CC BY
34
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2011. № 1
СТАТЬИ С.Г. Татевосов
СОБЫТИЙНАЯ СТРУКТУРА НЕКОТОРЫХ ПРИСТАВОЧНЫХ ГЛАГОЛОВ
В статье обсуждается семантическая структура бесприставочных глаголов типа писать и их префиксальных аналогов типа написать, в частности состав и свойства подсобытий, образующих означаемое глагольного предиката. Автор обосновывает гипотезу, в соответствии с которой писать и другие аналогичные глаголы имеют структуру деятельностей, где описываемая ситуация вводится в рассмотрение как не членимая на компоненты, а написать и его аналоги — структуру свершений, в которой выделяются деятельность и вызываемое ею результирующее состояние.
Ключевые слова: грамматический вид, префиксация, структура события, результирующее состояние.
The paper surveys event structure of non-prefixed imperfective verbs like pisat' and their perfective counterparts like napisat' derived by prefixation. Focusing on the subevental content of corresponding verbal predicates, the paper argues that verbs like pisat' are associated with the activity event structure, whereby events in their denotation contain a single subevent. Verbs like napisat', in contrast, are accomplishments: events they denote are decomposed into activity and result state components.
Keywords: grammatical aspect, prefixation, event structure, result state.
1. Введение
Основная цель этой статьи — предъявить новые эмпирические аргументы, подкрепляющие утверждение в (1):
(1) Событийная структура префигированных («перфективных») основ типа написа- отличается от событийной структуры морфологически простых («имперфективных») основ типа писа-наличием результирующего подсобытия.
В соответствии с (1), операция в (2), которая традиционно называется приставочной перфективацией, помимо всего прочего, представляет собой добавление результирующего подсобытия к событийной структуре, обозначаемой основой писа-:
(2) a. Вася писал письмо.
b. Вася написал письмо.
Утверждение в (1) нельзя признать совершенно новым. В многочисленных работах Е.В. Падучевой и ее сотрудников (см., в част-
ности [Кустова, Падучева, 1994; Падучева, 1996, 2004; Кустова, 2004]) подробно обосновывается, что толкования глаголов типа написать в качестве необходимого компонента содержат результирующее состояние, которое приобретает пациентивный актант при осуществлении описываемого события.
Наша задача в этой связи — подчеркнуть причинно-следственную связь между глагольной префиксацией и наличием результирующего состояния. Мы хотели бы представить несколько фактов, которые, как кажется, до сих пор не обсуждались в контексте «приставочной перфективации» и которые убедительно указывают на то, что основополагающий вклад префикса в семантическую интерпретацию — это не только (а возможно, и не столько, см. [Татевосов, 2010]) совершенный вид, но в первую очередь результирующее подсобытие.
Прежде чем приступить к изложению этих фактов, поясним, что мы имеем в виду, когда говорим о глаголах типа писа(-ть) и глаголах типа написа(-ть). По сравнению с общим числом простых и префигированных глаголов пар типа писа(-ть) и написа(-ть), возникающих в результате того, что многие исследователи называют «чистовидовой префиксацией», в русском языке сравнительно немного, однако именно они образуют самую сердцевину аспектуаль-ной системы. Изложенные ниже семантические наблюдения, а также основные обобщения непосредственно относятся именно к этому классу глаголов. Значительное количество прочих префиксальных дериватов от простых непрефигированных основ (например, под-писа(-ть), приписа(-ть), списа(-ть), дописа(-ть), переписа(-ть)), также, в отличие от писа(-ть), содержат в своем семантическом представлении результирующее состояние. Хорошо известно, однако, что все они отличаются от писа(-ть) иначе, чем написа(-ть): дескриптивные свойства обозначаемых ими ситуаций содержат такие семантические компоненты, которых нет ни у писа(-ть), ни у на-писа(-ть). Кроме того, имеются префиксы, присоединение которых, по-видимому, вовсе не приводит к появлению результирующего состояния: это, например, делимитативный по-, пердуративный про- и инцептивный за-. Изложенные ниже выводы мы полагаем безусловно обоснованными для «чистовидовых» пар типа писа(-ть) и написа(-ть), а вопрос о распространении этих выводов на остальные случаи оставляем открытым для дальнейшего исследования.
2. Декомпозиция предиката
Идея о том, что результирующее состояние представляет собой отдельный компонент глагольного значения, предполагает семантическую декомпозицию предиката. Декомпозициональный
подход к глагольной семантике отражает представление о многокомпонентном устройстве описываемой ситуации. Первопроходцем в этой области следует, по-видимому, признать Д. Даути [Dowty 1979], предложившего для глаголов класса свершений (accomplishments) в английском языке семантическое представление в (3):
(3) [[do (ар [яш (ар ..., am)])] cause [ become [Pn ..., р^Ш
Как видно из (3), глаголы-свершения, как их анализирует Д. Дау-ти, представляют собой комбинацию двух пропозиций, связанных каузативным оператором cause. Это [[do (а1, [пш (а1, ..., am)])] и [become [pn (Р1, ..., Pn)]] , которые сообщают соответственно, что один из участников ситуации (а1) осуществляет определенную деятельность и что другие участники (Р1, ..., Pn) вследствие этого переходят в результирующее состояние. В (3) задействуется два разных предиката — п и р. Первый описывает состояние агентивного участника ситуации, а второй — возникающее его усилиями состояние других участников (в частном случае — единственного па-циентивного участника). Глаголы-свершения, таким образом, двухкомпонентны: они несут в себе информацию, что в актуальном мире имеет место деятельность агенса и изменение состояние пациенса и что второе из этих явлений вызвано первым.
