CC BY
22
УДК 81'16
Т. Л. Верхотурова
доктор филологических наук, профессор кафедры английской филологии МГЛУ ЕАЛИ; e-mail: Taverkh@mail.ru
ОСОБЕННОСТИ УНИВЕРСАЛЬНОЙ КАТЕГОРИИ ОТСУТСТВИЯ
Представим все отсутствие земли представим вновь отсутствие всех тел тогда войдут бездушные нули в сей человеческий отдел.
А. И. Введенский
Статья посвящена специфике универсальных онтологических категорий. Такие категории (и соответствующие концепты) относятся к базовой когнитивной системе человечества. Их культурная специфичность ослаблена, они демонстрируют тесные связи с родственными базовыми категориями, характеризующимися такой же степенью абстрактности и универсальности. Образцом такой категории служит категория отсутствия, имеющая самую разнообразную манифестацию в картине мира русского и английского языков.
Ключевые слова: онтологическая категория; абстрактная категория; мо-дусная категория; лингвокультурный концепт; когнитивный концепт; лексикографические данные; вербализация концепта.
Verkhoturova T. L.
Doctor of Philology, Professor, MSLU EALI; e-mail: taverkh@mail.ru
PECULIAR FEATURES OF THE UNIVERSAL CATEGORY ABSENSE
The article is devoted to the peculiarities of universal ontological categories. Such categories (and the corresponding concepts) refer to the human basic cognitive system. Their cultural specificity is weakened, they demonstrate a close relationship with the related basic categories characterized by the similar degree of abstractedness and universality. The category of absence serves as a sample, it manifests itself in the Russian and English world view at various levels.
Key words: ontological category; abstract category; modal category; lingvo-cultural concept; cognitive concept; lexicographic data; concept verbalization.
Среди объектов лингвистических (и не только лингвистических) исследований есть целый ряд базовых категорий (концептов) мировой духовной культуры - «любовь», «счастье», «истина», «мужество», «родина», «мир» и т. д. В этот ряд вряд ли можно поместить катего-
рию «отсутствие»: она далека от характеризации духовности культуры. Но, с другой стороны, категория эта не менее универсальна, чем ранее упомянутые: она формирует один из базовых физических, онтологических концептов. И в этом качестве можно прогнозировать ее существование в картине мира любой культуры, в представлениях об устройстве мира любого человеческого существа.
В современной лингвистике в фокус интереса все чаще попадают объекты, называемые категориями. Изучение категорий считалось изначально прерогативой философских (в самом широком смысле) штудий. Однако уже давно стало ясно, что «все категории, даже те, которые по традиции относятся к универсальным, философским, логическим, должны получить языковое выражение» [6, с. 71].
Считается, что впервые о категориях писал Аристотель, выделяя десять мыслительных категорий на материале суждений. Для этого философу пришлось соотносить содержание высказывания о некотором сущем с самим этим сущим. Для языковеда такая операция означает, что никакие мыслительные (мыслимые) категории в принципе не определимы без языка, в каком бы научном или обыденном контексте они ни встречались [8]. Э. Бенвенист убедительно объяснил, что аристотелевы категории являются, прежде всего, языковыми: «В той степени, в которой категории, выделенные Аристотелем, можно признать действительными для мышления, они оказываются транспозицией категорий языка. То, что можно сказать, ограничивает и организует то, что можно мыслить» [2, с. 111]. Таким образом, совершенно естественно, что категории, наряду с концептами, вошли в предметную область языкознания, ведь для лингвистов категории -это сущности, оформленные в языке [22], т. е. получившие «имя, и вне словесного означения категории как таковой не существует (курсив Е. Кубряковой. - Т. В.)» [14, с. 307].
Введение категории в лингвистический обиход, помимо проблем формирования, эволюции, организации, иерархии, структурирования, вызвало необходимость определения типов категорий (классификации категорий) по определенным параметрам (см. по существу этого вопроса [3]). В языкознании категория как метапонятие используется давно и успешно. К лингвистическим метапонятиям относятся: лексическая категория, грамматическая категория, текст как лингвистическая категория, различные категории текста и т. д. Будем
называть такие категории лингвистическими категориями, являющимися инструментами лингвистического анализа языка объекта, естественного языка, в котором выражены естественные языковые категории - строительные кирпичи языковой картины мира. Нас интересует «отсутствие» в сфере естественных языковых категорий -онтологических в качестве метапонятия при толковании и интерпретации лексической и грамматической семантики. Кроме того, эту категорию вряд ли можно отнести к модусным, таким как, например, отрицание и кажимость [4; 17]. Далее будет уточнена правомерность определения «онтологический» для описания этой категории.
