с глаголами противити-ся/противлятися - ‘оказывать противодействие’ [5, с. б1б]: здесь наблюдаем в том числе и однокоренные лексемы, обозначающие традиционно порочные для христианина качества: бог хитрости не любит и гордости и ленивства, противится тому господь бог, гневом своим святым неутолимым за то казнит (152); господь бог гордым противляется, за неправду гневается (1б1). Таким образом, в широком контексте подчеркнута семантическая близость лексем, обозначающих отрицательные личностные качества, и одного из «ключевых» для ПК слова - неправда.
В систему «ключевых» слов в ПК включаются и онимы - имена пращуров (Пересвет, Дмитрий Иванович), персонажей истории, как ветхозаветной, так и относительно недавней для XVI в. (Константин и Магмет), названия столиц государств (Иерусалим, Царьград, Казань) и т. д.
Так, пращуры публициста и Ивана IV упомянуты в общем контексте: А яз, государь,... выехал из Литвы,... служачи тебе, ...поминая своих пращур и прадед, как
служили верно государем... твоим пращуром, Пересвет и Ослябя в чернецех и в схиме ... на Донском побоищи при великом князе Дмитрие Ивановиче (171). Упоминание предков (отцов и главным образом дедов) - очень частый прием в произведениях поучительного и житийного жанров: выражая свое эмоциональное отношение к потомкам или сравнивая их деяния с деяниями отцов и дедов, автор таким образом обозначил мерило добродетелей и славы внуков и правнуков [7, с. 55], поэтому упоминание Пересвета, монаха Троице-Сергиевского монастыря, среди участников Куликовской битвы 1380 г. и предка Ивана IV, руководившего русскими войсками в этой битве, не случайно: этими именами публицист напоминает царю об известном событии и намекает на определенную аналогию с современной ему ситуацией.
В качестве аргументов автору Комплекса служат и имена персонажей всемирной истории, известные по средневековой литературе. Так, И. С. Пересветов рекомендует молодому царю Ивану IV «прочести взятие греческое до конца» (170), ссылается на авторитеты Александра Македонского, известного на Руси благодаря повести «Александрия»; Октавиана Августа, время неограниченной власти которого было названо «золотым веком» (как результат проведения удачных реформ и наплыва военной добычи) [8, с. 63; 9, 1, с. 50], во времена правления которого родился Христос и начался христианский период мировой истории, что, безусловно, было актуальным в свете концепции «Москва - третий Рим».
Имена антиподов - царя Константина Ивановича (XI Палеолога) и Магмета (Мехмета II Фаттиха), турецкого царя, - способствуют оформлению в ПК антитезы: предлагая проект государственных преобразований, И. Пересветов постоянно сопоставляет опыт и результаты правления этих царей. Известно, что использование сведений о судьбе или эпизодов из жизни известных лиц представляет собой довольно распространенный прием и в современной публицистике [10, с. 112].
Примечательно: в ряде других случаев, сопоставляя судьбы царей Ивана IV и Константина XI, автор употребляет при этом одни и те же лексические средства. Этим важнейшим приемом публицистического письма, восходящим еще к искусству античных писателей, И. Пересветов пользуется систематически. Например, из ряда номинаций (8 единиц), выражающих в ПК общее значение ‘воин’, в отношении к этим царствующим особам выбрано общее существительное: Царь наш (К-н - С. Н.) будет воин на возрасте лет своих (166); (речь об Ив. IV - С. Н.) таковаго под всею подсолнечною не будет мудраго воина и счастливаго к воинству (184). См. также: слова вро-женный и прироженный в деривационном отношении связаны с глаголами врождать -что в кого, ‘придавать неотъемлемо, производя на свет’ [6, I, с. 261] - и природить -что, ‘даровать кому или чему от природы, природою’ [6, III, с. 439]. В ПК эти глаголы употребляются с компонентами мудрость и мудрый источник: теми кудесы и враж-бами твою мудрость (Ив. IV - С. Н.), от бога прироженную и счастье отлучают (183); бог выдал таковаго великаго царя (К-на - С. Н.) и по писанию мудраго вро-женнаго источника воинскаго (152).
Глагол хранити - ‘оберегать, защищать’ [11, III, ст. 1402] - употребляется в ПК в контекстах, содержательно связанных с религиозной темой: аггели божии, небесные силы ... хранят и стрегутрода человеческаго от Адама и по всяк час (156); Коли было час и время благоверному царю Констянтину Ивановичу на конь свой на воинской сести, и меч свой в руки взяти, и веру християнскую хранити божиею помо-щию и умножати (167). На наш взгляд, использование здесь глагола хранити позволяет установить следующие ассоциативные связи: 1) воинники на земле равны ангелам в небесном царстве; 2) как и ангелы, воинники «стрегут и хранят рода человеческаго», это их служба; 3) царь Константин Иванович должен был быть хранителем веры христианской, являясь наместником Бога на земле; 4) поскольку функция защитника христианской веры, по теории «Москва - третий Рим», переходит к Ивану IV, то он, выполняя эту функцию, должен опираться на воинников, поскольку царю без воинства не мочно быти (178).
Покажем употребление в ПК иных «общих» для христианских правителей -персонажей ПК - лексем: пишут про государя (Ив. IV - С. Н.) ... по небесному знамению яко и на благовернаго царя Констянтина ловление со вражбами для ради укрочения воинства его (161-162), От ловления вражебного твоих велмож и от ку-дес всяких бог избавил своею святою великою милостию (184), где ловление - ‘средство погубить к.-л., козни’ [12, 8, с. 268]. Подобное наблюдаем при использовании в ПК существительного укрочение - действие по глаг. укрочати (ср.: укротить - ‘успокоить, умерить, проявление чего-л.’ [5, с. 817]).
С другой стороны, сочетания давати / даяти дань - ‘платить подати, налоги, взимавшиеся администрацией с подданных или победителем с побежденных’ - употребляются при упоминании царей-антиподов: А иныя цари дань дают, а иные цари служити приказывются ко благоверному царю Констянтину (167); Так был Маг-мет-салтан, турской царь, ко Царюграду дань давал (178). Такие контексты служат своеобразным предостережением Ивану IV: Магмет-салтан и другие цари до определенного поворота мировых событий были в подчинении у царя Константина Ивановича, позже роли перераспределились. О причинах этого и сообщает ПК - «взятие греческое до конца». И еще один пример: Ино неверный иноплемянник да познал силу божию Магмет-салтан, турской царь, взявши Царьград (180); И так про него пишут, что он (Ив. IV — С. Н.) божию помощию Казанское царство возмет своим мудрым воинством (162). Последний контекст связан с общей направленностью идей Пересветовского комплекса: опыт турецкого султана может быть полезен молодому русскому царю в его внешнеполитических акциях.