Свершения — лишь один из нескольких возможных классов предикатов. Кроме них Д. Даути выделяет и класс деятельностей (activities), анализ которого показан в (4):
(4) do (ар [Пп (ар ..., а^])
В соответствии с (4) семантическое представление деятельно-стей содержит единственный предикатный компонент — (n-мест-ный) предикат п, обозначающий состояние, в котором находятся агенс (а1) и другие участники ситуации в ходе ее осуществления. В отличие от свершений, деятельности не предполагают результирующего состояния, в которое переходит пациентивный актант.
Согласно нашей гипотезе именно так различаются событийные структуры приставочных и бесприставочных глаголов типа написать и писать в русском языке. Писать и написать имеют разный состав компонентов, из которых складывается общее описание ситуации (что, разумеется, не исключает и каких-либо дополнительных различий между ними, в частности собственно видовых). В [Татевосов, 2010] мы предлагаем для писа(-ть), написа(-ть) и аналогичных глаголов в русском языке анализ на метаязыке семантики событий, который делает различия в их событийной структуре эксплицитными. Этот анализ показан в (5)—(6).
(5) || писа || = ^y^x^e [writeA(e) л agent(x)(e) л patient(y)(e)]
(6) || написа || = ^y^x^e^s [writeA(e) л agent(x)(e) л patient(y)(e) л
cause(s)(e) л writeS(s) л arg(y)(s)]
где writeA — предикат, обозначающий динамические компоненты ситуации 'писать', writeS — предикат, обозначающий состояния 'быть написанным', cause — отношение каузации на событиях1.
Семантика событий [Davidson, 1967; Parsons, 1990], которая используется в (5)—(6), — это ответвление теоретико-модельной семантики, которое опирается на допущение, что события представляют собой особый род вещей, что в языке существуют выражения, обозначающие события, переменные, пробегающие по событиям и т.д. В дальнейших рассуждениях, однако, от этого выбора не зависят никакие содержательные обобщения: то, что мы скажем, как кажется, переводимо и на другие метаязыки, в частности на язык толкований Е.В. Падучевой.
(5) представляет собой вариант событийной структуры деятель-ностей — с точностью до нотации такой же, как в (4). (5) — это трехместное отношение между событиями (переменная e), которые входят в экстенсионал предиката writeA, и двумя индивидами, агенсом (переменная х) и пациенсом (переменная у). (5) — событийная структура свершений, аналогичная (3). Это не трехместное, а четырехместное отношение, в которое, помимо двух индивидов и событий, вступают также состояния (переменная s). «Событийный» компонент (writeA(e) л agent(x)(e) л patient(y)(e)) в (6) идентичен (5). Кроме него в (6) представлен и стативный компонент — состояние, обозначенное предикатом writeS и находящееся в отношении непосредственной каузации с событием, а также его аргумент, идентичный пациенсу события. Таким образом, согласно (5)—(6) различие в событийной структуре писать и написать сводится к наличию результирующего состояния.
Из анализа в (5)—(6) немедленно вытекает целый рад предсказаний о семантическом поведении глаголов типа писать и написать. Если этот анализ верен, то можно ожидать, что писать и написать характеризуются полным набором свойств, которыми в принципе могут обладать предикаты класса деятельностей и свершений. В следующих разделах этой статьи мы рассмотрим три группы явлений, подтверждающих это ожидание, — причастный пассив, ограничения на реализацию аргументов и интерпретацию некоторых семантических операторов, чувствительных к событийной структуре, в частности отрицания и наречий почти и опять.
3. Причастный пассив
Если в структуре префигированных основ типа написа- представлено результирующее состояние, должен быть способ его увидеть. Должно существовать морфосинтаксическое средство,
1 Следует подчеркнуть, что событийные предикаты типа write, отношения типа agent и т.п. — это элементы семантического метаязыка, а не английские лексемы write, agent и т.п.
выводящее его на поверхность. Такое средство действительно обнаруживается: это причастный пассив, иллюстрируемый в (7).
(7) Письмо написано.
(7) описывает состояние, в котором находится письмо после кульминации процесса написания. Семантическую деривацию, приводящую к этой интерпретации, можно представить себе следующим образом. Мы начинаем с семантического представления основы написа- в (6). Заполнение позиции внутреннего аргумента именной группой письмо (для простоты будем анализировать ее как индивидную константу) создает отношение между индивидами, событиями и состояниями в (8).
