CC BY
79
Список литературы
1. Бенвенист Э. Природа местоимений // Бенвенист Э. Общая лингвистика /пер. с фр. / общ. ред., вступ. ст. и коммент. Ю.С. Степанова. - 4-е изд. - М.: ЛИБРОКОМ, 2010. - С. 285-291.
2. Селиверстова О.Н. Местоимения в языке и речи // Селиверстова О.Н. Труды по семантике. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 375-556.
3. Fauconnier G. Mappings in Thought and Language. - Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
4. Gallagher S. Philosophical conception of the self: implications for cognitive science // Trends in Cognitive Science. - 2000. - Vol. 4. - № 1. - P. 14 - 21.
5. Hausendorf H. Deixis and speech situation revisited: the mechanism of perceived perception // Lenz F. (ed.). Deictic Conceptualization of Space, Time and Person. - Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 2003. - P. 249-269.
6. Huddleston R. English Grammar: An Outline. - Cambridge: Cambridge University Press, 1998.
7. Jespersen O. Essentials of English Grammar. - New York: Henry Holt & Co., Inc.,
1933.
8. Langacker R.W. Grammatical ramifications of the setting / participant distinction // Proceedings of the Thirteenth Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society. - USA: Berkeley Linguistics Society, 1987. - Vol. 13. - P. 383-394.
9. Langacker R.W. Grammar and Conceptualization. - Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 2000.
10. Langacker R.W. Constructing the meanings of personal pronouns // Radden G., Kopcke G-M., Berg T. & P. Siemund (eds.). Aspects of Meaning Construction. - Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 2007. - P. 179-218.
11. Langacker R.W. Cognitive Grammar: A Basic Introduction. - Oxford; New York: Oxford University Press, 2008.
12. Quirk R., Greenbaum S., Leech G., Svartvik J. A Comprehensive Grammar of the English Language. - Harlow: Longman, 1999.
13. Radden G., Kopcke G-M., Berg T. & P. Siemund (eds.). Aspects of Meaning Construction. - Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 2007.
Вердеш А. А.
Снятие пунктуационных разделов как прием организации прозаического текста (на материале русской, английской и французской художественной прозы)
В статье рассматривается снятие пунктуационных разделов как прием организации прозаического текста. Выделяется два критерия, существенных с точки зрения типологии использования данного приема: регулярность его использования по
отношению к данному тексту и особенности грамматической и смысловой структуры текста.
Ключевые слова: синтаксическое слияние, отсутствие пунктуации, снятие пунктуационных разделов, современная проза, неклассическая проза.
В работе «О синтаксических типах художественной прозы» Н. Д. Арутюнова выделила два типа прозы. Прежде всего, это синтагматическая
387
проза, которая «стремится к созданию целостной, упорядоченной и логически осмысленной картины, в которой господствует идея неравноценности, иерархичности, субординативной связи частей и доминирующего над ним целого» [4, с. 481]. Ей противостоит актуализирующая проза, в которой «происходит разрушение синтагматической иерархии» [4, с. 485], что проявляется в парцелляции, отказе от использования подчинительных связей и элементов, выражающих логические связи между предложениями, и т.п. Аналогичные явления могут осмысляться как расчлененность или тенденция к расчленению [2; 14; 17], дезинтеграционные процессы [12; 15], дискретность [13], «рубленый стиль» [16].
Е. А. Покровская [14] рассмотрела это противопоставление в более широком культурном контексте и показала наличие большого количества соответствий между явлениями художественной литературы и других видов искусства. Это позволило ей подтвердить идею о классической («апол-лоновской») и неклассической («дионисийской») парадигмах культуры, сформулированную Ф. Ницше, а впоследствии развитую А. Якимовичем, и описать на широком материале русской художественной литературы конкретные формы, которые принимают эти парадигмы.
Тенденция к расчленению в художественной литературе отмечается с конца XIX века. Она дополняется тенденцией к слиянию [1; 14, с. 293], причем первая изучена гораздо лучше, чем вторая. Тенденция к слиянию реализуется в виде сложных синтаксических целостностей, основанных преимущественно на бессоюзной связи, в отказе от пунктуации, в отсутствии непосредственного выражения границ между авторской речью и речью персонажей, в одновременном присутствии внутри высказывания нескольких субъектов речи. Обе тенденции противопоставляются синтагматической прозе как проявления одного и того же процесса, реализующегося в противоположных направлениях. О последнем, в частности, свидетельствует то, что тенденции к расчленению и слиянию (интеграционные и дезинтеграционные процессы) взаимодействуют в рамках прозаических текстов, созданных в последние десятилетия [12].