«Грамматическая категоризация отражает онтологию самого языка, деление на естественные для языка категории, обеспечивающие его существование как определенной семиологической системы и выполнение возложенных на него функций (курсив наш. - Т. В.)» [4, с. 2]. Контекст использования понятия «онтология» не позволяет интерпретировать его - это понятие - как научную дисциплину или теорию, онтология здесь - это то, чем обладает сам язык, это его бытие и сопровождающие его сущностные характеристики. Имеет место вполне распространенный, по крайней мере для языкознания, феномен семантической деривации в области научной лексики, ср., напр.:
- 1. грамматика (учение о строении языка, раздел языкознания и т. д.) - 2. грамматика (формальный строй языка, описываемой грамматикой как наукой);
- 1. семантика (наука о значении слов и выражений) - 2. семантика (значения и смыслы языковых единиц, описываемые семантикой как наукой);
- 1. фонетика (учение о звуковом составе языка) - 2. фонетика (звуковой состав языка, описываемый фонетикой как разделом языкознания).
Такая семантическая деривация, в основе которой лежит метонимия, как видим, достаточно характерна для концептуально-семантической динамики в области терминологического аппарата. Затронула эта динамика, как это очевидно, и понятие «онтология». В своей работе Т. Гивон называет одну из глав Language and Ontology (on construing a universe) [20, p. 311]. В ней автор (как это понятно из названия и содержания главы) пытается исследовать языковые данные о том, как человеческий организм интерпретирует / истолковывает (construes)
свою вселенную (свой мир), онтологию как реальность, бытие, действительность, данную в опыте:
An Ontology of Experience in a Universe of Time [20, p. 320]; The Ontology of Experience in a Spatiotemporal Universe [20, p. 329]; The Ontology of Causation andAgency [20, p. 338].
Картина мира объясняет многое в языке, в ее основе лежит онтология [20, p. 4]. Автор также называет свои заключения онтологическими (ontological conclusions), поскольку они относятся к структуре вселенной (the structure of the universe), которой со своей стороны занимается современная физика [20, p. 352]. Таким образом, понятие «онтология» в современных когнитивных исследованиях языка сближается по значению с понятиями «реальность», «действительность», «вселенная». В таком понимании она (онтология) возникает в результате когнитивной обработки «другой» вселенной. Та другая вселенная предположительно существует до восприятия, до когнитивной обработки, до интерпретации, она произвольна и хаотична [20, p. 318]. Именно о такой «объективной реальности», нерасчлененной человеческим когнитивным опытом, пишет У. Матурана, называя ее субстратом, гипотетическим конструктом, противопоставляемым реальности человеческой, оформленной в языке онтологии [21].
В российском языкознании понятие онтологии также сближается, и даже может отождествляться, с понятием языковой картины мира: «Применительно к семантике и структуре естественного языка онтологией мы называем не то, что обретается "за окном". Ею для нас является то, что конструируется языком (а также при участии языка, его носителями и нами, лингвистами) в этом "заоконном" пространстве (курсив К. Переверзева. - Т. В.» [16, с. 255]. Поэтому производное определение «онтологический» от термина «онтология» в описанном смысле может означать в контексте лингвистических исследований «относящийся к онтологии, т. е. реальности, действительности» в том виде, в каком она «конструируется» человеческим языком.
Категория, как известно, - объединение объектов на основе общего концепта. Категория «отсутствие» - совокупность всех возможных типов отсутствий на основе общего концепта. Имена данного концепта обладают в русском и английском языках значительной семантической эквивалентностью. Слова отсутствие и absence представлены лексикографически в языковых картинах мира: в толковые словари обы-
денной картины мира они включены в качестве полноценных, полно-значных слов. Значит, категория и концепт ОТСУТСТВИЕ / ABSENCE представлены лексически, являются лексическими. Иными словами, в ставшем для языкознания традиционном смысле этого слова категория «отсутствие» является онтологической прежде всего, но не исключительно: во многом эта категория очень тесно взаимодействует с модус-ными категориями, выделяемыми по классификации Н. Н. Болдырева, так как она несомненно связана с категорией отрицания.
