CC BY
46DOI 10.31250/2618-860 0-2021-3(13)-27-52 УДК [39 + 81'373.612](=62)
Музей антропологии и этнографии им. Петра
М. В. Станюкович Великого (Кунсткамера) РАН
Санкт-Петербург, Россия ORCID: 0000-0001-8928-4844 E-mail: mstan@kunstkamera.ru
I Собака в культуре филиппинцев и других австронезийцев: этнография, лингвистика, мифология, ритуал
АННОТАЦИЯ. В статье рассматривается роль собаки в повседневной жизни, в верованиях, обрядах, мифологии австронезийских народов. Собака была одним из трех домашних животных, сопровождавших австронезийцев в процессе расселения в Юго-Восточной Азии и Океании. Основными функциями собаки были охрана и помощь в охоте, которая играла большую роль в хозяйстве мотыжных земледельцев. У горных австронезийцев охота с собаками сохранялась до недавнего времени. По мере роста плотности населения и свода тропических лесов на равнинах Нусантары (островной ЮВА) охотничья роль собаки снижалась; у переселенцев на малые безлесные острова Океании она исчезла совсем. Собаку также приносили в жертву и использовали как источник белка в рационе. Автор вводит понятие регулярной жертвенной пирамиды и показывает, что собака находится вне ее. В отличие от других жертвенных животных собака — не дар духам и не вестник; ее посылают в мир духов как бойца, защитника. Там, где охота по-прежнему имеет хозяйственное значение, связи между человеком и его ближайшим помощником и защитником носят не только функциональный, но и эмоциональный характер. Когда охота утрачивает значимость, эмоциональные связи между человеком и животным слабеют. В австронезийской мифологии собака играет важную роль в сюжетах о формировании ландшафта, в мифах о потопе, о получении человеком огня; она также выступает как прародитель человека или отдельных этнических групп.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: отношения «человек — животное», Филиппины, Юго-Восточная Азия, Океания, собака, мифология, австронезийские народы
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Станюкович М. В. Собака в культуре филиппинцев и других австронезийцев: этнография, лингвистика, мифология, ритуал. Этнография. 2021. 3 (13): 27-52. doi 10.31250/2618-8600-2021-3(13)-27-52
Peter the Great Museum of Anthropology and M. Stanyukovich Ethnography (Kunstkamera) of the Russian Academy
of Sciences
St. Petersburg, Russian Federation ORCID: 0000-0001-8928-4844 E-mail: mstan@kunstkamera.ru
I Dog in the Culture of the Filipinos and Other Austronesians: Ethnography, Linguistics, Mythology, and Ritual
ABSTRACT. The paper treats about the role of the dog in the Austronesian culture, with a focus on the Philippines, and examines the position of this animal in everyday life, folk beliefs, ritual, and mythology. The dog was one of the domesticated animals that accompanied Austronesians on their journey to Southeast Asia and the Pacific. Its functions included help in hunting, guarding, being a sacrificial animal and a source of protein. Hunting with dogs in the forests that surrounded their taro and rice fields provided Austronesians with the much-needed meat. The paper introduces the notion of a 'regular sacrificial pyramid' and argues that the dog is not part of it. While other animals are regarded as donations and messengers to the spirits, the dog, even once being sacrificed, retains its functions of a protector and guardian. Emotional bonding between humans and dogs engaged together in hunting activities was the closest one. Mythology reflects the same pivotal points: dog is regarded to be responsible for creating the present-day landscape, to have caused the flood, to supply the first humans with fire, even to be the ancestor of all the humanity or of a particular ethnic group.
KEYWORDS: human-animal FOR CITATION: Stanyukovich M.
relations, Philippines, Southeast Asia, Dog in the Culture of the Filipinos and Other
Oceania, dog, mythology, Austronesians Austronesians: Ethnography, Linguistics, Mythology,
and Ritual. Etnografia. 2021. 3 (13): 27-52. doi 10.31250/2618-8600-2021-3(13)-27-52 (In Russ.).
Анго подхватил собак на руки и бросился бежать.
(Сказки и мифы... 1975: 34)
ВВЕДЕНИЕ
Данная статья открывает серию публикаций о животном коде австронезийского, в первую очередь филиппинского фольклора, мифологии и ритуала, в которой собаке отведено еще несколько работ. Внутри Филиппин особое внимание уделено ифугао, яттука и другим горным народам, поскольку именно Северный Лусон является моей основной полевой лабораторией в последние 25 лет; полевые материалы, я собрала на других островах архипелага (Минданао, Себу, Негрос, Панай), более фрагментарны.
Собака была одним из трех домашних животных, которые сопровождали австронезийцев в процессе их расселения. Восточная Азия — важный центр одомашнивания собаки. Вопросами распространения собаки в австронезийском мире занимаются археологи, палеонтологи, генетики, антропологи, лингвисты. Доместицированная собака Canis familiaris попала на Филиппины из континентальной Азии через Тайвань с первыми австронезийскими переселенцами. Пути распространения собак в Океании более сложны, эти животные оказались там несколькими независимыми друг от друга способами (Greig, Walter et al. 2016; Greig, Gosling et al. 2018). Считается, что полудикие виды собаки юга региона — австралийские динго (Canis lupus dingo) и недавно обнаруженная близкородственная ей новогвинейская поющая собака (Canis hallstromi) — проделали путь в Сахул из Индокитая через Сунду.
На малых островах Микронезии и Полинезии домашняя собака, привезенная австронезийцами, потеряла хозяйственное значение ввиду отсутствия дичи и стала источником белковой пищи, в том числе ритуальной. В Восточной Микронезии собачатина была обрядовой едой: собак запекали в земляной печи во время церемониального потребления кавы (Лебедева 2015: 118). Уступив в конкуренции в качестве домашней скотины свиньям и курам, собака вымерла (Williams et al. 2018) и была реин-тродуцирована совсем недавно. Другие австронезийские народы также издревле употребляли собак в пищу, чему есть археологические свидетельства (Vitales 2018; Amano et al. 2013) и сведения в «путешественных описаниях» европейцев, начиная с самых ранних (Возчиков 2019: 79). Несмотря на то, что в исламе (основной религии Индонезии, Малайзии, юга Филиппин и чамов Индокитая) собака считается нечистым животным, невзирая на давление государства и протесты зоозащитников, эта практика сохранилась как в островной, так и в континентальной Азии до наших дней. Исключения, как известно, подтверждают правила. Даяки Борнео традиционно не ели собачьего мяса, однако в последние годы
оно вошло в их рацион под влиянием переселившихся на их территорию батаков, тораджей и др. (Sellato, письмо автору от 8 мая 2021 г.). У народов буид и хануноо острова Миндоро (Филиппины) поедание собачьего мяса было табуировано, но не потому, что оно считается нечистым, а на том основании, что собаки — слишком близкие к людям существа (Gibson 2015: 171; Conklin 1975: 29).
СОБАЧЬЕ МЕСТО
Место, которое в наших домах и сердцах занимают собаки и кошки, в Юго-Восточной Азии и Океании традиционно принадлежало совсем другим животным — обезьянам, певчим птичкам, сверчкам, бойцовым петухам. Собаки же были помощниками, защитниками, полезными активами в хозяйстве. Расселяясь по островам Нусантары, австронезийцы выжигали участки леса для полей, возделывали таро, позже — рис. Тропические леса, окружавшие поселения, изобиловали дичью (олени, дикие свиньи), на которую охотились загонным способом с помощью собак. В процессе взаимодействия австронезийцев с автохтонным населением островов — охотниками-собирателями — разрозненные группы первона-сельников утратили свои языки (современные агта, алта, арта и др. аэта говорят на австронезийских языках); охотничьи навыки австронезийцев, привезенные с прародины (Тайвань или Южный Китай), пополнялись умениями, полученными в новых условиях от автохтонов.
На Филиппинах плотность населения вплоть до колониальных времен была очень небольшой. Городов было мало; большая часть сельского населения жила на хуторах, дома располагались в максимальной близости к полям. На равнине положение изменилось с приходом испанцев (XVI в.), которые стали сгонять население в поселки «под церковные колокола» (Станюкович 2002a). В горной же местности кое-где до сих пор живут на хуторах и в небольших деревнях, окруженных лесом, однако в большинстве районов крупная дичь выбита. Постепенный упадок охоты в горных лесистых местностях автор наблюдает во время своих долговременных экспедиций на Филиппины (1995-2020). Сведения о загонной охоте сейчас удается собрать только у мужчин старшего поколения. Сходную картину наблюдают исследователи тех районов Индонезии и Малайзии, где сохранились большие массивы тропических лесов.