По мнению исследователей, снятие пунктуационно-графических разделов внутри предложения и между предложениями является одним из наиболее ярких и последовательных проявлений тенденции к синтаксическому слиянию в художественном тексте [1; 12; 14]. С точки зрения пунктуационных норм данное явление следует рассматривать как частный случай нерегламентированной или авторской пунктуации [7]. Осмысление отсутствия пунктуации именно таким образом правомерно, поскольку текст без пунктуации всегда воспринимается на фоне традиционного, привычного в плане графики оформления текста.
Этот прием типичен прежде всего для поэтической речи. Среди современных профессиональных поэтов даже существует мнение, что любое стихотворение не должно иметь пунктуационного оформления [9, с. 141]. В прозаическом тексте такой способ оформления текста использовал
388
Дж. Джойс, Дж. Дос-Пассос, В. Вульф, С. Беккет, У. Фолкнер, Т. Моррисон, К. Симон, Р. Пенже, Ф. Соллерс, С. Соколов, В. Аксенов, Н. Байтов и многие другие писатели. Разумеется, он не стал стандартным способом оформления художественного текста. Однако распространенность данного приема позволяет сделать вывод о том, что он является отличительной чертой художественной литературы ХХ века.
Хотя исследователи обращали внимание на данное явление, видя в нем яркий признак художественного текста неклассического типа, оно практически не становилось объектом подробного изучения в отечественной лингвистике. Среди немногочисленных исключений стоит назвать работы И.В. Арнольд, Г.Д. Ахметовой, Е.Б. Локтева [3, с. 305-308; 5; 6; 11], причем в них снятие пунктуационных разделов рассматривается либо в ряду других явлений, либо преимущественно на материале поэтических текстов. Тем более, не предпринимались попытки построения типологии данного явления.
Следует подчеркнуть, что для художественных текстов, как правило, не характерно полное отсутствие пунктуационно-графического оформления. Тексты нередко делятся на абзацы и главы или отдельные фрагменты («Howitis» С. Беккета). В некоторых случаях (ср. роман «Cettevoix» Роббера Пенже) абзацы, не будучи предложениями в грамматическом отношении, оформляются как предложения, то есть начинаются с прописной буквы и завершаются точкой, хотя внутри них какое бы то ни было пунктуационное оформление отсутствует (равно как и привычные синтаксические структуры синтагматической прозы). Однако такие способы оформления все-таки следует считать периферийными, поскольку они принципиально не меняют механизмов восприятия текста читателем, лишь в некоторых отношениях облегчая этот процесс за счет деления текста на «порции».
Полагаем, что для типологии случаев снятия пунктуационнографических разделов в тексте значимыми являются два признака. Во-первых, это регулярность использования данного приема по отношению к целому тексту; во-вторых, это грамматический строй текста, а также его смысловая структура.
1. Прежде всего, отсутствие пунктуационного оформления текста может быть конструктивным признаком произведения в целом или отдельных его фрагментов.
Например, в романе С. Соколова «Школа для дураков» фрагменты, не оформленные пунктуационно, нередко представляют собой самые эмоционально «напряженные» моменты повествования, ср.: Мне кажется, ты снова притворяешься, неужели все это так интересно, ты заговариваешь мне зубы, ты не желаешь, чтобы я рассказал тебе всю правду о Вете, о том, что делали с ней в своих квартирах и номерах те молодые люди, которых ты никогда не увидишь ну почему скажи мне наконец почему ты или почему я почему мы боимся говорить про это друг другу или каждый
389
себе во всем этом так много правды почему почему почему да много знаешь но знаешь если не знаю я же ничего и ты ничего мы ничего про это не знаем мы пока или уже не знаем что ты можешь рассказать мне или себе (С. Соколов, «Школа для дураков»). Хотелось бы обратить внимание на внезапность перехода от пунктуированного текста к тексту без пунктуации. Между ними нет четкой границы, обозначенной, например, отступом, который отделяет одну главу от другой, или знаком препинания.