(8) || написа- письмо || = ^x^e^s [writeA(e) л agent(x)(e) л patient(letter)(e) л cause(s)(e) л writeS(s) л arg(letter)(s)]
Внешний аргумент в пассивных клаузах получает экзистенциальную интерпретацию ('имеется такой индивид, который выступает агенсом в событии написания'), после чего возникает отношение между событиями и состояниями в (9):
(9) || PASS [написа- письмо] || = ^e^s3x[writeA(e) л agent(x)(e) л patient(letter)(e) л cause(s)(e) л writeS(s) л arg(letter)(s)]
Последний этап — превращение отношения в (9) в предикат над состояниями. В [von Stechow, Paslawska, 2003] предполагается, что это происходит при помощи введенного А. Кратцер [Kratzer, 2000] оператора стативизации STAT — ^R^s3e[R(s)(e)]. Результат применения оператора показан в (10).
(10) || STAT [PASS [написа- письмо]] || = AsЗeЗх[writeA(e) л agent(x)(e) л patient(letter)(e) л cause(s)(e) л writeS(s) л arg(letter)(s)]
(10) обозначает множество состояний 'быть написанным', в которых находится письмо и для которых имеется процесс написания, непосредственно каузировавший это состояние. Как представляется, именно такую семантику и выражает (7). Ср. удачную формулировку Ю.П. Князева [Князев, 2007: 106]: «статальные конструкции с причастиями на -н, -т... обозначают именно итоговое состояние, а предшествующая ему смена ситуации только имплицируется»2. Причастный пассив в (7), таким образом, представляет собой вариант результатива — категории, которая, по выражению Ю.С. Маслова [Маслов, 1983: 42—43], употребляется,
2 Причастия на -н-/-т- допускаются, конечно, не только в стативных клаузах, но и в клаузах, имеющих событийную интерпретацию. Для излагаемого здесь аргумента эти употребления нерелевантны (см. недавнее подробное описание и обсуждение в [Князев, 2007]).
если "речь идет о некотором состоянии, обусловленном предшествующем действием"; см. также Недялков, Яхонтов 1983.
Стативная интерпретация в (7) — сильный аргумент в пользу того, что в семантику префигированных основ типа написа- встроено результирующее состояние. Рассмотрим аналогичную конструкцию с причастием от непрефигированной основы писа- и убедимся, что в ее семантике результирующего состояния нет. Первое, что бросается в глаза, — это неграмматичность аналога (7) с причастием писано:
(11) *Письмо писано.
Уже сам по себе этот факт указывает на то, что непрефиги-рованные основы несовершенного вида не способны создавать предикат над состояниями, в которых находится объект после осуществления описываемого события. Другой причины для неграм-матичности (11) не просматривается.
Ситуация с причастиями на -н-/-т- от непрефигированных основ, однако, несколько сложнее. При том что (11) в нулевом семантико-синтаксическом контексте неграмматично, в некоторых других типах клауз такие причастия допускаются (ср. пушкинскую ремарку Писано в Бессарабии). Вот несколько корпусных примеров с причастием читан:
(12) а. Одна из первых книг, попавшаяся в руки литератору, оказалась французским бульварным романчиком. На одной из страниц этой книжки бисерным почерком генерала было отмечено: «Читано в ночь на...» (ту самую ночь — накануне Бородинской битвы), и точно указан адрес, где читано. Именно там — на редуте Раевского, — где читал французскую книжку и герой Льва Николаевича Толстого.
b. — Я не читал, если в двух словах, о чём там?
— Примерно о том, что мы с Вами обсуждаем, но в эпоху раннего Возрождения. Подробнее — боюсь соврать, лет тридцать с лишним тому назад читано.
c. Эта книга читана в легком незапамятном детстве... Теперь я мучительно припоминаю, то, что читала давно-недавно.
ё. Кажется (могу ошибиться, так как книга читана давно), там даже никоим образом не упоминается заявленная в Герое гипотеза о том, что Одиссей, как и Иолай, «занял» тело. е. 766. Лекции по истории и обличению русского раскола: [Читано студентам С.-Петербургской Духовной Академии...]. — СПб.: Лит. Богданова, Ценз. [189-7—1900]. — Загл. лекций 1896/97 г.: Студенческие записи лекций по истории и обличе-
нию русского раскола, 1899/900 г.: Лекции по обличению русского раскола.
£ Отличная книга, суперюмор. Одна из любимейших книг. Читано много раз, жаль, что авторами совместно написано всего лишь три книги — хотя все они великолепны. g. Состояние: Небольшой (меньше 1 см.) надрыв корешка, книга читана, но аккуратно.
В таких примерах очень хорошо видно, что причастный пассив, образованный от непрефигированных основ, всегда имеет не стативную, а событийную интерпретацию. Читано в ночь на в (12а) — это указание на событие в прошлом, а не на состояние в настоящем. Такую же интерпретацию имеют и (12Ь—ё): это описание не состояния, синхронного точке отсчета в настоящем, как в (7), а факта осуществления события в прошлом, сопровождающееся указанием на его нечеткую временную локализацию (обстоятельства давно, в легком незапамятном детстве, тридцать с лишним лет назад). Это же верно и для (12e—g), с той разницей, что с помощью предложных групп и наречий уточняются адресат в (12е), кратность в (121) и способ действия в (^).
