CC BY
46
УДК 329 (092) (47+57)
С. Е. Лазарев
СОБЫТИЯ 1937 г. ГЛАЗАМИ ГАЗЕТЫ «РУССКИЙ ИНВАЛИД»
На основе эмигрантской газеты «Русский инвалид» анализируется реакция Запада на репрессии в Красной Армии. Офицеры-белоэмигранты недоумевали по поводу уничтожения видных советских военачальников. К выдвиженцам Сталина они относились с иронией. Издание показывает резкое падение международного авторитета советской власти в предвоенные годы.
On the basis of the emigre newspaper «Russian invalid» examines the Western response to repression of the Red Army. Officers-White emigres were perplexed about the destruction of the top Soviet military leaders. By Stalin's nominees are treated with irony. The publication shows a sharp drop in the international prestige of the Soviet government in the prewar years.
Ключевые слова: «Русский инвалид», эмиграция, Красная Армия, советская военная элита, «конармейцы», репрессии.
Keywords: «The Russian invalid», immigration, the Red Army, the Soviet military elite, «konarmeytsy», repression.
«Дело Тухачевского», расстрел в июне 1937 г. известных советских полководцев и последовавшие за этим массовые репрессии против военных вызвали большой ажиотаж в русской эмигрантской среде. Зарубежье внимательно следило за событиями в Красной Армии, от которых зависела дальнейшая международная политическая конъюнктура. Рассмотрим это на примере газеты «Русский инвалид» - печатного органа обосновавшихся в Париже офицеров-белоэмигрантов.
Газета имела богатые традиции, она издавалась в Петербурге с XIX в. За границей выходила в 1925-1929 гг. и в феврале 1930 г. - мае 1940 г. Сначала это была однодневная, затем ежемесячная военно-научная и литературная газета. Первым главным редактором «Русского инвалида» был известный деятель белого движения генерал-лейтенант Н. Н. Баратов. Среди участников редакционной коллегии - люди со значительным авторитетом в русских эмигрантских кругах: генерал-лейтенант М. Н. Кальниц-кий (главный редактор), генерал-лейтенант Н. Н. Головин (помощник главного редактора), полковник А. А. Зайцов (секретарь редакции). С «Русским инвалидом» сотрудничали известный военачальник и писатель генерал-лейтенант П. Н. Краснов, религиозный философ И. А. Ильин и др.
Отслеживая события, происходившие в России с начала 1937 г., газета приходила к выводу
© Лазарев С. Е., 2010
о том, что «большевизм катастрофически разваливается» [1]. Ощутивший это И. В. Сталин пытался «спасти себя предательством своих старых товарищей. Так с тонущего плота озверелые люди выкидывают часть своих спутников» [2].
По мнению «Русского инвалида», большевистская революция докатилась до разрушения моральных устоев человечества. Это доказывал сам Сталин, объявивший всех ближайших соратников В. И. Ленина «бандитами» и делавший исключение только для себя [3].
Газета подчеркивала, что в самой основе большевистской системы лежало предательство. Ведь Ленин еще в 1915 г. громко провозгласил: «Всякий социалист должен стремиться прежде всего к поражению своего отечества» [4]. И вот теперь, как ни странно, обвиненные в предательстве являлись уже не идолами, а «врагами народа».
Непосредственно на события мая - июня 1937 г. «Русский инвалид» откликнулся статьями своих ведущих публицистов Н. Н. Головина («Расстрел Тухачевского») и А. А. Зайцова («Разгром в Красной Армии или разгром Красной Армии?»). Обе вышли в июльском номере газеты.
Головин утверждал, что между большевистским режимом и жизненными интересами армии существовало непримиримое противоречие. Как только Красная Армия пыталась переродиться в народную - она становилась опасной большевистскому режиму. И обратно - как только боль-шевицкие диктаторы принимали меры к упрочению своей власти над армией, они неминуемо подрывали ее боеспособность [5]. В связи с этим генерал был убежден в том, что большевики не смогут создать вооруженную силу, достаточно боеспособную для ведения современной, большой внешней войны.
Головин отмечал, что даже таким талантливым советским теоретикам, как В. К. Трианда-филлов и М. Н. Тухачевский, приходилось преодолевать немалые трудности в реализации своих прогрессивных идей. Ведь им всячески препятствовали сторонники «шапкозакидательских» настроений - питомцы Первой Конной армии, обласканные вниманием Сталина и занявшие ключевые позиции в Наркомате обороны. Такие военачальники, как К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, Е. А. Щаденко, О. И. Городовиков, И. Р. Апа-насенко, Г. И. Кулик подчас находились в плену представлений прошлого. «Конармейцы» выдвигали теорию «особенной» маневренности Красной Армии, основанную не на учете нового вооружения, а на одних лишь уроках Гражданской войны. Они по-прежнему считали, что главную роль будет играть конница, а «война моторов, механизация, авиация и химия придуманы военспецами» [6].