Аналогичные вкрапления находим в романе «Beloved» Тони Моррисон. Отказ от пунктуационного оформления текста представляет собой один из приемов, активно используемых Т. Моррисон в различных произведениях, причем такие фрагменты противостоят не только фрагментам, оформленным в соответствии с традициями и нормами, но фрагментам, имеющим «избыточную» пунктуацию. Характерен следующий фрагмент: leaves she puts them in a round basket the leaves are not for her she fills the basket she opens the grass I would help her but the clouds are in the way how can I say things that are pictures I am not separate from her there is no place where I stop her face is my own and I want to be there in the place where her face is and to be looking at it too a hot thing All of it is now it is always now there will never bea time when I am not crouching and watchingothers who are crouching too I am always crouching the man on my face is dead his face is not mine his mouth smells sweet but his eyes are locked some who eat nasty themselves (Т. Morrison, «Beloved») [10]. Данный фрагмент является продолжением абзаца, который начинается с традиционно оформленных предложений (She played with me and always came to be with me whenever I needed her. She'smine, Beloved. She'smine), и следует за ними без отступа. В отличие от приведенного выше примера из романа С. Соколова, граница между пунктуированным и непунктуированным фрагментами обозначена при помощи точки.
Между фрагментами, имеющими и не имеющими пунктуационного оформления, могут устанавливаться еще более четкие границы. Реализуется это как чередование глав с наличием и отсутствием пунктуации. Примером такого соотношения может служить роман «The 42ndParallel» Дж. Дос-Пассоса, первый роман из трилогии «U.S.A.». Данное чередование создает контраст между различными планами повествования, который подчеркивается небольшими вставками, представляющими собой коллажи из отрывков газетных новостей. Аналогичные вкрапления имеются в романе Джеймса Джойса «Ulysses».
Несомненно, части текста, у которых отсутствует пунктуационнографическое оформление, могут выполнять самые разные функции, и передача внутреннего диалога (подчас, но не всегда эмоционально насыщенного) - лишь одна из них. Однако во всех случаях, подобных приведенным выше, отказ от пунктуационно-интонационных разделов существует (и воспринимается читателем) на фоне остального текста, имеющего пунктуационное оформление, или иначе оформленных фрагментов. Следова-
390
тельно, этот прием оказывается значимым прежде всего в контексте произведения, поскольку позволяет противопоставить одни фрагменты текста другим, отграничить их друг от друга.
В произведениях, в которых отсутствие пунктуационного членения является признаком целого текста, актуализируется только «культурный фон», то есть другие художественные тексты, на фоне которых воспринимается данный текст.
В качестве примера можно привести роман Сэмюэля Беккета «Howitis». Данный текст разбит на небольшие фрагменты, отделенные друг от друга отступом, иное пунктуационное или графическое оформление в нем отсутствует. При этом изначально Беккет намеревался не использовать даже разбиение на фрагменты, однако перед публикацией романа отказался от этой идеи [8, с. 15].
Приведем небольшой фрагмент из начала романа: how it was I quote before Pim with Pim after Pim how it is three parts I say it as I hear it
voice once without quaqua on all sides then in me when the panting stops tell me again finish telling me invocation
past moments old dreams back again or fresh like those that pass or things things always and memories I say them as I hear them murmur them in the mood
in me that where without when the panting stops scraps of an ancient voice in me not mine (S. Beckett, «How it is»).
Необходимо отметить, что в тексте имеются фрагменты большего объема, однако они не превосходят фрагменты из приведенного примера значительно. Это имеет объяснение. Роман представляет собой поток сознания (или, точнее, разговор с самим собой) главного героя Бома. Согласно мнению И. Хассана, которое приводит А. В. Володченко, разбиение текста на фрагменты символизирует паузы, которые делает ползущий по грязи Бом для того, чтобы перевести дыхание [8, с. 13]. Другими словами, членение текста имеет изобразительную (иконическую) функцию, которая имеет отношение к репрезентируемой текстом ситуации, а не к его смысловой или грамматической структуре. Используемое автором абзацное членение (в сочетании с пустой строкой между фрагментами) не отсылает к структуре текста, то есть не отражает начало новой мысли, смену времени или места действия и т.п.