Употребление названий столиц связано в ПК с реалиями и событиями общественной жизни в указанный период, использование урбонимов вместо названий государств известно и современной публицистике, при этом они «символизируют социальную систему, внешнюю и внутреннюю политику стран ... указывают на уроки истории, факты международной жизни» [13, с. 34-35]. Так, в ПК Царьград - и название столицы, и символ государства: и град создан ... и нарекли ему имя Царьград (165); У благовернаго царя Констянтина в Цареграде воинники оскужали и нищали (179).
К этой группе собственных имен в ПК примыкают гидронимы Волга и Черм-ное море: Да из-за тех же, государь, щитов на Волге ... мочно у него ... берег взяти (163); Фараон царь был ... бог ... потопил его Чермным морем (157), где вместо названия Казанского царства использован гидроним (Волга), а второе именование выступает в качестве символа-напоминания о факте ветхозаветной истории.
Заметим: указанная группа лексем выполняет в ПК в основном информационную задачу, но в ряде случаев номинативная функция онимов сочетается с их ролью в качестве средства создания экспрессивности текста.
Отметим характерный для ПК прием использования «ключевых слов»: ряд случаев их употребления позволяют наметить в широком контексте ПК попарные противопоставления (диявол - ангелы, вельможи (Константиновы) - воинство и т. п.): Во всем диявол прелстил велмож Констянтиновых (181); А царю без воинства не мочно быти: аггелы божии небесныя силы, и те ни на един час пламеного оружия из рук своих не опущают (178). Здесь диявол - ‘злой, коварный ангел, старающийся обольстить людей, внушить им ложные мысли и злые желания’ [14, с. 193] - символ не только религиозный, но и политический, так как способствует и возникновению ассоциативных параллелей: дьявол - вельможи, ангелы - воинники. См. также: видите то, иже бог любит правду, а за неправду гневается неутолимым гневом (180), и диявол изборол всякою неправдою (177).
При употреблении в ПК сочетания творити волю - ‘выполнять распоряжения, желания того, кто имеет на это право или власть’ - также обозначается важное для автора противопоставление: А велможи друг о друге печаловалися царю Констянтину... А царь всю их волю творил (179). В значительной части материала сочетание творити волю распространено за счет согласованного или несогласованного определения - воля божия / диявольская: И греки... воли божия не творили ...Те же прелесники
(вельм. ц. К-на - С. Н.) дияволскию волю творили (181). Это обусловливает развитие идеи: творити волю божию - дьявольскую, творити волю вельмож. Поскольку, по Пересветову, «земное по небесному», то воля вельмож - воля диавольская, а божия воля - это воля не обозначенного, но подразумеваемого источника - воинников, служилых людей.
Покажем еще один пример. Существительное смерть - ‘прекращение физической жизни в результате участия в военных действиях’ - наблюдаем в следующих контекстах: Царь (М.-с. - С. Н.) говорит...: Кто не хочет умрети доброю смертию, играючи с недругом смертною игрою, ино он умрет же от моея опалы царския смертною казнию (159); Ино так говорит Петр волоский воевода: «Что их (богатых - С. Н.) много, коли... смерти боятся и не хотят умрети. Всегда богатыя о войне не мыслят (175). Таким образом, смерть, по Пересветову, может быть доброй - ‘честной, достойной’, если она наступила в результате / в процессе смертной игры, такая смерть - участь и право воинников. «Богатые» (вельможи) смерти в бою боятся, а потому участия в войне избегают. Автор в очередной раз противопоставляет две силы в государстве - воинников и вельмож. См. также, как эта тема развивается и при употреблении прилагательного лютый - ‘причиняющий мучения’ [5, с. 286]: то есть чародеи и еретики, у царя счастие отнимают и мудрость царскую.и воинство кротят. ...Таковых годится огнем жещи и иныя лютыя смерти им давати (178). В широком контексте ПК это прилагательное является антонимом к добрый, также относящемуся к слову смерть (пример см. выше). И если добрая смерть почетна, то лютая смерть не только мучительна физически, но и позорна.
Говоря о «ключевых словах», следует подчеркнуть и то, что они выступают в качестве своеобразного «стержня», объединяющего тексты ПК в комплекс, части которого взаимосвязаны и взаимодополняемы.
2. Среди наиболее выразительных приемов создания публицистичности ПК -лексические повторы. Так, в смежных контекстах имя существительное обида -‘юридическая несправедливость’ - использовано пять раз: И твое, государь, жалование, поместие, от великих людей от обид нарядили пусто... (собинка - С. Н.) ...в моих обидах и волокитах вся пропала.И ныне, государь, от обид и от волокит наг и бос и пеш. Служил есми, государь, трем королем, а такия обиды ни в котором королевстве не видал. ...зде все потерял во обидах и в волокитах (164). Подобное наблюдаем при употреблении существительного беда - ‘несчастье, горе’ (166 - 7 употреблений).
3. Особая роль в сочинениях ПК принадлежит рядам однокоренных слов (веселие - веселый - (воз)веселити(ся); лукавъство - лукавый - лукаво; грех - согрешение - грешный - согрешити и др.): входя в содержательно близкие контексты или создавая фигуру антитезы, элементы этих рядов объединяют сочинения комплекса и позволяют акцентировать внимание на важных для автора положениях, а кроме того, придают повествованию возвышенный тон.
Так, ряд однокоренных лексем прелесть - прелестник - прелщение - прелестный - прелстити(ся) последовательно связан в ПК с характеристикой вельмож и их действий, при этом наблюдаем открытую или подразумеваемую их связь с дьяволом: Видите ли то, яко они богати, тако и ленивы (вельм. ц. К-на - С. Н.) ...и... диявол-скими прелестьми мудрость его и щастие укротили (152); Те же прелесники (вельм. ц. К-на - С. Н.) дияволскую волю творили (181); Нечисто богатели (вельм. ц. К-на -С. Н.) дияволским прелщением (180); и будет (царь - С. Н.) веселитися с теми, ко-торыя ему сердце разжигают вражбами и многими прелестными путми (170). См. также: Во всем диявол прелстил велмож Констянтиновых (181), где прелесть - ‘соблазн, греховное искушение, обман’ [12, 18, с. 259], прелщение - ‘заблуждение, ошибка, грех’, а прелесник - ‘обманщик, соблазнитель’ [11, 11(2), ст. 1662]. Здесь указывается, что «диявол прелстил» вельмож, но речь идет о земных событиях.
Активно используется в ПК ряд однокоренных глаголов гневатися (‘испытывать, проявлять гнев’ [15, 3, с. 163]) - разгневатися (‘прийти в состояние сильного
гнева’) - гневити - разгневити - прогневити и сочетания с существительным гнев. Объединяет все случаи их употребления в ПК то, что проявление гнева - ответная реакция Всевышнего на неправедные поступки людей: Видите, как господь бог гордым противляется, за неправду гневается (ібі); А вы меня (М.-с. - С. Н.) на то же ли приводите, чтобы бог разгневался (154-155) и т. п.
