CC BY
44
Е. А. Скворцова
«СОБРАНИЕ СТАРИННЫХ КОСТЮМОВ ВЕЛИКОБРИТАНИИ И ИРЛАНДИИ У11-ХУ1 вв.» Ч. Х. СМИТА, ГРАВИРОВАННОЕ Д. А. АТКИНСОНОМ: УНИКАЛЬНОСТЬ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ЯЗЫКА
В начале XIX в. Британская империя приближалась к пику своего могущества. Обладатели самого мощного флота, англичане совершали многочисленные путешествия. Знакомству с другими народами содействовала и колониальная политика. Соприкосновение с иными культурами стимулировало развитие иллюстрированных костюмных и этнографических альбомов, в создании которых нашли применение силы блестящих английских мастеров-графиков. На новом уровне повторилась ситуация конца ХУ-ХУ1 вв., когда Великие географические открытия и появление книгопечатания дали жизнь этому жанру. За десять лет в свет вышли «Исторический отчет о посольстве к императору Китая» [1], «Костюмы Турции» [2], «Костюмы Индостана» [3], «Костюмы Китая» [4], «Военные костюмы Турции», «Наказания в Китае», «Костюмы Великобритании», «Костюмы Австрии», «Костюмы Испании и Португалии», «Костюмы Италии», «Костюмы Рио-де-Жанейро и соседних стран»1.
Особняком стоит альбом «Собрание старинных костюмов Великобритании и Ирландии У11-ХУ1 веков» [5]. Идея создания этого труда, тексты и оригинальные рисунки принадлежат Чарльзу Хамильтону Смиту. Гравировал листы Джон Август Аткинсон (1774 или 1776-1830 гг.). Ему, самому создавшему несколько иллюстрированных этнографических альбомов («Живописное изображение нравов, обычаев и развлечений русских» [6], «Живописное изображение морских, военных и прочих костюмов британцев» [7]), очевидно, был интересен замысел Смита, переосмыслившего, как мы увидим, этот жанр. Раскраску акварелью выполняли разные мастера (Р. Хэйвелл, Дж. Хэйвел, Дж. Хилл, Дж. Меригот и др.).
Смит родился в Восточной Фландрии в 1776 г., т. е. был ровесником Аткинсона. Его отправили учиться в школу в Ричмонде (Саррей). Когда в нижних землях в 1778 г. разразилась революция, он вернулся на родину и продолжил обучение в Австрийской академии артиллерии и инженерии в Лувене [8, с. 24]2. Смит начал карьеру в британских войсках как волонтер, с 1797 г. в течение 10 лет служил генерал-майором в Западной Индии, а потом в Голландии и Брабанте. В 1816 г. он был послан с миссией в США и Канаду. В 1820 г. ушел в отставку, поселился в Плимуте и всецело посвятил себя занятиям науками и искусством [8, р. 24]. Разносторонне одаренный, он проявил себя как историк, биолог и художник. Отметим, что «Собрание старинных костюмов Великобритании и Ирландии...» вышло в 1814 г., когда Смит еще не оставил службу. Это заставляет изумиться его одаренности и энергии.
Любопытно провести параллель между Смитом и Аткинсоном. Они сверстники. Оба были чужеземцами в странах, которым посвятили свои замечательные произведения:
1 Список последних приведен в «Костюмах Китая» [4].
2 Очевидно, дата отъезда ошибочна: родившись в 1776 г., он не мог уже в 1778 отправиться учиться в Ричмонд. Дату рождения подтверждает словарь Тиме-Бекера [9, р. 168].
© Е. А. Скворцова, 2011
Аткинсон — в России, Смит — в Великобритании, — но были связаны с ними с ранних лет. Наконец, Смит не получил систематического художественного образования. Что касается Аткинсона, мы не располагаем на этот счет точными сведениями, но вероятнее всего с ним дело обстояло так же.