Особый случай представлен текстами, пунктуационно-интонационное оформление которых носит нерегулярный характер, причем отсутст-вие/наличие пунктуации не обнаруживает корреляций с композицией или содержательной стороной текста, как в рассмотренных выше примерах из произведений С. Соколова и Т. Морриссон. В качестве примера можно привести следующий абзац из романа «Histoire» Клода Симона: l'une d'elles touchait Presque la maison et l'ete quand je travaillais tard dans la nuit assis
391
devant la fenetre ouverte je pouvais la voir ou du moins ses derniers rameaux eclaires par la lampe avec leurs feuilles semblables a des plumes palpitant faiblement sur le fond de tenebres, les folioles ovales teintees d'un vert cru irreel par la lumiere electrique remuant par moments comme des aigrettes comme animees soudain d'un mouvement proper (et derriere on pouvait percevoir se communiquant de proche en proche une mysterieuse et delicate rumeur invisible se propageant dans l'obscur fouillis des branches), comme si l'arbre tout entire se reveillait s'ebrouait se secouait, puis tout s'apaisait et elles reprenaient leur immobilite, les premieres que frappaient directement les rayons de l'ampoule se detachant avec precision en avant des rameaux plus lointains de plus en plus faiblement eclaires de moins en moins distincts entrevus puis seulement devines puis completement invisibles quoiqu'on pat les sentir nombreux s'entrecroisant se succedant se superposant dans les epaisseurs d'obscurite d'ou parvenaient de faibles froissements de faibles cris d'oiseaux endormis tressaillant s'agitant ge-missant dans leur sommeil (Claude Simon, Histoire). В данном фрагменте пунктуация присутствует и представлена запятыми и скобками. Однако происходит это нерегулярно - ожидаемых знаков нет там, где они в соответствии с правилами французской пунктуации строго необходимы, например, между однородными членами предложения (ср.: si l'arbre tout entire se reveillait s'ebrouait se secouait; s'entrecroisant se succedant se superposantdans les epaisseurs d'obscurite).
2. Еще одно направление, перспективное с точки зрения типологии рассматриваемого явления, связано со степенью структурированности текста и способами его структурирования. Этот признак затрагивает не сам факт наличия или отсутствия пунктуационно-графического оформления, а грамматико-синтаксическую и смысловую организацию текста.
Целесообразно предположить, что все тексты, не имеющие пунктуационно-графического оформления, организованы как континуум. На краях этого континуума имеется два крайних случая: с одной стороны, это текст, который не имеет пунктуационно-графического оформления, но по своей синтаксической структуре аналогичен традиционному тексту (или чрезвычайно близок к нему); с другой стороны, это текст, который приобретает специфические структурные (грамматико-синтаксические и смысловые) признаки, обусловленные отсутствием пунктуационно-графического оформления.
Рассмотрим в качестве примера следующий фрагмент из романа Саши Соколова «Школа для дураков»: Да шили нет покупали шел снег было холодно мы возвращались из кино и я подумала что вот у мужа и в эту зиму не будет теплой пижамы заглянула в универмаг а ты остался на улице купить бананов за ними очередь была и я не особенно торопилась посмотрела сначала ковры и записалась на полтора метра на метр семьдесят пять на через три года потому что фабрику закрыли на ремонт а потом в мужском нижнем белье увидела сразу эту пижаму и китайские кальсоны с сорочкой лохматые такие и все не решу что лучше вообще-то мне
392
больше нравились кальсоны и недорогие и цвет хороший в них и спать можно и на работу поддеть и дома ходить но ведь мы с соседями живем значит в прихожую или на кухню уже не выйдешь а в пижаме все-таки и прилично и мило даже... (С. Соколов, «Школа для дураков»). Как видно, этот текст в целом представляет собой связное изложение истории приобретения пижамы, а по своему синтаксическому строению напоминает устную монологическую речь (а точнее, ее типичную имитацию в художественном или публицистическом тексте). Об этом свидетельствуют простые предложения, объединенные преимущественно бессоюзной связью, нелитературные конструкции (на через три года), периодические использование частицы вот, обилие пояснительных конструкций (а ты остался на улице купить бананов за ними очередь была; увидела кальсоны лохматые такие). Хотя отсутствие знаков препинания затрудняет понимание текста, в целом его синтаксическая и смысловая структура остается ясной.