За всеми этими употреблениями, как указывает Ю.П. Князев [Князев, 2007: 489—490], легко узнается общефактическое или экспериенциальное значение, которое мы систематически наблюдаем у событийных клауз с глаголами несовершенного вида. И действительно, (12а^) перефразируются с использованием финитного глагола НСВ с общефактической интерпретацией:
(13) а. ...бисерным почерком генерала было отмечено: «Эту книгу я читал в ночь на. » (ту самую ночь — накануне Бородинской битвы), и точно указан адрес, где читал.
b. Подробнее — боюсь соврать, лет тридцать с лишним тому назад читал.
c. Эту книгу я читала в легком незапамятном детстве...
ё. Кажется (могу ошибиться, так как читала книгу давно), там даже никоим образом не упоминается заявленная гипотеза. е. Лекции по истории и обличению русского раскола: [Читались студентам С.-Петербургской Духовной Академии...].
Отличная книга, суперюмор. Одна из любимейших книг. Читал много раз.
g. Состояние: Небольшой (меньше 1 см.) надрыв корешка, книгу читали, но аккуратно.
Вопрос о том, почему причастия от непрефигированных основ в предложениях типа (12) имеют именно общефактическую/экс-
периенциальную интерпретацию и не могут иметь ни актуально-длительной (*Когда я вошел, книга была читана студентами вслух), ни, по-видимому, хабитуальной (??Каждый день в начале занятий книга была читана вслух), представляет огромный интерес и пока, по-видимому, не имеет окончательного ответа3. Однако независимо от того, почему это так, для нас в данном случае важно более простое обобщение: причастия от непрефигированных основ имеют событийную интерпретацию и исключают стативную — такую, когда в рассмотрение вводится результирующее состояние. Наше допущение о событийной структуре префигированных и непрефи-гированных основ объясняет это обобщение в один ход: так происходит потому, что в семантическом представлении основ типа писа- и чита- результирующего состояния попросту нет.
Пример стативного употребления непрефигированного причастия мощен (Пол был мощен широкими сероватыми камнями), приводимый Ю.П. Князевым, который как будто не согласуется с нашим обобщением, может иметь очень простое объяснение. В отличие от писан и читан, у мощен есть адъективный аналог — прилагательное мощеный, ср. мощеный пол, *писаное письмо и *чи-таная книга. Клаузы с прилагательными в предикативной позиции и связкой быть, естественно, описывают состояния, синхронные точке отсчета: Вася (был) красив. Пол (был) мощен широкими сероватыми камнями — именно такая клауза.
Таким образом, материал пассивных причастий дает нам первый аргумент в пользу анализа в (6)—(7), согласно которому глаголы типа написать, но не глаголы типа писать, имеют результирующее состояние в своем семантическом представлении.
4. Реализация аргументов
Другое важное различие предикатов с событийной структурой деятельностей и свершений, известное из работ Б. Левин и М. Рап-папорт Ховав на английском материале [Levin, Rappaport Hovav, 1995, 2005; Rappaport Hovav, Levin, 1998] и целый ряд других, связано с реализацией аргументов.
3 Ю.П. Князев выдвигает аргументы в пользу того, что глагольную форму, состоящую из вспомогательного глагола 'быть' и страдательного причастия на -н-/-т-, следует анализировать как перфект, дистрибуция которого ограничена пассивными клаузами. Если это так, то ее экспри-ентивные употребления, такие, как в (12), полностью ожидаемы: экспри-ентивность систематически выступает как одно из частных значений перфекта [Comrie, 1976; McCoard, 1978; Giorgi, Pianesi, 1998; Iatridou et al., 2003]. А если учесть, что конструкции с причастием от непрефигирован-ной основы типа писан и читан употребляются только в экспериенциаль-ных контекстах, возможно, такие конструкции можно даже признать специализированным средством выражения экспериентива. Дальнейшую проработку этой возможности мы оставляем на будущее.
Глаголы-свершения отличаются от глаголов-деятельностей тем, что только вторые, но не первые, не требуют обязательной синтаксической реализации пациентивного актанта. В английском языке так различаются, например, sweep 'мести' (а также другие переходные глаголы поверхностного контакта) и break 'разбивать' (а также другие переходные глаголы изменения состояния):
(14) a. John broke the window.
Джон разбил окно. b. *John broke.
Джон разбил.
(15) a. John swept the floor.
Джон подмел пол. b. John swept.
Джон позанимался подметанием. Как видно из (14)—(15), в отличие от глагола break, имеющего структуру свершений, глагол sweep, относящийся к разряду дея-тельностей, допускается в клаузах без прямого дополнения. В этом случае в рассмотрение вводится непредельная ситуация, ограниченная во времени, изменения, происходящие с пациентивным актантом, не включаются в содержание сообщения, и акцент делается на агенсе и его действии.
Благодаря этому обобщению, у нас появляется дополнительный тест для различения предикатов с характеристиками свершений и деятельностей. Рассмотрим (16)—(17):
(16) Когда я пришел, Володя писал.
(17) a. Когда я пришел, Володя написал письмо. b. *Когда я пришел, Володя написал.