Однокоренные глаголы кротити - укрочати | укротити деривационно связаны с существительными кротость и укрочение и используются в значении ‘усмирять, усмирить, сделать кротким’: без лица им вина, что воинство у царя кротят (178); А греки благовернаго царя Констянтина укротили от ереси своея (1б7). Кроме того, глагол укротити используется и в значении ‘лишить чего-л.’: дияволскими прелесть-ми мудрость его и щастие укротили (152). Приведенный материал - активно используемые публицистом аргументы для обличения вельмож.
Другая важнейшая для И. Пересветова тема: воины должны быть подготовлены к службе в ходе специального обучения. Обращаясь к ней, автор использует ряд однокоренных слов наука (‘воинская выучка’) - ученый (в ПК не только ‘умелый, знающий в к.-л. области’, но и ‘получивший специальную подготовку’) - навыкнути: Царь турской у греков и у сербов дети отнимает на седмой год на воинскую науку (l7l). Наличие здесь определения не случайно: Пересветов таким образом рекомендует царю военному делу учить с детства. См. также: У турского царя по триста тысящ ходит против недругов ученых людей храбрых (158); Оне (воины из специальных отрядов - С. Н.) навыкнут в поле жити и от недруга его, крымскаго царя, воевати (175).
Покажем и другие приемы использования в ПК рядов однокоренных лексем.
В контекстах со словом знамение - ‘знак, предзнаменование’ [12, б, с. 42] - непременно указывается, что этот знак дан Богом (з. божие (149); мое святое з. (149); господь Бог мъстит... страшными з. (ібо); з. велико от бога (182)), например: знамение господь бог показал над Фараоном, царем египетским, - морем потопил его да и велможи его (182). И. Пересветов последовательно указывает, какое это знамение: страх напустил (l49); святыню на небо взял (l49); мъстит до девятаго роду (і6о); морем потопил (182). В указанном значении в ПК использована и однокоренная лексема знамя: И в том (русском - С. Н.) царстве великое божие милосердие и знамя божия, святыя новыя чюдотворцы (161). Отличие приведенных контекстов обусловлено разными коннотациями лексем: знамение - это знак недобрый, предостерегающий, угрожающий; знамя - знак положительный, дающий надежду.
Глаголы ум(е)рети|умирати наблюдаем в общем контексте: А кои не хощет честно умрети на игре смертной с недругом моим за государево великое жалование, как юнаки храбрые умирают, играючи с недругом моим смертною игрою, ин здесе умрет же от моей государевы опалы (156-157). Указанные глагольные формы нейтральны по своей стилистической принадлежности, но в ПК за счет зависимых слов возникает дополнительная смысловая нагрузка.
4. Богат в ПК арсенал слов и сочетаний с близкими значениями. Так, отношения между людьми, связанные с религиозной сферой, передаются глаголом кре-стити и рядом глагольных сочетаний: приводити/привести неверных к вере | в веру, умножати | умножити веру християнскую, ставити в веру, уставити веру.
В ПК не раз упоминается Казанское царство: настойчивое напоминание в сочинениях И. Пересветова об основной цели движения на восток было, несомненно, в духе времени. Покажем употребление единиц перечисленного ряда: крестити - ‘совершать обряд крещения в знак приобщения к христианской вере’: И так про него пишут (Ив. IV - С. Н.), ...что он божиею помощию Казанское царство возмет своим мудръм воинством да и крестит (162), Таковому было быти християнскому царю... где пойдет неверных к вере приводити и веры християнской умножати (ібо); Пишут о тебе, о великом царе (Ив. IV - С. Н.), ... : «Беречи веры христианския и умножати, неверных в веру приводити и славу божию возвышати (173).
Ряд глаголов, в том числе однокоренные - наругатися, поругатися, обезчестити, -выступают в ПК в контекстах, где действия нехристиан в отношении христианской ве-
ры и ее атрибутов квалифицируются как оскорбительные, как надругательство: сие иноплемянники над твоими святыми церквами и надо образы твоими чюдотвор-ными наругалися (148); Твоими святыми церквами поругаются, и твоя святыя образы нечестно из церквей выносили, и престолы твоя святыя поламали, и книги (христианские - С. Н.) ... поотнимали (148); Магмет-салтан, турской царь,... осилел и Царьград взял... и красоту церковную обезчестил, и звон церковный поотнимал, и кресты с церквей поснимал, и образы чюдотворные из церквей нечестно выносил (178). Содержательная близость приведенных контекстов позволяет говорить об известной синонимии выделенных глаголов.
Еще один прием, активно используемый И. Пересветовым в сочинениях ПК, -употребление в одном предложении контекстуальных синонимов, что создает особый эффект - «смысловое сгущение».
Так, наречие нечисто в сочетании с глаголами збирати/собирати означает ‘преступно, на основе обмана собирать налоги’: (вельможи - С.Н.) нечисто збирали, богатели (154). Ср.: Нечисто богатели диявольским прелщением (вельм. ц. К-на - С. Н.) (180). И здесь наречие нечисто характеризует обманное, противозаконное действие, однако наличие в этом контексте сочетания диавольским прелщением усиливает значение не только наречия, но и публицистичность всего комплекса сочинений.
Подобное наблюдаем в контексте с семантически близкими существительными козни, прелесть, лукавъство: (вельм. ц. К-на - С. Н.)... уловили его великим лукавъством своим и козньми, дияволскими прелестьми мудрость его и щастие укротили (152), где определение дияволские дает однозначную оценку действиям вельмож. См. также: тако брался диявол всеми неправдами з греки ... и диявол изборол (греков, христианскую веру - С. Н.) всякою неправдою (177), присутствие здесь существительного неправда - «ключевого» в ПК - в форме творительного падежа для обозначения средства достижения цели делает его - в широком контексте - синонимом по отношению к существительным приведенного выше ряда. Наличие существительного диявол также обусловлено публицистической направленностью сочинений комплекса.
Покажем другие примеры. Глаголы умножитися - ‘стать высокомерным, надменным’ - и угордети/угордетися - ‘стать гордым’ - наблюдаем в ПК в общих контекстах: А израилтяня умножилися и угордели (182); безумный царя потребляет, умножився велми и угордится (156). Однородные здесь глаголы придают содержанию контекстов негативный оттенок.
Показательно, на наш взгляд, употребление в ПК следующих лексем. При наличии в значении общего - ‘тот, кто настроен негативно, враждебно’ - различны лексические значения слов враг (‘«внутренний» недоброжелатель’) и недруг (‘внешний противник; тот, с кем ведется вооруженная борьба’), ср.: и обличит бог пред ним все враги его (162); У турского царя воинники с великия мудрости и с науки ставятся противу недруга играти смертною игрою (156). Подобное отличие поддерживается употреблением прилагательных: от ловления враждебного твоих велмож и от кудес всяких бог избавил своею святою великою милостию (184); Да говорит так: Боже! Поблюди ея (веру христианскую - С.Н.) от неверных и от ереси вражия (173).
