CC BY
123
СМЫСЛОВАЯ ФУНКЦИЯ ЗВУКОВ РЕЧИ В ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ
М.В. Карапетян
Ключевые слова: поэтический текст, звук, смысл, семантиза-
ция, символизм.
Keywords: poetic text, sound, meaning, semantisation, symbolism.
«Стихотворение - сложно построенный смысл»
Ю.М. Лотман
Звуковая сторона языка (речи) является одной из важнейших в системе его функционирования. Звуки обычно подвергаются всестороннему анализу с акустической, физиологической и лингвистической точек зрения. Однако одна сторона проблемы, связанная со способностью звуков выражать дополнительные смысловые оттенки, ассоциации, остается почти не освещенной в литературе. Хотя изучению эстетической роли фонетических средств в языке, а также анализу звуковой организации поэтической речи посвящен отдельный раздел стилистики - фоника.
Целью данной статьи является подтверждение гипотезы о смыслообразующей роли звуков в поэтическом тексте. Как научное понятие смысл имеет несколько основных значений, отражающих логический, лингвистический, семиотический, герменевтический либо психологический подходы к этому явлению. Для такого материала, как поэтические тексты, наиболее актуальным представляется герменевтический подход к пониманию смысла, именно этого аспекта мы будем придерживаться в нижеследующем изложении.
Герменевтический подход к определению смысла отражает проявление последнего в процессе коммуникации, в процессе взаимодействия ментальных структур коммуникантов (автора, читателя, слушающего). В этом отношении смысл есть, во-первых, целостное идеальное содержание какого-либо высказывания (научного, философского, художественного), не сводимое к значениям составляющих его частей и элементов, но само определяющее эти значения [БЭС, 1977].
Проблема звукового символизма всегда была и остается одной из спорных в языкознании. Уже в Древней Греции философы, рассматривая
ее, разделились на два лагеря - « натуралистов», которые считали, что значение слов связано с формой « по природе», то есть в силу внутреннего соответствия между формой и смыслом, и « конвенционалистов», утверждавших, что значение произвольно и базируется на социальном соглашении.
Звуки речи, несомненно, способны выражать дополнительные смысловые оттенки. Наиболее ярко эта способность проявляется в поэтической речи. По мнению У. Вейнрейха, язык гиперсемантизируется в художественных произведениях. «Можно указать по крайней мере два признака гиперсемантизации: 1) Звуковая сторона знака приобретает независимую символическую значимость («импрессионистическую» -звукоподражательную - или «экспрессионистическую», то есть синэсте-тическую); особое семантическое отношение приписывается знакам, имеющим сходное означающее (рифмы и т.п.); короче говоря, зачаточные соотношения между содержанием и выражением активно эксплуатируются, тогда как в «семантически нормальных» использованиях языка эти соотношения произвольны. 2) В рамках некоторого данного текста (стихотворения и т.д.) некоторым знакам приписываются значения, более богатые, чем значения тех же самых знаков вне данного текста, или как-либо иначе отличающиеся от этих последних» [Вейнрих, 1970, с. 169]. Он признает наличие значащих сегментов меньших морфемы и называет их фоноэстемами, приводя в качестве примера сочетание fl-ow, fl-it, fl-y, fl-oat.
Л. Блумфильд отмечает, что английский язык, например, особенно богат символическими формами, и что говорящему кажется, что звуки здесь соответствуют содержанию, и приводит примеры, которые непосредственно вызывают образное представление о понятии, как, например: flip - щелкать, flap - хлопать, flop - шлепать, flitter - порхать, flimmer - трепетать, flicker - мерцать, flutter - развеваться, flash - сверкать и др. (Цит. по: [Гальперин, 2005, с. 56]).
Такие видные лингвисты, как И.Р. Гальперин, Р. Якобсон, Г.О. Винокур, Ж. Вандриес, С. Воронин, С. Ульманн высказывали мысль
о наличии связи между звуком и значением (смыслом). Эту способность, однако, нельзя отождествлять с логическим значением (понятием).