Мы видим, что префиксальный глагол в (17) невозможен без прямого объекта, а беспрефиксальный в (16) возможен. (17b), конечно, грамматично в качестве предикации, содержащей в позиции прямого дополнения нулевое анафорическое местоимение: Я попросил Володю написать письмо. Когда я пришел, Володя написал 0Г Грамматично (18b) и в случае эллипсиса: Я написал письмо, и Володя написал письмо. Это, однако, случаи, когда позиция прямого дополнения в действительности заполнена, хотя бы и выражениями, не имеющими фонологической реализации. Нас же интересует конфигурация, когда позиция прямого дополнения вообще не создается, и мы получаем непереходную предикацию, описывающую процесс, который происходит с его единственным участником.
Наблюдения, которые можно сделать, опираясь на (16)—(17) подтверждаются и корпусным материалом. В корпусах мы без труда находим примеры, в которых глаголы типа писать или читать используются без прямого дополнения — как в (18a—b).
(18) а. Но, между прочим, мальчик был довольно ласковый, когда
я читал ему, он прислонялся ко мне и внимательно слушал. [Анатолий Рыбаков. Тяжелый песок (1975—1977)] Ь. Жёсткая замкнутость отгораживала их друг от друга и от меня. Некоторые читали, многие казались усталыми. Рядом с ними, смягчённые и украшенные голубизной тёмных окон, ехали их отражения, казавшиеся добрее, проще самих людей. [И. Грекова. Без улыбок (1975)]
Для разных бесприставочных переходных глаголов, по нашим предварительным оценкам, частотность примеров такого рода в Национальном корпусе русского языка колеблется в пределах от 2% до 12% — в остальных случаях прямое дополнение синтаксически реализовано. Такие употребления обнаруживаются даже для тех глаголов, которые в составе изолированных предложений без прямого дополнения оцениваются носителями русского как сомнительные, например, для точить (ср. ?Когда я вошел, Вася точил):
(19) а. Я не большой любитель по части всякого рукоделия, но
куда деваться? Надо было, и пилил, точил, варил. В начале января 1950 года линию удалось запустить. [Константин Феоктистов. Траектория жизни (2000)] Ь. Целое лето я строгал, сверлил, точил, свинчивал, склеивал. [Николай Амосов. Голоса времен (1999)]
Частотность префигированнх глаголов СВ типа написать (прочитать, наточить и т.д.) без прямого дополнения постоянна — 0%: по-видимому, такие употребления следует признать невозможными4.
Принимая во внимание обобщение Раппапорт Ховав и Левин, это как раз то, чего мы ожидаем, если писа- обозначает деятельно-
4 О.А. Смирницкая (личное сообщение) обратила наше внимание на примеры типа (1), которые грамматичны и при отсутствии прямого дополнения.
(I) Я Вам непременно напишу.
Можно предположить, однако, что и в этом случае позиция прямого дополнения в действительности заполнена элементом с нулевой фонологической реализацией. К таком выводу нас подводит следующее наблюдение. В (16) нет информации о том, что выступает объектом писания — это может быть письмо, статья, книга, налоговая декларация и т.п. В (и) такая информация есть: предложению (1) синонимично только (На), но не (иЬ-ё):
(II) а. Я вам непременно напишу письмо.
b. Я вам непременно напишу книгу.
c. Я вам непременно напишу статью.
ё. Я вам непременно напишу налоговую декларацию. В этом принципиальное различие между (1) и (16): только в последнем случае пациентивный актант по-настоящему отсутствует.
сти, а написа--свершения. В данном случае не важно, почему
различие устроено именно так5. Важно описательное обобщение: если перед нами свершение, реализация аргумента обязательна, если деятельность — нет.
Таким образом, данные о синтаксической реализации прямого дополнения дают нам независимое свидетельство того, что им-перфективы типа писать и образованные от них приставочные дериваты различаются событийной структурой. Когда прямое дополнение не обязательно, то это может быть только потому, что в структуре предиката отсутствует результирующее состояние.
5. Сфера действия операторов
Следующее предсказание, которое вытекает из анализа в (5)— (6), описывается простым рассуждением. Если целое событие действительно раскладывается на подсобытия, мы должны найти способ увидеть их отдельно друг от друга — с помощью семантических операторов, сфера действия которых распространяется на одни подсобытия и не распространяется на другие. В комбинации с двухкомпонентными предикатами класса свершений, такими, как написать, эти операторы будут иметь иной состав интерпретаций, чем в комбинации с деятельностями, такими, как писать, которые на компоненты не членятся.
Среди интересующих нас семантических операторов, начиная с ^о^у, 1979], в литературе обсуждаются отрицание, а также наречия 'почти' и 'опять'. Они примечательны тем, что могут получать сферу действия внутри событийной структуры предиката, в частности, включать в нее одни подсобытия, но исключать другие. Если префигированные глаголы специфицируют достигнутое внутренним аргументом результирующее состояние, можно ожидать, что это состояние будет доступно для модификации независимо от событийного компонента. Присоединяясь к непрефигированным глаголам, у которых нет результирующего состояния, отрицание, 'почти' и 'опять' должны иметь на одну интерпретацию меньше.