5. В сочинениях ПК представлена и более очевидная антонимия. Сочетанию судити прямо - ‘осуществлять правосудие справедливо, честно’: И рек тако Магмет-салтан: «Братия моя любимая, верная, судити прямо и воздадите богу сердечную радость (153) - антонимичны сочетания судити неправдою: А судей своих изоброчил из казны... чтобы не искушалися неправдою судити (155) и судити лукаво (‘лживо’): (судии - С. Н.)...посрамятся дел своих лукавых, да будут и сами о собе дивитися, что лукаво судили (172). Таким образом, в приведенных контекстах наречия и именная форма создают как синонимические отношения: судити неправдою / судити лукаво, так и антонимические отношения между бинарными номинациями судити неправдою / лукаво - судити прямо.
Тема обличения вельмож и утверждения достоинства воинов является одной из
основных в сочинениях ПК. Наречия конно - ‘на конях’ - и людно - ‘имея при себе сопровождающих в большом количестве’, - характеризуют у Пересветова отправляющегося на государственную службу вельможу и помогают, на наш взгляд, оформить это противопоставление, связанное и с личной обидой публициста-воина: велможи рускаго царя сами богатеют и ленивеют,... и тем ему слуги называются, что цветно и конно и людно выезжают на службу его (174); а яз... и ныне, государь, ... наг и бос и пеш (164)). Однородная пара нагъ и босъ использовалась в древнерусском языке для обозначения состояния крайней бедности, нищеты [12; 10, с. 53]. В ПК выступает трехкомпонентное сочетание. Третье слово - пеш (‘безлошадный’) - обусловлено индивидуальным восприятием публицистом своего положения: для профессионального воина отсутствие коня - признак критического состояния.
Один из излюбленных приемов использования лексем-антонимов в ПК - включение их в один контекст, что создает фигуру антитезы, например: Стяжал еси зле, раздай добре (168); ино от них живыи мертвым завидовали, а волныя порабощенным от велмож Константиновых (181). См. также: подобает от праведнаго труда творити милостыню (168); Бог помогает не ленивым, но кто труды приимает (170). Противопоставленность семантики описательного оборота (праведный труд) - ‘целесообразная деятельность, направленная на созидание...ценностей, необходимых для жизни людей’ [5, с. 800]) - прилагательному ленивый - ‘любящий безделье, не желающий работать’ (см. также: велможи его, ленивыя богатыя, не думают о войску (167)) - четко выражает нравственные принципы публициста и его отношение к вельможам, заметим попутно: ленивый, богатый, вельможа для Пересветова - синонимы.
Показательно употребление в ПК одного из значений слова земля - перен. ‘те, кто живет на земле, люди’: Царь Констянтин велможам своим волю дал и сердце им веселил, они же о том радовалися и нечисто збирали, богатели, а земля и царство плакало и в бедах купалося (154). Этот контекст, как и ряд ему подобных, показывает, насколько искусно публицист противопоставляет вельмож всем остальным гражданам государства, используя экспрессивные качества языка.
Антитеза в широком контексте комплекса возникает и когда одна и та же лексема включается в контексты, противоположные по содержанию. Так, имя существительное наместничество - ‘исполнение обязанностей местного правителя’ - употреблено в ПК в описаниях результатов деятельности царей-антиподов: В лето 6990 пер-ваго царь Магмет-салтан турской... никому ни в котором городе наместничества не дал велможам своим, чтобы не прелщалися (162); А велможи друг о друге печало-валися царю Констянтину о кормлении и о городах и о наместничестве (179).
6. Часть лексико-фразеологического фонда ПК отличается наличием в условиях широкого контекста особой смысловой нагрузки: они становятся своего рода символами.
Так, имя существительное побоище - ‘сражение, битва, кровопролитие’ - в следующем контексте: на Донском побоищи ... пострадали и главы свои положили (171), оказавшись в составе названия известного исторического события, принимает на себя добавочную смысловую нагрузку. В наименовании Донское побоище (т. е. битва, произошедшая невдалеке от р. Дон), как и в других названиях этого события - Куликовская битва (т. е. битва на поле Куликовом) и Мамаево побоище (т. е. битва с Мамаем, точнее, войсками под его предводительством), - содержится не требующее дополнительных пояснений и уточнений указание на всем известное событие русской истории. При этом можно с уверенностью предположить, что название «Донское побоище» было для средневекового читателя одним из ряда возможных, закономерным и обладающим высокой экспрессивностью.
Слово мученик называет лицо из разряда святых, прославляемых Церковью за мученическую смерть, принятую ими за христианскую веру: где войско его побьют, ино тамо божия воля сталася, и то есть мученики божия последняя, яко же пострадали за веру християнскую, яко первая (160). Иначе, погибшие в бою воины уподобляются первым христианским мученикам. Эту тему поддерживает и употребле-
ние здесь сочетания венцы златыя - ‘символическое обозначение вознаграждения, почестей’ [12, 2, с. 73]: души их к богу в руки, небесныя высоты наполняются таковыми чистыми (т. е. безгрешными - С. Н.) воинники, аггелом равны и украшенны от бога златыми венцы (160). Известно, что с развитием культа святых связана иконографическая традиция изображения фигур мучеников, получающих от Христа победный венец [16, с. 89], иначе говоря, новозаветные святые изображались с золотым нимбом [16, с. 69]. Таким образом, погибшие воины для Пересветова - святые.
т» ° °
В христианской среде сложилось понятие о чудотворных возможностях людей, пострадавших за веру, отсюда и понятие чюдотворец: как служили верно государем ... Пересвет и Ослябя в чернецех и в схиме со благословением Сергия чюдотворца (171); и в том царстве великое божие милосердие и знамя божие, святыя новыя чюдо-творцы, яко первыя, - тако от них милость божия, якоже и от первых (161). В первом контексте, речь идет с человеке, имя которого названо, - это Сергий Радонежский (XIV в.). Во втором контексте упоминание новых чюдотворцев (канонизированных на соборе 1547 г.) [17, с. 19] и именование их знаменем божиим как бы связывает и старых - «первых», - и новых чудотворцев воедино, делая их всех покровителями и Руси, и христианства вообще.
Своеобразна смысловая нагрузка в ПК у прилагательного сильный и его форм: так, полные формы сочетаются со словами царь, государь, царство: А мочно ему (Ив. IV — С. Н.), таковому силному царю, то все учинити (175); Таковому силному государю (Ив. IV - С. Н.) годится со всего царства своего доходы собе в казну има-ти (175); царство великое, и силное, и славное, и всем богатое царство Московское (176). В сочетании с абстрактными существительными оно означает ‘очень основательный, убедительный’: такова была вера греческая силна, и мы ся ею хвалили (173); Велик бог христианеск, и силно милосердие его (149). Употребление сравнительной степени слова силный в ПК связано с оформлением одной из основных идей всего комплекса сочинений И. Пересветова: Правды силнее в божественном его писании нет (177); см. также с формой превосходной степени: Бог любит силнее всего правда (154). Таким образом с помощью данного прилагательного в ПК утверждается идея сильной власти в централизованном государстве, в котором есть православная вера и «правда».