И.Р. Г альперин считает, что звуки способны нести в себе определенную информацию, но только тогда, когда они организованы в систему и обязательным условием системности выступает звуковой повтор. Ж. Вандриес наделяет звуки не значением, не смыслом, а выразительностью. « Различные звуки и их различные сочетания, - пишет он, - обла-
дают различной выразительной силой. В этом тайна образования звукоподражаний» [Гальперин, 2005, с. 53].
Р. Якобсон в своей статье «Звук и значение» утверждает, что звук обладает значимостью: «В поэтическом языке, где звук как таковой имеет самостоятельную значимость, звуковой символизм актуализируется и создает нечто вроде аккомпанемента означаемого» [Якобсон, 1985, с. 89].
Анализируя различные типы звукового символизма в терминах семантических универсалий, С. Ульманн приводит примеры из разных языков. Он отмечает, что ономатопоэтическое подражание свидетельствует о « изначальном родстве» между языками и не только между индоевропейскими. Однако, по мнению ученого, более важными являются проблемы, связанные с вторичными ономатопоэтическими элементами. В качестве иллюстрации сходства между различными языками он ссылается на « символическое значение» гласного [i] как выражения идеи « маленький». «Подтверждение это находят в ряде языков: англ. little, slim, thin, wee, teeny-weeny; франц. Petit; итал. Piccolo, рум. Mic, лат. Minor, minimus, греч. Micros, венг. Kis, kicsi т.д. К этим прилагательным можно добавить немало существительных, обозначающих маленькие существа или вещи, такие, как англ. kid ‘ козленок’, chit ‘ ребенок’, imp ‘ чертенок, постреленок’, slip ‘ худенький ребенок’, midge ‘мошка’, tit ‘синица’, bit ‘ кусочек’, chip ‘щепка’, chink ‘ щєль’,_|ійу ’миг’, pin ‘ булавка’, pip ‘ косточка’, tip ‘ кончик’, whit ‘ капелька’, а также уменьшительные суффиксы, такие, как англ. -ie, -kin и -ling» [Ульманн, 1970,с. 260].
Другое символическое значение имеют боковые сонанты, и используются они для создания образа чего-то нежного, мягкого. С. Ульманн предполагает, что исследования в данном направлении являются многообещающими и могут привести к обнаружению стилистических универсалий.
Осторожно относясь к гипертрофии идеи звукового символизма, И.Р. Гальперин все же считает бесспорным тот факт, что в наиболее организованном стиле речи - поэзии - “звуковая организация высказывания несет в себе определенные коммуникативные функции» [Гальперин, 2005, с. 57].
Однако для полного понимания смысловой информации, заложенной, например, в звуковых повторах или звукописи необходимо обладать навыками эстетического восприятия. Хотя звукопись может легко декодироваться в связи с имитацией звуков природы. Не имеющая же имитационного характера аллитерация декодируется намного сложнее.
Итак, большинство исследователей единодушны во мнении, что смысловое содержание звуков несет в себе закодированную информацию, для понимания которой необходимо глубокое проникновение в смысл всего текста. Несомненно также и то, что звуковая организация произведения, а также ритмико-интонационные факторы способствуют дополнительной семантизации всего текста. Другой аспект проблемы связан с тезаурусом читателя (слушателя), тезаурусом на фонологическом уровне, предполагающем опыт декодирования звуков и распознавания других элементов звучащей речи - темпа, ритма, паузировки и т.д.
Естественно те, кто имеют большой опыт эстетического прочтения поэзии после двух- или трехкратного прочтения стихотворения осознают звуковую специфику текста, понимают дополнительные смысловые ассоциации, содержащиеся в звуках. Трудно не обратить внимания на многократное повторение звука [у] в стихотворение М.Ю. Лермонтова « Молитва»:
В минуту жизни трудную Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная В созвучье слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко -И верится, и плачется,
И так легко, легко...
В первой строфе описывается внутреннее состояние лирического героя до молитвы, звук [у] усиливает чувства печали, тоски, тяжести. Для многих этот звук темный, ночной. В последней строфе состояние героя преображается под воздействием « слов живых», что опять-таки усиливается повторяющимися гласными, но уже более открытыми и легкими а, э. Изменение ритма, ассонанс - все это позволяет нам глубже проникнуть в смысловое содержание стихотворения и почти физически почувствовать глубокие перемены, произошедшие с героем под воздействием молитвы. Таким образом, можно говорить о звуковом образе, то есть художественном образе, усиленном использованием выразительных средств фонетического уровня языка. Возникновение звукообраза объясняют психологически: в процессе творчества поэта
переполняют чувства, созвучные с тем или иным образом. Именно это побуждает его подбирать слова близкого звучания.