Поведение глаголов типа писать и написать подтверждает эти ожидания. Рассмотрим их в комбинации с отрицанием: (20) а. Володя не написал письмо Феликсу.
^ 1. Володя вовсе не занимался составлением письма.
^ 2. Составление письма было начато, а затем прервано.
Ь. Володя не писал письмо Феликсу.
^ 1. Володя вовсе не занимался составлением письма.
^ 2. *Составление письма было начато, а затем прервано.
5 Сами Б. Левин и М. Раппапорт Ховав объясняют это с помощью принципов, регулирующих синтаксическую реализацию лексико-семан-тической структуры, — иными словами, через ограничения на лексико-синтаксический интерфейс.
Отметим, что для обсуждаемого явления не важен глагольный вид — НСВ (20а) и СВ (20Ь): нас интересует исключительно состав подсобытий и в этой связи сфера действия отрицания. Ключевой факт состоит в том, что (20а) демонстрирует неоднозначность, которой нет у (20Ь). Оба предложения можно понять так, что письмо не писали вовсе — это интерпретации в (20а.1) и (20Ь.1). Однако у (20а) есть также интерпретация в (20а.2), при которой сфера действия отрицания распространяется только на переход в новое состояние, но не на деятельность. В этом случае отрицается, что письмо перешло в разряд написанных, но не отрицается, что его писали. У (20Ь) такой интерпретации нет.
Таким образом, благодаря отрицанию мы видим коренное отличие глаголов типа писать от глаголов типа написать. Там, где отрицание не создает неоднозначности, мы имеем одно событие, не членимое на подсобытия. Появление более чем одной интерпретации сигнализирует о том, что глагол подвергается декомпозиции.
На это же указывает и наречие почти. С интуитивной точки зрения (см. анализ в [Репка, 2005] и цитируемую в этой работе литературу) почти сообщает, что происходящее в актуальном мире не является событием из экстенсионала предиката, обозначаемого глагольной группой, но при этом мир, в котором пропозиция "X УР" верна, во всех релевантных аспектах максимально близок актуальному. Сравним (21) и (22а-Ь):
(21) Володя давно собирался послать письмо товарищам в Женеву.
Он пришел домой, сел за стол, достал ручку и бумагу и уже
почти писал, когда раздался звонок в дверь...
(22) а. — Володя, долго еще будешь возиться? Тебя просили напи-
сать товарищам два вежливых абзаца.
— Сейчас-сейчас. Уже почти написал. Еще две минуты.
Ь. — Такое безобразие: мусор из Смольного неделю не вывозят.
— И не говорите. Да я уже почти написал письмо Феликсу, а но потом раздумал: он все силы тратит на борьбу к контрреволюцией, ему не до мусора.
Интерпретация в (22а) (предпочтительная в нулевом контексте) предполагает, что деятельность агенса имела место и в сферу действия почти входит только кульминация события с последующим результирующим состоянием: в (22а) сообщается, что кульминация максимально близка. Почти написал допускает и другую интерпретацию, которую мы видим в (22Ь): в этом случае агенс максимально близок к тому, чтобы осуществить всю ситуацию целиком, от начала до завершения, но затем меняет намерения. В сферу действия почти в (22Ь) входят все компоненты события, не исключая и деятельность.
В отличие от написать в (22), писать в комбинации с почти однозначно: единственная возможна сфера действия почти — та, которую мы видим в (21), когда в нее входит вся ситуация писания. Несмотря на то что агенс в (21) сделал все необходимые приготовления, писания в актуальном мире не происходит. И если в случае написать мы можем, манипулируя контекстом, создать благоприятные условия либо для широкой (над всей ситуацией), либо для узкой (только над результирующим состоянием) сферы действия почти, то писать ни в каком контексте узкой сферы действия не допускает. Почти писал письмо не может обозначать ситуацию, в которой агенс написал хотя бы строчку. Гипотеза о том, что писать отличается от написать более простой — однокомпонентной — событийной структурой, объясняет эти факты принципиальным образом, точно так же, как и в случае с отрицанием. Там, где есть два подсобытия, почти может вовлекать в свою сферу действия одно из них независимо от другого. Так, где подсобытие всего одно, только оно и может попадать в сферу действия почти.
Похожим образом распределены относительно префигирован-ных и непрефигированных основ возможные интерпретации наречия опять. Предложения, содержащие это наречие, во-первых, утверждают, что описываемая ситуация имеет место в некоторый момент t, а, во-вторых, выражают пресуппозицию, что такая же ситуация осуществилась до этого момента по крайней мере единожды (см., например [von Stechow, 1996]).
Рассмотрим (23а—Ь) с глаголом писать:
(23) а. До полудня Володя писал «Материализм и эмпириокритицизм», все вокруг ходили на цыпочках, и Надя не могла послушать новую пластинку Шаляпина. Она надеялась на вторую половину дня, но после обеда Володя опять писал «Материализм и эмпириокритицизм».