Ориентируя молодого царя на решение проблемы государственного управления, публицист использует глагол преступати /преступити - ‘нарушить’ [11, П(2), ст. 1699] - в сочетании со словом заповедь: Во всем заповедь мою святую преступили (греки - С. Н.), господа бога своего, ... разгневили (150). Здесь речь ведется от имени Бога, и таким образом объясняется причина гибели Византии: это проявление божьего гнева за нарушение его заповедей. В другом контексте говорится о нарушении царского установления: ино таковому человеку смертная казнь бывает, что цареву (М.-с. - С. Н.) заповедь преступает (158). Следовательно, заповеди царя равнозначны заповедям Божьим, нарушение их - преступление, которое заслуживает кары.
Важна в ПК роль словоформы столпом: от слез и от крови роду человеческаго богатели велможи его (ц. К-на - С. Н.) ...Да та же неповинная кровь и слезы столпом ко господу богу на небо с великою жалобою шла (151). Эта словоформа помогает автору связать отдельные части ПК - переделку Повести о взятии Царьграда турками Нестора-Искандера (XV в.) и Сказания о Магмете. Так, в переделке искандеровской повести речь идет об огненном столпе, традиционном библейском образе, символизирующем знамение, предзнаменование [18, с. 179-180]. В своем Сказании И. Пересветов пользуется другим образом: неповинные кровь и слезы - символ человеческого страдания, - уподобившись огненному столпу, становятся предзнаменованием падения Царьграда. Вне сомнения, такая интерпретация известного мифологического факта способствует приданию особой публицистической силы не только этому контексту, но и всему комплексу сочинений И. Пересветова [19].
7. Как специфическое стилистическое средство публицистического текста ав-
тор ПК достаточно часто использует нерасчлененность (размытость I совмещенность) семантики лексико-фразеологических единиц (см. подробнее: [20]). Покажем это на некоторых примерах.
Сочетание свет и тьма имеет в сочинениях ПК значительную смысловую нагрузку: И по грехом по нашим сталося, что впали есмя неверному в неволю инопле-мяннику для беззакония великаго греческаго, что греки тьмы для да свет оставили, во всем в ересь впали и бога разгневили неутолимым гневом (180). Известно, свет -тот архетипический образ общечеловеческой культуры, мимо которого не прошла ни одна из мировых религий. Традиционно образ света - обозначение исключительно положительной сущности, это символ Бога, любви, надежды, душевной радости, при этом именно христианская картина мира построена на прямом противопоставлении, полярности, непримиримости света (Бога) и тьмы (дьявола) [21, с. 260]. Отсюда, полагаем, возможен ряд ассоциаций, заданных приведенным контекстом ПК: беззаконие -тьма, а, следовательно, его источник - дьявол. Значит, справедливость, законность, -правда, по Пересветову, - это то, что связано с божественным началом. Источником света - правды, - в соответствии с представлениями автора, могут быть книги. Вероятно, отсюда возможно выделение еще одной пары созначений-антонимов для лексем свет и тьма - ‘просвещенность’ и - соответственно - ‘невежество’ (ср.: в известной и сегодня пословице также отражается это противопоставление: ученье - свет, а неученье - тьма). Таким образом, представляется возможным говорить о синкретичной (совмещенной) семантике лексем свет и тьма, использованной автором, на наш взгляд, весьма удачно.
Сочетание стояти крепко в значении ‘сражаться’ распространяется именными компонентами - предложно-падежной формой против недруга или сочетанием за веру християнскую: Ино у царя кто против недруга крепко стоит ..., и он его на величество подъимает (158); Ленилися греки за християнскую веру крепко стояти против неверных (170). Во втором контексте предложно-падежная форма против неверных позволяет автору подчеркнуть, что в средневековой Европе религиозное противостояние означало и военное.
Выделяемое в ПК устойчивое сочетание (великая) мудрость воинская имеет значение ‘совокупность знаний в военном деле’ [12, 9, с. 298]: он же родился источник мудрости воинския (151). На это значение указывает присутствие существительного источник-3 (перен., с несогласованным определением - ‘то, из чего берется, черпается что-либо’) [12, б, с. 332]. В большей части контекстов, полагаем, значение указанного сочетания шире: не только ‘совокупность знаний’, но и ‘воинский опыт, навыки’: и царь почал трезвитися от юности своея и почал приходити к великой мудрости к воинской и к прирожению своему царскому (152). Характерно, что это сочетание употреблено в ПК применительно к историческим персонажам, являющимся отрицательными или положительными примерами в подтверждение некоторых из основных идей И. Пересветова, особенно о воинской миссии царя.
Имя существительное счастье используется в значении ‘успех, удача’: то есть чародеи и еретики, у царя счастие отнимают и мудрость царскую ...и воинство кротят (178). Однако для И. Пересветова счастье царя - это не столько личное счастье человека, сколько успехи руководителя государства, опирающегося на свое воинство.
Интересен, на наш взгляд, и следующий фрагмент: и царя благовернаго потребили иноплемянническим мечем (178). Здесь речь идет и о физической смерти царя Константина во время завоевания турками Константинополя, и о поражении его как полководца, а иноплемяннический меч здесь - воинский талант и доблесть его антипода, турецкого султана Магмета. В расширенном контексте приведенное высказывание выступает также как предостережение: Яко же благовернаго царя Константина Ивановича Царяграда велможи укротили от воинства вражбою от ереси своея и ленивства ради лукавъством своим; и они царство верное потеряли и царя благовернаго потребили иноплемянническим мечем (178). Отсюда должен следовать единственный вывод: внутренние враги опаснее внешних. И приведенные фразы, наряду с
другими, подсказывают это адресату ПК.
Показательно употребление в ПК прилагательного дияволский: оно совмещает относительное и качественное значения - ‘подобный тому, который свойствен дьяволу’ и ‘в высшей степени коварный, антибожественный’: Видите ли то, яко они богати, тако и ленивы (вельм. ц. К-на - С. Н.) ...и...дияволскими прелестьми мудрость его и щастие укротили (152); (вельм. ц. К-на - С. Н.) Нечисто богатели дия-волским прелщением (180).
Оборот лукавые дела является в сочинении И. Пересветова перифразой для именования беззаконных действий судей: Лукавыя судии ... посрамятся дел своих лукавых, да будут и сами о собе дивитися, что лукаво судили, а нечисто собирали (172). При этом лукавый одновременно - ‘лживый’ и ‘дурной, злой, коварный’ [11, П(1), ст. 51].