Понятие «концепт» обнаруживается сегодня в исследованиях философов, логиков, психологов, культурологов и несет на себе следы всех этих внелингвистических интерпретаций. Термин КОНЦЕПТ считается также утвердившимся для современной когнитивной лингвистики, тем не менее, содержание этого понятия варьируется в концепциях разных научных школ и отдельных направлений исследования: концепт - категория мыслительная, ненаблюдаемая, что дает большой простор для ее толкования.
В языкознании обнаруживается целый ряд направлений концептуального анализа. Однако, думается, что можно выделить два основных подхода - изучение концептов как лингвокультурных феноменов и изучение концептов как когнитивных образований. Изучение линг-вокультурных концептов в российском языкознании связано с именами В. Н. Телии, В. В. Воробьева, В. А. Масловой, Н. Д. Арутюновой, Ю. С. Степанова, В. И. Карасика, Г. Г. Слышкина, С. Г. Воркачева, М. В. Пименовой и др. Прототипический лингвокультурный концепт -это константа феномена культуры, выражаемая именем с абстрактной семантикой и фиксирующая ценностные фокусы конкретной культуры, «в которых отражается внутренний мир народа, его самосознание, которые пронизывают самые разнообразные аспекты его жизни, сводя воедино ценностный опыт прошлого, настоящего и будущего его бытия» [10, с. 213].
Для российского языкознания типично (но не принято как безусловное) выделение лингвокультурного концепта по следующим характеристикам: «культурным (или культурно специфическим) может считаться концепт, который в наибольшей мере характеризует менталитет или ментальность, мировосприятие или мировоззрение того или иного народа (или сообщества) или присущ только ему. И в этом понимании он противопоставляется универсальному концепту. Иначе
говоря, культурный концепт - это один из ключевых концептов той или иной культуры (народа), количество которых ограничено» [11, с. 13-14].
В лингвистических исследованиях можно встретить разграничение (лингво)культурных и когнитивных концептов (см., напр.: [9]). Атрибут «когнитивные» в таком различении соответствует, по всей видимости, определению «универсальные», выступающему в качестве типологического, указывающего на определенный тип концептов в различных типологических иерархиях. Универсальные концепты формируются во всех (по крайней мере, индоевропейских) развитых культурах, поэтому представляют собой скорее понятия, в которых ценностную составляющую приходится искать «с пристрастием» [23]. Таким образом, именно в рамках когнитивной школы концепт определяется максимально обобщенно: оперативная ментальная/психическая единица, выражающая содержание человеческого опыта (см., напр.: [12]) и предполагающая самую разнообразную структурную специфику (см., напр.: [5]).
За именем отсутствие/absence высвечивается обобщенная, универсализированная мыслительная гештальт-структура как результат множества частных ситуаций или явлений отсутствия. Несомненно, гештальт в случае концепта ОТСУТСТВИЕ/ABSENCE будет максимально отвлеченным и схематичным: нечто, находящееся в фокусе внимания (сосредоточенности мысли) наблюдателя, не наблюдается в его пространственно-временном континууме. Конкретизация фигуры наблюдателя не обязательна (как это почти всегда имеет место, когда наблюдатель входит как смысловой компонент в системное значение слов): субъект высказывания, адресат (читатель), любое третье лицо, любой прогнозируемый заинтересованный случайный наблюдатель. Вместе с тем категория отсутствия выделяется и как умозрительный феномен: отсутствие причин, отсутствие чувства долга, отсутствие морали т.п.
Итак, ОТСУТСТВИЕ подобно мировым духовным, например, этическим или эстетическим концептам (ДОБРО, ЗЛО, СОВЕСТЬ, КРАСОТА, ПРЕКРАСНОЕ, БЕЗОБРАЗНОЕ и т. д.), для которых характерна акцентуация ценностного элемента. Однако, как упоминалось ранее, не все концепты имеют ценностную составляющую. Как раз к таковым относится универсальный, весьма абстрактный концепт ОТСУТСТВИЕ/АВ-SENCE. Универсальные концепты, такие как ОТСУТСТВИЕ, ПРИ-
СУТСТВИЕ, СУЩЕСТВОВАНИЕ, ОБЛАДАНИЕ, РАССТОЯНИЕ и т. д., представлены во всех развитых культурах, и не имеют или почти не имеют культурно зависимых ассоциативно-образных оценок, поэтому весьма близки к понятиям, т. е. скорее представляют собой понятия.