Ь. ??До полудня Володя писал «Материализм и эмпириокритицизм», все вокруг ходили на цыпочках, и Надя не могла послушать новую пластинку Шаляпина. Она надеялась на вторую половину дня, но после обеда Феликс опять писал «Материализм и эмпириокритицизм».
Неприемлемость (23b) объясняется нарушением пресуппозиции. Опять требует, чтобы ситуация 'Феликс писал «Материализм и эмпириокритицизм»' имела место по крайней мере дважды. Однако в (23b) требование не соблюдено: первый раз осуществилась другая ситуация, а именно, 'Володя писал «Материализм и эмпириокритицизм»'.
Рассмотрим теперь (24) с написать:
(24) а. В прошлом году Лавр написал Володе оскорбительное письмо, в котором называл его мошенником и узурпатором. Лавра арестовали и чуть не расстреляли, и все были уверены, что он не захочет повторить идиотскую выходку. Но в этом году Лавр опять написал Володе оскорбительное письмо.
Ь. В прошлом году Лавр написал Володе оскорбительное письмо, в котором называл его мошенником и узурпатором. Лавра немедленно расстреляли, и все были уверены, что никто не захочет повторить идиотскую выходку. Но в этом году Антон опять написал Володе оскорбительное письмо.
В (24а) ситуация 'Лавр написал Володе письмо' повторяется дважды, пресуппозиция не нарушена, и, как и можно ожидать, отрезок дискурса в (24а) полностью когерентен. В этом отношении (24а) ведет себя так же, как (23а) с глаголом писать. Однако приемлемым оказывается и отрезок в (24Ь), где, как и в невозможном (23Ь), в повторном осуществлении ситуации задействован другой участник.
Объяснение этого контраста между писать письмо и написать письмо — такое же, как и в случаях со сферой действия отрицания и почти. В (24Ь) в сферу действия опять входит лишь одно подсо-бытие, состоящее из кульминации и последующего результирующего состояния. Повторно осуществляется появление на свет письма, но не приводящая к этому деятельность: мы можем иметь различные деятельности ('Лавр пишет' ув. 'Антон пишет'), не нарушая пресуппозицию опять. В (24а) в сферу действия опять входят все подсобытия. Иное дело — (23). У писать письмо, как мы предполагаем, есть всего одно подсобытие. Это значит, что в сферу действия опять оно по необходимости входит все целиком, и опять писал требует, чтобы оно осуществилось минимум дважды. Отсюда следует невозможность замены агенса при повторении: события с разными агенсами — разные события.
Таким образом, если узкая сфера действия опять появляется тогда, когда в его сферу действия попадает не все событие целиком, а только его результирующее состояние, контраст между (23) и (24) получает естественное объяснение: согласно нашей гипотезе, результирующее состояние есть только у префиксальных глаголов.
Факты такого рода дают еще один важнейший аргумент в пользу того, что писать соотносится с событийной структурой де-ятельностей, а написать — со структурой свершений. Общая картина, которая возникает перед нами, таким образом, совершенно последовательна и систематична: узкая сфера возможна лишь у свершений, там, где результирующее состояние. Наблюдения о сфере действия отрицания, почти и опять суммированы в (25):
(25) а. neg/почти/опять [деятельность — результирующее состояние]
Ь. деятельность [neg/почти/опять [результирующее состояние]]
(26) а. neg/почти/опять [деятельность]
Если написать имеет структуру свершений и обозначает ситуации, состоящие из двух компонентов, появляются две возможности в (25а) и (25Ь). В (25а) операторы имеют широкую сферу действия — над обоими компонентами. Узкая сфера действия возникает в (25Ь): компонент деятельности выводится за ее пределы, и отрицание, опять и почти модифицируют только наступление результирующего состояния. Ситуации, обозначаемые глаголами типа писать, на компоненты неразложимы, а значит, двух возможностей для отрицания, опять и почти не создается, см. (26) Таким образом, гипотеза о различии в событийной структуре между писать и написать позволяет получить ясное и последовательное объяснение наблюдаемой семантической дистрибуции этих и аналогичных глаголов. И поскольку морфологически эти глаголы различаются ровно на префикс, мы приходим к заключению, что именно он, по-видимому, и несет ответственность за появление в семантическом представлении результирующего состояния.
6. Заключение
В этой статье мы изложили несколько наблюдений о событийной структуре бесприставочных глаголов типа писать и их префиксальных аналогов типа написать. Отвлекаясь от лежащего на поверхности видового противопоставления, мы сосредоточились на выявлении состава и свойств подсобытий, образующих означаемое глагольного предиката в каждом из этих случаев. Мы выдвинули гипотезу, в соответствии с которой писать и другие аналогичные глаголы имеют структуру деятельностей, а написать и его аналоги — структуру свершений. Структура деятельностей элементарна: она подает описываемую ситуацию как не членимую на компоненты. В структуре свершений, напротив, выделяются деятельность и вызываемое ею результирующее состояние. Из этой гипотезы вытекает целый ряд предсказаний, опирающихся на известные свойства дея-тельностей и свершений, и мы рассмотрели три группы явлений, позволяющих проверить эти предсказания.