Наиболее яркие эмоциональные связи между человеком и собакой существовали там, где охота была существенным подспорьем, главным источником белковой пищи для ранних земледельцев. Сейчас в рассматриваемом регионе подобное отношение сохранилось у жителей лесистых гор и у неавстронезийских по происхождению этнических групп, у которых охота по-прежнему важна — у филиппинских аэта, бывших охотников-собирателей (ныне все они в большей или меньшей степени
Рис. 1. Женщина по имени Тайтайан, агта негрито, несет щенка во время перекочевки.
Фото Байона П. Гриффина. Филиппины, 1981. Fig. 1. The Agta Taytayan carrying a puppy as she sets off to travel. Photo by Bion P. Griffin. The Philippines, 1981.
Рис. 2. Женщина дани по имени Алокаэ нянчится со щенками своей собаки Япинеро. Фото Е. М. Беляковой. Деревня Суроба, округ Джаявиджая, провинция Папуа, Индонезия, 2015
Fig. 2. Alokae, a Dani woman, nursing the puppies of her dog, Yapinero. Photo by Ekaterina M. Beliakova. Suroba village, Jayawijaya Regency, Papua Province, Indonesia, 2015
занимаются земледелием), у папуасов Новой Гвинеи. Здесь щенков носят в слингах, как младенцев.
Представление о значимости собаки дают и детали текстов мифов, одна из которых вынесена в эпиграф: в минуту смертельной опасности охотник убегает, подхватив собак на руки (горный народ манобо, о. Минданао) (Сказки и мифы... 1975: 34). Но обычно даже «хозяйская» собака, будь то в деревне, пригороде или в городе, агрессивна и голодна, не говоря уж об «аскалах»1, как называют на Филиппинах бродячих собак, тощих, как скелеты. Даже там, где собак хорошо кормят, они, как правило, представляют собой жалкое зрелище из-за массового распространения всяких видов парши и насекомых-паразитов. Положение кошек еще хуже — на них смотрят едва ли не как на крыс. И тех и других употребляют в пищу. Напротив, кролики, которых внедрили после Второй мировой войны для разведения на мясо, воспринимаются как прелестные домашние любимцы (Veneracion 2017). В фейсбуковской группе, объединяющей россиян, постоянно живущих на Филиппинах, одна из участниц писала: «Когда я говорю, что ела на обед кролика, филиппинцы смотрят на меня так, как будто я призналась, что съела собственного сына». С недавних
1 Слово аскал образовано от австронезийского корня aso ('собака') и испанского calle ('улица').
Рис. 3. Коровайская девочка Кэлади несет свою собаку в сумке во время перехода по лесу в районе реки Афиум. Фото Е. М. Беляковой. Индонезия, 2015
Fig. 3. Keladi, a Korowai girl, carrying her dog in a bag while walking across the forest in Afium River area. Photo by Ekaterina M. Beliakova. Indonesia, 2015
Рис. 4. Филамериканская пара антропологов, Байон П. Гриффин и Агнес Эстиоко-
Гриффин, выгуливают своих собак. Фото М. В. Станюкович. Город Багио, о. Лусон, Филиппины, 2008
Fig. 4. Bion P. Griffin and Agnes Estioko-Griffin walking their dogs. Photo by Maria V. Stanyukovich. Baguio city, Luzon island, the Philippines, 2008
Рис. 5 Собака в клетке. Фото М. В. Станюкович. Университет Силлимана, жилые дома преподавателей. Г. Думагете, о. Негрос, Филиппины, 2006
Fig. 5. Dog in a cage. Photo by Maria V. Stanyukovich. Silliman University, faculty residentialbuildings. Dumaguete city, Negros island, the Philippines, 2006
пор в городах стало модным заводить породистых собак. В богатых кварталах можно видеть, как хозяева, а чаще слуги, выгуливают их на поводках. Дома их часто держат в клетке, как птичек, — для сохранности. В клетках держат и сторожевых собак. Эмоциональное отношение владельцев к собакам-питомцам подчеркнуто экзальтированное — характер его совсем другой, чем был когда-то в обществе охотников, собирателей и ранних земледельцев, где собака была другом и помощником, а не забавой.
«СОБАЧЬИ СЛОВА»
Древнейший слой реконструированной протоавстронезийской лексики (PAN) содержит много «собачьих слов». Это в первую очередь корень asu (собака — PAN *asui), рефлексы которого широко распространены в языках Нусантары — но не в Океании. По статистике, *asu/ wasu — самый распространенный термин для собаки в австронезийских языках. То же верно и для термина «щенок» — tutu. Только на Филиппинах рефлексы этого корня встречаются в 22 языках (Reid 1971) и составляют как минимум половину всех «собачьих слов»; примерно такова же ситуация на Тайване, Сулавеси и Борнео (Blust 2002). От этого корня во многих австронезийских языках образован глагол «охотиться с собаками»
или просто «охотиться»; в некоторых языках слово asu обозначает охоту или ее цель — дичь, добычу: asu «охота, охотиться» (яз. ибан); may-âso «охотиться на дичь» (тагальский яз.); pag-asu-n «дичь, объект охоты» (яз. тонтембоан)2.
Во вторую группу можно выделить слова, обозначающие «собачьи голоса», — разные виды воя, лая и тявканья: выть (о собаке) — PAN *qauq; собачий вой или лай — PAN *qua^2.; лаять (о собаке) — PAN *hulhuli, PAN *q<um>ayqay, PAN *qawqaw; собачий лай — PAN *qayqay. Различать собачьи голоса было важно, поскольку собаки обеспечивали безопасность человека от диких зверей, враждебно настроенных людей и духов: поверья о том, что собаки видят духов, распространены у всех народов мира. Не менее важно было различать собачьи «сообщения» во время охоты, поскольку добыча основных видов дичи в тропическом лесу без помощи собак весьма затруднительна.
Особый интерес представляет протомалайе-полинезийский (PMP) и протозападномалайе-полинезийский (PWMP) термин *qayam со значением «домашнее животное». В это понятие входила прежде всего троица, сопровождавшая австронезийцев в их покорении пространств южных морей: собака, свинья и курица. В современных языках рефлексы этого протокорня употребляются и как обобщающие термины, и для обозначения одного из этих трех животных. Р. Бласт в статье «История названий животных в австронезийских языках» приводит следующие обобщающие слова: ayam «домашнее животное» (яз. гадданг); ayam «домашний любимец» (яз. западный букиднон манобо); ayam «домашнее животное» (яз. тирурай); ayam-ayam «домашний любимец, домашнее животное» (яз. сарангани манобо); azam «скот, домашнее животное» (яз. рунгус дусун); tazam «прирученное животное» (яз. кадазан); ayam «домашний любимец» (яз. ибан); n-eay «прирученный» (яз. дампелас) (Blust 2002: 91). Добавим термин тували ифугао ayum «приручать животное или птицу, напр. собаку, свинью, водяного буйвола, птиц» (Hohulin, Hohulin 2014).
Если же термин используется как обозначение какого-то одного вида, то это обычно собака, свинья или курица, причем собака чаще всего. Иными словами, для австронезийцев понятие «домашнее животное» обозначало прежде всего собаку, и так продолжалось до тех пор, пока охота не потеряла свою основную роль в жизнеобеспечении3.
В Океании трансформация значений шла в другую сторону: «Нет сомнения в том, что в большинстве полинезийских обществ собака была в первую очередь источником пищи <...>, слово "еда" стало синонимом слова "собака": poi в гавайском языке и 'ina'i в таитянском» (Williams
2 См.: www.trussel2.com/ACD/acd-s_a1.htm#24890 (дата обращения: 30.08.2021).