Аналогично организована словесная ткань романа Ф. Соллерса «Paradis»: «peu m'importe finalement d'etre lu puisque la revelation a ete pour vous comme un livre scelle une ecriture inconnue je connais vos gestes vos langues je ramasse votre ecume bavee soupiree je la cueille rapide au passage les signes que je pose d'autres sauront les dissoudre ils seront pres de moi» (Ph. Sollers, Paradis).
Как видно, в этом примере содержатся очевидные признаки связного текста. Прежде всего, это подчинительные союзы puisque и que; фрагмент строится как последовательность сложных и простых предложений (данная синтаксическая черта присуща и другим произведениям Ф. Соллерса, хотя в них для разделения простых предложений используется запятая, ср. роман «Passionfixe»). Предложения связаны по смыслу и раскрывают одну тему, а именно - проблему отношений повествователя с его потенциальными читателями. Все эти признаки однозначно указывают, что мы имеем дело со связным текстом (который, правда, имеет эмоциональный и образный характер). В силу этого не составляет особого труда «восстановить» гипотетическое нормативное пунктуационное оформление данного текста, расставив запятые между сложноподчиненными и простыми предложениями, а также однородными членами предложения.
В то же время для текстов, не имеющих пунктуационно-графического оформления, характерны особые грамматические и смысловые качества. В частности, здесь стоит отметить тексты и фрагменты, построенные по ассоциативному принципу. Это можно проиллюстрировать следующим примером: ...а то знаете задремал и слышу вдруг не то поет кто-то не то не та не та не то не та нетто брутто Италия итальянский человек Данте человек Бруно человек Леонардо художник архитектор энтомолог (Саша Соколов, «Школа для дураков»). Ассоциации по смыслу и созвучия слов являются главным и единственным принципом организации этого фрагмента. Первый ассоциативный переход осуществляется на основании пе-
393
реосмысления сочинительного союза как сочетания отрицания и местоимения (не то поет кто-то не то не та), затем в действие вступает созвучие (не то не та нетто). Наконец, слова и словосочетания нанизываются друг за другом на основе различных смысловых ассоциаций, в частности, вокруг образа Италии (нетто брутто Италия итальянский человек Данте человек Бруно человек Леонардо) и фигуры Леонардо да Винчи (Леонардо художник архитектор энтомолог).
Как уже указывалось, для текстов, лишенных пунктуационного оформления, характерна функция передачи внутреннего монолога, что влечет за собой наличие таких признаков, как резкие смены тем, незавершенность мыслей, смысловая компрессия и т. д. Классический случай -это поток сознания из последней главы романа «Ulysses» Дж. Джойса: Yes because he never did a thing like that before as ask to get his breakfast in bed with a couple of eggs since the City Arms hotel when he used to be pretending to be laid up with a sick voice doing his highness to make himself interesting for that old faggot Mrs. Riordan that he thought he had a great leg of and she never left us a farthing all for masses for herself and her soul greatest miser ever was actually afraid to lay out 4d for her methylated spirit telling me all her ailments she had too much old chat in her about politics and earthquakes and the end of the world let us have a bit of fun first God help the world if all the women were her sort down on bathingsuits and lownecks of course nobody wanted her to wear them I suppose she was pious because no man would look at her twice I hope I’ll never be like her a wonder she didn’t want us to cover our faces but she was a well-educated woman certainly and her gabby talk about Mr. Riordan here and Mr. Riordan there В этом примере нет такой же семантической связности и такой же последовательности, как в примерах, которые были приведены ранее.
В предельном случае мы имеем дело с полностью фрагментированным текстом, не обладающим ни смысловой, ни грамматической связностью: остекленел рот кому криво подсказать что ли раз потихоньку одеяло похоже на то происшествие кому царица ну не глядя прилавок позавчера целебный вроде детина самолично уже завял узник пошел что ли букетик марлю ну всего навсего шланг цветущая почва (Николай Байтов, «Траектория 61»). Примечательно, что в приведенном фрагменте лишь иногда просматривается некое подобие синтаксических и/или семантических связей (похоже на то, целебный вроде, уже завял, пошел что ли), которые, впрочем, оказываются лишь «призраками» реальных фраз или словосочетаний. В некоторых случаях синтаксические связи «возникают» вследствие наличия у некоторых слов сильных валентностей, однако получающиеся в результате словосочетания лишены смысла (остекленел рот, завял узник, кому криво подсказать, одеяло похоже на то происшествие).