Е. С. Кубрякова, когда писала о словах процесс, действие, свойство и т. д., называла их «словами-идентификаторами высокого уровня абстракции» [13, с. 131]. Как идентификаторы такие слова относятся к метаязыку (лингвистики) - языку, в частности, словарных толкований лексических значений. Слово отсутствие/absence достаточно часто используется в лексикографии для описания значения лексических единиц, ср.: тишина - это отсутствие звуков; пустота - отсутствие людей, чего-либо важного; отсутствие вещей (см. толковые словари Д. В. Дмитриева, Д. Н. Ушакова, С. И. Ожегова, Т. Ф. Ефремовой) и quietness - absence of sound, etc. (см. Wiktionary, English Dictionary for students); emptiness - absence of contents (см. Collaborative International Dictionary), vacuum - absence of matter (см. Wikipedia). По-видимому, такие слова, включая и интересующие нас имена отсутствие и absence, отражают в языке «всеобщие (универсальные) свойства объективного мира, которые не зависят от точки зрения на них со стороны носителей данного языка» и представляют собой универсальные элементы концептуальных систем (см. о проблемах, связанных с методологией выделения универсальных концептов в [1]). Об универсалиях такого рода пишет и А. Вежбицкая: «Языковые и культурные системы в огромной степени отличаются друг от друга, но существуют семантические и лексические универсалии, указывающие на общий понятийный базис, на котором основываются человеческий язык, мышление, культура» [7, с. 321-322].
Универсальные концепты являются структурами знания, представляющими базовые понятия человеческого опыта вообще, не подвергающиеся (или очень незначительно) этнокультурной «авторизации», обработке, влиянию. Они имеются в каждой культуре, хотя и такие концепты с точки зрения З.Д. Поповой и И.А. Стернина могут обнаруживать некоторую национальную специфику [23].
Отсутствие, если опираться на классификацию Л. О. Чернейко, не входит в ряд строго абстрактных имен в соответствии с принципом классификации «наблюдаемость/ненаблюдаемость», стоящей за именем реалии (принадлежность к миру материальному/идеальному), ср. береза и
честь (долг). Однако автор подчеркивает различную степень конкретности элементов материального мира и «непрерывно возникающих и исчезающих экспликаторов связей между ними — ситуаций, положений дел, которые можно считать квантами природного и социального континуума [18, с. 118]. Категория отсутствия, как это очевидно, должна быть отнесена к наименее конкретным реалиям - к ситуациям или положениям дел, судя по дефинициям имени категории в обоих языках.
Типичным при анализе концептов является выявление предметно-образного элемента. Такая процедура представляет значительную трудность (невозможность?) в случае достаточно абстрактных, универсальных концептов. Образный компонент имеет чувственную природу, но такие изрядно абстрагированные ситуации, положения дел, выделенные «кванты природного и социального континуума», как отсутствие, очень мало связаны с наблюдаемой «вещностью» мира. Образная сторона, связанная с восприятием отсутствия посредством органов чувств, подобно группе конкретно-предметных сущностей -артефактам или натурфактам - не содержит живого, наглядного, конкретного представления.
Категория отсутствия, как уже говорилось, как и всякая категория, предполагает существование своего концепта, актуализируемого в картине мира английского и русского языков, прежде всего, именем концепта. Обычно, для того чтобы выявить, какое содержание заключает в себе лексическая единица, функционирующая как имя концепта, исследуют ее дефиниционную структуру, обратившись к словарным толкованиям.
Анализ словарных толкований имен отсутствие и absence дал следующие результаты (были рассмотрены 5 толковых словарей русского и 5 толковых словарей английского языков). Поскольку концепт ОТСУТСТВИЕ/ABSENCE - это достаточно абстрактный, универсальный онтологический концепт, в дефиниции имени концепта обнаружить родовое понятие (ключевое, центральное слово толкования, таксон) весьма трудно. К примеру, у концептов эмоций или чувств -это всегда понятие «эмоция» или «чувство»: ненависть - чувство сильнейшей вражды, неприязни, ср. в английском: hatred - a very strong feeling of dislike for sb/sth. Концепты эмоций также принято относить к абстрактным концептам, тем не менее, степень и специфика абстрактности у эмоции и отсутствия (чего-либо, кого-либо) явно раз-
лична. К категории отсутствия могут относиться слишком различные ситуации и типы отношений.
В словарях русского языка слово отсутствие чаще всего толкуется с помощью довольно размытых выражений или синонимических определений:
1) положение дел, когда нет в наличии кого-либо, чего-либо;
2) положение дел, когда кто-либо, что-либо отсутствует;
3) неявка;
4) ненахождение кого-либо в данном месте или в данное время;
5) несуществование, небытие, небытность;
6) не иметься в наличии;
7) не быть в данном месте.