3 Ряд других значений рефлексов основы *qayam (игра, игрушка, ребенок, неженатый юноша, слуга, раб) указывает на то, что семантика этого термина в широком смысле означает «близкое существо более низкого статуса», «социально или биологически зависимый человек или животное».
et al 2018, со ссылкой на лингвистические исследования Pollock 1986). В ряде малых океанийских языков «съеденная до полного вымирания» собака появилась снова только при европейцах и получила название dok (от английского dog).
Мифологические и фольклорные представления о собаке в других районах мира связаны с дикими собакообразными: волками, шакалами, койотами, лисицами. У австронезийцев домашняя собака лишена этих коннотаций, поскольку на основной территории их расселения (в островной Юго-Восточной Азии и Океании) дикие виды не представлены4. На Борнео и на юге Филиппин собака в мифологии связана с совсем неродственным диким животным, которое тоже в этих краях не водится, — с тигром5.
СОБАКИ БОГОВ/ДУХОВ И БОГИ/ДУХИ-СОБАКИ
Разделение на богов и духов для таких ранних некодифицированных пантеонов, как балто-славянский, сибирский, австронезийский, совершенно условно, оно зависит не столько от их сущностей, сколько от исследовательской традиции. В сибиреведении эти высшие существа принято называть духами; исследователи (особенно англоязычные) славянской традиции, как и австронезийской, часто используют эти термины как синонимы. Самых значимых персонажей чаще называют богами, а тех, что помельче, — духами и мифологическими персонажами. Так же буду поступать и я.
Многие персонажи древнего австронезийского пантеона были охотниками, как и сами древние австронезийцы, совмещавшие мотыжное земледелие с активной охотой и рыболовством. Собак, их главных помощников и соратников, зачастую тоже рассматривали как богов. Как и другие высшие существа, они могли быть беневалентными или вредоносными в зависимости от ситуации. По мере распространения индуизма, буддизма, ислама и христианства они превращались в персонажей низшей мифологии, в процессе оттеснения приобретая отрицательные коннотации.
Доколониальные мифологические представления филиппинцев лучше всего сохранились в горных районах, почти не подвергавшихся влиянию мировых религий до ХХ века. Крупнейшие их анклавы
4 В пещере Мадаи на Борнео были обнаружены останки предположительно дикой собаки еще одного вида, Cuon alpinus; возможно, фрагменты костей конечностей из раскопок на о. Палаван принадлежали животному этой породы. Палаван — единственный филиппинский остров, относившийся к материку Сунда, в древности он был соединен с Борнео сухопутным мостом. Филиппинский археолог Очао датирует возраст палаванских находок в диапазоне 12 000 — 8 000 лет. Впрочем, нет полной уверенности, что это именно дикая собака, а не Canis domesticus (неопубликованная диссертация: Ochoa 2009, цит. по: Piper et al. 2009: 82).
5 На эту тему, которая выходит за рамки нашей статьи, см. интереснейшую работу «Другой тигр: история, верования и ритуалы Борнео» (Sellato 2019).
расположены на островах Лусон и Минданао, и там и там зафиксированы представления о духах-собаках. В пантеоне ифугао, насчитывающем сотни классов богов/духов, есть класс Monduntug — «Горцы» (№ 24 в классической книге Р. Ф. Бартона): «Эти божества живут в горах, расположенных в нижнем течении [мировой] реки. Их представляют вооруженными копьями и в сопровождении духов-собак. Они бродят ночью; необычные ночные шумы приписывают им и их собакам» (Barton 1946).
Образ собаки связан не только с охотничьими, но и с земледельческими мифами и ритуалами. Palipal, музыкальный инструмент ифугао (в МАЭ РАН хранятся три таких: МАЭ № 5688-25, МАЭ № 5688-26, МАЭ № 5688-27), считается собакой богов риса, именно так ее называют в ритуальной речи. Это трещотка из бамбука, соударяемые части которой производят щелчок, как захлопывающиеся челюсти, а отверстие для резонанса вырезано в форме, напоминающей пасть (см.: Станюкович 2002б). Р. Ф. Бартон описывает обряд ingngilin, который владелец рисового поля проводил в день начала жатвы. Ритуальный специалист вызывал дух сына булоля, «амбарного идола», одержимый этим духом говорил и действовал от его имени: втирал жир жертвенного петуха или курицы в трещотку («кормил» ее) и выкрикивал: «Я вхожу в этот амбар и кладу сюда свою собаку [трещотку], потому что вы собираете урожай, вы, земные люди» (Barton 1946).
Рис. 6. Собака на рисовом поле. Фото М. В. Станюкович. Окрестности муниципального
центра Кианган, пров. Ифугао, о. Лусон, Филиппины, 2012 Fig. 6. Dog in a rice field. Photo by Maria V. Stanyukovich. Kiangan municipal center area, Ifugao Province, Luzon, the Philippines, 2012
Мне не довелось присутствовать при таком обряде, поскольку аграрному обрядовому календарю не следуют уже несколько десятилетий — не столько из-за христианизации, сколько из-за смены традиционных сортов риса на не имеющие сакрального значения равнинные сорта, дающие несколько урожаев в год. Однако я не раз видела амбарных идолов и «магические коробки» с набором всех ритуальных инструментов, включая трещотки, в ходе других обрядов.
МОЛНИЯ — СОБАКА БОГА ГРОМА
В мифологии многих народов Азии солнечные и лунные затмения объясняются тем, что светило проглочено небесной собакой или волком (мотив а12а в каталоге Берёзкина и Дувакина6) — напр., у удэгейцев и других этнических групп Дальнего Востока (Старцев 2017: 35-36). Для австронезийских народов это нетипично, единственный известный нам пример — тетум Восточного Тимора. Собака из мифа мусульманского народа маранао, живущего неподалеку от Индонезии, которая не поглощает, но задерживает луну, чтобы ее могло догнать солнце (Сказки и мифы... 1975: 133-134; Ramos 1953: 9-11), — в самом деле тигрособака, что явствует из ее имени Аримоанга (от широко распространенного в индонезийском и родственных ему языках корня harimao, sarimao — 'тигр'). Собака на Борнео — «аватара» тигра, который, в свою очередь, связан с луной, лунным затмением и молнией (Sellato 2019). На Филиппинах роль поглотителя светил отведена другим существам: на юге архипелага — птицеобразному чудовищу Минокауа (народ багобо), тарантулу (манобо), в центральной части архипелага — змее Бакунава.
Небесная собака представлена на Филиппинах в другом мотиве, «гром как животное» (i5 в каталоге Берёзкина и Дувакина). У тинггиа-нов Северного Лусона собака выступает воплощением грома/молнии. Лай этой собаки (гром), принадлежащей Кадаклану, величайшему из духов, возвещает людям его волю (Cole 1916: 95). Собака-молния может перевоплощаться в человека, разговаривать, даже выпивать (Cole 1922: 342). Связь грома/молнии с мифологической собакой прослеживается далеко на север в континентальную Азию (см. публикации о китайских собаках бога грома: Кудинова 2014; Комиссаров, Кудинова 2017). К югу от Филиппин, на Новой Гвинее, обнаруживается контаминация данного мотива с другим — «собака как хранитель подземного мира»: «У папуасов киваи гром — это лай двух собак, оповещающих о прибытии новых душ в загробную страну» (Березкин 2005: 179-180; Landtman 1927: 311-312).
6 Берёзкин Ю. Е., Дувакин Е. Н. Тематическая классификация и распределение фольклорно-ми-фологических мотивов по ареалам. Аналитический каталог. URL: http://www.ruthenia.ru/folklore/ berezkin/ (дата обращения: 07.03.2021).