Таким образом, как показывает проанализированный материал, текстовые фрагменты, лишенные пунктуационного оформления, однородны лишь в весьма общем отношении, а именно с точки зрения их внешнего
394
несоответствия привычно оформленному тексту. При более внимательном рассмотрении обнаруживаются существенные различия, которые затрагивают отношение фрагмента к целому тексту, а также отношение текста к другим текстам; кроме того, тексты без пунктуационно-графического оформления заметно различаются с точки зрения своей грамматической и смысловой организации.
Список литературы
1. Адмони В. Г. Особенности синтаксической структуры в художественной прозе ХХ века на Западе // Philologica. Исследования по языку и литературе. Памяти академика В. М. Жирмунского. - М., 1973. - С. 115-124.
2. Акимова Г. Н. Новое в синтаксисе русского языка. - М.: Высшая школа, 1990.
3. Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык: Учебник для вузов. - 10-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2010.
4. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. - М.: Языки русской культуры, 1999.
5. Ахметова Г. Д. Живая графика // Ученые записки Забайкальского государственного университета. Серия: Филология, история, востоковедение. - 2011. - № 2. -С. 18-23.
6. Ахметова Г. Д. Композиционно-графическая маркировка текста: грамматикоГрафические сдвиги // Ученые записки Забайкальского государственного университета. Серия: Филология, история, востоковедение. - 2010. - № 3. - С. 22-26.
7. Валгина Н. С. Актуальные проблемы современной русской пунктуации: учеб. пособие. - М.: Высшая школа, 2004.
8. Володченко А. В. Ложный дисконтинуум в тексте (на материале современной англоязычной прозы): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Самара, 2007.
9. Гоголина Т. В. Креативный потенциал поэтического текста: Пунктуация и смысл // Уральский филологический вестник. - 2012. - № 3. - С. 140-147.
10. Каркавина О. В. Особенности пунктуации как фактор ритма в творчестве Тони Моррисон // Вестник гуманитарного научного образования. - 2012. - № 12 (26). -С. 4-6.
11. Локтев Б. Е. Сегментация непунктуированного текста: Синтактико-
семантические параметры: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 2013.
12. Марьина А. В. Интеграционные и дезинтеграционные процессы в синтаксисе русской художественной прозы 1980-х - 2000-х гг.: автореф. дис. . д-ра филол. наук. -Барнаул, 2012.
13. Перфильева Н. П. Континуальность и дискретность текста: пунктуационный аспект // Дискретность и континуальность в языке и тексте: материалы медунар. конф. - Новосибирск, 2009. - С. 193-202.
14. Покровская Е. А. Русский синтаксис в ХХ веке. - Ростов н/Д., 2001.
15. Чувакин А. А. Дезинтеграционные процессы в художественном синтаксисе рубежа XX-XXI вв. // Исследования по семантике: Межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. С. Е. Родионова. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2008. - С. 505-514.
16. Чуруксаева А. А. Рубленые конструкции: к вопросу о прагматическом потенциале и функциональных особенностях // Филология и человек. - 2009. - № 4. - С. 139149.
17. Щербань Г.Е., Фоменко С.Г. О некоторых синтаксических особенностях русских постмодернистских текстов рубежа ХХ-ХХ1 вв. // Русский язык: исторические судьбы и современность. - М., 2007. - С. 692.
395
Кожанов А. А.
Полисемия и омонимия в юридической терминологии (на материале немецкого языка)
Автором рассмотрены различные точки зрения ученых, касающиеся влияния полисемии и омонимии на юридическую терминологию.
Ключевые слова: полисемия, омонимия, специальная лексика, термин, юридическая терминология, право, политика.
Выдающиеся деятели права подчеркивают все большую необходимость овладения иностранными языками в связи с тесным сотрудничеством стран в поддержании международного мира и безопасности, социальной и экономической стабильности. В особенности стоит отметить широко распространенный во всем мире немецкий язык, являющийся языком мирового значения и используемый в Европейском Союзе, а также в различных международных и региональных организациях. Закономерно, что при таком широком распространении и вовлечении языка в различные сферы деятельности, он все чаще становится орудием обеспечения профессиональной коммуникативной компетенции специалиста, в которой не последнюю роль играет терминология.