Если и выделяются различные значения, то обычно два: положение дел, когда нет в наличии кого-либо, чего-либо и положение дел, когда кто-либо, что-либо отсутствует. Второе значение явно представляет собой словообразовательное определение, попросту относящее к глаголу отсутствовать. Русские лексикографы склонны определять в самом общем смысле отсутствие как «положение дел».
Английская лексикография характеризуется несколько большим разнообразием в трактовке слова absence:
1) the state of being away;
2) an occasion or period of being away;
3) the fact of not existing, lack;
4) a time when sb is away;
5) the fact that sb is not in the place where people expect them to be;
6) the fact that it doesn't exist;
7) the state of being without sth;
8) non-existence, lack.
Однако и в английском языке метаязык семантических определений складывается из набора абстрактных метапонятий (словарных толкований) - «the state of..., the fact of..., an occasion of», перемежаемых темпоральными «time/period». Абстрактность, отсутствие семантической описательной конкретики у центральных толкующих слов объяснимы: описываемый концепт представляет собой обобщение очень большого разнообразия ситуаций (положений дел, фактов, случаев, когда и т. д.), в которых в фокус внимания попадает, как это ни парадоксально, то, чего нет в этих ситуация. Так или иначе, име-
на отсутствие и absence - это имена концептов-ситуаций с большой степенью абстрактности, однако располагающихся в периферийных, окраинных пределах конкретности: как уже говорилось выше, отсутствие все же предполагает вхождение в зону восприятия, ср.:
(1) 'It wasn't until we noticed the absence of female customers, the dim red lights, and the photos of naked women on the walls that we realised why the 'barmaids' were laughing at us' [19].
(2) Винт еще не окончился, но их отсутствие было замечено [15].
Отсутствие относится, тем самым, к сфере онтологических категорий, категорий, характеризующих бытие человека в физической реальности.
Все же, несмотря на скудость и чрезвычайную обобщенность дескрипций анализ словарных толкований существительных absence и отсутствие и контекстных употреблений позволяет выделить ряд существенных, доминантных признаков концептов ОТСУТСТВИЕ/ ABSENCE, которые указывают на вхождение этого концепта в группу родственных концептов. И здесь важно отметить, что эти родственные концепты также представляют собой не менее фундаментальные концепты-понятия человеческого универсального опыта: существование/несуществование, нехватка, временность, пространство, доступность, наличие, обладание.
Обращает на себя внимание также тот факт, что словари в основном используют способ толкования слов отсутствие и absence через отрицательные комментарии, ср., напр.: «положение дел, когда нет в наличии кого-либо, чего-либо», «несуществование, небытие, небытность», «the fact of not existing or not being available», «the fact that it doesn't exist» и т. д. Такие «апофатические» толкования приближают категорию отсутствия к сфере модусной категории отрицания. Более того, Н. Н. Болдырев, рассматривая эту категорию и соответствующий концепт ОТРИЦАНИЕ, в структуре последнего выделяет отсутствие как одну из «основных характеристик» этого концепта [4, с. 14]. Представляется, что сама по себе категория отсутствия является малоизученной, хотя и имеющей самые разнообразные формы проявления в языках (лексические и грамматические - синтаксические и морфологические) в силу универсальности онтологического феномена отсутствия.
Лексика первичной экспликации отсутствия весьма разнообразна в частеречном отношении, хотя и не демонстрирует количественного соответствия по языкам: именами существительными отсутствие, absence, absentee, absenteeism, прилагательными отсутствующий, absent; глаголами отсутствовать. Лексическая вербализация не является главным способом эксплицитного выражения этой категории. Более того, центральные именные лексемы-вербализаторы концепта вряд ли можно отнести к распространенной лексике обыденного языка, скорее и прежде всего слова отсутствие и absence обнаруживаются в публицистическом, научно-техническом и научно-популярном дискурсах. Однако концепт ОТСУТСТВИЕ / ABSENCE весьма обильно представлен имплицитно - в семантике множества тематически и грамматически различных групп слов, ср. мир/piece как отсутствие вражды, войны; покой / quiet как отсутствие движения, беспокойства; чистый / clean как признак, характеризующий пространства и среды, в которых отсутствуют субстанции различной природы - чистый лист бумаги, чистые руки, чистая вода; свободный/free как признак, характеризующий время и пространство при отсутствии занятости чем-то или кем-то - свободный вечер, свободный вагон.