СОБАКА, БОЛЕЗНЬ И СМЕРТЬ
Север Лусона дальше всего отстоит от Индонезии и Малайзии, откуда на Филиппины приходили индоиранские сюжеты, и ближе всего к Тайваню, прародине австронезийцев. Здесь живут илоканцы, крупный равнинный народ. Их фольклор сохраняет древнейшие черты, общие с фольклором горцев Кордильер, хотя и испытал значительную испанизацию (напр., отца главного героя илоканского эпоса зовут Дон Хуан, а его невесту — Донья Инес Каннойян). У илоканцев вход в подземный мир охраняет большая собака с испанским именем Lobo, т. е. «волк» (Alacacin 1952, цит. по: Gaverza 2014: 61). Похожие представления встречаются и в центральной части архипелага, на Висайских островах: собака «с одной молочной железой и двойным набором гениталий» сторожит души, запертые в пещере (Demetrio and Cordero-Fernando 1991, цит. по: Gaverza 2014: 135). Гермафродитизм — знак особого могущества, совмещение силы обоих полов. Эта фигура напоминает Лакапати, тагальское двуполое божество, переправляющее души через границу миров (на этот раз из мира предков, то есть мертвых, в мир живых). В доколониальные времена центром его почитания была местность, в которой сейчас расположен город Обандо. С приходом испанцев здесь была построена Церковь трех святых, а функции Лакапати были перенесены на Св. Клару Ассизскую, которая по сей день наделяет бесплодных паломников душами младенцев (Станюкович 2020). Собака — страж мира мертвых — чрезвычайно распространенный персонаж в мифологии народов мира, Евразии в частности (Берёзкин 2005).
Непосредственное отношение к этой ее функции имеет положение собаки в системе жертвоприношений, характерной для Юго-Восточной Азии (речь идет о традиционных племенных религиях и анимистах, их носителях, в наши дни представленных так называемыми коренными народами, численность которых достаточно велика). Стандартный жертвенный набор можно представить как пирамиду, в основании которой лежат «бескровные» жертвы, обязательные для любого обращения к богам и духам, — компоненты бетельной жвачки (орех ареки, перечный лист и известь), рисовое вино, золотые украшения и тканая одежда (два последних элемента после большинства ритуалов возвращаются владельцам). Второй этаж пирамиды — жертвы с пролитием крови, здесь можно выделить три яруса: курица-петух, свинья, водяной буйвол. Прибавление каждого яруса и умножение числа жертв в каждом из них свидетельствуют о повышении статуса ритуала и проводящей его семьи. Души предметов и животных отправляются к духам (вино, как и кровь жертв в некоторых ритуалах, от имени духов выпивает шаман), а мясо частично раздают родственникам и соседям, частично тут же готовят
и съедают. Собака стоит особняком, она не является регулярной частью этой пирамиды.
На Филиппинах — и, насколько я могу судить, в других частях Юго-Восточной Азии — собаку приносят в жертву в основном7 в целительных и похоронных ритуалах (Kohnen, Kohnen 1986; Cole 1922). Даже в качестве жертвенного животного собака сохраняет свое особое положение как помощника, защитника человека. Основная цель всех других жертв — донести духам сообщения, слова устроителей обряда. Ритуальный специалист говорит: «Не будь ленивой, свинья, иди к богам таким-то, скажи им...». Жертвенные животные — посланники и одновременно дары богам, а также объекты распределения благ в человеческом обществе: забой свиньи и тем более буйвола — всегда потлач. Мясо жертвенных животных, наряду с дичью, было для земледельческого населения редкой драгоценной животной пищей. Собака же, напротив, не посланник и не дар, а воин, защитник, она должна охранять дух больного/умершего и нападать на тех, кто представляет для него опасность. Археологи описывают находки собачьих костей и изделий из них (достаточно редкие по сравнению с останками диких свиней и оленей, добытых охотой): о. Палаван, поздний голоцен (Ochoa et al. 2014); раскопки раковинной кучи Нагбасаран, долина Кагаян (поздний неолит/век металла; Amano et al. 2013: 317, 324); в районе современной Манилы (XII-XV вв.; Vitales 2018). В Нагбасаране обнаружены целые скелеты собак в человеческих погребениях. Объяснение таких захоронений «эмоциональными связями» между человеком и животным (Amano et al. 2013: 330) звучит достаточно наивно. Захоронение собаки в погребении (обычно слоем выше или ниже человеческого костяка) распространено не только на Филиппинах, но и на Тайване, в Китае, в Сибири и на Дальнем Востоке (Кудинова 2014; Старцев 2017; Losey et al. 2018). Как я уже писала, взаимоотношения анимистов с духами имеют широкий диапазон, они не ограничиваются стремлением человека умилостивить, умолить духа; в арсенале опытного ритуального специалиста есть убеждение, обман, отвлечение, запугивание (Станюкович 2011; Stanyukovich 2013). Отправляя собаку вместе с умершим, ей наказывают охранять его на пути в мир мертвых. Собака, жертвуемая для излечения больного, призвана защитить его жизнь от тех, кто на нее покушается, атаковать врага, который навел порчу8. Аналогичным образом собака выступает гарантом выполнения клятвы: у даяков Борнео
7 Это общая тенденция. Отдельные случаи жертвоприношения собаки встречаются и в других обрядах (Jenks 1905: 203; Кондоминас 1968).
8 Очень интересно было бы сравнить функции собаки у ифугао с ее ролью у батаков, в частности в батакских мифах, связанных с жреческими жезлами, и в практиках оживления жезла, связанных с жертвоприношениями собаки и ребенка, которые становятся защитниками деревни (Кгиу 1937; Ревуненкова 2010 [1973]: 273-292); 2010 [1977]: 39-47).
принято клясться над телом собаки (а также тигра) (Б. Селлато, письмо автору от 8 мая 2021 г.).
По моим полевым материалам, ифугао и яттука Северного Лусона (Филиппины) жертвуют собаку в том случае, если ритуальный специалист в ходе гадательного обряда anap определил, что болезнь вызвана колдовством. В таком случае проводится ритуал humyang (яттука) или hagoho (тували ифугао). Для него нужна полностью черная собака пяти месяцев от роду или старше, а также три курицы. Куры идут как вестники и приношения духам и предкам, чтобы те помогли собаке, задача которой — напасть на совершившего колдовство и его семью. Недаром имя собаки, как и человека, у ифугао дается не произвольно, его определяет мумбаки (ритуальный специалист) в ходе специального обряда. Мои информанты называют самые распространенные клички и объясняют их следующим образом: <Alawin — собака, которая всегда сопровождает хозяина, когда он идет охотиться; Manabong — собака, которая хватает любого лесного зверя без разбора, Munduwong — собака, которая не сдается, пока не поймает зверя в лесу, Paguyon — собака с острым нюхом, который она использует, чтобы преследовать животное, дикую курицу, белку, большую ящерицу и прочих»9. Соотношение этимологии названных кличек и их объяснений информантами — отдельный интереснейший сюжет. Скажем здесь только, что именование собак, особенно у охотничьих народов, заслуживает особого внимания антрополога, но редко его получает — тем ценнее исключения (Давыдов, Симонова 2008: 215-217).
НИЗШАЯ МИФОЛОГИЯ: ОБОРОТНИ
У ифугао есть класс богов и духов Gatui — божества-гарпии: «gatui представляют обычно как нечто среднее между собакой и птицей, но часто с человеческим лицом и со способностью обращаться в человека при желании. Gatui, как и летающий монстр (taiyaban), питается душами; его часто сопровождает собака, kilkilan. Это исключительно патогенные божества» (Barton 1946).
На всем пространстве равнинных католических Филиппин распространена вера в оборотней, аналогов европейских вервольфов. Чаще всего они принимают обличие кого-нибудь из животных-спутников ранних австронезийцев. Самый известный из этих призраков — aswang, название которого, по всей видимости, происходит от основы aso (собака). Собирательное название всех этих видов нечисти — multo, от испанского muerto ('мертвый'). Как мне рассказывали информанты из центрального висайского региона (о. Панай), «у нас есть бабуй-бабуян, оборотни, это
9 Информанты — Р. Г., м., 52 года, яттука, Амдунтуг, Асипуло; М. Г., ж., 63 года, и П.П., м., 56 лет, Кианган, провинция Ифугао, Филиппины.
люди, которые могут превращаться в большую свинью, или собаку, или птицу» (Станюкович 2018: 304-305). Им посвящена значительная литература (см., напр.: Lieban 1967). У тинггианов, анимистов Лусона, есть дух Apdel, принимающий обличие красного петуха или белой собаки (Cole 1922: 296). О родственных персонажах в индонезийской низшей мифологии см.: (Фролова, Лунева 2019).