В поэзии сложилась традиция делить звуки на эстетические и неэстетические, грубые и нежные. Эвфония как одна из функций звуковой организации поэтического текста - явление малоизученное и неясное. Вот что пишет по этому поводу известный исследователь фоносемантики С.В. Воронин: «Относительные фоносемантические универсалии: обозначения «большого» содержат открытый широкий интенсивный гласный; обозначения «малого» содержат закрытый узкий неинтенсивный гласный или палатальный латеральный; обозначения «темного», «печального» содержат низкий (по тону) гласный; непейо-ративность связана с лабиальностью» [Воронин, URL].
С одной стороны красота звуковой речи предполагает разнообразие, а с другой - упорядоченность и организованность. Другими словами, повторение звуков должно быть не навязчивым, не отвлекать от содержания текста. В противном случае может произойти «затемнение смысла». И.Р. Гальперин в качестве иллюстрации подобного явление приводит стихотворение Р. Соути « Водопад в Ладоре». «Здесь в жертву звукописи принесен не только смысл высказывания в целом, но и значение отдельных смысловых отрезков. Даже длина строк зависит не от самого высказывания, его логического или эмоционального содержания, а от желания изобразить картину постепенного нарастания силы водяного потока» [Гальперин, 2005, с. 59].
Рассмотрим еще одно стихотворение, в котором, на наш взгляд, автор использует выразительные средства фонетического уровня для придания завершенности смысловой составляющей текста. Это стихотворение ирландского поэта У.Б. Йетса, представителя символизма, «Озерный остров Иннисфри».
I will arise and go now, and go to Innisfree,
And a small cabin build there, of clay and wattles made;
Nine bean rows will I have there, a hive for the honey bee,
And live alone in the bee-loud glade.
And I shall have some peace there, for peace come dropping Slow,
Dropping from the veils of the morning to where the cricket Sings;
There midnight’s all a glimmer, and noon a purple glow,
And evening full of the linnet’s wings.
I will arise and go now, for always night and day
I hear lake water lapping with low sounds by the shore;
While I stand on the roadway, or on the pavements gray,
I hear it in the deep heart’s core.
Название острова является ядерным образом в анализируемом стихотворении, разумеется, оно не изолировано от других поэтических картинок, поскольку включается в качестве ключевого компонента в заглавие стихотворения, а также выступает опосредованным предикатом в синтагме «go to Innisfree» в первой строке. Вспомогательные образы занимают позицию второстепенных, они называют признаки денотата. Основные экспликандумы этих образов имена существительные - bean, cabin, bee, cricket, midnight, linnet, evening, noon, shore , вступающие в бинарные сочетания генетивного характера: veils of the morning; linnet’s wings; heart’s core. Экспликанты образов - причастия, глаголы и прилагательные (a small cabin, dropping slow, a purple glow, water lapping, low sounds, deep, bee-loud, the pavement gray, live alone, arise, go).
Абстрактное существительное «peace» , не имеющее образного денотата, в тексте стихотворения включается в широкий контекст-пропозицию, составляющий единую поэтическую картину и непосредственно характеризующее внутреннее состояние лирического героя: «and I shall have some peace there». Наблюдается усиление коннотатив-ного компонента семы положительной оценки.
Существительное heart, выражающее психоэмоциональное понятие, не вызывает визуального образа и актуализируется также в связи с образом референта - лирического героя. Здесь важно глубокое, искреннее чувство поэта - стремление к уединению с природой и достижение внутренней гармонии.
Итак, в совокупности создается поэтическая картина прекрасного, маленького, островка идиллии, куда стремится убежать поэт от городского шума, серости и суеты. Филологический анализ показывает, что образ уединенного острова на озере, наряду с другими образами природы, являются эмблемами в картине мира У.Б. Йетса.