Во-первых, если в событийной структуре имеется в качестве самостоятельного компонента результирующее состояние, можно ожидать, что в некоторых семантико-синтаксических конфигурациях оно будет иметь поверхностные проявления. В такой конфигурации свершения, обладающие результирующим состоянием, и деятельности, его лишенные, должны вести себя по-разному. И действительно, рассматривая причастный пассив, мы обнару-
живаем, что он может обозначать состояние, только если образован от префиксального глагола типа написать. Аналогичный пассив, образованный от простого глагола, такого, как писать, имеет только событийную интерпретацию.
Во-вторых, событийная структура дает о себе знать, когда речь идет о синтаксической обязательности прямого дополнения. Для большинства деятельностей оно факультативно, для свершений обязательно. И вновь мы обнаруживаем, что глаголы типа написать ведут себя как свершения, а писать — как деятельности. Первые требуют прямого дополнения, хотя бы и фонологически не выраженного, вторые могут возглавлять непереходные предложения, описывающие деятельность агентивного участника ситуации и выводящие пациенс и происходящие с ним изменения за скобки.
В-третьих, семантическая неэлементарность структуры свершений проявляется в том, что некоторые операторы могут включать в свою сферу действия одни компоненты этой структуры отдельно от других. Мы рассмотрели три оператора — отрицание, почти и опять. Картина, которую позволяют увидеть эти операторы, оказывается совершенно систематической. Всякий раз, когда перед нами префиксальный глагол, возможно, что в сферу их действия входит только результирующее состояние, но не деятельность. Для семантически элементарных глаголов типа писать такое невозможно: сфера действия с необходимостью включает всю ситуацию целиком.
Таким образом, целый ряд независимых фактов подтверждает гипотезу о событийной структуре приставочных и бесприставочных глаголов типа писать и написать. И благодаря этому делается совершенно отчетливой роль глагольного префикса: именно префикс создает в семантическом представлении результирующее подсобытие. Если это верно, то преобладающий в традиционной аспектологии взгляд на приставочную перфективацию как на операцию с грамматическим видом par excellence должен быть существенно скорректирован.
Список литературы
Зализняк Анна А., Шмелев А.Д. Введение в русскую аспектологию. М., 2000.
Князев Ю.П. Грамматическая семантика. Русский язык в типологической перспективе. М., 2007. Кустова Г. И. Типы производных значений и механизмы языкового
расширения. М., 2004. Кустова Г.И., Падучева Е.В. Словарь как лексическая база данных // Вопросы языкознания. 1994. № 4.
Маслов Ю.С. Результатив, перфект и глагольный вид // Типология результативных конструкций / В.П. Недялков. Л., 1983.
Недялков В.П., Яхонтов С.Е. Типология результативных конструкций // Типология результативных конструкций / В.П. Недялков. Л., 1983.
Падучева Е.В. Динамические модели в семантике лексики. М., 2004.
Падучева Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М., 1996.
Татевосов С.Г. Акциональность в лексике и грамматике: Дисс. ... докт. филол. наук. М., 2010.
Comrie Bernard. Aspect: An introduction to the study of verbal aspect and related problems. Cambridge, 1976.
Davidson D. The logical form of action sentences // The logic of Decision and Action / Ed. N. Rescher. Pittsburg, 1967.
Dowty D.R. Word Meaning and Montague Grammar. The Semantics of Verbs and Times in Generative Semantics and in Montague's PTQ. Dordrecht: Reidel, 1979.
Giorgi Alessandra, Fabio Pianesi. Tense and Aspect: From Semantics to Morphosyntax. Oxford, 1998.
Iatridou S., Anagnastopoulou E., Izvorski R. Observations about the form and meaning of the Perfect // Perfect Explorations. M. Rathert, A. Alexia-dou, A. von Stechow (eds.). Berlin, 2003.
Kratzer A. Building Statives // Proceedings of the 26th Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society. L.J. Conathan et al. (eds.). Berkeley, 2000.
Levin B., Rappaport Hovav M. Argument realisation. Cambridge, 2005.
Levin B., Rappaport Hovav M. Unaccusativity. At the Syntax-Lexical Semantics Interface. Cambridge, 1995.
McCoard, Robert W. The English Perfect: Tense Choice and Pragmatic Inferences. Amsterdam, 1978.
Parsons T. Events in the Semantics of English: A Study of Subatomic Semantics. Cambridge, 1990.
Paslawska A., von Stechow A. Perfect Readings in Russian // Perfect Explorations. M. Rathert, A. Alexiadou, A. von Stechow (eds.). Berlin, 2003.
Penka D. Almost there: The Meaning of almost // Proceedings of Sinn und Bedeutung 10. C. Ebert, C. Endriss (eds.). Berlin, 2006.
Rappaport Hovav M., Levin B. Building verb meanings // The projection of arguments: lexical and compositional factors. M. Butt, W. Geuder (eds.). Stanford, 1998.
Stechow von A. The different readings of wieder 'again': A structural account // Journal of Semantics. 13, 1996.
Сведения об авторе: Татевосов Сергей Георгиевич, канд. филол. наук, доцент кафедры теоретической и прикладной лингвистики филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: tatevos@philol.msu.ru