СОБАКА В МИФАХ О ПОТОПЕ, О СОЗДАНИИ ЗЕМНОГО ЛАНДШАФТА И ПРОИСХОЖДЕНИИ ЧЕЛОВЕКА
Индокитай — часть Юго-Восточной Азии, в древности гораздо плотнее, чем сейчас, населенная австронезийцами. Потеснившие их народы до сих пор живут среди осколков австронезийцев — тямов (чамов), эде (радэ), джарай, раглай, тьюру (чуру) и др. Миф мнонгов, бахнарического народа, в котором говорится о выборе жертвенного животного для прекращения потопа, был опубликован Жоржем Кондоминасом в недоступной нам ранней франкоязычной работе (Condominas 1957: 72-73). Приведем его пересказ из английского источника:
Мнонги говорят, что приносить действенные жертвы люди научились во время великого потопа от двух легендарных героев, которых звали Мот Длонг и Мот Длаанг. Когда уже казалось, что дождь не прекратится никогда, Мот Длонг и Мот Длаанг принесли в жертву собаку, крокодила и игуану, чтобы прекратить дождь; но эти жертвы не оказали нужного действия, ливень не прекратился. Мот Длонг и Мот Длаанг сидели под дождем и размышляли, думали, что пошло не так. Вдруг их осенило — они решили принести в жертву буйволов. Поймали несколько и велели слугам подготовить их к жертвоприношению. Совершили великое жертвоприношение, и Мот Длонг и Мот Длаанг помолились о прекращении дождя. Жертвоприношение было успешным, дождь прекратился; с тех пор мнонги предпочитают буйвола всем другим жертвенным животным (Minority 1966: 499).
Это классический этиологический миф, построенный по логике «от противного»: во времена первотворения рожали мужчины, а не женщины; животные могли говорить и т. д. Он объясняет, почему в столь важный момент в жертву должен был быть принесен именно водяной буйвол, главное жертвенное животное бахнаров. Упоминание крокодила и игуаны, которые не являются жертвенными животными, может быть произвольно, однако можно предположить и влияние ситуации (потоп), т. к. это рептилии, связанные с водной стихией. Что же до собаки, она как раз является жертвенным животным в Юго-Восточной Азии, у бахнаров в том числе (чему есть множество примеров в (Кондоминас 1968)), но только в особых случаях (болезнь, смерть). Собака — неправильная жертва для
прекращения дождя, однако у многих народов Юго-Восточной Азии она присутствует в мифах о потопе в других качествах10.
В филиппинских мифах причиной потопа являются охотничьи нужды богов, а именно их стремление создать ландшафт, пригодный для загонной охоты с собаками. В процессе создания гор гибнет (тонет) прежнее человечество; новое происходит от инцестуозного брака брата и сестры человеческого или божественного происхождения. Во многих вариантах выжившие замерзают на вершине горы (или разных гор), бог посылает им огонь, причем посланцем выступает либо собака, либо олень — самая желанная дичь для загонной охоты с собаками.
Вот мой краткий пересказ ифугаоского мифа о потопе, записанного испанским миссионером Хуаном Вильяверде:
Кабигат, старший сын божества Уигана, спускается с неба на землю поохотиться. У него ничего не получается, потому что он не слышит лая своих охотничьих собак: земля плоская, нет гор и скал, от которых отражается звук. Кабигат решает исправить ситуацию, затыкает стоки земных вод и вызывает ливень, который идет, не прекращаясь, три дня. В результате потопа меняется ландшафт (появляются горы), но все люди на земле тонут. По приказанию отца Кабигат снова отправляется на землю, на этот раз вместе со своей сестрой Буган. Потомки этой божественной пары, совершившей инцест, заселили горы района Силипан (Villaverde 1911: 319).
Аналогичные мифы, записанные у бонтоков, представляют собой контаминацию мифа о потопе и мотива «собака и огонь» (D4E1 в базе мифологических мотивов Берёзкина и Дувакина):
Сыновья Лумауига пошли охотиться. Нигде в мире не было гор, мир был плоский, невозможно было поймать диких свиней и оленей. Тогда старший брат сказал: «Давай затопим мир, чтобы могли подняться горы». В живых остались только брат и сестра на вершине горы Покис, и им было очень холодно. Лумауиг послал свою собаку и своего оленя за огнем, и со второй попытки они добыли огонь. Тогда Лумауиг сам отнес его брату и сестре и наказал им пожениться (Seidenadel 1909; Beyer 1913).
Другой вариант этого мифа находим у (Cole 1916: 102-104). Мотив C12B («люди — потомки собаки»), согласно базе Берёзкина и Дувакина, распространен в основном в Америках и на юге Азии. В некоторых филиппинских мифах о потопе супругом женщины становится не брат, а пес. Близкие варианты, в которых собака предстает прародителем
10 Сюжеты с участием собак в мифологии Индокитая также рассматриваются в классических работах В. Я. Чеснова (1976) и Г. Г. Стратановича (1977, 1978).
человечества или отдельных этнических групп, встречаются в мифологии Китая и Индокитая (Алимов 1994; Van 1993).
Главенствующую роль в филиппинских мифах о происхождении человека занимают «растительные» варианты, то есть первые люди выходят из растений, как правило, из бамбука (реже из тростника). Особый интерес представляют совмещенные варианты, сочетающие «растительный» и «животный» коды: «Во время великой засухи Mampolompon не мог на своей расчистке вырастить ничего, кроме бамбука, и сильный ветер поломал бамбук. Из него вышли собака и женщина, они стали предками моро11» (Cole 1916: 99-101).
В полинезийских сказаниях о трикстере-полубоге Мауи мы видим обратный порядок: Мауи превращает Ирауару, мужа своей сестры Хины, в первую собаку. Этим объясняются «человеческие» черты, присущие собакам (Luomala 1958). Многочисленные параллели между Мауи и Лума-уигом, крупнейшей мифологической фигурой северофилиппинского пантеона, замечены уже давно (Luomala 1949, 1958). Дальнейшее сравнение этих мифологий будет полезно для исследования вариаций «собачьих мотивов» в австронезийском мире.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Роль собаки в культуре филиппинцев и других австронезийских народов — в их повседневной жизни, в верованиях, обрядах и мифологии — чрезвычайно велика, особенно в древности. Собака была одним из трех домашних животных, которые сопровождали австронезийцев в процессе расселения в островной Юго-Восточной Азии и Океании. Основными функциями собаки с древнейших времен были охота и охрана. Ее использовали и как источник белка в рационе, что в ряде областей Океании, где на мелких островах загонная охота с собаками стала неактуальной, привело к полному уничтожению популяции (с последующей реинтродукцией).
Собака не входит в обычную ритуальную пирамиду жертвенных животных. Она использовалась (и продолжает использоваться коренными народами) в целительных и похоронных обрядах. Собака — жертва с совершенно особым статусом, это не посланник от людей духам и не дар им, а боец, защитник больного или умершего. Недаром у некоторых народов имя собаки, как и имя ребенка, определял в ходе особых обрядов ритуальный специалист.
Следы особого отношения к собаке сохранились лучше всего у народов, для которых охота по-прежнему важна. В таких обществах связи
11 Моро — собирательное название для мусульман юга архипелага, происходящее от испанского «мавр».
Рис. 7. Собака, лежащая на рисе, разложенном на просушку. Фото М. В. Станюкович. Провинция Ифугао, о. Лусон, Филиппины, 2012
Fig. 7. Dog lying on rice laid out to dry. Photo by Maria V. Stanyukovich. Ifugao province, Luzon island, the Philippines, 2012
между человеком и его ближайшим другом и помощником носят не только функциональный, но и эмоциональный характер. По мере того, как охота утрачивает значимость, становится менее значимой и роль собаки, а эмоциональные связи между человеком и животным слабеют.
В австронезийской мифологии собака, в первую очередь охотничья, играет важную роль в сюжетах о формировании ландшафта, в мифах о потопе, о получении человеком огня; она также выступает как прародитель человека или отдельных этнических групп.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Алимов И. А. Древнекитайские памятники о собаке // Кунсткамера. Этнографические тетради. 1994. Вып. 5-6. С. 257-261.
Берёзкин Ю. Е. Черный пес у слезной реки. Некоторые представления о пути в мир мертвых у индейцев Америки и их евразийские корни // Антропологический форум. 2005. № 2. С. 174-211.
Берёзкин Ю. Е., Дувакин Е. Н. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам. Аналитический каталог . URL: http:// www.ruthenia.ru/folklore/berezkin/ (дата обращения: 07.03.2021).