Покажем еще один пример: И меч его царской обнизили ... и оне (вельм. - С. Н.) то ухитрили ересию своею (152). Связь с существительным хитрость и общий тон контекста обеспечивает негативную коннотацию для глагола, ср.: Лукавый тебя ухит-рил на такое дело [6, IV, с. 525], ср. также: ухитрити - ‘измыслить, придумать, создать’ [11, Ш(2) ст. 1331]. Таким образом, глагол ухитрити в ПК выступает как слово с синкретичной семантикой - ‘придумать и осуществить нечто коварное’.
8. Еще одно свидетельство безусловной и сознательной авторской работы со словом, создания текста, оптимально соответствующего поставленной цели, - использование лексического материала в метафорическом употреблении.
Так, существительное солнце - в значении ‘то, что является источником, средоточием чего-н. ценного, высокого, жизненно необходимого’ [22, с. 771] - выступает в сравнительном обороте: Да тако рек Петр волоский воевода: Истинная правда Христос есть, сияет ... светлее солнца (176). Одна из основных метафор церковнопанегирической литературы Древней Руси (Христос, христианство - солнце) [23, с. 27] претерпевает здесь существенное изменение: контекст входит в ряд разнообразных в ПК дефиниций понятия правда и задает тем самым высокий тон повествованию.
Сочетание слова сердце и глагола окаменнети имеет в ПК значение ‘очерстветь, стать бесчувственным’ [12, 12, с. 517]: а израилтяня умножилися и угордели, и бога забыли... и ... сердце их окаменнело з гордости (182). Ср.: сохранившееся в современной речи сочетание каменное сердце [24, 2 с. 231].
Своеобразно использование в ПК слова християнский в сочетании с именами существительными род, кровь, т.е. ‘христиане, крещеные люди’: слезы и кровь мира сего, рода християнскаго... брызгали на образы моя святая чюдотворныя от лукавых судей и от неправеднаго суда их (150), (вельм. ц. К-на - С. Н.)... от слез и от крови християнския богатели (176). Таким образом в сочинениях И. Пересветова действия вельмож царя Константина приобретают характеристику «от противного»: их поступки влекли за собой горе для христиан, а значит, действия вельмож не христианские.
Ассоциация вельможи - дьявол прослеживается в ПК неоднократно. Квалификация действий вельмож осуществляется и в следующих контекстах: благовернаго царя Констянтина осетили кудесы (181). Среди толкований слова кудесы (‘недоброжелательное чародейство’) в Словаре Даля есть такое: ‘чудеса посредством нечистой силы’ [6, II, с. 212]. Другой пример: в сочетании с именами существительными лукавство, вражба, кудесы, в совокупности означающими ‘дьявольские чары’, глагол уловити в ПК используется в переносном значении - ‘опутать, одурманить’: и уловили его (ц. К-на - С. Н.) лукавством своим (152).
Яркие метафоры возникают в ПК при употреблении лексемы беда: И велможи ... царство его (ц. К-на - С.Н.) ... бедами сцепили (166); Царь Констянтин велможам своим волю дал ...а земля и царство (т.е. ‘те, кто живет на земле, в государстве; люди’ - С. Н.) плакало и в бедах купалося (154).
Показательно употребление в ПК глагола продати в сочетании с абстрактным существительным душа: купец... Первое душу продаст, тоже и товар продаст (179). Это соотносится с известной русской поговоркой: не обманешь - не продашь [25, с. 214].
Однако контекст Пересветова имеет яркую отрицательную коннотацию: поскольку душа (здесь - ‘совесть’ [11, 1 (1), ст. 149]) уподобляется товару, то, таким образом, вся фраза приобретает обличительный характер. Ср.: продавать душу черту - по суеверным представлениям, отдавать свою душу дьяволу в обмен на какие-либо блага; в современном языке - ‘поступиться совестью, честью ради достижения цели, не гнушаться никакими средствами’ [15, 4, с. 540]. Подобное наблюдаем и в таком случае: глагол исполнитися, т. е. ‘наполняться, переполниться’ [12, б, с. 282], сочетается с существительным беззаконие: ино у благовернаго царя Констянтина велможи его всем тем беззаконием исполнились и бога разгневили (181). Образы, возникающие при таком словоупотреблении, усиливают публицистичность всего комплекса сочинений И. Пе-ресветова.
Представление о страданиях в совокупности с парой слезы и кровь метафорически передает в ПК форма глагола брызгати (‘кропить, опрыскивать’): слезы и кровь мира сего ... брызгали на образы моя святыя чюдотворныя (150) (ср.: кровь и слезы столпом... на небо ... шла (151)).
В отличие от однокоренных существительных мытарь, мытарство, употребленных в сочинениях И. Пересветова в прямом значении, глагол измытарити употребляется с метафорическим переносом - ‘ослабить непомерными поборами’ [12, б, с. 183]: И велможи его до возрасту царева царство его обладали и измытарили и бедами сцепили, неправыми суды (ібб). Отрицательная коннотация закрепилась за этим глаголом и впоследствии: измытарить - ‘истратить по-пустому, размотать, прожить суетно, истратить по судам, по тяжбам’ [б, II, с. 27]; измытарить кого-л. - прост. - ‘измучить, утомить кого-либо’ [22, с. 246].
9. Мастерство автора Пересветовского комплекса проявляется и в своеобразной «словесной игре», когда в пределах одного контекста употребляются разные лексико-семантические варианты (ЛСВ) одной лексемы: И то говорит Петр во-лоский воевода: «Таковых годится огнем жещи и иныя лютыя смерти им давати, чтобы лиха не множилося; без лица им вина, что воинство (ЛСВ-2: ‘военный талант, полководческие способности’ II ЛСВ-3: ‘воинственность, воинский дух, храбрость’) у царя кротят и мысль царскую отнимают. А царю без воинства (ЛСВ-1: собират., ‘объединение воинов, войско’) не мочно быти: аггели божии небесныя силы, и те ни на един час пламеннаго оружия из рук своих не опущают, стрегут рода человеческаго от всякия пакости от Адама и до сего часа, да и те службою своею не скучают (Следовательно, здесь используется ЛСВ-4: ‘образ жизни служилого человека, воинская служба’ II ЛСВ-3: ‘воинственность, воинский дух, храбрость’ - С. Н.). А царю как без воинства быти? Воинником царь силен и славен (ЛСВ-1 - С. Н.)» (178).
Воинство, таким образом, - лексема, способствующая и возникновению необходимых ассоциаций, и внушению адресату важнейших положений: воинство-2Ц3 (ЛСВ-2: ‘военный талант, полководческие способности’ II ЛСВ-3: ‘воинственность, воинский дух, храбрость’) было изначально присуще царю Константину (одному из персонажей повествования) и Ивану Васильевичу, царю всея Руси (непосредственному адресату ПК). Но история царствования Константина, изложенная публицистом, служит отрицательным примером Грозному. Опорой царя в решении государственных задач могут быть, по Пересветову, только воинство (ЛСВ-i), т. е. воинники (собир.), служилые люди, потому что вельможи - «богатые» - стремятся избежать воинства-4 (‘образ жизни служилого человека, воинская служба’).