«Собрание старинных костюмов Великобритании и Ирландии.» — альбом необычный для своего времени, и во вступлении автор подробно излагает свои цели и принципы. Смит стремился уяснить, как выглядела одежда разных эпох. По его мнению, мало кто из актеров и художников, за исключением Стратта3, утруждает себя соблюдением точности в изображении исторического костюма. Причину он видит в предрассудках времени, отказывающего старинным костюмам в изяществе и вкусе и предполагающем, что они «неминуемо разрушат красоту и гармонию любого произведения» [5]. Смит с большой проницательностью отмечает характерную черту классицизма, признававшего единственным образцом для подражания античность. В его устремлениях сказался дух романтизма, поправшего регламентацию, утвердившего свободу творческой личности и реабилитировавшего искусство Средних веков, которое импонировало ему своей таинственностью. Но в то же время в формулировке Смита дает о себе знать и предшествующая эпоха — классицистическое требование следования натуре: «Когда контуры человеческого тела переданы более или менее верно, нельзя сказать, что доспехи и наряды лишены красоты или внушительности» [5].
Материалы, послужившие основой для альбома, — скульптурные изображения, иллюминированные рукописи, печати и пр. — находились в коллекции автора. Смит обосновывает право на существование своего метода работы: «Поскольку точные копии или факсимильные воспроизведения сильно поврежденных оригиналов интересуют лишь знатоков и озадачивают молодых художников, автор счел необходимым исправить искажения, рисунок и разнообразить и оживить позы лежащих или коленопреклоненных фигур»1. При этом Смит подчеркивает историчность своей «реставрации». Он никогда не «домысливает» оригинал, а использует для реконструкции предметы того же времени. «Раскрашивая» иллюстрации, источником которых послужила скульптура, он прибегает к помощи средневековых рукописей. Наконец, важной установкой автора была достоверная передача внешности исторических героев. Желание воспроизвести облик персонажей со скульптуры, по его словам, было не в последнюю очередь обусловлено новизной: портреты многих из них не гравировались. Смит признается, что, имей он возможность продолжить работу, он представил бы из своей коллекции «тридцать королей, королев и толпу героев» [5].
Итак, целями автора было познакомить читателя с костюмами разных времен и с иконографией исторических личностей. Он предпринял попытку установить наиболее вероятную дату создания использованных им оригиналов и разъяснил свой способ ее определения. Очевидно, что альбом имел выдающееся значение для развития исторической науки. Но при этом Смит свободно объединял изображения, взятые из источников, в сюжетные композиции, добавлял пейзажный и архитектурный фон. Это подтверждают его комментарии к конкретным листам, например, к «Костюму времени правления Генриха III», «Турниру ХУ века», «Авелине, графине Ланкастера».
Обратимся к самим изображениям. Всего их в альбоме 60, не считая фронтисписа, — оптимальное количество иллюстраций, обычное для английских альбомов того
3 Джозеф Страт — автор известных трудов костюмно-этнографического характера [10; 11; 12].
времени («Костюмы Турции» [2], «Костюмы Индостана» [3], «Костюмы Китая» [4]). Они расположены поочередно: страница с изображением — страница с текстом. Это очень удобный формат, типичный именно для английских изданий.
Среди изображений есть и многофигурные сцены битв и празднеств, и сюжеты-мотивировки с двумя-тремя действующими лицами, которые представлены погруженными в какое-либо занятие (беседа, прогулка, молитва). Тенденция к внесению в изображения сюжетного начала, искони свойственная этнографическим альбомам, проявилась у Смита на фоне современных ему изданий особенно ярко. Соперничать с ним могут разве что У Александер и Д. А. Аткинсон. Но в отличие от их работ «Собрание старинных костюмов Великобритании и Ирландии.», строго говоря, к этнографическим альбомам отнесено быть не может: задачей Смита не было отражение быта англичан. В этнографических альбомах сюжеты композиций подсказаны самой темой, подразумевающей запечатление занятий. Когда иллюстрации в них ограничиваются прямолинейной фиксацией быта, они едва ли привлекают внимание. Лишь талантливые мастера превращают иллюстрации из схем, призванных помочь вообразить с трудом поддающиеся описанию действия, в самоценные произведения. Смит принадлежит к таким художникам. Тема не принуждает его к изображению действия. Он привносит в изображения сюжетную завязку, желая вдохнуть в историю жизнь, вступить с памятниками старины в разговор.