Возчиков Д. В. Амок, попугаи и волшебное дерево: Мир Нусантары в описании венецианского купца XV в. // Этнография. 2019. № 1 (3). С. 73-98.
Давыдов В. Н., Симонова В. В. Собачье сердце: антропология собакоедения в постсоветской эвенкийской деревне // Вести лаборатории древних технологий. 2008. С. 213-230.
Комиссаров С. А., КудиноваМ. А. Псы бога грома (еще раз о значении каменных собак Лейчжоу, Китай) // Вестник Новосиб. гос. ун-та Сер. «История, филология». 2017. Т. 16. Вып. 10. Oriental Studies. С. 25-31.
КондоминасЖ. Лес священного камня. М.: Наука, ГРВЛ, 1968.
Кудинова М. А. Ритуально-мифологическая семантика каменных изваяний собак в традиционной культуре юга Китая (на материалах полуострова Лэйчжоу) // Вестник Новосиб. гос. ун-та Сер. «История, филология». 2014. Т. 13. Вып. 4: Востоковедение. C. 60-69.
Лебедева А. А. Кава в Восточной Микронезии // Бетель, кава, кола, чат. Жевательные стимуляторы в ритуале и мифологии народов мира / Отв. ред. М. В. Станюкович, А. К. Касаткина. СПб.: МАЭ РАН, 2015. (Маклаевский сборник. Вып. 5). С. 111-120.
Ревуненкова Е. В. Магические жезлы батаков Суматры //Индонезия и Малайзия — перекресток культур / М. В. Станюкович, А. К. Касаткина. СПб.: МАЭ РАН. (Маклаевский сборник. Вып. 2). 2010 (перв. публ.: 1973). С. 273-292.
Ревуненкова Е. В. Миф о батакском жреческом жезле // Индонезия и Малайзия — перекресток культур: сб. статей Е. В. Ревуненковой. / Отв. ред. М. В. Станюкович, А. К. Касаткина. СПб.: МАЭ РАН. (Маклаевский сборник. Вып. 2). 2010 (перв. публ.: 1977). С. 39-47.
Сказки и мифы народов Филиппин / Сост. Р. Л. Рыбкин. М.: Наука, ГРВЛ, 1975.
СтанюковичМ.В. Филиппины и Куба: две модели испанской колонизации // Радловские чтения. СПб.: МАЭ РАН, 2002а. С. 111-116.
Станюкович М. В. Музыкальные инструменты ифугао (Филиппины) из собрания МАЭ РАН // Музыка Кунсткамеры: к 100-летию Санкт-Петербургского музея музыкальных инструментов. СПб., 2002б. С. 167-175.
Станюкович М. В. Эпос и память живых и мертвых // Классический фольклор сегодня: Материалы конф., посвящ. 90-летию со дня рождения Б. Н. Путилова. Санкт-Петербург, 14-17 сентября 2009 г. / Отв. ред. Т. Г. Иванова. СПб.: Дмитрий Буланин, 2011. С. 472-491.
Станюкович М. В. Белая дама и ее либрета // Фольклор и антропология города. 2018. Вып. I (1). С. 298-316.
Станюкович М. В. Пляски плодородия. Церковь Пресвятой Девы рыболовной сети, Танцующего св. Пасхалия и св. Клары Ассизской на Филиппинах и ее языческое наследие // Вестник РГГУ. Серия. «Литературоведение. Языкознание. Культурология». 2020. № 5. С. 112-139.
Старцев А. Ф. Этнические представления тунгусо-манчжур о природе и обществе. Владивосток: Дальнаука, 2017.
Стратанович Г. Г. Этногенетические мифы об исходе из яйца или из тыквы у народов Юго-Восточной Азии // Этническая история и фольклор. М., 1977. С. 62-73.
Стратанович Г. Г. Народные верования населения Индокитая. М.: Наука, ГРВЛ, 1978.
ФроловаМ. В., Лунева А. И. Месть Кунтилак: индонезийский призрак в современной культуре // Этнография. 2019. № 1 (3). С. 173-192.
Чеснов В. Я. Историческая этнография стран Индокитая. М.: Наука, 1976.
Alacacin C. The Gods and Goddesses. Historical and Cultural Data of Provinces. 1952.
Amano N., Piper P. J., Hung H., Bellwood P.. Introduced Domestic Animals in the Neolithic and Metal Age of the Philippines: Evidence from Nagsabaran, Northern Luzon // Journal of Island & Coastal Archaeology. 2013. No. 8. Pp. 317-335.
Barton R. F. The Religion of the Ifugaos // American Anthropologist. 1946. Vol. 48. No. 4. Pt. 2. Pp. 1-219.
Beyer H. O. Origin myths among the mountain peoples of the Philippines // Philippine Journal of Sciences 8 (section D). 1913. Pp. 85-117.
Blust R. The History of Faunal Terms in Austronesian Languages // Oceanic Linguistics. 2002. No. 41 (1). Pp. 89-139.
Cole F.-C. Traditions of the Tinguian: A Study in Philippine Folk-lore // Field Museum of Natural History, publ. 180, Anthropological series. Vol. XIV. No. 1. Chicago, 1915.
Cole F.-C. The Tinguian. Social, Religious, and Economic Life of a Philippine Tribe // Field Museum Anthropological Series. Vol. XIV. No. 2. 1922. Pp. 227-403.
Cole M. C. Philippine Folk Tales. Chicago: A. C. McClurg and Company, 1916.
Condominas J. Nous avons mange la foret de la pierre-genie Goo. Paris: Mercure, 1957.
Conklin H. C. Hanunoo Agriculture. A Report on an Integral System of Shifting Cultivation in the Philippines. Reprinted by Elliot's Books Northford, Connecticut, 1975. (First publ. by Food and Agriculture organization of the United Nations. Rome, 1957).
Demetrio F. R., Cordero-Fernando G. The Soul Book. Quezon City: GCF Books, 1991.
Gaverza J. K. M. The myths of the Philippines. An Undergraduate Thesis Submitted to the College of Social Science and Philosophy Diliman, Quezon City, ... Degree of B. A. Linguistics. 2014. 180 pp. URL: www.academia.edu/36248979/THE_MYTHS_OF_ THE_PHILIPPINES_2014_ (дата обращения: 08.02.2021).
Gibson T. Sacrifice and Sharing in the Philippine Highlands: Religion and Society among the Buid of Mindoro. Quezon City: Ateneo de Manila Univ. Press, 2015. (Reprint. Originally publ.: London: Athlone Press, 1986).
Greig K., Walter R., Matisoo-Smith E. A. Dogs and People in Southeast Asia and the Pacific // The Routledge Handbook of Bioarchaeology in Southeast Asia and the Pacific Islands. Routledge, 2016. P. 462-482.
Greig K., Gosling A., Collins C. J., Boocock J., McDonald K., Addison D. J., Allen M. S., David B., Gibbs M., Higham C. F. W, Liu F., McNiven I. J. O'Connor S., Tsang C. H, Walter R. & Matisoo-Smith E. Complex History of Dog (Canis familiaris) Origins and Translocations in the Pacific Revealed by Ancient Mitogenomes // Scientific Reports Received. 20 March 2018. Accepted: 31 May 2018. Publ. online: 14 June 2018.
Hohulin R. M., Hohulin E. L. Tuwali Ifugao Dictionary and Grammar Sketch. Manila: Linguistic Society of the Philippines, 2014.
Jenks A. The Bontoc Igorot. Manila: Bureau of Public Printing, 1905.
Kohnen N., Kohnen P. Igorot. Traditional Ways of Life and Healing among Philippine Mountain Tribes / Transl. by L. Nieroba and D. Winkler. SDK. Systemdruck Köln GmbH West Germany, 1986.
Kruyt A. C. De hond in de geestenwereld der Indonesiens // Tijdschrift voor Indische taal-land- en volkenkunde. 1937. D. 77. Afl. 4. Pp. 534-589.
Landman G. The Kiwai Papuans of British New Guinea. A Nature-born Instance of Rousseay's Ideal Community. London, 1927.
Lieban R. W. Cebuano Sorcery. Berkeley: Univ. of California Press. 1967.