Покажем и другой пример: слово кротость - ‘свойство по значению прилагательного кроткий’ - в ПК является антонимом слову воинство-3 (‘воинственность, воинский дух, храбрость’). Для И. Пересветова важно показать, что является причиной возникновения кротости царя. В одном случае это результат внешнего влияния на него: Естьли ведати котораго царя мудрости его прироженныя воинская оминет, и приидет на него великая кротость, - то и есть уловление врагов его (170). В другом случае это свойство возникает как результат изменения личности под влиянием обо-
гащения, что и приводит к состоянию, противоположному воинству-3: Богатыя николи о воинстве не думают, думают о смирении и о кротости и о упокое (167).
10. Яркие художественные образы, резкое усиление публицистического тона наблюдается в ПК при употреблении сравнительных конструкций: и пришедши в церков святую мою да ста по местом своим мнишеским, да кланяется, яко трава от ветра (150) - о монахах, лицемерно выполняющих христианские обряды; (вельм. ц. К-на - С. Н.) ... сипели (шипели - С. Н.) друг на друга, яко змии (166) - выбор глагола в сочетании со сравнением создает саркастическую окрашенность контекста; ср.: А велможи ... аки голодныя пси, хистятся на кровь и на слезы рода християнскаго (179).
Сравнение Казанского царства, земли, куда вскоре отправится в поход Иван IV, с раем не случайно: про ту землицу, про Казанское царство, ... говорят, применяют (‘сравнивать, уподоблять’ [6, III, с. 427]) ея подрайской (‘подобный раю, напоминающий рай’ [12, 16, с. 47]) земли угодием великим (182). В сочинениях И. Пересветова не раз предсказывалось благополучное движение русских войск на восток, и понятно, что стремление автора поддержать это движение требовало использования ярких языковых средств.
Образное сравнение наблюдаем и при употреблении в ПК существительного ад: казны их (вельм. - С. Н.) не можем наполнити, как бы аду насытити (166). Такие контексты свидетельствуют о бесспорном литературном даровании И.С. Пересветова.
11. Укажем еще одну характерную черту сочинений публициста - наличие в них россыпи афористичных выражений. Некоторые из них известны, соотносятся с паремическим материалом (см. выше). Покажем и другой материал, безусловно свидетельствующий о мастерстве автора: Бог помогает не ленивым, но кто труды принимает и бога на помощь призывает (170); Щедрая рука николи не оскудевает и славу царю собирает: что государю щедрость к воинником, то его и мудрость (175). Семантика выделенного сочетания - ‘щедрый человек’, а сама фраза входит в ряд многих, передающих представления публициста об идеальном царе. В современном языке сохранилась фразема щедрой рукой - ‘не скупясь, не жалея (давать, выдавать, раздавать и т. п.) ч.-л.’ [26, с. 401]; а щедрость к воинником здесь - проявление мудрости. то есть верная государственная политика.
Предельно кратко сказано в ПК о закабалении свободных людей: которыя записывают в работу вовеки, прелщают (181), при этом прелстити/прелщати - ‘подвергать соблазну’ (вспомним, что «прелесть» и под. - от дьявола).
Ратуя за реформы в армии, автор размышляет: Которая земля порабощена, в той земле все зло сотворяется (181), здесь поработити - ‘лишить свободы, подчинить’ [11, II (2), ст. 1205]. Иначе, личная свобода для Пересветова - залог воинской доблести. И исторический опыт - ...морем потопил его (фараона - С. Н.) да и велмож его для того, что был он израилтян поработил (182) - приводит публициста к важнейшему, афористически сформулированному выводу (первый контекст).
12. В сочинениях И. Пересветова в качестве стилеобразующих компонентов текстов публицистического характера используются также лексико-фразеологические единицы религиозной тематики.
Небольшую группу контекстов в ПК относим к условным цитатам: установить их происхождение не всегда представляется возможным, однако откровенно дидактический характер содержания, лексическое наполнение и грамматическое оформление сближает эти фрагменты с цитатными.
Наш материал позволяет согласиться с тем, что тексты Священного Писания в ПК использованы сравнительно редко и своеобразно: «в отличие от огромного большинства древнерусских книжников, так или иначе связанных с церковью, И. Пересве-тов «весьма неточно и необычно» цитирует эти источники» [27, с. 284]. Объяснить это, на наш взгляд, можно спецификой использования автором корпуса религиозного лексико-фразеологического материала в целом. К этим единицам автор обращается не только в силу традиций, но и по необходимости, когда она может способствовать ре-
шению публицистических задач. Покажем часть материала.
В обычных для того времени сочетаниях и в общем контексте из Сказания о Магмете-салтане наблюдаем: А стояти... доколе десятера приказания отец его духовный проговорит еуангельские притчи: не лжи, не кради, на лжи послух не буди, чти отца и матерь, люби ближняго своего яко сам себя (154). Десятера приказания -‘Моисеево десятисловие, заповеди ветхозаветного декалога’ [28, с. 223]. В приведенном контексте из 10 заповедей названы лишь пять: не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и матерь твою, люби ближнего твоего, не лги. Можно утверждать, что Пересветов выбирает и приводит в ПК те положения, которые представляются для него наиболее важными. При этом автор пропускает заповедь «не убивай» (будучи во-инником, он не может ее здесь приводить), «не прелюбодействуй» (в ПК эта сторона жизни не упоминается).
Следующий контекст служит дополнительным аргументом к часто повторяемой в ПК мысли о том, что «земное по небесному, а небесное по земному»: аще бы не те твои сердечныя слезы ... все бы то на тебе взыскалося, Анастасие, на праведном суде моем (150), здесь взыскатися - ‘строго спросить с кого-л.’ [12 ,2, с. 165]. Ср.: в Сказании о царе Константине: так написали велможи его (ц. К-на - С. Н.) для своего укорочения: «Естьли царь християнский отведет воя своя на иноплемянники, и тамо кровь пролиется, и та кровь на нем взыщется (167). Здесь глагол взыскатися участвует в создании совершенно иного содержания: текст, записанный вельможами царя Константина, представляет собой аллюзию на фрагмент из Псалтыря: Ибо он (Бог - С. Н.) взыскивает за кровь, помнит их, не забывает вопли угнетенных (Пс. IX; 13). Иначе говоря, автор косвенно обвиняет греческих вельмож в спекуляции текстами Священного Писания: они написали «от бога», но в своих интересах - и царь укро-тел (168). Именно от подобных действий русских вельмож пытается уберечь публицист молодого царя. См. также: и велел (М.-с. - С. Н.) присуд имати к собе в казну для того, чтобы судьи не искушалися и неправдою бы не судили (152-153), где искушатися означает ‘поддаваться искушению’ [12, 6, с. 267]. Здесь речь идет о судопроизводстве в Турции, однако глагол ассоциативно связывает повествование с библейским рассказом о грехопадении Адама: а он заповедь божию преступил, и тогда диявол его искусил (181).