История
Выдвинувшихся в мае - июне 1937 г. людей генерал оценивал скептически. Например, новым командующим войсками Московского военного округа стал маршал С. М. Буденный, а командующим войсками Ленинградского военного округа - командарм П. Е. Дыбенко. Головин считал их «анахронизмом», а Красную Армию, управляемую такими «вождями», сравнивал с «современным аэропланом, управляемым извозчиком» [7].
Более подробно взялся проанализировать советскую военную элиту после казни маршала Тухачевского и его соратников полковник Зайцов.
Рассуждая о наркоме обороны К. Е. Ворошилове, Зайцов отмечал отсутствие у этого «самородка» какой-нибудь военной или общеобразовательной подготовки, скептически относился к его боевому опыту в годы Гражданской войны. За границей хорошо было известно, что, кроме земской школы, Клименту Ефремовичу учиться нигде не пришлось.
Историк искренне удивлялся тому, как нарком обороны мог «прошляпить» предателей такого масштаба в собственном ведомстве? Ведь раньше Ворошилов всячески подчеркивал, что прислушивается к мнению Я. Б. Гамарника, М. Н. Тухачевского, И. Э. Якира, И. П. Уборе-вича доверяет им и ценит их, а теперь клеймит их позором [8].
Зайцов отметил, что «чистка» верхов Красной Армии, проведенная в мае - июне 1937 г., совершенно изменила их внешний облик и внутреннее содержание. А именно «все мало-мальски грамотное и годное изгнано или расстреляно, и на его место выдвинуты совершенно безграмотные командиры (выделено мной. - С. А.), единственным достоинством которых, с точки зрения Сталина, является их «беззаветная преданность отцу народов и гениальному вождю» [9].
Новым начальником Генерального штаба РККА был назначен Б. М. Шапошников. Борису Михайловичу Зайцов давал не слишком лестную оценку, отмечая, что в его лице «уцелел наиболее бездарный и наименее способный из всех офицеров генерального штаба, оставшихся служить большевикам» [10]. О главном труде Шапошникова «Мозг армии» полковник отзывался так: «Более сумбурной книги не найти и в богатой всякого рода курьезами военной литературе. Если таковы в советском представлении «мозги армии», каковы же мозги (уже без кавычек) и у ее автора» [11]. Тем не менее Шапошников среди обновленных верхов красного командования представлялся «светилом первой величины». Зайцов отмечал, что «все-таки это офицер генерального штаба, и он многими головами стоит выше остальных выдвинутых Сталиным сейчас вождей» [12].
Невысокого мнения был историк о новом заместителе наркома обороны маршале А. И. Егорове. По мнению Зайцова, Александр Ильич не получил достаточного для такой высокой должности военного образования. Полковник отмечал неудачный военный опыт Егорова во время Советско-польской войны 1920 г., когда Юго-Западный фронт действовал «из рук вон плохо» [13]. Своей карьерой, по мнению Зайцова, маршал был обязан лишь близостью к Сталину и знатным (с пролетарской точки зрения) происхождением (сын грузчика на Волге) [14].
Но вот где дело действительно доходило до курьеза, так это, по мнению Зайцова, в замещении должностей командующих военными округами. Три наиболее значительных военных округа - Киевский, Ленинградский и Московский -получили соответственно И. Ф. Федько, П. Е. Дыбенко и С. М. Буденный.
Образование командармов И. Ф. Федько и П. Е. Дыбенко Зайцов находил крайне скудным. Он обращал внимание на то, что обучение в Военной академии РККА они совмещали с участием в боевых действиях против белогвардейцев и подавлением внутренних мятежей. Причем, по мнению полковника, подавление мятежей удавалось им лучше, чем преодоление книжной премудрости [15].
О Буденном историк отозвался так: «Эта анекдотическая личность настолько известна, что распространяться про нее не стоит. Достаточно упомянуть, что даже большевики до сих пор его держали на чисто фиктивной должности инспектора кавалерии и главным его занятием было коневодство и организация бегов и скачек... Никаких командных постов после гражданской войны Буденному до сих пор давать не решались. Даже с советской точки зрения он для этого не годился.
Буденный, человек крайне ограниченных умственных способностей, живущий лишь за счет приобретенного им во время гражданской войны ореола красного Мюрата. Можно себе представить, что он натворит в роли командующего войсками в Москве» [16].
Еще одной «курьезной» фигурой Зайцов считал нового командующего войсками Приволжского военного округа комдива М. Г. Ефремова. О военных подвигах военачальника загранице мало что было известно. По данным историка, выделился Ефремов в конце 1920-х гг. на поприще, мало связанном с военной службой. По официальным сводкам, он прославился тем, что, командуя 19-й дивизией в Воронеже, смог «победить озимого червя и спасти урожай» [17].