Losey R. J., Nomokonova T., Fleming L. S., Kharinskiic A. V., Kovychev E. V., Konstan-tinov M. V., Diatchina N. G., Sablin M. V., Iaroslavtseva L. G. Buried, Eaten, Sacrificed: Archaeological Dog Remains from Trans-Baikal, Siberia //Archaeological Research in Asia (2018). URL: https://doi.org/10.1016/j.ara.2018.02.005
Luomala K. Maui-of-a-thousand-tricks: His Oceanic and European Biographers. Honolulu: Bernice P. Bishop Museum, 1949.
Luomala K. Polynesian Myths about Maui and the Dog // Fabula. Berlin: Walter de Gruyter, 1958. No. 2 (1). Pp. 139-162.
Minority Groups in the Republic of Vietnam. Amer. Univ. (Washington, D. C.). Cultural Information Analysis Center Headquarters, Department of the Army, 1966.
Ochoa J. Terrestrial vertebrates from Ille Cave, Northern Palawan, Philippines: Subsistence and palaeoecology in the Terminal Pleistocene to the Holocene: Unpubl. thesis. Quezon City: University of the Philippines, 2009.
Ochoa J., Paz V., Lewis H., Carlos J., Robles E., Amano N., Ferreras M. R., Lara M., Vallejo B., Jr., Velarde G., Villaluz S. A., Ronquillo W., and Solheim W. II. The Archaeology and Palaeobiological Record of Pasimbahan-Magsanib Site, Northern Palawan, Philippines // Philippine Science Letters. 2014. No. 7 (1): Pp. 22-36.
Piper Ph. J., Campos F. Z., Hsiao-chun Hung. A Study of the Animal Bones Recovered from Pits 9 and 10 at the Site ofNagsabaran in Northern Luzon, Philippines // Hukay. 2009. No. 14. Pp. 47-90.
Pollock N. J. Food classification in three Pacific societies: Fiji, Hawaii and Tahiti // Ethnology. 1986. No. 25 (2). Pp. 107-117.
Ramos M. Tales of Long Ago in the Philippines. Manila, Philippines, 1953.
Reid L. A. Philippine minor languages: Word-lists and phonologies // Oceanic Linguistics Special Publication No. 8. Honolulu: Univ. of Hawai'i Press, 1971.
Seidenadel C. W. The First Grammar of the Language Spoken by the Bontoc Igorot, with a Vocabulary and Texts. Chicago: The Open Court Publishing Co., 1909.
Sellato B. The Other Tiger: History, Beliefs, and Rituals in Borneo // Temasek Working Paper Series. 2019. No. 1
Stanyukovich M. V. Epic as a Means to Control Memory and Emotions of Gods and Humans: Ritual Implications of Hudhud Among the Yattuka and Tuwali Ifugao // N. Revel, ed. Songs of Memory in Islands of Southeast Asia. Cambridge Scholars Publishing. 2013. Newcastle-upon-Tyne, Pp. 167-197.
Van D. Ng. The Flood Myth and the Origin of Ethnic Groups in Southeast Asia // The Journal of American Folklore. Summer, 1993. Vol. 106. No. 421, Amer. Folklore Society. Pp. 304-337.
Veneracion A. M. An Overview of the Rabbit Industry in the Philippines. Monthly agriculture. November 21, 2017. URL: https://www.agriculture.com.ph/2017/11/21/an-over-view-of-the-rabbit-industry-in-the-philippines/?fbclid=IwAR3VYl6Tc8CNlLOXgyS2NKzZc-F3YqGq0aVtMpsuvlo5FVKx9mZuLyELPShk (дата обращения: 07.03.2021).
Villaverde J. Supersticiones de los Igorrotes Ifugaos // El Correo Sino-Annamita. 1911 (1894.)Vol. 38. Pp. 281-455.
Vitales T. J. A Howl from the Grave: Osteological Analysis of 12th-to 15th-century dogs from Santa Ana, Manila, Philippines // International Journal of Osteology. March/April 2018. Vol. 28. Iss. 2. Pp. 170-178.
Williams C. L., Mazzola S. M., Curone G., Pastorino G. Q. What We Have Lost: Domestic Dogs of the Ancient South Pacific // Annual Research and Review in Biology. March 2018. Vol. 25 (2). URL: https://www.researchgate.net/publication/323987560_What_We_ Have_Lost_Domestic_Dogs_of_the_Ancient_South_Pacific (дата обращения 27.01.2021).
REFERENCES
Alacacin C. The Gods and Goddesses. Historical and Cultural Data of Provinces. 1952. (In English).
Alimov I. A. Drevnekitayskiye pamiatniki o sobake [Ancient Chinese documento litterario about qa dog]. Kunstkamera. Etnograficheskiye tetradi [Kunstkamera. Ethnographic Notebooks], 1994, no. 5-6, pp. 257-261. (In Russian).
Amano N., Piper P. J., Hung H. and P. Bellwood. Introduced Domestic Animals in the Neolithic and Metal Age of the Philippines: Evidence from Nagsabaran, Northern Luzon. Journal of Island and Coastal Archaeology, 2013, no. 8, pp. 317-335. (In English).
Barton R. F. 'The Religion of the Ifugaos'. American Anthropologist, 1946, vol. 48, no. 4, pt. 2, pp. 1-219. (In English).
Berezkin Yu. ["The Black Dog at the River of Tears": Some Amerindian Representations of the Passage to the Land of the Dead and Their European Roots]. Antropologicheskii forum [Forum for Anthropology and Culture], 2005, no. 2, pp. 174-211. (In Russian).
Blust R. The History of Faunal Terms in Austronesian Languages. Oceanic Linguistics, 2002, no. 1, 41, pp. 89-139. (In English).
Chesnov Ya. V. Istoricheskaya etnografiya stran Indokitaia [Historical ethnography of Indochina]. Moscow: Nauka Publ., 1976. (In Russian).
Cole F.-C. The Tinguian. Social, Religious, and Economic Life of a Philippine Tribe. Field Mus. Anthropological Series, 1922, vol. 14, no. 2, pp. 227-403. (In English).
Condominas J. Les svyaschennogo kamnya [The forest of the sacred rock]. Moscow: Nauka Publ., 1968. (In Russian).
Condominas J. Nous avons mange la foret de la pierre-genie Goo. Paris: Mercure, 1957. (In French).
Conklin H. C. Hanunoo Agriculture. A Report on an Integral System of Shifting Cultivation in the Philippines. Reprinted by Elliot's Books Northford. Connecticut, 1975. (First publ. by Food and Agriculture organization of the UN. Rome, 1957). (In English).
Davydov V N., Simonova V V [Dog's heart: anthropology of dog-eating in postsoviet Evenki village]. Vesti laboratorii drevnikh tekhnologiy [Bulletin of the laboratory of ancient technologies], 2008, pp. 213-230. (In Russian).
Frolova M. V., Lunyova A. I. Mest' Kuntilak: indoneziysliy prizrak v sovremennoy kul'ture [The vengeance of Kuntilak: Indonesian Ghost in modern Culture]. Etnografia, 2019, no. 1 (3), pp. 173-192. (In Russian).
Gaverza J. K. M. The myths of the Philippines. An Undergraduate Thesis Submitted to the College of Soc. Sci. and Philosophy Diliman. Quezon City for the Degree of B. A. Linguistics. 2014. (In English).
Gibson T. Sacrifice and sharing in the Philippine highlands: religion and society among theBuid of Mindoro. Quezon City: Ateneo de Manila University Press, 2015. (Reprint. Originally publ.: London: Athlone Press, 1986). (In English).
Greig K., Walter R., Matisoo-Smith E. A. Dogs and People in Southeast Asia and the Pacific. The Routledge Handbook of Bioarchaeology in Southeast Asia and the Pacific Islands, 2016, pp. 462-482. (In English).
Hohulin R. M., Hohulin E. L. Tuwali Ifugao Dictionary and Grammar Sketch. Manila: Linguistic Soc. of the Philippines, 2014. (In English).
Kohnen N., Kohnen P. Igorot. Traditional Ways of Life and Healing among Philippine Mountain Tribes. Transl. by L. Nieroba and D. Winkler. SDK. Systemdruck Köln GmbH West Germany, 1986. (In English).