Лаконичное переложение фрагмента ветхозаветной истории позволяет автору сделать акцент на причинах произошедших событий, тем самым предостерегая своих современников от ошибок: А израилтяня умножалися и угордели ...и погинули в неволю и в разсеяние, нет им царства волнаго (182).
Представленный материал, на наш взгляд, позволяет убедиться и в том, что сочинения И. Пересветова составляют единый комплекс публицистических произведений. Поднимаемые в них проблемы, активная позиция автора свидетельствуют о продолжении в ПК традиций древнерусской публицистики, с другой стороны, эти произведения - при наличии жанровой специфики - связаны и содержательно, и общностью языковых средств и приемами их использования. Умелое применение этого арсенала для создания экспрессивного повествования свидетельствует о безусловном литературном даре воина-публициста Ивана Семеновича Пересветова.
Список литературы
1. Сочинения И. Пересветова / Подготовил текст А. А. Зимин. Под ред. Д. С. Лихачева. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956. - С. 123 - 184. (Ссылки на это издание (полная редакция, музейный список) даются с сохранением орфографии и пунктуации; цифра, данная в скобках, указывает страницу). В приводимом в качестве иллюстративного фактическом материале использован ряд номинаций, многократно повторяющихся в тексте ПК. Мы пользуемся следующими сокращениями:
Ив. IV - Иван IV (Васильевич) Грозный;
ц. К-н. - царь Константин (Иванович);
М.-с. - Магмет-салтан;
вельм. (ц. К-на, Ив.!У) - вельможи (царя Константина, Ивана IV);
2. Нарожняя С. М. Публицистический комплекс сочинений И. С. Пересветова: основные идеи // Журналистика и медиаобразование-2007: сб. трудов II Междунар. науч.-практ. конф. (Белгород, 1-3 октября 2007 г.): в 2 т. Т. I / под ред. проф. А. П. Короченского. - Белгород, 2007. - С. 132 - 139.
3. Нарожняя С. М. Фонд апеллятивной лексики «Комплекса И.С. Пересветова». Диссертация ... канд. филол. наук. - Белгород, 1998. - 297 с.
4. Рогова В. Н., Васильев А. Д., Чеботарева А. И., Васильева С. П. О демократических тенденциях в развитии словарного состава русского литературного языка XVI века // Русское народное слово в историческом аспекте. Красноярск, 1984. - С. 134 - 142.
5. Ожегов С. И. Словарь русского языка. Ок. 57000 сл. / Под ред. Н. Ю.Шведовой. - 17-е изд., стереотип. - М.: Русский язык, 1985. - 707 с.
6. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. - М.: Терра, 1994 (по томам).
7. Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. - Л.: Художеств. литература., 1978. - 360 с.
8. Боги и люди древнего мира. Краткий словарь. - М.: Евгений, 1994. - 176 с.
9. Большая советская энциклопедия. - 3-е изд. - М.: Сов. Энциклопедия. - М., 1970 и сл. (по томам).
10. Сипко Й. Собственные имена и фамилии как культурный фон для информации и оценки // Язык и культура. III Междунар. конфер. Тез. докладов. Т. 3. - Киев, 1994. - С. 112 - 113.
11. Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка. Репринтное изд-ие. Т. 1 - 3. - М.: Книга, 1989 (по томам).
12. Словарь русского языка XI-XVII вв. - М., 1975 и сл. (по выпускам).
13. Голуб И. Б. Грамматическая стилистика современного русского языка. - М.: Высшая школа, 1989. - 208 с.
14. Библейская энциклопедия. Репринтное издание. - 1990. - 902 с.
15. Словарь современного русского языка литературного языка в 20 томах. - Изд. 2-ое, перераб. и доп. - М.: Русский язык, 1991 и сл. (по томам).
16. Живов В. М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. - М.: Гнозис, 1994. - 110 с.
17. Ржига В. Ф. И. С. Пересветов, публицист XVI века.- М.: ОИДР, 1908. - 54с.
18. Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники. - Л.: Наука. Лен. отд. изд., - 1970. - 262 с.
19. Нарожняя С. М. Оружие, меч, копье и щит в «Сочинениях И. Пересветова» // Слово в лингвокультурологическом аспекте: Коллективная монография. / Науч. ред. О. Н. Иванище-ва. - Мурманск: МГПУ, 2005. - Вып. 1. - С. 113 - 115.
20. Нарожняя С. М. Лексико-фразеологические единицы с размытой / совмещенной семантикой в «Комплексе И. С. Пересветова» // Филологические исследования: Международный сборник научных трудов / Редакц. коллегия В. Ф. Прохоров (отв. ред.) и др. - Вып. 2. -Запорожье-Белгород: ЗЮИ МВС Украины, 2003. - С. 157 - 164.
21. Дубенко В. Ю. О различной трактовке образа света в англо-американских и украинских поэтических текстах II половины XX века // Язык и культура. III Международн. конф. Доклады. Т.1. - Киев, 1994. - С. 260 - 262.
22. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 72500 слов и 7500 фра-зеол. выражений (Р. АН. Ин-т рус. яз.: Российский фонд культуры - М.: АЗЪ Ltd, 1992. - 960 с.
23. Адрианова-Перетц Е. П. Очерки поэтического стиля Древней Руси. - М.-Л., 1947. - 186 с.
24. Фразеологический словарь русского литературного языка. В 2 т. / Сост. А. И. Федоров. - Новосибирск; Наука. Сиб. изд. фирма РАН, 1995 (по томам).
25. Жуков В. П. Словарь русских пословиц и поговорок. Изд. 4-е, испр. и доп. - М.: Русский язык, 1991. - 534 с.
26. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А. И. Молоткова. - 4-е изд., стереотипн. - М.: Русский язык, 1986. - 543 с.
27. Лурье Я. С. Комментарии к тексту Музейного списка Полной редакции // Сочине-
ния И. Пересветова / Под ред. Д.С. Лихачева. - М.-Л., 1956. - С. 277 - 327.
28. Настольная книга атеиста / Под общ. ред. С. Д. Сказкина. - М.: Политиздат,
1968. - 512 с.
LINGUISTIC AND STYLISTIC DEVICES OF PUBLICISM IN PERESVETOVSWRITINGS
S.M. Narozhnyaya
BelgorodNational
Research University
e-mail:
In this article the complex of publicistic writings of Ivan Peresvetov is analyzed. The main aspects of the analysis are lexical, phraseologicall and stylistic devices of public- ism in these texts. It is revealed that publicistic complex has the group of key words and word combinations which influence the content of works and also can be means of argu- mentation of main ideas in Peresvetov’s writings. It is demonstrated that different usage of these linguistic items make narration more expressive.
Key words: Russian publicism, key words and word combinations, methods of publicism.