Богата и грамматика отсутствия, которая обнаруживается как на морфологическом словообразовательном уровне, так и на синтаксическом уровне.
Модели аффиксального словообразования в русском и английском языках также являются актуализаторами этого концепта, ср. бездуховный /spiritless как признак, характеризующий человека, совокупность текстов, в которых отсутствует духовность, безотцовщина/fatherless, как воспитание ребенка и сам ребенок в ситуации отсутствия отца; безумие / madness как отсутствие или недостаток ума; бездарный / talentless как признак отсутствия одаренности, таланта; non-stop как характеристика действия, в котором отсутствуют паузы, перерывы, остановки.
Итак, в статье предпринято начальное исследование онтологической категории особого типа - категории отсутствия, обнаруживаемой в ряду универсальных, базовых понятий. Категории такого статуса не обладают ярко выраженной культурной зависимостью, поэтому требуют особого подхода, особой методологии исследования. Как показывает разноплановая онтологизация концепта ОТСУТСТВИЕ /
ABSENCE, категория эта относится к общему когнитивному базису
человечества и носит неразрывную связь с рядом других базовых категорий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Александров О. А, Андреева О. А. Универсальные концепты в когнитивной системе человека // Филологические науки. Вопросы теории и практики. -2010. - № 3 (7). - С. 26-29.
2. Бенвенист Э. Общая лингвистика. - М. : Прогресс, 1974. - 448 с.
3. Болдырев Н. Н. Актуальные задачи когнитивной лингвистики на современном этапе // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2013. - № 1. -С. 5-13.
4. Болдырев Н. Н. Интерпретирующая функция языка // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. Вып. 60. - 2011. - № 33. - С. 11-16.
5. Болдырев Н. Н. Когнитивная семантика: курс лекций по английской филологии. - Тамбов : Изд-во Тамб. ун-та, 2001. - 123 с.
6. Болдырев Н. Н. Модусные категории [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://boldyrev.ralk.info/dir/material/170ModKatUb.pdf.
7. Вержбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М. : Рус. сл., 1996. - 412 с.
8. Верхотурова Т. Л. Лингвистический статус языка науки (к вопросу о языковом детерминизме) // Studia Linguistica Cognitiva. Вып. 2: Наука о языке в изменяющейся парадигме знания. - Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2009. - 352. - С. 65-86.
9. Друзина Н. В. Фундаментальные глаголы бытия и обладания. Функциональный и когнитивный аспекты: дис. ... д-ра филол наук. - Саратов, 2005. - 351 с.
10. Зыкова И. В. Константа культура ВЕСЬ МИР - ТЕАТР и ее отражение в английской фразеологии // Критика и семиотика. Вып. 17. - 2012. -С. 213-223.
11. Зыкова И. В. Роль концептосферы культуры в формировании фразеологизмов как культурно-языковых знаков: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - М., 2014. - 52 с.
12. Краткий словарь когнитивных терминов / под общ. ред. Е. С. Кубряко-вой. - М. : МГУ, 1997. - 245 с.
13. КубряковаЕ. С. Типы языковых значения. Семантика производного слова. -М. : Наука, 1981. - 200 с.
14. Кубрякова Е. С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. - М. : Яз. слав. культуры, 2004. - 560 с.
15. Куприн А. И. Поединок // Собрание сочинений: в 9 т. - М. : Худ. литература, 1971. - Т. 4. - С. 7-218.
16. Переверзев К. А. Пространства, ситуации, события, миры: к проблеме лингвистической онтологии // Логический анализ языка. Языки пространств. - М. : Яз. рус. культуры, 2000. - С. 255-267.
17. Семенова Т. И. Лингвистический феномен кажимости: монография. -Иркутск : Изд-во ИГЛУ, 2007. - 237 с.
18. Чернейко Л. О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. - М. : МГУ, 1997. - 352 с.
19. British National Corpus [Electronic resource]. - URL : http://corpus.byu. edu/bnc/.
20. Givon T. On understanding grammar. - N.Y. : Academic Press, 1979. - 379 р.
21. Maturana H. A. Reality: the search for objectivity or the quest for a compelling argument // The Irish Journal of Psychology, 1988. - Vol. 9. - № 1. - P. 25-82.
22. Taylor J. R. Linguistic Categorization. Prototypes in Linguistic Theory. - Oxford : Clarendon Press, 1989. - 328 р.
23. URL : http://zinki.ru/book/kognitivnaya-lingvistika/tipy-konceptov/.