Подводя итоги «чистки», Зайцов писал: «Разгром верхов Красной армии полный. Остались во главе армии слесарь с подпоручиком запаса
(имеются в виду маршалы К. Е. Ворошилов и А. И. Егоров до революции; в чине А. И. Егорова историк допустил ошибку. - С. А.). На роль мозгов армии призван автор «Мозга армии». По крайней мере общеизвестно, каковы эти мозги. В трех главных военных округах: матрос, солдат и столяр (соответственно П. Е. Дыбенко, С. М. Буденный и И. Ф. Федько до революции. - С. А.), получившие общее образование, как писалось встарь, либо "под наблюдением родителей" (Федько и Буденный), либо в трехклассной школе (Дыбенко). Военное образование они прошли, сочетая его с "подавлением внутренних мятежей" и другими занятиями. Наконец, для довершения курьеза в Самару командовать войсками назначен специалист по борьбе с озимым червем.
Подобрать такую кунсткамеру на руководящие верхи армии до сих пор не удавалось даже большевикам (выделено мной. - С. А.)» [18].
Мнение Зайцова разделяли тогда многие французские военные и политики. Военный атташе Франции в Советском Союзе О.-А. Паллас докладывал своему руководству: «В нынешних условиях выдвижение в Красной Армии представляет своего рода диплом о некомпетентности» [19].
«Русский инвалид» подчеркивал, какой удар по международному престижу СССР, в том числе и военному, нанесли массовые «чистки» против командиров. Авторитет Советской Армии как боеспособной единицы резко упал.
Отметим, что репрессии в РККА стали для военно-политического руководства фашистской Германии дополнительным стимулом к скорейшему развертыванию агрессии против Советского Союза. «Большевизм развалится, как карточный домик, - считал министр пропаганды Йо-зеф Геббельс. - Мы находимся накануне ни с чем не сравнимого победоносного похода.» [20].
Таким образом, в русской эмигрантской офицерской среде внимательно следили за происходившими в СССР событиями и давали им очень развернутые оценки. Зарубежье хорошо знало многих представителей советской военной элиты, имело представление о противоречиях между разными ее «группировками». Делались выводы о разрушающем воздействии на армию репрессий против крупных полководцев, заменить которых, по мнению «Русского инвалида», было некем. Отме-
чалось падение международного престижа страны в глазах не только потенциальных союзников, но и противников. Изучение учеными подобных изданий позволяет по-новому взглянуть на репрессии 1930-х гг., дать им более глубокую и объективную характеристику.
Примечания
1. В чем смысл происходящего сейчас на родине // Русский инвалид. Париж. 1937. Февр. № 100. С. 2.
2. Там же.
3. Смысл происходящего сейчас в СССР // Русский инвалид. 1937. Июнь. № 104. С. 6.
4. В чем смысл происходящего сейчас на родине. С. 2.
5. Головин Н. Н. Расстрел Тухачевского // Русский инвалид. 1937. Июль. № 105. С. 2.
6. Телятников И. А. Вникая во все // Маршал Тухачевский. Воспоминания друзей и соратников. М.: Воениздат, 1965. С. 172.
7. Головин Н. Н. Расстрел Тухачевского // Русский инвалид. 1937. Июль. № 105. С. 2.
8. Действительно, на заседании Военного совета в октябре 1936 г. будущие «враги народа» заслужили особую похвалу К. Е. Ворошилова за организацию и подготовку войск. См.: Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. Октябрь 1936 г.: документы и материалы: сб. М.: Российская политическая энциклопедия, 2009. 479 с.
9. Зайцов А. А. Разгром в Красной Армии или разгром Красной Армии? // Русский инвалид. 1937. Июль. № 105. С. 2.
10. Там же. С. 2-3.
11. Там же. С. 3.
12. Там же.
13. Там же.
14. Такова была официальная версия биографии маршала, которую он, вероятно, придумал сам, чтобы скрыть неприглядные факты жизни. Ведь происходил А. И. Егоров из мещанской среды, в годы Первой российской революции участвовал в подавлении народных выступлений, в царской армии дослужился до полковника и долгое время примыкал к эсерам. Такой послужной список не мог способствовать карьере пролетарского полководца.
15. Зайцов А. А. Разгром в Красной Армии или разгром Красной Армии? С. 3.
16. Там же.
17. Там же. С. 4.
18. Там же.
19. Дессберг Ф., Кен О. Н. 1937-1938: Красная армия в донесениях французских военных атташе // Вопросы истории. 2004. № 10. С. 37.
20. Дневники Йозефа Геббельса. 1940-1941 гг. // Новая и новейшая история. 1995. № 3. С. 219.