Komissarov S. A., Kudinova, M. A. [The Hounds of the God of Thunder (once again about the Meaning of Stone Dogs' Sculptures in Leizhou, China]. Vestnikof Novosib. State Univ. Series: History, philology [Novosibirsk State University Bulletin. Series "History, Philology"], 2017, vol. 16, no.10: Oriental Studies, pp. 25-31. (In Russian).
Kruyt A. C. De hond in de geestenwereld der Indonesiens. Tijdschrift voor Indische taalland-en volkenkunde, 1937, D. 77. Afl. 4, pp. 534-589. (In Dutch).
Kudinova M. A. [Ritual and mythological semantics of stone sculptures of dogs in traditional culture of South China (Based on a Study of Sculptures of Leizhou Peninsula)]. Vestnik of Novosib. State Univ. Series: History, philology [Novosibirsk State University Bulletin. Series "History, Philology"], 2014, vol. 13, no. 4: Oriental Studies, pp. 60-69. (In Russian).
Landtman G. The Kiwai Papuans of British New Guinea. A Nature-born instance of Rousseay's ideal Community. London, 1927. (In English).
Lebedeva A. A. [Kava in East Micronesia]. Betel', kava, kola, chat. Zhevatel'nye stimuliatory v rituale i mifologii narodov mira [Betel, Kava, Cola, Chat. Chewing Stimulants in Ritual and Mythology]. (Maclay Publications, Issue 5). St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2015. pp. 111120. (In Russian).
Lieban R. W. Cebuano Sorcery. Berkeley: Univ. of California Press, 1967. (In English).
Losey R. J., Nomokonova T., Fleming L. S., Kharinskiic A. V., Kovychev E. V., Konstan-tinov M. V, Diatchina N. G., Sablin M. V., Iaroslavtseva L. G. Buried, eaten, sacrificed: Archaeological dog remains from Trans-Baikal, Siberia. Archaeological Research in Asia. 2018. Available at: https://doi.org/10.10167j.ara.2018.02.005. (In English).
Luomala K. Maui-of-a-thousand-tricks: His Oceanic and European Biographers. Honolulu: Bernice P. Bishop Museum, 1949. (In English).
Luomala K. Polynesian Myths about Maui and the Dog. Fabula. Berlin: Walter de Gruyter, 1958, no. 2 (1), pp. 139-162. (In English).
Minority Groups in the Republic of Vietnam. American University (Washington, D. C.). Cultural Information Analysis Center Headquarters, Department of the Army, 1966. (In English).
Ochoa J. Terrestrial vertebrates from Ille Cave, Northern Palawan, Philippines: Subsistence and palaeoecology in the Terminal Pleistocene to the Holocene: Unpubl. thesis. Quezon City: University of the Philippines, 2009. (In English).
Ochoa J., Paz V., Lewis H., Carlos J., Robles E., Amano N., Ferreras M. R., Lara M., Vallejo B., Jr., Velarde G., Villaluz S. A., Ronquillo W., and Solheim W. II. The archaeology and palaeobio-logical record of Pasimbahan-Magsanib Site, Northern Palawan, Philippines. Philippine Science Letters, 2014, no. 7 (1), pp. 22-36. (In English).
Piper Ph. J., Campos F. Z., Hsiao-chun Hung. A Study of the Animal Bones Recovered from Pits 9 and 10 at the Site of Nagsabaran in Northern Luzon, Philippines. Hukay, 2009, no. 14, pp. 47-90.
Pollock N. J. Food Classification in Three Pacific Societies: Fiji, Hawaii and Tahiti. Ethnology, 1986, no. 25 (2), pp. 107-117. (In English).
Ramos M. Tales of Long Ago in the Philippines. Manila, Philippines, 1953. (In English).
Reid L. A. Philippine Minor Languages: Word-lists and Phonologies. Oceanic Linguistics Special Publication, Honolulu: Univ. of Hawai'i Press, 1971, no. 8. (In English).
Revunenkova E. V [Magic Staffs of the Bataks of Sumatra]. Indoneziya iMalayziya — perekrio-stokkultur [Indonesia and Malaysia — Crossroads of Cultures]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2010, pp. 273-292. (In Russian).
Revunenkova E. V [The Batak Myth on The Staff of a Priest]. Indoneziia i Malayziya — perekri-ostok kultur [Indonesia and Malaysia — Crossroads of Cultures]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2010, pp. 39-47. (In Russian).
Sellato B. The other tiger: history, beliefs, and rituals in Borneo. Temasek Working Paper series 1, 2019. (In English).
Skazki i mify narodovFilippin [Tales and Myths of the Peoples of the Philippines]. Rybkin: Nauka Publ., 1975. (In Russian).
Stanyukovich M. V. [Epics and the Memory of the Living and the Dead]. Klassicheskiy folklor segodnya [Classic Folklore Today]. St. Petersburg: Dmitriy Bulanin Publ., 2011, pp. 472-491. (In Russian).
Stanyukovich M. V. [Fertility dance. The church of Our Lady of a Fishnet, of Dancing St. Pascual and of St. Clara of Assisi (the Philippines) and its Ancient Pagan Heritage]. Vestnik RGGU. Seriia: Literaturovedenie. Iazykoznanie. Kul 'turologiia [RGGU Bulletin. Series: Literary Criticism. Linguistics. Culturology], 2020, no. 5, pp. 112-139. (In Russian).
Stanyukovich M. V [Philippines and Cuba: Two Models of Spanish colonization]. Radlovskiye chteniya 2002 [Radlov readings 2002]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2002a, pp. 111-116. (In Russian).
Stanyukovich M. V [Ifugao (Philippines) musical instruments from the collections of the MAE RAS]. Muzyka Kunstkamery. K 100-letiyu Sankt-Peterburgskogo muzeya musykalnikh instru-mentov [The Music of Kunstkamera. To the centennial of the St.Petersburg museum of musical instruments]. St. Petersburg: MAE RAS Publ., 2002b, pp. 167-175. (In Russian).
Stanyukovich M. V. [The white lady and her libreta]. Gorodskoi fol'klor i antropologiia [Urban Folklore & Anthropology], 2018, no. 1 (1), pp. 298-316. (In Russian).
Stanyukovich M. V. Epic as a Means to Control Memory and Emotions of Gods and Humans: Ritual Implications of Hudhud Among the Yattuka and Tuwali Ifugao. Songs of Memory in Islands of Southeast Asia. Cambridge: Scholars Publishing, 2013, Newcastle-upon-Tyne, pp. 167-197. (In English).
Startsev A. F. Etnicheskiye predstavleniya tunguso-manchzhurov o prirode i obshchestve [Ethnic views of the Manchu-Tungus on the Nature and Society]. Vladivostok: Dal'nauka Publ., 2017. (In Russian).
Stratanovich G. G. [Ethnogenetic Myths on Human Origin Out of an Egg or a Gourd]. Etni-cheskaya istoriya i folklor [Ethnic history and folk-lore]. Moscow, 1977, pp. 62-73. (In Russian).
Stratanovich G. G. Narodnyie verovaniya naseleniya Indokitaia [Vernacular Beliefs of the Populations of Indochina]. Moscow: Nauka Publ., 1978. (In Russian).
Van D. Ng. The Flood Myth and the Origin of Ethnic Groups in Southeast Asia. The Journal of American Folklore, Summer, 1993, vol. 106, no. 421, American Folklore Society, pp. 304337. (In English).
Vitales T. J. A howl from the grave: Osteological analysis of 12th- to 15th-century dogs from Santa Ana, Manila, Philippines. International Journal of Osteology, 2018, vol. 28, no. 2, pp. 170-178. (In English).
Vozchikov D. V. [Amok, Parrots and a magic tree: the World of Nusantara as Described by a 15th c. Venetian Merchant]. Etnografía, 2019, no. 1 (3), pp. 73-98. (In Russian).
Williams C. L., Mazzola S. M., Curone G., Pastorino G.Q. What We Have Lost: Domestic Dogs of the Ancient South Pacific. Annual Research & Review in Biology, 2018, no. 25 (2). Available at: https://www.researchgate.net/publication/323987560_What_We_Have_Lost_ Domestic_Dogs_of_the_Ancient_South_Pacific (accessed: 27.01.2021). (In English).
Submitted: 14.04.2021 Accepted: 25.06.2021 Published: 01.10.2021