Особенно удаются Смиту композиции, пронизанные стремительным движением, — эпизоды баталий («Англосаксонский король и его оруженосец», «Англосаксонский военачальник, трубач и воины», «Англо-датские воины времени правления Кнута»). Он избегает демонстрации самих сцен сражения, но в ринувшихся в атаку ратниках чувствуется энергия предстоящей схватки. Она сохраняется и в однофигурных композициях, представляющих воинов на вздыбленных конях, вырванных из окружения («Тома, граф Ланкастера, Лейсестра, Дерби и Линкольна», «Артур Маквемор»). Смит может обойтись и без мотивов движения и конфликта, по своей природе придающих изображению динамизм, вносящих драматическое начало. Это умение особенно ценно, когда сюжет связан с женским миром, чуждым борьбе. Он менее органичен таланту Смита, но и здесь у него есть несомненные удачи, например «Авелина, графиня Ланкастера», или «Костюмы леди времени правления Генриха III».
Надо признать, Смит не всегда справляется с задачей создания сюжетно-оправданной композиции. Иногда он оказывается во власти шаблонов, которых так трудно избежать создателям костюмных альбомов. Но даже в этой ситуации художник находит «живую воду», средство превратить изображения из тусклых схем в полнокровные образы. Речь идет об индивидуализации лиц — замечательной идее совмещения костюмного жанра с иконографией деятелей истории. В таких изображениях, как «Шотландский рыцарь», «Тамплиер», «Сэр Джон де Сайтсилт», сюжетная мотивировка неубедительна, но внешность персонажей прекрасно передает колорит эпохи. Смит не просто фиксирует черты известных личностей, но и дает им психологическую характеристику (один из ярких примеров — «Роджер Вальден, епископ Лондона»). Надо отметить, что и позы, при всей их условности, не лишены выразительности и выказывают характер моделей.
Большую роль играет в альбоме Смита пейзаж. В этнографических изданиях его права утверждают англичане (У Александер. Д. А. Аткинсон), с типичным для них культом природы. На листах Смита в нескольких планах разворачиваются сельские виды, часто с замками, морские дали, которые бороздят корабли — предмет особой гордости англичан. Впервые в этнографическом (или, вернее, костюмно-историческом) альбоме
пейзаж становится средством создания настроения. В листе «Корабли периода завоевания» хмурое небо, неспокойное море и острые скалы создают образ той грозной эпохи.
Ощущение времени и национальности достигается не только точностью костюмов и антуража и узнаваемостью лиц, но и на художественном уровне. В приемах работы, в особом национальном стиле, или, как говорили в XVIII в., «манере», сквозит национальное мирочувствие4. Соответствие и взаимозависимость менталитета и стиля — тонкая материя, не терпящая математически-точных формулировок. Но очевидно, что аристократизм в английской версии, выражающийся в утонченности, меланхоличности, сдержанности и, конечно, чувстве собственного достоинства — во всем, что объединяется емким понятием «джентельмен»5, отражается в английском стиле, и вместе с тем определяется под его воздействием и формирует архетип англичанина в сознании других народов.
«The Englishness» стиля и образов Смита можно было бы объяснить его методом — копированием фигур со средневековых источников. Суровые рыжебородые воители-англосаксы — осколок эпохи «Беовульфа», а «Леди времени правления Генриха V» — времени куртуазности и культа Прекрасной дамы. Но нередко просятся сравнения с английскими мастерами XVII-XVIII вв., чьи произведения Смит непосредственно в качестве материалов не использовал, так как хронологический диапазон его труда — VI-XVI вв.
Сцена охоты («Спортсмен и гэймкипер времени Генриха VI»), с двумя молодыми отпрысками знатных фамилий, вызывает в памяти «Портрет колонеля Акланда и лорда Сиднея» («Лучников») Дж. Рейнолдса (1769. Холст, масло. 236x180, частная коллекция). При заметной разнице в композиции и стилистике (обусловленной и особенностями техник — графической и живописной), охота у обоих мастеров трактована как времяпрепровождение элиты. Одинаковую интерпретацию можно связать с тем, что именно в рамках куртуазной культуры охота заняла место в досуге аристократов. Рейнолдс, стилизуя полотно под старинную шпалеру, взывает к историческим корням, указывает на древность рода моделей, отблеск славы которого возвышает их. Смит представляет сцену далекого прошлого, но вводит в композицию пейзаж, представленный в типичной для английского XVIII в. манере, отклоняясь от пути копирования средневековых образцов. Ни фантазия Рейнолдса, погружающего своих героев в давние времена, ни фантазия Смита, осовременивающего древности, не воспринимаются как эклектика. Здесь сказалась черта английского искусства, которую Н. Певзнер назвал «независимостью суждений, позволяющей свободно выбирать стиль, наиболее подходящий для решения конкретной задачи» и вести изящную игру с традициями [15, с. 83, 78].