Теперь остановимся на характеристике звукового состава текста и его непосредственном участии в создании общего образа всего поэтического текста - прекрасного озерного островка нетронутой природы.
Звуковая картина маленького острова создается поэтом уже в начальных строках: благодаря частому употреблению фонем [i:] [i], краткое [i] слышится в неударных слогах слов cricket, linnet и подхватывается в соединенных с этими словами sings, wings.
Признак небольшой величины также характеризует и все окружение человека на острове: a small cabin, nine bean rows, a hive, a bee.
Образы негромких звуков (low sounds) усиливаются ассонансом и аллитерацией.
В описании плеска воды, шума крыльев коноплянки поэт использует повторение сонанта [l], мягкого, плавного звука, создающего впечатление тихих и нежных звуков в отличие от монотонного гула города. Появление таких звуков, как [s], [J], вряд ли случайно, они помогают читателю представить и физически почувствовать плеск и шуршание воды в озере.
Аллитерация и ассонанс объединяют образы тихих звуков с образами света: There midnight’s all a glimmer, and noon a purple glow. Характерно, что на островке нет темноты, даже в полночь, там - мерцание. Вместе с тем, это не резкий, а мягкий свет (glimmer, glow).
Таким образом, мы видим, насколько выразителен поэтический язык стихотворения, и как фонетический уровень способствует созданию идеального образа Иннисфри - прекрасного, спокойного, но небольшого и замкнутого, возможно, отдаленного. Звуковые образы, возникающие под влиянием звукописи, усиливают воздействие поэтической картины на воображение: читатель не только понимает, о чем идет речь, но и переживает внутренние образы и эмоции, содержащиеся в стихотворении.
Мы разделяем мнение И.Р. Гальперина и о том, что для поэзии как особого типа коммуникации характерна десинтагмизация, то есть смысловое членение текста во многом определяется фонетической организацией и ритмической сеткой. Более того, И.Р. Гальперин считает десинтагмизацию универсалией. Ю.М. Лотман также подчеркивает мысль о семантизации естественного языка в поэтическом тексте: «Любые элементы, являющиеся в языке формальными, могут приобрести в поэзии семантический характер, получая дополнительные значения» [Лотман, 1996, с. 45].
В последнее время наблюдается возросший интерес к проблемам фоносемантики. Многое еще из принципов действия такого процесса семиозиса не достаточно раскрыто, хотя существует множество теорий и методов, анализирующих процесс понимания текста, но мало работ посвящено исследованию понимания звуковой организации текста, способствующей порождению общего смысла (смыслов). В ряде исследований выдвигается гипотеза о том, что частотно употребляемые звуки - доминанты в процессе понимания текста способствуют построению смысла-тональности. Смысл - тональность рассматривается
как эмоциональная настроенность текста, играющая важнейшую роль в процессе построения общего смысла текста [Назарова-Евенко, 2008].
В заключение, суммируя все изложенное, уместно вспомнить глубокую мысль известного русского ученого-филолога, писателя и поэта Ю.Н. Тынянова о том, что существенным признаком поэтического текста является «деформация значения ролью звучания». Рассмотренные нами поэтические тексты подтверждают мысль о смысловой нагруженности звуков, способствующих гиперсемантизиции всего содержания текста. На первый план здесь выходит отражение эмоционально-оценочных характеристик образов, связанных с личностным смыслом коммуникантов. Естественно, что в рамках данной статьи мы не претендовали на решение такой большой проблемы.
Литература
БЭС - Большая советская энциклопедия : в 30-ти тт. М.., 1970-1981. Т. 30.
Вейнрих У.О семантической структуре языка // Новое в лингвистике. М., 1970. Вып. 5.
Воронин С.В. Основы фоносемантики. [Электронный ресурс]. ИКЬ: Ьйр:/^усЬо1^ .пагс^ .га/уогошп -2.html
Гальперин И.Р. Избранные труды. М., 2005.
Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. СПб., 1996.
Назарова-Евенко Е.В. Фоносемантическая организованность текста как средство, способствующее построению смысла-тональности. М., 2008.
Ульманн С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. М., 1970. Вып. 5.
Якобсон Р. Звук и значение. Избранные труды. М., 1985.