С развитием соответствующей специальной языковой коммуникативной сферы, составной частью которой является терминологическая система, участникам коммуникации приходится использовать не только специальную лексику отраслей (юридическую: die Garantie - гарантия, die Haftung - ответственность, die Schuld - вина, die Frist - срок; экономическую: das Darlehen - заём, der Kreditauftrag - поручение предоставить кредит третьему лицу, die Miete - аренда, das Wertpapier - ценная бумага; политическую: die Demokratie - демократия, das Quorum - кворум, die Gewalt - власть, der Kongress - конгресс, die Korruption - коррупция, die Deklaration - декларация), но и различные по происхождению лексические единицы.
«Termini konnen polisym beziehungsweise homonym sein, Ihre Formative treten in verschiedenen Fachwortschatzen auf, jedoch mit jeweils spezifischer fachlicher Bedeutung» [11, с. 111]. (Термины могут быть полисемическими или омонимическими, их образующие выступают в различной профессиональной лексике, однако в каждом случае со специфичным специальным значением). К терминам относят также лексико-семантические варианты общеупотребительных лексем, которые обозначают наряду с их общим языковым значением дополнительное научное или техническое понятие. Данное явление свидетельствует о том, что между терминами и нетерминами происходит постоянный обмен. В каждой терминологической системе, в том числе связанной с юридической областью, есть определенная группа терминов, имеющих несколько значений. Например: die
396
Argumentation (Synonymgruppen: Beweis, Beweisfuhrung, Begrundung), - аргументация, приведение доказательств (доводов), обоснование; der Prozess (Synonymgruppen: Rechtsstreit, Gerichtsverfahren, Vorgang, Verlauf) - процесс, ход развития, судебное дело, судебное разбирательство, тяжба. Данные термины могут быть результатом семантического развития общеупотребительных слов, либо межтерминосистемного заимствования. Попадая в сферу юриспруденции, они могут сохранять специализированное значение или по иному сочетаться с окружающими словами и реализовывать иные синтагматические и парадигматические связи, вступать в иные лексико-семантические отношения.
Один и тот же термин может функционировать в профессиональной коммуникации в разных значениях, что может быть связано с необходимостью обслуживать коммуникацию лиц, имеющих неодинаково глубокое представление об объекте терминологической номинации: die Intervention - интервенция, вмешательство, вступление в гражданский процесс в качестве третьей стороны (wechselrechtliche Intervention - посредничество в вексельном праве, prozessuale Intervention - вступление третьего лица в гражданский процесс, bewaffnete Intervention - вооруженная интервенция); die Haftung - ответственность (zivilrechtliche Haftung - гражданскоправовая ответственность, Haftung des Beamten - ответственность служащего за нарушение служебных обязанностей, sachliche Haftung - имущественная ответственность, gesamtschuldnerische Haftung - солидарная ответственность verwaltungsrechtliche Haftung - административно-правовая ответственность).
В связи с тем, что язык права в значительно большей степени использует общий язык, чем все другие специальные языки в этом кроется одна из основных причин характерных проблем языка права, поскольку «происходящие из общего языка правовые лексические единицы часто имеют другое значение в отличие от одинаково звучащих общеупотребительных слов: Vorgang = Akte, Erkenntnis = Urteil, beschweren = in seinen Rechten verletzten, ausheben = aussondern (ausgehobene Aktenstucke), erheben = einziehen (Steuer, Beitrage)» [1, с. 22]. Терминологическое значение, содержащееся в данных лексических единицах, отличается от общепринятого и определяется в большинстве случаев через законодательные дефиниции. В связи с этим изучение терминологической лексики юриспруденции и ее функционирования в любой области, например, политики, особенно важны для дальнейшего продуктивного сотрудничества специалистов национального и международного права.
«Терминология - это совокупность терминов данной отрасли производства, деятельности, знания, образующая особый сектор лексики, наиболее доступный сознательному регулированию и упорядочению» [4, с. 122]. «При современном понимании термина как явления динамического под терминологизацией понимается не только процесс перехода слова из общеязыковой лексики в специальную, но и последующее его развитие как
397