Другой пример — «Сэр Рожер де Трампингтон». Облаченный в доспехи рыцарь, опершись о дерево, на мгновение забыл о бранной славе и предался мечтаниям. Специфически английский жанр портрета в пейзаже, призванный передать артистичность натуры модели, связан с особенной любовью этого народа к природе, представлением,
4 Н. Н. Коваленская обозначила эту проблему на русском материале в статье «Русский жанр накануне передвижничества». Она подчеркивает, что новое реалистическое искусство, шедшее на смену академическому, считалось самобытным, поскольку трактовало родные сюжеты. Одновременно в самой его простоте хотели видеть типично-русскую черту [13, с. 31].
5 Н. М. Гершензон-Чегодаева отмечает общую для русского и английского репрезентативного портрета этическую подоснову, оправдывающую сословную исключительность, хотя проявлялась она по-разному. Английские мастера «умели так охарактеризовать свою модель, что зритель нерушимо верил в ее превосходство над простыми смертными» [14, с. 109].
что лишь в единении с ней может быть достигнута духовная гармония6. Поза прислонившегося к дереву Рожера де Трампингтона восходит к изысканным образцам этого жанра — «Молодому человеку среди роз» Н. Хиллиарда (ок. 1588. Пергамент, акварель, гуашь. 13,6x7,3, Музей Виктории и Альберта, Лондон) и «Портрету полковника Джорджа Каусмейкера» Дж. Рейнолдса (Холст, масло. 238x146, Музей Метрополитен, Нью-Йорк)2. Этот лист Смита перекликается и с «Офицером 4-го полка пехоты» Т. Гейнсборо (ок. 1776-1780. Холст, масло. 230,2x156,1, Национальная галерея Виктории, Мельбрун), где на фоне морского пейзажа изображен юноша, рожденный «не для тревоги, не для битв», но вынужденный в них участвовать. Однако «Рожер де Трампингтон» Смита, апеллирующий к средневековому образу рыцаря, сочетающего душу поэта с отвагой воина, более гармоничен, чем герой Гейнсборо с его несколько утрированной рафинированностью.
Наконец, сам элегантно-небрежный беглый почерк Смита — яркое свидетельство того, что он усвоил английскую манеру и английское мироощущение. Наверное, сыграло роль то, что гравировал листы англичанин — Аткинсон. Однако гравер не может и не должен кардинально менять стиль оригинальных рисунков. Да и сам Аткинсон сложился как мастер в России, а не в Англии, и как он перенял английские приемы, пока остается вопросом. Выходец из Фландрии, связавший свою судьбу с Англией, и англичанин, выросший в России, создали английское по духу и стилю произведение7. Если продолжить сопоставление Аткинсона и Смита, должно отметить, что один остался верен традициям отечества, а другой перенял манеру страны, в которой обрел второю родину. В «Живописном изображении нравов, обычаев и развлечений русских» Аткинсона русская лишь сюжетика. Иногда ему все же удается уловить национальные черты («Народный праздник», «Кулачный бой», «Баба»). «Русскость» выражается на художественном уровне — национальные качества воплощаются в переданной мастером манере держаться, позах, жестах персонажей, — но не в художественном стиле, всегда остающимся типично английским. Смит воспринял манеру страны, которой посвятил свой альбом, и смог создать образы еще более яркие и правдивые.
«Старинные костюмы Великобритании и Ирландии.» — уникальный альбом, сочетающий костюмную тему с исторической, выразившейся в интересе к иконографии знаменитых личностей. Эта идея открывала широкие перспективы для развития иллюстрированных трудов о костюме, однако не была востребована. В XIX в. современная одежда освещается только в периодических изданиях: лишь они поспевали за изменчивой модой. Исторический костюм получает отражение в трудах, главным принципом которых становится достоверность, которую обеспечивает неукоснительная точность в воспроизведении источников. Художнику, как самостоятельной творческой индивидуальности, в этом жанре не остается места. Создание Смита — единственный пример костюмного альбома, где самое почтительное отношение к историческим материалам сочетается с воображением, возрождающим «дела давно минувших дней, предания старины глубокой».
Убедительные сюжетные мотивировки, редкие в костюмных альбомах, зато типичные для этнографических, роднят творение Смита с последними. «Этнографичность»,
6 Кульминации эта идея достигает в особом композиционном типе портрета — фигуре человека, возлежащего на фоне пейзажа, встречающемся только в Англии [16, с. 46-51].
7 Здесь можно вспомнить пример фламандца Ван Дейка, воспринявшего национальный колорит Англии, несколько изменившего собственную манеру и оказавшего определяющее влияние на английскую портретную традицию [17, с. 97].
как верное отражение духа народа, выражается у него и на художественном уровне — в трактовке образов, в усвоении английских идей и манеры — роли пейзажа, который впервые в таком альбоме передает настроение, в композиционных схемах и типажах, наконец, в легком, летящем почерке, характерном для английской графики.
Литература
1. Alexander W. A Historical Account of the Embassy to the Emperor of China, undertaken by order of the King of Great Britain. Abridged principally from the papers of Earl Macartney, as complied by Sir Georg Staunton: In 2 vol. London: Printed by W. Bulmer and C°. for G. Nicol, 1797.
2. The Costume of Turkey, illustrated by a series of engravings; with description in English and French. London: Printed for William Miller; by William Bulmer and Co, 1804. 132 p., 60 col. plates.
3. The costume of Hindostan elucidated by 60 coloured engravings; with descriptions in English and French, taken in the years 1798 and 1799. By Balt. Solvyns, of Calcutta. London: Published by Edward Orme, printed by J. Hayes, 1807. 132 p., 60 col. plates.
4. The costume of China, illus. by 60 engravings: with explanations in English and French / By George Henry Mason, Esquire, Major of his Majesty’s (late) 102 regiment. London: Printed by G. Gosnell for W. Miller, 1800. 134 p., 60 col. plates.
5. Smith Ch. H. Selections of the ancient costume of Great Britain and Ireland. London: Printed for Messrs. Colnaghi & co., 1814. 8 p., 60 col. plates.
6. Atkinson J. A., Walker J. A Picturesque Representation of the Manners, Customs and Amusements of the Russians: In 3 vol. London: Printed by W. Bulmer, 1803-1804.
7. Atkinson J. A. A Picturesque Representation of the Naval, Military and Miscellaneous Costumes of Great Britain drawn and etched by Atkinson. London: W. Miller, 1807. 80 p.
8. Lee S. Dictionary of National biography. London: Smith Elder and Co., 1898. Vol. LIII. 485 p.
9. Thieme U., Becker F. Allgemeines lexicon der bildenden Kunstler von der Antike bis zur Gegenwart. Leipzig: Verlag von E. A. Seemann, 1937. Bd 31. 600 S.
10. Strutt J. Horda Angelcynnan: or a compleat view of manners, customs, arms, habits etc. of the inhabitants of England.. .In 3 vol. London: Benjamin White, Walter Shropshire, 1775-1776.
11. Strutt J. Complete view of the dress and habits of the people of England. In 2 vol. London: Printed by J. Nicols for J. Edwards, 1796-1799.
12. Strutt J. The sports and pastimes of the people of England. London: Methuen, 1801. 326 p.
13. Коваленская Н. Н. Русский жанр накануне передвижничества // Русская живопись XIX века: сб. статей. М.: РАНИОН, «Интернациональная» (39-я) типография «Мосполиграф», 1929. С. 33-83.
14. Гершензон-Чегодаева Н. М. Дмитрий Григорьевич Левицкий. М.: Искусство, 1964. 458 c., 18 л. илл.
15. Певзнер Н. Английское в английском искусстве. СПб.: Азбука-Классика, 2004. 320 с.
16. Верижникова Т. Ф. Английская живопись: 420 иллюстраций [альбом]. СПб.: Аврора, 2009. 264 c.
17. Piper D. The English Face. London : Thames and Hudson, 1957. 352 p.
Статья поступила в редакцию 23 декабря 2010 г.
